Текст книги "Умом мужчину не понять"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Когда речь идет о собственной свободе, остальные соображения отступают на задний план. Осознав, что милиция ищет нового подозреваемого, он тут же его предоставил. Что касается Полины, тут все ясно. Ревность. Она узнает о загадочном Светике и в гневе убивает Козырева. Короче, мой визит к Дмитриевым оказался совершенно безрезультатным. Он изображал готовность помочь – или действительно был готов. Она больше молчала. Но есть одна мелочь.

– Какая? – спросила заинтригованная Света.

– Когда я беседовал с Лешей в «Интермаге», он по собственной инициативе дважды повторил, что провел вечер среды дома с женой. Мол, мы мирно смотрели по видео третью часть «Властелина колец». А сегодня Полина на вопрос о вечере среды заявила, что они смотрели «Звездные войны». Муж тотчас заметил, что она перепутала, «Звездные войны» они смотрели в четверг, а не в среду.

– Может, и вправду перепутала?

– Самое то в день, когда узнаешь, что один твой шеф арестован за убийство другого – смотреть фантастику. Хотя не знаю. Мне кажется, они решили создать друг другу алиби и даже договорились, что якобы смотрели видео, но перестарались и от излишнего усердия сообщили мне название. Короче, их алиби я не верю. Что касается Нины Усовой… она не стала со мной разговаривать.

– В каком смысле?

– В самом прямом, – без особой охоты признался Вадим. – Я действительно сглупил. Мог бы догадаться, кто-нибудь обязательно донесет ей, что мы с тобой знакомы. Нас ведь видели Дмитриевы и Лагуновы. Нина набросилась на меня с упреками, что я над нею издевался, используя в своих целях. Я попытался ей что-то объяснить, но она не захотела слушать.

– Каждой было бы неприятно, – кивнула Света.

– Согласен. Но это еще не значит, что она не убийца. Вот и все, на что я оказался способен, а плана на завтра у меня пока нет. Как-то искать эту проклятую С., только не знаю, как.

– Утро вчера мудренее.

Напутствуемый этой мудрой сентенцией, Силуянов уехал, а Света решила пораньше лечь спать. Весь день она была возбуждена, а теперь просто валилась с ног. Но не тут-то было! Очередной звонок в дверь принес не кого-нибудь, а прекрасную Лану. Вот уж кого не приходилось ожидать!

Впрочем, в данный момент Лана отнюдь не казалась прекрасной. Мишка был прав, уверяя, что без него она извелась. Лицо осунулось, запавшие глаза лихорадочно блестели. «Да что ж такое? – сочувственно подумала Света. – Мишку выпустили, и она должна бы прийти в себя».

– Проходи, – пригласила она. – Что случилось?

– Я пришла просить, чтобы ты его простила, – тихо произнесла Лана и залилась слезами.

«Больно много мы что-то плачем, – расстроилась Света, подавая стакан воды. – Наверное, нервы не в порядке».

– Прости его, – повторила Лана. – Он должен вернуться.

– Кто и куда?

Лана в изумлении уставилась на собеседницу, даже прекратив на минуту рыдания.

– Миша… к тебе. Ты простишь его?

Света потрясла головой, надеясь, что это приведет мысли в порядок. Нет, не помогло.

– Мишка должен ко мне вернуться? Ты что? Он любит тебя и собирается на тебе жениться. Мы окончательно с ним расстались, но с детьми он, разумеется, может видеться, сколько захочет, пускай не волнуется.

– Он любит тебя, а не меня, – всхлипывая, выдавила Лана. – Меня никто не любит! Никто!

Эта фраза уже вызвала самую настоящую истерику. Света сбегала на кухню и накапала в стакан валерианки.

– Выпей и объясни все толком. Откуда ты взяла такую чушь?

– Чувствую. Женщина всегда чувствует, любят ее или нет, особенно если любит сама.

– Значит, Мишка тебе ничего подобного не говорил, правильно? – уточнила Света.

– Да, но это ничего не значит. Я чувствую! Я такая несчастная… несчастнее всех на свете.

– Лана, извини за идиотский вопрос, но… гм… у тебя часом не критические дни?

