Текст книги "Не магией единой (СИ)"
Автор книги: Александр Петровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Возле него на табурете сидел заплаканный мальчишка, тот самый тощий недомерок, который ночью кромсал кинжалом одеяло Ника. На другом табурете, стоящим чуть поодаль, устроилась магистр живописи. Вытянув свои длинные ноги до середины комнаты, она читала какую-то книжку, судя по картинкам – рыцарский любовный роман. Неподалёку от неё стоял главный магистр, он что-то говорил, но замолчал, как только мы вошли.
– Вон отсюда! Оба! – прошипел магистр гимнастики, бросив на нас злобный взгляд.
– Так не пойдёт, дорогой друг, – весело ответил Ник. – Ты ко мне явился без приглашения, теперь терпи ответный визит. Моя стальная крыса хоть и отравилась тобой, но самую малость. Она себя чувствует нормально, а ты? Доживёшь до плахи?
– Доживёт, – фыркнула магистр живописи. – Хотя у него неприятное нагноение.
– А вы что, здешний доктор?
– Да, обязанности целителя возложены на меня.
– Против нагноения в Ином мире есть лекарства. Если нужно, я могу организовать быструю доставку.
– Не нужно, Николас. У нас есть все необходимые снадобья. Те, что в Ином мире именуются антибиотиками – тоже. И мазь, вытягивающая из раны гной. Я их уже применила. В школе «Королевская кровь» всё по высшему разряду, не беспокойтесь. А разве за ночное нападение ему грозит плаха?
– За это – нет. А вот за убийство леди Эльзы…
– Я не убивал её! – заорал гимнаст. – Сколько можно повторять?
– А кто, дружище? – Ник говорил с ним ласково, как с давним товарищем.
– Не знаю!
– В общем, не так и важно, убивал ты её или нет. Казнят за это тебя. Магически убийцу не нашли, ищут другими способами. И всё, что обнаружили, аж кричит, что ты убийца. Вот смотри. Тот, кто убил леди Эльзу, вылез в окно и дальше ушёл по стене.
– Чушь! Никто здесь не лазит по окнам!
– Не отрицай очевидного, идиот! – неожиданно рявкнула женщина. – Через дверь убийца не уходил, значит – через окно!
– Ну, пусть так, – покорно согласился гимнаст. – При чём тут я?
– Ну, а кто тут, кроме тебя, ещё такой ловкий, что смог спуститься по стене?
– Но я даже не умею пользоваться кинжалом! У меня его вообще нет!
– Это отлично объясняет, почему убийца работал школьным кинжалом, а не своим.
– Я не смогу никого убить ни своим кинжалом, ни школьным!
– Ладно, ты не можешь. А твой дружок? Забыл, как этой ночью он убивал спящего меня?
– Врёшь! Тебя там не было!
– Конечно, не было. Только поэтому я и остался жив. Против меня вы действовали вдвоём. Может, вдвоём и против Эльзы?
– Но зачем мне или ему убивать девочку? – несчастный магистр чуть ли не плакал, понимая, что таких доказательств хватит любому королевскому судье, особенно когда дело должно быть раскрыто любой ценой.
– И это мы ночью выяснили. Твой дружок очень даже разборчиво объявил, что он ненавидит женщин, поскольку именно из них проистекает всё зло мира.
Мальчишка повернулся к Нику, его лицо было искажено ненавистью, наверняка он собирался атаковать магически. Ник шагнул вперёд и чуть в сторону, и ухватил малолетнего женоненавистника за нос.
– Пусти, чернь! – завопил тот.
Ник, конечно, не отпускал, наоборот, крутил нос туда-сюда. Мальчишка тихонько поскуливал и всё пытался нанести магический удар, но у него не получалось даже упереть в Ника взгляд.
– Леди магистр, хоть вы и один из источников всемирного зла, окажите, пожалуйста, юному мерзавцу первую помощь, – попросил Ник и швырнул недомерка к ней. – Я думаю, лучше всего будет нежно прижать его к груди.
– Нельзя так с ребёнком, – магистр осуждающе поджала губы. – Даже если он пытался тебя убить.
– Очень убедительно, – вступил в разговор главный магистр. – Но вы, Николас, должны ещё объяснить, как эти двое обошли заклятие правдивости. Оно уже много веков считается непреодолимым.
