Текст книги "Амулет Пандоры (СИ)"
Автор книги: Александра Алейникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
«В конце концов, – пришла какая-то глупо-спокойная мысль, – я во Франции, а здесь люди цивилизованнее и добрее».
Глаза привыкли к темноте, и Энди стала кое-что различать: квадратный стол, на котором стояли перевернутые ножками вверх стулья, комод, деревянную стойку, несколько поваленных табуретов. Еще какая-то мебель тушами громоздилась по углам комнаты, а вверху, видимо сквозь слуховое оконце, пробивался белый дневной свет.
– Игнатиус? – неуверенно позвала Энди.
– Я здесь, – пришел откуда-то словно отраженный от стен мягкий спокойный голос.
– Где?
– Здесь.
Энди оглядывалась, пытаясь понять, откуда этот странный человек говорит с ней, но снова не увидела ничего, кроме смутных очертаний каких-то огромных шкафов.
– Я вас не вижу, – Энди наугад сделала несколько шагов, половицы заскрипели, а под ноги подвернулся стул, лежащий на полу.
Споткнувшись и едва не упав, Энди схватилась за крышку стола и поняла, что он очень пыльный. Она немедленно чихнула. Раз, другой. Теперь глаза привыкли настолько, что она даже видела облако пыли и различала свои руки. От локтя до запястья они казались белыми, а ладони – темными.
Энди потерла руки.
– Я вас не вижу, тут темно.
Ответ пришел немедленно.
– Только что у тебя в руках был огонь.
Энди снова посмотрела на грязную ладонь.
– Но он исчез.
– Ничто не исчезает бесследно. Вспомни, что ты чувствовала, когда он был у тебя в ладони, подумай про него, верни…
Энди уставилась на ладони. Вот огонь перетек ей в левую руку. Она вспомнила ощущение тепла, легкое щекотание, касание пламени. Представила красновато-оранжевый лепесток огня, лаву, текущую медленно… И тут же прыснула от смеха.
– Что смешного? – голос Игнатиуса был как будто чуточку недовольным.
– Я представила, а-а-ах, – Энди задохнулась смехом, но вдруг громко взвизгнула: – Ай!
Что-то теплое, податливое, склизкое было у нее в ладони. Энди энергично тряхнула рукой, и, оставив сырой след, теплый комочек сорвался и шлепнулся в темноте.
В наступившей глухой тишине через несколько секунд снова раздался ее голос:
– Не может быть… я думала про огонь, про тепло… как он течет, вспомнила лаву – и вдруг мне почему-то представилось, что это не лава, а овсяная каша. Она ведь тоже теплая, тоже течет медленно и лениво… И я так захотела овсяной каши, теплой, с сахаром и кусочком масла… Блин, я такая голодная, что готова съесть даже кашу! А я терпеть ее не могу! Бах! И у меня в ладони – овсяная каша…
Снова наступила тишина, но Энди показалась, что эта тишина была неодобрительной.
– Ладно, – храбрясь, Энди расправила плечи и потерла руки, – я попробую еще раз.
«В самом деле, – подумала она, – если появилась овсяная каша, чему тут удивляться, наверное, и огонь может появиться…»
– Горшочек, не вари, – пробормотала она себе под нос и постаралась сосредоточиться на огне.
На этот раз, представляя пламя, она вспомнила, что в детстве, когда во всем квартале отключали зимними вечерами свет, она с братом и мамой сидела на кухне перед свечой и водила пальцем сквозь пламя. Проведешь быстро – почувствуешь тепло. Замешкаешься – коже станет горячо. Промедлишь – и огонь словно вопьется маленькими сверлами в кончик пальца. И надо подставлять обожженный палец под холодную воду.
Вот по свече бежит восковая капля, застывает… Вторая, третья… Отламываешь длинную сталактитовую полоску и суешь ее в огонь, а она с шипением и потрескиванием перетекает в лужицу, из которой торчит черная нитка фитиля…
Сквозь кожу ладони проступило голубоватое свечение. Вот первые струйки пробежали по сеточке линий. Дрожащие вспышки вытягивали за собой тоненькие ручейки, которые наполняли ладони Энди… водой. Она светилась ярким голубым светом, как будто в ней были сокрыты тысячи маленьких звезд.
