Текст книги "Прасковья [СИ]"

Автор книги: Александра Авдеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Глава 6

Как я и предполагала, утро началось тяжело. Обнаружила я себя лежащей на печи, а не в своей теплой и мягкой постельке. Голова болела нещадно, во рту было, как кошками нагажено, лапы не держали, мутило знатно. Да еще и эта ворона. Вот зачем мне нужно было бабулю упрашивать перевесить ходики именно сюда? А? Вопрос риторический. Вот теперь и страдаю от ее ора. Уй, как голова болит!

– Ну что, проспалась? – спросила бабуля.

– Ага, вроде как. И почему мне так плохо? – сказала я, сползая с печи.

– Головка бобо? – еще и издевается, – кушать будешь?

От этого вопроса меня вымело из избы с огромной скоростью прямо в сугроб и пришлось попрощаться с содержимым желудка. Если бы я знала, что будет ТАК плохо. Все, больше пить не буду. Никакой валерьянки, никакого пустырника, а это кажись из другой оперы, но тоже не буду. Я собрала свои глазоньки в кучку и побрела в тепло.

– Ну что, полегчало? – и столько ехидства в светлом взоре бабули.

– Ба, а что вчера было?

– А ты что не помнишь? – удивилась она, – тебе до или после твоего сольника рассказывать?

– А что еще и сольник был?

– Ну, да, я теперь песню о Стеньке Разине в кошмарах вспоминать буду. Попалилась ты перед нашим гостем по полной, еле с Никитишной его убедили, что это у него глюк на нервной почве. И, кроме того, травка в чае вызвала у него атипичную реакцию, вот ему и мерещиться. Вроде поверил. Ладно, пьянь малолетняя, иди кефиром похмелись, полегчает.

Полегчало, не сразу, но полегчало. В глазах уже стояла не такая муть. Через некоторое время смогла даже нормально поесть. Бабуля надо мной издевалась весь день, после обеда засадила за книжки со словами: вчерашнее пьянство, еще е повод отлынивать от учебы сегодня. Садистка.

Вечером пришла Никитишна с новостями. Оказывается, Семочка таки никуда не уехал, а окопался у председателя сельсовета и вроде собирается купить старый участок деда Никиты. Участок там был большой, прямо рядом с рекой. На участке был дом и сад. Год назад дед Никита умер, а наследников то и не было, вот участок и отошел сельсовету. Домом, это сооружение назвать было сложно, низенькое, неказистое строение, ну чисто домик для гномиков. И вот там собирался жить наш олигарх. Мда, чудны дела твои, господи. С мыслью найти свою зазнобу он не распрощался, просто отложил на потом. Все-таки, искать человека гораздо легче, проживая в стране, а не за ее пределами.

На следующий день мои импровизированные каникулы закончились. Единственным отличием от предыдущих, заполненных учебой дней стала возможность на час дольше поспать. Все-таки отдых великое дело. Это не могло не сказаться на количестве усвоенного материала. Не скажу, что оно выросло в разы, но то, что запоминать его я стала лучше, это факт.

Незаметно пришла весна. Растаяли сугробы, земля подсохла, и народ потянулся на поля-огороды землю вскапывать под будущие посадки. Работы у всех как-то разом прибавилось. Не минула сия чаша и нас с бабулей. Так как большая часть огородов вскапывалась вручную, то резко увеличилось число страдальцев с радикулитом и мозолями. Кроме того, весеннее солнце коварное, вроде и пригревает, а ветер все еще холодный. Как следствие, простуд тоже больше стало. Вот мы и замучались варить отвары и смешивать мази для всех болезных. Бабуля меня даже от уроков освободила. Времени просто ни на что кроме зелий и отваров не хватало. За март и апрель почти полностью закончились запасы некоторых трав. Просто удивительно, вроде в прошлом году в 4 руки собирали и сушили, а поди ж ты, не хватило.

