Текст книги "Зачем я пошел в армию(СИ)"

Автор книги: Александр Терентьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Annotation

Терентьев Александр

Терентьев Александр

Зачем я пошел в армию

«Необходимо дать солдатам правильную мотивацию, хорошие условия, и веру, что он не просто теряет время в армии, а защищает свою страну, чтобы у солдата были все основания гордиться собой и своей службой».

Офицер нероссийской армии.

В предчувствии необратимого тухеса, надвигающегося на Украину в целом, и на любимую мной Одессу в частности, я принял важное решение: переехал на историческую Родину – Приднестровье. И тогда, конечно же, я не мог предположить всего того, что произойдет после.

Небольшой ликбез по вопросу: Приднестровье – это где?

Для того, чтобы понять где находится Приднестровье, нужно представить себе задницу. Нет нет, это еще не Приднестровье. А вот та тонкая разделительная линия посередине – это и есть Приднестровье. Да, так уж вышло, что оно занимает очень выгодное геостратегическое положение между Молдовой и всеми любимой Украиной.

Итак, с местонахождением мы определились. Теперь можно ответить на вопрос: Приднестровье – это что?

Это Приднестровская Молдавская Республика. Она же – ПМР. Тут без небольшого экскурса в историю никак не обойтись. Как-то проходил в этих краях граф Рымникский и по совместительству большой затейник и энтузиаст. И так ему тут понравилось, что он решил от безделья основать город – будущую столицу орденоносный град Тирасполь. А пока Тирасполь строили, граф между делом прогнал турок, взял несколько крепостей, да и просто образовал пару городков и поселений – в общем, типичный русский оккупант. Когда граф ушел, пришли другие затейники и занялись все тем же: гонением турков, возведением и развитием поселений, торговлей, ну понятно, в общем. Так вот, подытоживая вышесказанное, можно смело утверждать, что добрая половина городов и сел ПМР основана русскими, другая половина честно отобрана у турок, поляков, румын. С переменным успехом русские оккупанты строили заводы и фабрики, плотины, университеты, школы, больницы, не забывая при этом угнетать всякого рода интервентов.

В таких вот мытарствах и дожили до правления меченого и сменившего его алкоголика. На тот момент население будущего Приднестровья состояло на две трети из русских, белорусов и украинцев, в остальном же, большую часть составляли молдаване, с небольшими примесями болгар, гагаузов, немцев и может еще какой не попавшей в статистику экзотики. Итак, по моему скромному разумению, земля добытая кровью русских людей, города, построенные их трудом, и обжитые как русским, так и коренным населением, их общие победы над захватчиками – если это по сути своей не Россия, то что? Поэтому меня коробит, когда очередной журналист с большой земли пишет статейку про дружественное России Приднестровье. Так и хочется сказать: «Эй, журналист, напиши лучше про дружественную России Калиниградскую область, или дружественную России Камчатку, или дружественный Дальний Восток...». К слову, из полумиллионного населения ПМР около двухсот тысяч являются гражданами Российской Федерации. Можно с большой уверенностью утверждать, что их было бы гораздо больше, введи Россия упрощенные условия для получения гражданства, но, ноу. Изначально же, численность жителей ПМР равнялась где-то семистам тысячам человек. За годы независимости и борьбы за выживание, численность населения сократилась почти на треть. Так что еще лет двадцать – и окончательное решение приднестровского вопроса наступит само собой...

Теперь можно ответить на последний вопрос: Это Приднестровье – оно вообще зачем?

Тут придется порассуждать о политике. Иначе – никак, да.

