Текст книги "Оружие Кроноса (СИ)"
Автор книги: Александр Петровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Глава 3
Жора, выхваченный из объятий богини любви, имел крайне недовольное выражение лица, но возражать Сатане не посмел. Эту сверхъестественную личность он боялся, хотя вида старался не подавать и иногда маскировал свой страх демонстративной бравадой.
– Что-то не получилось у вашей дражайшей супруги, – проинформировал его Сатана, тяжко вздохнув. – Вся эта затея с самого начала мне совсем не нравилась. Я согласился на неё только от безысходности, ведь других идей просто нет. А теперь всё оно вообще проваливается.
– А что конкретно вам не нравится? – поинтересовался Жора.
– Ну, вот смотрите, уважаемый Георгий Борисович. Предположим, милейшая Ромуальдовна достигнет успеха, половой акт между нею и любезнейшим Евгением Викторовичем состоится со всеми положенными по такому случаю оргазмами, и завершится всеобщим удовлетворением. После этого якобы существует ненулевая вероятность, что оный Евгений Викторович прекратит делать глупости и в дальнейшем займётся традиционным делом всех богов во все времена, а именно сексом. Порнографические мифы с участием Зевса вам известны?
– А что такого делал Зевс? Это же тот мужик, что молниями швыряется, да?
– Он, помимо прочего, имел интимные отношения с Европой.
– Как это «интимные отношения со всей Европой»? Если в прямом смысле, так это невозможно, а если в переносном, так я тоже имел всю эту Европу.
– Короче, уважаемый Георгий Борисович, нормальное занятие для богов – это секс. Бог есть любовь, как я уже имел честь вам сообщить. Но я, увы, отнюдь не уверен, что дорогой наш друг Евгений Викторович после близкого знакомства с вашей супругой передумает устраивать этот бардак в Северной Америке и всё своё внимание сосредоточит на сексе. Далеко не уверен. А теперь вдруг оказывается, что наш план вообще безнадёжно проваливается. Ну не верю я в то, что если мужчина не совокупился с прекрасной дамой, будучи с нею наедине, то он это сделает в непосредственном присутствии её мужа. Что-то там у них фатально не сложилось, это точно.
– Так я не понял, на ней же волшебные босоножки были. Неужели они не сработали?
– Волшебные, как же. Развесил уши Георгий Борисович, вешайте на них лапшу, люди добрые, кто хочет и сколько хочет. Чтоб вы знали, это обычная пара обуви. Босоножки качественно сделаны, красиво выглядят и отменно смотрятся почти на любой женщине с не очень уродливыми ступнями соответствующего размера, но никакой приворотной магии они не содержат. Запомните, Георгий Борисович, магии, волшебства и прочей мистики в природе вообще не существует!
– Значит, вы нас обманули, – расстроился Жора. – А, может, вы нам и в остальном соврали?
– Что за грязные инсинуации? Я действительно иногда лгу, но ничуть не больше остальных. Это не повод тупым людишкам подвергать сомнению все мои слова и называть меня Отцом Лжи!
– Ладно, ладно, успокойтесь, – разъярённого Сатану Жора боялся ещё больше, так что даже не обиделся на оскорбление.
Сатана успокоиться не успел, этот процесс был прерван звонком в дверь. Жора с готовностью помчался открывать, охотно воспользовавшись поводом оказаться подальше от злого хозяина Преисподней, если таковая существует, имеет хозяина и оным является именно Сатана. На пороге стоял Елубай.
– Шайтан, так мы едем или как? – поинтересовался он.
– Едете, господин Джумшут. Забирайте нашего дорогого Георгия Борисовича, и отвезите его к супруге. К его супруге, естественно, а не к одной из ваших. Можете исполнять.
– Как исполнять? Он же голый!
– Вы хотите, чтобы я его одел? Я что, по-вашему, уже и камердинер? – возмутился Сатана.
– Одевайся! – приказал Жоре Елубай.
– Ты чего мной командуешь, чурка узкоглазая? – возмутился Жора.
– Ладно, поехали так, – смирился азиат.
– Э… я не это имел в виду.
– Вы, милейший Георгий Борисович, имели Европу, если мне не изменяет память. Возможно, имели в виду, – предположил Сатана. – Но это никого из присутствующих не интересует. Так что, пожалуйста, одевайтесь побыстрее.
