Текст книги "Денис Котик и орден бледных витязей"

Автор книги: Александр Зорич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– И не просто "мелко", – недовольно сдвинул брови Максим. – Что-то не очень я понимаю вашу медицину. Куда это годится? Весь Архипелаг считает песьеголовцев зловредными разбойниками, а вы для них – горчичники? Ах бедненькие! Ах несчастненькие! А подкармливать вампиров – это вообще свинство, если хотите знать мое мнение!

– Медицинская этика, – задрал бородавчатый подбородок Хитроцельс, – не делит существ на "вредных" и "полезных", на "злых" и "добрых". Для врача существуют только здоровые и больные. Если вас этому в Лицее не научили, мне очень жаль.

– А кровь для вампиров? Или медицинская этика делит вампиров не на больных и здоровых, а на сытых и голодных, а? – не унимался Максим.

– Искусственная кровь, молодой человек, – напомнил Хитроцельс. – Вампиры – это особая статья. Я думаю, вы, по малолетству своему, в вампирологии – полнейший чурбан. Настоятельнейшим образом рекомендую вам мемуары Валентина Сребропульского "Осиновый меч" и основательную монографию Егория Ильича Муромского-Сиверского "Трагедия вампиризма: от комара до вурдалака".

– Егория Ильича? Из Следопытного посада? – уточнила Леся.

– Его самого.

– Эти книги я обязательно прочту! – пообещал Максим. – Но все равно не могу понять, почему вы считаете, что вампиров лучше подкармливать, чем истреблять?

– Это не я так считаю, а Егорий Ильич и другие заслуженные борцы с нечистью, – сказал Хитроцельс. – Вот у них и спрашивайте. А я просто любезно согласился выполнить их заказ на разработку дешевого и питательного кровезаменителя.

Все, что рассказывал волшебник, было очень занимательно. Но Дениса больше всего интересовало, чем же занимается Хитроцельс сейчас, располагая такими замечательными магическими лабораториями. Поэтому теперь уже Денис напомнил всем, что они снова ушли в сторону от темы и попробовал угадать цель волшебных исследований Хитроцельса.

– Может быть, – предположил Денис, – вы задумали что-то построить? Судя по вашим мастерским, вы умеете делать великолепные машины! Вот я и думаю: а вдруг вы решили подарить Архипелагу что-то вроде робота? Такого железного человека, который выполнял бы вместо людей разную тяжелую работу? Строил бы дома и дворцы, копал шахты, прорубал туннели?

Денису очень хотелось, чтобы его догадка оказалась верна. Потому что тогда появлялась надежда, что Хитроцельс в состоянии помочь им попасть на остров Буян. Ведь может же у него оказаться в запасе какой-нибудь усовершенствованный ковролет или кораблик-самоплав!

"Или, того лучше, – размечтался Денис, – вдруг это действительно железный человек – и притом огромный? Такой, что если он пойдет по морскому дну, его голова будет торчать над водой. Тогда мы могли бы забраться железному человеку на макушку, а он бы просто перенес нас через море! Вот это было бы здорово!"

То-то Денис обрадовался, когда Хитроцельс одобрительно посмотрел на него и ответил:

– Ну что же: тепло! Ты близок к отгадке! Строить надо. Я тоже так решил: строить! Но только зачем делать железных дуроломов? Во-первых, по меньшей мере одного я знаю: это магистр Ордена Бледных Витязей. Правда, он, хе-хе, вряд ли будет для кого-то копать шахты и прорубать туннели... Во-вторых, у вас, в Закрытке, созданием роботов заняты миллионы людей. Рано или поздно роботы появятся безо всякого волшебства. Зачем же мне, Хитроцельсу Великому, копировать чужие придумки? Нет, я изобрел нечто оригинальное. Такое, что увидит каждый! Каждый житель Архипелага! Ну-ка, подумайте, что видит каждый человек каждый день?

– Ложку и вилку? – предположил Максим.

– Кое-где едят руками или палочками, – возразил Хитроцельс.

– Ну тогда ботинки! Или кроссовки! Обувь, в общем, – предположил Денис.

Хитроцельс не сдавался:

– Кое-где ходят босыми.