Вскользь я уже упомянул, что благодаря трудам меченого и алкоголика СССР успешно развалился, а на его руинах повсеместно начали образовываться различные мини-республики квази-государства. Народонаселению таких республик доходчиво объяснили, что во всех их бедах, мнимых и не очень, виноваты русские оккупанты, которые, наплевав на экологию, понастроили всякой разной промышленности и другой инфраструктуры. Вот потому от всего этого и надо срочно избавляться, а в первую очередь – от русских оккупантов. Под лозунгами: «Чемодан! Вокзал! Россия!» повсеместно прошел парад сувернитетов, принеся долгожданный ветер перемен и свободу. Но коварные русские из-за врожденной вредности не везде захотели покидать свои города и земли, в том числе и в будущем Приднестровье. Более того, они даже отстаивали право говорить на русском языке – неслыханная наглость по тем временам. Тогда их решили немножко пострелять. Но русские, как и предупреждал Бисмарк, оказались настолько непредсказуемыми и коварными, что стали стрелять в ответ. Собственно так и началась война в Приднестровье, почему-то называемая конфликтом. Конечно, в масштабах второй мировой, все произошедшее войной назвать сложно. Но, по сравнению со второй мировой, любая война, случившая после – это так, заварушка местного разлива. С другой стороны, стреляющие и пожженные танки на улицах, БТРы, БМПшки и другая бронетехника, бомбардировки, минометные и пушечные обстрелы – это конфликт? Пьяная поножовщина – вот это конфликт, а в Приднестровье шла война со всеми ее «прелестями». Со стороны ПМР оборону держали гвардейцы, милиция и добровольцы: ополченцы да казаки. Отдельно надо сказать о военнослужащих 14й армии. В отличие от командования этой армии, не все военнослужащие могли спокойно наблюдать, как убивают русских, поэтому они также оказались в рядах добровольцев. Забегая вперед отмечу – это потом раструбят, что, мол для прекращения гражданской войны были введены подразделения 14й армии и принудили всех к миру. Подразделения 14й армии изначально там находились: в Бендерах, Тирасполе, Парканах... Ну да ладно. Когда же гвардия и ополчение ПМР выбили молдавских силовиков из Бендер, и вознамерились теснить их дальше, в сторону Кишинева, на зеленом БТРе приехал генерал Лебедь и с грозным видом сказал ставшую потом крылатой фразу:

– А ежели какая пуля упадет на земле Приднестровской, то отобедаю я в Кишиневе, а отужинаю – в Бухаресте!

Спросил ли его кто тогда: «А где ж ты раньше был сердешный, когда косяки пуль падали вместе с минами и снарядами?..» сейчас уже неизвестно. Но стрелять почти перестали. Для мирных людей это, в общем-то, самое главное. Генерал Лебедь фигура весьма противоречивая, но, как в таких случаях говорят aut bene aut nihil, поэтому про него я ничего более не скажу, кроме того, что в ПМР вспоминают о нем с уважением. Внезапно наступивший мир оказался настолько внезапным, что маленький кусочек ПМР оказался оторванным от границ самого Приднестровья, эдакая Калиниградская область в миниатюре. Не считая этого небольшого недоразумения, в целом все оказалось неплохо. А для того, чтобы война опять не началась, на пограничных дорогах и мостах организовали миротворческие посты.

С тех пор жизнь в этом регионе стала носить обыденный и рутинный характер: не без помощи всеми любимой Украины, Молдова организовала экономическую блокаду ПМР; однако, сама оказалась крепко схваченной Россией за тестикулы, которыми для Молдовы является Приднестровье. Нежно сдавливая эти самые тестикулы Россия как бы предостерегает своих молдавских коллег от резких телодвижений, иначе ведь причинное место может совсем оторваться. Тут еще можно упомянуть и про газ, поставляемый ПМР с большой Родины, из России то бишь. Долг за все время своего бренного существования у Приднестровья накопился немалый – около 4,5 млрд. долларов. И при каждом удобном случае Молдове не устают напоминать, мол вы сильно там не того, а то ведь и платить придется. Сам факт возникновения долга вызывает немало вопросов: и население и предприятия ПМР газ оплачивают, но деньги, где деньги Зин? Откуда долг? Впрочем, власть предержащим задавать подобные вопросы уже давно считается моветоном, поэтому их никто и не задает. А все это время население дружественного России Приднестровья надеется и ждет, когда же, наконец, у руководства большой Родины хватит смелости признать ПМР своей частью, или хотя бы государственным субъектом. Не понимают они, что «независимое» Приднестровье никому не нужно: для РФ исчезнет рычаг давления на Молдову, а Молдова, оставшаяся без тестикул, побежит жаловаться на ущемление своих радужных прав в ЕС и просить защиты у НАТы.

