Текст книги "Умом мужчину не понять"
Автор книги: Александра Авророва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
– Зануда, – несколько тише заявил Мишка. – А ведь я борюсь за тебя до последнего. Они ждут от меня заявления, что это ты застрелила Витьку, а я молчу. Думаешь, мне легко это дается? Думаешь, мне хотелось из-за тебя лишнее время куковать на нарах?
– Из-за меня? – наконец-то разозлилась Света. – Я, как дура, помчалась к Витьке подтасовывать за тобой улики. Я врала милиционеру, потому что ты так велел. И я же еще и виновата?
– Светочка, – вдруг спросил Мишка совсем тихим голосом, беря ее за руку, – но ведь это не ты его убила? Скажи мне правду.
– Конечно, нет. Ты что, все забыл? Я поехала к Витьке, когда он был уже мертв.
– Но никто не мешал тебе побывать там раньше. Ты нарочно выгнала меня из дому, чтобы иметь возможность по свободе встретиться с Витькой. Пришла к нему и узнала, что он тебе изменяет. Тогда ты его застрелила, послала мне вызов с его мобильного и помчалась домой. Я нашел тело и бросился к тебе, а ты встретила меня, как ни в чем не бывало. Если ты могла обманывать меня много лет, так почему не обмануть и тут?
– О господи! – махнула рукой Света. – У тебя идефикс. Я не психоаналитик, но мне кажется, ты пытаешься избавиться от чувства вины, проецируя собственное поведение на меня. Я тебя не обманывала и очень рада, что ты на свободе. И рада, что ты не стал наговаривать на меня ради того, чтобы освободиться. Значит, ты сказал им правду? Что это ты вызвал меня на помощь, а не я тебя.
– Я ничего им не сказал, – смущенно пробормотал Мишка. – Я молчал, как рыба. Они сами сделали всякие выводы… милиция и этот Краузе.
– А ты не думаешь, что лучше рассказать все без утайки? – заметила Света. – Я при случае так и поступлю. Хватит вранья! Чем более правильные сведения будут у Родионова, тем лучше он во всем разберется. Мне тоже неохота ни за что ни про что попасть в тюрьму.
– Если ты не виновата, то конечно, – ласково произнес Мишка. – Значит, С. – это не ты?
– Не я. А ты не догадываешься, кто?
– В том-то и дело, что нет. Какая-то дамочка со стороны. Витька ведь последнее время со мною не откровенничал.
– Вадим предполагает, это вовсе не имя, – вспомнила Света.
– Вадим? – вздернул брови Мишка. – Кстати, я ведь зашел не выяснять отношения, а забрать кое-какие носильные вещи. Мне совершенно не в чем ходить. Надеюсь, ты не против?
– Конечно, – кивнула расстроенная Света. Дернул же ее черт упомянуть Вадима и снова вывести бедного Мишку из равновесия! Вот они, мужчины! Собирается жениться на другой, но ущемленное самолюбие так и гложет. Брошеная жена должна сидеть и лить горючие слезы, вот тогда он будет рад. А вот ей абсолютно не нужно Мишкиных слез, ей хочется, чтобы все с ним было в порядке.
Страшный грохот заставил Свету рвануться в комнату.
– Ты отдала ему мои вещи! Отдала мои вещи любовнику! Одежду! Мою одежду! За несколько дней! Ты надеялась, я не вернусь никогда! – бушевал Мишка. В руках он держал дверцу шкафа, видимо, оторванную в бешенстве. Мысль о том, что пятнадцатилетний хроменький Андрюха – ее любовник, невольно заставила Свету улыбнуться. Вот этого делать не стоило. Света изучала психологию и прекрасно знала, что флегматик, впавший в ярость, способен совершить самые ужасные вещи. Она поспешно спрятала улыбку.
Впрочем, ужасных вещей Мишка не совершал.
– Ты даже не злишься на меня, – произнес он, с недоумением глядя на дверцу в собственных руках. – Перестала.
Это была правда. Очевидно, в какой-то момент чаша Светиного терпения переполнилась, и душа спокойствия ради перенесла Мишку в другую категорию людей. В категорию тех, от которых можно ожидать всякого и на кого бессмысленно тратить нервы.