– Ребята, мне кажется, вы не там ищите, – сказала Леся. – У меня появилась мысль... Наверное, я тоже ошибусь, но... но каждый день все жители Архипелага видят только одну вещь: солнце.

Воцарилась тишина. Денис и Максим в глубочайшим изумлении таращились на Лесю.

"Это надо же было такое выдать! – думал Денис. – Ну допустим даже если это верно – с точки зрения логики. То, с точки зрения той же логики, какое отношение солнце имеет к планам Хитроцельса? Солнце – оно где? Правильно, на небе. А волшебник где? Правильно, на земле. Неувязочка выходит."

Хитроцельс тоже молчал. И тоже смотрел на Лесю. Его драконья морда не выражала ничего определенного.

– А как же Крайний Север? – нашелся Максим, который думал примерно о том же, что и Денис. – На Крайнем Севере, как известно, солнце всю зиму не показывается из-за горизонта. Так что видят его там далеко не каждый день.

– Это у нас, в Закрытке, – возразила Леся. – А в Архипелаге нет Крайнего Севера. Как, кстати, и Крайнего Юга.

– Ты угадала, юная лицеистка, – голос Хитроцельса звучал глухо и торжественно. – Я строю солнце. Свое солнце, которое подарю всем жителям Архипелага. И когда обычное солнце будет исчезать за горизонтом, над Архипелагом будет подыматься Солнце Хитроцельса. И светить всем. Совершенно бесплатно.

Сотни вопросов родились в голове Дениса практически одновременно. Среди них были десятки "Как?", несколько "Зачем?" (в самом деле: одного солнца что ли мало? и разве луны не жалко?) и один "Когда?". А вот вопросов "А правда ли?" и "Может, волшебник сошел с ума?" у Дениса не возникло.

Хитроцельс, похоже, был наделен тем же даром, что и Берендей Кузьмич: что бы он ни говорил, все его слова вызывали доверие. Чувствовалось, что это очень талантливый, видавший виды волшебник, который не станет бросать на ветер ни полсловечка.

Из всей своей сотни вопросов Денис задал только один:

– И когда ваше солнце заработает?

– О, вот теперь видно, что вас учат на волшебников, а не на ослов. Осел обязательно спросил бы "а зачем вам второе солнце, одного, что ли, мало?"...

Денис покраснел. По Хитроцельсу он получался как раз ослом. Хотя и не стопроцентным.

– ...А серьезного лицеиста сразу видно. Солнце заработает после того, как я доделаю для него Хромосферу. В основном светило уже готово. Если бы не моя дурацкая ошибка, из-за которой взорвался тигль с пигментом, Солнце Хитроцельса можно было бы запустить еще вчера. А так придется прокрутить весь алхимический цикл по Хромосфере с самого начала. Но это займет от силы неделю! А если вы мне поможете, то можно и в четыре дня уложиться. Если же пойти на один рискованный эксперимент... Если с точностью до семнадцатого знака все как следует рассчитать... То можно успеть и за двадцать четыре часа! Так что, друзья мои, я приглашаю вас стать свидетелями и даже соучастниками величайшего из всех волшебных свершений Архипелага: запуска Солнца Хитроцельса!

Не успели Денис с Максимом осмыслить это дикое предложение, как Леся уже ответила за всех.

– Мы очень польщены, – дипломатично сказала она. – Это большая... это огромная для нас честь! Помочь самому Хитроцельсу Великому! Да еще в таком деле! Но нам очень важно, чтобы наш друг Тиша как можно скорее добрался до Копейкина острова. Нам все равно, как это произойдет – по морю или по воздуху, только бы поскорее. А нам самим надо срочно возвращаться в Закрытку. Понимаете?

– Нет. Не понимаю, – сухо сказал Хитроцельс. – Как вы можете думать о каком-то хомо элефантикусе, а тем более о скучной Закрытке, где душно любому волшебному искусству? Как вас может заботить вся эта суета после того, как вы получили шанс увидеть Солнце Хитроцельса? Вы только вдумайтесь! Это вам не горшочек-самовар! Не шапка-утайка и не ковер-самолет! Это нечто абсолютно невероятное! В Закрытке такого и через тысячу лет не будет! А у нас – пожалуйста!