Ну и в завершение, о руководстве РФ, точнее об озвученной позиции руководства по поводу Приднестровья. Не так давно по этому поводу высказался зам. министра иностранных дел РФ Карасин: «Мы видим будущее Приднестровья в качестве особого района с особыми международно-признанными гарантиями в составе нейтрального молдавского государства...». После этого активно поползли слухи что Путинслил. Поэтому, для прояснения ситуации решили задать вопрос самому Владимиру Владимировичу. И он прояснил:

«У нас после крушения Советского Союза осталось много проблемных точек. Одна из них – это, безусловно, Приднестровье. И только сам приднестровский народ, и люди, живущие в Приднестровье, может определить свою судьбу. А международное сообщество, в том числе и Россия, будут к этому выбору относиться с уважением».

Ответил как настоящий президент. Кто-то может, ожидал, что он ответит немного по-другому, например:

«Все мы прекрасно понимаем, что так называемое международное сообщество состоит из сборища циничных, двуличных государств, проводящих грабительскую и хищническую политику в отношении более слабых стран. И с нашей стороны будет наивно полагать, что это сообщество когда-либо отнесется с уважением к какому-либо независимому от него, невыгодному ему выбору. Мы также понимаем, что конечной целью политики этого сообщества в отношении России и ее союзников всегда являлось разрушение государственности, раздроблении страны на множество мелких марионеточных банановых республик с последующим их ограблением и выкачкой ресурсов. Уже трижды за последний век, когда мы ожидали уважения от международного сообщества, наше государство оказывалось на краю пропасти, на грани полного уничтожения. Именно поэтому, со всей ответственностью я хочу заявить: На уважение так называемого международного сообщества клали мы большой прибор с мультипликатором! Что же касается Приднестровского народа – то мне хорошо известно, как он выразил свое отношение на проводимых референдумах о вступлении в состав Российской Федерации. И я могу сказать однозначно: несомненно, это мнение будет нами учтено, и, исходя из него, будет строиться приоритет в нашей политике по отношению к Приднестровью».

Но озвучит подобное не каждый президент. Может потому, как только это случится, западные партнеры, снимающие фильмы про коррумпированного кровавого тирана Михал Иваныча, захлебнутся собственной желчью в припадке праведного возмущения. А тогда политику не с кем проводить будет. А может и по другой причине, но пока так. А вообще в Приднестровье хорошо – два месяца зимы, полгода лета, и тихая провинциальная жизнь, как в Помпеях.

Ну да ладно. Перебравшись на старое, но немного новое место обитания, мне, как потенциальному защитнику Родины, пришлось сразу же встать на воинский учет. Надо сказать, что в местном военкомате всегда радовались тем, кто к ним приходил, особенно если вставать на учет. Радость эта носила весьма меркантильный характер – прибывших по какому-либо делу, сразу отправляли на военные сборы, за что местный военком получал премию. Собственно это событие и определило ход развития всего последующего. Отбыв на военных сборах три месяца и поучаствовав в проведении миротворческой операции со стороны ВС ПМР, я познакомился с одним российским прапорщиком. Человек этот сразу произвел на меня хорошее впечатление: заступая старшим на миротворческий блок-пост, он разругался с начшатаба батальона и недвусмысленно дал понять, что ему глубоко индифферентно, чем мы будем заниматься на посту, лишь бы не будоражили его покой. В свободное ото сна время, прапорщик занимался ремонтом различного вида электроники, начиная от ноутов, планшетов, телевизоров и прочих гаджетов, заканчивая тапиком (квадратный армейский телефон без циферблата и прочих метросексуальных примочек) и восстановлением связи между постами. Ремонтировать прапорщик любил и умел, поэтому занимался этим даже в отпуске, давая объявление в газете. В общем, подобные люди всегда вызывали у меня уважение, и к их мнению я обычно прислушивался. Прислушался я к его мнению и спустя год, когда случайно встретил в городе. Разговорившись о том да сем, он спросил:

– Чем занимаешься сейчас?

