Текст книги "Не магией единой (СИ)"
Автор книги: Александр Петровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Утром, – отказался он.
– Я заглядывала в будущее. Конечно, оно уже не будет таким, как я его увидела, но…
– Почему не будет?
Просто великолепно! Я втянула его в разговор. Теперь он никуда не денется.
– Как оно может остаться прежним, если я его увидела? Нужно ещё раз посмотреть, потом ещё раз…
– Пока не перестанет меняться, – догадался Ник, и почему-то обрадовался своей догадке. – Метод итераций.
– Точно! А говорил, что в магии совсем не разбираешься.
– Это не магия, а математика.
– Математику используют везде, и в магии – тоже. Но я не всегда могу повторять транс. Сейчас – не смогла. Сил маловато. Я даже первую картинку не досмотрела. А там мы оба были пьяными…
– Глупости, Алиса. Я никогда не напиваюсь.
– А ты не очень-то и напился. Я – гораздо сильнее. Хотя выпила всего полбокала. Это оказалось не вино, а бренди, и я его не распознала, потому что никогда раньше не пробовала.
– И что?
– Теперь я предупреждена. Если и выпью там бренди, то уже не по ошибке.
– Там – это где?
– В королевском Дворце. Не знаю, зачем нас с тобой туда позвали.
– Это всё? – нетерпеливо уточнил Ник, он явно очень хотел спать, но я не собиралась ему этого позволить.
– Нет. Самое главное – ты мне сказал… или скажешь, не знаю, как правильно выразиться. В общем, по твоим словам, мы уже сейчас знаем всё, чтобы раскрыть убийство.
– Сейчас – это во Дворце, где ты нас видела?
– Нет, сейчас – это сейчас. Эта самая ночь.
– Мы знаем, кто убийца? – удивился Ник. – Хотя нет, постой. Мы знаем достаточно, чтобы логически определить, кто убил. Верно?
– Да.
– Интересно. Если верить твоему видению, мы сейчас знаем, но всё равно не определим. Значит, можем со спокойной совестью спать до утра.
– Давай, всё-таки, попробуем. Почему убийца – магистр?
– Ну, давай, – смирился Ник, наверно, понял, что спать я ему всё равно не дам. – Как, по-твоему, её убили?
– Кто-то влез к ней через окно, когда она спала. Сторожевого демона она не поставила, считала, что бояться ей нечего. Убийца всадил ей кинжал в спину, и ушёл так же, через окно. Всё.
– Алиса, в твоей версии нет ни начала, ни конца. Эльза убита школьным кинжалом, который лежал в кабинете вооружения. Убийца сначала как-то его раздобыл, а потом уже воспользовался.
– Сыщики допросили всех, снова под заклятием правдивости. Никто кинжала не брал.
– Глупости! Кинжал был там, а потом оказался в спине Эльзы. Кто-то его, да взял!
– Зачем? Кинжалы есть у всех. Да и убить её можно было и без кинжала. Думаешь, она была сильнее меня? А что я сделаю, если такой, как ты, схватит меня за горло?
– Ударишь своей мерзкой магией. Как тогда, когда сказал тебе правду. Что ты ещё ребёнок.
Я едва сдержалась, чтобы не ударить снова. После этого мы бы вряд ли продолжили разговор.
– Эльза спала. Её можно было сначала оглушить.
– Алиса, я согласен, что можно было. А можно было просто забить до смерти кулаками, раньше, чем она проснётся. Или не кулаками, а табуреткой. Но убили-то её кинжалом, и как же он попал в спину Эльзы, если его никто не брал из кабинета? Это ваше заклятие правдивости кто-то научился обходить, и теперь врёт сыщикам, сколько пожелает.
– В спину Эльзе его всадил убийца. А вот в её комнату принёс не он.
– Сама Эльза! – догадался Ник. – Молодец! Соображаешь. А я не допёр.
– Она, больше некому, – я даже удивилась, что мне настолько приятна похвала простолюдина. – Он влез в окно, видит – кинжал. Вот им и воспользовался. А у него неплохое ночное зрение, он же не мог зажечь факел.
– А вот в этом ты ошиблась. Не мог он залезть в окно к спящей Эльзе. Ты своё окно открывала?
– Да.
– Ничего не заметила?
– Что я должна была заметить?
