Текст книги "Поцелуй святого Валентина"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Ромка парень нервный и типичный интроверт, но чтобы маньяк… не верится. Я читала, они в основном крайне самоуверенные, а Ромка наоборот.

– Вот видишь!

– Зато с точки зрения логики все сходится. Вот смотри. Он дружил с Галкой, но инициатива тут принадлежала не ему, а ей. В прошлый день святого Валентина она прислала ему письмо с признанием, помнишь? Кстати, меня это всегда удивляло. Ромка не из тех, в кого можно до безумия влюбиться. Это тебе не Онегин, правильно?

– Да, но Галка-то в него влюбилась.

– Сомневаюсь. Помнишь, что она говорила нам на пароме? Мол, она бы хранила верность, если б какой-нибудь питерец с квартирой женился на ней и прописал. Меня тогда так и дернуло. Ромка, он и есть питерец с квартирой! Андрей с Ванькой иногородние, Димка сразу подружился со мной… остаются Ромка и Олег. Естественно, Галка предпочла синицу в руках журавлю в небе.

Я кивнула. А ведь точно! В последней нашей поездке Галка неожиданно раскрылась с новой стороны. Или просто раскрылась. Была тихая и молчаливая, а тут распсиховалась и стала откровенной. Я не могла не заметить, что она… ну, скажем, прагматичная. Галка сама объяснила причину – ей не хватает денег. Живет в общежитии, сама себя содержит – каждый на ее месте сделался бы расчетливым. Что касается Олега, его даже Марина не сумела удержать, куда там Галке! Ромка хоть и беднее, зато не острит.

– Я ее не осуждаю, – словно прочла мои мысли Ира. – Тем более, теперь. Но надо смотреть правде в глаза. Целый год Галка аккуратно обхаживала Ромку, а недавно все рухнуло. Кстати, ты не знаешь, почему?

– Потому что он был тайно влюблен в Марину, и Галка обиделась.

– А с чего он вдруг сообщил, что тайно влюблен в Марину?

– Ну… не знаю, – удивилась я. – Шестого февраля мы вернулись после зимних каникул и узнали, что Галка с Ромкой расстались, и она рассказала, почему. Весь курс это обсуждал, бедный Ромка не знал, куда ему спрятаться. А Галка на каждом углу целовалась с Олегом, и еще их шуточки… помнишь?

Ира слегка покраснела. Она такая – наедине со своим Димкой наверняка чем только ни занимается, но при людях ни-ни. А Олег наоборот. Он громко спрашивал Галку: «Ты предпочитаешь вкус клубники или вишни, моя крошка?» – И вытаскивал соответствующие презервативы. Не самая изысканная из его шуток, но каждый развлекается, как может.

– Короче, Галка рассказала всем, что Ромка влюблен в Марину, – продолжила Ира. – Над ним стали смеяться, он очень переживал.

– Разве? А я не замечала.

– Ты умеешь не замечать неприятного, пока оно совсем уж не бросается в глаза. Последняя неделя перед днем святого Валентина была большим испытанием для Ромкиных нервов, Натка. Марина не просто его игнорировала, а демонстративно кокетничала с парнями с кафедры истории средних веков, а Галка… Я знаешь, что думаю? Ромка наверняка верил, что она искренне его любит, и хотя не любил сам, ему это импонировало. А потом он увидел, что на самом деле он был Галке не нужен, она с легкостью заменила его другим.

– Так она ж это назло!

– Да, но Ромка бы предпочел, чтобы она сохраняла верность. Вот он и написал эти дурацкие валентинки. Марине, Галке, а заодно тебе. Ты просто попалась под горячую руку. Убивать он никого не собирался. А потом случилось невероятное – Марина пришла с ним на наш праздник. Ромка был счастлив, да? Неописуемо счастлив. А его в ответ – мордой об стол. Мол, ты мне был нужен на минутку, а теперь предпочитаю других. Ромка понял, что и Марина, и Галка использовали его, и ничего больше. Это был стресс. Марины вышла покурить на балкон, Ромка за ней, надеясь уговорить, разжалобить… а она посмеялась. Не помня себя, он столкнул ее вниз.

Я аж вздрогнула, настолько живую картину нарисовала мне Ира. Я видела балкон, слышала Маринин смех и прерывающийся Ромкин голос. Пришлось тряхнуть головой, отгоняя наваждение.