– А они запросто преодолели, – всё так же весело и радостно заявил Ник. – Смертельный удар наносил малолетка, мы ночью видели, как он лихо управляется с кинжалом.
– Врёшь! Я не убивал Эльзу! – заорал мальчишка.
Он говорил правду, а Ник врал. Но я не собиралась говорить это вслух.
– Говорю же, по мнению этого благородного малыша, все женщины от рождения виновны во всём, и заслуживают смертного приговора. Разве палач убивает? Нет, он казнит! Казнь – не убийство.
– Я не казнил Эльзу! Я вообще никогда даже не заходил в её комнату!
– Значит, леди Эльзу убили в другом месте, – снова соврал Ник. – Но это всё вы расскажете сыщикам, под тем самым непреодолимым заклятием. А меня интересует другое. Зачем ты, дорогой гимнаст, полез в мою комнату со своим дружком? Или тоже скажешь, что не лазил?
– Это не имеет отношения к убийству! – заявил магистр. – Я не стану отвечать.
– А я считаю, что очень даже имеет, – к своему удивлению, на этот раз лжи в словах Ника я не почувствовала. – Ладно, отложим этот вопрос на потом. Раз уважаемый лорд магистр молчит, обратимся к его малолетнему дружку. Просвети меня, о благороднейший сын барона, какой бог сказал тебе, что женщина – сосуд зла?
– Бог, – ахнула магистр живописи. – Но ведь религия в королевстве запрещена!
– Во многих других королевствах – запрещена, у нас – нет, – поправил её главный магистр. – Запрещены только публичные отправления религиозных обрядов и публичные же утверждения о существовании бога или богов. Сами по себе варварские верования дозволены, за исключением некоторых особо отвратительных культов.
– Ты понял вопрос, малявка? – продолжил Ник. – Что это был за бог?
Мальчишка тяжело дышал и явно был готов зареветь. Женщина, чтобы успокоить, погладила его по голове, но он отдёрнулся от её руки, как будто она жгла его огнём. Я подумала, что Ник бы не отдёрнулся, и мне снова захотелось её убить. А ещё я не понимала, при чём тут бог. И непонимание, и желание убить я попыталась скрыть, придав лицу безразличное выражение.
– Отвечай! – рявкнул Ник. – Что за бог?
– Это не запрещённый культ, – испуганно прошептал юный лорд. – Мой Бог – добрый!
Смешно. Добрый бог требует от своих приверженцев убивать людей. Но ещё позавчера я сама была уверена в доброте нашего короля, который занимался тем же самым.
– Твои родители знают? – бесстрастно спросил главный магистр.
– Нет, – мальчишка заревел в голос.
– Где тебя затянули в секту? Здесь, в школе?
– Нет.
– С этим пусть разбираются сыщики, – предложил Ник. – Или сам барон, нам без разницы.
– Да, – согласился главный магистр. – Не возражаю. Школа ни при чём, так что нам эта история ничем не повредит. Отведи его к сыщикам, пусть делом займутся, – приказал он женщине.
Та неохотно закрыла книгу, встала с табурета, потянулась, разминая затёкшие мышцы, и призывно глянула на Ника, облизнув губы. Тот покраснел и стал смотреть в другую сторону, хотя там не было и не могло быть ничего интересного.
– Если мальчишка по пути тебя зарежет, я ни капельки не расстроюсь, – шепнула я ей. – И даже наоборот.
* * *
– Николас, как вам удалось распознать, что он – сектант? – спросил главный магистр, как только за сыном барона и непристойной женщиной закрылась дверь.
– Доводилось иметь дело с варварами, поклоняющимися своему Богу, лорд главный магистр. Я посещал Храм и участвовал в некоторых обрядах. Культ достаточно безобидный, да и было это всё далеко от границ королевства. Там и услышал от кого-то из верующих, что женщина – сосуд зла. Но высшие жрецы эту идею не поддерживали.
– В каких обрядах ты участвовал? – полюбопытствовала и я. – Читала как-то про один обряд плодородия, там избранной девушке нужно…
– Потом расскажу, Алиса, если тебе ещё будет интересно. Не бойся, я не считаю женщин злом.
– Некоторые – самое настоящее зло. Но они уже ушли из этой комнаты.
