Текст книги "Спящая красавица"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Они с Погосян даже не были расписаны, – напомнил Сергей.

– Да, но Леня… он очень добрый, он боялся ее обидеть. Он говорил, она такая ревнивая и самолюбивая, что может сойти с ума, если он ее бросит. Или покончить с собой. Мне тоже было ее жалко. А сегодня Леня сказал, что он устал притворяться… что признается ей во всем. Наверное, он признался. От волнения у него началась невралгия, а Тамара с горя перепутала дозу. Тамара всегда сама делала ему уколы. Она не то, что я… я очень боюсь уколов, – Катюша тихо всхлипнула. – Вот и выходит, что я во всем виновата. Леня погиб из-за меня. Тамара перепутала дозу из-за того, что я и Леня…

– Перепутать было невозможно, – прервал капитан, утешающе погладив девочку по плечу. – Ему вкололи пятикратную дозу. Вы тут не при чем, Катюша.

– Как – пятикратную? – не поняла Катюша. От удивления она даже перестала плакать. – А что говорит сама Тамара? Она ведь как-то вам объяснила…

– Уверяет, что, придя в квартиру, обнаружила труп и никакого укола не делала.

– Но… но кто тогда делал?

– Например, сам Неволин.

Катюша потрясла головой, словно отгоняя наваждение.

– Как это – сам? – возмутилась она, и ее наивные глаза стали еще шире. – Вы же говорите, перепутать дозу невозможно. Вы что, думаете, он покончил с собой? Как вы можете! Как вам не стыдно! Он бы ни за что этого не сделал, ни за что! Он любит меня, понимаете? Он счастлив со мной! Как вы смеете врать, что он убил себя, если мы собирались пожениться! Я… он… вот, смотрите!

Катюша рванулась к столу, выхватила из ящика лист бумаги и протянула капитану.

"Катюша, радость моя, счастье мое, любовь моя! – прочел он. – Ты преобразила всю мою жизнь и наполнила ее светом. Тамара для меня теперь ничто. Меньше, чем ничто. Она мне противна. Ты легкая и веселая, словно эльф, а она напоминает мне толстую корову, однообразно, молча и тупо жующую целыми днями свою жвачку. Меня тошнит от одного ее вида. Я люблю тебя! Леонид".

"О таком доказательстве можно было лишь мечтать, – с удовлетворением подумал Корягин, убирая листок в портфель. – Как правильно я выбрал, куда приехать".

– Погодите, – произнесла Катюша, заворожено глядя на исчезающее письмо. – Погодите… Господи, что я натворила! Отдайте его обратно! Это личное… это мое… это нельзя видеть посторонним! Я не знаю, зачем вам его показала! Я не понимала, что делаю. Господи, как все ужасно…

Она снова заплакала.

– Теперь это вещественное доказательство, – ласково, но решительно ответил капитан. – Простите, что принес вам дурную весть, Катюша. Поплачьте, вам станет легче. Обещаю – убийца понесет наказание. Обязательно.

Глава 7

– Невесело, – мрачно констатировала Люська по окончании Тамариного рассказа. – А хуже всего, что ты, похоже, влипла. Слушай, мне можешь признаться честно. На самом деле все-таки ты или не ты сделала ему этот дурацкий укол? Только не ври, хорошо?

Тамара, вздрогнув, молча обернулась к подруге.

– Я бы такого мерзавца прикончила без угрызений совести, – продолжила Люська. – Мало того, что изменял с этой вашей нимфеткой. Мало того, что тайком сфотографировал тебя голой, зная, что ты скорее умрешь, чем согласишься. Он еще продал твою фотографию этому сатиру-Галееву! Продал в тот же день!

– Нет, – слабым голосом ответила Тамара. – Леонид дал мне тысячу долларов сегодня утром. Значит, получил их от Валеры вчера. А сфотографировал меня тоже вчера… вчера поздно вечером.

– А днем поспешил к приятелю отрабатывать денежки. За штуку баксов там наверняка поболе, чем одно фото, – деловито прокомментировала Люська. – Галеев заказал твои фото, и Леонид моментально с тобою помирился. Из-за денег!

– Но он отдал эти деньги Тамаре, – вмешалась Надежда Дмитриевна. – Нет, Люся, он помирился не из-за денег. Он любит тебя, Тамара. Любил. Я знаю это.