– Вода? – недоуменно произнес себе под нос Хранитель. – Вода, дарующая свет?
– Больше, больше! – шептала Энди.
Она сложила ладони лодочкой, и в горсти у нее заплескалось целое озеро.
– Облеки ее в форму, – посоветовал голос, и Энди, чувствуя теплую плотность воды, сжала ее в ладонях.
На мгновение свет померк, но, когда Энди убрала левую руку, на правой у нее остался светящийся шарик. Конечно, он был не идеально круглым, как у Игнатиуса, не из огня, и в нем не бегали волны и пламенные вихри, но в нем горели тысячи искорок, он светил, и девушка подняла его повыше.
Темнота рассеялась, из нее выступил старый не то дом, не то сарай.
Серые балки и стропила, поддерживающие дощатую крышу, грозились рухнуть на голову; в торце оказалось закрытое оконце. Вдоль стен стояли кухонные шкафы, комоды и серванты. Дверцы на многих из них покосились и висели на одной петле, а на каких-то и вовсе отсутствовали, вместо ящиков зияли черные прямоугольники. На стене – пустые, провисшие, длинные полки. За спиной у Энди оказался камин с потрескавшимся дымоходом. Видимо, какое-то время после образования трещин камин все равно продолжали топить, потому что по кирпичной кладке струились черные языки гари. В комнате было тесно от столов, стульев и другой мебели.
Игнатиус уже сидел напротив в потрепанном кресле.
– Ты совсем не готова, – разочарованно вздохнул Хранитель.
– К чему? – спросила Энди, мысленно удивляясь, почему задает этот вопрос, а не спрашивает, где она находится. – К показу фокусов?
Но Хранитель не удостоил ее ответом, а только скрестил на груди руки и о чем-то задумался.
Глава 5
Многотонный пласт песка осыпался, едва не задев его. Кем бы ни был соперник, работал он примитивно, грубо, но эффективно. Алексей оглянулся: остров, море, песок – и никого. Но стоило моргнуть, и вот вдалеке уже возник силуэт демона. Леша сосредоточился – надо атаковать первым. Но не успел он выбрать тактику и ударить, как перед демоном выросла еще одна фигура. Женская. Видно только спину, но Леша точно знает, кто это…. Светлые волосы волнами падают на плечи. Энди делает шаг к Дионию и протягивает руки, чтобы обнять его, но Алексей этого уже не видит.
Алексей резко открыл глаза. Обрывок сна таял у него в голове.
– Наконец-то, – холодный голос из дальнего угла гостиной окончательно разбудил его.
– Глупый сон, – Алексей сразу догадался, кто бесцеремонно влез к нему в голову. – Она для меня ничего не значит.
– Тогда надо было отдать ее мне, – резонно заметил Дионий.
Его серый костюм был безупречно выглажен, а черные ботинки блестели так, словно демон собирался как минимум на встречу с президентом.
– Я еще не встретил Верховного Хранителя, так что нет, – твердо сказал Леша.
Он не собирался уступать девушку демону. Но упускать шанс отыскать Игнатиуса тоже не хотел.
– Тогда ты будешь разочарован, узнав, что ее здесь нет, – Дионий насмешливо следил за реакцией юноши.
– Что?! – Алексей вскочил с кресла и кинулся в комнату Энди. – Где она?!
– Она с Игнатиусом… Если честно, я немного восхищен: ты так отважно делаешь вид, будто от тебя что-то зависит, – Дионий встал с диванчика и отряхнул рукава пиджака.
– С Игнатиусом? – тряхнул головой Алексей. – Но почему она с Игнатиусом?
– О, – демон подошел к столику, – наверное, спрашивает у него, откуда у якобы русского мальчишки английский паспорт, – Дионий покрутил в руках багровую книжечку и кинул ее на стол. – С Лондоном я угадал. Остальное дело времени, – оскалился демон.
Алексей спрятал паспорт в карман.
– Думаю, она не рылась в моих вещах, в отличие от некоторых.
Дионий пожал плечами:
– Церковь Сен-Маклу.
– Что?..
Но демон не ответил и исчез.