– Ладно, ушли, значит, ушли. Вернёмся к нашему гимнасту, слегка покусанному стальной крысой. Повторяю вопрос. Зачем ты, нехороший человек, припёрся ночью ко мне в комнату с малолетним сектантом? Если не будешь отвечать…
– Николас, ни вы, ни леди Алиса не имеете права применять пытки, – напомнил главный магистр.
– Попросим сыщиков? – предложила я. – У них есть право пытать. Как думаете, они откажут в мелкой просьбе дочери министра?
– Да что вы ко мне прицепились со своими пытками? – возмутился магистр гимнастики. Что тут непонятного? Парень меня избил. Я должен был отплатить за это.
– Вот дурак! – воскликнул Ник. – Я – охранник. Драки для меня – самое привычное дело. Но даже если бы ты вдруг оказался сильнее, я бы не задумываясь пустил в ход кинжал!
– Признаю, что идея оказалась не самой удачной.
– Почему ты вообще полез ко мне со своими гадостями?
– Я подумал, что ты – один из нас. Сейчас вижу, что ошибся. Леди магистр тебя интересует, а я – нет.
Мне вдруг очень захотелось убить магистра гимнастики. Я подумала, что с этой постоянной тягой к убийствам надо будет потом обязательно разобраться, а то когда-нибудь могу и не сдержаться.
– А тогда почему так подумал?
– Ты старался не прикасаться к леди Алисе. Мне показалось, что женщины тебе противны.
– Алиса мне совсем не противна. Ладно, проехали. Тебя уже били за приставания?
– Два или три раза.
– Семь раз за последние три года, не считая последней ночи, – поправил его главный магистр, усаживаясь на табурет, который недавно освободила женщина. – Работа у него такая, ничего не поделать.
– Ты и тогда лез в новую драку?
– Нет.
– А сейчас почему полез?
– Меня все подняли на смех. Это было невыносимо! Они сказали «Даже чернь тобой брезгует»!
– Кто эти они? – требовательно спросил главный магистр.
– Я бы не хотел, чтобы у них были неприятности. Виноват я и только я, а не они.
– Назови их, – потребовал и Ник.
– Нет. Это было бы непорядочно.
– Звать сыщиков?
– Я всё рассказал. Что ты ещё от меня хочешь?
– Хочу знать, кто тебя натравил на меня и леди Алису.
– При чём тут она? Я пытался отомстить тебе, и всё. Кто надо мной подшучивал, тебя не касается. Сыщикам я тоже этого не скажу, даже под пытками.
Ник продолжал угрожать, магистр трясся от ужаса, но упорно отказывался отвечать. Это могло продолжаться очень долго, я видела, что Ник растерян, сопротивление уже, казалось бы, сломленного гимнаста оказалось для него неожиданным. Может и под пытками ничего не сказать, да и не люблю я пыток, если честно. Мама в таких случаях пугает Тайной Канцелярией. Её почему-то боятся больше, чем палачей МВД. Что ж, почему бы не попробовать и мне?
– Лорд магистр, а как получилось, что вы пришли мстить не один? – дружеским тоном спросила я, дав Нику знак молчать.
– Мальчик должен был только показать мне нужную комнату.
– Но я сама видела, что он делал не только это.
– Конечно, надо было его остановить, но я попал в зубы стальной крысы, и уже ничего не мог.
– А он – мог. Он вбежал в комнату, а ведь крыса там была не одна, и вторая тоже готовилась кусаться. Ему просто повезло. А ещё он мог убить Николаса. В нашем королевстве нельзя убивать, даже простолюдинов.
– Никто не пострадал, так что оставьте его в покое!
– Не могу, лорд магистр. Без вашей помощи – никак. Сейчас он рассказывает сыщикам о своей секте, а что будет потом?
– Что?
– Я вижу две линии его судьбы. Сыщикам МВД безразличны все эти секты. Парнишку допросят и отправят на исправление к отцу. Пусть он сам узнаёт, кто его сына приобщил к религии, и доступно объяснит розгами, что у нас в королевстве богов нет. У варваров – есть, а у нас – нет. Это первая возможная линия.
– А вторая?