Тамара с благодарностью и удивлением посмотрела на мать. Куда делись капризный раздраженный тон, привычные упреки? Мама словно выздоровела в единый миг и из обузы превратилась в опору. Да, она по-прежнему не в силах двигаться, однако голос звучит твердо, а лицо выражает искреннее сочувствие без тени упрека. Без желания напомнить: "А ведь я предупреждала, что этот тип не доведет тебя до добра!"

– Мамочка, – прошептала Тамара, прижавшись к матери.

Надежда Дмитриевна осторожно прикоснулась губами к ее виску и тоже шепотом, как будто опасаясь кого-то разбудить, обратилась к Люське:

– Тамара рассказала нам всю правду, Люся. Но правда не всегда выглядит правдоподобно.

– Может, все еще обойдется? – задумчиво пробормотала Люська. – Зачем милиции лишние хлопоты? Самоубийство гораздо спокойнее. Как тебе показалось, Тамарка, этот милиционер… капитан Корягин, да? Он расспрашивал тебя именно про самоубийство или намекал на что-то другое?

– Да, постарайся вспомнить, девочка. Это важно.

Тамара жалобно вздохнула, не в силах понять, чего же от нее добиваются. Голова раскалывалась, сердце щемило чувство невосполнимой утраты. Леонид мертв. Навсегда. Он покончил с собой, совершив страшнейший из грехов. Хотелось сжаться в комочек и исчезнуть, спрятаться, умереть. Люська предположила, что роковой укол сделала Тамара. Это было бы счастье! Весь грех был бы тогда на ней. Он и сейчас на ней. Она довела Леонида до смерти. Она сказала по телефону: "Ты продал меня и предал". А ведь это не так, мама только что объяснила! Тамара нанесла Леониду жестокую незаслуженную обиду, и его артистическая натура не выдержала. Ленка всегда говорила, он не умеет терпеть боль. Ленка… знает ли она о том, что случилось? Как жутко будет для нее услышать равнодушный чужой голос: "Ваш брат погиб". Она любит его по-настоящему, любит, как мало кто на свете! Тамара по слабости натуры опять поступила неправильно. Следовало поехать к Ленке хоть немного смягчить предстоящий ей удар, а не бросаться за утешением к маме и подруге.

– Ленка, – вырвалось у Тамары.

– Ленка сделала укол? – заинтересовалась Люська.

– Я должна поехать к ней. Я должна сказать ей. Сейчас.

– Можно позвонить, – предложила Надежда Дмитриевна. – Могу я, Тамара, хочешь?

– Нет, – испугалась Тамара. – По телефону невозможно. Я должна сама.

– Будешь дурой, если поедешь, – рассудительно сообщила Люська. – Ленка неплохо к тебе относится, но брата любит в сто раз больше. Она распсихуется и начнет кричать, что ты его погубила. Тебе это надо?

– Не надо, но ведь это правда, – тихо ответила Тамара. – Ты побудешь пока с мамой, Люська, хорошо? Я постараюсь побыстрее.

Надежда Дмитриевна словно собиралась остановить дочь, но вместо этого спокойно произнесла:

– Я вполне могу оставаться одна, девочки. За час-другой ничего со мной не случится. Даже за несколько часов.

Люськины брови взлетели вверх.

– Я и раньше в этом не сомневалась, – язвительно прокомментировала она. Такт никогда не был ее сильной стороной. Но Надежда Дмитриевна не обиделась, лишь добавила:

– Помоги Тамаре, Люся. Она такая… такая непрактичная. Почти как ее отец.

Ленка встретила Тамару раздраженно.

– Мне надоело вас мирить, – с ходу заявила она. – Почему я должна решать за вас ваши проблемы? Думаешь, мне не хватает своих? У меня их во сколько! Воз и маленькая тележка. Этот Ленька, он что о себе воображает? Я ему что – служба спасения? Бесплатный психоаналитик?

Тамара молчала, растерявшись от внезапного натиска.

– Леночка, – осторожно вмешался Дима, Ленкин муж. – Леночка, успокойся. Тамара ведь ни о чем еще не просила. Возможно, она совсем по другому поводу.

– Вечно ты мне противоречишь! – вскипела Ленка. – Прекрасно знаешь, что ее могло принести сюда только из-за моего полоумного братца. Тамара, да или нет?