– Не каждая психика выдержит убийство, – помолчав, добавила Ира.—

Ромкина не выдержала. Он сошел с ума. Ему надо было внутренне оправдать свое преступление, и он убедил себя, что его миссия – очистить мир от неверных женщин. Вспомни, сколько он наговорил тебе гадостей в день святого Валентина, особенно под конец. Откуда такое раздражение, ведь ты всегда относилась к нему по-доброму? А потом на пароме он попытался столкнуть тебя с лестницы. И случай представился удобный, и поощряло, что одно подобное убийство уже сошло ему с рук. Кстати, Галка говорила, на дискотеке они потерялись, так что алиби у Ромки нет. И вообще, Галка должна хорошо знать человека, с которым целый год была близка. Она считала, Ромка хочет ее убить.

– Но при этом за ним гонялась, желая возобновить отношения, – не выдержала я.

– Она ведь не была уверена, только подозревала. Да еще ты убедила ее, что никто на тебя не покушался, а ты споткнулась сама. Но она продолжала нервничать… возьми хоть ее реакцию на твою идиотскую маску.

Я вспомнила маску и с трудом сдержала улыбку.

– Нет, Натка, все логично. Ромка заманил Галку на стройку и ударил ножом в сердце. У него блестящие медицинские способности, это я знаю. А на мысль о ноже его навел наш разговор в день святого Валентина, согласна?

– Согласна, что это в принципе возможно, – осторожно произнесла я, – но не с тем, что это несомненный факт. Милиция-то Ромку не арестовала! Значит, есть и другие подозреваемые.

– Олег… – пробормотала Ира. – Вот он-то весьма самоуверенный, как и положено маньяку. Кстати, помнишь, он улыбался, когда нам сообщили о смерти Марины? Меня это тогда просто поразило. И еще. В день святого Валентина мы обсуждали, куда делась Марина, и обнаружили, что ее пальто исчезло. И тогда Олег сказал… я сразу обратила на это внимание… он сказал: «Соболью накидку Марина взяла с собою на балкончик». Откуда он знал, а? Либо следил за нею, либо тоже выходил. Кстати, он курит.

– Какая ты наблюдательная! – восхитилась я. – Лично я ничего не помню.

– Запомнишь тут, – вздохнула Ира. – Ты права, ревность – это нечто. Мне хотелось понять, выделяет ли Марина кого-нибудь из мальчишек или одинаково кокетничает со всеми, и я обрабатывала информацию получше любого компьютера.

– И как?

Ира нахмурилась.

– Ты должна понимать, Натка, это мое собственное мнение, не подкрепленное ничем конкретным. Мне показалось, Марина неравнодушна к Андрею.

– К Андрею? Серьезно? Никогда бы не подумала.

– Возможно, это плод моего воображения. Давай вернемся к Олегу. У них с Мариной был роман. Потом они расстались – вроде бы по взаимному соглашению. Мы уже с тобой, кажется, это обсуждали. Оба привыкли играть первую скрипку, поэтому им было тяжело вместе. Но – Марина тут же переключилась на других парней, а Олег оставался один, пока в начале семестра к нему не прицепилась Галка. Недельку он демонстрировал всепоглощающую страсть, а потом резко прервал отношения. Почему?

– Он продолжал любить Марину, – сообразила я. – Надеялся, она взревнует к Галке и вернется к нему, но она этого не сделала. Поэтому Галка стала ему без надобности.

– Марина не вернулась к Олегу, зато неожиданно пришла на наш праздник, где кокетничала со всеми, кроме него и, пожалуй, Ваньки. Логично предположить, что Марина и Олег по-прежнему неравнодушны друг к другу, особенно он. Он такой самолюбивый. Если он вышел с Мариной на балкон, а она его оскорбила, мог в гневе ее столкнуть.

Я неуверенно спросила:

– А валентинки? Ты можешь себе представить, что их написал Олег? Ромка – да. Он такой тихий, ему трудно сказать что-нибудь в лицо. Записка без подписи для него самое то. Но Олег… у него все напоказ. К тому же он говорил, нельзя ждать от женщин верности.