Кто знает, что произошло бы дальше, но неожиданно раздался звонок. «Если это Вадим, лучше не открывать, а то Мишка совсем взбесится», – решила Света и потому не сдвинулась с места. Зато бывший муж широкими шагами направился в прихожую.
К счастью, гостем оказался не Вадим. На пороге стояли Лагунов и Дмитриев.
– Сергей Иванович, а вы колдун, – радостно заявил Дмитриев и обернулся к Мишке: – Сергей Иванович так и предполагал, что тебя надо искать здесь, а я не верил.
– Просто я знаю людей, – скромно поведал Лагунов.
– Я здесь случайно, зашел забрать кое-какие вещи, – ледяным тоном ответил Мишка.
– Главное, что ты здесь и мы сможем, наконец, все обсудить, – с тою же радостью продолжил Дмитриев. – Ты не находишь, что стиль работы «Интермага» пора менять?
Света оторопело смотрела на старого знакомого, совершенно не похожего на себя самого. И это забитый Алеша, никогда не проявляющий инициативы? Он еще вчера удивил ее, осмелившись возразить Полине, но сегодня… сегодня окончательно стало ясно, что он радикально переменился. Слова Вадима о том, что Дмитриев выглядит счастливым, подтверждались. Он лучился счастьем, ничего не боялся и был уверен, что море ему по колено. Кстати, зря. Вряд ли Мишка сейчас настроен выслушивать критику по поводу своего руководства «Интермагом».
Похоже, Лагунов придерживался того же мнения, что и Света.
– Мы счастливы, что вы, Михаил Петрович, снова с нами. А что касается остального… нет худа без добра. Виктор Анатольевич стоял на пути реформ, которые вы давно хотели провести. Теперь, когда его мнение несущественно, мы можем обсудить планы, о которых вы, конечно, с вашей деловой хваткой давно уже задумывались.
Алеша удивленно наморщил лоб, затем улыбнулся и кивнул.
– Да, я теперь единоличный хозяин «Интермага», – согласился Мишка, почему-то с торжеством оглянувшись на Свету.
Ей стало смешно. Она и не подозревала, что он так падок на самую грубую лесть. Почему она считала его умным? А вот Лагунов, столь умело управляющий окружающими, действительно умный, только ум у него самого худшего свойства. Вроде того, что был у Витьки. Он, видите ли, знает людей! Да, он их знает, но не с лучшей стороны, поскольку судит по себе. И о бедной Анечке судит по себе, заглушая самые светлые ее порывы. Как неожиданно преображаются давно знакомые люди! Или не преображаются, а открываются? Может, раньше она, Света, невнимательно смотрела?
Между тем Алеша уверенно нес какую-то ахинею про сайты, менеджмент и европейскую интеграцию, а Мишка с явным интересом слушал. Похоже, предложения были дельными, хотя смысла Света не понимала.
– Чаю заварить? – предложила она.
– Лучше поедем ко мне, – откликнулся Мишка. – Лана прекрасно разбирается в бизнесе и обладает женской интуицией, ее мнение для меня очень важно. Света, вещи я заберу в другой раз. Алеша, Сергей Иванович? Идемте.
Дмитриев охотно поспешил за шефом, а Лагунов крикнул вдогонку:
– Я сейчас! Подождите в машине.
Света смотрела на него с недоумением. Ну, и о чем этот тип собирается говорить? Надеется выпытать, где была сегодня бедная Анечка? Не на такую напал, Света не собирается ее выдавать! Она совершенно забыла, что вообще-то сама намеревалась побеседовать с Сергеем Ивановичем, дабы выведать, не он ли убийца. Анечкина тайна и желание эту тайну сохранить полностью вытеснили из головы прежние намерения.
– Вы, Светочка, считаете меня монстром, – грустно улыбнувшись, заявил Лагунов. – Черт его знает, какая мне разница, только мне почему-то это неприятно.
– С чего это мне считать вас монстром? – лицемерно осведомилась Света.
– Да я, Светочка, не слепой, а у вас все на лице написано. Вы полагаете, я веду себя жестоко и непорядочно по отношению к Аниной семье. Ведь так?
– К какой еще семье? – упрямо продолжала врать Света.
