Текст книги "Денежный семестр"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

После балета мы с Машей и Настей долго сидели в зале, хлопая вновь и вновь выходящим на поклон артистам. Наконец потушили свет, и мы осознали, что пора удалиться.

– Это не твой мешок? – поинтересовалась Маша.

Я обернулась. Рядом со мной на сиденье стоял большой красивый мешок с изображением Эйфелевой башни.

– Откуда у меня такой! – позавидовала я. – Это кто-то забыл. Надо передать капельдинеру.

Я протянула руку к мешку – и застыла. Из него торчало нечто, знакомое мне до боли. Возможно ли, чтобы у кого-то еще на Земле был такой кривой, некрасивый, но при этом весьма разборчивый почерк? Это… это план моих занятий на будущий семестр! Ну да. «Самосопряженные операторы в унитарных пространствах»… Конечно, мое!

Я сунула нос внутрь – и не слишком удивилась, обнаружив собственные заметки по сизису. Только неизвестный благодетель ровненько их сложил, у меня же они валялись кучей.

– Вы выходите наконец? – поторопила нас капельдинер, и мы поспешно покинули зал.

– Ты что, их нашла? – показала на мои бумаги Маша.

– Похоже на то, – честно ответила я.

– Где? – вмешалась Настя. Я объяснила:

– Здесь. Только что. Вы же видели.

Обе подруги уставились на меня непонимающими глазами. Я решила, что и я не хуже других, поэтому столь же непонимающими глазами уставилась на мешок.

Первой опомнилась Настя.

– Правильно ли я поняла? – уточнила она. – Десять дней назад у тебя украли это из квартиры. А теперь ты обнаруживаешь это тут. Так?

Я кивнула.

– Интересно… – протянула Настя. – Вот что! Пошуруй-ка там. Там нет справки о твоем кандидатском минимуме?

Она была! Лежала себе как миленькая. Я с боем получала дубликат, а надо было просто чуть-чуть подождать. Ведь давала же я себе обещание не делать ничего заранее, а тянуть до последнего момента, так нет, опять попалась…

– Так я и предполагала, – кивнула Настя. – А теперь хорошенько подумай… и откровенно ответь… Леша ни о чем таком тебе вчера не намекал?

И почему я такая честная, а?

– Намекал на новогодний подарок, – созналась я.

– Ага! Я так сразу и поняла. Ты обратила внимание на мешок? С Эйфелевой башней! А он был в Париже. Понимаешь?!

Я оживилась:

– Хочешь сказать, он нашел тех бандитов и все у них забрал?

Настя вздохнула:

– Ты как дитя, честное слово! Он сам и есть бандит. Он понял, что в твоих бумагах ему не разобраться, предупредил тебя, что вернет их, и вернул. Не завидую я тем несчастным, которые десять дней провели над расшифровкой этого. – Она ткнула в заметки по сизису.

Это уж точно! Я и сама им не завидовала. Наверняка несчастные служат сейчас украшением какого-нибудь сумасшедшего дома.

– Подожди-ка, – вмешалась Маша, – а что ты рассказывала про звонок инопланетян? Повтори.

Я пожала плечами:

– Позвонил инопланетянин, сообщил, что хочет установить со мной контакт. А больше я не помню.

– Нет, – поправила Маша, – ты еще рассказывала про общую сферу ваших интересов. И что инопланетяне хотят пойти тебе в чем-то навстречу. Ну, то есть тот из них, который звонил. А если ты не сделаешь ответных шагов, то тебе будет плохо.

– Да?.. – удивилась я. – Ну, раз я так говорила, значит, так и было. Тебе лучше знать.

Я давно привыкла к тому, что Маша с ее замечательной памятью помнила мои слова гораздо точнее, чем я со своим склерозом. Я даже нередко спрашивала у нее: «Что я об этом раньше говорила, а то у меня вылетело из головы?» – и она благородно объясняла.

– А ведь точно! – согласилась Настя. – Эти инопланетяне хорошо вписываются в аферу. Они с Лешей в одной шайке. Он сообщил им, что отвел тебя домой, вот они и позвонили. А если бы не он, ты бы ночевала у Маши, ведь так?

– Чего ты привязалась к бедному Леше? – возмутилась я.

