Текст книги "Таинственный монах"

Автор книги: Александр Владимиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Нужно что-то сделать, чтобы охрана сюда во время обхода не сунулась, – проговорил Игорь, вспомнив как в прошлый раз в каморку сапожника, попытались открыть дверь. – Замок не повесить, да и не к чему. Если только спрятаться…

Тут он хлопнул себя полбу. Выругался, обозвав себя идиотом. Все было куда проще. Нужно лишь переместиться во времени. Неважно куда. Нажать кнопку как раз в тот момент, когда сюда попытаются заглянуть чекисты. Всего-то прыжок на пару минут в будущее. Главное чтобы сейчас, решил Игорь, никто сюда не заглянул раньше времени. На всякий случай с помощью попавшихся под руки средств закрыл дверь так, чтобы никто не смог сюда войти. После чего Ермилов подошел к окну. Сквозь него ничего не разглядеть. Затем скинул пиджак и повесил на манекен. Затем сверху накинул кепку и тут Игоря осенило. Он минуты две оглядывал то, что получилось.

– А ведь этот манекен так похож на человека, – прошептал Ермилов. – Жаль пальто осталось в "Национале".

Открыл дверь и выглянул во двор.

– Пусто. Нужно будет вечером, – проговорил Игорь вслух, – подкатить манекен к воротам цеха. – Но вспомнив об осмотре помещений, передумал. – Э нет, не получится, – вздохнул путешественник. – Придется это делать во время митинга.

Вернулся в подсобку. Притворил дверь и задремал. Вечером выбрался в город и пошел на преступление. Обчистил лавку торговавшую одеждой. А утром, когда рабочие устремились на завод, подготовил манекена и стал ждать.

Когда к складу направился начальник гарнизона Замоскворечья Блохин, в сопровождении двух чекистов, Игорь вытащил машину времени и нажал кнопку. Рассчитал точно. Оказался в тот самый момент, когда за охраной митинга захлопнулась дверь.

– Повезло, – прошептал Ермилов, – чуть-чуть не рассчитал… Интересно, какие были бы у них лица, когда из ничего возник человек. Впрочем, неважно. В любом случае добром бы это не кончилось.

Игорь скользнул к окну. Приник к мутному стеклу и постарался рассмотреть дальнейшие действия начальника гарнизона. Блохин направлялся к сапожной мастерской. Сердце у путешественника екнуло. Там сейчас мирно спал он сам. Один из солдат дернул дверь и до Ермилова донеслось:

– Закрыто, товарищ Блохин.

Начальник гарнизона что-то спросил, тот ответив. Видимо слова караульного убедили, так как Блохин тут же направился в сторону ворот. Там он достал самокрутку и, повернувшись к одному из служивых, попросил огонька. Видимо комиссар нервничал.

Вскоре в ворота въехал автомобиль. Остановился. Из машины выбрался Ленин. К нему тут же подскочил Блохин. По-военному приветствовал вождя. Ульянов недовольно бросил взгляд в сторону красноармейцев, и спросил:

– А что это значит?

Блохин вытянулся по стойке смирно и отрапортовал, что это охрана митинга. Ленин побледнел, и приказал:

– Немедленно ее убрать!

– Без приказа товарища Дзержинского я не смогу этого сделать, – парировал комиссар.

– Так свяжитесь с ним.

Блохин кивнул и направился к зданию завода управления. Ермилов отметил, что отсутствовал тот в этот раз чуточку дольше. Затем вернулся и распорядился снять охрану.

– Ну, вот видите, – молвил Ильич и направился в гранатный цех.

Игорь облегченно вздохнул. Пока все шло по плану. Он уже хотел было заняться манекеном, когда к машине, где сидел шофер Ленина, подошла женщина.

– А она-то, что тут делает? – Воскликнул путешественник, признав в ней Дору.

Не иначе девушка решила остановить его?

– Дура, – проворчал Игорь, – в петлю лезет. Ой, дура.

Изменить уже ничего нельзя было. Видно от судьбы не уйдешь. Сейчас он выстрелит в Ленина. Ее схватят. Девушка возьмет все на себя. Конечно по глупости, но она это сделает. Потом ее расстреляют. Игорь так и сел на скамью. Закрыл глаза руками.