– Какое это может иметь отношение к…

– Очень большое. «Я несчастнее всех на свете», – типичное высказывание человека, находящегося в депрессии. Но ты по складу характера явно к ней не склонна, зато у тебя высокий гормональный фон. Через неделю ты сама будешь удивляться, с чего вдруг ощущала себя несчастной.

Собеседница отчаянно затрясла головой.

– Нет, не может быть. Просто… просто именно сейчас, в такие дни, стало ясно, что Мише не нужно от меня ничего, кроме секса.

– Ничего подобного! Он сам недавно сказал, что очень ценит тебя… сейчас вспомню… за женскую интуицию и за то, что ты разбираешься в бизнесе. Они же все поехали к тебе.

– Кто?

– Мишка, Лагуновы и Дмитриевы. Разве нет?

– Нет. Он позвонил мне и сказал, что вернется очень поздно. Он сказал это таким тоном… будто мы живем вместе двадцать лет и я ему давно уже надоела. Он даже не объяснил мне, где он. И тогда я окончательно все поняла. Я возвращаюсь домой. Я не хочу быть ему в тягость!

– О господи! – улыбнулась Света. – В семейной жизни этаких размолвок будет тьма. То человек в хорошем настроении, то в плохом, а жить-то вместе приходится постоянно. Ты просто не привыкла. Конечно, он тебя любит, иначе не затеял бы развода.

– Он ничего и не затевал, – грустно сообщила Лана. – В качестве любовницы я была очень для него привлекательна, это да, но жениться он не собирался. Все случилось из-за того, что ты нас случайно застала.

– Из-за того, что у нас отстали стенные часы, – неожиданно вспомнила Света. – Даже странно, сколько событий из-за каких-то дурацких часов.

– Но страшно не то, что он не любит меня по-настоящему, – горячо продолжила гостья, – а то, что он любит тебя.

– Что-то незаметно.

– Он гордый, поэтому пытается от тебя скрыть, но от меня не скроешь. Он все время думает о тебе. У него вечно срывается с языка – «Светка, Светка». Он ревнует. Когда он узнал, что у тебя завелся любовник, чуть не сошел с ума.

– А кто ему доложил? – заинтересовалась Света.

– Полина. Ты же знаешь, она всегда рада испортить человеку настроение. Миша вышел на волю такой счастливый, а она позвонила и нарочно сказала. Я уверена, что нарочно! Она была не рада, что Мишу выпустили, совсем наоборот.

– Точно?

– Мне так показалось. Но дело не в этом. Ты простишь Мишу, да? Каждый мужчина иногда готов пуститься во все тяжкие, за это нельзя строго судить. Зато теперь он будет тебе самым лучшим на свете мужем, а я… кому какое до меня дело? Лишь бы он был счастлив, а мне все равно уже никогда, никогда не будет хорошо! Лучше бы мне умереть, чем так жить!

И Лана снова принялась рыдать.

– Вот что, – решилась Света. – На тебе таблетки. По две штуки на ночь… ну, тут есть инструкция. Только не больше, это очень сильное средство. В таком состоянии оставаться опасно. А что касается Мишки… сейчас ты не можешь воспринимать ситуацию адекватно, но я скажу, а ты вспомни про это завтра. Мы расстались навсегда. Никогда и ни при каких обстоятельствах я больше не смогу жить с этим человеком. Я простила его… простила, как постороннего, понимаешь? Он перестал быть мне близким, и этого не переменишь. Но и я перестала быть близкой ему. Он вел себя сегодня со мной очень грубо.

– Потому что любит.

– «Бьет – значит любит»? – процитировала Света. – Меня это не устраивает. Может, переночуешь здесь? Давай я тебе постелю.

– Нет, – с ужасом выкрикнула Лана.

– Тогда куда тебя отвезти?

– Я сама… на метро.

– Тебе с таким лицом только в метро раскатывать. Так куда? Может, все-таки к Мишке?

– Нет, к маме.

Света не стала спорить. У Ланы в данный момент был не тот вид, который способен укрепить страсть мужчины. Надо же, кто б мог подумать, что девочка такая нервная? Прав Вадим, она, Света, совершенно не разбирается в людях.

На обратном пути затрезвонил мобильник. «Вадим», – дрогнуло сердце у Светы. Однако пророческие способности, подобно проницательности, оказались не на высоте. Звонила мама.