– Да ничем... Вот думаю работу подыскать интересную...

– Давай к нам, у нас интересно.

Тут прапорщик рассказал последние сплетни о недавнем происшествии на посту.

Случилось это утром, первого января. Личный состав, выходивший на смену, еще допивал свой кофе, как через пост пронесся пошарканный жигуленок. Пост находился прямо на мосту, поэтому только чудом водитель не влетел в бетонные блоки и никого не сбил. Особого внимания на него сразу никто не обратил. Через полчаса этот же водитель вновь промчался мимо, едва не зацепив постового. Ну, тут уже терпение постовых кончилось, и они стали поджидать лихача. Интуиция их не обманула, и скоро на горизонте в очередной раз замаячил бешеный жигуль. Кинув на дорогу спецсредство «ЕЖ», постовые с нетерпением стали ожидать встречи. Однако, водитель оказался из буйных, поэтому решил объехать препятствие прямо через постового. Данный маневр вынудил старшего поста применить спецсредство АКС-74. Вдогонку уезжающему жигулю выпустили короткую очередь по колесам. Одна из пуль отрекошетила от дороги, пробила гнилой кузов тарантаса, сиденье и попала водиле в живот. Это только в фильмах бывает, что из изрешеченной пулями машины, целый и невредимый выходит едва не испугавшийся герой. На самом деле немного по-другому. Благо, ранение оказалось не смертельным. За непохмелившимся бэятулом быстро приехала молдавская скорая помощь, и возила его по дорогам, пока он удачно не умер от потери крови. Да да, живой молдаванин для своих властей интереса не представлял, а вот благодаря его смерти появился отличный повод для организации протестов местных жителей и нагнетания истерии вокруг российского контингента. И никто уже не вникал, что невинно убиенный находившись в нетрезвом состоянии за рулем угнанной машины, чуть не покалечил миротворца. На пост приходилось заступать под неодобрительное улюлюканье и угрозы коренного народонаселения. Но, служба есть служба. Главное в этой непростой ситуации, как говорили отцы-командиры: «Если пост подожгут или еще чего – оружие не просношайте». Как выяснилось впоследствии, молдавские партнеры объявили стрелявшего в международный розыск по Интерполу, поэтому их российские коллеги спешно отправили военного на большую землю и спрятали в одной из бесчисленных воинских частей.

«В общем – то, что надо!» – подумал я, и поинтересовался:

– А меня к вам возьмут? Военника российского нет...

– Возьмут. – хитро улыбнувшись сказал прапорщик.

Еще немного потрещав ни о чем, мы разошлись. Твердо решив попробовать себя в стези воина-миротворца, я напросился на собеседование к комбату. Подождав несколько часов на КПП, потом еще часок возле кабинета, я таки встретился с командиром 82 мотострелкового. Высокий, худощавый и лысоватый подполковник оценивающе посмотрел на меня и сказал отойти подальше. Затем у нас состоялся разговор, обстоятельный и по существу:

– В армию хочешь значит?

– Ну да.

– Чем до армии занимался?

– Аудитом. – сказал я и подумал, что надо было как-то попроще. Но комбат человек все же образованный, поэтому понимающе кивнул и продолжил:

– А здесь ты будешь заниматься не тем чем до этого. Здесь ты будешь маленькой, вонючей какашкой которой все будут помыкать. Ты понял?

Происходящее мне сильно напомнило сцену из прочитанной когда-то книги «Черви», про американскую морскую пехоту. Но виду я не подал и ответил:

– Понял. Готов. – хотя какой нормальный человек будет готов к какашечному обращению...

– Иди в группу. Там разберутся.