– Боже! – Простонал он. – Как же мне быть?

У него не было ничего другого, как только стрелять. Третьего не дано. Игорь вытащил пистолет и вновь проверил. Перезарядил и только после этого прошептал:

– Отступать некуда. История требует жертв.

Почувствовал себя вдруг бессердечным чурбаном. Встал. Подошел к дверям. Открыл их и выглянул на улицу. Шофер дремал, Доры нигде не было видно, скорее всего, она присоединилась к участникам митинга. Захлопнул дверь. Подошел к манекену, коснулся рукой и сказал:

– Ну, что, друг ситный, пора!

Стараясь не шуметь, подкатил манекен к воротам цеха. Поставил. Натянул от него к стене растяжку. Первый, кто выйдет из здания, а это будет не иначе как Ленин, задев леску, уронит "человека". Образуется пробка, которая отделит его от толпы, дав, таким образом, возможность беспрепятственно подойти и выстрелить. Пока разберутся, Ермилов рассчитывал успеть переместиться в будущее или на худой конец просто убежать с завода. Поэтому в цех он решил не идти, а послушать выступление Ленина отсюда, стараясь оставаться незаметным для Петра Гиля.

До Игоря донеслось:

– Если фабрики, заводы, банки и все богатства страны принадлежат капиталистам, а рядом с демократической республикой мы видим крепостное рабство миллионов трудящихся и беспросветную нищету, то спрашивается: где тут ваше хваленое равенство и братство? Нет! Где господствуют "демократы" – там неприкрашенный, подлинный грабеж. Мы знаем истинную природу так называемых демократий. Тайные договоры Французской республики, Англии и прочей демократии нам воочию показали сущность и подоплеку всего дела.

Ленин говорил громко, Ермилову даже на секунду показалось, что тот не картавит. Игорь усмехнулся. Осталось совсем ничего и ничем не привлекательный митинг войдет в историю. Он достал папироску и закурил.

Окурок упал у его ног как раз в тот момент, как Ильич произнес:

– Поняв это, рабочие создали свои Советы

Раздались аплодисменты. Потом зазвучал интернационал.

– Пора, – прошептал Игорь и направился к подсобке.

Остановился недалеко от дверей. Входить внутрь не стал. Да и не к чему это теперь было.

– Все же я ошибся, – пробормотал он, когда заметил, как в ворота завода вошла Дора и еще какая-то незнакомая женщина..

Сейчас Каплан выглядела намного старше своих лет. Была одета проще, так что не подумаешь, что когда-то он восхищался этой барышней. Казалось, Фанни что-то задумало. Скорее всего, она решила остановить его Игоря.

Ленин все-таки сбил манекен. Тот с грохотом упал, преградив основной массе присутствующих на митинге дорогу во двор. Кто-то прокричал:

– Стойте! Человек упал.

Нет, отметил Игорь, а народ все же был в эту эпоху другой. В его будущем, упавшего человека точно бы затоптали.

Между тем Ермилов уже вытащил браунинг. Снял с предохранителя и направился к машине. Дора, искала глазами в толпе, что образовалась в дверях цеха, не иначе его. В сторону подсобки она и не думала посмотреть. Незнакомка же о чем-то беседовала с Лениным. Отчего, тот все еще стоял у автомобиля. Шофер Гиль уже начал нервничать. Он смотрел на разговаривающих Игоря же не видел. Незнакомка жаловалась на действия большевиков. Владимир Ильич кивал и делал вид, что прислушивается к словам женщины. Когда она закончила говорить, он улыбнулся, поправил кепку и молвил:

– Это все временные трудности. Они закончатся, как только…

Ермилов поднял браунинг и выстрелил три раза подряд.

Ленин пошатнулся и упал. Каплан испугалась. Повернулась и увидела Игоря.

– Беги дура, – прокричал Ермилов.

Она, подняв подол платья, повинуясь инстинкту, бросилась к воротам. Из машины выскочил Гиль, склонился над вождем. Пока он щупал пульс, Игорь, за ним Батулин и Блохин, кинулись за молодой девушкой.