– Что у тебя с Мишей? – строго спросила она. – Почему ты так себя ведешь?

– Как я себя веду? Ну, как?

– Не груби матери. Ты ведешь себя глупо и жестоко. Из-за каких-то дурацких подозрений ты портишь собственную семейную жизнь.

– Подозрений? – возмутилась Света. – Я застала его в постели с любовницей. Это, по-твоему, называется подозрение?

– Он мне этого не сказал, – удивилась мама. – Впрочем, все мужчины одинаковы. В таком случае ты правильно сделала, что хорошенько его помучила. Пускай неповадно будет. А теперь пора его простить. Честное слово, Светка, он раскаивается!

– Так ты что, его видела?

– Он просидел у нас весь вечер. Дети были счастливы! А ты, между прочим, за четыре дня так ни разу и не зашла. Стыдно!

– У меня, мама, такое настроение, что детям пошло бы только во вред, – объяснила Света, которой и вправду стало стыдно. – Я скоро их заберу, не волнуйся.

– Да пусть остаются, сколько хочешь. Вопрос-то не в этом.

– Мама, а Мишка ничего тебе не рассказывал? Ну, кроме как о моих ревнивых подозрениях?

– Жаловался, что ты много работаешь. Он прав, тебе надо беречь здоровье. Знаешь, Светка… да, у него есть заскоки, но он тебя по-настоящему любит. Другого такого ты не найдешь. Не забывай, ты ведь уже не юная девочка, к тому же мало кому нужны чужие дети.

«А Лана-то рыдала не зря», – с удивлением подумала Света. Она знала, что у мамы есть интуиция. Значит, Мишка оставил любовницу в одиночестве и отправился навещать детей, а заодно перетянуть на свою сторону тещу. То есть он явно не считает развод делом решенным. Но что можно поделать, если бывший муж стал чужим, а чужой человек – своим? Ничего.

Утром Свету разбудил телефонный звонок. Голос Вадима звучал взволнованно.

– Света… ты, наверное, еще не знаешь, что случилось?

– А что случилось?

– Убит Лагунов.

– Сергей Иванович? Не может быть! Убит? Именно убит?

– Более, чем, – странно ответил собеседник.

– Ты где? – уточнила Света.

– В «Интермаге».

– Я еду к тебе. Скоро буду.

Света собралась и домчалась за рекордное время. Вадим ждал у подъезда «Интермага».

– У тебя есть алиби на вчерашний вечер? – с места в карьер спросил он.

Света пожала плечами.

– Вскоре после того, как все от меня уехали, пришел ты. Во сколько это было?

– В восемь, а уехал я около девяти. После этого к тебе никто не заходил?

– Заходила Лана.

– Во сколько?

– В одиннадцать или пораньше.

– То есть часа два в твоем алиби пробел. Лана… с чего это вдруг ее принесло? Я начинаю ее подозревать. Кстати, она не явилась сегодня на работу под предлогом плохого самочувствия.

– Не под предлогом, а она действительно в жуткой депрессии, – объяснила Света. – Она решила расстаться с Мишкой, поскольку он якобы не любит ее по-настоящему, а любит меня. Вот из-за этого она ко мне и заходила.

– Ясно, – кивнул Вадим, заметно помрачнев.

– Я, естественно, сказала ей, что все это чушь и я к Мишке никогда не вернусь, – поспешила внести ясность Света. – А она рыдала, что она самая несчастная на свете – классический случай депрессии. Я дала ей успокаивающее… О, черт! Она не пришла на работу, так? Но по телефону хотя бы позвонила?

– Кажется, да, а что?

– Да дура я, вот что. Не надо было отдавать ей весь пузырек, а дать пару таблеток, и достаточно. Но я надеюсь, она не настолько переживает, чтобы покончить с собой? Дай-ка я ей позвоню.

Трубку сняла Ланина мама и сообщила, что дочка лежит больная и к телефону подойти не может.

– Больная? – обеспокоилась Света. – Какие симптомы?

– Плачет без конца и голова болит, – грустно откликнулась собеседница. – Я знаю, что у вас на работе снова несчастье, но она не может приехать. Я уж вашему милиционеру сказала, если надо, пускай приезжает сам.

Света согласилась, что это правильно, и облегченно вздохнула.