– Да.

– Вот видишь! – обернулась к мужу Ленка. – А ты еще будешь мне указывать! Вы что, нарочно меня бесите?

Тамару всегда удивляли отношения в этом браке. Дима, сорокалетний солидный мужчина, коммерческий директор банка, не просто терпел взрывной характер жены, а находился у нее под пятой. Насколько Ленка была необычной и яркой, настолько Дима казался Тамаре стандартным и блеклым. Средней внешности, среднего ума, среднего поведения. "Это, наверное, реакция на моего предыдущего мужа, – доверительно сообщила как-то Ленка. – Тот у меня был из ряда вон – хуже Леньки. Вот я и взяла себе третьего попроще. И довольна – с ним куда удобнее".

Но сейчас Тамаре было не до чужих странностей.

– Лена, – с трудом выдавила она. – Лена.

– О господи! – обреченною вздохнула Ленка. – Я все знаю – этот псих тайком снял тебя обнаженной. Дима, пошел вон, это не для твоих ушей. Тамара, он художник. Для него это искусство, а не секс и тем более не порнография. Конечно, он идиот, что обратился к этому гниде Валерке… считает его своим другом, ха! Нашел друга! Да, Ленька идиот и идиотом помрет. Придется нам с этим мириться. Он не хотел тебе ничего плохого, честное слово. Он не думал, что так получится. Устрой ему хороший скандал, а потом прости.

– Лена, – тихо повторила Тамара.

– Только не говори мне, что он успел натворить что-то еще… Ну, что он еще наделал?

– Он умер, Лена.

– Это он просто старается тебя вернуть, вот и… Погоди… он – что?

– Он умер. Я нашла его около шести. Он сидел в кресле, рядом шприц. Говорят, доза превышена во много раз. Врач сказала, он не мучился.

Лена вздрогнула, кровь прихлынула к ее лицу, а затем моментально отхлынула обратно. Тамара закрыла глаза. Ей почудилось, что перед нею Леонид, и выносить это не было сил.

– Не мучился? – закричала Ленка. – И ты смеешь говорить – он не мучился? Ты, которая мучила его три года! Мучила, мучила и добилась своего! Убийца, стерва! Ты не умеешь прощать! Ты хочешь заковать мужчину по рукам и ногам, чтоб он стал таким же скучным, как ты сама! Посредственность, вот ты кто! Ты завидовала ему! Ты нарочно, нарочно все это подстроила! Ты хотела, чтобы он умер, я знаю! Ты…

Она задохнулась, забившись в истерике.

– Леночка! – в ужасе пролепетел подбежавший Дима. – Леночка, что случилось?

– Ленька покончил с собой, – яростно сверкнула глазами Лена. – Лучше бы ты!

Тамара медленно, ступенька за ступенькой, принялась спускаться по лестнице. О существовании лифта она совсем забыла. Она крепко держалась за перила, чтобы не упасть. В этот момент сестра Леонида, всегда казавшаяся чужой, была дорога ей, как никогда. Несмотря на сожаление о боли, которую пришлось причинить Ленке, Тамара чувствовала, что исполнила свой долг – тягостный, печальный, однако необходимый. Ленка могла обвинять Тамару в самых страшных грехах, но они обе любили Леонида. Только они обе и любили его.

Всю ночь Тамара металась по постели, думая об одном и том же, а рано утром раздался звонок в дверь.

– Так и знала, что ты не спишь, – громко и хрипло произнесла Ленка. – Я принесла водку. У тебя наверняка нет.

– Проходи, – кивнула Тамара. – Мама, кажется, заснула, не разбудить бы.

– Ничего страшного, днем выспится. Я уже выпила, но одной не то, надо с тобой. А ты выглядишь, как ни в чем не бывало, – осуждающе сообщила Ленка. – Разве что круги под глазами.

Она разлила водку по стаканам.

– За упокой его души. Тамара, вот ты верующая. Самоубийцы что, все попадают в ад?

– Не мучь меня, Ленка! – вырвалось у Тамары. – Пожалуйста…

На изможденном, мрачном, опрокинутом Ленкином лице промелькнула тень удовлетворенной улыбки.

– Все-таки мучишься? Я тоже. Но у меня для тебя хорошая новость. Или плохая – это как посмотреть. Возможно, Ленька не покончил с собой. Его убили.