– Оно так скрипит, что мёртвого разбудит. Кстати, как Эльзы было с ночным зрением, не знаешь?
– Не знаю. Уж не хуже, чем у меня, это точно.
– Ты что, совсем не видишь в темноте? У тебя же глаза светятся, как у кошки.
– Светятся. Это я от папы унаследовала. А ночное зрение – нет. О силах Эльзы нужно спрашивать не у меня, а у Его Высочества. Только нам это знать необязательно.
– Почему?
– Ник, всё, что надо, мы уже знаем.
– Логично, если верить твоему видению будущего. В таком случае объясни, зачем Эльзе понадобилось приносить к себе в комнату школьный кинжал. У неё что, своего не было? Или это тоже знать необязательно?
Я честно попыталась что-то ответить. Даже несколько раз пыталась. Но глаза предательски слипались, и я ничего не смогла с ними поделать. Последнее, что я запомнила – Ник, заметив, что я засыпаю, уснул даже раньше меня.
* * *
Снилась мне кромешная тьма, но во сне я обладала ночным зрением, хоть и не очень сильным. Видела, что пол устлан шкурами, а на шкурах лежат некрасивый юноша и симпатичная, но уж очень молоденькая девушка, почти девочка. На вид – лет двенадцати от роду, но явная иностранка, а с чужаками всегда можно ошибиться.
Она смуглая, это я разглядела даже ночным зрением. У нас так не загорают даже крестьянки южных провинций, хоть они и проводят на солнце всю жизнь. А ещё у этой девушки была очень странная причёска. Я, как и мама, иногда увязываю волосы в хвост, знаю женщин, которые делают два хвоста, а у этой – никак не меньше десяти. Никогда такого не видела. Слова она произносила с ужасным акцентом, а в конце вообще перешла на чужой язык. Юноша говорил почти по-нашему, но вся его речь казалась какой-то древней, давно устаревшей. Да и у неё тоже, просто из-за акцента я поначалу не обратила внимания.
– Всё, сие произошёл крайний раз, – улыбаясь, произнёс он, но даже улыбка не сделала его симпатичным. – Я чую себя изнеможенным и язвлённым.
– Я и сама зело изнеможенна, – хихикнула девица. – В деле на тебя подивилась, ибо ласки – тоже дело. Люб ты мне, и я согласна стать твоею. Нет нужды моих младших сестёр сюда звать.
– Ежели ты так юна, то сёстры твои, видать, совсем малышки?
– Они – малышки. А я – давно не юница! В набеги хожу уже два годовых оборота солнца, убила с десяток вражеских воинов, а жён, детей и стариков, что пали от моей руки, и Боги не сочтут! И ещё я – зело могучая ведьма. Не такая, как те, что есть в твоём народе, ибо не могу я магией бить или душить, как они, зато ко мне порою Боги прислушиваются.
– Не хвались через край, раз не юница.
– Не хвалюсь я, ибо правду реку! Ты мыслишь, что своею волею пришёл ко мне? Нет, я сама тебя приманила, принесла обильную жертву Богам в степном Храме, и звериную, и человечью. Ибо хотела стать королевою у таких, как ты, и стану ею!
– Непременно станешь, кто ж спорит. Только ты должна блюсти наши обычаи. Не убивать от безделия или по капризу, как у себя привыкла, ходить одетой, даже когда очень жарко, волосы по плечам распустить, и много ещё такого всякого прочего.
– Ладушки. Сама сие разумею. Ибо с волками жить – по-волчьи выть. Но и ты запомни: динес лен угор сунеш!
– И что сие означает? – не понял её парень. – Убьёшь, если свершится что?
– Ты запомни, что я молвила: динес лен угор сунеш! А что свершится, о том после доведаешься.
– Как же я смогу доведаться, ежели ты меня убьёшь?
И тут я проснулась, гораздо позже, чем надо бы. Не поручила сторожевому демону разбудить, вот и проспала всё, что могла, начиная с завтрака. Ник уже не спал, он шарил подо мной обеими руками, и при этом бурчал под нос что-то неприличное.
– Что ты там ищешь, Ник? – спросила я. – Там ничего нет, кроме меня и простыни. Простыню ты давно нащупал, а если хочешь просто потрогать меня, то это делается не так.
– Не выдумывай, Алиса. Я ищу меч. Где он? Не хотелось бы порезаться, он очень острый.