– А того! Небось опять к тебе не приставал, да? И в вашем подъезде тоже? А у вас там лампочки еле светят, там и святой пристанет. Если, разумеется, не занят вынашиванием преступных планов.

Оставив в стороне святых с их преступными планами, я перешла к другому:

– А мне подозрителен Кубиков. Справку украли в театре, сумку подкинули в театре – и он вдруг стал ходить в театр. Правда, сегодня я его здесь не видела.

– Видела я, – сообщила Маша, – да не захотела портить тебе настроение. Честно говоря, у него был такой вид, будто он от тебя прятался. Но если это Кубиков, еще хорошо.

– А кто плохо? – с вполне естественным интересом осведомилась я.

– Не знаю. Тебя предупредили, что будет плохо, если ты не сделаешь ответных шагов. Кубиков вряд ли способен серьезно тебе навредить, но я бы на твоем месте плюнула на принципиальность и срочно поставила ему зачет. Хотя бы за прошлый семестр.

Меня затрясло:

– Да не в силах я этого сделать, понимаешь?! Я даю ему карточку с контрольной работой. Он пишет какой-то бред. Тогда я исправляю все и объясняю ему, в чем были ошибки. Возвращаю листочек ему. Предупреждаю, чтобы не выкидывал, поскольку он ему понадобится. Советую внимательно изучить этотлисточекдома. И в следующий раз вручаю ему туже самую карточку. Туже самую!.. И поворачиваюсь к нему спиной, чтобы он мог списать.

– А он?..

– Он, подобно мне, делает ровно то же самое, что в прошлый раз. Так мы и ждем, кто кого переупрямит.

– Да, тяжелый случай… Только лучше Кубиков, чем какая-нибудь шайка.

– Шайка? И что, по-твоему, этой шайке нужно?

– Твои бумаги, разумеется, – встряла Настя.

– Нет, – покачала головой Маша. – Это они сперва думали, что им нужны ее бумаги. А теперь передумали. Почитали их и поняли, что им нужно что-то другое. Какие-то ответные шаги.

– Я, конечно, могу в ответ вернуть калькулятор, который нашла после ограбления. Туфли тоже могу вернуть. Правда, они уже немного ношеные. Только кому? Где этих дурацких инопланетян искать? На Марсе?

– На Марсе жизни нет, – поведала Настя. – А искать ясно где. В театре. Раз уж ты отказываешься контактировать напрямую с Лешей.

– Я не отказываюсь с ним контактировать. Я просто не верю, что он имеет к этим инопланетянам хоть какое-то отношение. И никто меня не убедит!

– Любовь зла, – прокомментировала Настя. – Ладно, будем надеяться на лучшее.

Что-что, а надеяться я умею. Мои надежды еще больше укрепил тот факт, что при выходе из Мариинки я узрела знакомую до боли картину: Кубикова ждала за углом мама, от нетерпения аж подпрыгивающая на месте. Это подтверждало теорию о том, что вся обрушившаяся на меня свистопляска – дело рук данной безумной, но безобидной семейки. Правда, Кубиковы не производили впечатление сведущих в квартирных кражах и было неясно, как они проникли ко мне домой. Хотя мы запросто могли оставить дверь открытой. Как сейчас помню замечательный случай, когда мы с мамой отправились гулять в Ботанический сад, а, вернувшись, застали на кухне одного знакомого, с энтузиазмом укрепляющего висячий шкафчик. Выяснилось, что знакомый случайно оказался в нашем районе и решил наудачу зайти, а, обнаружив открытые двери, счел своим долгом остаться и посторожить. А шкафчик укреплял, чтобы не сидеть без дела. Так что всякое бывает!

Тридцать первого декабря я активно занималась праздничным столом, а позвонившего Лешу пригласила прийти на следующий день в гости. Не слишком рано, разумеется. Он согласился.

Сразу после Леши позвонил инопланетянин. Я узнала его по голосу.

– Вам вернули все? – без предисловий начал он.

Я слегка опешила, ибо ответить на этот вопрос была не в силах. Естественно, я не помнила, сколько там у меня должно быть листов. Однако из осторожности подтвердила:

– Все. Спасибо, – и, не мешкая, добавила: – А я могу вернуть вам туфли и калькулятор.

– Туфли и калькулятор? – Оказывается, не только инопланетянин способен ставить меня в тупик, но и я его.