– Что значит – возможно? – после паузы спросила Тамара.

– Ты что, не удивилась?

– Люська вчера решила, что Леонида могла убить я. Вернее, решила, что так могут подумать. Но я не убивала.

– Она всегда отличалась практичностью, – с легкой антипатией заметила Ленка. – Я знаю, что ты не убивала, Тамара. Капитан Корягин идиот, и я ему прямо это заявила. Но относительно самоубийства он, пожалуй, прав.

Тамара, боясь спугнуть надежду, не задала вопроса, лишь молча посмотрела на собеседницу.

– Ленька позвонил мне около четырех и потребовал, чтобы я немедленно отправилась вас мирить. А мне это было на редкость некстати. Посуди сама, – Ленка неожиданно перешла на жалобный тон, – ну, разве я виновата? Я лежу в постели с любовником, у нас с ним не так много возможностей спокойно заняться сексом. И что, я должна его бросить и метаться по городу? Ленька сказал, твой мобильный отключен, Надежда Дмитриевна не знает, когда ты вернешься, а от Валерки ты сбежала неизвестно куда. Я не понимаю, каких действий он от меня ждал. Ну, что молчишь? По-твоему, я виновата?

– Нет.

– Ну, я, конечно, выдала ему по первое число. Нельзя же быть таким эгоистом! А еще в придачу идиотом. Я так толком и не поняла, зачем он дал твое фото Валерке.

– Что он сказал тебе, Ленка? – порывисто прервала собеседницу Тамара. – Я ведь вообще ничего не знаю.

– Ну, сказал, что вы серьезно поссорились. Что он давно мечтал сфотографировать тебя обнаженной и вот не удержался, хотя и тайком от тебя. Одна из фотографий получилась просто гениальная, он показал ее Валерке, а тот попросил оставить на денек у него. Пойми, Тамарка, он позвонил в самый интимный момент, мне было не до подробностей. И вот теперь гад Валерка продемонстрировал тебе снимок, а ты смертельно обиделась. Примерно так. Вы ж не первый раз ссоритесь, а потом всегда миритесь. Я надеялась, ты денек подуешься и простишь. Ленька был не в себе, да, но ты ж его знаешь! Он из любой чуши может сделать мировую трагедию. Самое обидное, – Ленка махнула рукой, – все равно секса больше не получилось. Мы с Никитой поцапались, и я выгнала его вон. Хотя Дима должен был вернуться не раньше восьми, и у нас еще была масса времени. Кто такой этот Никита, чтобы критиковать мне в лицо моего брата?

– Никита… – невольно повторила Тамара. – Обуховский?

– Ну, да. Я знаю, что ты подумала. Мне тридцать, а ему двадцать три. Так я ж не замуж за него собираюсь, что б он там ни вообразил! А для секса самое то. Очень способный мальчик.

Тамара и не догадывалась, что Никита Обуховский – Ленкин любовник. Парень симпатичный, но Тамаре всегда был неприятен, возможно, по ассоциации с Катюшей. Они оба учились в Театральном, и ввела Никиту в круг знакомых Леонида именно Катюша.

– Короче, я вчера обозлилась и больше Леньке не звонила, – продолжила Ленка. – Но, по логике вещей, он должен был не сидеть дома, а искать тебя. А, раз сидел дома, значит, кто-то к нему приехал.

– Где он мог меня искать? – печально вздохнула Тамара, обдумавшая вчерашние события не один десяток раз.

– А это неважно. Я сама такая. Лучше бесполезные действия, чем никаких. Не перебивай, слушай! После тебя ко мне заявился этот капитан Корягин. Кстати, как он тебе?

– Никак, – растерялась Тамара. – Не помню.

– Идиот! – припечатала Ленка. – Явился и заявляет: "Я обращаюсь к вам как к ближайшей родственнице Леонида Неволина. Но вы, похоже, уже в курсе его гибели? Когда и от кого вы об этом узнали?" Я вся зареванная, а он словно протокол зачитывает. Изображает сочувствие, а сам исходит самодовольством. Не знаю, как я сразу не спустила его с лестницы. Просто не было сил.

– Почему это не самоубийство? – не выдержала Тамара. Она привыкла, что Ленка любой разговор легко переводит на себя, и обычно спокойно выслушивала ее, но не теперь.