Волшебник вскочил и в возбуждении подошел к окну, за которым уже было черным-черно.

– Невиданный прогресс! – продолжал разглагольствовать он. – В Архипелаге есть такие места, где с трудом вызревают даже груши. Слишком холодно, слишком мало света. Но если солнце будет светить круглые сутки, на севере Туран-острова можно будет даже в феврале питаться персиками! У нас кое-где по сей день жгут свечи, чтобы освещать дома. Не хватает на всех волшебных светильников! А так – не придется ничего жечь! А темные дела, которые обычно творятся под покровом ночи? Ведь, несмотря на все старания Следопытного посада, и сейчас еще бродят кое-где неотловленные вурдалаки и волколаки. Но как только исчезнет ночь, все они мгновенно останутся без...

Хитроцельс осекся, но спустя несколько секунд продолжил с новым рвением:

– Вот вам пожалуйста: какие-то недоумки болтаются по морю, размахивая факелами. Ну что в этом хорошего? Страдает пожарная безопасность! Так ведь можно и корабль поджечь! А если бы над ними сияло Солнце Хитроцельса...

И тут ребята наконец осознали...

Наконец-то они сообразили...

Наконец-то!

Недалеко от острова Хитроцельс увидел корабль! О котором уж не чаяли, на который уж не надеялись!

Так ведь корабль-то им и нужен!

Все трое, как по команде, вскочили из-за стола и подбежали к Хитроцельсу. Максим так спешил, что даже наступил волшебнику на хвост. Но тот, увлеченный своим монологом, и ухом (точнее сказать – рогом) не повел.

Но вот незадача: за толстенным синим стеклом, да еще в темнотище, не было видно ни зги. Максим с Лесей вообще ничего не рассмотрели. Даже зоркому Денису пришлось напрячь зрение, чтобы обнаружить едва приметный огонек, который мерцал у самого горизонта.

– Где корабль? Где недоумки? – шепотом спросил Максим у Леси. – Темно хоть глаз выколи.

– Это нам с тобой темно. А Хитроцельсу как раз нормально, – объяснила Леся. – Драконье зрение отличается от нашего двумя особенностями. Во-первых, оно ночное, а во-вторых – телескопическое.

– То есть драконы видят находящиеся далеко предметы увеличенными? – догадался Максим.

– Да. Если хотят.

Итак, в окрестностях острова До Свиданья все-таки появился корабль. Оставалось понять как посадить на него Тишу.

ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ, В КОТОРОЙ ЛЕТАЕТ ГРОБ, КРИЧАТ ГРИФОНЫ, А ДРАКОН ПЛЮЕТСЯ ХЛАДИНИЕМ

Наутро распогодилось. Свежий ветер разогнал тучи, море успокоилось и выглянуло ласковое солнце.

Неизвестный корабль, а точнее ладья, по-прежнему бесцельно болтался вдалеке от берега со спущенным парусом.

Увы, что происходит на борту ладьи, рассмотреть было практически невозможно. Ясно было только, что корабль не спешит причаливать к острову До Свиданья. Впрочем, и удаляться от него вроде бы не собирается.

Денис, Леся и Максим стояли на вершине башни Хитроцельса и обсуждали что делать дальше.

Тишу, казалось бы, тема их разговора должна была заботить больше всех. Ведь именно он заварил всю эту кашу! Однако через несколько минут этого "военного совета" шошарр приуныл, поскучнел и, широко позевывая, сообщил, что просто обязан проверить оранжерею Хитроцельса на предмет того, не растут ли в ней какие-нибудь особенно деликатесные фухтели.

Следует сказать, что Тиша на удивление быстро освоился в сложной системе шахт и коридоров башни, словно бы прожил там всю свою жизнь!

Он радостно носился повсюду на скрипучей вагонетке, совал свой хобот во все закоулки и тайники, без страха трогал и пробовал все, до чего мог дотянуться. Словом, производил впечатление шошарра, который готов остаться в этом до отказа напичканном волшебством месте навсегда.