– Меч ты выбросил на пол, вон он лежит, – показала я.
– Я выбросил?!
– А кто?
– Не знаю. Может, ты?
– Зачем мне его выбрасывать?
Ник вытащил из-под меня руки и вскочил с кровати, мгновенно оказавшись у своего меча. Придирчиво осмотрев лезвие, недовольно поцокал языком – видно, от удара об каменный пол оно слегка выщербилось. Ник убрал меч в ножны, потом вытащил из-под подушки кинжал и спрятал его в сапог.
– Ты разговаривала во сне, – сказал мне он. – Но я не понял ни слова.
– От того и проснулся?
– Да.
– Хоть какая-то польза. Мы проспали.
– Ничего страшного. Позавтракаем, и пойдём на занятия.
– Мы проспали завтрак. Или у тебя осталась еда?
– Не осталось, но здесь, как я понял, от голода никто не умирает. Найдём что-нибудь. Лучше скажи, что такое «динес лен угор сунеш»? Это на каком языке?
– На каком – не знаю. Я просто повторила, что услышала во сне. Наверно, одно из южных наречий, потому что та, которая это произнесла, была южанка. Какая-то угроза. Девушка говорит, что убьёт парня, который ей нравится, если что-то произойдёт.
– Ну, тогда понятно, что должно произойти.
– Мне непонятно. И парню, которому она это сказала – тоже.
– Это же очевидно, Алиса! Она его убьёт, если он ей изменит. Помнишь, что пообещала дочь вождя варваров Весёлому Королю?
– Ник, это были они! – воскликнула я. – Как же я сразу не догадалась? Только король из моего сна – чуть ли не урод. Я же видела его портреты – он гораздо симпатичнее. Да и потом, девица-варвар в него влюбилась.
– Придворные живописцы, думаю, рисуют королей гораздо красивее, чем они есть на самом деле. Иначе у них могут быть неприятности, вплоть до плахи. А что влюбилась девица – нормально. Корона – мощный артефакт. Она здорово повышает привлекательность тому, кто её носит.
Я вспомнила сказки, по которым мама учила меня читать. Там благородные леди с мелкими титулами мечтали о прекрасных принцах. Даже прекрасные герцоги их совершенно не интересовали. Маленькая Алиса была с ними полностью согласна. Если бы тогда кто-нибудь посмел намекнуть, что через десять лет ей будет приятно внимание простолюдина, этот кто-нибудь сполна ощутил бы на себе всю мощь её магии!
Вкратце пересказала Нику несколько таких сказок. Оказалось, он их все знал, только в «его» сказках девушки были простолюдинками. Я сказала, что принц не может жениться на простолюдинке, а он ответил, что принц не станет жениться ни на ком, кроме принцесс из других королевств и дочерей высшей знати из своего. Я уже набрала воздуха, чтобы объяснить, в чём разница между «не может» и «не станет», но Ник сбежал в душевую. Пока он там приводил себя в порядок после сна, я связалась с мамой.
– У тебя всё в порядке? – она очень беспокоилась. – Сыщики доложили, что ночью в школе кого-то покусали, что-то сожгли, но всё же никто не погиб.
– Сожгла я, так получилось. Покусали магистра гимнастики, Ник на него натравил стальных крыс. В общем, ничего страшного. Я тут узнала кое-что. Ник недавно шил себе куртку.
– Сам шил?
– Нет, конечно, он же не портной. Так вот, куртка с множеством карманов, и на всех необычные застёжки, говорит – они из Иного мира.
– Знаю. Эти застёжки называют «липучками». Я собираюсь закупить такие курточки для наших стражников и сыщиков. Очень удобные, а цена, если брать сразу много, невелика.
– Опт всегда дешевле розницы, – вспомнила я слова Ника.
– Точно. Набралась у купеческого сынка? Это правильно. Знания лишними не бывают. Так что ты хотела с этой курткой?
– Можешь найти портного, который ему шил? Так мы узнаем, кто он такой.
– Алиса, выясняй это сама. Ты говоришь, он приятель принца, и знаком с королём. Совершенно ни к чему, чтобы мои сыщики рыскали вокруг королевской династии. Это может очень плохо кончиться, особенно для нас с тобой.
– Нет, так нет, – слегка расстроилась я. – Мама, а ты знаешь, что такое «динес лен угор сунеш»?