– Значит, Лана думает, Михаил Петрович не любит ее по-настоящему? – задумчиво повторил Вадим.

– Да. Не понимаю, с чего это ей взбрело в голову.

– Я-то как раз понимаю. Она – самостоятельная современная девица, привыкшая рассчитывать в жизни только на себя. Она гордится своею независимостью и активностью… а Михаилу Петровичу требуется прямо противоположное. Как бы она ни была сильно в него влюблена, характера не переделаешь.

– Ты хочешь сказать, я зависимая, старомодная и пассивная? – обиделась Света.

Вадим улыбнулся.

– Зачем впадать в крайности? – И тут же перевел разговор на другое. – Ты знаешь, я ведь приехал сюда специально, чтобы поговорить с Лагуновым. Только надо было сделать это вчера. Лагунов – мужик проницательный. Он и меня вычислил в два счета, и вообще… как он сам сказал, умеет слушать окружающих, а не только себя, любимого. Его странные намеки в разговоре с тобой… мне сразу показалось, он заподозрил, кто убийца.

– Тебе не показалось! – потрясенно воскликнула Света. – Он догадался, кто убийца, и этот убийца его убил. Какой мерзавец! Ладно, Витьку, тот сам напросился, но Сергея Ивановича… А Аня знает?

– Ей не могут дозвониться. Ни на домашний, ни на мобильный.

– Точно. Она поздно встает и отключает до утра все телефоны, а утро у нее начинается далеко за полдень. Боже мой, как же она теперь останется? Сергей Иванович так ее любил… Слушай, мне надо срочно к ней поехать.

– Зачем? – изумился Вадим.

– Как зачем? Рассказать ей, что случилось.

– Но зачем это делать тебе? – настаивал Силуянов. – У тебя что, своих проблем мало?

Света пожала плечами.

– При чем тут мои проблемы? А ты бы хотел, чтобы ей дозвонилась милиция и с ходу огорошила? Уж лучше я. Ох, как плохо!

– В любом случае тебя сейчас хочет видеть Родионов, – уклонился от ответа Вадим. – Идем!

Сотрудники «Интермага» толпились в холле, нервно переговариваясь. Среди них был и Мишка, утешал рыдающую на его плече Нину.

«Какой Вадим все-таки умный, – подумала Света. – Лана для Мишки слишком активна и независима, зато Нина – бальзам на его мужскую гордость». Как ни странно, эта мысль принесла некоторое успокоение. Было приятно знать, что бывший муж не мается в одиночестве, а… скажем так… находится под приглядом. Несмотря на Нинину кажущуюся пассивность, в ее способности приглядывать за понравившимся мужчиной сомнений у Светы не было.

– Родионов там, – сообщил Алеша. – Что за напасти, да? Просто не верится. Представляешь, Полинка собирается приехать! Я говорю: «Не надо, побереги себя», а она: «Нет, я должна оказать тебе моральную поддержку». Все-таки она удивительной души человек, правда?

Света сделала вид, будто приняла вопрос за риторический. Не сообщать же умиленному супругу, что удивительность его жены состоит совершенно не в том, что он предполагает, а прямо в противоположном. Наверняка она хочет посмотреть на все своими глазами из самого вульгарного любопытства.

– Светлана Николаевна! – радостно приветствовал вновь прибывшую Родионов. – А у меня для вас две новости – хорошая и плохая. С какой начать?

– С плохой, разумеется. Я и так вижу, что хорошая перевешивает. Хотя с трудом себе представляю, как при данных обстоятельствах это может произойти.

Капитан стер с лица улыбку.

– Да, вы правы. Я имел в виду не само преступление, а то, насколько оно касается вас. Плохая новость в том, что, скорее всего, убийца женщина.

– Почему? Как вы это определили? – удивилась Света.

– А вот смотрите. Сперва Лагунову нанесли удар тупым предметом по голове. Полагаю, вот этим, – Родионов указал на тяжелый магнит, на который складывали скрепки. – Потом убийца взял шнур и туго затянул на шее бесчувственного тела. Но и это не все! Тело отволокли в кладовку, обложили бумагами и подожгли. Впрочем, умер Лагунов не от ожогов, а от угара. В небольшом помещении кладовки бумаги медленно тлели, забирая последний кислород.