– Жаль, что Хитроцельс обиделся из-за Солнца. Он ведь на самом деле неплохой дядька, – вздохнул Денис. – Но как ему объяснить, что у нас совершенно нет времени?

– Да ведь объясняли уже вчера! Чуть не охрипли! – проворчал Максим, усаживаясь на каменный парапет, окружавший вершину башни. – Что нам было еще ему сказать? Что мы ненавидим искусственные солнца? Что мы ненавидим волшебство?

И в самом деле: вчерашний ужин и так закончился ожесточенным спором.

Ребята упрашивали Хитроцельса снабдить их лодкой или еще какой-нибудь посудиной, чтобы добраться на ней до неведомого корабля, посадить на него Тишу и вернуться обратно.

Леся в конце концов даже заявила, что они согласны принять участие в изготовлении Хромосферы и запуске Солнца Хитроцельса – после того как они сдадут Тишу мореходам Архипелага. Но взбалмошному волшебнику как вожжа под хвост попала: нет у него никакой лодки! Нет даже никакой посудины! А размениваться на мелочи и заниматься паршивым плотницким ремеслом он не собирается! И вообще, по законам гостеприимства он готов терпеть их в своей башне сколько влезет, только пусть перестанут канючить! Не хотят помогать – так пусть хоть не мешают!

– Да, прямо беда... – вздохнула Леся. – Вот бы придумать как этому кораблю просигналить!

– Действительно, – согласился Денис, – если бы они сами подошли к До Свиданья, все наши проблемы были бы решены!

Максим задумчиво грыз дужку своих очков.

– Слушай, а зеркальца у тебя нет? – спросил он у Леси.

– Зеркальце? Было где-то...

– Ну так давай. Хоть солнечных зайчиков попускаем. Может, они там, на корабле, обратят на нас внимание.

Денис признал, что мысль очень даже ничего. Ему стало немного завидно, что такое элегантное решение проблемы предложил Максим, а не он сам.

– Ага, нужны им твои зайчики, – буркнул Денис. – Они что – башни не видят? Я думаю, если их такая громадина не заинтересовала, то зайчики их не заинтересуют и подавно!

– Может, они как раз башни и боятся, а потому не подходят к берегу, – возразил Максим. – А если им посигналить, они увидят в подзорную трубу, что здесь нет ничего страшного. Что на вершине – обычные ребята, то есть мы. Им станет интересно кто мы такие – вот они и подплывут, чтобы рассмотреть все получше.

– Так. Ясно, – сказала Леся, которая тем временем перерыла все карманы. – Я вчера зеркальце переложила в рюкзачок. Сейчас за ним схожу...

БУМ...

БУ-УММ...

БУ-У-УМММ...

Гулкие удары разнеслись над островом До Свиданья. Будто кто-то уронил с Останкинской телевышки три железных контейнера, набитых чугунными ядрами.

Брови Дениса взлетели на лоб.

– Это что еще такое? – спросил он, озираясь. Денис пытался понять, откуда доносятся звуки – изнутри башни Хитроцельса, со стороны моря или...

БУМ...

БУ-УММ...

БУ-У-УМММ...

Еще три удара!

Заподозрив неладное, Денис посмотрел в сторону Двери.

Он и его друзья находились сейчас очень высоко. Куда выше макушки платана, на который Денис залазил вчера, чтобы поглядеть, что находится за стеной.

Перед ними как на ладони лежало все то, что видел Денис вчера по ту сторону стены, в Зазеркалье. А именно: вторая половина острова До Свиданья, платаны, чугунные цепи над морем и само море. Только не было в море крохотного кораблика, не торчала из воды рядом с островом исполинская башня Хитроцельса и вообще: зеркало отражало лишь то, что ему вздумается.

А сейчас вздумалось ему отразить (или, точнее, показать?) нечто странное и зловещее.

Под самой стеной – там, в Зазеркалье – топтались огромные крылатые существа с львиными телами, орлиными головами и крыльями. Всего их было четыре и каждое из них имело свою масть. Одно существо было серое в яблоках, другое – вороное, третье – белое, а четвертое – медно-рыжее.