Алексей окинул взглядом комнату и, стиснув зубы, переместился следом…
… в неф величественного готического собора. Ни на стульях, ни в боковых нефах, ни даже у алтаря никого не было. Алексей окинул взглядом звездчатый свод, исповедальни, орган, хоры, от которых расходились четыре капеллы, стрельчатые витражные окна, розу над входом…
Дионий стоял в десяти шагах от него.
– Зачем мы здесь? – не спуская глаз с демона, настороженно спросил Алексей.
– Я закопаю тебя на том кладбище, – Дионий кивнул куда-то в сторону, и взгляд юноши будто пронесся сквозь возникшую из ниоткуда квадратную арку и остановился в сквере с крестом посредине. Двор замыкала каркасная галерея, все балки которой были наклонены под разными углами; мрачные эмблемы со скрещенными косами, лопатами и костями усыпали фризы под карнизом. – Причем лично. Это большая честь для тебя, – добавил демон.
Алексей слегка пошатнулся, когда видение пропало.
– Нет уж, спасибо, – скривился он, когда вокруг снова возник зал с витражными окнами.
– Ты этого не ценишь? – усмехнулся Дионий. – Надо бы кое-что прояснить…
И Дионий наклонил голову. На ладони его тускло вспыхнул шар, похожий на миниатюрную планету, покрытую магмой.
Алексей медленно кивнул, принимая вызов. На мгновение ему послышался скрежет металлической трубы, выплевывающей греческий огонь, который с шипением и свистом летел прямо в лицо. Но, не долетев, огонь замедлился, утопая в упругом воздухе. Прогнувшись под тяжестью, прозрачная стенка вытолкнула сгусток пламени обратно к своему хозяину.
– Хороший прием, – оценил Дионий, он поймал шар рукой – и тот как будто впитался в его ладонь. – Хороший, но простой.
– Какая атака, такая и защита, – хмыкнул Алексей.
– Вот как? – оживленно откликнулся демон. – Мне нравится твой подход! Кто обучал тебя?
– У меня природный дар, – язвительно ответил Алексей, снимая воздушный щит.
– Дар, говоришь… – протянул демон, отходя к алтарю.
Он манерным движением поправил манжеты и выбросил вперед руку – за ней тут же потянулись огненные нити, голубые и красные. Множась, ветвясь и переплетаясь, они соткали в воздухе туловище барса. Густой светло-голубой мех с темными алыми пятнами делал зверя пушистее и оттого больше. Мощные лапы вцепились в хоры. А когда Дионий оборвал огненную пряжу, зверь прыгнул на трубы органа, смял их лапами, оттолкнулся и бросился на Алексея…
Никакой щит не смог бы долго сдерживать такую мощь. Пораженный страшной красотой зверя, Алексей развернул ладони к барсу: порыв ветра хлестнул по приплюснутой морде, но только на мгновенье остановил гигантскую кошку.
Призывая стихию Воздуха, нужно сохранять полное самообладание, иначе Воздух, почувствовав страх, станет неуправляемым. Но ведь барс – это всего лишь кошка!..
Порыв ветра пронесся по церкви, поднимая стулья, переворачивая их, кружа в замедленном фантастическом танце. Вихрь раздувал шерсть замешкавшегося зверя, который, подобравшись, прыгнул, пытаясь поймать пролетавший мимо стул…
Губы Диония дернулись в злой усмешке, но в этот момент сорванную со своего места исповедальню швырнуло прямо на него. Тяжелые резные панели мгновенно вспыхнули, истлели и рассыпались пеплом.
– Просто отлично, – прокричал демон.
Огненная кошка, оставляя черные следы на стенах и потолке, гонялась по собору за стаями стульев, которые Алексей кружил в смерче. Удерживать и контролировать Воздух становилось все тяжелее. Появилась одышка. Пламенная шерсть барса гудела, как лесной пожар. Сам зверь стал еще огромнее: ветер раздувал его, длинный хвост стегал по колоннам. Черный дым вырывался через разбитые окна, бесценные витражи расплавились. Роза над входом зияла страшной раной…
Потрясенный, Алексей опустил руки, но бушующий в соборе ураган не успокоился. Наоборот: зверя затянуло в воздушные вихри – и в воздухе заплясала огненная воронка. Рев пламени стал оглушительным, казалось, даже камень полыхал, словно бумага.
Огненный торнадо жил собственной жизнью.