– Ох, – произнесла Света, схватившись за сердце, и села. – Вы хотите сказать, среди нас есть маньяк? Садист? Но Сергей Иванович хоть не мучился, да? Сразу потерял сознание и ничего не чувствовал? Ну, чего вы молчите?

– Так вы полагаете, это поступок маньяка?

– А неужели нормального? – мрачно осведомилась Света, у которой так и стояла перед глазами страшная картина. – Нормальный убил бы сразу… ну, если бы с первого раза не удалось, ударил второй раз в висок, чтобы уж наверняка. А этот… этот зверь… я не согласна, что это женщина! У женщин психика крепче, чем у мужчин, поверьте мне, как врачу. Женщина бы так не поступила.

– Как раз наоборот, – с удовлетворением возразил капитан. – Представьте себе убийцу Козырева, которого Лагунов вызывает на встречу в «Интермаг» и сообщает: «Я понял, что вы преступник, у меня есть доказательства, поэтому советую признаться во всем милиции». Убийца в панике хватает первый попавшийся тяжелый предмет… вот этот магнит… и бьет собеседника по голове. Но он не уверен, что убил Лагунова, что удар был достаточно силен. Кстати, удар и вправду не оказался смертельным. Что сделает мужчина? Ударит бесчувственное тело вторично, на сей раз изо всех сил, и тут уж наверняка убьет. Так?

– Так.

– Что сделали бы вы, врач? Ударили бы в висок… здесь не требуется много силы, достаточно точно выбрать место удара. В любом случае вы бы с легкостью определили, мертв Лагунов или только оглушен. Преступник этого определить не мог, ровно как и не мог ударить посильнее. Это человек физически слабый… женщина. Тогда он… она… вспоминает детективы, где женщины легко душат противника с помощью крепкого шнура, затянутого на шее. Убийца неумело – до предела неумело – затягивает шнур на шее Лагунова, но и тут не уверена, что справилась со своей задачей. Тогда она решает пойти другим путем, не требующим физической силы. С трудом дотащив тело до кладовки, она обкладывает его бумагами и поджигает, после чего покидает место преступления, оставив Лагунова, представьте себе, все еще живым. Поджог был тоже произведен неумело. Чудо, что бумаги не погасли. Они не горели, а тлели, и, работай в кладовке вентиляция, Лагунов бы не погиб. Вы поняли, в чем хорошая новость? Хорошая для вас… и, скажу честно, для меня.

– Поняла, – кивнула Света. – Живого от мертвого я бы уж как-нибудь отличила и куда ударить, поняла бы. Так вы меня больше не подозреваете?

– Можете считать, что нет, – гордо заявил Родионов. – Живите спокойно.

– Спасибо. А кого вы подозреваете?

Собеседник рассмеялся.

– Светлана Николаевна, вы неисправимы! Хватит с меня должностных преступлений, тайну следствия я раскрывать не собираюсь.

– Да мне и не надо, – со вздохом объяснила Света. – Просто хочу знать, что сказать бедной Ане.

– Ане? – вскинулся капитан. – Жене Лагунова?

– Ну, да. Я должна сейчас к ней поехать… рассказать, понимаете? Рано или поздно она ведь все равно узнает, что произошло.

– Она узнает об этом от меня, а не от вас, – сурово произнес Родионов. – Я сейчас завершаю работу здесь и отправляюсь к вдове. И попрошу вас пока ей не звонить, ясно? Езжайте куда угодно, только не к ней. Что, у вас своих проблем мало?

«Вот то же говорил и Вадим, – подумала Света без тени раскаяния. – Мужчины вообще гораздо умнее женщин. Наверное, именно поэтому в некоторых вещах они совершенно ничего не понимают. Аню и без того ждет страшный удар, так неужели я не должна по мере сил попробовать его смягчить?»

Впрочем, набрать Анин номер не удалось, поскольку за дверью встретил встревоженный Вадим.

– Все в порядке? – спросил он, пристально всмотревшись Свете в лицо.

– Со мной – да, – подтвердила она.

– А с кем – нет? – бестактно вмешалась Полина, одетая в короткое обтягивающее черное платье – очевидно, знак глубокого траура. Принесли ж ее черти!

– С Сергеем Ивановичем, например, – сухо ответила Света.