На спинах крылатых существ сидели диковинные всадники. На головах у них были надеты глухие шлемы с прорезями для глаз. В этих шлемах, в блестящих, будто бы лакированных плащах и матовых стальных латах всадники напоминали европейских рыцарей времен войны Алой и Белой Розы. Правда, Денис не заметил при них ни одного копья, но это еще не значило, что они вовсе безоружны.

Невидимое полупрозрачное зеркало, которым продолжалась вверх стена острова До Свиданья, обладало какими-то очень необычными волшебными свойствами. Потому что спустя несколько минут на нем появились... большие огненные надписи!

Над головой каждого крылатого существа теперь плавала надпись "Грифон". А над головами рыцарей загорелось: "Кевин", "Кельвин", "Конрад", "Корвин".

– Ты посмотри, как в компьютерной игре! Ты понял, Денька? Волшебное стекло разъясняет, кто пытается войти в Закрытку! – восторгался Максим. – Спорнем, что когда мы вчера в Дверь стучали, нас точно так же было видно?! И над нами было написано "Денис", "Леся", "Максим", "Тиша"! Ты понял?! Это система безопасности Архипелага на случай серьезной осады из Закрытки! Правда, не совсем понятно, почему эта система показывает не коридор лагеря "Лукоморья", а вторую половину острова...

– Действительно... – пробормотал Денис. – Но мне бы хотелось, чтобы в этой компьютерной игре были кнопки "Стрелять из пушки" и "Стрелять ракетами".

– Зачем это? – не понял Максим.

– Потому что мне кажется, то есть я практически уверен в том, что... что к нам пожаловали те самые чудовища, за которыми охотился Кузнецов! Те, которые были там, на озере!

– Ты думаешь?!! – завопил Максим и в его глазах заиграл неподдельный ужас.

– А ты что думаешь?!! – еще громче завопил Денис, который вдруг со всей ясностью осознал, что на этот раз они все-таки вляпались по самые уши. И притом отнюдь не в варенье...

– Мальчики, надо бы сходить за Хитроцельсом, – негромко и спокойно сказала Леся. В отличие от Дениса и Максима она самообладания не потеряла.

И тут в поле зрения в Зазеркалье появился новый предмет. Этот предмет пятился задом от Двери. Надпись "Грендель, магистр Ордена Бледных Витязей" появилась над ним быстрее, чем ребята опознали в нем...

Гроб!

Это был гроб! И не простой, а летающий!

Огромный, весь не то гранитный, не то мраморный, он держался в воздухе... благодаря фигуркам четырех грифонов, расположенных попарно спереди и сзади!

Грифоны лениво помахивали каменными крыльями, но этого, видимо, чудесным образом хватало. Тут и самый последний скептик, не верящий ни в магию, ни в экстрасенсов, согласился бы, что в этих каменных грифончиках заключена немалая волшебная сила.

А где же магистр Ордена Бледных Витязей, о котором сообщала надпись? Оставалось предположить самое страшное: он лежит в гробу!

– Да, ракеты нам сейчас не повредили бы... – согласился Максим.

Гроб перестал пятиться. Едва заметно качнулся. И – со страшной скоростью врезался в Дверь.

БУ-У-УМ!

ХРЯСЬ!

Седьмого удара Дверь не выдержала. Блеснула яркая вспышка. Из дверного проема ударил фонтан деревянной щепы!

И уже не там, в Зазеркалье, а здесь, в Архипелаге, ребята увидели непрошенных гостей.

Между платанами показался гроб магистра. Вслед за ним летели четыре витязя верхом на грифонах.

Выходило, что этот летающий гроб – штучка почище Очков Вия. То, о чем только мечтал Князь Нелюда, когда охотился за Очками, произошло прямо на глазах у ребят!

– Они сломали Дверь! Пора смываться! – закричал Максим.

В ответ раздалось грозное клекотанье грифонов. Сразу же заметив ребят на вершине башни, страшная пятерка свернула вправо. Гроб и грифоны с треском врубились в крону платана, сломали несколько веток и начали круто набирать высоту.

Но прежде, чем показать витязям спину, Денис успел стать свидетелем еще одного чудесного события.