– Сперва он стал задавать вопросы. Были ли у Леонида враги, могли ли они желать ему смерти. А больше всего спрашивал про тебя, Тамарка. Не ссорились ли вы, особенно в последние дни. Не собирался ли Ленька тебя бросить. Правда ли, что ты очень ревнива. Знаю ли я Катюшу Миронову. Надо быть последней дурой, чтобы не понять, куда он клонит. Ну, я и не выдержала. Да что ж это такое, Тамарка! – вскипела Лена. – Если бы Ленька был жив, он никогда бы не позволил, чтобы какой-то посторонний мужик говорил о тебе гадости! Убил бы его на месте, я знаю. А теперь не успел он умереть, как все делается ему наперекор! Он и так умер, а его еще и обижают…

Из глаз Ленки ручьем потекли слезы, но она упрямо продолжила:

– Раз он сам не может себя теперь защитить, это буду делать я. Он любит тебя, и он не разрешил бы несправедливо тебя обвинить. Он бы и справедливо тебя обвинить не разрешил. И я не разрешу. Я сказала этому капитану, что насквозь вижу его идиотские хитрости, но пускай он даже и не надеется. Что у вас с Ленькой идеальная пара, лучше не бывает. Что ты очень порядочная и никого не могла бы убить, тем более Леньку. Что он несет такую чушь, такую чушь, что пускай только попробует это кому-нибудь повторить, и все будут над ним потешаться. Вот так.

– Спасибо.

– Не за что, – удивилась Ленка. – Как еще я могла поступить? Ты слушай дальше. Видимо, я задела этого типа за живое, это я умею. Он переменился в лице и злорадно говорит: "Ах, будут потешаться? Да ничего подобного! Там и не пахнет самоубийством. Шприц лежит не с той стороны, и на нем нет отпечатков пальцев. И еще кое-что о вашей любимой Погосян, о чем я вам сообщать пока не собираюсь. Мы еще посмотрим, кто из нас дурак".

Тамара встала, подошла к окну. Ей хотелось поблагодарить Бога, а перед лицом атеистки-Ленки это выглядело бы вызывающе. «Спасибо», – прошептала Тамара одними губами. Жизнь оставалась пустой и беспросветной, однако боль в душе стала немного меньше. Леонид не покончил с собой – его убили. Он не так грешен – и она, Тамара, тоже. Не она – причина его смерти. Тогда кто?

– Что скажешь? – настойчиво требовала ответа Лена.

– Хорошо, – тихо произнесла Тамара, глядя в светлеющее небо.

Лена пожала плечами.

– Ты хоть слушаешь, о чем я говорю? Какой гад сделал Леньке укол, это мы отложим на потом. Умру, но узнаю. Сперва о тебе. Тебя сегодня вызвали к капитану, так?

– Да. На двенадцать тридцать.

– Ты вчера говорила ему о вашей ссоре с Ленькой?

– Не помню. Нет.

– И сегодня незачем. Скажешь ему, что все у вас в ажуре. Ну, разве что Ленька был недоволен, поскольку из-за болезни Надежды Дмитриевны ты временно переехала к ней. На редкость удачно пришлась эта болезнь, все твои отлучки можно списать на нее. Хоть раз от твоей матери какая-то польза! Итак, не вздумай признаться, что взревновала к Катюше. Не вздумай говорить, что распсиховалась вчера из-за фотографии. Капитан без того тебя подозревает, еще не хватало давать ему мотив.

– Но если он спросит, – объяснила Тамара, – не буду же я его обманывать.

– Будешь, – возразила Лена. – А как же? Иначе тебя посадят, а Ленька мне бы этого не простил.

Помолчав, Тамара отрицательно покачала головой.

– Нет, Ленка. Если я не скажу правды, все запутается, и милиция не сможет найти убийцу.

– Да они и не собираются его искать. Точнее, уверены, что нашли. Тебя. Не знаю, как ты умудрилась этому капитану так резко не понравиться. Хотя знаешь, меня ты поначалу тоже раздражала. Пока я не поняла, что твое высокомерие показное.

– Высокомерие? – несколько опешила Тамара. – У меня?

– Ну, ты так смотришь, будто мы с нашими делами тебе до фени. Вот и теперь. Я стараюсь, как лучше, а ты упираешься. Не хочешь врать – не ври. Просто умолчи.