– Конечно. Это из свадебного ритуала древних варваров, на их языке. Переводится как-то вроде «умрёшь, если изменишь», а дословно – «убью, если сунешься в другую». Так сказала Весёлому королю его невеста. Ты видела сон о них?
– Да, мама.
– Понятно, – тяжело вздохнула она. – Весёлый Король и принцесса варваров снятся своим потомкам после первой ночи любви. Своего рода благословение от предков.
– Точно?
– Да, Алиса. Я по себе знаю.
– Значит, мы – потомки Весёлого Короля?
– А что тебя удивляет? Мать моего прадеда – принцесса. Да почти вся знать, даже самая мелкая, в родстве с правящей династией. А может, и без «почти».
– Мама, удивляет меня совсем другое. Понимаешь, сон у меня был, а ночи любви не было.
– Как не было? Ты что, не спала со своим простолюдином?
– Спала. Именно спала рядом, больше ничего. Поначалу между нами лежал меч. Но даже когда его убрали, ничего не изменилось. Мама, почему на меня неправильно действует вся эта варварская магия? Хоть проклятие, хоть благословение, хоть меч в кровати, хоть сон без ночи любви!
* * *
Мама даже не пыталась меня утешать. Я и так давно знала, что жизнь у меня только начинается, и всё впереди – и хорошее, и плохое. Ещё знала, что от меня самой во многом зависит, чего в моей жизни будет больше – хорошего или плохого. Родители уже, наверно, года два мне это говорят чуть ли не через день. Вместо утешения мама прочитала мне последний доклад сыщиков и отключила связь. Я собралась немножко поплакать, но тут из душевой вышел Ник, а при нём как-то было неудобно.
– Ну, что, Алиса, чем мы сейчас займёмся? – с ехидной улыбочкой спросил он.
– Я собираюсь принять душ, – ответила я.
– Это правильно. А я тем временем наточу меч, он, похоже, без меня этой ночью с кем-то сражался и здорово пострадал. Хоть фехтовать я совсем не умею, оружие всё равно должно быть в полнейшем порядке. Тем более, у нас сегодня третьим уроком именно фехтование.
– Первый урок мы уже проспали.
– Значит, начнём со второго. Кажется, там есть вычислительная арифметика.
– Есть, – подтвердила я. – Алхимия, литература и вычислительная арифметика. Выбирай, что хочешь.
– Арифметика – отличный предмет. Едва ли не единственный, в котором я не полный балбес. Ты же понимаешь, что не бывает купцов, которые не умеют считать? Вот и я умею, хоть и не совсем купец.
– Я бы предпочла литературу.
– Литература есть и на четвёртом часу, тогда и посетим. Я хочу, чтобы мы не расставались на занятиях.
– Почему?
– Будешь мне подсказывать, если что. И вообще, мне приятно твоё общество.
– Тогда – да здравствует вычислительная арифметика! – я не смогла сдержать улыбки, плохое настроение бесследно улетучилось. – А фехтование нам зачем? Я же тебе там подсказывать не смогу.
– Во-первых, как я уже говорил, я не умею фехтовать. Поучусь, может, когда-нибудь пригодится, мало ли? Раз уж всё равно плочено за обучение, почему бы не обзавестись полезным навыком?
– А что во-вторых?
– Кинжал, Алиса! Тот самый, которым убили Эльзу. Мы предполагаем, что она его украла, но зачем? Я не вижу ни одной разумной причины.
– А кто тогда, если не она?
– Вопрос был таким: зачем кому-то понадобилось красть кинжал из кабинета вооружения, если у каждого есть свой, ничем не хуже, верно? А магистру фехтования ничего красть не нужно, это его служебный кинжал. Вот и посмотрим на месте, что там да как, может, и на кабинет глянем, и на самого лорда магистра фехтования. Но первым делом, конечно же, позавтракаем.
– Завтрак мы проспали, забыл?
– Ничего, еду мы с тобой как-нибудь раздобудем. Давай, иди в душ, а я пока поищу точильный камень. Как символично – душ и точило.
– Что в этом символичного?
– Душ – это много капель воды. А капля, как известно, камень точит. Меч, к сожалению, не точит, так что придётся точить самому.