– Ну, это-то как раз не показатель. Он так активно на этом настаивал, словно старался обязательно отвлечь от себя подозрения. И в то же время его рассуждения о хрупких созданиях, орудующих острыми ножами, не свидетельствуют о добром отношении к женщинам. Но ты права, анонимки в качестве мелкой пакости – не его стиль. Разве что… разве что это сразу была не мелкая пакость, а предупреждение об убийстве, – тихо закончила Ира.

– В каком смысле?

– Я имею в виду, – жалобно ответила мне подруга, – что Олег посылал валентинки, уже собираясь вас убить. Не сошел с ума, уже столкнув Марину, как это можно предположить про Ромку, а сперва стал одержимым манией, а потом столкнул. Его больно задела Маринина измена, а тут еще Галка…

– Галкина любовь должна была его утешить.

– Не обязательно. Олег и раньше ополчился против неверных женщин, а тут Галка предала Ромку, с которым дружила целый год. То, что она выдала всем Ромкину любовь к Марине – это ведь предательство. По крайней мере, так мог решить Олег. Ему не льстило, что она прыгнула к нему в постель, наоборот, укрепило в отвращении к неверным женщинам. Да еще ты – то тебе нравится один, то другой, и вечно смеешься. Его могло раздражать, что неверная женщина так счастлива.

– Чушь! – возмутилась я. – Разве может раздражать, когда кто-то счастливый?

– Во-первых, да, а во-вторых, я ведь рассуждаю в предположении, что Олег тронулся, понимаешь? Что он и есть маньяк. По своей склонности к демонстрации он не захотел убивать неожиданно. Ему требовалось сперва запугать свои жертвы, послушать, как они теряются в догадках. Вот, кстати, одна из причин, по какой валентинка была прислана тебе. Марина с Галкой могли скрыть ее получение, а ты безусловно нет. А Олегу хотелось насладиться своею избранностью. Он один из всех знает, что означают эти послания смерти, но притворяется таким же глупым, как остальные, потешаясь над всеми в душе. Это его стиль юмора, только доведенный до крайности. Вспомни, как он издевается над Камилой.

– Но Олег не занимается с нами медициной, – напомнила я. – Думаешь, он попал бы ножом в сердце?

– Ох, не знаю. Я вообще не представляю, как он проводит свободное время и чем увлекался в прошлом. Я ведь не уверяю, что маньяк Олег, просто говорю, что это не исключено. То-то и страшно, что им может оказаться кто угодно.

Тут Ира вздрогнула и быстро добавила:

– Кроме Димки. Натка, ты веришь мне? Может, я слепая, глухая и недоразвитая, но уж тут-то не ошибусь. Димка не при чем, честное слово! Я бы почувствовала.

– Нет, это он, – хихикнула я. – Хочет нас развлечь, понимаешь? От чистого сердца. – Но, увидев выражение лица подруги, поспешила сообщить: – Конечно, он не при чем. Ты что, Ира, с ума сошла? Где ты видала таких маньяков?

– Ванька, мне кажется, тоже не при чем, – задумчиво произнесла Ира.—

Я видела его лицо, когда ты упала с лестницы. Так притворяться невозможно. Ты ему нравишься, и он страшно переживал. Да и вообще, на маньяка он не тянет. Я бы сказала, даже слишком нормальный. Разумный, практичный и все такое. Ну, а в то, что на предмет женской верности свихнулась женщина, тем более не поверю. Так что последняя кандидатура – Андрей.

– Он тоже нормальный, – вступилась я. Все-таки мы когда-то дружили!

– Он – вещь в себе. Я не понимаю, какой он. При этом он безусловно какой-то.

– Это надо законспектировать. На слух подобные сложности я воспринять не могу.

– Вот Ромка – он никакой… блеклый то есть, правда? А в Андрее безусловно присутствует индивидуальность, только я не могу ее уловить. Мне кажется, из-за этого ты и вынуждена была с ним расстаться. Ты его не чувствовала.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Андрей – он взрослый… в смысле, взрослее нас. Может, армия сказывается. Он относится к нам немножко снисходительно и почти всегда молчит. Зато очень красиво умеет признаваться в любви.

– Ты хорошо выразилась – умеет признаваться, – усмехнулась Ира.—

Словно это идет не от души, а достигается тренировкой. Кстати, в каких войсках он служил?

– В элитной десантной части, – похвасталась я.