– Глупо использовать против огня воздух, – Дионий стоял посреди пылающего ада, запрокинув от наслаждения голову и раскинув руки. – Все равно что раздувать костер, вместо того чтобы тушить его.
С потолка посыпались камни, падая, они взрывались словно бомбы, расплескивая вокруг себя огонь.
– Достаточно! – Дионий щелкнул пальцами, и пламя бессильно опало, стекло по стенам и исчезло. – Будем считать это вступительным экзаменом… А меня… – Дионий на мгновение задумался. – замдекана.
Он щелкнул пальцами, и время пронеслось вспять, возвращая все на свои места. Через мгновение церковь Сен-Маклу стала прежней.
Демон усмехнулся и коснулся запонки на манжете.
– Я думаю, ты готов к встрече с Верховным Хранителем. Скалы Этрета. Увидимся там.
И Алексей остался один. Облизав пересохшие губы, он без сил опустился на стул. Мимо него прошаркал кюре, под сводами шевельнулось эхо, у входа защелкали фотоаппараты туристов. Дневной свет оживлял витражи, но белое лицо Мадонны казалось Алексею измученным и сердитым.
* * *
Отправиться вслед за демоном сразу он не смог – не хватало сил. Отдышавшись в соборе, он вышел на свежий воздух – прогуляться. Во взятом наугад рекламном буклете сообщалось, что Сен-Маклу – «достойнейший образец французской “пламенеющей” готики», и Алексей не смог не оценить мрачной иронии.
Хотелось пить, и он напился прямо из фонтана на левой стороне фасада: два полустертых писающих мальчика. Как говорится, имидж – ничто…
Сидеть в кафе не хотелось, поэтому Алексей отправился бродить по городу. Ушел недалеко: заглянул в какой-то зеленый дворик, обсаженный деревьями, присел на скамейку и задремал.
Ему снилось, что он опять в Сахаре, скитается по засушливой пустыне почти месяц, потому что должен вызвать снег. И Сфинкс с лицом Наставника хохочет, потому что пришедший в Алжир снегопад парализовал движение всего транспорта…
От скрипучего смеха учителя Алексей проснулся. Видимо, он задремал всего на несколько минут. Кругом никого. Пронзительно синее небо Руана щипало глаза, деревья еле слышно перешептывались о чем-то.
Аtra…mors…Аtra…mors…
Алексей тряхнул головой и проснулся окончательно. Пора было отправляться на скалы Этреты.
* * *
Вода Ла-Манша была сине-зеленой. Алексей стоял почти у самого края обрыва по щиколотку в жесткой траве. В двадцати шагах от него сгорбился старый небольшой дом с темной черепицей. Когда-то вокруг дома была стена, но сейчас только несколько замшелых кусков кладки напоминали об этом.
В стороне демон оживленно разговаривал с седовласым мужчиной в легком плаще. То, что это именно Игнатиус де Фонтез, Алексей не сомневался. Другой вопрос был в том, что связывает демона Пустынных Земель и человека, который должен ему противостоять? Почему демон называл Хранителя другом? Он должен выяснить это.
Алексей увидел Энди, сидящую на большом пляжном полотенце. По всей видимости, его появления она даже не заметила. Вообще казалось, что она не замечает ничего, кроме волн, которые накатывались на берег там, внизу.
Алексей глубоко вздохнул. Сейчас ему было важно сделать одно – правильно показать себя перед Хранителем. Что ж, он долго ждал этой минуты, и вот встреча с Верховным Хранителем уже близка! Наставник будет гордиться им – первая задача выполнена. Твердым шагом Алексей направился к Игнатиусу, который смотрел на него со спокойным любопытством.
Какое-то удивительное молчание наступило на вершине скалы. Даже ветер перестал насвистывать еле слышную мелодию. Юноша приблизился к Игнатиусу и склонил голову.
– Тебя зовут Алексей… И ты очень рад нашей встрече, – ровным голосом сказал Хранитель, прежде чем юноша открыл рот, – ты утверждаешь, – здесь Игнатиус сделал краткую паузу и окинул собеседника быстрым взглядом, – что у тебя природный дар и… это… – вспоминая Хранитель прищелкнул пальцами, – самообразование…
Тут Игнатиус покачал головой, как бы задумавшись.