Так за хозяйственными и лекарскими хлопотами наступил май. В учебе я резко прогрессировала, уже стали удаваться вещи, о которых мне тяжело было задуматься еще недавно. Раньше я зелья просто варила, старалась правильно это сделать по рецепту, а теперь я смогла их для усиления эффекта и заговаривать. Получалось неплохо, увеличивался срок годности и усиливался эффект. Кроме того, что-то получаться стало и в диагностике. Пальпирование проходило весело. Я вскакивала на живот очередной жертвы, которая имела несчастье к нам забрести, и от души топталась по нему, выпуская когти, как это обычно делали кошки. Потом, терлась мордочкой о места, которые у меня вызывали максимум подозрений. Больную или воспаленную область на теле я видела как будто испускающую багровое или красное сияние. Посредством топтания лапками по этому месту, удавалось понять насколько тот или иной орган увеличен, ну и естественно по айканью пациентов тоже. Теперь нужно было выдать на гора диагноз, вот с этим были некоторые проблемы. Кроме того, что в присутствии пациента говорить было нельзя, так еще и банально опыта не хватало в определении того, что с ним происходит и причинах этого. После того как болезный уходил, с молча выданным бабулей отварчиком, начинался форменный допрос на тему: диагноз, причины, способы лечения и как я до этого додумалась. Первое время я часто ошибалась, а там где была права – скорее угадывала, чем знала. Бабуле, таким образом, становились понятны пробелы в моих знаниях, которые мы совместными усилиями решали. Получалось, что каждый пациент был моим своеобразным уроком. Где-то после 18–20 пациента, процент правильных диагнозов резко возрос, я как-то обратила внимание на прямую зависимость интенсивности свечения больного органа, от болей, которые он испытывает, так же о многом говорил и оттенок свечения: на какой стадии находиться то или иное заболевание. Естественно, чем темнее и насыщеннее свечение, тем в худшем состоянии орган. Одно было плохо, когда я проводила диагностику, вопросов я задавать не могла, а ведь это так важно, чтобы пациент описал, как он себя чувствует, а вы могли задать наводящие вопросы. Вот тут мне помогала бабуля. Ну, кто лучше нее мог это сделать?

Никитична после масленицы показывалась у нас редко. Забежит иногда на пол часика узнать как у нас дела и опять к своему Семочке. Они с ним завели хорошие приятельские отношения на почве Интернета и форумов. А, кроме того, Никитична активно помогала ему с благоустройством новоприобретенного участка. Семочка, не мелочась, снес домик для гномиков деда Никиты и затеял строительство, на расчищенном месте. Причем старичок не заморачивался. Ему по спецпроекту подогнали финский домик. Мда, скорее домину двухэтажную, относительно быстро его собрали, утеплили, подвели коммуникации и завезли мебель. Ну, и естественно, Никитична в этом всем принимала самое живейшее участие. Ну, как же без нее то. Было ощущение, что старушка для себя старается. Семочка благосклонно принимал ее помощь, даже в благодарность сменил ей всю мебель в доме и даже купил несколько кресел качалок. Теперь вечерами их нередко можно было застать за разговором на веранде Семочкиного дома или дома Никитины, раскачивающихся в креслах-качалках и неспешно попивающих ароматный чай или бабулин травяной сбор. Крошку Лили он уже почти не упоминал, только изредка на его лицо набегала тень и он тяжело вздыхал. Но в такие моменты Никитична старалась его на что-нибудь отвлечь.

Два раза приезжали Семочкины родственники, сперва старший сын, а потом дочь с внуками. Все пытались уговорить дедулю образумиться и вернуться. Не получилось. Дедок уперся и ни в какую не хотел уезжать из Крюковки, так она ему в душу запала. Даже место на кладбище для себя прикупил и гроб из красного дерева. На вопрос: НАФИГА? С улыбкой отвечал: шоб було. Наш человек, однозначно!

Как-то совершенно случайно выяснился один прелюбопытнейший момент. Оказывается Никитична никогда не была школьной учительницей, как думали мы с бабулей. Она действительно проработала в школе 36 лет, только на почетной должности уборщицы. А выяснилось все довольно просто. Один из пациентов бабули, как раз в этой самой школе и преподавал математику уже не первый десяток лет. И лет десять как лечил у бабули подагру с переменным успехом. Вот как-то в одно из его посещений речь о Никитичне и зашла. Боже, как же он смеялся, когда услышал, что наша дорогая соседка, работая раньше уборщицей, взялась преподавать литературу и пение. Особенно пение. Про ее вокал, во время уборок по школе, до сих пор легенды ходят, баньши рядом с Никитичной нервно курят в сторонке. Бабуля этот факт никак не прокомментировала. Но обиду затаила. Ну, а когда Никитична решила изобразить великого педагога в очередной раз, просто не выдержала.