– Врача! – Прокричал шофер. – Врача!

Гиль присоединился в погоню за стрелявшим.

Между тем в переулок свернула Каплан. За ней Ермилов. Пока доставал машину времени уронил браунинг. Хотел было наклониться и поднять, но передумал. Нажал кнопку на коробочке.

2013 год. Москва. Пока неизвестная реальность.

Ермилов чуть не сбил бритоголового паренька, что остановился как раз посреди дороги. Игорь налетел, аккурат в тот момент, когда скинхед (так путешественник охарактеризовал его) достал пачку сигарет. Парнишка вовремя увернулся, но при этом выронил курево из рук. Он буркнул, что-то по-немецки, и Игорь решил, что иностранец. Чтобы как-то загладить свою вину, Ермилов наклонился и поднял прямоугольную пачку с зеленой полосой и надписью «Echt Orient №.55». Таких он никогда не видел, вполне возможно, решил путешественник во времени, что паренек привез ее с собой из Германии.

– Значит, все получилось, – прошептал Ермилов. – Мир такой, какой он и должен быть.

– Was [2]2
  что (нем.)


[Закрыть]? – спросил скинхед.

– Ich bitte um Verzeihung! [3]3
  Прошу прощения! (нем.)


[Закрыть]– Извинился Игорь.

Ермилов отправился туда, где в другой реальности оставил автомобиль. Там в кустах стоял его старенький "Форд". Тот самый, каким Игорь его помнил. Путешественник обошел машину, пытаясь отыскать в ней какие-нибудь отличия. Убедившись, что их нет, облегченно вздохнул. После этого открыл дверцу и забрался внутрь. Теперь можно было и расслабиться. Включил радио и попытался поймать любимую волну. Казалось, все радиостанции словно сговорились. Крутили немецкие мелодии, Игорь выругался.

Он открыл бардачок и запустил руку в поисках любимых сигарет. И тут его взгляд привлек бегущий к машине человек в сером плаще с надвинутой на глаза широкополой шляпой. За ним держа пистолеты, неслись какие-то странные люди. Преследуемый остановился, выхватил из кармана оружие и выстрелил.

– Кино снимают, – прошептал Ермилов.

Преследователи выстрелили, и человек начал падать. Шляпа слетела, и Игорь узнал его.

1918 год. Москва.

Петр Гиль вовремя отказался от преследования. Пробежав несколько метров, он остановился. Поднял с земли уроненный браунинг. Прокричал Батурину, что возвращается к Ленину. Тот на мгновение обернулся и махнул рукой, дескать, поступай, как знаешь.

Владимир Ильич лежал около машины. Рука его касалась шей. Другая была прижата к боку.

– Поймали его? – спросил только Ульянов.

Шофер удивленно поглядел на вождя.

2013 год. Москва. Искаженная реальность – 3.

Ермилов остановил машину возле Чистых прудов. Он выбрался из автомобиля и направился к водной глади. Минут пять стоял, вглядываясь в свое отражение. Затем вытащил из кармана капсулу с ядом. Размахнулся и зашвырнул, как можно дальше в пруд. Игорь не мог выстрелить отравленными пулями в Ильича. То, что Фанни Каплан стреляла в вождя именно такими, была всего лишь ложью, придуманной, чтобы как-то оправдать скоропостижную смерть Ленина. Нет, тут явно было что-то другое.

Игорь попытался отыскать взглядом лавочку, на которую можно было присесть, но не обнаружил. Здесь можно было только гулять. Педантичная чистота вдруг стала раздражать. Что-то в истории пошло не так. Он понял это, когда признал человека, которого сначала преследовали, а затем хладнокровно застрелили. Это лицо Игорь видел не раз. Ермилов с уверенностью мог даже сказать как того звали. Путешественник вытащил из кармана пальто, найденного в багажнике автомобиля, пачку сигарет и закурил.

– Убитого, – прошептал Игорь, выпуская колечко дыма в холодное осеннее небо, – звали Ермилов Игорь…

Он недоговорил. В его сторону, как-то странно посмотрела женщина.