* * *
Чтобы не переодеваться перед уроком фехтования, я надела платье с широкой юбкой, не стесняющей движения, а на ноги, вместо красивых туфелек – удобные сапожки. Ник появился как раз когда я обувалась. Выглядел он, как вьючный конь – две сумки и седло, как же коню без седла? Вещи свои он, не спрашивая разрешения, зашвырнул в угол.
– Пусть там полежат, – сказал он. – Ты в моей комнате не только койку вдребезги разнесла, но и каменную стену слегка расплавила. Там серьёзный ремонт будут делать, главный магистр от радости потирает свои потные ладошки.
– Чему он радуется? – удивилась я.
– Так ремонт же за мой счёт. Он наверняка раздует смету, и часть денег положит в карман. Такие подарки выпадают не каждый день.
– Поэтому ты решил перебраться ко мне?
– А ты против? – он улыбнулся. – Может, и придётся. Да и вдвоём безопаснее.
– Я уже не боюсь.
– А зря. Я тут, пока вещи паковал, перебросился парой слов с главным магистром, не совсем о ремонте. Он мне сказал, что местного гимнаста и раньше, бывало, ученики поколачивали, за непристойное поведение, как он выразился.
– И что?
– Он никогда по ночам в новую драку с обидчиком не лез. Чем же я ему так приглянулся, что этот выдающийся наставник знатной молодёжи надумал меня убить? Как ты смотришь на то, чтобы навестить раненого капканом магистра? Вдруг бедняге нужно подушку поправить, или там одеяло подоткнуть, а некому? Сглупил я, надо было его сразу допросить, выложил бы, мерзавец, кто его надоумил на меня напасть. Ничего, расскажет, никуда не денется.
– Надо – значит, навестим, – я пожала плечами.
– А ты здорово мотаешь портянки, – похвалил меня Ник. – Я думал, так только солдаты умеют.
– Ты удивлён, что я способна сама одеться? У нас в замке камердинеров нет. Обходимся как-то своими силами.
– Молодцы. Если собралась, пошли на охоту, зря я, что ли, меч точил?
Я надела пояс с оружием, посмотрелась в зеркало, как обычно, показала отражению язык, и пошла за Ником. Он в конце коридора открыл какую-то неприметную дверь, ведущую на лестницу, и мы пошли вниз. Мне показалось, что мы спустились гораздо ниже, чем на два этажа. Неужели в здании школы такой глубокий подвал? Когда вчера мы искали здесь главного магистра, мне не казалось, что это такое уж подземелье.
Потом мы шли по почти безлюдному мрачному коридору, едва освещённому несколькими факелами. Почти, потому что одного человека всё-таки встретили, точнее, обогнали, он куда-то брёл, сгибаясь под тяжестью огромной вязанки дров. Судя по запаху, этот дровосек не мылся дней десять самое меньшее. Внезапно Ник остановился и подёргал дверь с надписью «Кухня».
– Здесь я и собирался поохотиться, – сказал он. – Но дверь заперта, а ключа у меня нет. Можешь открыть её магически?
– Нет. Я не умею.
– Тогда попробую я, как умею, – он постучал.
За дверью раздались тяжёлые шаги, в замке заскрежетал ключ, и дверь распахнулась. На пороге стоял пожилой толстый мужчина в белой мантии до пола, с окровавленным ножом в руке. Он был тщательно выбрит, не только лицо, но и вся голова, вместе с бровями.
– Чего надо? – неласково осведомился он. – Благородным тут делать нечего.
– Мы бы хотели чего-нибудь поесть, – ответил Ник. – Так получилось, что мы проспали завтрак.
– Пожрёте за обедом, благородный лорд или сэр. Не помрёте.
– Я не лорд и не сэр. Надеюсь, вы всё же не откажете нам в возможности немного пожрать?
– Ты – простолюдин? А она?
– А она – со мной.
– И вы оба проспали? Кто тебе вообще сюда дорогу показал? Убить его мало!
– Никто мне не показывал. Я – охранник, мы хорошо знаем, что когда расположился лагерем, одно из первых дел – выяснить, где ближайшая кухня.
– Её охраняешь, что ли?
– Нет. Ей охрана не нужна, она сама от кого хочешь отобьётся. Я на купцов работал, пока меня сюда не отправили.
– А зачем тебе сюда? Чему полезному тут могут научить стражника?
– Такие вопросы лучше обсуждать за едой. Меня зовут Николас.