– Туфли, которые мне подкинули на даче, и калькулятор, который лежал под кроватью.

Собеседник как-то странно захрипел, но довольно быстро взял себя в руки.

– Ладно, – без энтузиазма согласился он. – Тогда и поговорим.

– Не вешайте трубку! – завопила я. – Вы кто? Где вас искать?

Поздно. Гудки.

Настроение мое упало. Если человек глуп, то это надолго. Почему я первым делом не объяснила, что не понимаю, чего от меня хотят и, главное, ктоэтого хочет? Нет, сама напросилась на то, чтобы вернуть инопланетянам их загадочные дары. А поскольку я не знаю, каким образом это осуществить, а они не знают, что я не знаю, в результате они решат, что я вожу их за нос. И жестоко отомстят. Например, снова ограбят. А теперь у нас есть что красть – холодильник! Если его украдут, мы с мамой заработаем по инфаркту. Придется, видимо, запираться на пимпочку. Нет, пимпочка годится лишь тогда, когда кто-нибудь дома. И все равно, придется пользоваться вторым замком. И маму заставлю! Объясню, что мы теперь – не какая-нибудь голытьба. Мы – холодильниковладельцы.

Плохое настроение владело мною недолго. Исправил его Кешка. Дело в том, что наш попугайчик почему-то с огромным недоверием относится к воде. Нет, пить он ее, разумеется, пьет, а вот мыться отказывается. Ума не приложу, каким образом ему удается сохранить свою белоснежную окраску. Правда, он постоянно чистится клювом.

Иногда мы с мамой пытались заставить его помыться. Мы ставили перед ним миску с водой, и когда он бывал в настроении, то считал своим долгом сесть на край и, закрыв отужаса глаза, пару раз наклониться. Если при этом ему случалось слегка намочить грудь, он кричал так пронзительно, словно искупался в кипящей смоле, а потом долго и тщательно отряхивался. Этим ритуал наведения чистоты завершался.

Тем не менее Кешка обожает ванную. Стоит зажечь там свет, как он пулей влетает в свое любимое помещение, видимо отличая щелканье его выключателя по звуку. Влетев, он принимается радостно распевать, иногда сообщая между прочим, что Кеша самый красивый попугай на свете и что Кеша – орёл.

Тот день не был исключением. Едва моя сестра Лена, проводящая новогодние праздники вместе с нами, решила принять душ, как попугайчик прошмыгнул за ней. Я на кухне резала салат, мама доделывала пирог. И вдруг обе мы вздрогнули от душераздирающего Лениного крика. Я лично решила, что на мою сестру по меньшей мере напал тарантул. Или скорпион. Что решила мама, не знаю. Вооруженные ножом и скалкой, мы рванулись в ванную.

Картина впечатляла. Лена металась по ванне туда-сюда с дикими воплями. За ней с еще более дикими воплями метался Кешка и клевал ее за пятки.

– Что мне делать? – обрела членораздельную речь моя сестра, увидев подмогу. – Он сел на борт ванны и свалился в воду. Он утонет, а я не могу его поймать!

Вопрос о том, кто кого ловит, показался мне сомнительным, и я посоветовала:

– Лучше вылезай!

Обрадовавшись, что с нее сняли груз ответственности, она вылезла из-под душа. И тут выяснилось, что бедный Кешенька метался вовсе не с целью отмстить обидчице, заманившей его в воду. Он пребывал в дикой панике и бился о стенки ванны. Взять его в руки и вытащить не удавалось, ибо он кусался с невиданной ранее силой. Наконец, мама сообразила схватить его полотенцем и вынесла из коварного помещения в коридор. Там попугайчик рванулся и сел на пол. Сел и попытался взлететь. Не тут-то было! Насквозь промокшие крылышки не хотели его держать. Он хлопал ими изо всех сил, подпрыгивал как только мог – а толку никакого. И тогда несчастный Кешка запищал так жалобно, что у меня защемило сердце. Он явно решил, что теперь на всю жизнь останется калекой, и оплакивал свою горькую участь. «Ой, Кеша, – стонал он. – Хороший! Хороший! Хороший! Красивый! Господи боже мой!»