Груда деревянных обломков и погнутые железные полосы, которые еще минуту назад составляли Дверь, вдруг шевельнулись. Железяки выпрямилось, принимая прежнюю форму. А деревянные обломки и щепки резво поднялись в воздух и полетели обратно к дверному проему.

На лету обломки перемешивались и притирались друг к другу. В дверном проеме они зависли поскрипывающим облаком. Еще мгновение – и Дверь снова стояла цела-целехонька!

"Молодцы волшебники! От грубого взлома защита отличная! – порадовался Денис. – Видать, тут Нелюде и вправду нужны были именно Очки Вия, чтобы дверной проем простоял открытым хотя бы минут десять. А иначе как? Взломал дверь, сам выскочил и трех-четырех песьеголовцев с собой вывел, а остальная нечисть останется в Архипелаге, замки на Двери целовать!"

Денис был прав, но кое-чего он не знал. Войти в Архипелаг было куда проще, чем из него выйти. И если летающий гроб магистра Гренделя смог разбить Дверь со стороны лагеря "Лукоморье", это еще не значило, что этот трюк пройдет повторно, со стороны острова До Свиданья.

Не задумывались об этом и бледные витязи.

В круглой площадке на вершине башни Хитроцельса имелись два люка. Один люк – шестиугольный, как и многие дверные проемы башни, – был шагов десять в поперечнике и скрывал под собой центральную шахту, которую Хитроцельс называл «пусковой». Именно из этой шахты волшебник рассчитывал запускать свое искусственное солнце.

Рядом с этим громадным люком имелся другой, куда меньший, и не шестиугольный, а круглый.

Над люком сверху нависал зловещего вида железный грибочек. Давным-давно под ним стоял караульно-дозорный вурдалак, стерегущий покой Лихочара, магистра Водоверти и Моретрясений.

Когда башня досталась Хитроцельсу, волшебник в один прекрасный день решил грибочек этот спилить и выбросить – чтобы не портил своим поганочьим видом строгие очертания башни.

Но пока Хитроцельс подбирал подходящую алмазную пилу, мимо пробежала крыса (к слову сказать, это был прапрапрадед Суперпрезидента Кус-Куса).

Хитроцельс задумался над тем, что крысы испокон веков воруют у людей всякую вкусную и полезную всячину и при этом, как правило, остаются совершенно безнаказанными! Разве это справедливо? Потом он поразмышлял о том, как хорошо было бы построить Абсолютную Крысоловку. И сразу же начал прикидывать, куда девать бедных грызунов, пойманных Абсолютной Крысоловкой. Не убивать же их, в самом деле! Значит, придется их куда-то выселять... На какой-то отдаленный северный остров... Но там, чтобы несчастные воришки не умерли с голоду, их ведь придется чем-то кормить! А зачем же их тогда ловить, если все равно придется выделять для них провизию?

Именно тогда Хитроцельс додумался до "вечного хлеба". "Вечного хлеба" будет так много, решил он, что его хватит с лихвой и людям, и крысам. Если изобрести "вечный хлеб", не будет никакой надобности ни в Абсолютной Крысоловке, ни в острове-тюрьме для пойманных грызунов. Потому что люди и крысы будут жить вместе – и притом вполне счастливо! И все будет справедливо!

А додумавшись до "вечного хлеба", Хитроцельс рассеянно поглядел на алмазную пилу, пожал плечами, положил ее на место и отправился штудировать фолианты по пищевкусовой магии.

Так уцелел железный грибок над круглым люком, под которым была винтовая лестница, приводящая в комнату по соседству с обеденным залом.

Максим и Леся уже успели спуститься по этой лестнице, а Денис только подбежал к железному грибку, когда над зубцами башни показались бледные витязи.

– Стой! – закричал один из них низким, утробным голосом. – Стой где стоишь, а то хуже будет!

Но Денис и не думал повиноваться. Подошвы его кроссовок загрохотали по винтовой лестнице.

Денис уже почти полностью скрылся в люке и собирался захлопнуть за собой крышку, когда его обдало волной ледяного воздуха.

Прямо над его макушкой пронесся бледный витязь верхом на клекочущем грифоне!