– Нужно где-то спрятаться, – прошептал Ермилов.

Он направился к автомобилю. Забравшись внутрь, открыл бардачок. В глубине обнаружил записку с адресом. Выругал себя того за беспечность.

Интерлюдия – 4. Геннадий Заварзин

Следующий этап похождений моего сотрудника я бы назвал – «Задачей с двумя неизвестными». Это до этого момента попытки вернуть ход истории в ее исконное русло казались таким простым делом. Ведь достаточно было открыть все тот же учебник истории для одиннадцатого класса, чтобы понять, где произошел сбой, и что именно послужило причиной. А если человек погибает задолго до того момента, когда… Нет не правильно. Представьте, что историческая личность, завоевавшая известность и повлиявшая в огромной мере на мировую историю, погибает задолго до тех событий, в которых он оставил свой след. А вследствие этого ни один учебник его просто не упоминает, и установить, когда тот выпал из истории, очень и очень сложно. Тут уже ничто не поможет. Если спросить у кого-нибудь об этом индивидууме, тот посмотрит на путешественника во времени, в крайнем случае, как на сумасшедшего. Вот с такой вот ситуацией столкнулся и Ермилов. И чтобы вернуть нужную реальность пришлось ему совершить много перемещений во времени.

И мне прекрасно было известно, что с казавшейся невыполнимой задачей он справился. Я даже видел его, но не остановил. На секунду показалось, что он идет в здание ФСБ. Будь оно неладное – забыл, а ведь знал, что Игорь совершил скачек в будущее, чтобы проверить, получилось ли у него.

В тот день я выбрался из служебного автомобиля за несколько метров до Лубянки. Решил прогуляться пешочком и обдумать сложившуюся ситуацию. Я никак не мог забыть тот сон, в котором руководил разведывательным отделом НКВД или, бог его знает, как то подразделение называлось. Медленно брел по улице, представляя, каким бы была столица, если бы к власти в тридцатых годах пришел не Сталин, а скажем Троцкий? Или допустим, что было с Москвой, если бы в декабре сорок первого наши войска не остановили гитлеровские войска на самых подступах? Последний вопрос меня волновал больше всего. Несколько недель назад мне приснился еще один сон. Такой же непонятный и таинственный, как и тот, что был в прошлый раз. Я никогда не мог представить себя руководителем подполья. Кто-то из вас скажет, что в этом такого удивительного? Любому человеку может присниться сон о Великой Отечественной Войне, о партизанском движении или об подполье, скажем в городе Варшава. Любому, но только не мне и не в этот раз. Мне приснилась Москва двадцать первого века, находящаяся вот уже более семидесяти лет под властью не любимых мной фашистов. Я ни как не мог (во сне) простить им смерть моего отца, погибшего в начале девяностых, когда он руководитель одного из партизанских отрядов был, вздернут на Лобном месте с табличкой "Партизанен".

Во сне я прекрасно помнил, кем были мой дед и отец. Знал, что в двадцать седьмом году мой прадед принимал участие в захвате одного из монастырей, что было затоплено, как раз перед войной. Помнил, как отец привел меня в отряд, после того, как на одном из заданий погибла моя мать. Я лишь не ведал, что будет со мной дальше и отчетливо запомнил тот момент из сна, когда мне доложили, что погиб наш разведчик, прибывший в Москву из Красноярска.

В тот день я шел по улице, анализируя оба сна. Мне хотелось понять, что это такое? Грезы или параллельная вселенная, в которой одна из ипостасей человека существует. А может то, что я сейчас брел медленно по осенней улице, в черном пальто и есть на самом деле сон?

Остановился, не дойдя несколько метров, чтобы перевести дыхание, отогнать все мысли, что сейчас мешали сосредоточиться на предстоящей работе. Мое внимание привлек человек в военной шинели, фасон которых вышел из моды лет пятьдесят назад. В нем я признал Ермилова, хотел было окликнуть, но передумал. Паренек наверно устал. Сколько ему лет пришлось провести в Петровской эпохе, пока удалось поймать человека решившего подменить Петра? Год, два, три? А может все десять? Сейчас Игорь, скорее всего, был не в духе, и злился на меня за столь тяжелое поручение. Мне даже показалось, что он слегка посидел. Дождался, когда Ермилов войдет в здание и только после этого направился на КПП. Показал документы и поинтересовался, кто прошел только что до меня. Получив утвердительный ответ, направился в кабинет. Уже в приемной попросил адъютанта доложить, если придет Ермилов. Но тот, ни через час, и через два ко мне не явился. Спустившись на КПП, полюбопытствовал у охранника, не выходил ли из здания мой сотрудник.