«Господи боже мой» меня доконало, и я начала смеяться. Мама, окинув меня укоризненным взглядом, снова обернула птичку полотенцем и отнесла в клетку. Там Кешка несколько успокоился. Он нечасто сидел в клетке, однако считал ее надежным убежищем на случай любых неприятностей. Прижавшись к прутьям, он мелко дрожал, хвостик его горестно обвис, перышки слиплись и встопорщились, и сквозь них просвечивала розовая кожа. Мама нежно рассказывала ему, какой он славный и чистенький, но он явно полагал, что никакая чистота не стоит подобных жертв.

В итоге всю новогоднюю ночь мы обхаживали нашего попугайчика. Рекорд побила я, ибо у меня был для него припасен новогодний подарок – зеркальце с колокольчиком. Подарок Кешку моментально взбодрил, и Кешка начал смотреться в зеркальце, беседовать с отражением и звенеть колокольчиком. Да и крылышки скоро высохли.

Сами понимаете, при таких проблемах мне было не до всяких там инопланетян.

Первого января пришедший в гости Леша подарил мне прекрасную книгу, посвященную замкам на Луаре. Я, зная непомерную цену подобных вещей, попыталась было отказаться, но Леша так обиделся, что я не стала настаивать на своем. Мы очень мило провели время, и я опять забыла об инопланетянах, пока мой гость неожиданно не поинтересовался:

– Скажи, а вот твоя Настя… Вы давно дружите?

– Семь лет, – подсчитала я. – А что?

– Нет, ничего. Она не без странностей, да? Я пожала плечами:

– Наверное, где-то на моем уровне. Или Машиной. Была бы без странностей, не стала бы со мной дружить.

Вопрос мне не понравился. И задан он был каким-то недоброжелательным тоном. Помолчав, Леша неохотно продолжил:

– Это не мое дело, только непохоже, чтобы она хорошо к тебе относилась. Я бы на твоем месте ей не очень-то доверял.

– И чем же она тебе не угодила? – сухо осведомилась я.

– Нет-нет, ничем, – пошел он на попятный. – Это чисто интуитивно. Я ее и не знаю совсем.

– А не знаешь, так не можешь судить.

Леша улыбнулся:

– У меня хорошая интуиция. Вот тебя я, например, выделил с первого взгляда.

– Еще бы! – мрачно кивнула я. – С такими тюками.

– Вовсе нет. Я тебя впервые увидел еще в прошлом году. В Эрмитаже.

– И запомнил? – не поверила я. Оскорбил мою подругу, а теперь зубы заговаривает!

– Запомнил. Ты была с цикловой группой. Ну, которая ходит по воскресеньям на занятия. Я еще специально уточнил, откуда это группа, и мне ответили, что из музыкальных школ. Я решил, что, видимо, именно музыка так воздействует на человека, что у него появляется этот потрясающий взгляд. Взгляд с картин прерафаэлитов. Я же тогда не знал, что ты математик.

Леша не выдумывал. Я и впрямь ходила год назад в Эрмитаж, сумев втереться в группу преподавателей музыкальных школ и под этим соусом приобретя льготный абонемент. Как известно, «в сердце льстец всегда отыщет уголок», и после Лешиных комплиментов я оттаяла, однако в подсознании упрямо билась мысль: «Настя считает, что он связан с инопланетянами, а он советует не верить Насте. Почему?» «Потому что он – инопланетянин», – отвечал разум. На всякий случай я вытащила из ящика стола бандитский калькулятор и демонстративно повертела в руках.

– Ты что-то хочешь посчитать? – удивился Леша.

– Нет, – призналась я. – А ты?

– Не хочу, – жалобно ответил Леша. – Я и пользоваться-то этим не умею.

«Значит, не он», – удовлетворенно подумала я и временно отставила свои, а точнее, Настины подозрения.

На следующий день мы с девчонками снова собрались в театре. У Насти январь был свободен от занятий, поэтому в этом месяце она посещала Мариинку почти так же часто, как Маша или я.

– Ну что? – тут же поинтересовалась Л ешина недоброжелательница. – Наверняка этот инопланетянин к тебе приходил. Так?

– Если ты имеешь в виду Лешу, то да. Только он вовсе не инопланетянин. Я показала ему калькулятор, так он на него не клюнул.

– Не клюнул? – удивилась Маша. – Надо же!