– Ане очень трудно что-нибудь от меня скрыть, – улыбнулся Сергей Иванович. – Для этого нужно быть последовательной, а она не умеет.
«Однако связь с Витькой она скрывала долго», – ехидно подумала Света.
Лагунов вздрогнул, словно прочтя ее мысли.
– Аня не умеет противостоять достаточно энергичному напору, но я должен четко представлять себе направление расспросов, – помолчав, объяснил он. – Она была сегодня у своих, отвозила им от вас вещи. Вы думаете: ну, и сволочь этот Лагунов, сам хорошо обеспечен, а семью жены готов заморить голодом!
– Да, – не выдержала Света, – я так и думаю. Я никогда от вас этого не ожидала, никогда!
Как ни странно, на Лагунова она злилась куда сильнее, чем совсем недавно на Мишку. Как ему не стыдно, он еще и похваляется собственным эгоизмом!
– Вы думаете, я не давал им деньги? Деньги, вещи, продукты… я перепробовал все. Это бессмысленно. Разве что подсунуть этой ведьме бутылку с отравленным денатуратом… только для подобного я пока еще не созрел. Света, есть положения, из которых не существует выхода. Вы знаете, что каждую минуту на Земле сотни людей умирают с голоду. И что, вы посылаете им продукты? Нет, поскольку знаете, что это ничего не изменит.
– Но, если бы эти люди были рядом, если бы я видела их, если бы они вошли в мою семью, – вскричала Света, – я бы посылала!
– Вот именно, – мрачно кивнул Сергей Иванович. – Аня рядом, она – моя семья, она – все, что у меня есть, и я не позволю, чтобы всякая сволочь испортила ей жизнь. Вы хоть представляете, из какой пропасти я ее вытащил? Вырвавшись оттуда, ни один нормальный человек не станет добровольно заглядывать обратно! Вон, возьмите ее старшую сестру. Она, кстати, абсолютно без отклонений… видимо, обошлось без пьяного зачатия. Она вырвалась и отряхнула прах со своих ног, и правильно сделала, ее никто не посмеет осудить. Утопающий стряхивает со своей шеи все, что тянет его на дно. Он понимает: другого не спасешь, а себя погубишь.
– Не понимаю, – упорствовала Света, – почему Аня погубит себя, помогая брату.
– Андрей – хороший парень, – согласился Лагунов. – Но, Света, он – часть того мира, куда я Аню никогда больше не пущу. Лягу костьми, но не пущу. Она достаточно натерпелась, поверьте мне. Вы выросли в другом кругу, вы даже не представляете себе многих вещей. Анина психика надломлена, неужели вы, врач, этого не замечаете? Требуются годы и годы спокойной жизни, чтобы она хоть немного пришла в себя. А каждый раз после встреч с этим семейством она сама не своя… она возвращается к ним мыслями снова и снова, а сделать-то ничего невозможно, помочь ничем нельзя. Ей снова снятся страшные сны, она кричит ночами. Она должна забыть этих людей, полностью выкинуть их из памяти, иначе она никогда не будет счастлива! Да, это звучит жестоко, но это правда. Для меня ее счастье куда важнее того, что эти выродки получат деньги, которые пропьет мать-алкоголичка. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Кстати, это я пристроил Андрея на работу, только ни он, ни Аня этого не знают. И не должны знать! Чем скорее она их забудет, тем лучше.
– А она их не забудет, – вздохнула Света, все раздражение которой против Сергея Ивановича куда-то улетучилось. – Очень трудно вырваться из своей среды. Психологически трудно, это я по себе знаю. Я, наверное, чем-то сама похожа на Аню, и я ее понимаю.
– Скажите, Света, – неуверенно обратился вдруг Лагунов, – неужели и вы тоже… с Виктором Анатольевичем?
Света обречено махнула рукой.
– Нет, но вы ведь все равно не поверите.
– Почему? – удивился Сергей Иванович. – Как раз наоборот. Мне трудно поверить в вашу связь, это совершенно не укладывается в голове. Поверьте, Света, нанимая Краузе для спасения Михаила Петровича, я в помине не рассчитывал, что подозрение переместится на вас. Просто чувствовал себя перед Михаилом Петровичем виноватым… получилось, именно я обратил внимание милиции на некоторые факты, спровоцировавшие его арест.