– А во второй МВД передаст дело кому положено, – я сделал паузу, чтобы он осознал, кому именно положено. – Потому что в королевстве появилась секта, проповедующая убийство женщин и однополую любовь, причём её щупальца проникли уже в семьи высшей знати и в школу, где учится наследный принц. Лорд магистр, выбор за вами. Или он едет к отцу, или вы с ним отправляетесь в подземелья Тайной Канцелярии.
– Вы не можете! – вскричал магистр гимнастики. – Это не по закону!
– Не могу? Неужели вы думаете, что мама откажет мне в этой пустяковой просьбе? А насчёт закона вам всё объяснят сыщики Тайной Канцелярии.
– Магистры фехтования, рисования, литературы и алхимии, – скороговоркой произнёс гимнаст. – Довольны?
– Довольны, – кивнул Ник. – Отлично выступила, Алиса. Говорил же я тебе, что достаточно упомянуть Тайную Канцелярию, и он всё расскажет.
Возмущённая его наглой ложью, я набрала воздух, чтобы высказать всё, что о нём думаю, но он неожиданно шагнул ко мне, схватил за плечи и чмокнул в губы. Мне расхотелось говорить вообще. Готова была молчать долгие годы, но Ник больше меня не целовал, а вместо этого вывел в коридор. Там я немного пришла в себя, но возмущение и злость меня уже покинули.
* * *
Нужно было побыстрее связаться с мамой, чтобы она дала сыщикам правильную команду по делу секты баронского сына. Но мой шар остался в комнате, а идти на второй этаж желания не было. Ник что-то говорил, но я его не слушала. Просто стояла у дверей комнаты магистра гимнастики, прислонившись к стене, и раз за разом вспоминала этот восхитительный поцелуй. Мимо прошла магистр рисования, и мне совсем не захотелось её убивать. Пусть живёт, не жалко.
Потом в коридор вышел главный магистр. Я попросила у него шар, чтобы вызвать маму, связующее заклинание он знал. Мама, выслушав историю с сектой, сказала, что министерство прекрасно обойдётся и без лишнего внимания Тайной Канцелярии, и без гнева барона. Достаточно будет уведомить министерство по делам благородных семейств, пусть дальше беспокоятся они. Ведь мальчишка публично никаких обрядов не проводил, а сама по себе вера в любых богов – не преступление.
Рядом стоял главный магистр, поэтому о расследовании убийства я ничего не сказала. Да и говорить было особо нечего. Четыре магистра смеялись над пятым? Это тоже не преступление. Я прервала связь и вернула шар его хозяину. Тот уже собирался уходить, но у меня вдруг мелькнула интересная мысль.
– Лорд главный магистр, уделите мне, пожалуйста, ещё минуточку вашего внимания, – смиренно попросила я, отведя его немного в сторону, чтобы не слышал Ник. – Я хочу спросить, когда приведут в порядок комнату Николаса.
– Понимаете, леди Алиса, каменщика у меня в школе нет, а нанять кого-то со стороны я сейчас не могу. У нас из-за нераскрытого убийства огромные финансовые трудности.
– Разве Николас не взял на себя все расходы по ремонту?
– Он заявил, что возьмёт. Но я, если захочу пригласить каменщика, должен буду заплатить ему вперёд. Не всё, только задаток, но у меня нет свободных денег и на задаток. Банк сейчас тоже в долг ни гроша не даст, тут и обращаться бесполезно. Банкиры не хуже меня понимают, что как только вы найдёте убийцу, Николас отсюда уедет и ни за что платить не станет.
– Не ведь у вас есть человек, который ремонтирует трубы. Наверняка он может сделать и работу каменщика, пусть дольше и чуть хуже, зато значительно дешевле.
– Вы правы, но этот человек сейчас немного болен.
– А вы подождите, пока он выздоровеет. Потом выставите счёт МВД. Если убийство к тому моменту будет раскрыто, уверена, что ремонт вам оплатят, и даже не станут проверять, не завышена ли сумма. А если нет – Николас ещё будет здесь и оплатит сам. Вот за него ручаться не стану – может и проверить. Он хоть и стражник, но всё же из купцов.
– Я даже не знаю, когда нашему ремонтнику станет легче. Болезнь у него хроническая, и как раз сейчас она обострилась. Увы, наша целительница, магистр живописи и рисования, ничем помочь бедняге не может. Она не настолько хороша в лечении.