«Неужели и она стала подозревать бедного парня? – с горечью подумала я. – Уж вдвоем-то они меня мигом убедят». И я робко спросила:

– А почему он должен был клюнуть?

– Ну, он ведь в блестящем футляре, – пояснила моя подруга.

Я попыталась собраться с мыслями. Она что, считает Лешу клептоманом? Нет, это как-то иначе называется… только я забыла слово…

– Я ведь знаю его куда лучше, чем ты, – продолжала Маша, обращаясь к Насте. – Он как видит блестящее, тут же клюет.

– Да? – приятно удивленная, подняла брови Настя. – Это для меня новость. Хотя я подозревала, что у него не все в порядке с психикой.

– Очень даже в порядке! – возмутилась Маша. – Он очень ласковый и нежный, и у него огромный словарный запас. Он даже стихи знает!

Настя ошарашенно помолчала, потом неуверенно возразила:

– Ласковый и нежный, потому что вынашивает планы. А нам надо узнать, какие.

Маша хмыкнула:

– Ну, план у него обычно один – нежно укусить Катю за ухо. Только она всегда уворачивается.

– За ухо? Но она говорила, он не пристает…

– Еще как пристает! И не только к ней, а ко всем подряд. Но он это любя.

Я тихо стонала от смеха, зажимая себе рот ладонью, дабы мое вмешательство не прервало потрясающего диалога. До меня уже дошло, а до девчонок нет. Наконец, снова впавшая в прострацию Настя взглянула на меня и тут же обратилась к Маше:

– Что это с ней?

– Не знаю, – пожала плечами Маша. – Наверное, вспоминает, как он упал в ванну и не мог потом взлететь.

Я взвыла.

– Кто? – мрачно осведомилась Настя.

– Попугайчик, разумеется. А о ком мы говорим?

– Кто о ком, – с трудом выдавила я. Из глаз у меня текли слезы.

– Вот-вот, – кивнула Настя. – Плакать надо, а не смеяться. Тоже мне, обрадовалась, что калькулятор принадлежит не Леше. Я об этом и без того знала – ведь тебя ограбили в тот момент, когда он сидел вместе с тобой у себя на квартире. И не приставал. Так-таки до сих пор и не пристал?

– Не пристал, – согласилась я. – И, честно говоря, вел себя довольно подозрительно.

Конкретизировать, сообщив, что он плохо высказывался о моей собеседнице, я сочла неделикатным.

– Знаешь, – неожиданно взбодрилась Настя, – может, тебе стоит самой к нему пристать? Для окончательной проверки. На случай, если он и впрямь не связан с этими инопланетянами, а просто такой… странный.

– Ну уж нет! – отрезала я. – Если он не связан с инопланетянами, то приставать к нему не имеет смысла. Никаких проблем это не разрешит. А если связан, то тем более. Не хватало мне приставать к бандиту! Меня больше волнует, что мне теперь делать с этим чертовым калькулятором. Вот не отдам я его инопланетянам, и украдут они мой холодильник. А кому отдать, неясно. Леша его не взял. Оставить в театре на сиденье? Глупо. Кубикову предлагать тоже глупо. Он возьмет да возьмет, с него станется. Ума не приложу, как быть!

– Будем рассуждать логически, – предложила Маша. – Все вертится вокруг двух вещей. Твоей научной деятельности и Мариинки. Надо найти между ними связующее звено.

– Кубиков! – упрямо выкрикнула я.

– Ну какое Кубиков имеет отношение к твоей научной деятельности? Если имеет, то к педагогической. Да и с Мариинкой особо не связан. Ну сходил сюда пару раз. Может, к нему гости приехали и мама велела их развлекать.

Настя стояла на своем:

– Леша!

– А Леша что? – удивилась Маша. – Он в математике ни бум-бум. Может, еще хуже Кубикова.

– Не смей так о Леше, – прервала я.

– Ну не хуже Кубикова, не хуже, – успокоила меня Маша. – Но все же не специалист. И в театр захаживает только из симпатии к тебе. Нет, он не годится.

– А кто годится? Юсупов? Хочет отвадить меня от Мариинки и избрал такой потрясающий способ?

– Юсупов не переступил бы этого порога без жестокой необходимости, а тебе подкинули бумаги здесь. Кстати, интересный момент. Я спрашивала у людей, куда подевался клакер Миша, – никто не знает. Похоже, его действительно убили.