– Впрочем, – продолжил он, – это неважно…
Потом Хранитель обратился к демону.
– Нам надо отпустить ее, – он едва заметно кивнул в сторону девушки. – Я переместил ее в дом, где в разы увеличивается любая стихийная сила, но она вместо огня призвала каким-то образом воду! Удивительно, такая душа, и почти полное отсутствие способностей.
– Повремени, Хранитель, может, ее потенциал раскроется позже.
– Она даже не верит до конца во все это! К тому же, – тут Игнатиус снова посмотрел на растерянно молчавшего Алексея, – помимо этого юноши ты обещал мне еще учеников – уговор дороже денег.
– Неверие не требует больших усилий, – пожал плечами демон, пропустив заключительную шпильку Хранителя мимо ушей. – Не верить в природные Силы – все равно что не верить в наводнение, землетрясение или, – тут он метнул острый взгляд на Алексея, – в огненный вихрь. Но стоит человеку дать телевизор, он уверует и будет бояться наводнения всю жизнь, пусть даже живет на горе Арарат. Кое во что она все-таки верит… В тебя, в меня, в фокусы с шариком… Разреши мне забрать ее?
Услышав это, Алексей уже хотел возразить, но Хранитель махнул рукой, как будто отметая все возможные аргументы:
– Что ж, попробуй, а мы пока потолкуем с юношей…
Сделав два стремительных шага к Энди, демон схватил ее за руку, рывком поднял с полотенца и исчез в огненной вспышке.
– Нет! – дернулся Алексей, но Хранитель с таким удивлением поглядел на него, что он запнулся и замолчал.
Какое-то время они стояли и молча смотрели на каменистый прибрежный песок и белую пену волн. Алексей косил глазом, исподтишка разглядывая Верховного Хранителя, которого он представлял как-то иначе: воплощение величайшей земной силы и мощи никак не проявлялось в этом человеке. Седые волосы касались плеч. Серые глаза разочарованно смотрели на линию горизонта…
– Так зачем ты искал меня? – нарушил молчание Игнатиус.
– Чтобы учиться у вас… стать вашим учеником…
– Преемником? – просто уточнил Хранитель.
И Алексей снова замолчал, сбитый с толку его спокойной прозорливостью.
– Что ж… у тебя будет шанс…
Ярко светило солнце, вдоль известняковых скал шла яхта, но на душе у Алексея было почему-то тоскливо и противно, как будто он обманул хорошего человека.
* * *
Дионий выпустил руку Энди, и она, не удержав равновесия, уселась на песок. Они переместились с вершины скал к подножию. Воды пролива была совсем рядом, и остро пахло солью и йодом.
– Ух… – только и смогла сказать Энди. – Кажется, я начинаю привыкать к внезапным перемещениям. Ты, значит, тоже волшебник?
– Ты как будто не очень-то веришь, – Дионий примостился рядом.
Энди пожала плечами:
– Я уже не знаю. По телевизору разное показывают, книги пишут. Вот опять же Библию почитаешь – сплошное волшебство, – девушка помолчала. – Хотя мама брату говорит, что волшебников не бывает.
– Библия… – Дионий как будто задумался. – А душа бывает? – и он покосился на Энди, ожидая ответа.
– Наверное… мы же думаем, чувствуем, любим… знаем, что такое хорошо и что такое плохо. Совесть у нас есть… – говоря, Энди бездумно водила ладонью по песку. – А тебе костюм не жалко? Будет в песке.
– Ерунда… Вот ты говоришь: совесть там, любовь, мысли… но ведь это все напрямую с душой не связано. Мыслит человек мозгом, знает, что такое хорошо, а что такое плохо потому, что его мама с папой научили, любит потому, что это в его природе. Где тут душа?
Энди снова пожала плечами.
– Есть вещи, в которые надо верить, – продолжал Дионий, – их нельзя так просто увидеть. Хотя… я покажу. Кстати, – Дионий внимательно вгляделся в сине-зеленые, такие же, как воды Ла-Манша, глаза девочки – уж слишком спокойно она ко всему относилась, – ты пила что-нибудь из рук Игнатиуса?
Энди рассеянно поглядела на него:
– Нет… – потом она вспомнила, что Игнатиус угостил ее коктейлем, и ей стало неловко. – Наверное, надо было заплатить, да?