– Родная, – спросила она вкрадчиво. – А не напомнишь ли ты мне, какой именно предмет ты вела?

– Ну, это. Пенье и литературу, русску.

– Да? Как интересно. Я слышала, что учитель, который преподает литературу, обязательно ведет и русский язык. Ведь так?

– Ну да, – неуверенно сказала она.

– Это значит, и ты вела, правда? А не написать ли нам диктант? Я же должна знать, кому я доверила грамотность пока еще единственной и горячо любимой внучки.

Никитична сопела, краснела и бледнела, но в итоге села писать. Бабуля не мелочилась и взяла 'Войну и мир' Л. Толстого, где авторские речевые обороты были особенно зубодробительными.

Итог был печальным. В 1 небольшом абзаце на восемь строк Никитична допустила 21 ошибку, как по орфографии так и по пунктуации.

– Дорогая, а ты ничего не хочешь мне рассказать? – вкрадчиво спросила бабуля.

Никитична молчала как партизан под пытками.

– Мне тут ворона, тху, сорока на хвосте принесла, что ты могла там преподавать только бальные танцы со шваброй и обучить 3 основным видам воплей баньши: устрашающему, обездвиживающему и убивающему на повал. Ммм?

Никитична опять ничего не ответила, только еще ниже опустила голову.

– Ну и чего ты молчишь? Ты же всегда такой говорливой была?

– Ох, Настасья. Понимаш, мне так хотелось помочь Парске, а тут така возможность. Литературу я знаю и люблю. От про магнатьев у тебя же усе прочитала, а исче читала про вампиров, ну недавно написано токо вышло. Рассвет? Закат? Не помню. А Сумерки. Знаш, как там интересно. Они там таки белы и на солнце сверкають, а ишо кровь пьють. О! – и она подняла вверх указательный палец. – Ну, ишо немного классики читала, Пушкина там ентого, Лермонтова, а исче дядька там Толстый був и книгу большу таку написав про войну. А, он ишо писав про девку припадочну, яка под поезд бросилась. Рази ж энто нормально? Жила б себе болезная, деток рожала, так нет же, малохольная, под поизд ей захотелось. Рази ж так можно? Рази ж такое можно детям с неокрепшей психикой читать? Ну, невже я не смогла бы Параску чемусь путнему научить? И потом, знаш как я пою? Ух, как! Мне усе завидовали, говорили, шо труба иерихонская даже рядом со мной не стояла. Отак!

И старушка, приняв гордую позу, воззрилась на бабулю.

– Мда, – только и смогла выдать она.

Сил да и желания комментировать высказывания Никитичны у бабули не было. Она понимала, что старушка это сделала не со зла, а просто от недопонимания ситуации, поэтому ругаться или обвинять ее в чем-то смысла не было.

– Ладно, поняла, – сказала бабуля задумчиво. – Можешь продолжать с Параской заниматься, только я на каждом вашем уроке присутствовать буду и послушаю о чем ты ей вещаешь.

– Это что, ты мне не доверяш? – взвилась Никитична.

– Да нет. Доверяю, просто это твой первый педагогический опыт и я хочу быть уверенна, что ты ей все правильно объяснишь

На этом они и порешили. С того момента на всех так называемых уроках Никитичны бабуля всегда была где-то рядом. А потом, когда мы оставались одни, ехидно комментировала ее очередной ляп.

Вот как-то быстро промелькнул и май, успели зацвести и облететь сады, появились первые фрукты и ягоды, а я все зубрила. Несколько раз за это время появлялась матушка. Беременность была ей к лицу. Такой сияющей и окрыленной я ее давно не видела. Животик у нее был прехорошенький. Мы с бабулей без всякого узи определились, что будет мальчик и, по всей видимости, очень крупный, поэтому рожать в августе мы ей посоветовали все же в больнице. Серьезного риска для нее и ребенка как в случае с рождением девочки не было. Эх, а я так хотела посмотреть на роды и даже помочь бабуле.

Вот уже месяц папаня матушку никуда от себя не отпускал. На работе выгнал ее в декрет, права отобрал и даже в магазин конвоировал. Она с ним ругалась и плакала, но все было бесполезно. Мама носила его ребенка, мальчика, наследника, этим все было сказано.