– Ни как нет, – отчеканил служивый.

Позже у себя в кабинете я долго ругал себя.

– Старый дурак, – кричал я на весь кабинет, отчего адъютант из любопытства заглянул ко мне. – Что же ты старый дурак наделал?!

Нужно было нагнать Игоря, остановить. Я ведь знал. Но случившегося уже было не изменить. В одном я тогда был уверен, что с задачей с двумя неизвестными Игорек справился. Вот только зачем, для чего он вновь отправился в прошлое? Об этом даже книжка молчала. Я выгнул ее из сейфа. И пока не прочитал с корки до корки не ушел домой. Адъютант несколько раз заглядывал в кабинет, интересовался, не нужно ли чего. Только раз попросил его налить мне чаю.

Видели вы бы глаза моего помощника, когда ставя на стол стакан в подстаканнике с терпким английским чаем, тот обратил внимание на маленький блокнот.

– Любопытный блокнот, – проговорил он, опуская два куска сахара в бокал, – точно такие же продаются в киоске через дорогу. Только этот выглядит уж больно древне. Словно лет ему около ста.

– Девяносто, – произнес я, пододвигая к себе поднос. – Ступай. Если, что я тебя вызову.

Адъютант ушел. Никогда я не задумывался над тем, когда был выпущен этот блокнот. Считал его вещичкой древней. Автор его запросто мог купить книжку в начале двадцатых годов, но теперь я в этом сомневался. Никогда не смотрел, кем она была выпущена и когда, теперь вот сделал и был потрясен.

Я вызвал адъютанта и попросил того сбегать в киоск, если конечно тот не закрыт и купить точно такую. Вернулся он через несколько минут. Положил передо мной на стол похожий блокнот. Я взял в руки и долго разглядывал. Похожи, как близнецы. Выругался. Теперь мне было известно, кем являлся тот странный монах, что как казалось моему прадеду, проклял его.

Нужно было выручать сотрудника, но для начала уже мне пришлось решать задачу с двумя неизвестными.

Первое: кого послать на спасение? Второе: как это сделать?

А главное решить в какой момент истории?

Глава 4. Задача с двумя неизвестными

Москва. 2013 год. Реальность – 3.

В комнате полутьма, на окнах плотные шторы. За столом Геннадий Заварзин. Перед ним бутылка, какого-то мутного напитка, и пачка. Он смотрел удивленно на Ермилова, словно перед ним сейчас стояло приведение.

– Мне доложили, что вас убили, товарищ Ермилов, – проговорил "полковник". – А вы оказывается с двойником прибыли из Красноярска.

То, что это не "двойник", а он сам из этой реальности, Игорю объяснять не хотелось. Да и как это сделать. Ну, не поверит Заварзин в его слова и, не дай бог, еще за человека местных спецслужб примет. Он уже расспросил у человека, что доставил сюда о ситуации в городе. Ведь подпольщик, так или иначе, должен был выложить информацию.

– Я вас из-под самого носа сотрудников Гестапо вытащи, – проговорил он, уже подходя к дому, – а, вы, как ни в чем не бывало, разъезжали по столице, на американском автомобиле.

Ермилов припомнил, как катался по Москве на своей машине. Как подъезжал к Кремлю и долго вглядывался, пытаясь разглядеть красные звезды. Но вместо них разглядел лишь свастику. Сначала он предположил, что покушение у него не получилось, но потом, когда проезжая мимо здания городской думы, там, где в его реальности стоял памятник Юрию Долгорукому, основателю Москвы, а до этого был генерал Скобелев, теперь красовался немецкий полководец. На стенах домов, окружавших площадь, висели красные полотнища со свастикой.