И я пошел в группу. В штабе ГРВ – группы российских войск, перед КПП стояла довольно внушительная очередь гражданских, навскидку человек тридцать. В основном молодые парни, с папочками и в ожидании. Внутренний голос подметил, что здесь явно что-то не так, и поэтому надо уходить. Но, укорив себя за малодушие, я твердо решил остаться. Часа через полтора меня, вместе с партией из десяти человек провели в какую-то каморку, посреди которой восседал товарищ подполковник:

– Чет многовато вас. Давайте ПМРовские военники.

Собрав документы, он принялся неторопливо изучать каждый, называя его владельца по фамилии. Дойдя до моего, он полистал его взад-вперед и вернул:

– Не.

Немного разочаровавшись, я все же с каким-то облегчением забрал военник и направился к выходу.

– Хотя... подожди на улице, – сказал мне подпол вдогонку.

Простоял я с час в раздумьях, зачем мне все это надо и надо ли вообще. И чем больше я думал, тем больше мне хотелось попасть в армию. Объяснить столь страстное желание я пока не мог, может, дело было в самооценке, опущенной ниже нуля столь бесцеремонным отказом. Наконец вышел подпол, неторопливо закурил и задумчиво посмотрел на меня.

– А ты че здесь стоишь?

– Вы сказали ждать.

– Да?.. А че у тебя?

Я протянул ему военник и добавил:

– Образование есть, высшее.

Подпол почесался, снова посмотрел на меня:

– Иди, заполняй анкету.

Ответив на много интересных и ненужных вопросов, я сдал анкету и спросил что дальше.

– Щас будем проверять че ты тут понаписывал. Приходи через две недели за ответом.

Я пришел через две недели, потом пришел еще два раза через неделю и еще раз через десять дней, а потом пришел ответ. Проверку я прошел, как и восемь человек писавших вместе со мной.

– Ну че мужики, – деловито сказал подпол, – будем с вами работать. Теперь надо только лишь сдать физо, потом медкомиссию и вы в армии. Так, сегодня у нас вторник. В эту субботу прибываете в воинскую часть, скажете, что от меня, там для вас организуют сдачу нормативов.

– Товарищ полковник, разрешите вопрос?

– Разрешаю.

– Может сначала медкомиссию, а потом физо?

– Никак нет. Повторяю – физо, а потом медкомиссия.

Лично мне было индифферентно, что в какой последовательности проходить и сдавать, но армейская логика слегка позабавила.

В субботу, в указанный час, я прибыл в расположение части. По старой доброй традиции возле КПП стояла группа ожидающих парней в спортивных костюмах. Поперезнакомившись, я быстро выяснил, что некоторые из пришедших пытаются сдать физо не в первый раз: кто месяц, кто два. Будучи физически развитым и с детства испытывая любовь к спорту, я для себя особых проблем в прохождении этого этапа квеста «Как попасть в армию» не видел. Подождав часик на КПП, мы выяснили, что сегодня принимать нас никто не будет, и что надо прийти в следующую субботу. Я пришел в следующую субботу, потом еще раз через субботу, потом во вторник, и, наконец, в субботу, которая шла после вторника, у нас таки приняли физо.

Дело осталось за малым – пройти медкомиссию. Данное действо осуществлялось в военном госпитале ВС РФ. Придя в приемную, я сказал кто я и зачем, мне в ответ дали список необходимых анализов и справок, которые нужно взять у врачей по месту жительства. В общем-то, ничего сверхъестественного. В таких случаях употребляют фразу: Ничто не предвещало беды...

К решению нового этапа квеста я подошел наиболее рационально: сначала сдаю анализы, а пока придут результаты, я успею обойти всех врачей, и через недельку вся необходимая макулатура будет у меня на руках. Итак, пожертвовав немного своей драгоценной кровищи и других выделений для лабораторных исследований, я отправился в тур по врачам. Обратившись к неврологу, я узнал, что на учете у него я не состою, однако получить справку о нормальности и пригодности я тоже не могу, так как у меня нет медкнижки с пометкой участкового врача. «Не такая уж и проблема!» – решил я и направился к участковому. Участковый врач, судя по возрасту еще старой советской закалки, внимательно выслушал меня и заявил:

– Я не могу поставить вам запись, а вдруг у вас действительно с нервами не все в порядке. Нужна справка от невролога, что вы на учете не состоите.