– Эту болезнь, лорд главный магистр, не всегда могут победить даже лучшие мастера Гильдии целителей. Но обострение обычно проходит само, через некоторое время. Так что пока вы можете создать видимость ремонта, а когда болезнь немного отпустит вашего мастера, он сделает всё как надо. В этом деле можете рассчитывать на моё полное содействие.
Не знаю, понял ли он, зачем мне это нужно, но согласился, а это главное. Он ушёл, а Ник явно хотел узнать, о чём я так долго говорила с магистром. Чтобы избежать лишних расспросов, решила выразить ему своё возмущение.
– Ник, немедленно объясни мне, зачем ты меня выставил дурой перед двумя магистрами, – потребовала я.
– Не выставлял дурой, – возразил он. – Нет ничего позорного в том, чтобы исполнять чужой план. Надеюсь, они в это поверили. Но лучше удвоить осторожность.
– Не понимаю, о чём ты говоришь.
– С самого начала никто не сомневался, что мы с тобой не обычные новички. Мы и сами особо не скрывали, что приехали за убийцей.
– Да. И при чём тут это?
– В школе уже есть трое сыщиков, причём лучших. Зачем приехали ещё двое? Причём тем троим они не помогают, а расследуют дело сами.
– Я хотела собрать слухи среди школяров, и выяснить, кто ненавидел Эльзу. Потом этих людей допросить. Убийца – кто-то из них. Ещё вчера утром я была в этом уверена.
– Сегодня уже никто не верит, что мы – ученики. Неплохая пара – дочь министра и охранник?
– Полностью согласна. Мы отличная пара, – улыбнулась я. – Продолжай.
– Ну, вот. Кто из нас главный, по мнению магистров?
– Я, конечно. Я ведь благородная, и к тому же моя мама командует в министерстве.
– В таком случае, я – твой телохранитель, и не более. Может, ещё я понадоблюсь, чтобы схватить убийцу, когда ты выяснишь, кого именно нужно хватать. Но есть и второй вариант. Я – великий сыщик из соседнего королевства, моя задача – найти убийцу. А ты со мной, чтобы сообщить обо всём матери, когда я закончу расследование. Ну, и ещё ты мне нужна для помощи в допросах, потому что умеешь распознавать ложь. Так вот, Алиса, нам нужно, чтобы магистры считали тебя пустым местом. И пока это так и было.
– Зачем мне нужно быть пустым местом? – обиделась я.
– Не быть, а казаться. Сыщики твоей матери не добились ничего. Убийце нужно, чтобы всё так и оставалось. Великий сыщик ему здесь ни к чему. Поэтому на меня и натравили несчастного гимнаста. Нападать будут на меня, а я – охранник, я смогу себя защитить. А ты сейчас показала, что не дура и не просто дочь министра. Что ты тоже опасна. Я попытался это как-то отменить, но не уверен, что получилось. Вдруг они тоже чувствуют ложь, пусть даже не так хорошо, как ты?
– Ник, ты меня так защищал? – чему-то обрадовалась я. – Тебе нужно, чтобы убить хотели только тебя?
– Прекрасно бы без этого обошёлся, но если по-другому нельзя, что ж, пусть попробуют. Это не так просто. Да и ты поможешь, если сам не справлюсь. Хватит уже вопросов. Идём на урок математики.
– Подожди. Скажи мне, наконец, почему убийца – обязательно магистр?
– Заказчик – тот, кто хочет разжечь мятеж, мы это уже определили. Если считаешь, что герцог не мог убить собственную дочь, пусть это будет кто-то другой, из тех, кто выиграет или от самой войны, или от смены династии на троне. И к кому он мог обратиться в школе? К слугам? К ученикам?
– Слуги отпадают, – напомнила я.
– Тем более. Ты бы доверилась в таком деле ребёнку, пусть даже подростку? Что ты ему предложишь в уплату? Деньги? Это их не очень интересует. Разве что любовь.
– Любовь в уплату – это как? – не поняла я.
– Какая-нибудь красавица морочит голову мальчишке, он влюбляется, она обещает ему отдаться, если Эльза умрёт. Не верю. А вот магистра подкупить можно. И деньгами, и титулом, и каким-нибудь высоким постом в королевском Дворце или Гильдии.