– Где их наверняка обучали владению холодным оружием, да?

– Понятия не имею. Но Андрея ничего не связывает ни с Мариной, ни с Галкой. И чья неверность, по-твоему, свела его с ума? Неужто моя? Правда, с опозданием в полгода. В жизни бы не догадалась, что я столь роковая женщина. И вообще, хватит про маньяков. Девчонок убил вполне нормальный гад, и точка. Например, тот, от кого Марина ждала ребенка. Ты такая начитанная, так вспомни хотя бы «Американскую трагедию» Драйзера. Там как раз…

Я осеклась. Денис Борисович просил меня не болтать на эту тему, а я… Ох, нельзя мне доверять тайны! Но я ведь не кому-нибудь, а Ире. Ире, наверное, можно? Я взглянула на нее. Как она побледнела…

– Ируня, ты что?

– Марина ждала ребенка? – с непередаваемым ужасом переспросила она.—

Их убили… обоих? Ребеночка и ее?

Она прижала руки к животу странным защищающим жестом, и меня вдруг пронзила догадка.

– Ты тоже, – вырвалось у меня.

Ира медленно улыбнулась. Это звучит нелепо, но выглядело именно так. Улыбка медленно возникла на губах и постепенно озарила все лицо… нет, вообще все!

– Даже Димка пока не знает. Первым должен был узнать, конечно, он, но, раз ты догадалась…

– Ты… ты уверена?

– Теперь да. У меня будет ребенок… трудно поверить, правда? Такое счастье…

– А учеба как же?

– Постараюсь совместить. В случае чего, переведусь на вечерний или на заочный. Ребенок – это важнее.

– А жить где?

– Как решит Димка. У моих родителей или у его. Какая разница? Я собиралась сегодня ему сказать, но это несчастье с Галкой… не хочется совмещать несчастье и счастье, понимаешь? Наверное, подожду да завтра.

– А ты уверена, что для Димки это будет счастье? – осторожно произнесла я.

Очевидно, что Ира создана для материнства, а вот созрел ли Димка для отцовства, большой вопрос. Меня бы, например, огорошило, если б в скором времени пришлось брать на себя ответственность за младенца. Уж всяко я бы не скакала до потолка.

– Димка знает, что аборт исключен. Я ему сказала об этом давно… даже если бы хотела, не могу, понимаешь?

Я кивнула. Ирина школьная подруга умерла от аборта. Правда, она легла под нож в шестнадцать, тайком от родителей. Я не знаю подробностей, Ира не любит об этом говорить, но с тех пор в ней укоренилось убеждение, что и она, если сделает аборт, умрет. Я бы сказала, фобия. Димка, разумеется, тоже в курсе.

– Я честно предупредила Димку, что у меня опасный день, но ему страшно не хотелось предохраняться, – не без ехидства сообщила Ира. – Он сказал: «Под мою ответственность. Что будет, то и будет». Ну, а я-то не собиралась возражать. Вот оно и получилось. Ничего, прорвемся. В смысле денег, конечно, придется ужаться, зато будет ребенок.

Я задумалась. Ира станет матерью! Фантастика! Родит дочку или сына. Короче, молниеносно перескочит в другую категорию – из девчонки превратится во взрослую. А я останусь девчонкой. Наверное, нашей дружбе конец – я стану Ире неинтересна. Но, раз Ира рада, буду радоваться и я.

Я улыбнулась, однако лицо подруги, наоборот, стало мрачным.

– Бедная Марина… Я знала, чувствовала, что она не такая, какой хочет казаться. Помнишь, я говорила тебе это? Она несчастная. Она любила кого-то… любила, раз решилась на ребенка. А он не любил ее. Это самое ужасное, когда отец твоего ребенка тебя не любит!

– Может, любил? – возразила я. Ире в ее положении не следовало так волноваться.

– Никто не признался, что он отец, – горячо воскликнула она. – А кто по-настоящему страдал в крематории? Ромка, один Ромка, я видела. Но отец ребенка не он, ведь Марина впервые обратила на него внимание за неделю до своей смерти. Значит, отец ребенка – мерзавец и подлец. Он должен был волосы на себе рвать от отчаяния, а он ничем себя не выдал! Не выдал – значит, думал только о себе, а не о ней и не ребенке. Потерять еще не родившегося сына для нормального мужчины должно быть самой страшной трагедией!