– Да уж, с этим трудно спорить, – согласилась Света. – Зачем вы это сделали?
– Я был в отвратительном настроении… по некоторым причинам. Вот и сорвал зло.
«Узнал об измене Анечки», – сочувственно подумала Света.
– Но поверьте, я искренне решил, что убийца Михаил Петрович, – горячо продолжил Лагунов. – Все указывало на него… и психологически это достаточно достоверно. Но потом меня стала мучить совесть, и я нанял Краузе. Я считал, Краузе будет бить на состояние аффекта, и вдруг – достоверные свидетельства, что вы были в тот вечер у Козырева, и находка дневника с этой пресловутой С. Хотя С. – здесь возможны варианты. Моя Снегурочка, моя синичка, моя синеглазка… Виктор Анатольевич не страдал избытком вкуса.
– Никакой синички, – горестно прокомментировала Света. – «Любимый Светик, сегодня ничего не выйдет, он весь день на месте».
Едва произнеся это, она в ужасе прикусила язык. Родионов сделал вид, что не нашел роковой записки, а она, Света, взяла и проболталась. Если Лагунов это сообразит, бедного Родионова могут обвинить в сокрытии улик.
Как ни странно, собеседник вдруг развеселился.
– Светик? – уточнил он. – Прямо-таки так и написано?
– Так и написано, – подтвердила заинтригованная Света. – А что? Вы знаете, кто это?
– В «Интермаге» Светлан нет, – с явным удовольствием сообщил Сергей Иванович и задумчиво добавил: – Люди редко интересуются другими людьми и редко их слушают. Предпочитают себя, любимых. И иногда, между прочим, много на этом теряют.
– И кого нам надо было слушать? – в азарте схватила собеседника за рукав Света. – Вы знаете, кто убийца?
– Я знаю характер Виктора Анатольевича, характер Михаила Петровича и еще массу всего, на что большинство не обращает внимания. Не горюйте, Светочка, все образуется. До завтра. Наши бизнесмены заждались меня в машине, а Михаил Петрович небось сходит с ума от ревности. Не держите на него зла, ему пришлось несладко.
– А я не держу, – честно ответила Света, глядя вслед удаляющемуся гостю. Что же он имел в виду? При чем тут характер Витьки и, тем более, Мишки? Или Лагунов нарочно темнил, желая придать себе значимости, а сам ничего не знает? Все равно приятно, что он поверил в Светину невиновность. Родной муж не поверил, а Сергей Иванович поверил. Наверное, потому, что хорошо разбирается в людях. И вообще, он оказался очень приличным человеком. Аню любит и даже устроил ее брата на работу. Нет, он не убийца! Тогда кто же? Скоро придет Вадим и все объяснит.
Однако выражение лица появившегося Силуянова тут же похоронило Светины надежды.
– Что-то плохое? – сочувственно спросила она. – Ну и что! В любом случае не стоит так переживать.
– Господи, Светка, – с нежностью воскликнул Вадим, – откуда у тебя такой счастливый характер? Я психую, чувствуя, как наше время минута за минутой вылетает в трубу, а ты как будто уверена, что все будет хорошо.
– Я действительно в этом уверена, – подтвердила Света. – Наверное, потому, что я менее ответственная, чем ты. И менее умная. А почему время вылетает в трубу?
– Да потому, – вздохнул Силуянов, – что я до завтрашнего вечера должен докопаться до истины, а весь сегодняшний день потратил фактически впустую. Я точно так же не знаю, кто убийца, как это было сегодня утром. И я не представляю, какие еще шаги стоит предпринять. Все разумные методы исчерпаны. Хоть подноси подозреваемым нож к горлу и требуй ответа: «Ты или не ты?»
За иронией явно проступало отчаянье, и Света поспешно вставила:
– Давай-ка я тебе расскажу, что я сегодня разузнала. Очень интересно!
И она добросовестно отчиталась в произошедших событиях, несколько смягчив поведение Мишки. Вадим не перебивал, а по окончании поинтересовался совсем не тем, что казалось главным Свете.