– Несчастный Сергей Иванович! – горячо воскликнула Полина, театрально заломив руки. – Он был такой замечательный человек! Его смерть – страшная, непоправимая утрата! Мы не смиримся с нею до конца наших дней!

Свету всегда удивляло, зачем некоторые женщины заламывают руки. Ей не верилось, что это и впрямь помогает в горе. В Полинино горе тоже не верилось. Значит, не смиримся с утратой до конца дней? И в чем же это будет выражаться? Нелепо не смиряться со случившимся фактом. Впрочем, Алеша, не замечая противоречий, смотрел на жену увлажнившимися от восторга глазами.

– Бедная девочка, – проворковал он. – Не надо так сильно переживать… хотя я понимаю, с твоей чуткой душою по-другому невозможно.

Полина нежно прильнула к мужу, не прекращая горестно стенать. Между тем слова о чуткой душе явно задели Нину. Только что казалось, она совершенно успокоилась, но теперь тоже принялась стенать и заламывать руки, правда, куда менее красиво, чем конкурентка. Очевидно, не такое уж это и простое дело, как кажется со стороны. На ее счастье, Мишка не привередничал, а, бросив самодовольный косой взгляд на Свету, вернулся к роли благородного утешителя.

Вадим явно не любил бразильских сериалов. Скривившись, словно от зубной боли, он живо вывел Свету из офиса и уточнил, едва они остались в одиночестве:

– Так ты вне подозрений?

– Да. Ужасно, конечно, что такой ценой. Мишка тоже вне подозрений. Он провел весь вечер у моей мамы, она не стала бы врать. Я рада, что он не виноват. Кстати, ты совершенно прав насчет него и Ланы, не такая уж у них и идиллия. Видел, как он обхаживает Нину?

– Это еще кто кого обхаживает, – ехидно заметил Вадим. – Ты не думаешь, что она положила на него глаз давно? Так сказать, убила одним ударом двух зайцев?

– Это как?

– Застрелила унижавшего ее Козырева и бросила подозрение на тебя, чтобы рассорить тебя с мужем.

– Но ведь сперва убийца бросил подозрение на Мишку! Если б Нина решали его заполучить, вряд ли посадила бы в тюрьму. А поссорила меня с мужем его измена, а не убийство. Нет, убила все-таки Полина. Лана говорит, Полина не была рада, что Мишку выпустили, и именно она сообщила ему, что у меня завелся… гм… в общем, ты.

Вадим хмыкнул.

– Завелся, говоришь? Звучит подозрительно. Нечто вроде тараканов. Что касается Полины… я тоже склоняюсь к ней. Она дамочка горячая. Узнала, что любовник ей изменяет, и застрелила в сердцах, решив свалить вину на Михаила Петровича. Лагунов, хорошо разбираясь в людях, в какой-то момент догадался обо всем и вызвал ее в «Интермаг» для откровенного разговора, а она его убила. Что касается дурацкой записки в твоем столе… Полина запросто могла ее подложить в субботу, когда они всей компанией под надуманным предлогом заявились к тебе в гости. Она же позвонила в милицию и измененным голосом сообщила, где именно эту записку искать. Тут есть определенная логика.

– Какая?

– Предположим, она знала, что Козырев ведет дневник, а там упоминается некая П. Пока милиция была убеждена в виновности Михаила Петровича, этот факт Полину не волновал. Она понимала, что искать и тем более внимательно изучать дневник никто не станет. Но когда виновность Михаила Петровича начинает вызывать сомнения, и особенно, когда его квартиру тщательно обыскивают, Полина пугается. Легко предположить, что дневник теперь найдут, П. свяжут с ее именем и поймут, что она любовница Козырева, ну, а любовницу такого ловеласа вполне естественно заподозрить в убийстве. Значит, надо подставить другую любовницу, на которую указывает больше улик. Тебя, поскольку твое имя начинается на С. и ты была на месте преступления. Тут-то Полина и подбрасывает тебе записку.

– Как здорово все сходится! – восхитилась Света.

– Да нет, – вздохнул Вадим, – к сожалению, не все. Например, откуда ей знать, что ты была на месте преступления?

– Подождала и увидела.