– А ты как думала? Что майор решил меня разыграть? Но клакер Миша тоже не годится. Во-первых, вряд ли его интересовала математика. Если он и следил за мной под видом бородача, то не из-за нее.

– А из-за чего?

– Ну откуда я знаю! – горестно вскричала я. – Может, он сошел с ума и выбрал меня своим объектом? Вы же знаете, как ко мне тянет маньяков! Но если бородача я еще связать с Мишей могу, то инопланетянином он явно быть не может. Его же убили!

– Все из-за моей привычки фотографировать поклоны, – покаянно заметила Маша. – Если б мы так не увлеклись фотографированием и хлопаньем, заметили бы, кто подкинул тебе после спектакля мешок с бумагами. Кстати, ты внимательно их проверяла? Там нет ничего лишнего? Какого-нибудь знака?

– Нет. В смысле, не проверяла. Мне и в голову не пришло.

– А надо бы!

– Там знаешь сколько листов? Я с ума сойду.

– Мы поможем, – двусмысленно заявила Маша, и Настя энергично кивнула. На этом мы закончили обсуждение подозрительных кандидатур и плавно перешли к обсуждению спектакля. Что касается кандидатур, их, судя по всему, не осталось ни одной, и приходилось лишь надеяться, что мне докучали настоящие инопланетяне.

Ночевать мы все отправились ко мне, чтобы утром начать изучение возвращенных бандитами трудов. До метро мы, разумеется, шли пешком, ибо работа транспорта в районе Мариинки и днем оставляет желать лучшего, а поздно вечером просто может не приниматься в расчет.

По пути мы вели дискуссию по животрепещущему вопросу: почему это на сцене Рузиматов и Зеленский кажутся невероятными красавцами, а по телевизору нет, и красавцы ли они на самом деле. Увлекшись, мы побрели глухими переулками.

– Дело в фотогеничности, – предположила Маша.

– В таланте, – восторженно вздохнула я.

– Дело в гриме, – возразила Настя. – И вообще, девочки, я не хочу вас пугать, но за нами кто-то крадется.

Это было сказано без малейшего изменения тона, что не помешало мне ужаснуться. Я обернулась и вперилась в землю, дабы узреть ползущего по ней субъекта. Крадутся ведь ползком? Однако ничего вроде не ползало.

– Да не пялься ты так! – нервно потребовала Настя. – А то он бросится.

Маша пожала плечами:

– Если ты вон о том типе, то он, как и мы, идет до метро.

– Этим проулком? Кроме нас, других дураков нет, чтобы здесь ночами шастать.

– Наверное, он плохо знает дорогу и специально держится за нами. Вот и все.

– Он не бородатый, – глубокомысленно поведала я. – И один.

– Да, – пробормотала Настя, – пожалуй. А чтобы совершить изнасилование, по всем источникам необходимо двое.

– А нас трое, – добавила я, подумав. – В полтора раза больше нормы. А с ним получается и вовсе четверо.

Обе мои подруги почему-то остановились и уставились на меня. Первой не выдержала Маша:

– Ты что, собираешься объединяться с ним в насильничью шайку? Учти, я не согласна, так что вас не четверо, а трое.

– А по-моему, она призывает нас его изнасиловать, – возразила Настя. – И мотивирует это тем, что нас в полтора раза больше, чем для этого необходимо. Общение с преступниками типа Леши явно не доводит до добра.

Я фыркнула:

– С чего ты взяла? Я вовсе не то имела в виду. Ты ведь сама сказала, что для изнасилования необходимы двое. Насильник и жертва. И никаких свидетелей. А так как нас много, то бояться нечего.

– Ты какдитя! – всплеснула руками Настя. – Двое мужчин необходимы, понимаешь? Потому что с одним сильно разъяренная женщина сумеет справиться. Так пишут американские книги по самообороне.

– Тем более, бояться нечего, – сделала вывод Маша. – К тому же мы уже у метро.

Однако даже ее спокойствие было несколько поколеблено, когда, выйдя на моей станции, мы обнаружили все ту же загадочную фигуру, следующую за нами в отдалении. С присущим ей оптимизмом Маша предположила:

– А может, это Леша? Решил тайком проследить, чтобы ты благополучно добралась домой?