– Повтори-ка, что сказал Лагунов напоследок. Ну, про то, что мы не умеем слушать друг друга.
– Так я не помню дословно. Что он знает всякое про Витьку и про Мишку. Я не знаю, почему решила, будто он про что-то догадался. Он ухмыльнулся на Светика и сказал, что в «Интермаге» Светлан нет. Я и без него это знаю! Еще сказал, что все образуется.
– У тебя есть номер его сотового?
– Да.
– Давай-ка позвоним.
Мобильный не отвечал. Телефон «Интермага» тоже, а по домашнему Анечка сообщила, что муж пока не вернулся.
– Возможно, это и неважно, – себе под нос пробормотал Вадим.
– Конечно, неважно! – подтвердила Света. – Лагуновы ни в чем не виноваты, они хорошие.
Собеседник лишь улыбнулся.
– Не согласен? – догадалась Света.
– Светочка, ты только не обижайся… Это в детстве кажется, что люди делятся на хороших и плохих. «Этот чистит валенки, моет сам галоши. Он хотя и маленький, но вполне хороший». Помнишь? А потом выясняется, что можно собственноручно мыть галоши, но при этом предавать друзей. А можно быть готовым все отдать друзьям, но совершенно не считаться с интересами посторонних. Люди – сложные существа.
– Сергей Иванович – может быть, но Анечка вовсе не сложная, – заявила Света. – В ней я уверена.
– Ты вообще уверена, что хорошо разбираешься в людях? – не без жалости произнес Силуянов.
Света расстроено опустила голову. Пожалуй, в людях она разбирается неважно. Все преподносят ей сюрпризы: Анечка, Сергей Иванович, Алеша Дмитриев и даже собственный муж.
– Это естественно, – заверил Вадим. – Ты судишь о других по себе и поэтому предполагаешь лучшее, чем есть на самом деле. А надо попытаться встать на их позицию, понимаешь? Это неверная установка: «представь себя на его месте». Ты должен представлять на данном месте не себя, а именно того человека, в котором пытаешься разобраться. Аня – существо лживое, беспринципное и глупое, разве не так?
– Не так, – возмутилась Света. – Я же все тебе про нее рассказала!
– Хорошо. Аня врет без угрызений совести и не склонна задумываться над вопросами морали, да и вообще над чем бы то ни было. Правильно?
– Да.
– Ну, более коротко это и называется лживость, беспринципность и глупость. Что не мешает ей искренне любить брата и уважать мужа. Ваш Козырев еще тот гусь! Я видел ксерокс с его дневника. Он не любил своих женщин, а упивался властью. Но над Аней у него власти не было – она воспринимала его как тренажер для похудания, а не как светоч своей жизни. Тогда он решил подойти к делу с другой стороны. Зная ее добросердечное желание скрыть от мужа измены, Козырев мог пригрозить рассказать все Лагунову. Просто для того, чтобы посмотреть, как она нервничает, ему это доставило бы удовольствие. Но он не учел ее беспринципности и глупости. Единственный способ, который Анин незатейливый мозг нашел для ликвидации угрозы – ликвидировать ее носителя. Что она и выполнила без лишних нравственных терзаний.
– Но тогда зачем она вернулась на место преступления и обнаружила тело? – грустно уточнила Света, не придумав более разумного аргумента.
– За деньгами, разумеется. Она пожалела, что сразу не сообразила их стянуть, и вернулась. Умный человек так бы не поступил, но ты же не станешь утверждать, будто она умна? Нет, я не говорю, что убила она, я просто показываю, что ситуация ничуть не упростилась. Я не вижу причины отвергнуть хоть кого-то из подозреваемых. Лагунов? Он готов устранить все, что мешает счастью драгоценной Анечки. Он любит ее без памяти. Разве это не повод для убийства?
– Но зачем в таком случае он нанял для Мишки адвоката? Для убийцы это был бы риск.