– А где моя одежда? Я не помню, куда я её положил.
– Наденьте другую. У вас что, всего один комплект?
– Я не знаю, – растерялся Жора.
В этот момент зазвонил его мобильник, лежавший в кармане Сатаны.
– Где тебя, мерзавца, носит? – орала на том конце соединения Ромуальдовна. – Этот козёл Женя предупредил, что бесконечно ждать не станет!
Сатана молча отключил телефон и скомандовал:
– Всё! Поедешь голый! А если возникнут проблемы, это будут уже не мои проблемы! Да что вы тут себе позволяете? Операцию по спасению мира превратили в какой-то водевиль с элементами порнографии, понимаешь!
– Пошли, – предложил Елубай. – Когда Шайтан злится, для здоровья полезнее быть как можно дальше от него.
Полностью согласный с ним Жора пулей вылетел из квартиры на лестницу. Дверь за ним без чьего-либо видимого участия закрылась, после чего тоже сами собой провернулись замки.
– На, срам прикрой, – Елубай снял пиджак и протянул его Жоре.
– Как?
– Завяжи на поясе, как набедренную повязку. Всё лучше, чем ничего.
Жора так и сделал, и они направились вниз по лестнице. Им навстречу поднималась Екатерина, Жорина соседка, степенная дама, достойная жена и мать двоих детей. Помимо этого, она ещё и была очень страстна в постели, в чём Жора по-соседски успел пару-тройку раз убедиться.
– Жора, почему ты в таком виде? – удивлённо поинтересовалась она.
Этот совершенно естественный для такой ситуации вопрос почему-то поверг Жору в ступор, и отдуваться за него пришлось Елубаю.
– Так получилось, – начал объяснять тот. – Он застал жену с любовником. Вы знакомы с его женой?
– Конечно, я знакома с Ромуальдовной. Шлюха редкостная. Пробы негде ставить.
– Вот именно. Теперь он хочет её любовника вывезти в лес и там закопать.
– Заживо?
– Конечно. Так же прикольнее. Разве нет?
– Так это вы её любовник? Она же, вроде, с узкоглазыми – ни-ни, только с нормальными блудит. И вообще, почему раздетый он, а не вы?
– Он отдал мне свою одежду, чтобы не водить голого мужика по улице.
– Я ничего не понимаю. А сама Ромуальдовна где?
– Она сейчас рядом с богом. И поверьте, это правда. Извините, мы спешим. До леса далеко, скоро стемнеет, и Георгию Борисовичу ночью одному в лесу будет страшно. Я ведь на обратном пути не смогу составить ему компанию. Он меня к тому времени заживо закопает.
Они прошли мимо несколько ошарашенной соседки, застывшей на ступеньках, вышли из подъезда и под изумлёнными взглядами прохожих уселись в автомобиль. Елубай сразу же резко стартовал, и они помчались к дому Евгения Викторовича.
– Слышь, Бабай, ты зачем Катьке столько лапши на уши навешал? – поинтересовался Жора. – Она же сейчас прямо в ментовку побежит.
– Плевать. Шайтан всё уладит, – заверил Елубай. – Да и миру нашему осталось жить всего пару дней. Ещё вопросы есть?
– Есть. Я так понял, у тебя две жены?
– Тебе-то какое до этого дело?
– Не, ну интересно. Они обе законные?
– Да. Обе.
– А как это? Разве так можно?
– Если работаешь на Шайтана, тебе можно и так, и сяк, и как захочешь.
– А ты им изменяешь?
– Нет! Это грех большой.
– А они тебе?
– Только друг с другом.
– А они что, извращенки?
– Уважаемый Георгий Борисович! Если вы не соизволите незамедлительно погрузиться в молчание… Я тебе сейчас так хавальник начищу, что ты месяц говорить не сможешь, понял?
– Слышь, Бабай, что за бред ты несёшь? Какой на фиг месяц, если миру через пару дней кранты?
Елубай ничего ему не ответил, и дальнейший путь проходил в неприязненном молчании.
– Выходи, – предложил Елубай, остановив машину. – Приехали. Вот его подъезд. Номер квартиры знаешь?
– Нет.