– Так мне не дают такую справку, пока вы запись не сделаете в мед. книжке!

– Ничем не могу помочь.

– Сколько?

– Что сколько?

– Сколько денег?

Участковый презрительно посмотрел на меня и сказал:

– Мне работа дороже! Я вас первый раз вижу, не знаю, откуда вы к нам приехали, и вообще, вдруг вы больны всеми болезнями сразу!

– Послушайте, уважаемый доктор врач! Ну как-то же другие люди получают отметку о нормальности?

– Конечно получают! Сдают анализы, проходят плановые медосмотры, флюрографию.

– Я вас понял.

Через несколько дней я вернулся к участковому врачу с кипой анализов, и, получив взамен долгожданную запись, направился к неврологу. Молодая девушка-врач с интересом изучила мою мед. книжку, а затем сказала:

– Я не могу вам выдать справку. Это к зав. отделением.

– И где я могу его найти?

– Он на больничном.

– А кто-то же должен его замещать?

– Конечно. Наталья Алексеевна. Она в отпуске.

«Просто вагинец какой-то!» – подумал я.

– И когда мне прийти?

– Через неделю.

Через неделю, с заведомой справкой я направился в военный госпиталь. Поворошив заметно потолстевшую мед. книжку и прилагающиеся к ней справки и анализы, милая женщина сообщила:

– Все хорошо, только надо общий анализ крови и мочи пересдать.

– Почему?

– У них срок десять дней. А уже прошло больше двух недель.

Дней через пять я вернулся с обновленными анализами, но никого в госпитале из нужных мне врачей не застал.

– Где все люди? – поинтересовался я в приемном отделении.

– Они уехали на выездную проверку в другой гарнизон.

– А когда будут?

– На следующей неделе.

На следующей неделе начались выходные и майские праздники, поэтому попасть к нужным мне врачам, получилось еще через неделю. Пройдя с обходным листом тех же специалистов, но уже военного госпиталя, я снова вернулся к милой женщине, помогающей абитуриентам по вопросам мед. комиссии.

– Все нормально. Только вам нужно заново взять справки у врачей по месту жительства.

– С этими что не так?

– Все так, просто они действительны месяц. А он уже прошел. И общий анализ крови и мочи пересдайте.

И я заново начал обход. Участковые врачи задавали мне глупые вопросы типа: «Неужели там думают, что вы за месяц встанете на учет к наркологу?»; «Я же выдал вам справку, зачем еще одна?» и т.д. Я лишь пожимал плечами и говорил: «Военные, что с них взять?».

И вот, я снова в военном госпитале, иду на заседание военной врачебной комиссии. Внимательно изучив мои бумажки и обходной лист, председатель комиссии сказал:

– Все хорошо. Но обходной надо переделать, врач не в той графе расписался.

– Может корректором замазать?

– Вы что?! Это же официальный документ!

Нет, мне уже не хотелось ругаться или кричать. Мне хотелось взять топор, и, как Челентано, колоть дрова. Много дров. Колоть, колоть и колоть...

Переделывая обходной, я попутно сдал еще раз общий анализ крови и мочи, и наконец понял, почему подполковник строго определил, что вначале физо, а потом мед. комиссия.

Наконец, я все же прошел ВВК и с кипой документов отправился в штаб ГРВ. Подпол-рекрутер с напускным интересом полистал мои бумажки, потом отложил в сторону и сказал:

– Ну что, жди. Где-то через месяц тебе перезвонят.

Только тот, кто искал работу, знает как много глубины и двусмысленности в этой фразе: «Мы вам перезвоним». Месяца через три, когда я уже всерьез обеспокоился заработком, мне позвонил подпол и спросил:

– Ну че, в армию не передумал идти?