Игорь так и не заметил, как за ним увязался хвост. Хотя правильнее сказать два хвоста. Один, как потом выяснилось, организовала тайная государственная полиция, а второй – подпольщики. Именно они умудрились перехватить его раньше гестаповцев. В тот момент Ермилов выбрался из автомобиля и направился к мемориалу, что расположился на поклонной горе, там, где в его реальности был Парк Победы. Здесь, то же самое, только одно отличие был он посвящен не победе русского оружия над фашисткой Германией, а как раз наоборот.

Огромные фигуры немецких солдат, явно выполненные не Зурабом Церетели. Впервые в своей жизни Игорь пожалел, что не этот замечательный скульптор их сотворил. Прогулялся до огромной полусферы, где были выгравированы имена германских военнослужащих, павших под Москвой. Минуты три стоял и читал готические надписи, пока его не окликнули.

Ну, а дальше все было само собой, как в кино. На вопрос:

– Это вы продаете славянский шкаф?

Игорь ответил автоматически. В свое время он несколько раз пересматривал старый добрый фильм "Подвиг разведчика".

– Славянский шкаф продан…

Ермилов не договорил, человек облегченно вздохнул и произнес:

– Наконец-то. А мы думали, вас убили! Но, что мы стоим, – воскликнул подпольщик, – нужно уходить…

Путешественник уже направился к своему автомобилю, но тот его остановил:

– Туда нельзя. Идемте за мной, товарищ Ермилов.

Подпольщик доставил Игоря в незнакомый район. Такой район вряд ли смог появиться в Советском Союзе или в Российской империи. Дома огромные, тяжелые для восприятия и серые.

– Русское гетто, – пояснил подпольщик.

– А нас тут искать не будут? – поинтересовался Ермилов.

– Будут, но не найдут. Они весь город обшарят. Да только этот район наши русские строили, под присмотром, но все же умудрились сделать тайные ходы.

– А метро? – полюбопытствовал Игорь.

– Входы под видео наблюдением. Десятки сотрудников гестапо и полиции ежеминутно отслеживают всю информацию.

Ермилов хотел было заикнуться под засекреченную ветку метрополитена, ведшую из кремля за город, но умолчал. У дверей одного из домов остановились.

– Пришли, – молвил подпольщик и запустил его внутрь.

И вот теперь он сидел перед озадаченным Зарубиным. Складывалось такое ощущение, что этот Геннадий Семенович с Игорем никогда не встречался. К тому же Ермилов в данной ситуации был, по всей видимости, главнее.

– Мы, вас, давно ждали, – проговорил "полковник", – как там в Красноярске?

Вопрос прозвучал неожиданно и Игорь чуть не вздрогнул, но удержался, понимая что, увидев не ту реакцию Зарубин, сочтет, что он немецкий шпион, внедренный в подполья с целью развалить его изнутри. Одно было ясно, что двойник, застреленный в районе завода Михельсона (или может он тут по-другому называется), прибыл в Москву именно из этого города. Выходило по всем раскладам, что сдав немцам столицу, русские ушли за Урал. Интересно, в каком году это произошло? Но как бы то ни было, пришлось отделаться общими фразами: Там все нормально, собираем силы для возврата земель, правительство на вас надеется. Любопытно, а кто там у власти? Ермилов чувствовал, что на эти вопросы он скоро самолично получит ответы, и вполне вероятно, не в Москве, а там в Красноярске. Но для этого в любом случае придется на какое-то время задержаться в бывшей столице Советского Союза. Хотя бы для того, чтобы получше узнать, что же здесь происходило?

– Мне бы где-нибудь вздремнуть выспаться, – произнес Игорь.

– Ах, да. Понимаю. Сейчас что-нибудь сообразим. Пуховую перину не обещаю…

– Для меня сойдет и обыкновенная лавка, лишь бы можно было прилечь.

– Ну, лавки у меня нет, а вот раскладушка – найдется.

Пока Зарубин возился с постелью, Игорек оглядел комнату. Небольшая уютная. Даже можно сказать – спартанская. Единственный недостаток, отметил Ермилов, отсутствие библиотеки.