– Тебе крупно повезло, что мы поехали с тобой, – сообщила Настя. – А не то ты бы плохо кончила.

– А не то я переночевала бы у Маши, – парировала я. – И вообще, что-то не верю я в его нападение. Лучшего места, чем тот переулок, по пути больше не встретится.

– Но он-то этого не знает, – мудро заметила Маша.

– Он ждет, когда мы с тобой расстанемся, – присовокупила вторая моя подруга. – Может, рассчитывает на подъезд. Такие дела обычно делаются в подъезде.

– А почему вы считаете, – возмутилась я, – что он охотится за мной? Почему не за кем-нибудь из вас? Я ведь не в белом пальто.

У меня был период, когда мне просто невозможно было пройти вечером по улице, чтобы ко мне не пристали, и лишь эмпирическим путем я сумела открыть: мощный заряд сексапила объясняется белым синтетическим пальто, бросающимся в глаза в темноте. Пальто было презентовано маме, и сексапил исчез. Точнее, он перешел к маме, но она не выходила по ночам, к тому же ловчее меня умела отваживать пьяных ухажеров. В крайнем случае она всегда могла продемонстрировать им пенсионную книжку.

Мои подруги опешили.

– Наверное, это из-за собаки Баскервилей и инопланетян, – сделала вывод Маша. – Из-за них мы привыкли, что с тобой может что-нибудь этакое случиться.

– Точно, – согласилась Настя. – Это наверняка инопланетянин! Обиделся, что ты обещала ему калькулятор с туфлями, а сама не отдала. Вот и затаил.

– Что? – уточнила я.

– Зло.

Это мне не понравилось:

– Так, может, мне их отдать? У меня все с собой.

Я остановилась, девчонки тоже. И тип тоже – за компанию. Я сделала шаг назад. И он тоже, черт побери!.. Небородатый, а ведет себя, собака, в точности как бородатый!.. Что мне, бежать за ним, что ли? Как Даше за ее бандитом? У меня, слава богу, нет радикулита, зато сапоги сильно хлюпают. А этот выглядит спортивным. Наверняка не догоню, только нос расквашу. В смысле: себе. В конце концов, кому нужны эти бандитские трофеи, ему или мне?

В результате мы не без душевного трепета зашли в подъезд, а субъект благородно остался снаружи. Не напал! Я всегда верила в силу коллектива. Что он мог сделать против нас один, правда?

Не успели мы напиться чаю, как раздался телефонный звонок. Я вздрогнула, а зря. Звонил Леша, сообщить, что завтра мы встретимся в театре. Едва я положила трубку, как послышался новый звонок. Я, настроенная на то, что Леша забыл мне что-то передать, произнесла «да?» самым что ни на есть милым тоном.

– Значит, вы решили враждовать? – нервно ответил мне мужской голос.

– Нет, – поспешно открестилась я, – я решила дружить. Что вы!

– Тогда почему вы не подошли?

– Потому что вы быстро убежали. А у меня очень разношенные сапоги, в них попробуй кого догони, – открыла тайну я, мечтая хоть как-то оправдаться. А то кто знает, как среагируют злые инопланетяне? Может, в отместку покусятся на холодильник? Нет, этого я не переживу! Надо быть с ними поделикатней.

Инопланетянин среагировал странно. Он явно опешил и не нашел что возразить. Вот как ловко я обращаюсь с бандитами! После студентов меня ничем уже не смутишь.

– Значит, завтра, – опомнился, наконец, мой собеседник. – И все обсудим.

– Подождите! – запищала я. – Не кладите трубку! Кто вы? Где мы встретимся?

Поздно. Гудки.

– Извини, – вздохнула Маша, – но нормальный человек на твоем месте первым делом спросил бы, кто это звонит. Почему ты не спросила?

– Не знаю, – уныло поведала я. – И вообще, я ведь сразу догадалась, что звонит инопланетянин, так зачем спрашивать? А может, я растерялась.