Сверкнул длинный меч! Его узкий, изящный клинок переливался всеми оттенками синего и фиолетового! А на клинке от перекрестия рукояти до самого острия полыхали выгравированные магические письмена на тарабарском языке!

Меч описал полуокружность и... врезался в ножку железного грибка над люком. Брызнули искры. Закаленная в мертвой воде сталь легко прошла сквозь проржавленную стойку, в уши ударил омерзительный лязг.

Денис вздрогнул от испуга, поскользнулся и кубарем полетел вниз.

Железный грибок упал. Край его шляпки провалился в отвор люка и заклинил его крышку...

Набив себе немало шишек и ссадин, Денис наконец обнаружил себя на полу комнаты. Максим и Леся что-то кричали, но он почти ничего не разобрал – наверху в четыре глотки надсаживались рвущиеся в бой хищные грифоны.

Бледный витязь, которого звали Корвин, спешился и играючи зашвырнул в море срубленный железный грибок. Путь в башню был для витязей открыт, ведь люк оставался распахнутым настежь!

Все орали одновременно, так что гвалт поднялся невообразимый. Каждого заботило что-то свое.

– Немедленно выдайте нам гнусного вора, иначе мы ворвемся внутрь! – грохотал кузнечным молотом голос Корвина. – И тогда, клянусь всеми тайнами мироздания, вы пожалеете о своем упрямстве!

– Назад, Денька, назад! Вставай же ты, чего разлегся?! – причитала Леся.

– Надо забаррикадироваться в соседнем зале! – кричал Максим. – Бежим, бежим скорее!

– Где Хитроцельс?! Мы должны предупредить его, – бормотал Денис, потирая ушибленные бока.

Но Хитроцельса, как оказалось, можно было и не предупреждать.

Потому как Альбин-Рубин, его верный друг и привратник, все ему рассказал в первую же секунду появления бледных витязей на острове До Свиданья.

Волшебнику просто требовалось некоторое время, чтобы выбрать самую научно обоснованную форму борьбы с непрошеными гостями.

Зная о бледных витязях не понаслышке, Хитроцельс понимал, что справиться с ними будет очень нелегко. Также он догадывался, что бледные витязи появились здесь неспроста, что виной всему юные лицеисты и увязавшийся за ними хомо элефантикус.

Потому как Тихуан-Шушкид-Масу-Масу, которого лицеисты называли просто Тишей, хотя и производил впечатление славного малого, но явно потащился за тридевять земель неспроста. А "неспроста" означает, что у него есть какая-то тайна. Вероятно, именно за этой тайной и охотятся бледные витязи.

Если мыслить логически, то есть бессердечно, выходило, что надо просто выдать бледным витязям того, за кем они сюда явились. То есть, скорее всего, Тихуана-Шушкида-Масу-Масу.

Однако Хитроцельс не был бессердечен. Обычаи гостеприимства были для него святы и нерушимы.

Даже великие и нерушимые законы, открытые волшебной наукой, не казались ему такими важными, как обычаи гостеприимства. В том не очень-то веселом мире, где он родился и выучился на алхимика, хозяева с оружием в руках выходили защищать своих гостей. Даже когда те были не в ладах с законом...

– Понять бы еще, что в нашем случае, милостивые государи, является оружием... – произнес он вслух, хотя никаких "милостивых государей" поблизости не было.

Но соображал Хитроцельс с утра на удивление хорошо – за завтраком он выпил два ведра крепкого чаю, способствующего мыслительной деятельности. И съел четыре подноса витаминизированного драконьего корма. (Этот корм он разработал когда-то по слезному прошению одного английского колледжа для юных чародеев. Но заказчики отказались от корма, сославшись на то, что кошачий "Вискас" из Закрытки, оказывается, подходит для драконов куда лучше. Они становятся от него совсем ручными и ласковыми, как кошки.)

Так вот, соображая хорошо, Хитроцельс как раз и сообразил, что завтракал-то он драконьим кормом. Это напомнило ему, что он по счастливой случайности сейчас сам является драконом.

А драконы что? Правильно! Драконы очень боятся грифонов. Грифоны же, в свою очередь, очень боятся драконов. Это невероятный, но вполне доказанный зоологический факт. А как грифоны испугаются, когда увидят дракона, который их ни капельки не боится? Хо-хо!