– Не пойму, что вас потянуло по городу-то кататься. Нужно было сразу на место встречи ехать…

Ермилов взглянул на "полковника", эх знать бы, где у его близнеца была назначена встреча с подпольщиками. Вполне возможно, как раз в том месте где того убили гестаповцы. Ох, как они, наверное, сейчас локти кусают, разглядывая на фото и видео снимках живого разведчика Советов.

– А может у вас есть что почитать?

– Только немецкая пресса, но они обычно лож пишут. О подполье умалчивают. О концентрационных лагерях, что разбросаны по всей Европе…

– Подойдет, – перебил его Игорь.

Читать газеты на немецком языке, когда практики не было тяжеловато, но другого варианта ведь все равно не было. Вот если бы газеты на французском… Но Наполеону в отличии от Гитлера в тысяча восемьсот двенадцатом так сильно не повезло. Он хоть и занял Москву, но продержаться в ней не смог. Если бы не Кутузов.

– Кутузов, – проговорил Игорь вслух.

– Что? – переспросил полковник.

– Да так, задумался. Ну, где ваши газеты.

Геннадий подошел к тумбочке и извлек из верхнего ящичку пару номеров. Это была "Дойчецайтунг". Игорь даже не удивился. А другого, признаться, он и не ожидал.

В общем-то, ничего интересного, как и предполагал Ермилов он и не обнаружил. Немцы, как и говорил Зарубин, о подполье и партизанских отрядах обитавших на их территория предпочитали помалкивать, стараясь, таким образом, не нервировать местных обывателей.

Наконец Зарубин подготовил раскладушку и доложил, что все готово.

– Завтра отправимся на встречу с товарищами, – проговорил он, уходя из комнаты.

"Интересно, а что я им скажу? – Подумал Игорь. – Ладно, пока есть время, обдумаю. В противном случае… а может словами Ленина, теми самыми, что говорил он на митинге? Весь вопрос подойдут ли они?"

Гримеры у подпольщиков оказались профессионалами. Изменили внешность Ермилова так, что разглядывая себя в зеркале, тот не обнаружил ни одной знакомой черты лица. Неужели в этом мире, предположил Игорь, технологии в своем развитии шагнули куда дальше. Он даже полюбопытствовал у подпольщика, того самого, что привел его на конспиративную квартиру, есть ли телевизор. Ермилов ожидал услышать один из трех вариантов ответа. Во-первых, а что это? Ну, тут можно было бы предположить, что подпольщик просто не знал такой термин, ведь работы по созданию данной аппаратуры начались еще в тридцатые годы. Во-вторых, мог ответить: нам нельзя ими пользоваться. Тогда, можно предположить, что агрегат сей, доступен только лицам арийской национальности. Вполне возможно в таком случае техника была такая совершенная, что могла улавливать сигнал из Сибирской Советской Республики, как пару раз назвал, оставшуюся за русскими, территорию Заварзин. В-третьих, ответ мог быть таким: сейчас принесу. Да вот только подпольщик ничего говорить не стал, ушел в соседнюю комнату, и вскоре оттуда притащил телевизор. Поставил его на тумбочку и лишь после этого включил в розетку. Игорь хотел было встать, чтобы самому попытаться включить его, но парень протянул пульт. Обычно на мелочах прокалываются. Ермилов на секунду задумался, а какая телевизионная техника там, на свободной от немецких оккупантов территории. С пультами или по старинке, когда нужно вставать и с помощью тумблера переключать каналы. Игорь только сейчас понял, как он сглупил, когда упомянул насчет телевизора. Хорошо, что все обошлось. Сейчас его выручил подпольщик, объяснил, для чего эта, протянутая им, штуковина.

Ермилов нажал кнопку на пульте и экран тут же засветился. Он выругался, на экране в розовом платье в окружении танцоров пела Марика Рокк. Крутили фильм "Девушка моей мечты". Игорь смотрел эту цветную версию, как-то скачал на торрент сайте в интернете. Тогда ему этот фильм понравился, сейчас же понимая, что это транслируют оккупанты, смотреть его просто не хотелось. Он начал переключать каналы. На одном показывали документальный фильм, посвященный одному из членов НСДРП Артуру Аксману.