– Ждать рядом с домом, где ты только что застрелила человека, довольно странно. К тому же мы решили, что после преступника и Михаила Петровича у Козырева побывал еще некто… тот самый, который заново переставил виски и посадил труп на стул. Получается, этот некто Нина – больше некому, раз Полину мы зачислили в убийцы. Значит, было бы куда разумнее подставить Нину, а не тебя. О том, что она любовница Козырева, знал весь «Интермаг», а в твою связь с ним могли и не поверить. Зачем Полине так рисковать? Из особой ненависти к тебе? Но она куда больше ненавидела Нину и издевалась над ней, это подтверждают все. Да и здравый смысл подсказывает – ей было бы приятнее свалить вину на настоящую любовницу изменника, а не на фальшивую. И еще. Записка Светику понадобилась лишь после того, как энергичный Краузе неожиданно для всех сумел вытащить из тюрьмы Михаила Петровича. Откуда Полина могла знать, что все так обернется? Зачем она ее стащила? Что-то мне во всем этом не нравится.

– Да? – недовольно пожала плечами Света. – А кто же, по-твоему, убил?

– Есть еще Анечка, – задумчиво пробормотал Вадим.

– Ты что? – опешила Света. – Ведь вчера вечером убили Сергея Ивановича. – И глупо пояснила: – Он Анин муж.

– А по-твоему, мужей не убивают?

– По-моему, ты несешь чушь, – разозлилась Света. – Честное слово, так бы и накостыляла тебе по шее!

– Правда? – почему-то обрадовался Вадим.

Его реакция обозлила Свету еще больше. Она смотрела на собеседника, лицо которого расплывалось в невольной улыбке, и кипела, словно чайник, который давно пора снять с огня.

– Вот сейчас узнаешь, правда или нет! Аня ему, видите ли, не угодила! Я тебе еще вчера сказала – она хорошая! Ты мне, значит, не веришь, так? Я, значит, вру?

Она уже вцепилась в локти собеседника, собираясь гневно его потрясти в самом буквальном смысле этого слова, и лишь тут спохватилась. Что за несчастье иметь вспыльчивый характер, за которым вечно нужно следить! При общении с Мишкой или мамой она старалась не забывать об этом дурацком своем свойстве, а по отношению к посторонним оно обычно не проявлялось, вот бдительность и притупилась.

– Извини, – попросила прощения Света. – Я не должна была так себя вести. Не знаю, что на меня нашло.

Вместо ответа Вадим неожиданно взял и поцеловал ее в щеку, но тут же отпрянул, торопливо заговорив:

– Я не утверждаю, что Аня виновна, но исключать этого нельзя. Ты же не станешь утверждать, что она безумно влюблена в своего мужа и не видит без него жизни?

– По крайней мере, без него ей будет житься куда труднее, – подумав, заявила Света. – Он ограждает… ограждал ее от забот.

– Да, но у нее недостаточно ума, чтобы это понять. Зато она понимает, что он мешает общению с любимыми родственниками. Кстати, еще один момент. Лагунов очень хорошо обеспечил жену на случай своей смерти. Это мне сказал Алеша Дмитриев, который будет вести теперь ее дела. Бедный Сергей Иванович и об этом позаботился. Он понимал, что если оставить Анечку без присмотра, она сумеет разориться даже при самом большом доходе.

– Вот ты и попался! – с торжеством вскричала Света. – Почему убили Сергея Ивановича? Он вычислил преступника и угрожал выдать его милиции. А Аню он так любит, что ни за что бы ее не выдал, будь она хоть трижды убийцей! Ничего у тебя не сходится!

– Я и не утверждаю, что тут нет противоречий, – кивнул Вадим. – Все четыре версии представляются мне небесспорными.

– Четыре? Полина, Нина, Аня…

– Лана.

– Лана? – изумилась Света. – А при чем здесь она?

– Не вижу причины ее исключать. Может, и она была любовницей Козырева.

– Она была любовницей Мишки, – напомнила Света.

– Боюсь, одно другому не мешает.

– Мешает. Она нормальная, порядочная женщина, а не какая-то проститутка. Нет, не верю.

– Ну, могли быть и рабочие мотивы.

– Лана – рядовой сотрудник и просто по статусу не имела возможности совершить настолько серьезные махинации, чтобы ради них стоило пойти на убийство. А если она что-нибудь и совершила бы, Мишка бы помог ей замести следы. Все-таки он с нею спал.