– Ник, а если убийца – тот из школяров, которому лучше, чтобы герцог сел на трон?
– Скажи, а мог ученик натравить на меня здешнего чемпиона по гимнастике?
– Думаю, нет, – признала я. – А ты уже знаешь, кто убийца?
– Конечно. Это местный чемпион по фехтованию. Кинжал его, и насмехался над гимнастом тоже он. К тому же фехтование – это именно наука убивать. Вот уж у кого рука не дрогнет. Хватит болтать, Алиса. Пошли на математику. Побудем немного школярами.
* * *
Мы опоздали, но магистр нам ни слова в упрёк не сказал. Ведь кроме нас с Ником, к нему на урок пришёл только один школяр, парень лет тринадцати. Я его когда-то встречала во Дворце, имя забыла, но запомнила, что он третий сын какого-то графа. Юный лорд с выражением неизъяснимой муки на лице вяло перебрасывал костяшки на счётах под насмешливым взглядом наставника.
– Итак, двенадцать плюс двенадцать. Ну, и сколько у тебя получилось? – скучным голосом спросил магистр.
– Десять, и ещё пять. Пятнадцать, – неуверенно ответил лорд.
– Долгие годы мы, наставники, просим Гильдию продлить каникулы на всё лето. И к Его Величеству даже обращались по этому поводу. Потому что летом школяры очень сильно тупеют. Даже те, которым, казалось бы, тупеть уже совсем некуда. Показывай, олух, как ты складывал, что получил такой результат.
– Вот так, лорд магистр. Здесь двенадцать, и здесь тоже. И там, и там десяток, и ещё два. Отсюда отнимаю, туда прибавляю. Вы же так учили.
– Так и учил. Отнимай, прибавляй. Показывай, в общем.
– Отсюда два убираю, сюда прибавляю. Правильно?
– Правильно. Четырнадцать получилось. А дальше?
– Здесь одна костяшка осталась. Её здесь убрали, туда добавили. Всё, больше ничего не осталось. Вычисление окончено.
– Горе ты моё, благородный лорд, – вздохнул магистр. – Эта костяшка – десяток. Понимаешь?
– А что с ней тогда надо делать?
– Прибавлять к десяткам.
– А! Можно, я ещё раз попробую?
– Пробуй, несчастный. А я пока займусь нашими сыщиками. Вы пришли меня допрашивать? Может, лучше не меня, а его?
– Можно и его, – согласилась я. – Ты убивал Эльзу?
– Когда?
– Когда-нибудь.
– Нет, не убивал. Слушай, помоги лучше посчитать.
– Никакой помощи! – строгим голосом запретил магистр. – Сам считай! Так что у нас, допрос или урок? Или всё сразу?
– Урок, – выбрал Ник.
– Значит, сейчас вы не сыщики, а школяры. Для начала проверим ваши навыки в вычислениях. Благородная леди, подели сорок три на двадцать пять.
– Один, семьдесят два, – еле слышно шепнул Ник, причём не мне, а сам себе, да я и не поняла, что означают эти два числа.
Я начала вычислять. Один – мало, два – много, двадцать пять умножить на два – пятьдесят. Интервал есть. Если считать методом половинного интервала, нужно брать следующей точкой полтора. Но ясновидение показывало, что лучше взять не половину, а три четверти, одну целую и семь-пять. Получилось много, но самую чуточку, так что я взяла одну целую и семь, и уже следующая точка дала нужный результат.
– Одна целая и семь-два, – сказала я магистру.
– Правильно. Ты в какой школе училась?
– В дворцовой.
– Отличная школа, не хуже нашей по большинству предметов.
Магистр начал рассказывать, чем именно «Королевская кровь» лучше дворцовой школы, а я с ужасом смотрела то на счёты, то на Ника. Если разбить ответ, который я вычислила, на целую и дробную части, получится один и семьдесят два. Те числа, что назвал Ник, едва услышав задание! Это каким же нужно быть ясновидцем, чтобы так запросто угадывать результаты деления!
– А ты, великовозрастный, подели-ка мне сто шесть на сорок три. С точностью до двух цифр дробной части.
Ник взял карандаш, но, поколебавшись, отложил его в сторону. Начал медленно бросать туда-сюда костяшки на счётах. Я не понимала, что он делает. Магистр, судя по выражению его лица, тоже.