В начале июня, как и обещала, приехала пани Орыся. Она сразу предупредила бабулю, что не надолго, всего на неделю, а потом ей нужно возвращаться в школу и принимать экзамены у таких же малолетних оболтусов и отправлять их на практику.

Пани Орыся таки произвела на меня впечатление. Представьте хрупкую даму лет так 45–50, с холеным личиком, с темными волосами с легкой проседью, забранными в высокую прическу, в дизайнерском деловом костюме и командным голосиной, который встречается не у всякого прапора. Правда применяла она его не часто, только при общении с нерадивыми студентами. Представили? А мне с ней общаться пришлось, ага, еще и экзамены сдавать.

Но все по порядку. Как-то утром в село заехал тюнингованный кадилак Ескалейд, с тонированными стеклами. На небольшой скорости, под дружные вопли пацанвы, он зарулил к нам во двор, благо ворота были еще открыты, после того как бабуля выгнала нашу корову Зорьку в общественное стадо. Я сидела на подоконнике и занималась утренними процедурами, намывала сонную мордаху (умыться до рассвета не успела – проспала). Из огромного джипа, который еле поместился у нас во дворе, выпорхнула невесомая, хрупкая брюнетка в изящном костюме и в темных очках.

– Настасья, Настасья, принимай гостей, – крикнула она и пошла в хату. – Настасья, ты где, я приехала.

– Нету никого, – буркнул Степаныч. Нужно сказать, что с того памятного вечера под Новый год домовой больше от меня не прятался, мы с ним даже несколько раз долго разговаривали. Он мне рассказал много интересного про свое племя. Но об этом в следующий раз.

– О, Степаныч, а где твои хозяйки? Где Настасья и где Прасковья?

– Настасья сейчас с выпаса вернется, а Прасковья вон на окне застыла памятником самой себе, – сказал вредный домовик.

– Ой, деточка, как же тебя так перекорячило? – спросила сердобольная пани Орыся, поглаживая меня по шерстке.

– Да вроде ничего, усы, лапы, хвост – все на месте, кстати, драсти, пани Орыся – сказала я, все еще себя осматривая.

– Привет, привет, я этот хвост и имела ввиду.

– Так бабуля вроде Вам все обстоятельно описала в письме, – сказала я.

– Ой, ладно тебе, помню я все, меня интересует, что ты помнишь.

– Да так, вроде ничего особенного. Сундук, кинжал и я кошка, ну и потом бабуля с ритуалом, вроде все.

– Мда, не густо. А ты не помнишь, не было ли свечения такого легонького вокруг кинжала, когда тебе его захотелось в руки взять?

– Да вроде нет.

– Ну и ладно, – сказала она, – а Настасья то скоро появится?

– Да здесь я, здесь, привет. – Сказала запыхавшаяся бабуля. – Это твой монстер во дворе стоит? И как ты только такой гроб на колесах купила?

– Привет родная, – сказала пани Орыся, нежно обнимая бабулю, – чтоб ты понимала, это жеребец из Хаммановских [3]3
  Хаммановские конюшни – имеется ввиду одно из самых именитых тюнинг – ателье в Европе – немецкая компания Hamann Motorsport GmbH.


[Закрыть]конюшен, спецзаказ! Они кадилаками не занимаются, но для меня исключение сделали! Знаешь, сколько он стоит? Впрочем, лучше тебе не знать, второй раз поседеешь!

– А ты все такая же, Орыся, ничуть за последние 50 лет не поменялась, – ехидно сказала бабуля.

– А вот этого не надо – не надо про возраст, мне столько, на сколько я выгляжу, и метрика моя никого при этом не интересует, только вот пришлось из-за школы себе немного солидности прибавить, бизнес все-таки.

– А как там Янек, муж твой? Давненько ты о нем ничего не говорила.

– Да что с ним будет то? Дома сидит, внуков нянчит, вон у младшенькой нашей дар огненной ведьмы проснулся, так он сейчас пожаротушением занят, – сказала Орыся, махнув рукой.

Я тихонько сидела на подоконнике и только переводила взгляд с одной на другую ведьму, стараясь не привлекать к себе внимание.