– Не похоже, чтобы он считал своим долгом горой стоять за женщин, с которыми спал, – сухо прокомментировал Вадим и окинул Свету взглядом, от которого она вдруг покраснела, словно уличенная в адюльтере, и, разозлившись сама на себя, поспешно заявила:

– Но вчера вечером Лана приезжала ко мне и была в самой настоящей депрессии, это я точно говорю!

– Полагаю, любой человек сразу после убийства находился бы в депрессии. А вот алиби у нее нет, правильно?

– Но зачем ей сразу после убийства приезжать ко мне и рассказывать о своих чувствах к Мишке? Казалось бы, ее должны были волновать более серьезные проблемы.

– Вот именно, – согласился Силуянов. – В том-то и сложность, что нет ни одного полноценного варианта. Какой-то кусок мозаики отсутствует, понимаешь, и это не позволяет сложить правильную картинку.

– Да нам теперь и не нужно, – махнула рукой Света. – Меня не подозревают, Мишку тоже, а про остальное пускай голова болит у милиции, разве не так?

– А меня всегда мучает дело, не доведенное до конца, – вздохнул Вадим. – Тебе не хочется узнать, кто виноват?

– И что делать, – продолжила Света список исконно русских вопросов. – Нет, не хочется. Выяснится, что это кто-то из знакомых… сплошное расстройство! Лучше не знать.

– Но ведь оттого, что ты не знаешь, этот человек не перестанет быть убийцей.

Логичность данного заявления Свету поразила, однако до глубины души не дошла. Вот если виновата Полина, тогда ладно, а если Аня, Нина или Лана… они и без того несчастные, куда еще навешивать на них преступления? Ни одна из них не годится. Но кто-то ведь действительно ударил Сергея Ивановича по голове, затянул у него на шее шнур, а затем обложил бумагами и поджег. Ужасно! Может, все-таки это сделал посторонний?

– Ты права, – прервал Светины размышления Вадим. – Не морочь себе голову и прекрати расстраиваться. Давай сходим в кафе и отпразднуем твою непричастность.

– Не могу, – вздохнула Света. – Я поеду к Ане.

– Родионов же запретил.

– Он запретил мне встречаться с ней до него, а не после. Я подожду, пока он уйдет. Аню нельзя оставлять одну после такого известия. Ей нужна поддержка… ты же знаешь ее характер.

– Ты действительно веришь, что реально оказать поддержку человеку в столь страшной ситуации? – серьезно спросил Вадим.

– Может, и нереально, но пока не попробуешь, не узнаешь, – объяснила Света.

Похоже, ее довод собеседника убедил.

– Значит, я с тобой.

– Нет, тебя она будет стесняться.

– Ну, тогда будь осторожна. Не то чтобы я считал Аню убийцей, но тем не менее…

– Разумеется, – кивнула Света, не собираясь спорить – равно как, впрочем, и осторожничать. Это с Аней-то? Смешно. Она хорошая.

Милицейская машина стояла у подъезда Лагуновых, а свою Света припарковала поодаль. Вот выходит Родионов с каким-то типом… слава богу, без Ани, а то после дурацких предположений Вадима даже страшно было, что девочку арестуют. Бедная Аня, что она сейчас чувствует? Что бы чувствовала Света, если б у нее погиб кто-нибудь из родных? В голове не укладывается.

Аня не плакала. Более того, она выглядела красивой, как никогда. Глаза стали огромными, в пол-лица, и трогательно-изумленными.

– Этот человек сказал, что Сережу убили, – тихо и отстранено произнесла она вместо приветствия. – Это правда?

Свете стало не по себе. Она вдруг поняла, насколько мудр был Вадим, протестуя против нелепой идеи явиться с утешениями. Все получится наоборот. Сейчас Аня словно бы не верит в случившееся, ее психика заблокировала ужасную информацию, и это правильно, поскольку помогает выдержать стресс. Но стоит ответить: «Да, Сережа мертв», и одному богу известно, какова будет реакция. Поэтому Света молча и глупо пятилась в сторону лифта… мол, извините, ошиблась этажом, и вообще я – это не я, а случайный прохожий. Больше всего на свете хотелось провалиться сквозь землю.