Я не была уверена, что всякий мужчина считает самой страшной трагедией, например, аборт любовницы, но предпочла не спорить. Меня посетила интересная мысль. Возможно, непорядочная – разве порядочно использовать слабости подруги в корыстных целях? Зато полезная.

– Точно, – с воодушевлением подхватила я. – Отец ребенка – мерзавец и подлец. Он не хотел ребенка. Скорее всего, он и убил Марину. Вышел на балкон, чтобы уговорить ее сделать аборт, она отказалась, а он разозлился и столкнул ее вниз. Чего еще ждать от такого гада! А Галка шла покурить и встретила его на лестнице. Сперва не придала этому значения, но постепенно сообразила, что к чему, и задала ему прямой вопрос. Мол, не ты ли убил Марину? А он в ответ Галку зарезал. Теперь милиция будет искать маньяка, которого нет, а этот гад останется безнаказанным. Полухин вопросу о ребенке не придает ни малейшего значения. Мне проговорился случайно, а тебе вообще ничего не сказал. Это потому, что он мужчина, а мужчины многого не понимают.

– Да, – проглотила наживку Ира, – ты права. Ребенок, он ведь все меняет. Неужели Полухин не осознает этого?

– Абсолютно.

– Если кто-то убил собственного ребенка, он не должен остаться безнаказанным, – задыхаясь, продолжила Ира, и лицо ее покрылось красными пятнами. – И тот, кто отрекся от своего ребенка, тоже. Мы должны найти его и все узнать. Если мы укажем на конкретного человека, Полухин вынужден будет с этим считаться.

Я поняла, что перестаралась. Я хотела просто-напросто уверить подругу, что действовал не маньяк и меня незачем охранять, а вовсе не создавать ей лишние проблемы. Но теперь ее было не остановить. Слово «ребенок» совершено лишало ее разума. Неужели все беременные женщины такие?

– Ируня, не волнуйся, – попросила я, – тебе сейчас вредно.

– Я совершенно спокойна, – прерывающимся голосом сообщила она. – Я спокойна, как никогда. Сейчас ты убедишься, я буду рассуждать логически. Версию маньяка отбрасывать нельзя и тебя, разумеется, надо оберегать, но зацикливаться на этой версии нельзя тоже. Если милиции плевать, кто убил ребенка, то мне нет. В конце концов, ты права, нельзя жить под охраной до бесконечности. Надо найти убийцу, и тебе нечего будет бояться, а Маринин ребенок будет отомщен. Это мой долг как будущей матери и как подруги.

Я вздохнула. Вот вам обычный результат моих хитростей. Вместо того, чтобы сплавить одну проблему, я к ней впридачу заполучила вторую.

– Это плохо скажется на твоем состоянии, – сделала последнюю попытку я, но Ира лишь отмахнулась.

– Мы пойдем к Ане. Если кто-то знает, то она. Скорее, сейчас как раз начнется обеденный перерыв.

Ира схватила меня за руку и поволокла вперед. Никогда еще ее настроение не менялось так быстро… тяжело, наверное, быть беременной? Может, именно поэтому Марина последнее время вредничала больше, чем обычно? Что касается Ани, это Маринина подруга. Вернее, подруг у Марины не было, не тот характер. Их отношения скорее напоминали мне симбиоз акулы с рыбой-прилипалой. Опять зоологическое сравнение, что за напасть! Я следующее имею в виду. Прилипала питается остатками пищи акулы, что выгодно им обеим. Аня – девочка совсем не симпатичная. Она высокая и сутулая, а еще в прыщах, даже тональный крем не помогает. Наверное, поэтому она особенно восхищалась красоткой Мариной и ее любовными успехами. В ответ Марина иногда таскала Аню с собой, и та оказывалась в компании парней, что действовало на нее, словно хорошая доза наркотика. Аня начинала заливисто хохотать и виснуть на любом, до кого была в силах дотянуться. Обычно ей удавалось найти кого-нибудь, кто не возражал.