– Две целых и четыре-семь, – объявил он свой результат, причём гораздо раньше, чем я смогла бы определить хотя бы третью точку интервала.
– Четыре-шесть, – возразил магистр, заглянув в свои записи.
– Четыре-шесть-пять-один, – уточнил Ник. – Это ближе к четыре-семь, чем к четыре-шесть.
Он определил четыре цифры дробной части быстрее, чем я бы нашла одну! Но как?
– Это не метод интервала, – сказал магистр. – Как ты вычислял, юноша?
– У купцов свои методы расчётов, – уверенно заявил Ник, но я отчётливо услышала ложь в его словах. – По крайней мере, мой папа вычисляет точно так же, – а вот это было правдой.
– Что ж, великолепно. Тогда, молодые люди, найдите квадратный корень из тридцати семи, с теми же двумя цифрами. Вы же знаете, что такое квадратный корень?
Я никогда о таком не слышала, а Ник уверенно кивнул.
– Расскажи благородной леди, что это такое. Она ещё не проходила корни.
– Корень из тридцати семи – это число, которое, если его умножить на точно такое же, даст результат тридцать семь. Только я не умею их вычислять. Где-то шесть целых и один, а дальше не знаю.
– Отвратительно объяснил, великовозрастный, – скривился магистр. – Скажи мне, леди, ты знаешь, как вычисляется площадь квадрата?
– Конечно, лорд магистр. Это из геометрии. Чтобы найти площадь квадрата, нужно его сторону умножить саму на себя.
– Верно. А вычислить квадратный корень – это по известной площади квадрата посчитать его сторону. Понятно?
– Да, лорд магистр. А почему он так называется?
– Квадратный – потому что связан с квадратом.
– А почему корень?
– Потому что связан с деревом. У кого головы деревянные, не понимают, как его вычислять. Вот примерно как твой дружок из черни. Хватит вопросов, вычисляй!
Я воспользовалась подсказкой Ника, взяла интервал от шести до шести целых и двух, и обычным методом интервала нашла ответ.
– Шесть целых и ноль-восемь, – сказала я магистру.
– Правильно. Твой дружок ошибся на две единицы второго знака. Такое впечатление, что он никогда не слышал о методе интервала.
– Слышал, – возразил Ник. – Но никогда не пользовался. Это метод на все случаи жизни, но он долгий. Делить проще по-другому.
– Да, делишь ты быстро, тут ничего не скажешь.
– Я же охранник. Хорошо умею только отнимать и делить.
– Вот как? Давай проверим. От трёхсот пятидесяти двух отнять сто восемьдесят пять. Сколько будет?
– Сто шестьдесят семь, – Ник ответил без малейшей паузы.
– Ясновидение? – удивился магистр. – Ладно. А если от двадцати четырёх отнять сорок пять?
– Двадцать один, меньше нуля.
– Ниже ноля, а не меньше, – поправил его магистр. – Хотя и так, и этак понятно, о чём речь. Кстати, как у тебя там дела, благородный лорд? Сложил уже двенадцать и двенадцать?
– Нет ещё, лорд магистр. Но осталось совсем немножко.
– Скажи мне, откуда взялись числа ниже ноля?
– Наверно, из учебника, – неуверенно предположил графский сын.
– Молодец! Продолжай складывать. А ты, охранник, знаешь? Сдаётся мне, что нет.
– Из измерений температуры? – как ни странно, Ник тоже не был уверен в ответе.
– Гадаешь, – торжествующе заявил магистр. – Что ж, угадал, поздравляю. Благородная леди, расскажи ему, а заодно и мне, как наш народ впервые столкнулся с нижними числами. Ты-то наверняка знаешь. Делать нам всё равно нечего, мы ведь всё равно ждём, пока наш благородный лорд закончит свои архисложные вычисления. Так почему бы не послушать о физике? Физика и математика очень тесно связаны, между прочим.
– Подробно рассказывать, лорд магистр? – я немного растерялась.
– Давай подробно. Куда нам спешить? Да и любому наставнику приятнее послушать толкового школяра, чем тех ослов, которых он обычно учит. Начинай, благородная леди.