– Глупости, – решительно сказал Дионий, – здесь это не принято. Ванильный, да?
– Как ты угадал?!
– Я же почти волшебник…
Тут Дионий снова крепко ухватил Энди за руку, мир вокруг нее полыхнул, она почувствовала, что куда-то падает, кружась. Вихри бушевали вокруг нее, нарастал тяжелый гул. И вдруг все пропало.
Они оказались сидящими на застеленной кровати в прохладной мансарде. Окна были распахнуты, и в них лезла густая крона любопытного каштана.
Дионий приложил палец к губам, призывая Энди молчать, и прошептал:
– Мы невидимы, сейчас будет громко…
И он кивнул в сторону дверного проема, в которым был виден кусочек кухни: синяя облупившаяся стена, старая газовая колонка, часть деревянного комода.
С лопающимся звоном что-то грохнуло, и по кухне заплясали фарфоровые осколки. Раз! И еще раз! Энди едва успевала ухватить взглядом белый проблеск летящего блюдца или чашки, а потом – крак! – и белые осколки, большие и мелкие с розовыми цветами и синими краями, начинали скакать по полу. Между бросками слышалось какое-то не то бульканье, не то всхлипыванье, и снова сверкала тарелка, летящая из одного конца кухни в другой.
– Что происходит? – испуганно прошептала Энди.
– Хм… – протянул Дионий, – семейной сценой это назвать нельзя. Для театрального действия нужен зритель, а мы на роль зрителей не годимся. Но Моргэйн бьет посуду, потому что она сердита на мужа. Она не понимает, чего он хочет, и боится, что он уйдет к другой женщине… Посуда, кстати, заканчивается.
И правда, как-то неуверенно свистнул стеклянный стакан, но не разбился, а грохнулся в груду осколков и, невредимый, откатился в сторону. Всхлипы стали чаще и громче. По полу покатился второй стакан, тоже целый. Так резко утихает летний град – вот только что он хотел изрешетить город, и уже последние ослабевшие градины бессильно шлепаются в траву.
В комнату быстрым шагом вошла большая черноволосая женщина в цветастом сарафане. Лицо ее было красным, глаза мокрыми, но она уже не плакала. Ни Диония, ни Энди, сидящих на кровати, она не замечала – просто остановилась посреди комнаты и смотрела куда-то невидящим взглядом.
– Смотри, – прошептал Дионий.
Внутри женщины как будто шла какая-то борьба, она шевелила губами, глядя в пустоту все тем же злым и несчастным взглядом. Потом глаза ее на мгновенье остекленели, она порывисто всхлипнула, и в тот же миг Дионий стремительно встал с кровати, в один шаг приблизился к женщине, схватил что-то над самым ее плечом и резко дернул на себя. Женщина покачнулась, сделала несколько неловких шагов назад, уперлась спиной в стену, и вдруг, еще раз всхлипнув, съехала на пол, рыдая.
А в руке у Диония осталось что-то наподобие легкой серо-желтой дымки с очертаниями тела. Он держал этот странный туман в неожиданно удлинившихся ногтях, и выражение на его лице было странным. Энди показалось, что черты его лица стали резкими и отталкивающими, но нет – показалось.
– Что это? И что с ней? – Энди не знала: то ли ей встать, то ли остаться сидеть. Ее словно ударило ощущение того, что произошло что-то страшное, и она задохнулась – как от холодной воды или бьющего в лицо ветра.
Дионий намеренно подчеркнуто разжал пальцы, и дымчатый силуэт рванулся к женщине.
– Это, девочка моя, то, во что надо верить, – голос и весь облик Диония сейчас казался невыносимо неприятным, – это душа. Это глупая и бессмысленная жертва, отданная добровольно.
– Верни… – Энди вскочила с кровати, – верните ей…
Дионий развел руками и только кивнул на женщину. Дымка вилась вокруг хозяйки, липла к ней, но вернуться не могла, словно натыкалась на преграду тела, отлетала на середину комнаты к Дионию и снова возвращалась к женщине. Потом душа рванулась вверх, прошла через потолок и исчезла, но через несколько секунд вернулась обратно и снова зависла, словно в недоумении.