Звучит так, будто я Аню осуждаю. Честное слово, нет! Во-первых, каждый развлекается, как умеет, лишь бы никому не мешал, а Аня не мешает. А во-вторых, если она теряет над собой контроль от присутствия мальчишек, разве она виновата? Наверное, я на ее месте вела бы себя точно так же. Просто мне повезло, что нахожу другие радости в жизни. Мы с Ирой даже поспорили как-то на данную тему. Ира уверяла, что Аня позорит весь женский род, а я возражала, что ей следует только посочувствовать.

Прозвенел звонок. Аня вышла из аудитории в полном одиночестве и остановилась, разглядывая инструкцию по противопожарной безопасности. Сутулилась она еще сильнее, чем обычно, словно стеснялась собственного роста и пыталась стать пониже. Мимо тек оживленный поток ее одногруппников. Неужели никто не догадывается, что бедняжке грустно и надо ее развеселить?

– Привет, – обратилась Ира.

– Привет, – охотно отвлеклась от пожарной безопасности Аня. – Скажи, это правда, что Найденову убили? Наши все гудят.

– Правда.

– Расскажите, а? – попросила Аня, жалобно улыбнувшись. – А я расскажу нашим. А то никак не придумаю, о чем с ними говорить. Раньше само собой получалось, а сейчас…

И она умудрилась снизу вверх заглянуть нам по очереди в глаза, хотя была существенно выше обеих. Мне почему-то захотелось отвернуться.

– Это довольно долгий разговор, – ответила Ира. – Может, пойдем присядем?

Мы уютно устроились в уединенном месте.

– Найденову что, изнасиловали? – жадно поинтересовалась Аня. От недавней скованности не осталось и следа, на губах гуляла странная, я бы даже выразилась, сладострастная улыбка. – Подробности знаете? Групповуха?

Я вдруг страшно разозлилась. Ты жалеешь человека, а он, оказывается, вовсе не жалеет других. В смысле, она. Смерть Галки для Ани – лишь повод для извращенных сексуальных фантазий. Вот ее бы ножом в спину, она бы так не улыбалась! Наверное, и на Марину ей по большому счету плевать. Переживает, что осталась без мужского внимания, а вовсе не из-за смерти подруги. Это ж надо, насколько Ира умнее меня. Она давно поняла правду, а я ничего не замечала. Ну, теперь-то она поставит эту особу на место!

Однако нет.

– Галку зарезали, – любезно произнесла Ира. – И, похоже, тот же человек столкнул с балкона Марину. Если ты догадаешься, кто это, парни на руках тебя будут носить.

– Ты уверена? – изумилась Аня.

– Конечно. Вряд ли две смерти подряд – случайное совпадение.

– Да нет, – отмахнулась Аня. – Ты уверена, что парни снова обратят на меня внимание? Они ведь со мною почти не разговаривают.

Мне захотелось хорошенько ее стукнуть. Она словно бы не заметила сообщения о том, что Марину убили! Лишь бы парней не упустить. Вон Ира охраняет меня, будто великое сокровище, хотя я не приношу ей никакой пользы, не то что Марина Ане. Неблагодарная эта Аня! Правильно, что одногруппники ее избегают.

Между тем Ира продолжала загадочные речи.

– Обязательно обратят. Марины больше нет, и ее место… оно как бы вакантно, понимаешь? Кто раньше сумеет его занять, тот и будет вместо нее. Если ты поможешь расследованию, все станут тобою восхищаться, как раньше Мариной.

– Она почти одного роста со мной, – пожаловалась Аня, – да еще каблуки носит, но ее почему-то никто не зовет дылдой.

– И тебя не будут звать. Как ты думаешь, кто мог Марину ненавидеть?

– Да любая девчонка, – спокойно пояснила Аня.

У Иры аж глаза расширились от удивления. Я еще пару минут назад догадалась о цели ее маневров: она хитростью наводила Аню на нужную тему. И много ли преуспела? Надеялась услышать о таинственном любовнике, а получила совсем другое. Мысль о том, что убийцей может оказаться девчонка, явно не приходила раньше Ире в голову. Хотя почему нет? Настя, например, взревновала. Или… а кто или? Не я, не Ира, не Галка. Остается Камила. Ревнующая Камила – это вроде горячего мороженого или другого какого чуда.

– Девчонка… – ошарашено повторила Ира.

– Ну, да, – кивнула Аня. – И не парь, что ты, например, Марину обожала, все равно не поверю.