Если честно – то передумал, но по неизвестной до сих пор мне причине, я сказал:

– Нет, не передумал.

– Отлично, приходи в понедельник в штаб.

В понедельник в штабе собралось таких же, как я, парней, навскидку штук тридцать. Тот же подпол вербовщик встретил нас и рассадил в небольшой комнатушке. Поздравив всех с этим долгожданным событием, подпол объявил, что мы уже одной ногой в армии, осталось только сделать второй шаг. А заключался он в следующем: нужно по-быстрому смотаться в Брянск и обратно. Переживать не стоит, в Брянском областном военкомате о нас знают и уже ждут, все заранее обговорено. Вот только вчера по телефону обсуждали. Ну, так уж устроен этот мир, что для службы в Приднестровье нужно съездить в Брянск. Ах да, на всякий случай нужно захватить с собой по пять бутылок коньяка. С человека. Ну, мало ли что, а бутылка хорошего коньяка в армии решает многое. А в Брянске знают, что коньяк у нас хороший. В общем, как-то так. Мы разбились на группы, и первая партия из пяти человек, в том числе и я, через неделю отбыла в Брянск.

Прибыв с утречка в брянский областной военкомат, я заметил, что нам там не то чтобы не обрадовались, но скажем так, нас там слегка не ждали. Вежливая тетечка нашла нам комнатушку для времяпровождения и сказала, что нужно немного побездельничать. Где-то минут через сорок пришел майор, сказал, что он военком и спросил, зачем пожаловали. Товарищу майору на пальцах объяснили, что мы приехали служить Родине из дальнего далека. Он обрадовался, и сказал что сейчас быстренько примет у нас ФИЗО, а потом мы пройдем медкомиссию, и если все нормально, то никаких проблем. Мне почему-то стало грустно, и захотелось показать майору топор Челентано. Мои товарищи, слегка ошалевшие от услышанного, все же собрались с силами и объяснили майору, что уже все сдано, и вообще, нам сказали, что все обговорено, а от нас требуется только предоставить документы и сфоткаться на военники. Военком ответил, что ему никто ничего не говорил и завис, а мы загрустили. Тут пришла другая тетечка, которая уже сталкивалась с призывниками из Приднестровья, и заверила нас, что все будет нормально, главное найти старого военкома. А затем заговорщически прищурилась и негромко так спросила:

– Коньяк привезли? Ну, тогда точно все будет хорошо! Не переживайте.

Через час появился старый военком. Увидев нас, он несказанно обрадовался:

– Че ребята, из Приднестровья?

– Так точно.

– А где?

Военкому указали на старый платяной шкаф советских времен, куда мы выложили заветное зелье. Распахнув дверцы шкафа, военком застыл. Глаза его блестели как у Али Бабы, впервые узревшего пещеру сокровищ. В целом же его реакция напомнила мне рефлексию Роки из Чип и Дейла: «СЫЫЫР!!!». И дело пошло. В течении дня мы бегали по военкомату, из одного здания в другое, из одного конца города в другой. Но в целом успели и справились. Такие мелочи как отсутствие внутренних паспортов, ИНН, военников и вообще всего, никого уже не интересовали. Оформив все бумажки и справки, мы с чувством выполненного долга собрались уезжать обратно. На прощание вежливая тетечка нас обрадовала:

– Удачи ребята! Через месяц увидимся!

– Это зачем это?

– Ну как? Поедете от нас на курсы выживания.

– Это че это, куда это?!

Да да, на тот момент прохождение курсов выживания для недодавших долг Родине будущих солдат только вошло в обязательную программу, и парни, удивленные этой радостной новостью слегка загрустили. Я же грустил давно, поэтому данное известие особого эффекта на меня не оказало. Наслушавшись заверений, что все будет хорошо и переживать не о чем, мы поехали обратно.