– А я тебе своё имя не скажу. Она, я так тебя понял, здорово магию освоила, и к тому же из благородных. Нет, дураков поищи в другом месте!
– Мы не дураков ищем, а еду.
– Ну, раз такое дело, заходите.
Он пропустил нас внутрь и запер дверь. У меня закололо в спине, так и виделось, что этот жуткий тип всаживает туда нож. Хотя умом и понимала, что это повар, а не убийца. Кухня была большая, он отвёл нас к стоящему в углу столику и велел ждать. Через пару минут пришёл уже без ножа, но с четырьмя табуретками. Мы с Ником уселись, а он опять куда-то умчался. На этот раз вернулся с казаном и четырьмя ложками в руках. Рядом с ним шла полная женщина примерно его лет, в такой же белой мантии, с белой шапочкой, полностью прикрывавшей и волосы, и брови. Она несла два кувшина и четыре кружки. Ума не приложу, как ей удавалось ничего не уронить.
В казане оказалась пшеничная каша со свиным мясом, а в кувшинах – вино и холодный компот, прямо с ледника. Ник от вина отказался, причём сразу за себя и за меня. Я уже собралась поставить его на место, но он так на меня взглянул, что я решила пока помолчать. Ели мы прямо из казана, мы с Ником – помногу, повар и его подруга, а может, жена – самую малость. Я так поняла, это обычай черни – хозяева обязательно должны тоже хоть чуть-чуть, но съесть того же, чем угощают гостей. Нужно же показать, что угощение не отравлено. Хотя откуда у черни лишние деньги на яд?
– Ну, а теперь, Николас, давай трави, чего ты хочешь набраться в этом проклятом ящике, – потребовал повар. – У нас такой уговор был, помнишь?
– Помню. На самом деле мы сюда с леди Алисой не за знаниями припёрлись. Тут одну девицу на днях зарезали, слыхали, небось?
– А то! Сыщики по этому делу из нас все жилы вытянули. Всё пытались слугам смерть знатной девки пришить. Да только не вышло у них ничего, и не потому, что плохо старались. Мы ведь наверх совсем не ходим, нечего нам там делать. Только три уборщицы, да ремонтник труб и кранов, больше никто из нас там не бывает. Да и ремонтник туда давно уже не наведывался, потому как давно не ломалось ничего. А уборщицы – безобидные старушки под шестьдесят лет от роду, какие из них убийцы?
– А кто из слуг может взобраться по наружной стене? Или спуститься по ней?
– Думаешь, девку так прибили? Через окно?
– Дверь запечатана магией. Убийца как-то ушёл. Как?
– Ты прав, отрок Николас! – вскричал повар. – Это же барсуку понятно, а до тебя никто не просёк! По стене, говоришь? Трубочист, конечно. Только он аж осенью приедет, печи у нас пока в порядке. Истопник наш ещё здоровенный мужик, наверно, смог бы, если надо. Ремонтник по трубам, он, наверно, не хуже трубочиста лазить может, только болеет уже дней десять.
– Может, прикидывается?
– Да ну, скажешь тоже! Он лечится всерьёз, по-настоящему. За это я ручаюсь.
– Целитель сможет подтвердить? – спросила я, просто чтобы не молчать.
– Это ты загнула, благородная леди! С такой болячкой целителей не зовут.
– С какой?
– Это у них у всех почти такая болезнь. Наверно, трубы им здоровье портят.
– Кажется, я понял, – сказал Ник. – Как называется болезнь, не знаю, а лечат её вином?
– Почти что так. Но не простым вином, а перегнанным. Сечёшь?
– Бренди, что ли?
– Точно! Домашний бренди. Забористая штука! Вот он и лечится, ну, ты понял, да?
– А я не поняла.
– Пьянствует он, – пояснил мне Ник. – В запой ушёл. Вернуться-то хоть обещал?
– А то! Это он от безделья. Поломается что-то, и он пойдёт чинить. И починит, не сомневайся. Так уже не раз бывало. Магистр его когда-то выгнать хотел, да потом узнал, что ремонтники, они все такие. Ну, и успокоился. Заменить-то некем!
– Выходит, только истопник мог бы залезть в окно? Я про слуг говорю.
– Почему только он? Я тоже могу.
– Ты даже на меня с трудом влезаешь, – впервые заговорила его жена. – Куда тебе на стену!