– А если правду расскажет Катюша?

Лену эта мысль обескуражила лишь на мгновение.

– Мало ли Ленька тебе изменял! Это случалось так часто, что ты могла уже привыкнуть и не обращать внимания. Ну, переспал с Катюшей – делов-то…

Тамара вздрогнула. Казалось, чего уж теперь переживать, но спокойное "это случалось так часто" задело, словно удар хлыста.

– Почему? – вырвалось у нее. – Почему он изменял мне, Ленка?

Лена задумалась.

– А черт его разберет! Я вот все три раза выходила замуж по страстной любви и всем своим мужьям изменяла. Ну, Сережке еще понятно. Он был моим первым мужчиной… если, конечно, это называется мужчиной. Нам было по семнадцать, мы учились в одном классе и воображали себя Ромео и Джульеттой. Едва нам стукнуло по восемнадцать, мои родители стали настаивать на регистрации брака. Наверное, боялись, что я залечу. Ну, мы и зарегистрировались.

– А потом?

Лена, разумеется, снова перевела разговор на себя, однако Тамара жадно слушала. Брат и сестра были во многом схожи.

– А потом я стала зрелой двадцатилетней женщиной, а он оставался пацаном. Кстати, не поверишь, кто был моим первым любовником? Валерка Галеев. Когда я смотрю сейчас на его обвислые щеки, самой не верится. Но опыт у него был не то, что у моего Сережки. Попав в руки Валерки, я почувствовала разницу. Ну, и захотелось попробовать с другими. Как женщина узнает, на что способна, если ограничивается одним партнером? Кстати, Сережке это тоже шло на пользу. Я человек взрывной, но после хорошего секса всегда в превосходном настроении, и он не мог нарадоваться. Да и в постели я стала не в пример лучше. Но тут я встретила Володьку, и у меня поехала крыша. Я развелась с Сережкой и вышла за него.

– Но ему ты тоже изменяла?

– В данном случае первым начал он. Сначала я ничего не замечала, но постепенно он обнаглел и принялся кадрить девиц прямо в моем присутствии. Я разозлилась и решила ответить адекватно. Хотя, вообще говоря, у Володьки был столь разнообразный секс, что дополнительно мне не требовалось. Но ты ж понимаешь, возможности мужчин небезграничны. Это от женщины не убудет, имей она хоть сотню любовников, а мужчина, изменяя, недодает потом жене. Короче, я совершенно пошла в разнос, а ему хоть бы что. Даже наоборот – а не попробовать ли секс втроем, да вчетвером, да еще как-нибудь. И приводит этих своих девиц, будто я ему никто. Измотал нервы до предела. Хотя сейчас эти годы я вспоминаю, как сладкий сон. Никогда у меня не было такой интересной и насыщенной жизни, но тогда я этого не понимала. Короче, познакомилась с Димой, и так меня вдруг к нему потянуло. Спокойный, надежный, верный, любящий. За ним, как за каменной стеной. Развелась я с Володькой и вышла за Диму. Хотя, чего скрывать, сразу видела, что в смысле сексуальной фантазии он не блещет. Я понимала, что буду ему изменять – потихоньку, чтоб его не расстраивать. Он такой положительный, что переживал бы, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнула Тамара.

– Ну, вот. Но мы вместе уже три года, и, наверное, мне стало надоедать. А тут еще появился Никита. Видишь ли, мне всегда нравились мужчины в возрасте, а сейчас… Вспомни того же Валерку – старый, обрюзгший, смотреть противно. Конечно, Дима выглядит лучше – не пьет, занимается спортом, – но что может сравниться с красивым молодым телом? Да и характер у Никиты непростой. Что угодно, но с ним не скучно. Только последнее время вбил себе в голову, что я должна уйти ради него от Димы, и устраивает по этому поводу скандалы. Но я еще не сошла с ума. Парень учится, живет с родителями – какой из него муж? Дима меня пока вполне устраивает.

Эти подробности уже были Тамаре неинтересны.

– Я тоже прожила с Леонидом три года, – медленно произнесла она. – Ему стало надоедать?

– Чушь, – ответила Лена.