– Он сам тебе проговорился, что полагал, будто Краузе станет бить на состояние аффекта. Кто ожидал, что дело обернется совсем иначе! Должен тебе сказать, этот Краузе – специалист самого высокого класса, хоть и скользкий тип. Я рядом с ним чувствовал себя полным идиотом. Он, конечно, уделил мне не больше минуты своего драгоценного времени, однако собственную позицию разъяснил четко. Ему заплатили за то, чтобы он сделал все возможное для Михаила Петровича, и он эту задачу выполнил, а являешься ли убийцей ты, кто-то другой или даже сам Михаил Петрович, ему совершенно безразлично. Если ему заплатят за то, чтобы вытащить из сложившейся ситуации тебя, он приложит все усилия, но поскольку твои интересы, скорее всего, придут в противоречие с интересами Михаила Петровича и деньги Михаилу Петровичу придется вернуть, гонорар должен быть двойным. За уже проделанную работу и за ту, которую еще предстоит проделать. В противном случае ему невыгодно себя утруждать.
– Брр! – фыркнула Света. – Значит, хоть убийца, хоть кто, лишь бы деньги платил? Нам таких защитников не нужно.
– Возможно, как раз нужно, – мрачно возразил Вадим, – но у меня нет таких денег. Я не нищий, но его расценок мне не потянуть. И у меня нет знакомых, у которых можно занять подобную сумму. А твой «Интермаг» вряд ли заплатит, раз твои интересы противоречат интересам Михаила Петровича.
– Я не верю, что от человека, которому безразлично, убийца я или не убийца, может быть толк, – твердо заявила Света. – Забудь про этого мерзкого Краузе, расскажи лучше про Родионова. Он-то, надеюсь, вел себя по-другому?
– Андрей – прекрасный парень, – кивнул Вадим. – Он даже показал мне ксерокопии Козыревских дневников. Кстати, мои рассуждения о том, что под С. скрывается Нина или Полина, оказались чушью. В дневнике за последний месяц фигурируют А., П., Н. и С.
– Аня, Полина, Нина, – расшифровала Света. – Значит, С. не может быть одной из них.
– Есть одна маленькая зацепка. Дмитриев слышал, как Козырев просил у Михаила Петровича ружье, так что этот факт подтверждается. И мотивировка тоже подтверждается. «Да ты в двух шагах не попадешь в забор», – прокомментировал Михаил Петрович. «Да, но моя прекрасная дама этого не знает», – парировал Виктор Анатольевич.
– То есть эта дама все-таки не из «Интермага». У нас все знают, что Витька не умеет стрелять. Значит, мы ломаем головы, а его убила какая-то неизвестная С.?
– Сомневаюсь. То, что убила С. и что С. – это ты, – версия Краузе, мечтающего поскорее отработать гонорар. Но, по крайней мере, подтверждается существование любовницы, о которой нам ничего неизвестно. Почему бы ей не зваться Светиком и не иметь мужа, из-за которого отношения с Козыревым тщательно законспирированы? Настолько тщательно, что Родионов ничего пока не может обнаружить. Подъезд Козырева большой, всех приходящих дам соседи, разумеется, не помнят, а у нас нет ни малейшего представления, где искать. Он мог познакомиться, к примеру, в казино или ресторане.
– Вот она его и убила, – кивнула Света, радуясь надежде спихнуть это черное дело на постороннего.
– Но откуда ей так подробно знать привычки и вкусы Михаила Петровича? Нет, Света, убил кто-то из ваших, а С., скорее всего, совершенно не при чем, обыкновенная скучающая дамочка, тайком посещающая смазливого любовника. Просто совпадение с твоим именем навело убийцу на мысль обзавестись запасным вариантом. Первоначальный и самый удобный вариант – подставить Михаила Петровича. Тут тебе и ружье, и ссора – все как на заказ. Но, роясь в бумагах Козырева, преступник обнаруживает записку, адресованную Светику и по какой-то случайности не переданную по назначению. Он (или она) прихватывает эту записку с собой на случай, если дело с Михаилом Петровичем не выгорит. В этом случае подозрение будет брошено на тебя. Убийца подкладывает записку тебе в стол…
– Погоди! Лагуновы, Дмитриевы и Нина Усова были у меня в субботу, а Лана так и вовсе в четверг. Зачем подкладывать записку, обвиняющую меня, если все пока что уверены в виновности Мишки?