– Ха! Забыла, как я к тебе на третий этаж, каждый вечер целый месяц!
– И не целый, а меньше половины. И было это больше тридцати лет назад. А сейчас ты ещё и растолстел.
– Так повар и не может быть худым! Что это за повар, если он каждое блюдо сам не попробует? Сегодня на завтрак, например, мы семь блюд готовили, это вам, соням, только одно досталось. Каждое попробовал – и вот, – он похлопал себя по животу. – Ладно, ребятки, не знаю, как вам, а мне пора обед готовить. Так что не обессудьте, с вами хорошо, но без вас – лучше. Салфеток дать не могу, нет их на кухне, так что губы утрёте рукавом, ничего страшного.
– Спасибо, – поблагодарил Ник. – Было очень вкусно.
– Как оно могло быть невкусно? – удивилась женщина. – Это ж повар готовил, а не истопник какой-нибудь. И не просто повар, а о-го-го какой повар! Да только спасибо в кружку не нальёшь.
– Это само собой, – Ник протянул ей монету, и судя по радости на её лице, крупнее, чем она надеялась.
– Спасибо, мне тоже понравилось, – сказала я. – А это нальёте в кружку, – я протянула монету повару, его жена дёрнула рукой, но я вручила плату ему, а не ей, почему-то мне показалось, что правильно будет именно так.
* * *
Пока мы выбирались из служебных помещений, я рассказала Нику, что сыщики, если верить их докладу в министерство, полностью сняли подозрение со слуг. Всё оказалось очень просто – они ещё раз допросили демона-надзирателя, и выяснили, что он в полночь снимает наблюдение только с жилых помещений. Демон заявил, что никто из слуг за всю ночь даже не пытался покинуть подвал.
– Во дают ребята! – восхитился Ник. – Сперва объявили демона мёртвым, потом снова допрашивают. И все делают вид, что допрос мертвецов – самое обычное занятие.
– Им отдан приказ найти убийцу любой ценой. Даже если все узнают, что творится в школе.
– Чтобы снять подозрения со слуг, не нужен никакой демон. Вылезти в окно могли только тот пьяница, который чинит краны, и истопник. Пьяница в запое, он отпадает. А истопника мы видели, помнишь, он дрова нёс?
– Помню.
– От него воняет так, что аж глаза слезятся. Не представляю, чтобы Эльза повернулась к такому типу спиной.
– Ты с самого начала считал, что убийца – кто-то из магистров. Но так и не объяснил, почему.
– Мотив, Алиса. Смотри, кому выгодно. Что получает любой из слуг от её смерти? Ничего. Разве что спёр бы что-нибудь из её комнаты, но спереть гораздо проще без убийства.
– Ник, почему не слуги – разобрались уже три раза. Ты мне скажи, почему не школяры.
– Всё тот же мотив. В школе нет никого, кому было бы выгодно прикончить девчонку. Разве что чинушам, над которыми она издевалась. Кстати, Гизела говорила, что Эльза была далеко не самой злобной их обидчицей. Да и ни на что эти чинуши не способны, ни убить, ни обмануть сыщиков.
– Я тоже чинуша, не забыл?
– Ты на них ни капли не похожа. Ты действуешь, а они ноют.
Я мысленно вздохнула. Пока что от моих действий вообще никакого толку. Но всё равно приятно.
– Ник, а как же все эти любовные истории? Разве ради любви не убивают?
– Где ты тут видишь любовь? Сплошной разврат. К тому же она была фавориткой принца. Кто в здравом уме посмеет бросить такой вызов сразу двум могущественным династиям королевства?
– Ты уверен, что они тут все в здравом уме?
– Не связываться с королевской династией хватит ума у самой последней дуры.
Я вспомнила мамины слова. «Это может очень плохо кончиться, особенно для нас с тобой», сказала мне она. Мама, конечно, не дура, тем более, не последняя, но Ник, похоже, прав.
– А страх, что герцог узнает, кто опозорил его дочь? Магистры этого боялись.
– Боялись уже после её смерти. А раньше – что им угрожало? Герцог наверняка и сам здесь учился, так что прекрасно знаком с местными нравами.
– А если она всё-таки отяжелела? Тогда герцог перестал бы закрывать глаза на все эти шалости. Принц нам сказал, что этого не было, и он не врал, но она же могла и выдумать, а потом пригрозить.