– Ладно, Настасья, за жизнь мы с тобой вечером поговорим, а теперь расскажи-ка мне поподробнее, что же все-таки произошло, а то в письмах все не то, только общая картина без подробностей.

Ну, бабуля и рассказала, все подробно и обстоятельно.

– Мда, вот история, вот только не понимаю, почему так рано это случилось? – спросила Орыся.

– Сама не знаю – сказала бабуля.

– Должно было что-то произойти, не могла же она на пустом месте сундук призвать, если есть следствие, должна быть и причина, ты так не думаешь? – спросила она у бабули, – и если мы поймем причины, возможно, сможем смягчить проклятье. Понятное дело, что его совсем снять не получится, но хоть что-то сделать можно будет.

– Да, ты права.

– Кисонька, а иди-ка ты сюда, присаживайся рядом, поговорить нужно, – сказала пани Орыся, поглаживая кресло, на котором сидела. Пришлось идти.

– А скажи-ка нам девонька, до этой истории с сундуком не случалось ли с тобой чего-то странного, необычного? – спросила она вкрадчиво.

– Да вроде ничего, – сказала я, – может Вы скажете, что имеете ввиду?

– Да если бы я знала.

Пани Орыся встала с кресла и, задумчиво постукивая ноготком с французским маникюром по зубам, подошла к окну.

– Ладно, девоньки, – сказала бабуля, – потом разбираться будем. А сейчас давайте завтракать, а потом я тебе, Орыся, баньку организую, за одно и отдохнешь немного.

– А что у нас на завтрак? – спросила Орыся.

– Оладьи с домашней сметаной и клубничным конфитюром, твоим любимым.

– Ох, смерь фигуре! Настасья, прекрати меня искушать, я на диете уже вторую неделю, уже 3 кг сбросить успела. Вот посмотри, какая у меня талия, – и она обхватила себя двумя ладошками, которые практически сошлись на талии. – Вот гляди, мне еще 3 сантиметра осталось до идеала.

– Вот дурында, ты еще своими костями гордишься? – удивленно спросила бабуля. – Как на тебя Янек еще смотрит, на такую тощую, костями гремящую. Я как тебя увидела, так захотелось тебя обнять, пожалеть и сунуть пирожок.

– Да что б ты понимала, деревенщина! – рявкнула Орыся, – ничего кроме своих коров не видишь в своем селе, даже хата у тебя не по фен-шую стоит!

– Это еще что за зверь? – спросила бабуля.

– Даосская практика символического освоения пространства.

– Шо?

– Не шокай, денег не будет, или это не свисти? Не важно, – Орыся приняла вид лектора, который распинается перед неучами и начала вещать, – С помощью фэн-шуй можно выбрать наилучшее место для строительства дома или захоронения, ну тебе это еще рано. Фэн-шуй предполагает существование потоков энергии ци подобной ветру через дома, комнаты и участки. Так как энергия пронизывает всё – человека, природу и вещи, – то можно только определять её присутствие в конкретном месте или человеке. Земная энергия меняется, как меняется сама земля. Так как энергия в принципе нематериальна, то не пустить 'вредоносное ци' в дом нельзя…

Вещала она долго, явно представляя себя за трибуной в лекционном зале перед студентами. Активно жестикулировала и даже моментами напоминала Ленина на броневике, который тоже толкал пафосную речугу перед пролетариями.

Пролетарии в нашем лице прониклись. На 10 минуте лекции наши круглые, удивленные глазюки, сами собой начали закрываться и потянуло в сон.

– Не спать! – гаркнула пани Орыся. – И, наконец, творя человеческую судьбу, в фэн-шуй рекомендуется не создавать мест застоя ци, таковыми считаются нефункциональные углы, длинные проходы, неэстетичная мебель.

Она подняла вверх палец и патетично выдала.

– Поняли? А у Вас что? Мебель не эстетичная, это мягко сказано. Ты ее, когда в последний раз меняла? – спросила она у бабули.

– У меня антиквариат, конец 19 века, еще от бабули досталась, а деревенский стиль сейчас опять в моде – насмешливо сказала моя бабушка. – И вот этому ты у себя в школе учишь юных ведьм? Тогда понятно, почему у нас в последнее десятилетие такой дефицит грамотных кадров. Образование хромает.

– Ах ты! Ты…! – Орыся аж задыхалась от негодования.