Итак, у меня в запасе оказался еще один месяц ожиданий, и я решил потратить его с пользой: начать подготовку к выживанию. Обратившись за информацией к интернетам, я узнал, что курсы выживания – это не просто так, это – нереально, невообразимо адское испытание за гранью человеческих возможностей, в ходе которого новобранцы или не выдерживают и с мыслью: «Член с ней, с этой армией!» покидают ряды этой армии, или становятся нереально адскими терминаторами. В теории. На практике, конечно же, как и все в нашей российской вооруженной армии оказалось немного иначе. Но тогда я этого не знал, поэтому решил, что даже для такого тренированного человека как я, описываемые трудности станут серьезным испытанием, поэтому надо подготовиться.

Прошел месяц. Середина октября 2012 года выдалась даже по нашим южным меркам теплой и солнечной. Я сидел в майке и шортах во дворике, на ротанговой качели, ел сладкий белый виноград, сорванный тут же, и наслаждался жизнью. Зазвонил телефон. Уже знакомый голос товарища полковника предложил с послезавтрашнего дня начать отдавать долг Родине по контракту. И вот, через пару дней я уже оказался на железнодорожном вокзале города экскаваторостроителей Коврова. Тяжелые серые хмурые тучи быстро проплывали над моей головой, подгоняемые холодным пронизывающим ветром. На серый потрескавшийся асфальт падали мокрые хмурые хлопья снега. Позади меня остались серо-зеленые, суровые сосны. А впереди неспешно ходили по перрону хмурые люди. По неизвестной причине, курсы выживания проводились в Коврове, и, только ступив на его гостеприимную землю, мне уже стало как-то не по себе. Но я же подготовился ко всему, поэтому слабины не дал, духом не упал, а уверенно пошел навстречу ожидающим меня трудностям.

Добравшись до нужной мне части, я попал на распределитель, и вместе с другими товарищами стал заниматься тем, на что в нашей вооруженной армии уходит как минимум треть всего времяпровождения – ждать. От скуки походил по казарме. Почитал настенные газеты. Именно из них я узнал, что Ковров в первую очередь город экскаваторостроителей, а потом уже все остальное. Потом я поспал, поел, потрещал с товарищами. Дело близилось к полуночи. Неожиданно началось какое-то движение, нас всех распределили, рассадили в автобусы-пазики, задернули шторы, и полчаса куда-то везли. Каково же было наше удивление, когда мы вышли из автобусов и увидели ту же воинскую часть. Высказывались самые разные предположения, в том числе и что нас специально возили по кругу, чтобы мы забыли дорогу, запутались и не могли никуда убежать. На самом же деле все оказалось намного проще: в Коврове и его окрестностях понастроили немало однотипных частей, отличающихся друг от друга только месторасположением: Пакино, Мулино, Членулино... Убив еще пару часов времени на какую-то фигню, нас отвели в казарму, где мы наконец смогли спокойно отбиться.

Первая неделя курсов выживания носила адаптационный характер, так как форму нам не выдали, и мы ходили по гражданке. Распорядок дня был такой: подъем, зарядка, завтрак, отдых после завтрака, обед, сразу после обеда ФИЗО, плавно переходящее в ужин, после ужина – заслуженный отдых. Качество кормежки оставляло желать лучшего, особенно всякие котлеты и им подобное. Тут я даже проследил прямую зависимость – чем больше с утра оставалось недоеденного хлеба и каши, тем меньше попадалось мяса в обеденных котлетах. Окончательно я от них отказался, когда поделился этим изделием с собаками, постоянно дежурившими возле столовой. Животные радостно виляя хвостами обнюхали котлету, затем сочувствующе посмотрели на меня, и разочарованно отошли, даже не пробуя ее на вкус. Что же до ФИЗО, то оно носило необязательный характер, поэтому кто хотел – играл в футбол, волейбол и тому подобное, кто страдал фигней, кто еще чем похуже. Я же обитал на турниках, а в свободное время общался на различные темы с товарищами, впоследствии так постепенно со всеми и перезнакомившись. Именно тогда я и нашел несколько человек, разделявших мои взгляды на некоторые важные жизненные проблемы. Все началось с простого вопроса, заданного Женей Черным: