Текст книги "Не магией единой (СИ)"
Автор книги: Александр Петровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
– Кто? Вы нам скажете?
– Скажу. На территории школы есть конюшня. А там живут и работают четыре конюха. Или три? Не помню. Кажется, всё-таки четыре. Оттуда убийца через окно пришёл, и туда же тем же путём ушёл. Кто именно из них, не знаю. Скорее всего, тот, который ухаживает за лошадью леди Эльзы, но необязательно.
Мы с Ником переглянулись. В списке слуг конюхов не было. Но какая разница? Мы же их видели собственными глазами, когда ставили лошадей в конюшню! Видели, но не заметили. Ник попрощался с магистром и потащил меня к выходу, и я, потрясённая таким дурацким нашим промахом, безропотно поплелась следом.
– Я закончил расчёт! – радостно закричал графский сын.
– Да утащат тебя джинны в самую глубокую пропасть нашего королевства! – возопил магистр, глянув на результат. – Как, ну как можно было, складывая двенадцать с двенадцатью, получить сорок два? Ты можешь мне объяснить?
– Вот смотрите, лорд магистр…
Парень, конечно же, не очень разбирался в арифметике, но мне показалось, что магистр к нему излишне строг. Впрочем, оба они были мне безразличны. Сейчас меня гораздо сильнее интересовали конюхи.
* * *
Я хотела бежать прямиком в конюшню, но Ник меня остановил. Сказал, что прежде всего нужно разобраться, почему конюхов нет в списках подозреваемых. А выяснить это проще всего у сыщиков, так что идти надо к ним, а не к конюхам, которые никуда не денутся. Я ему ответила, что расследование на контроле у министра, и чтобы узнать что-то у сыщиков, обращаться нужно к ней. Ник на это нагло заявил, что у маленьких девочек постоянно возникает непреодолимое желание поговорить с мамочкой, причём о сущих пустяках. Даже если при этом мамашу придётся оторвать от важных дел.
Он долго бурчал, но я стояла на своём, и он сдался. Для разговора с мамой мне нужен был шар, просить ещё раз главного магистра не хотелось, так что пришлось идти на второй этаж в мою комнату. Ник заявил, что от дурной головы ногам нет покоя, и отказался объяснить, что эти слова означают. Я заподозрила, что в них есть что-то оскорбительное, но решила не выяснять наверняка, а то, думаю, пришлось бы обижаться.
– Мама, мне нужен полный список подозреваемых, – сказала я, едва только образ мамы появился в шаре.
– Разве у тебя его нет? – удивилась мама. – Возьми у наших сыщиков. Или у магистра, это он диктовал.
– Возьми у сыщиков, – расхохотался Ник. – Мама плохого не посоветует.
– Слышу, что этот простолюдин ещё живой. Надеюсь, сегодня его убьют.
– Мама, я не хочу, чтобы его убивали. К тому же, у меня было видение, как мы с ним ждём аудиенции в королевском Дворце. Картинка очень яркая.
– Алиса, ты плохая ясновидица, – напомнила мама. – Кстати, разве у простолюдина списка нет? Уверена, есть.
– Спасибо, леди министр, – Ник снова вмешался в наш разговор. – Мы непременно обратимся к вашим сыщикам. Я тут просто недоумеваю, как мы сами до этого не додумались. Алиса, кончай этот беспредметный разговор, и пошли. У твоей мамы под рукой списка нет, и даже если ты будешь очень долго плакать и капризничать, она тебе его не продиктует.
Я разозлилась – мне надоели его насмешки. Что ж, самое время немного сбить с него спесь. Или, хотя бы, попытаться.
– Мама, не надо больше выяснять, кто отец Ника, – злорадно заявила я, многозначительно на него взглянув. – Я уже знаю.
Мама прервала связь, а улыбка Ника стала немного вымученной. Так ему и надо, выбрал же, кому врать – девушке из рода, в котором по женской линии передаётся умение распознавать ложь! Я и так очень долго не догадывалась, но не могло же это длиться вечно!
– И как давно ты всё поняла? – неуверенно спросил он.
– Почти сразу, – соврала я. – Ты сказал, что фехтовать не умеешь, а меч у тебя на поясе – только чтобы пугать хулиганов.
– Но это же правда!
– Верно, лжи я не почувствовала. Да только слово «хулиганы» я впервые услышала совсем недавно. От торгового атташе Иного мира. Это и есть твой отец?
– Да, Алиса, он – мой папа. А я охраняю посольство. Конечно, не тогда, когда помогаю прекрасной даме расследовать убийство. Не удивляйся. У нас вся охрана – близкие родственники дипломатов. Сейчас не время задавать вопросы. Нужно побыстрее сходить к сыщикам. Согласна?
У меня на языке вертелось множество вопросов. В самом ли деле земля не плоская, а похожа на шар? Почему король Иного мира, разгромив наше войско, решил торговать с нами, а не завоёвывать? Бывал ли Ник в Космосе? Откуда он знает о незаконной торговле титулами, если сам не из нашего мира? И это даже не десятая часть того, что мне хотелось спросить. Но время действительно было неподходящим.
Ник шагал широко, я едва за ним поспевала. Хорошо, что утром надела удобное платье, не стесняющее движений, а то непременно бы отстала. При такой быстрой ходьбе разговаривать не хотелось, так что мы молча дошли до комнаты сыщиков, он откуда-то знал, где их разместили. Один из сыщиков стоял в коридоре, опираясь спиной об стенку.
– Добрый день, леди Алиса, – поздоровался он, глядя почему-то не на меня, а на Ника. – А ты, парень, кто? Сдаётся мне, лицо твоё уже где-то передо мной мелькало. Ты, часом, не стражник из посольства Иного мира?
– Да, – улыбаясь, кивнул Ник. – Помню вас. Мы вместе ловили кошку.
– Какую кошку? – не поняла я.
– Кошка – это небольшой домашний зверёк, – пояснил Ник. – Обычно очень непослушный.
– Я сама знаю, что такое кошка! Но зачем её ловить? Разве они убегают из дома?
– Эта – убежала. Её хозяйка, наша атташе по культуре, она же, по чистому совпадению, жена посла, пыталась её поймать на улице, да где там! Потом ей помогали все охранники, кроме двух, стоявших на посту – тоже безуспешно. И в конце по просьбе посла король прислал сыщиков и стражников, во главе как раз вот с ним.
– И что?
– Ничего. Прочесали все окрестные кварталы, и без толку. А кошка нагулялась и вернулась сама.
– Вот и хорошо, что с ней ничего не случилось. Было бы жалко.
– С ней, как раз, кое-что случилось, – ухмыльнулся сыщик. – Наши ребята её выследили, хоть и не поймали. Оказалось, посольские привезли с собой кошку, но оставили в Ином мире всех своих котов. Вот она, когда ей понадобилось, пошла искать наших. И нашла.
– И отяжелела?
– Конечно, – подтвердил Ник. – У кошек это запросто получается. Осечек в этом деле у них почти не бывает.
– Но ведь миры-то разные!
– Котам и кошке всё равно. А уж пятерым её котятам – тем более.
– Так что людям с этим тоже нужно быть осторожными, – подсказал сыщик.
Я не стала выяснять, что он имеет в виду и почему смотрит на меня. У нас были дела поважнее.
– У тебя есть список подозреваемых? – спросила я, уходя от неприятной темы.
– С собой – нет. В комнате. Там сейчас допрашивают благородного юношу, которого кто-то втянул в секту. Я не могу на такое смотреть. Этот малолетний придурок пытается врать под заклятием правдивости! Беднягу дикой болью рвёт на части, а он всё равно врёт.
Я немного удивилась, ведь обычно опытных сыщиков совершенно не беспокоят страдания тех, кого они допрашивают. Пытка – работа палачей, но иногда бывает, что сыщики обходятся своими силами, и отлично с этим справляются. А тут даже не пытка, а простое заклятие правдивости. Я не раз видела допросы под заклятием, ничего ужасного на них не происходит. Непонятно, чем он так потрясён.
– Что-нибудь интересное он уже сказал?
– Да, леди Алиса, мы выяснили, кто натравил гимнаста на вашего напарника. Это магистр фехтования. Может, он и есть убийца леди Эльзы?
– Скорее всего. Но нам неожиданно ещё кое-кого подсказали. Думаю, их вы не допрашивали.
– Мы допросили всех.
– Всех из списка, – поправила его я. – Список может быть неполным.
– Да? Ну, тогда заходите и сверяйте списки со старшим. Я просто вышел оттуда, чтоб не видеть и не слышать, а не охраняю вход.
Мы вошли. Единственным, кто обратил на нас внимание, оказался мальчишка, выкрикнувший мне, что я – источник Зла. Выглядел он жалко – заплаканный, дрожащий, испуганный. Но даже в таком незавидном состоянии собрал последние силы, чтобы напомнить, кем считает меня. Наверно, это для него очень важно.
Старший сыщик сидел за столом и переговаривался с кем-то через шар. Его помощник стоял возле мальчишки и пристально на него смотрел. Похоже, допрос вёл именно он. Оба сыщика выглядели усталыми и измученными.
– Не отвлекайся, парень, – попросил сыщик. – Расскажи нам о учении своей секты, и мы закончим.
– Я не помню её названия! – выкрикнул сын барона. – Я уже говорил!
– Говорил, – согласился сыщик. – Раз десять. Расскажи, во что вы верите, мы определим, что это за секта, и на том конец. Пойдёшь отдыхать, а вечером тебя заберут люди твоего отца.
– Ничего не помню! – заявил мальчишка, и тут же заорал от непереносимой боли, ведь заклятие правдивости лгунов не щадит.
– Парень, попробуй не врать. Правду говорить легко и приятно. Назови нам имя своего бога.
– Я тебе не парень, а благородный лорд! Понял, вонючий простолюдин?
– Расскажи, во что ты веришь, – терпеливо повторил сыщик.
– Я не помню!
Лицо его исказилось, он скрючился, схватился за живот, и снова закричал. В его вопле было столько непереносимой муки, что оба сыщика скривились, и мне показалось, позавидовали своему товарищу, который вышел из комнаты. Мне тоже стало немного жаль мальчишку, хотя я и не понимала, чего он хочет добиться своим ослиным упрямством.
– Сделаем перерыв, – решил старший. – Здравствуйте, леди Алиса. А этот парень, кажется, толмач из посольства Иного мира? Я видел тебя во Дворце, ты переводил для посланника на встрече с Его Величеством.
– Да, я оттуда.
– И какую помощь вы хотите получить от меня?
– У вас есть список подозреваемых. Здешние магистры, ученики и слуги.
– Есть, конечно. Хотите и себе такой же?
– Хотим сравнить ваш со своим, с тем, что у леди Алисы.
– Пожалуйста, – он взял со своего стола листок бумаги и протянул мне. – Берите его насовсем, у нас таких много. А ты, парень из Иного мира, скажи мне вот что. Слыхал я, у вас там многие в богов верят?
– Есть такое. И публичные религиозные обряды для нас норма. Мы их называем богослужениями. А что?
– Ничего. Иной мир нас не интересует, нам в своём бы разобраться. А сам ты верующий?
Вопрос был простой и однозначный, но Ник почему-то задумался.
– Знаете, и да, и нет, – наконец, ответил он. – От обрядов уж точно отказаться не готов. Рождество, это день рождения Бога, и Новый год – мои самые любые праздники.
– Это твоё дело, парень. Я вот к чему веду. Мальчишка верующий, и ты – тоже. Пусть с оговорками. Может, ты сумеешь выспросить, в какую из сект его затянули? Попробуй, что мы теряем.
– Ну, давай, хотя я в Писании не очень-то силён, к своему стыду, – Ник явно сомневался, но всё же подошёл к мальчишке и, пристально глядя ему в глаза, веско произнёс: – В начале сотворил Он небо и землю, а потом отделил свет от тьмы, и увидел, что это хорошо.
– Ничего он не сотворял! – закричал тот. – Не так всё было!
– Нет, сотворил. И небо, и землю, и растения всякие с животными, по роду их, и людей, мужчину и женщину, сотворил их по образу и подобию своему.
– Не сотворял!
– Кто же тогда всё это создал, если не Он?
– Ты дурак, и разум твой во тьме! Не так всё было!
– А как?
– Не твоё дело!
– Да ты и сам не знаешь. Сотворил Он за шесть дней…
– Чушь! Не сотворял Он, а…
Нику удалось – мальчишка заговорил.
* * *
До тридцати трёх лет от роду Он был самым могущественным магом в одном из чужих миров. С помощью магии Он мог получить всё, что хотел. Кроме одного – власти над временем. Он видел – все вокруг стареют, с каждым прожитым мигом приближаясь к смерти, и уже в тридцать лет заметил первые признаки старения в себе.
И тогда начал Он искать способ сохранить вечную молодость. Ясновидение показало Ему, что такой способ есть. Но расчёт вероятности дал всего один шанс из трёх, что на поиски бессмертия уйдёт меньше ста лет непрерывных исследований сотни магов, равных Ему по силе, которых предстояло ещё найти и привлечь к работе.
Он поступил иначе. Миров бесконечно много, и может быть, в нескольких из них задача уже решена. Так и оказалось. Мир вечной молодости существовал, и Он его нашёл. Как нашёл – только Он один и знает, в своей бесконечной мудрости. И это был наш мир! Тогда здесь никто не старел и не болел. Но смерть всё равно собирала свою обычную жатву. Умирали от голода, от зубов хищников, от яда змей, и даже иногда тонули в реках и озёрах. Звери умирали, не люди, потому что людей в нашем мире ещё не было.
Поселился Он здесь, и понял, что это хорошо. После трёх лет напряжённой работы Ему нужен был отдых, и Он долго отдыхал, восстанавливая свои силы. Неведомо, сколько длился Его отдых, ведь если живёшь вечно, время становится неважным, и никто его не ценит и даже не считает.
Но потом Ему стало скучно пребывать в одиночестве, и Он отправился в путешествие по мирам, чтобы пообщаться с людьми, от которых уже успел отвыкнуть. И вернулся Он сюда с женщиной, и познал её, и решил, что это хорошо. И продолжал познавать ещё много раз, потому что это всякий раз было хорошо, а время для них совсем ничего не значило.
И сказал Он ей: ешь мясо, рыбу – какие хочешь, и плоды от любых деревьев, трав и кустов, но вот плоды от этих кустов не ешь, Я тебе запрещаю. И жила она в доме, который Он построил с помощью магии, и ела только дозволенное. И видел Он, что это хорошо.
Но однажды приснился женщине говорящий осёл, который спросил у неё: женщина, а почему ты не ешь запретных плодов, хотя они тут самые вкусные? И ответила она: потому что Он мне запретил, в своей бесконечной мудрости. И ещё спросил осёл: а почему Он запретил? Но ответа она не знала. Знала только, что плоды эти не ядовитые, ведь птицы небесные их едят и не умирают. И решила она, что если съест один запретный плод, никто об этом не узнает, и никому от этого плохо не будет.
И тайком съела. Правду сказал говорящий осёл – плод был очень вкусный. Так что вскоре она съела ещё. А потом – ещё. А потом стала есть их помногу. А Он ничего не замечал, потому что и помыслить не мог, что она посмеет нарушить Его строжайший запрет. Но настал день, когда не нашла она больше ни одного плода. Кусты перестали плодоносить, а новые не выросли, ведь все их семена она съела, да и не только она, птицы небесные – тоже. Перестала она есть эти плоды, но не расстроилась. Стала есть другие, пусть не такие вкусные, и тем утешилась.
А ещё через несколько лет почувствовал Он в себе едва заметные признаки старения, бросился к запретным кустам, глядь – а их давно уже нет. Знал Он, что птицы небесные не могли склевать все плоды, не достать им было те, что растут в глубине куста. А звери эти плоды не ели. И спросил Он женщину строго: не ела ли ты тех ягод, которые Я запретил тебе есть? И ответила она Ему: нет, не ела. Но это была ложь, а Он любую ложь безошибочно чувствовал.
Не стал Он ни спорить с нею, ни ругать её, потому что это было уже совершенно ни к чему. Просто покинул наш мир, и отправился в другой, где растут такие же кусты, и благодаря им там никто не стареет. А женщина осталась отяжелевшая, и вскоре родила. И стали люди плодиться и размножаться. Поначалу старость наступала очень медленно, люди жили лет по пятьсот, а некоторые и до почти до тысячи дотягивали. Но чем дальше, тем становилось хуже, стареть начинали гораздо раньше, а сколько люди живут сейчас, вы и сами знаете. И всё из-за одной глупой женщины! Воистину, женщины – источник зла!
Но Он не оставил наш мир без своего внимания. Если здесь появляется порядочный человек, Он берёт этого человека к Себе, в тот мир, где царит бессмертие и вечная юность. Порядочными, или праведниками, Он считает тех, кто соблюдает все Его Заповеди. Но таких людей очень мало. Иногда даже один на несколько поколений. Заповедей всего пятьсот двенадцать, и главная из них – не убивай. Вторая по важности – не…
* * *
– Хватит, – прервал мальчишку голос из хрустального шара. – Всё ясно. Если будем слушать все заповеди, рискуем помереть со скуки. Это секта номер девятнадцать. Считается условно полезной, потому как с одной стороны, почти безобидна, а с другой – побуждает мудрецов к поискам средства отсрочить старость. Хотя их догма о женщине, как источнике зла, признана вредной.
– Знаток сект из Тайной канцелярии, – пояснил нам с Ником старший сыщик. – Мы в религиях совсем не разбираемся, не наше это дело, вот и запросили помощь у тех, кто этим занимается постоянно.
– Чем-то похоже на одну популярную религию Иного мира, – сказал Ник.
– Да они все друг на друга похожи, – откликнулся знаток сект. – Изначально безлюдный мир, который кем-то населяет лично бог, роскошная жизнь первых людей, затем грех, то есть, нарушение какого-нибудь глупого запрета, и прощай, бессмертие. Но если исполнять некие заповеди, то боги каким-то образом личное бессмертие вернут. Почти всё из этого списка есть в каждой секте. Да, чуть не забыл. Почти всегда присутствует интервал времени «тридцать лет и три года». Понятия не имею, почему, но это так.
– Мальчишка пытался убить Ника, – вспомнила я. – Он что, готов отказаться от вечной жизни?
– Как правило, запрет на убийство, кражу, изнасилование и тому подобные вещи распространяется исключительно на случаи, когда жертва входит в ту же секту. А у этих, которые из номера девятнадцать, есть ещё и ритуал покаяния. Сделал любую гадость, даже самую мерзкую, покаялся – и ты снова чист перед богом, как новорожденный младенец. Извините, на этом я вынужден попрощаться. У меня дел невпроворот, я и так потратил массу времени на ерунду, которой вообще не стоило заниматься. Если вас интересует секта, расспрашивайте сектантов, а не меня.
– Отключился, – сказал старший сыщик. – Такой занятой, что дальше некуда, – он неодобрительно нахмурился. – Можно подумать, он занят чем-то важным, а мы – нет. Будете расспрашивать нашего сектанта? Если нет, самое время увести его отсюда.
– Алиса, ты сверила списки? – спросил Ник, пока второй сыщик уводил мальчишку.
– Нет, – покраснела я. – Заслушалась. Сейчас, я быстро.
– Ладно. Можно вопрос, лорд старший сыщик?
– Спрашивай, чего уж там.
– Леди министр сказала, что вы использовали ясновидение, но это ничего не дало. Почему так получилось?
– Ты в магии разбираешься?
– Нет. Совсем нет. Я же из Иного мира.
– Даже основ не знаешь?
– Откуда мне их знать?
– От леди Алисы, например.
– Нет, она мне ничего не объясняла.
– Ладно, тогда слушай. Ясновидение даёт только вероятность. Хоть в будущее, хоть в прошлое.
– Почему? С будущим понятно, его ещё нет, но прошлое-то уже состоялось, какие в нём могут быть вероятности?
– Ты, парень, просто не понимаешь, что такое ясновидение. Тебе кажется, что прошлое – это спектакль, а ясновидец – зритель, который может смотреть его с любого места. Когда мне было лет десять, я мечтал как раз о таком умении. И многие другие мальчишки об этом мечтали. Если не все.
– Не только мальчишки, – вставила я. – Мама и папа о своём знакомстве рассказывали по-разному, и оба говорили правду. Я очень хотела посмотреть, как всё у них было на самом деле. Но так и не смогла.
– У меня в детстве желания были попроще, – усмехнулся старший сыщик. – Всего лишь глянуть, как моется королева. Она, конечно, была вовсе не молода, но всё ещё красива. Вот я и пытался посмотреть, как она принимала душ лет двадцать назад.
– Вы так не умеете, – продолжил Ник. – Но, быть может, умеет кто-то другой?
– Мудрецы говорят, что так смотреть в прошлое невозможно. И даже если они ошибаются, где мне искать этакого умельца?
– А других способов нет?
– Есть. Тот парень, что стоит в коридоре, знает одно тайное заклинание. Говорит, его дед научил, а в справочниках такого нет. В общем, можно самому почувствовать то же самое, что и человек, лежавший на подушке перед тобой.
– И что он почувствовал?
– Кинжал в сердце, что же ещё? Дикую боль и страх смерти. Здешняя целительница еле-еле смогла вернуть его к жизни.
– А всё же, лорд старший сыщик, кого вы увидели самым вероятным убийцей?
– Магистра фехтования. Но что мне это даёт, если он под заклятием правдивости твердит, что не убивал?
– А почему его? Из-за того, что кинжал из его кабинета?
– Не только. По-твоему, много людей так мастерски владеют кинжалом, что способны убить одним ударом в сердце? А он может. Двадцать лет назад он был лучшим фехтовальщиком королевства. Убил на дуэлях больше сотни людей, последнего – в прошлом году. Лучшего подозреваемого просто быть не может, но, получается, или он не убийца, или заклятие правдивости на него не действует.
– Списки одинаковые, – прервала я их беседу. – Конюхов и тут нет.
– Каких конюхов? – обеспокоился сыщик.
– Тех, что за лошадьми ухаживают, – пояснил Ник. – Вы своих лошадей куда дели?
– Каких лошадей? Нас привезли на самолёте. Тут что, есть ещё и конюшня?
– Есть, – вздохнула я. – И в них конюхи, не то трое, не то четверо. Вы, конечно, тоже хороши, не осмотрели окрестности, но мы-то этих конюхов воочию видели! А всё равно поверили списку, а не собственным глазам.
– Я должен был догадаться, – сыщик тоже печально вздохнул. – Ведь стражники куда-то ставят своих лошадей на ночь. Эх!
– Кстати, о конюхах, – напомнил о себе Ник. – Почему вы их не засекли своим ясновидением?
– Чего не сделали?
– Ну, не увидели.
– Так я же о них не знал, как же я мог их увидеть?
– А что, ясновидение показывает только то, что и без него знаешь?
– Конечно. А как иначе?
– Но вы же знали, что у стражников есть лошади.
– Старею, – расстроился сыщик. – Не догадался. Наверно, после этого дела самое время подумать об отставке. Так, и получается у нас что? Все допрошенные заявили, что не убивали. Или они соврали под заклятием, или убийцу мы ещё не допросили. Я верю в заклятие, оно ни разу не подвело за много веков. Значит, убийца – кто-то из конюхов. Я сначала разберусь с главным магистром, почему он не внёс их в список, а потом уже с ними. И стражников дождусь. Конюхи обычно ребята крепкие, а у нас троих возраст уже не тот, чтобы хватать таких, как они.
– У нас троих? – не поняла я.
– Нет, не у нас с вами, леди Алиса, – горько улыбнулся он. – У нас, троих самых опытных королевских сыщиков.
– Может, мы допросим? – предложил Ник.
– Как хотите. Только тоже со стражниками. Зачем ненужный риск?
Когда мы уже шли по коридору, Ник сказал:
– Всё-таки жаль, что толковый ясновидец не может как следует рассмотреть прошлое. Уже давно бы раскрыли это убийство.
Я подумала, что если бы такой ясновидец у нас был, то ни мне, ни ему не пришлось бы заниматься этим расследованием. Да и сыщики стали бы никому не нужными. Но сказала совсем другое.
– Мы его и так вот-вот раскроем. А такое ясновидение, о котором ты говоришь, мне совсем не нужно.
– Почему?
– Когда я одна, иногда, бывает, делаю кое-что. И не хочу, чтобы потом кто попало это видел.
– Что делаешь? – не понял Ник.
– Если тебя это так интересует, как-нибудь при случае сделаю это при тебе.
Ник застыл на месте. Оглянувшись, я увидела, как он заливается густой краской. Мне стало интересно, что он там себе вообразил, но сколько ни спрашивала, ответа так и не получила.
* * *
Я через шар вызвала стражников, и они очень быстро приехали, видно, патрулировали неподалёку. Не тратя лишних слов, объяснила их командиру, что мне нужно.
– Один из конюхов, возможно, убийца. Или даже не один. В общем, вы не должны допустить, чтобы кто-то из них удрал. Но и силу применяйте осторожно – может, это и не они.
– Понятно, – кивнул старший стражник. – Делаем облаву, любой, кто внутри, может быть разбойником. А может и не быть. Справимся, будьте уверены, леди Алиса, не впервой.
Он отдал команду, и отряд стражи оцепил конюшню. Я на полминутки вошла в транс, и глянула, сможет ли преступник сбежать. Увидела, что легко сможет. На самой яркой картинке двери конюшни распахивались, оттуда выскакивали все лошади, и на спине одной из них сидел убийца. Лошади сталкивались с двумя верховыми стражниками, охраняющими вход, и вышибали их из сёдел. Преступник, держась за гриву лучшей в конюшне лошади, запросто перемахивал забор, и топот её копыт затихал вдали.
Вторая картинка была ещё хуже – убийца стрелял в стражников из двух арбалетов, взлетал в седло и точно так же удирал через забор. Третью я даже смотреть не стала, наверняка там тоже ничего хорошего. А самым печальным было то, что хоть стрельба убийцы из арбалетов, хоть бешеная его скачка в табуне лошадей были возможны только если мы с Ником ему не мешаем. А это, скорее всего, означает, что мы уже убиты.
Я выбросила всё это из головы, и первая зашла в конюшню через калитку в воротах. Ник шёл на пару шагов позади, выпятив челюсть вперёд и уверенно держа руку на рукоятке меча. Никто бы не усомнился, что он свирепый воин и надёжный телохранитель. Лучше бы я не знала, что обращаться с мечом он совершенно не умеет.
Внутри конюшни не горело ни одного факела, а я в густом полумраке видела плохо. Но я побывала здесь только вчера, и отлично помнила, что от входа до задней стенки лежит широкий проход, посыпанный песком, а по бокам от него – денники, причём примерно каждый третий из них пустой. Кто-то из людей в конюшне был – откуда-то с дальнего края слышалось негромкое женское пение. Я зашагала туда, Ник бесшумно скользил за мной. Я на ходу оглянулась, посмотрела, не отстал ли он, но нет, всё так же держался в двух шагах позади. Даже на таком расстоянии я еле-еле разглядела его силуэт.
– Ничего не вижу, – пожаловался он. – Иду по звуку твоих шагов. Почему эти мерзавцы не сделали окна?
– Тут есть факелы, вчера они горели, – напомнила я.
– Мне, чтобы видеть, нужен свет. Факелы, которые горели вчера, но не горят сегодня, ничем мне не помогают. Это у тебя глаза светятся, как у кошки.
– Глаза светятся, – согласилась я. – Но толку от этого нет, я тебе говорила. В темноте вижу не лучше тебя. Так что идём на голос.
– Толк есть, – возразил Ник. – Светящиеся глаза – очень красиво. Тебе к лицу.
– Спасибо, – улыбнулась я, хоть он и не мог увидеть мою улыбку.
– А насчёт голоса… Странная какая-то песня. Я понимаю только отдельные слова, общий смысл почему-то ускользает.
– Есть песни вообще без слов. А есть со словами, но без смысла.
– Алиса, она меня до костей пробирает. Ты уверена, что это всё-таки песня, а не враждебное заклинание?
Я остановилась и внимательно прислушалась. Да, конечно, заклинание, сомнений нет. Но вот враждебное ли? Меня оно не только до костей не пробирало, но и вообще никак не затрагивало. Вскоре заметила, что ритм и слова повторяются по кругу, куплет примерно на десять секунд, и снова сначала всё то же самое. Значит, заклинание простое, но его зачем-то нужно произносить постоянно.
Пару лет назад у моего младшего брата страшно разболелся зуб, и мама пела ему обезболивающее заклинание с четверть часа, пока не пришёл замковый целитель и не занялся им. Мама бесконечно повторяла одни и те же слова, я их навсегда запомнила, но пока, к счастью, не было случая это применить. Не тратить же магические силы на всякую ерунду, вроде ушибленной задницы Ника!
Припомнила и другие случаи, когда заклинание раз за разом повторяют. Например, когда хотят удержать на расстоянии злобного пса. Но я не слышала в песне ни страха, ни ненависти, ни жалости, ни боли, звучала только странная смесь задора и горечи. И тут я поняла, какое это заклинание.
– Ник, оставайся здесь, а ещё лучше, отойди назад шагов на десять-пятнадцать. На меня это не подействует, а ты в опасности.
– Что ещё за «это»?
– Безадресное приворотное заклинание. Призывной клич самки к любому самцу. Сигнал о готовности к спариванию.
– Ты тоже так умеешь? – заинтересовался Ник. – Часто пробовала?
– Не твоё дело. Не иди за мной. Я сама с ней разберусь. Меня таким не взять, а вот тебя – легко.
– Нет. Вчера у нас тут лошадей принял парень. Думаю, он тоже запросто исполнит призывную песенку для самок, и не уверен, что ты устоишь. Пошли вдвоём, будем прикрывать друг друга.
Певицу мы увидели шагов с пяти, по ярко светящимся глазам. Ник уже шёл рядом со мной, и даже попытался обогнать. Я схватила его за руку, и он аж содрогнулся от моего прикосновения. Когда подошли вплотную, она не глядя, небрежным жестом метнула огненный шар. Нет, не в нас, а в факел, который тут же запылал. А молоденькая девица продолжила чистить лошадь.
– Чем могу вам помочь, благородные лорд и леди? – спросила она, прервав свою приворотную песню. – Хотите посмотреть на своих коней или лошадок?
Не сказала бы, что она была так уж красива, зато сверх всякой меры обладала животным обаянием. Она расчёсывала лошадиный хвост, при этом каждое её движение просто кричало об огромном опыте любовных утех. Ник застыл, уставившись на неё глазами ягнёнка, который вдруг понял, что вот-вот станет сразу и овчиной, и бараниной.
Да и одета она была так, что та женщина в непристойном платье, из посольства Иного мира, рядом с ней выглядела бы скромницей. Поношенная мужская рубаха, много раз стиранная и пестрящая заплатками и прорехами, едва прикрывала ей ягодицы, а спереди, задранная большой грудью, не прикрывала вообще ничего. Сандалии для верховой езды, с небольшими шпорами на ремешках, охватывающих пятки, на первый взгляд выглядели обычно, но даже при свете факела на передних ремешках легко читались руны, складывающиеся в слово «Хочу!».
Но с лошадьми девица обращаться умела, этого не отнять. Руками она приводила в порядок хвост и гриву, а взглядом счищала засохшую грязь. Лошадка послушно поворачивалась, поднимала ноги и задирала голову, подставляя нужное место под магический скребок, и вообще выглядела отлично ухоженной.
– Чья это лошадь? – спросила я, чтобы звуками своего голоса разрушить магию её бесстыдной песни. – Не похожа ни на верховую, ни на тех, что запрягают в карету.
– Это моя лошадка, и я часто на ней езжу, – ответила девица. – Она смирная и послушная. Хотя, они все меня слушаются, я же с детства за лошадьми ухаживаю, даже верхом научилась ездить раньше, чем ходить. Но главная её работа – крутить винт.
– Что крутить? – не поняла я.
– Винт. В школе водопровод, нужна высокая водонапорная башня. Воду туда вёдрами не наносишь, её винтами нагоняют. А винты кому-то надо крутить. Когда есть ветер, крутят сильфы, а без него – вот эта лошадка, и ещё две, кроме неё.
– Винт Архимеда! – воскликнул Ник.
– Чей? – не поняла девица.
– Архимед – это кличка лошади, – со смешком пояснил он, а я почувствовала, что это неправда.
– Нет. Архимед – это он. Значит, конь, а не лошадь. В вашем возрасте, благородный лорд, пора уже знать разницу между мальчиками и девочками.
– Спасибо за пояснение. А теперь мы бы хотели поговорить со всеми конюхами, – на удивление, Ник даже не пытался приставать к ней, хотя она бросала на него взгляды, говорящие, что отказа не будет.