Но напугать вражеских "лошадей" (а грифоны для бледных витязей – те же лошади) – половина дела. Врага надо еще ней-тра-ли-зо-вать.

А как его нейтрализовать? Испепелить, развеять песком по ветру, превратить в шахматные фигурки?

Утопить в море?

Вбить по уши в землю?

Нет, это было бы слишком жестоко...

К тому же, как подозревал Хитроцельс, бледные витязи были от всего этого заговорены. И не простыми, а отражательными заклинаниями.

Это означало, что каждый, кто попытается испепелить или вбить по уши в землю бледного витязя, сам полетит по ветру невесомыми серыми хлопьями или вдоволь накушается невкусной почвы у себя под ногами.

Если бы у Хитроцельса был мед, при помощи заклинаний и некоторого количества ифрития он мог бы превратить его в Абсолютный Клей. И приклеить всех бледных витязей вместе с летательным аппаратом магистра Гренделя к местным платанам. От такого клея заговорить невозможно.

И это даже было бы не очень сложно...

Весь процесс изготовления Абсолютного Клея занял бы каких-то тринадцать дней... гмда... Одна проблема – меда у него не было ни ложки...

И тут Хитроцельс вспомнил один очень важный закон магии. Закон этот, открытый древнерусскими чародеями, назывался "Правилом двух клиньев" и гласил: "Клин клином вышибают".

В Закрытке этот закон был известен каждому русскому мальчишке с детства, но только волшебники с лицейским дипломом понимали его суть.

"Правило двух клиньев" на самом деле означало, что против бабы Яги лучше всего подойдет такое волшебство, которое превратит ее в совсем уж дряхлую старушенцию, у которой выпадет последний и единственный зуб, после чего она начнет питаться не добрыми молодцами, а протертым брюквенным пюре. А против соловьев-разбойников прекрасно действовало заклинание, превращающее каждого из них в двух отдельных существ: обычного соловья и обычного разбойника.

В общем, главное было найти в своем противнике какую-то отличительную черту и применить волшебство, которое довело бы эту черту до абсурда. От такого волшебства невозможно было составить ни охранительных, ни отражательных заклинаний.

И такая черта у бледных витязей, конечно же, была!

Витязи были холодные, неимоверно холодные! Температура их тела равнялась пяти градусам по Кельвину! А у самого опытного из них она составляла ровно один градус по Кельвину! Потому-то его и звали Кельвином!

Но если в Закрытке температура ни при каких условиях не может быть ниже нуля по Кельвину, то физические законы Архипелага допускали температуры на сто градусов ниже!

Вещество, способное принять такую температуру, называлось хладиний. Именно специальный морозильник с чистым хладинием позволял Хитроцельсу хранить почти готовое солнце прямо в подземельях своей башни. Не будь хладиния, все сгорело бы дотла за пару секунд.

Волшебник довольно потер руки, то есть драконьи лапы...

И вот когда ребята уже думали, что Хитроцельс бросил их на произвол судьбы...

Когда бледный витязь Корвин сделал первый шаг вниз по лестнице...

Когда Тиша в панике искал стиральную машину, чтобы спрятаться от злющих бледных витязей, и все никак не мог ее найти...

В глубине башни раздался мощный гул, будто бы там проснулся рой шершней размером с корову. Створки пусковой шахты стремительно распахнулись, изо всей силы ударив Корвина по плечу. И, не успели бледные витязи сказать "ой-ой-ой", из шахты выскользнул и, со свистом рассекая воздух перепончатыми крыльями, взмыл в небо буро-малиновый дракон средней упитанности.

Грифон Корвина, которого держал под уздцы Кельвин, издал пронзительный крик. Он поднялся на дыбы, захлопал крыльями и бросился наутек первым. Вслед за ним, не слушаясь поводьев, ударились в бегство грифоны Конрада и Кевина.

Проклинающие все на свете бледные витязи едва удержались в седлах.

Корвин, поднявшись на ноги и обнаружив, что его грифона и след простыл, подбежал к Кельвину, который едва-едва сдерживал свою крылатую животину – тоже насмерть перепуганную.