– Ну, положим, в субботу, наверное, уже не было уверенности в его виновности. Михаила Петровича освободили в воскресенье утром, но Краузе наверняка понимал ситуацию уже в субботу и отчитался в замечательно выполненном задании. А дневник, кстати, обнаружен и вовсе в пятницу.
– Где? – полюбопытствовала Света. – Я ведь все там перерыла и ничего подобного не видела.
– Да, он лежал в шкафу среди книг. Если бы не дотошность Краузе, заставившего милицию обшарить каждый угол, дневник никто бы не нашел. Пожалуй, ваша красотка Горностаева не при чем. Она ведь после четверга к тебе не заходила?
– Нет.
– Зато в субботу тебя посещают под надуманным предлогом сразу пятеро. Кто-то из них подкладывает записку, но сообщает о ней милиции лишь после того, как Михаила Петровича отпустили на свободу, то есть в воскресенье утром. Убийца, несомненно, был в курсе всех быстро меняющихся событий. В частности, он знал, что в день убийства ты была на квартире у Козырева.
– Откуда кому-нибудь это знать? Я ездила туда тайком.
Странно посмотрев на Свету, Вадим ответил:
– Ну, например, от Краузе. Тот заставил милицию изучить отпечатки пальцев в квартире Козырева, и они обнаружили твои.
– Между прочим, у меня никто никогда не брал отпечатков, – сообразила вдруг Света.
– Зато Родионов дал тебе подержать пластиковый пакет. Что делать, работа у него такая. Краузе знал результаты исследования и наверняка сообщил о них Лагунову. Кроме того, именно Краузе нашел старичка, видевшего, как ты заходила в подъезд. Тот как раз курил на балконе и обратил внимание на изящную женщину с осанкой балерины. К сожалению, времени он точно не помнит. После семи, но до девяти. Женщина, заметившая Михаила Петровича, время назвала точнее – около половины восьмого. Это примерно совпадает со временем убийства.
– Да, – согласилась Света, – Мишка был у меня где-то в восемь, а я приехала к Витьке, наверное, полдевятого.
– Ну, вот и получается, что убийца вполне мог понимать, что подозрения перемещаются с Михаила Петровича на тебя, и решил их укрепить. В воскресенье утром, изменив голос, он позвонил в милицию и сообщил, что в твоем столе хранится улика. Он…
– Меня сбивает твое «он», – прервала Света. – Ведь, судя по всему, это Полина или Нина, то есть «она».
– Да, она, – помолчав, произнес Вадим, однако тон его Свету насторожил.
– Ты что-то знаешь, а мне не говоришь.
– Мм… нет, знать я не знаю.
Он настолько явно уходил от прямого ответа, что у Светы невольно вырвалось:
– Ну, подозреваешь, какая разница? Главное, водишь меня за нос.
Она вдруг разозлилась. Да что это такое? Кто другой, ладно, но чтобы Вадим над нею издевался – подобного она не потерпит!
– Светочка… – жалобно пролепетал он.
– Ты меня не любишь! – с искренним возмущением сообщила Света. – И не надо, и до свидания. Никто мне не нужен, никто! Справлюсь сама.
Она не задавалась вопросом, с чего бы это Вадим обязан быть с нею откровенным, а тем более любить, ее просто захлестывала обида. На глазах выступили слезы, и это расстроило еще больше. Не хватало, чтобы Силуянов решил, будто она из-за него плачет!
– Светочка… – снова пролепетал собеседник.
– Я плачу вовсе не из-за тебя, и не надейся, – поспешила внести ясность Света. – Просто противно, что сперва меня обманывал Мишка, а теперь ты.
– Бедная девочка, – вздохнул Вадим, осторожно прижав Свету к груди. – И когда ты оправишься после жизни с этим мерзавцем?
– Он не мерзавец, – возразила Света, настроение которой моментально повысилось. – Просто полюбил другую. Что, не имеет права?
– Просто полюбил? – вскипел Вадим, резко отстраняясь. – А сваливать свою вину на тебя он имеет право? Ты спрашиваешь, почему я не говорю про убийцу «она»? Потому что почти уверен, что это он!
– Он? В смысле, Мишка? Ты что, с ума сошел?