Так пора вмешаться, а то они дальше перейдут к военным действиям и разнесут нашу бедную хатку по фен-шую к чертям собачьим.

– Бабуля!

Ноль эмоций.

– Пани Орыся!

Аналогично. Две ведьмы стояли друг напротив друга как два врага, глаза сияли колдовским огнем, волосы развевались как от сильного ветра, а кулаки у обоих были сжаты. Их нужно чем-то срочно отвлечь, вот только чем?

– Бабуля, – прошептала я, – мне плохо.

И стала заваливаться между ними.

– Параска, что с тобой, деточка? – военные действия были тут же прекращены и обе ведьмы склонились надо мной.

– Не знаю, но когда вы тут вот это… и глазами сверкать начали, мне так плохо стало, так плохо, – я тихо сипела, пытаясь изобразить смертельно больную, ой, только бы не переиграть.

Бабуля взяла меня на ручки и отнесла на постель.

– Полежи тут немного, сейчас я тебе укрепляющего отвара приготовлю, выпьешь, сразу полегчает.

Вот заботливая какая, а. Отварчик настолько противный на вкус, что у нас его заказывали крайне редко, не взирая на все его положительные свойства.

– Ба, а может не надо? – жалобно спросила я.

– Надо Федя, надо!

Через пол часа пришлось его таки выпить, а потом изображать чудесное исцеление от неведомой хвори. Вроде поверили. Все то время пока готовился отвар и меня им поили, между ведьмами хранилось гробовое молчание. Бабуле было не до того, а пани Орыся сидела у окна обиженная на весь мир. Через какое-то время Орыся не выдержала и спросила у бабули.

– Я что, правда, так плохо выгляжу?

– Ну, милая, ты только не обижайся, но твои диеты, которыми ты себя изнуряешь последние лет тридцать, ерунда редкая. У женщины должны быть округлости и мягкости, а не впалости и жесткости, сама же знаешь. А эта мода на шпал, гремящих костями, ну не понимаю я ее, да думаю и мужики тоже. Хотя и здесь есть извращенцы, но они нам не нужны. – Она брезгливо передернула плечами. – Так, что давай завтракать, оладушки еще остыть не успели, а конфитюр в этом году варила. Все свежайшее, как ты любишь.

– Ох, что с тобой делать, давай корми, в крайнем случае, потом похудеть всегда успею.

После сытного завтрака и часового сна с дороги, пани Орыся решила взяться за меня как следует, мотивируя тем, что времени итак не много. А мало того, что по основным дисциплинам нужно проверить уровень знаний, так еще и по тем, где обнаружатся пробелы, прочитать лекции и провести практические. Пытала она меня до часа три – четыре подряд, мы успели с ней пройтись по травоведению и составлению зелий, отваров и мазей. В принципе, претензий у нее ко мне не было по этому направлению, единственно, у меня еще немного хромала магическая составляющая зелий. Я еще не могла грамотно контролировать силу, которую вливала в них, дабы усилить эффект и срок годности. В одном случае сил вливалось очень много, в другом недостаточно.

– Мда, дорогая. Плохо, работа должна быть ювелирной. Зачем накачивать зелье силой там, где в этом смысла нет? Зачем ее зря расходовать, а потом с трудом восстанавливаться? Такое количество силы вливать имеет смысл, если ты смертельно больного на ноги поставить решила. Тоньше работать нужно, тоньше. А как у тебя с медитацией и концентрацией внимания? Ммм?

– Никак, мы с бабулей до этого еще не дошли, – сказала я растерянно, перетаптываясь лапами на кресле.

– Это как? Вам же с этого нужно было начинать! – возмущению пани Орыси не было предела. – И что, она тебе ни одного упражнения не показывала?

– Неа, – сказала я.

– Ладно, будем работать с тем, что есть. Так сядь в позу лотоса.

– Это как? – спросила я, оглядывая себя со всех сторон. – Это мне лапы бубликом завернуть? А хвост куда деть? А как при этом расслабиться? – Все свои сомнения я высказала пани Орысе.

– Мда, это проблема, об этом я как-то не подумала, – она задумчиво почесала затылок. – Ну, а как ты расслабляешься?

– Я и не напрягаюсь, – ответила я фразой из анекдота, вот не надо было умничать. В глазах ведьмы зажегся опасный огонек.