Тамара смотрела так грустно, что Лена вдруг вспомнила эпизод, который наверняка смог бы ее утешить. Это произошло всего три дня назад, когда взревновавшая к Катюше Тамара в очередной раз попыталась уйти от Леонида. Лена забежала к брату проверить, в каком он состоянии. Тот оказался не пьян и даже выбрит. Правда, квартира выглядела странно – всюду валялась Тамарина одежда.

– Тамара потребовала свои вещи? – изумилась Лена.

– Нет, – отрезал Ленька.

Надо было сесть, и Лена попыталась снять со стула платье, но брат ее опередил, схватив его сам. Схватил и на миг прижал к себе. Лена не отличалась сентиментальностью, но у нее мелькнула нелепая мысль: Ленька пытается создать себе иллюзию присутствия Тамары. Стало его жаль. Бедный дурачок, он такой впечатлительный!

– Ты дурак, – вслух сказала она. – Хочешь сохранить Тамарку, изменяй ей более скрытно. Она вроде моего Димы, у нее принципы. Была б нормальным человеком, переспала бы с кем-нибудь в отместку, и никаких проблем.

Лена искренне пыталась утешить брата, поэтому ее особенно возмутила его реакция. Кровь бросилась ему в голову, затем отхлынула. Он швырнул стул, не давая сестре сесть, и тихо прошипел:

– Слава богу, она не шлюха вроде тебя. Если ты когда-нибудь посоветуешь ей что-нибудь подобное, я… я…

Он сделал движение руками, будто кого-то душит.

– Вот ты как! – в ярости заорала Лена. – Назло тебе возьму и посоветую! Потому что по-другому с такими, как ты, нельзя! Тамарка со всем мирится – вот и получает! Хватит с нее терпеть!

Снаружи кипя, где-то в глубине души Лена наблюдала за происходящим почти спокойно. Так с нею бывало всегда. Удовлетворенно отметив потерянное выражение лица неблагодарного братца, она повернулась и убежала. Она не лишилась рассудка от гнева, однако ей было очень больно. Не из-за слов – они с Ленькой частенько задевали друг друга куда обиднее. Но прерывающийся голос и этот жест… Лене вдруг почудилось, что Ленька любит Тамару больше, чем ее саму. Что он действительно готов пожертвовать сестрой ради любовницы. Это было неправильно, несправедливо. Хорошим сексом тебя могут обеспечить многие, мужья и жены приходят и уходят, а родные даны тебе навечно.

Эта ссора стала одной из причин, по которой Лена не бросилась вчера на помощь брату. Хотелось его наказать. В тот момент Лена полагала, что даже у ангела на ее месте возникло бы подобное желание. Действительно, Ленька оскорбил сестру ради своей драгоценной Тамары, а через день как ни в чем не бывало позвонил с просьбой до утра покараулить ее психопатку-мать. И Лена согласилась! Она подумала, может, Ленька сорвался с катушек потому, что давно не проводил ночь с любовницей. Вот натрахается всласть, успокоится и поймет, что родная кровь куда важнее. И что? Не прошло и суток, как он опять звонит в полной истерике, уверяя, что Тамара бросила его из-за дурацкой выходки с фотографией и что он этого не переживет. Он считает, сестра рождена для того, чтобы вытирать о нее ноги? Пусть знает, что у нее есть свои интересы. Никто не посмел бы упрекнуть Лену за то, как она поступила, и она была довольна собой.

Однако теперь, когда Ленька погиб, все выглядело иначе. Лене стало неприятно собственное поведение, и она решила не пересказывать эпизод Тамаре, хоть и понимала, что лишает ту утешения. Вместо этого Лена лишь твердо повторила:

– Чушь. Ты ему не надоела. Если б я не была уверена, что он тебя любит, зачем бы я пыталась сейчас тебе помочь? Подумай сама.

Тамара слабо улыбнулась. Ленка с легкостью врет, но не дает себе труда притворяться. Леонид такой же… был такой же. Неужели его действительно больше нет? Тамара своими глазами видела мертвое тело, но до сих пор по-настоящему не верила. Тело… Тамара вздрогнула от запоздалого раскаяния.

– Ленка… я даже не узнала вчера, куда увезли тело, представляешь? Наверное, в милицейский морг? – Отвратительные слова давались с трудом, но их следовало произнести. – Нам надо заняться похоронами.

– Кремируем и похороним рядом с мамой и папой, – без промедления предложила Лена.