– Видишь, – Дионий ткнул пальцем в туман, – серость. Такая же серость внутри большинства. Никчемные души, которые люди сами портят, уродуют, разбрасывают, теряют.
Душа в оцепенении висела рядом с Дионием – как желтое, расплывчатое никотиновое пятно.
Энди осторожно коснулась дымки. Ощущение было странным: и мокро, и пыльно. Женщина в углу скорчилась от ужасной внутренней боли и схватилась за грудь.
– Осторожно, – Дионий убрал руку Энди, – ты делаешь ей больно. Душа еще связана с телом.
– Я, – задохнулась Энди, – я делаю ей больно?! Это вы, вы! Вы забрали у нее душу!
– Я?! – Дионий неожиданно зарычал, глаза налились огнистой мглой, он как будто стал выше ростом и наклонился к Энди, оскалив зубы. – О нет! Это она пожелала вернуть любовь мужа, даже готова была душу свою продать! Сделка есть сделка!
Дымный пламень в глазах Диония потух, он отстранился от испуганной Энди и стал таким же, как раньше: легким, модным, надежным.
Потрясенная Энди стояла, бессильно опустив руки, глядя то на Диония, то на женщину, то на тревожно мерцающий силуэт.
– Так… вы вернете любовь мужа? – больше Энди ничего придумать не смогла.
Дионий усмехнулся:
– Сложно вернуть то, чего никогда не было, или то, что было всегда. Скажем так, все останется по-прежнему…
Перед глазами Энди все поплыло, и неожиданно она поняла, что вот-вот разрыдается.
– А как же душа?
– А душа, – Дионий щелкнул пальцами, и дымку словно снесло порывом ветра, – душа теперь принадлежит мне. Выгодно, но честно. Как говорят у вас: дают – бери…
– А бьют – беги, – неожиданно зло даже для самой себя сказала Энди.
– Да, – кивнул Дионий, – вот только бить нас некому… Почти некому. Хочешь попробовать?
Чувствуя комок в горле и страшное жжение в груди, Энди подняла руку. Она сама не знала, чего она хочет: ударить? защититься? Но горячие слезы были готовы хлынуть из глаз, а гадкое и страшное внутри не унималось, а это, этот… Энди не могла подобрать слов – он еще и усмехался. Хотелось отомстить. За что? – она и сама не понимала. Боль и обида.
Что-то горячее и мокрое скатилось по щеке, и вдруг это ощущение хлынуло в руку: горячее и мокрое. Вот-вот рыдание прорвется наружу, но на ладони уже расцветало озерцо огня, которое надо было только слепить…
Зло всхлипнув, Энди с силой швырнула в Диония то, что было в ладони.
Огонек, не пролетев и половины пути, задохнулся и потух.
Наступила звенящая тишина, но рыдать Энди уже не хотелось, ее охватила страшная усталость и непонятная горечь. А еще страх. Оттого, что такие страшные действия можно сделать настолько легко. Оттого, что ты можешь даже не знать, даже не заметить, когда это произойдет с тобой. Любое неаккуратно брошенное слово – и все… Кажется, что ничего не изменилось, но внутри тебя уже пустота.
– Надо заниматься, – спокойно констатировал Дионий. – Я закрою глаза на твою выходку, но, надеюсь, ты понимаешь, что так делать больше не стоит.
И не успела Энди отдернуть руку, он схватил ее и перенес на обрывистый край над проливом. Энди вырвалась и отступила на шаг. Дионий посмотрел на нее отрешенно и высокомерно.
– Смотрю, действие коктейля выветрилось, и вместо спокойной идиотки мы получили истеричную девку. Но ты делаешь успехи. Так что, хочешь учиться у Игнатиуса?
Энди молчала, стиснув зубы, и смотрела на него с ненавистью.
– Ты будешь учиться? – с напором повторил он.
– Да! – крикнула Энди ему в лицо. – Буду!
– Что ж, – демон, прищурившись, разглядывал ее, – меня зовут Дионий. Никогда не забывай, кто я.
И с этими словами он исчез в пламени.
Энди стояла одна на высокой скале. Ветер дул ей в лицо и трепал волосы.
– Кто ты? – пробормотала она.
Но Энди уже знала ответ, и страшная ледяная пустота внутри не таяла.