– Беременность Эльзы приписали бы принцу. Она его фаворитка, а не кого-то из магистров. Хлипкий мотив. Скажи ещё, что она что-нибудь лишнее о ком-то узнала, и ей кинжалом заткнули рот.
– Почему нет? Тот же магистр гимнастики прямо просится на плаху. Если бы герцог потребовал, никакой школьный устав не спас бы извращенца!
– В школе постоянно держат такого, как этот гимнаст. Герцог об этом и так знает.
– Ник, что-то я тебя плохо понимаю. Ты сам говорил – ищи, кому выгодно. Теперь говоришь, что не выгодно никому.
– Нет, не совсем так. Не выгодно никому в школе. Значит, выгодно кому-то за школьным забором.
– Но демоны сказали, что в ту ночь чужих тут не было!
– О наёмных убийцах леди Алиса, будущий министр внутренних дел, конечно же, никогда не слышала.
– Гильдию убийц уничтожила моя прабабушка.
– Ну, этот убийца не из Гильдии, даже если её разгромили не до конца или потом воссоздали.
– Хорошо, не из Гильдии, но почему обязательно магистр?
– Понимаешь, выбор исполнителя очень зависит от личности заказчика.
– Нет, не понимаю.
– Смотри, Алиса, если кухарке надо кого-то убить, а сама она не справится, кого она может нанять?
– Не знаю.
– Бродягу может?
– Конечно.
– Мясника?
– Почему нет?
– Ювелира?
– Какой из ювелира убийца?
– Ладно, ювелира не нужно. А рыцаря? Из него убийца что надо.
– Рыцарь не станет этого делать! Есть целый Рыцарский кодекс, даже если ты, простолюдин, о нём никогда не слышал!
– Вот! Кухарка не может нанять рыцаря. А какой-нибудь граф? Или барон?
– Если рыцарь – вассал графа, достаточно просто приказать, – я вспомнила уроки истории.
– Приказали – и кодекс полетел на мусорник. Чудесно. Но не будем отвлекаться. Так что, чужого вассала нанять никак нельзя?
– Это будет предательством.
– Так можно или нельзя?
– Наверно, можно. К чему тут все эти рыцари и кухарки?
– К тому, что мы точно знаем, кто заказчик.
– Ник, ты возомнил себя королём?
– С чего вдруг такой вопрос?
– С того, что «мы» о себе говорят короли. А если «мы» – это ты и я, то мы не знаем точно. Если не знаю я, то не знаем и мы.
– А ты подумай, кому выгодно, чтобы Эльзу убили.
– Много раз уже подумала. Никому. Её смерть никому ничего не даёт.
– Даже если не будет найден убийца? Ты же ясновидица. Взгляни, к чему это всё приведёт. Хотя и ясновидение тут не нужно. Зачем ты здесь? Что ты хочешь предотвратить? И кому будет выгодно, если убийцу так и не найдут?
Я так и застыла посреди коридора. Выгодно, конечно, герцогу – он станет королём. Но ради этого убивать собственную дочь? Это каким же чудовищем нужно быть? Неужели блеск короны настолько затмил ему глаза?
– Убить собственную дочь, – повторила я вслух. – Невозможно!
– Весёлый Король, чтобы вернуть трон, отрубил голову родному дяде. Видишь принципиальную разницу?
– Ник, это же разные вещи! Дядя Весёлого Короля сам всё затеял, а Его Величество не имел выбора, и…
– Эльза тоже что-то затеяла. Стала любовницей принца. Думаешь, только потому, что он знает толк в постельных делах?
– Я не могу в это поверить. Не могу!
– Предложи другой мотив. Но не сейчас.
– Почему?
– Потому что мы пришли. Обсудим это позже, сейчас надо кое-кого допросить.
Он открыл дверь и с решительным видом вошёл в чьи-то покои. Даже не постучал. Мне ничего не оставалось, как войти вслед за ним.
* * *
Комната была чуть побольше, чем у школяров, но и она с трудом вмещала людей, пожелавших в ней находиться. На кровати лежал магистр гимнастики, положив раненую ногу на две подушки. Место укуса стальной крысы было замотано полосками тонкой белой ткани, сквозь которую проступала красная жидкость. Я сперва подумала, что кровь, но присмотревшись, поняла – это что-то другое, не бывает крови с малиновым оттенком.