– Вот же идиот! Короче, третий этаж, самая правая квартира.
– Правая – это если откуда смотреть?
– Откуда хочешь, – отмахнулся азиат. – Иди уже куда-нибудь! Мне неприятно быть рядом с тобой.
– Причём здесь приятно или неприятно? Мы с тобой мир спасаем, а не просто ради удовольствия. Вот моя супруга с этим мерзавцем трахается, думаешь, мне оно приятно?
– Вали отсюда! Надоел уже так, что сил нет.
Жора вылез из машины и направился к подъезду, возле которого на лавочке с комфортом расположились четыре благообразных старушки.
– Если сейчас хоть что-то вякнете, я такое сделаю, что мало не покажется! – пригрозил им Жора, состроив зверское лицо (особых усилий для этого не требовалось).
– Что именно? – поинтересовалась одна из старушек. – Если то, что я подумала, то с удовольствием что-нибудь вякну!
– Вот же старая дура! Тебе о вечном думать давно пора, а у тебя один секс на уме!
– Не такая уж я и старая! Ещё очень даже кое-что могу.
Под мерзкое старушечье хихиканье Жора вошёл в подъезд и стал подниматься на третий этаж, шлёпая босыми ногами. Местными обитателями и их гостями лестница была изгажена до самой крайней степени. Идти по ней Жоре было неимоверно противно, но ради спасения мира он мужественно преодолевал отвращение, вступая в плевки и лужи непонятной жидкости, при этом старательно обходя места, где добрых людей тошнило или же у них возникала настоятельная потребность нагадить.
Жора надеялся добраться до квартиры Евгения Викторовича, больше никого не встретив, но судьбе было угодно, чтобы его надежды не сбылись. На площадке третьего этажа, как раз возле нужной двери, удобно расположилась парочка. На полу (состояние пола здесь было получше чем на лестнице, но всё равно бесконечно далеко от стерильности) лежала девушка. Руки её были раскинуты в стороны, глаза закрыты, а на ангельском личике застыло выражение неземного блаженства. Рядом, облокотившись на стену, стоял парень с отрешённым выражением лица и смотрел куда-то в иные миры. Его джинсы были приспущены до колен, а трусы напрочь отсутствовали. Ленивыми движениями парень сжимал и отпускал собственное достоинство, которое на эти действия абсолютно никак не реагировало. Объяснение столь странного поведения двух молодых людей лежало рядом с девушкой и представляло собой два использованных одноразовых шприца.
– Ты что это тут непристойности творишь? – возмутился Жора.
– На себя посмотри, – меланхолически откликнулся парень, ни на миг не прерывая своего увлекательного занятия.
На несколько секунд Жора задумался, не дать ли в морду наркоману, но решил, что у него есть гораздо более важные дела. Например, спасение мира. Хотя, стоит ли спасать такой мир? Жора задумался ещё на несколько секунд, и решил, что стоит. Ведь наш мир населён не только такими персонажами, как эта парочка.
Жора позвонил в дверь, и Евгений Викторович сразу же ему отворил, можно было подумать, что именно под дверью он и ждал звонка.
– Приветствую вас, Георгий Борисович! – поздоровался хозяин квартиры. – А почему вы так странно одеты?
– Так вышло, – Жора не умел болтать так складно, как Елубай, потому и ограничился столь кратким объяснением.
В этот момент Евгений Викторович узрел двух расположившихся возле его двери представителей молодого поколения великой страны.
– А ну, пошли вон отсюда, наркоманы хреновы! – грозно приказал будущий губитель мира. – Убью на фиг!
– Не мешай, козёл, – тусклым голосом откликнулся парень. – Не видишь, что ли, я занят очень важным делом.
– Это каким же?
– По капле выдавливаю из себя раба.
– Блин, Чехов нашёлся! – тут в поле зрения Евгения Викторовича оказался пол перед ногами юноши, и он возопил: – Да ты же уже целый невольничий рынок из себя выдавил, скотина! А ну, вали отсюда!
– Сам вали отсюда, – безразлично ответил парень, продолжая выдавливать из себя раба. – Я тебя не боюсь. Я никого не боюсь!
– И как мне быть с этими тварями? – горестно поинтересовался Евгений Викторович неизвестно у кого. – Миры потрясать – это сколько угодно, а вот с такой мразью ничего не могу поделать!
– Ну и пошёл ты…, – юноша указал достаточно точный адрес пункта назначения.
– Может, в квартиру войдём? – предложил Жора. – А то я тут немного замёрз.
– Да, конечно, проходите, пожалуйста! – радушно пригласил хозяин квартиры. – Нет, ну как вам понравилась эта чудесная парочка? А ведь раньше, при железном занавесе, никаких обдолбанных наркоманов и близко не было. Эта мерзость пришла к нам из Штатов. И продолжает приходить. Представляете, что произойдёт, если я не уничтожу этот изобильный источник скверны?
– Ты почему почти голый? – удивилась Ромуальдовна, увидев супруга.
– Как вы все меня достали этим вопросом! – возмутился тот. – Лучше скажи, почему ты одетая?
– Да вот как-то повода не представилось раздеться. А ты эту Вагиню уже того?
– Милая, ты уверена, что тебе это надо знать?
– Я и так вижу, что того! Иначе почему бы ты ходил по улицам в таком виде?
– А нечего ревновать. Я только ради спасения мира.
– И каким же образом то, что ты с ней перепихнулся, посодействовало спасению мира?
– Ну, чтобы ты не комплексовала, когда…
– Я так и знал, – расстроился Евгений Викторович. – Значит, это всё не по любви. Меня никто не любит! А уважаемая Ромуальдовна мне солгала.
– Идиот! – вызверилась Ромуальдовна на Жору. – Обязательно нужно было об этом орать при нём?
Жора понимал, что сотворил глупость, и потому промолчал. Тем временем из двери, на которую раньше никто не обращал внимания, вышла аккуратно одетая старушка с неимоверно строгим лицом.
– Женечка, ну как же ты можешь такое говорить? – ледяным голосом поинтересовалась она. – Я тебя люблю!
– Мама, я не эту любовь имел в виду, – голосом, в котором явственно слышалась обречённость, попытался возразить Евгений Викторович.
– Конечно, о матери и её любви можно забыть! Мать ничего для тебя не значит! А ведь я тебя растила одна, без мужа, ночей не спала, во всём себе отказывала ради тебя, и вот такая благодарность!
– В чём ты себе отказывала ради меня?
– Во всём!
– Мама, давай поговорим об этом позже. При них неудобно.
– А кто они такие?
– Клевреты Сатаны.
– И они для тебя важнее матери?
– Подождите, пожалуйста, пару минут, – попросил гостей Евгений Викторович. – Я улажу эту небольшую проблемку.
Он провёл ладонью перед глазами матери, и она застыла, уставившись в одну точку. Заботливый сын взвалил маму на плечо и отнёс в её комнату, откуда незамедлительно вернулся, не забыв прикрыть за собой дверь.
– Другой способ побудить маму замолчать хоть ненадолго мне неизвестен, – с невыразимой грустью сообщил он. – А слушать её излияния невозможно. По крайней мере, я не в силах.
– Теперь, когда я увидел твою матушку, я понимаю, почему ты хочешь уничтожить па-ру-тройку сотен миллионов людей, – не промолчал Жора.
– А я понимаю, почему ты сказал, что она уже пару лет, как в могиле, – присоединилась Ромуальдовна.
– Я не намерен обсуждать с вами мою маму. Давайте лучше вернёмся к теме любви. Вы меня совсем не любите?
– Любим! – горячо возразила Ромуальдовна. – Ещё как любим!
– Тогда я предлагаю заняться физической стороной любви.
– Я готова! – уверенно заявила Ромуальдовна.
– А ты, её супруг, готов к тому, что должно произойти здесь и сейчас?
– Ну, в общем, да, – Жора был уверен в значительно меньшей степени.
– Тогда начнём.
Женя каким-то непостижимым образом одним движением сбросил с себя сразу всю одежду (не иначе, задействовал дополнительные измерения), плавным движением приблизился к Жоре и попытался его обнять. Оторопевший Жора отскочил назад с воплем «Ты чего?» и принял оборонительную стойку.
– А ты чего? – удивился Евгений Викторович. – Ты же говорил, что любишь меня.
– Ну, я не в этом смысле! Я вообще не по этой части! Не той, как её, ориентации!
– Значит, по-настоящему не любишь, – снова расстроился хозяин квартиры.
– Он любит! Очень любит! – глаза Ромуальдовны горели непередаваемой злобой. – Жора, ты сейчас же сделаешь то, что он хочет! Вагиню он, значит, может, а Женю, видите ли, не может!
– Нет, не он меня, а я его. Мне хочется именно такой любви.
– Да пошёл ты! – Жоре уже было наплевать на спасение мира. – Никогда!
– Очень жаль, – расстроился Евгений Викторович.
– Идём отсюда! – предложил Жора супруге.
– Может, всё-таки попробуешь, милый? Ради меня и всех живущих, а?
– Нет! Мне не нужен мир, в котором я педераст.
– Но другие же как-то живут с этим…
– Вот пусть другие и живут. Или не живут. А я – не хочу!
Супруги вышли на лестничную клетку. Девушка, лежащая на полу, мирно посапывала во сне. Юноша продолжал выдавливать рабов и окружающим не интересовался.
– А нужно ли спасать такой мир? – горестно спросила непонятно кого Ромуальдовна.
Ей никто не ответил.
Старушек на лавочке уже не было, так что хоть это унижение Жору миновало. Елубай открыл дверцу, и супруги уселись на заднее сидение.
– Ну, как всё прошло? – поинтересовался азиат.
– Плохо, – ответил Жора. – Ему нужен не обычный трах, а настоящая любовь. В смысле, всенародная. А его никто не любит. Даже собственная мать.
Елубай в ответ ничего не произнёс. Обратный путь протекал в гробовом молчании, только Жора иногда тихонько хихикал. Возможно, из-за того, что немного перенервничал.
* * *
В квартире их поджидали двое полицейских, которых народ по традиции продолжал именовать ментами. Они расположились за столом в компании Сатаны, Афродиты и соседки Кати. Все пили французский коньяк тридцатилетней выдержки (если верить этикетке) из особых бокалов, подобных которым никогда ранее в этой квартире не бывало, и попыхивали сигаретами «Тресурер», ценой около тридцати евро за пачку.
– А вот и те, кого вы искали, – радостно сообщил Сатана. – Это – убитая женщина, справа от неё – похороненный заживо азиат, а слева – её муж, он же убийца. Сплошные нестыковочки у нас получаются, служивые. Что будем делать?
– Да ладно, ошиблись, – добродушно признал старший по званию, допивая коньяк. – Дамочку арестуем за ложный вызов, и все дела. Ну, и ещё пусть этот гастарбайтер регистрацию предъявит. А то мало ли что, вдруг он исламский террорист, как его там…
– Шахид, – подсказал его напарник.
– Точно, шахид. Ну, что, чурка узкоглазая, регистрация у тебя есть?
– Насяльника, чурка узкоглазая регистрация есть! – с неимоверным акцентом ответил Елубай и предъявил стражам правопорядка паспорт.
– Надо же, эта недоразвитая макака, оказывается, местная, а по-русски совсем не говорит, – прокомментировал один из них.
– Макака местная, – согласился Елубай, энергично кивая. – Совсем по-русски не говорит, чурка узкоглазая.
– Ну, хоть понимает, что он такое есть, – одобрил служитель закона. – Ладно, мы уходим. И бабу с собой забираем.
– Не надо меня забирать! – заверещала Екатерина. – Я же хотела, как лучше!
– Оставьте её, мля! – предложила Афродита. – Меня лучше возьмите.
– А тебя за что?
– Не «за что», а «зачем».
– Ну, тогда зачем?
– Ты что, совсем, мля, тупой?
– А! – догадался полицейский. – Тогда пошли, конечно. Ребята будут очень рады.
– А ты, мля, обувку мою верни, шалава!
– На себя посмотри! – буркнула ей в ответ Ромуальдовна, но босоножки беспрекословно вернула.
Обняв за плечи сразу обоих доблестных полицейских, богиня любви покинула гостеприимную квартиру, вызывающе стуча каблучками. Жора проводил её сальным и одновременно восхищённым взглядом, за что удостоился пинка в колено от успевшей обуться Ромуальдовны.
– Какие же они всё-таки скоты! – высказался Елубай, дождавшись, пока дверь за стражами закона закрылась. – Я такой же гражданин, как и они. Я закончил МГУ и защитил кандидатскую диссертацию. Я работал в советской оборонке. И вот теперь эти два кретина в погонах, с образованием в десять классов и два коридора, называют меня недоразвитой макакой. Тоже мне, представители высшей расы нашлись!
– А ты, чучмек, на русских не гони! – вступился за соплеменников Жора. – Не нравится у нас – вали в свой Чуркестан, на историческую родину. Никто тебя силой не держит! Нечего здесь свои порядки устанавливать.
– Как вам не стыдно, уважаемые! – призвал их к порядку Сатана. – Мир, можно сказать, стоит на краю пропасти, вот-вот усилиями милейшего Евгения Викторовича сделает уверенный шаг вперёд, а вы тем временем зачем-то занялись разжиганием меж собой межнациональной розни. Только этого нам не хватало! Успокойтесь, сядьте, выпейте немного коньячку. Уверяю вас, он отменного качества.
– Ну, накипело же, Шайтан! Ладно, менты, у них вместо извилин след от фуражки, но вот почему вы постоянно называете меня этой идиотской собачьей кличкой «Джумшут»? Прекрасно же знаете, как меня зовут на самом деле! Так зачем уподобляетесь этим русским…
– Богатырям, – подсказал Сатана. – А то Георгий Борисович может невесть что подумать. Что же касается имени «Джумшут», которым я вас иногда называл, то с моей стороны это была обыкновенная дружеская шутка. Откуда мне было знать, что она вам неприятна? Вы же мне этого не говорили.
– Сейчас говорю!
– Вот и чудесно. Видите, как всё просто? Сказали, и язык ведь не отвалился, верно? Кстати, хотелось бы заметить, что Джумшут – это вовсе не собачья кличка, а вполне человеческое имя.
– Это таджикское имя. Я – казах, а не какой-то там таджик!
– А какая разница? – неимоверно удивился Жора. – Те чурки, и эти тоже чурки.
– Милейшие, рекомендую вам немедленно заткнуться, иначе я вам обеспечу прямую дорогу отсюда в Ад, – пригрозил Сатана. – То же самое произойдёт, если кто-то из вас ещё раз назовёт какую-нибудь национальность. Любую! Понятно?
– Мы всё поняли, – оба мужчины закивали в знак согласия.
– Вот и отлично. А теперь докладывайте, как прошла операция. Вам удалось?
– Нет, – сообщил Жора. – Этот ваш бог, который Женечка – гомосек!
– Мог бы догадаться, зачем тебя туда отвезли, – съязвил Елубай.
– Не мог! Это у тебя подобное в голове, потому что ты… Ну, другой национальности. В общем, ты меня понял, – не промолчал Жора.
– Я же сказал – никаких национальностей! – рявкнул разъярённый Сатана.
– Вы сказали, что нельзя упоминать национальности, – возразил Жора. – А само слово употреблять не запрещали.
– Теперь запрещаю!
– Вы сказали, что ваш Женечка – бог, а всем известно, что для истинного Бога нет ни эллина, ни иудея, – провозгласила соседка Екатерина, о которой все успели забыть.
– Интересное наблюдение, – признал Сатана. – Из того, что истинный бог – интернационалист, а милейший Евгений Викторович таковым не является, что бесспорно, ибо он неровно дышит к американцам, следует только то, что он – не истинный бог. Простейший силлогизм, но нам это, к сожалению, ничего не даёт. Даже будучи фальшивым богом, оному господину всё равно по силам уничтожить мир. И пока нам, несмотря на все усилия, так и не удалось ни лишить его этой возможности, ни отбить у него таковое желание.
– Катьку нужно замочить, – уверенно заявила Ромуальдовна. – Она стукачка, обязательно нас ментам заложит. И ещё у меня есть подозрения, что она спала с моим Жориком.
– Ой, кто бы говорил! – немедленно откликнулась Екатерина. – А ты с моим Васькой, что – нет?
– А это – не твоё собачье дело!
– Угомонитесь, пожалуйста, милые барышни, – измученным голосом попросил Сатана. – Избавьте нас, будьте так добры, от непристойной бабьей склоки. Никого уважаемая Екатерина Михайловна не заложит, потому как если она сейчас позвонит в милицию и расскажет, что пила коньяк лично с Сатаной, то неприятности возникнут у неё, а вовсе не у нас. Видите ли, Ромуальдовна, несмотря на то, что христиан в вашей стране якобы более восьмидесяти процентов, на самом деле здесь никто всерьёз не верит ни в Бога, ни в Сатану. Такие вот парадоксы иногда встречаются.
– Кого вы называете парадоксом? – поинтересовалась Ромуальдовна.
– Неважно. Вы всё равно не поймёте. Давайте вернёмся к нашему делу. Вы не узнали ничего нового, такого, что могло бы нам помочь?
– Есть кое-что. Он говорил, что его мать умерла.
– Ну, это не новость. О том, что его матушка около двух лет назад покинула мир живых, мне известно.
– Так это была покойница? – удивился Жора.
– Вы о чём? – не понял Сатана. – Где была покойница?
– Да я о матери этого Женьки. Вроде живую её видел. Или это опять относительность времени, чёрт бы её побрал?
– Относительность времени чёрт побрать не может, уважаемый Георгий Борисович. Это неотъемлемое свойство континуума. В любом случае, на живые существа оно не распространяется. Кто умер, тот умер, окончательно и бесповоротно. А вы уверены, что это была его мать?
– Не, ну, откуда мне знать? По возрасту она ему в мамки годится, лицом похожа, а как оно там на самом деле, понятия не имею. Может, тётя? Тем более, вы говорите, что мамка его померла давным-давно. Но вела она себя с ним, как настоящая мать. Будто он дурак конченный, и она лучше него знает, что ему надо, а чего нет. Точь-в-точь как моя.
– Вот оно, значит, как, – расстроился Сатана. – Евгений Викторович соизволил беспардонно всех обмануть касательно своей матушки, а Отцом Лжи при этом почему-то именуют меня! Нет в мире ни справедливости, ни даже подобия её.
– Справедливость – только на Небесах! – провозгласила Екатерина.
– Интересное уточнение. Похоже, милейшая Екатерина Михайловна упилась в дым. Хороший коньяк с непривычки действует весьма эффективно, особенно в больших дозах.
– Нет, Катька и трезвая точно такая же, – возразила Сатане Ромуальдовна. – Иеговистка же!
– Не иеговистка, а свидетельница Иеговы, – поправила её Екатерина. – Мы возвещаем…
– Религиозные споры мы тоже отложим на потом, – заявил Сатана. – Вместе с проповедями. Если, конечно, это «потом» у вас будет.
– Шайтан, почему вы сказали «у вас», а не «у нас»? – поинтересовался Елубай.
– Потому, милейший Елубай Нуртасович, что мне ядерный взрыв и его последствия ничуть не повредят, в отличие от, так сказать. Но вернёмся к матушке Евгения Викторовича. Ничего не делается без…
– Попущения Господня, – подсказала Екатерина.
– Господа тоже отложим на потом. Ничего не делается без причины. Так какая причина побудила Евгения Викторовича определить свою благополучно здравствующую родительницу в покойники? Я полагаю, он хотел тем самым исключить всякую возможность того, что на него будут давить, используя его любовь к матери. А отсюда следует, что мы должны её похитить. Таким нехитрым способом мы возьмём его под контроль. Ура, товарищи!
– Похищать людей – уголовное преступление, – сообщила Екатерина. – И это противно воле Божьей.
– Противные вещи мы делать не будем, – успокоил её Сатана. – Наоборот, будем делать богоугодные. И сделаете это вы, милейшая Екатерина Михайловна. Ваша задача – обратить в истинную веру эту замечательную покойницу, после чего увести её из дому. А можно сначала увести, а потом уже обратить. Или не обращать вообще.
– Нет, обращать! Я должна спасти её бессмертную душу.
– Вот и чудесно. Как только проспитесь, немедленно приступайте. Кстати, разве иеговисты потребляют алкоголь в таких количествах?
– На халяву пьют все! – категорически заявила Ромуальдовна, и ни у кого возражений не нашлось.
* * *
Елубай вёл машину, стоически не обращая внимания на болтовню Екатерины. Молчать она почему-то не могла, а изречь хоть что-нибудь интересное для него ей никак не удавалось. У несчастной женщины ужасно болела голова, и она старательно перечисляла все возможные причины своей мигрени (так она называла свою головную боль), за единственным исключением: вариант, что ей плохо из-за обильной недавней выпивки, категорически исключался из рассмотрения. Свидетели Иеговы по определению не могут страдать от похмелья, потому что не пьют.
Отрицая похмелье, Екатерина отвергла предложение Елубая поправить здоровье пивом. Однако «мигрень» продолжала её беспокоить, и женщина об этом непрерывно рассказывала. К концу поездки Елубай окончательно убедился, что от бабской болтовни возникает головная боль гораздо сильнее, чем после самой необузданной попойки.
Остановив машину и открыв дверцу, он с огромным облегчением сообщил пассажирке:
– Приехали. Вон в том подъезде и проживает уважаемый Евгений Викторович. Вы запомнили номер квартиры, который вам назвал Шайтан?
– Запомнила, – подтвердила Екатерина. – Чай, не в маразме пока что.
– Как сообщили наши люди, Евгений Викторович куда-то ушёл. Значит, его мать дома одна. Действуйте, Екатерина Михайловна, судьба мира – в ваших руках. Хотелось бы, чтобы ваши руки оказались надёжными.
Женщина, кряхтя, выбралась из машины, прихватив с собой Библию и несколько экземпляров красочного журнала «Сторожевая башня», и направилась к висящему на двери подъезда домофону. На вызов очень долго никто не отвечал, но, предупреждённая Сатаной, что именно так и будет, она терпеливо ждала. Наконец, мать Жени не выдержала и отозвалась.
– Кто там? – поинтересовалась она. – Если что-то продаёте, то убирайтесь отсюда к чёртовой матери!
– Дух торгашества мне совершенно чужд! – торжественно провозгласила Екатерина. – Скажите мне, вы хотите жить вечно?
– Мой сын говорит, что для меня это невозможно, – ответ последовал после долгого молчания.
– А я свидетельствую, что Господь наш всемогущ! И могу научить вас, как достичь вечной жизни в своём физическом теле!
– Сын запретил мне впускать в дом незнакомых людей.
– Так давайте познакомимся. Меня зовут Екатерина Михайловна.
– А меня – Маргарита Григорьевна. Только знакомых он тоже запретил пускать.
– Тогда сделаем иначе. Никого в дом вы впускать не станете, а поедете со мной. Я как раз на машине.
– Женечка мне не разрешает выходить из дому. Боится за меня, вдруг что со мной нехорошее случится.
– Не бойтесь ничего, Маргарита Григорьевна. Нас с вами хранит Господь.
– Ну, раз так… Сейчас я переоденусь и спущусь.
Ждать пришлось недолго. Маргарита Григорьевна появилась из подъезда, одетая в нарядное платье, которое вышло из моды лет двадцать пять назад. Впрочем, даже самое удачное платье всё равно не сочеталось бы с домашними тапочками. С другой стороны, её и пригласили не на подиум.
– Всё в порядке, – коротко доложил Елубай по мобильному телефону, и где-то в другом месте Сатана сразу же приступил к действиям.
Женщин Елубай отвёз в пустую двухкомнатную квартиру, обставленную хоть и не роскошно, но вполне пристойно. В центре гостиной стоял небольшой столик, на котором располагались три бутылки того самого французского коньяка, выстроенные в ряд. Одна из них была заранее распечатана и распространяла по комнате чудесный аромат волшебного напитка. Рядом стояло блюдечко с тоненько нарезанными ломтиками лимона, пересыпанными сахаром. На столике как раз оставалось место для Библии и журналов, так что дамы устроились в удобных креслах, стоящих вокруг него.
Чтобы не мешать женщинам вести богоугодные душеспасительные беседы, Елубай ушёл в спальню и там улёгся на кровать, не снимая туфель. Квартира принадлежала кому-то из клевретов Сатаны, их было немало чуть ли не во всех более-менее крупных городах мира. Правда, когда требовалось совершить что-нибудь серьёзное, толку от большинства из них было примерно столько же, как от горных лыж в Сахаре. Что ж, помещение предоставили, и на том спасибо.