– СИДЕТЬ! Сложить лапы лотосом и закрыть глаза! – гаркнула она на меня. Причем вид у нее был такой дикий, что я непроизвольно плюхнулась на пятую точку и попыталась заплести лапы бантиком и перевязать их хвостиком. Не получалось.

– Так, из положения сидя, вытяни задние лапы. Так, теперь положи на них передние, положила, молодец, и упрись хвостом в пол.

Не знаю как у кого, а у меня в такой позе расслабляться не получилось, хвост не помогал, я то сползала на пол спиной, то заваливалась на бок. Естественно, в такой позе, ни о какой медитации речи не шло.

– Эксперимент не удался, ладно, давай попробуем другую позу.

В этот момент вошла бабуля.

– Это вы о чем? – спросила она удивленно.

– Медитируем, – сказала я, очередной раз, заваливаясь на бок.

– А… – глубокомысленно сказала бабуля, почесав затылок. Кажется этот жест заразный, пока не приехала пани Орыся, бабуля не чухалась.

– А слабо дождаться захода солнца и учить ее в человеческом виде?

Мы с пани Орысей недоуменно переглянулись.

– Мда, это я как-то не подумала, – сказала ведьма смущенно и опять почесала затылок. Да что с ними такое? – Ладно, отложим до вечера.

А вечером приперлась Никитична. Причем до этого не заходила уже больше недели. Она даже не делала вид, что пытается меня чему-то научить, давая задания почитать ту или иную книжку. Старушка была вся в отношениях с Семочкой, зависая у него в доме до семидесяти процентов своего времени. Что ее привлекло к нам, в общем-то понятно, машинка во дворе все же заметная. Ну, а как пройти мимо и не полюбопытствовать, кто это у местной ведьмы так долго задержался. Обычно бабулины клиенты оставались у нее не больше 2-3-х часов, а тут уже вечер, а машина стоит. Непорядок. Вот она и решила провести разведку боем.

– Настасья, Прасковья, драсти, а чой-то то за монстер у вас во дворе стоить? – спросила неугомонная старушенция.

– И тебе не хворать, – ответила бабуля. – Неужели ты о нас вспомнила?

– Вот не надо ехидничать, – сказала чуть смущенная Никитична. – Я, может первый раз за столько лет, личную жизнь строить начала, нашла, можно сказать, родственную душу.

– Ага, и кошелек, – ну не смогла бабуля утерпеть от ехидной реплики.

– Ну да, и кошелек тоже! И неча меня в меркантилизьме обвинять, сама знаш, бабское счастье – оно без этого не бывает. Женчина не должна думать о хлебе насучном!

– Золотые слова, – сказала, вышедшая из комнаты пани Орыся. – Вот, Настасья, хоть у кого-то из твоих знакомых мысли правильные. Меня зовут пани Орыся Ковальская, – представилась она по всей форме. – Я давняя подруга Настасьи, вот в гости на недельку приехала.

– А я Никитишна, еейная суседка.

Они как две старые подруги пожали друг другу руки и чмокнули воздух возле щечек друг друга. Мда, кажись неделька ожидается веселой. Похоже, Никитична нашла родственную душу в пани Орысе, и теперь они на пару будут истощать себя диетами и обсуждать в какие места лучше ботокс закачать, чтобы моложе выглядеть. О, я таки не ошиблась, первое, что они начали обсуждать, это где пани Орыся себе такую прическу сделала, дальше пошел разбор по косточкам ее костюмчика от Диор и где его можно по дешевке прикупить, где сейчас в Европе лучшие распродажи и т. д. У Никитичны к концу разговора глазюки горели как два семафора, и мы с бабулей понимали, что бедный Семочка попал, ждет его шопинг по Евпропах и, причем в ближайшее время, а то костюмчики от Диор со скидкой закончатся.

Уходила от нас Никитична просветленная, как после общения с великим гуру шопинга. Хотя, похоже, так и было, пани Орыся привезла с собой на недельку 4 огромных чемодана и два больших несессера с 'самыми необходимыми вещами для девушки'. Теперь понятно, зачем ей Эскалейд понадобился. В другую машину это барахло навряд ли бы влезло, а тюнинг у машинки – ну чисто для понтов.

Мда, а медитировать мы этим вечером так и не стали.