– Все еще празднуют юбилей, – пояснил подпольщик.

Ермилов удивленно посмотрел на паренька. Тот расценил взгляд по-своему.

– В феврале стали отмечать юбилей гаулейтера города. Ему стольник стукнуло, вот и празднуют.

Разъяснять, кто такой гаулейтер, Игорю не требовалось. Историю национализма, фашизма и коммунизма в академии преподавали основательно. Путешественник непроизвольно выругался и начал переключать каналы. Облегченно вздохнул, не обнаружив на них ни сериалов, ни Дома-2. Особенно сосредоточился на новостях. Там сообщалось, что в результате операции полиции, диктор скромно умолчал, что заслуги принадлежали Гестапо, был застрелен русский диверсант, личность, которого устанавливается. Показали окровавленный труп Ермилова и добавили, что сообщнику удалось скрыться.

– Ведется перехват, – под конец сказал диктор.

Игорь больше смотреть телевизор не желал. Информации о происшедших в истории событиях из него вряд ли почерпнешь.

– Приняли вашего двойника за вас, – проговорил, до этого молчавший подпольщик.

– Все равно жаль парня.

В комнату вошел Заварзин. Увидел телевизор и улыбнулся.

– Я гляжу, просвещаетесь, – молвил он. – Но хватит. Пора ехать на встречу с товарищами.

Выступить перед товарищами подпольщиками это одно, Тут речь прочитал, тебе похлопали и свободен. Да, вот только Ермилов был на сто процентов уверен, что в оккупированную бывшую столицу советского государства, он приехал не речи толкать. Вот только зачем? У подпольщиков в лоб не спросишь. Ответ сказать мог только сам Игорь, тот убитый в районе завода. Сидеть просто и ждать, что Заварзин спросит, а как же задание? То же не стоит. Ведь нужно решать более глобальную задачу. Жить на территории, где тебя считают за "недочеловека" – не хотелось. Уехать на Урал, а это, скорее всего по любому придется сделать, так или иначе, придется. Но чтобы уехать, нужно выполнить задание, порученное ему товарищами.

Этими вопросами Ермилов мучился почти всю дорогу. Изредка смотрел в окно на московские пейзажи. Вздыхал, понимая, как изменилась столица с момента оккупации. Пару раз его одернул Заварзин и предупредил, что на его странное поведение могу обратить внимание.

– Полицейское государство, – пояснил он, – каждый готов тут же сообщить о любом подозрительном в гестапо. Скорее всего, так и погиб ваш двойник. Удивительно, как вам удалось уцелеть?

Ермилов-два, как себя того обозвал Игорь, явно прокололся. По всей видимости, дилетантом был, да и он-то хорош. Налетел на скинхеда. Хорошо, что тот не обратил на него внимания, иначе не сидел бы он сейчас в машине рядом с Заварзиным. Тут путешественник подумал, что врага тоже недооценивает. С чего он решил, что скинхед не сообщил? Тогда откуда взялся хвост? Ну, может, может из-за того, что у Кремля светился, а если нет?

Размышления прервал "полковник", он остановил машину у знакомого дома. И посмотрев на Игоря, спросил:

– Как вы надеетесь выкрасть документы?

"Вот тебе бабушка… – подумал Игорь. – Приехали".

Что за документы и почему именно ему велено их выкрасть. По уму это могли сделать и сами подпольщики, для этого не нужно было приглашать человека оттуда? Ермилов посмотрел на "полковника".

– А, понимаю, – промямлил тот, – теперь, когда вас обнаружили это еще более проблематично.

Вроде вопрос сам собой отошел на второй план. Можно было бы облегченно Игорю вздохнуть, если бы не одно "НО". Вернуться, не выполнив задание, обратно он не мог. Нужно было что-то делать.

– На задание я пойти не могу, – проговорил Ермилов, – но документы нам по любому нужно выкрасть…

– Понимаю, – молвил Заварзин. – Вопрос только как проникнуть в дом гаулейтера.

– А что так сложно? – полюбопытствовал Игорь.