Тамара, отвернувшись, смахнула слезы. Ей хотелось бы, чтобы похороны прошли по православному обряду, но Ленка была права. Леонид неоднократно говорил, что одна мысль о разлагающемся трупе вызывает у него отвращение, куда лучше – урна и горстка пепла. Он никогда не посещал церковь при жизни, и несправедливо было бы отправлять его туда после смерти, когда он уже не в силах за себя постоять. Но слезы текли и текли. Представлялось отпевание, своды храма, свечи, молитвы… от этого стало бы легче.

– Между прочим, формально вы даже не расписаны, – сообщила Лена тоном бывалого бойца, приставившего к груди противника меч. – Ты ему никто, а я – ближайшая родственница. Тебе не удастся сделать по-своему, поняла? Он хотел быть кремированным, и я это выполню. Только попробуй возразить! Ну! И не ври мне, что он стал верующим, не поверю.

– Он не стал верующим, – горько подтвердила Тамара. – Как я могу возражать, Ленка, если я знаю, что он действительно так хотел?

– Прости, – вздохнула Лена, мгновенно расслабившись. – Не знаю, чего это я завелась. А похоронами займется Дима.

– Дима? – удивилась Тамара.

Лена пожала плечами.

– Он деловой человек, знает, кому и сколько сунуть. – Она вытащила телефон. – Дима? Ты что, действительно забыл, что должен заняться Лениными похоронами, или нарочно отлыниваешь? Нет, сейчас, а не вечером. Ты ж не рядовой сотрудник, который обязан торчать на работе от сих до сих. Сейчас же отправляйся в… ну, ты у меня умный, ты сам знаешь, куда вчера могли отвезти тело. Леню надо кремировать и похоронить рядом с нашими родителями. Что? Конечно, не возражаю, пускай бумаги оформляет специальная фирма. Сколько надо, столько и заплати. На похороны никого приглашать не будем, кто придет, тот придет. Если что, звони.

– Ленка, – с легким ужасом произнесла Тамара, – давай лучше я. При чем тут Дима?

Ее в очередной раз поразило, как Ленка обращается с мужем. Впрочем, тот безусловно ее любил. Возможно, ему нравится именно подобный стиль общения?

– Не неси чуши. Для чего, по-твоему, мы выходим замуж? Не женщине же бегать по инстанциям, правда? Это женщину унижает. Кстати, Ленька ненавидел похороны и поминки. Говорил, нечего устраивать из смерти балаган. Самые близкие могут помянуть, а собирать веселое застолье с песнями нелепо.

Тамара кивнула.

– Вот о договорились, Тамарка. Кстати, тебе пора к ментам. Хочешь, отвезу?

– Спасибо. Только посмотрю, как мама.

Надежда Дмитриевна выглядела усталой, однако встретила дочь улыбкой сочувствия.

– Езжай и обо мне не беспокойся. Храни тебя Бог, Тамара!

У Тамары просто сердце защемило оттого, что мама стала такая хорошая. Поцеловав ее, она вышла во двор.

– Мне бы такую тачку, – заметила Лена, указав на автомобиль, примостившийся под окнами. – Хотя Дима прав, мне что ни купи, все разобью. Этот тип что, твой знакомый?

– Это Петров Андрей Семенович, – мрачно представила Тамара. – Я два дня с ним работала. Это Лена Неволина, сестра моего мужа.

– Покойного, – уточнил Андрей Семенович. – Я соболезную. Давайте я подвезу вас, Тамара.

– Нет, спасибо. Меня подвезет Лена.

– У меня к вам важный разговор. Очень важный. Это касается вашей… вашей безопасности. Я делаю все возможное, чтобы вам ничего не угрожало, но желательно обсудить с вами варианты. Сейчас, до встречи с Корягиным.

Лена полыхнула на Тамару свирепым взглядом.

– Ты хочешь ехать с этим?

– Нет.

– Тогда не стой бревном, а садись в машину.

И она рванула с места с такой скоростью, что ленивые дворовые голуби в панике попытались взлететь.

– У тебя с ним что? – возмущенно спросила Лена, едва ее автомобиль выехал на улицу.

– Только то, что я говорила, – вцепившись в сиденье, ответила Тамара. – По-моему, он со странностями.

– А по-моему, он в тебя влюблен. Да?

– Я не знаю, Ленка. Наверное. И так все плохо, а тут еще он.