– Всем бы так растеряться! – вставила Настя. – Вместо того чтобы честно признаться, что не понимаешь, в чем дело, и попросить объяснений, ты вела себя так, будто тебе все ясно. А раз ясно, так и сиди опять без новой информации. Сама виновата! А завтра ты снова с ними не встретишься, и они примут решительные меры. Ты вот боишься за холодильник, а я за твою жизнь…

От этих страшных слов меня тут же посетила идея. Да, я действительно нередко забываю, что у кого хочу спросить. Отвлекаюсь на другое. И поэтому часто специально записываю все на листочке. Например, перед встречей с Юсуповым я составляю целый конспект. А потом лихорадочно ищу его по квартире и нахожу обычно лишь на следующий день. Однако с вопросами к инопланетянам я буду обращаться аккуратно. Я положу их в кармашек сумки и буду всегда носить с собой. И, как только встречу инопланетянина или он позвонит, сразу вытащу свой вопросник и зачту.

Девчонки идею одобрили, предложив помочь с реализацией. Первая пара вопросов далась мне без труда, ибо вырвалась из самой глубины истерзанной души: «Кто вы? Чего вы от меня хотите?» Я тут же записала сие на вырванном из блокнота листочке, но вредная Настя, естественно, отнеслась к моим достижениям критически.

– Ну, они назовут тебе свои имена. И скажут, что хотят вступить с тобой в контакт. Много тебе от этого будет радости?

– Мало, – пришлось признать мне. – А что мне, по-твоему, спрашивать? «Каковы ваша профессия и социальное положение?» А они ответят: «Из служащих».

– Да, проблема, – кивнула Настя. – Надо припереть их к стенке. Но как? Вот что, пиши: «Вчем ваша цель?»

Я записала, однако ехидно прокомментировала:

– А они ответят: «Вступить с вами в контакт».

– Дело не в том, – вмешалась Маша. – Дело в том, почему вдруг они привязались именно к тебе. Запиши это.

Я послушно нацарапала: «Почему вы привязались именно ко мне?» – потом по собственной инициативе добавила: «Что именно во мне вас привлекло?»

– Напрашиваешься на комплименты? – поинтересовалась глядящая мне через плечо Настя. Да, и впрямь звучит двусмысленно. «Привлекло» надо на что-нибудь заменить. Например, на… на… «прельстило»? Нет. «Притягивает»? Нет. Вот, «понуждает вас к контакту».

– Поосторожнее, – посоветовала Настя, – им может не понравиться, что их что-то к чему-то понуждает.

Я снова перечеркнула строчку. Все-таки нервные эти инопланетяне – сил нет! Слова нельзя сказать по-простому – все понимают не так. Чувствую, намучаюсь я с ними. А тут еще Маша, вспомнив записку Розины к графу Альмавива из оперы «Севильский цирюльник», предложила воспользоваться опытом былых времен. В записке и впрямь имелась весьма подходящая фраза: «Найдите способ сообщить мне ваше имя, ваши намерения и ваше положение». Однако мы заспорили о том, уместно ли обращаться к каким-то бандитам так, как влюбленная девушка обращалась к будущему мужу. Доведет ли подобное обращение меня до добра?

Короче, спать мы легли часа в три ночи, да и то под нажимом моей мамы, а вопросник был готов лишь в черновом варианте. На всякий случай я сунула испещренный каракулями листок в сумку и временно о нем забыла. Ибо утром мы наконец занялись тем, ради чего ко мне приехали.

Я вытряхнула свои заметки о сизисе из мешка на пол, опять их безбожно перемешав, и с ужасом уставилась на образовавшуюся кучу.

– Как я рада, что у меня хватило ума не защищаться, – сообщила Настя, на которую увиденное явно произвело сильнейшее впечатление. – Столько бумаги исписать – рука отвалится.

– Тебе бы пришлось исписать куда больше, – просветила ее я. – Диссертации по гуманитарным дисциплинам гораздо длиннее. А по математике должна быть примерно сто машинописных страниц.

– Разве это существенно? – удивилась Маша.

Я пожала плечами:

– Не знаю. Я в свое время пыталась выпытать у Юсупова, и он ответил, что если намного короче, чем сто страниц, то это должно быть нечто гениальное. Ну, я перепугалась и специально дотянула до ста шести.

– Не захотела быть гениальной?

– Побоялась, что мою гениальность кто-нибудь попытается проверить. Мне это ни к чему. У меня вообще сперва все было пространнее, а потом я неожиданно сообразила, как объединить два случая в один, и текст стал почти вдвое короче. Я расстроилась, но пренебрегать такой красивой идеей было жалко. Поэтому пришлось растягивать текст за счет вступления.