– Почему? У него был мотив, была возможность. Он постоянно врет, пытаясь создать себе алиби. Тебе недостаточно? Хорошо. Тебя не удивило, что из квартиры Козырева он помчался не куда-нибудь, а именно к тебе? К тебе, которую только что бросил и должен был избегать, как огня. Казалось бы, естественнее обратиться к Лане.
– Он больше доверял мне, чем ей. В конце концов, меня он знает много лет.
– Вот именно! Зная тебя много лет, он не сомневался, что ты ринешься его выручать. А ему это и было нужно. Чтобы ты оставила свои отпечатки пальцев, а еще лучше попалась на месте преступления. Он же подкинул тебе записку, которую обнаружил у своего приятеля. Или не обнаружил, а заранее стянул. Козырев вполне мог похвастаться перед ним победой над некоей Светланой, что и навело твоего Мишку на дельную мысль. Скажи, кто больше всех был заинтересован, чтобы подозрения переместились с Михаила Петровича на тебя? Он сам. Кто заранее знал, что ты побывала в день убийства у Козырева, и мог намекнуть адвокату, что именно следует искать? Кто, наконец, мог знать про дневник? Козырев с его самолюбием наверняка демонстрировал его старому другу. Кто взял с тебя обещание не говорить милиции правду – обещание, поставившее тебя в тяжелое и двусмысленное положение? Он, все он!
– Неужели он настолько меня ненавидит? – с горечью спросила Света. – Он сегодня так на меня смотрел… я даже испугалась. Представляешь, он решил, я отдала его вещи не Аниному Андрею, а тебе. Это ж надо до такого додуматься!
– А самое печальное, – отстранено добавил Вадим, – что твоя судьба зависит от его показаний.
– Почему?
– Я обсудил все с Родионовым. Он больше всего боится, что Михаил Петрович соблаговолит, наконец, сделать официальное заявление и сообщит то, что пока что лишь читается между строк. Мол, он благородно покрывал свою жену, но теперь, мучаясь раскаяньем, решил открыть правду. Ты позвонила ему из квартиры Козырева и, рыдая, попросила приехать тебе помочь, поскольку нашла труп. Он не мог отказать, тем более, не догадался сразу, что именно ты и совершила это убийство. Но чем дальше, тем больше он в этом убеждается, поэтому не в силах молчать. Покрывать убийцу он не намерен. Если он не сделает подобного заявления, Родионов готов рискнуть и не трогать тебя еще несколько дней в надежде, что обнаружатся новые данные, но после этого заявления он вынужден будет действовать. Вот так.
– Ну и замечательно, – обрадовалась Света. – Значит, в запасе еще несколько дней. Если б убийство совершил Мишка и решил свалить вину на меня, он бы давно уже сделал нужное заявление, а не сидел три дня в тюрьме. А раз он молчал тогда, тем более промолчит теперь.
– Возможно, он хотел, чтобы некоторые факты вскрылись как бы помимо него, потому и молчал поначалу. Получается, тебя вроде бы не он выдал, а милиция поймала на лжи, это выглядит куда для тебя хуже. Но даже если предположить, что убил не он… Краузе и Горностаева начнут настаивать, чтобы он обезопасил себя этим заявлением, а если к этому прибавить его злость на тебя… Вот и получается, что лучше бы вам не портить отношений. Хочется надавать гаду по морде, да нельзя.
– И слава богу! Вот только драк нам не хватало. Лучше расскажи, ты был у Дмитриевых?
– Да. У них прямо-таки медовый месяц – глаз друг с друга не сводят. Трудно поверить, что Полина Леше изменяет – хотя и дневник, и Нина Усова это подтверждают.
– С ними что-то случилось последние дни, – кивнула Света. – И Алеша, и Полина – оба преобразились.
– Леша мне очень симпатичен. Если Михаил Петрович к нему прислушается, дела «Интермага» пойдут куда лучше. Что касается убийства… мотив, к сожалению, есть, даже два. Ревность – он мог узнать об изменах жены. И работа – он никогда бы так не развернулся, если б не отсутствие обоих шефов. Один на кладбище, другой в тюрьме, а бизнес достается ему.
– Значит, Леше требовалось засадить именно Мишку, а не меня. Он бы не стал подбрасывать мне записку.
Вадим пожал плечами.