– Любой маг запросто может сделать из воды лёд, но сама она никогда не отвердевает, поэтому мудрецы решили за ноль взять температуру тающего льда. Второй точкой сделали кипение, потому что вскипятить воду ещё проще.
– Видел, как ты это делаешь, – улыбнулся Ник. – Только мне доводилось бывать в горах, причём на большой высоте, а там вода кипит при меньшей температуре.
– Верно, юноша, – кивнул магистр. – Там кипение наступает на полдесятка стандартных единиц температуры ниже. Поэтому настройку термометра нужно делать на равнине. Но нас интересует не верхняя точка, а нижняя. Продолжай, леди.
– В позапрошлом веке одна из зим была настолько холодной, что вода отвердела на целых три дня. На столбиках термометров ноль был краем шкалы, и мудрецы долго не могли решить, что с этим делать. Хотели сместить ноль ниже, но тогдашний король категорически запретил. Пришлось бы переписывать массу учебников и справочников, а это безумно дорого. Мудрецы попытались настоять на своём, но король пригрозил плахой, и они отступились. И тогда кто-то из них придумал, что неважно, где на шкале стоит ноль, просто мы должны принять, что ниже ноля тоже есть числа. Вот и вся история, – закончила я.
– Всё правильно, – одобрил магистр. – А теперь я бы хотел узнать от нашего простолюдина, почему он сказал «меньше ноля».
– Тут всё очень просто, – ответил ему Ник. – В торговле есть доходы и расходы. Из одного вычесть другое – получится прибыль. Она может быть большая, это хорошо. Может уменьшиться и стать маленькой, это ещё не очень плохо. А может стать и равной нулю, это уже плохо, но терпимо.
– Так. Понятно. И что?
– Прибыль всегда может уменьшиться ещё сильнее, даже если она нулевая, и тогда она становится меньше нуля.
– Интересный взгляд на числа, – признал магистр. – Но, я так понимаю, купцы, у которых прибыль меньше ноля, то есть, торгующие в убыток, быстро разоряются?
– Вовсе необязательно, лорд магистр. Некоторые сделки так и задуманы бесприбыльными. Например, товар продаётся в убыток, чтобы разорить конкурентов. Прибыль будет потом, да ещё какая! Монополия – мечта любого купца, только обычно несбыточная. А иногда совершается несколько сделок, почти наверняка они убыточны, но если хоть одна даст прибыль, то окупит все остальные. Бывает, что и стократно окупит, если здорово повезёт.
– Ну, это уже не арифметика, а теория вероятностей. Вряд ли вы знаете, что такое вероятность, этому учат только в высших школах Гильдии мудрецов.
– Вероятно – это когда почти наверняка, но всё-таки необязательно, – неожиданно высказался юный лорд.
– Ты уже посчитал? – мрачно осведомился магистр.
– Сейчас, вот-вот закончу.
– Жду с нетерпением. А вам, молодые люди, скажу, что вероятность события – это относительная яркость картинки при идеальном ясновидении. Чем картинка ярче, тем вероятность выше. Если картинка одна, значит, событие произойдёт наверняка, и его вероятность – сто стандартных единиц. Можете не запоминать, вам оно вряд ли пригодится.
– Лорд магистр, а вы хорошо знаете теорию вероятности? – неожиданно заинтересовался Ник.
– Вероятностей. Множественное число, – поправил его магистр. – Глубоко в ней не разбираюсь, но с основами, конечно, знаком. Я же математик.
– Тогда, может, скажете, кто, вероятнее всего, убийца леди Эльзы?
– Юноша, здесь не нужен расчёт вероятности. Достаточно простой логики. Вам известно, что убийца через дверь не выходил?
– Да. Один из убийц – наверняка.
– Согласен. Значит, он вышел через окно. Но зачем он это сделал? Ведь ничего не мешало ему или ей уйти через дверь, как все нормальные люди. Что отсюда непреложно следует?
– Пока не знаю, – признался Ник.
– А ведь объяснение очень простое. Убийце нужно было покинуть не просто комнату леди Эльзы, а здание школы! Причём дверь у нас на ночь запирают, выйти не так-то легко. А через окно – пожалуйста! И в то же время известно, что за ограду никто не выходил, так говорят сторожевые демоны, а они никогда не врут. И кто тогда у нас убийца?