– Не обожала, но и не… Чтобы убить человека, нужна причина. У кого-нибудь она была?

Аня пожала плечами.

– Последним она обрабатывала Лениного Лешку. Лене повезло, теперь он останется при ней. Но я не верю, что она решилась бы. Марина ведь погибла на вашей вечеринке? Я, например, даже не подозревала, что она туда пойдет. Она мне ни словом не проговорилась, а ведь я как бы подруга! Значит, Лена тем более не знала. Это надо было проследить за Мариной, потом весь вечер караулить на лестнице, не выйдет ли она покурить… Лене слабо.

– А кому не слабо?

– А черт его знает… – мрачно пробормотала Аня.

– Может, не девчонка, а парень? – небрежно предположила Ира.—

Который ей по-настоящему нравился. Может, она замуж за него хотела, даже ребенка завести…

– Держите меня! – рассмеялась Аня. – Марина хотела ребенка… Да она говорила, при одной мысли о беременности ее тошнит. Мол, что солитер, что ребенок, одинаково противно. Сидит внутри и сосет твои соки.

– Не могла она такого сказать! – не выдержала Ира. – Сравнивать ребенка с глистом! Ни одна женщина так не сказала бы! Не поверю!

– А зря. Марина эгоистка. Ей фигуру было жаль и все такое. Я больше скажу. Она голову-то морочила многим, а трахалась только в крайнем случае. Фригидная была, ясно? Не понимаю, как могла мальчишкам нравиться. В женщине главное – темперамент, а Марина была рыба. Ей хоть вообще без секса, все равно.

– Что значит – трахалась только в крайнем случае? – уточнила крайне заинтригованная Ира.

– Ну, если без этого ей парня было не получить. Ей нравилось, чтобы все были в нее влюблены, а секс – одно из средств, понимаешь? Она сама мне призналась. Мол, изображает что-то в постели, стонет, а на самом деле ничего не чувствует и удивляется, какие мужики идиоты. Она никого не любила, ни одного.

– Но с кем-то ведь спала, да?

– Ну, с Олегом вашим, конечно. Он парень умный, его на мякине не проведешь. Наверное, и с другими тоже. Она ведь мне не отчитывалась. Но я точно знаю, она всегда заставляла их предохраняться. Считала, это обязанность мужчины, а не женщины. Я вот, например, думаю не о своей безопасности, а об удовольствии партнера, потому что я не эгоистка. Я уверена, со мной удовольствия куда больше, а им почему-то хотелось Марину. Это она так сумела себя поставить. Ей всеми парнями надо было вертеть, понимаете? Хоть любовью, хоть как, лишь бы знать, что она главная. Характер плохой, понимаете? Неженственный. Женщина должна быть тихая и покладистая.

Я чувствовала, что вот-вот лопну от гнева. Единственный способ избежать сей страшной участи – высказать мерзкой Аньке все, что накипело. Я открыла было рот, но Ира пихнула меня в бок, и пришлось замолчать.

– Значит, Марина никого не любила и ребенка ни от кого не ждала? – деловито уточнила она.

– Ни малейших сомнений.

– Прямо-таки ни малейших? – послышался мрачный голос откуда-то сзади.

Я судорожно вскочила и обернулась. Передо мной стоял Полухин… интересно, давно ли он тут? Он сверлил меня полным отвращения взглядом.

У меня загорелись щеки, и я жалобно пролепетала:

– Я не нарочно и только Ире…

– Что – не нарочно? – холодно осведомился он.

– Проболталась… не нарочно, честное слово!

– Это я виновата, – вступилась Ира. – Так получилось… Мы никому не проболтаемся, честное слово!

– Лучше бы вы оберегали жизнь своей подруги, а расследование я как-нибудь проведу сам. Ясно?

Ира кивнула и поволокла меня прочь. По-моему, ожидание ребенка сделало ее вдвое энергичнее.

Я сказала:

– Мне Марину стало очень жалко. Это ты правильно придумала, что надо расследовать ее смерть. Как удивительно, да? Даже Аня не догадывается, что Марина была беременна. Она говорила окружающим всякую чушь, а сама тайно кого-то любила, как в кино. Интересно, кого?

– Недостойного человека, – сурово ответила Ира. – Того, кто заставлял ее скрывать беременность… хуже, скрывать саму любовь. Значит, надо искать не из тех, с кем у нее в последнее время был роман. Теперь смотри! Марина неожиданно пришла на нашу вечеринку. Даже Аня об этом не знала. Пришла Марина с Ромкой, а потом завлекала Димку и Андрея. Зачем? Наверное, чтобы показать кому-то, как она привлекательна, вызвать ревность.

– Чью ревность? – не поняла я.

– Да уж вряд ли Ваньки, например. Как-то не тянет он на таинственного любовника. А вот Олег… Марина с ним спала, это общеизвестно. И по срокам как раз подходит. Они расстались – предположим, по его инициативе, а не по ее. Видишь, она ведь не такая, как пыталась изобразить. Несчастная запутавшаяся девчонка.

– Ставшая пленницей собственного имиджа, – вспомнила я Ирин вердикт, вынесенный в день святого Валентина. – Как ты верно догадалась! Она не могла признаться, что Олег ее бросил, потому что нарушила бы этим свой имидж роковой женщины. И не могла открыто за ним бегать. Но любила.

– Любила и поэтому не предохранялась, – кивнула Ира. – Узнав, что беременна, понадеялась, что Олег к ней вернется. Но он не соглашался. Тогда она решила все равно рожать, а его это не устроило, вот он ее и убил.

– Погоди! – прервала я. – Ну, родила бы. И чего страшного было бы Олегу? Во-первых, поди докажи, что отец именно он, а во-вторых, все равно, наверное, невозможно заставить мужчину жениться или выплачивать алименты? Разве возможно?

– У Марины богатые и крутые родители, – неуверенно сообщила Ира. – Мы не знаем их возможностей. Я и не говорю, что отец ребенка обязательно Олег. Есть еще Андрей.

– Он-то тут при чем? У них ничего не было.

– Зато он ей нравился.

– Ты же уверяла, это плод твоего воображения.

Ира пожала плечами.

– Я, конечно, не телепат и мысли читать не умею. Только я смотрела на Марину и видела, что Андрей ей небезразличен. Но он собирается жениться на Насте, а Настя очень ревнива. Помнишь, Марина еще съязвила: «Тебе вряд ли нравятся женщины, которые закатывают скандалы по поводу и без»? Настя тогда страшно обиделась, а Андрея всего перекосило. Между прочим, Андрей иногородний, а Настя питерская.

– Ну и что?

– Вспомни Галку. Ей хоть бы кто, лишь бы прописаться. Может, и для Андрея это существенно.

– Марине родители с легкостью могут купить здесь квартиру, – возразила я. Мне не нравилось, что Андрея обвиняют в корыстности. Все-таки я с ним дружила.

– Да, но Марина из тех, кто командует окружающими, а Андрею это не подходит. Сперва он надеялся на лучшее и даже позволил Марине забеременеть, а потом понял, что ее характера не переделаешь никакой любовью.

– Но почему тогда их роман проходил в тайне?

– Андрей – парень предусмотрительный и не хотел терять возможность жениться на Насте. А романа с Мариной Настя бы ему не простила. Вот и сумел уговорить Марину скрывать их связь. Но, забеременев, она потребовала узаконить отношения, поэтому Андрей столкнул ее с балкона. Его заметила Галка, и он ее зарезал. Андрей служил в десантных войсках, так что холодным оружием должен владеть. Выходит, и Олег, и Андрей годятся в убийцы дважды. И в качестве маньяков, и в качестве нормальных мерзавцев. Именно их ты должна особенно остерегаться. Их и Ромку. Не оставаться наедине ни под каким видом. Запомнила? Натка, ты что?

У меня даже слезы выступили на глазах.

– Я не согласна ни на маньяков, ни на мерзавцев. Ира, неужели ты веришь, что Андрей, или Олег, или Ромка… они ведь хорошие парни!

– Успокойся, в глубине души не верю, – вздохнула Ира. – Есть еще Анина идея, что убила девчонка. Тогда из наших годится Настя. На что она способна в порыве ревности, я не знаю. Мне всегда казалось, кто легко закатывает скандалы, вряд ли пойдет на большее, потому что выпускает пар и таким образом успокаивается. Хотя что-то с Настей последнее время не так, как раз после дня святого Валентина. И с Андреем у них нелады, ты не замечала?