Текст книги "Время перемен. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Мазин

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ДЕЛО

Музыкальный клуб «Орфей» располагался на высоте сорока метров. Ровную колонну, опоясанную полотнищами рекламных гало, венчала гигантская чаша, из которой вниз, на пешеходную часть набережной Обводного канала, выплескивались сияющие водопады света.

Когда Грива служил в Управлении контроля внештатных ситуаций и большую часть времени обитал в Санкт‑Петербурге, «Орфей» был его любимым заведением. Артём знал половину посетителей и сам считался завсегдатаем. В нынешнем «Орфее» Артём не углядел ни одного знакомого лица: ни среди гостей, ни среди персонала. Он удивился, но не особенно. Все‑таки восемь лет прошло. Хорошо хоть интерьер остался прежним: трехъярусная зала с танцевальной площадкой внизу, стилизованные под цветы столы и табуреты. Потолок – галоимитация звездного неба.

Посетителей было немного, и группировались они в основном внизу, поближе к площадке. Танцующих тоже было немного, и танцевали они, судя по рисункам движений, под индивидуальную музыку: мода, пришедшая из Европы лет шесть назад. Гриве это увлечение казалось странным. Но в нем был свой плюс: вместо популярных нынче на трех континентах латиноамериканских ритмов чашу «Орфея» наполняли приглушенные вокализы на темы Грига.

 
Артём занял столик для двоих на третьем ярусе.
Он воткнул карточку в щель, прижал большой палец к сенсору – вспыхнул экран визора: клиент опознан и может сделать заказ. Грива заказал рыбу по‑славянски, салат с оливками и бутылку белого немецкого вина. Заказ отправился на кухню, а голосовая калька – в службу безопасности Россобанка. Интересно, если голос не будет идентифицирован, как скоро у его стола появятся ребята из Департамента информационных сетей? Через пять минут или через десять? Артём вызвал на экран городские новости, тщательнейшим образом изучил раздел «Культура и развлечения» и остановился на студенческом фестивале флейтистов в Летнем саду. Помимо музыки в программе присутствовало факельное шествие и призовой заплыв через Неву к Петропавловской крепости. Начинался фестиваль ровно в полночь, так что можно было не торопиться. С одной стороны. А с другой – Артёму не помешала бы прекрасная спутница. И найти ее можно здесь, в «Орфее».
Грива огляделся.
Внизу, на первом и втором ярусах, отдыхали компаниями. Девушек там было достаточно, но сами компании Гриве не очень понравились. Слишком шумные. Похоже, класс клуба за эти восемь лет существенно снизился. Впрочем, через пару пустых столиков от Артёма сосредоточенно изучала экран переносного модуля вполне привлекательная кореяночка неопределенно юного возраста. Поскольку на ее бархатном красном берете не было студенческого значка, Артём предположил, что девушка приехала поступать. Но до самых первых экзаменов оставалось еще две недели, а необременительные развлечения учебе не во вред.
Итак, Артём мысленно распланировал и вечер, и ночь, поэтому мог без спешки смаковать фирменное блюдо «Орфея», запивать его легким вином и предвкушать ночные переливы флейт, переливчатый смех девушки в красном берете (разумеется, она не откажется стать его спутницей), факельное шествие и еще многое, не менее приятное, но… Планы его были грубо нарушены.
Снизу, ловко перемахнув через ограждение, на ярус запрыгнул высокий мускулистый парень лет на десять моложе Гривы. Спину парня обтягивала майка, на которой довольно реалистично был изображен окровавленный бердыш – эмблема, ничего Артёму не говорящая.
Плюхнувшись на стул напротив облюбованной Гривой кореяночки, парень громогласно осведомился:
 

– А что это мы читаем?

Девушка не отреагировала. Согласно традициям, в которых воспитывался Артём Грива, парню следовало извиниться и исчезнуть. Но «бердыша» воспитывали в других традициях.

 
Положив лапы на экран модуля, парень перегнулся через круглый столик.
 

– Сворачивайся, детка, – сказал он. – Хорош глазки портить. Счас я тебя пивком угощу.

– Спасибо, я не хочу, – нежным голоском, почти без акцента ответила кореяночка. – Уберите, пожалуйста, руки.

– Да брось ты! – Парень не желал понимать, что ему отказано. – Сказал: пойдем, значит, пойдем! Давай! Тебе понравится! – и схватил ее за запястье.

Схватил и тут же отпустил, вскрикнув, уставился на свою руку. На тыльной стороне кисти – алая капелька, след булавочного укола.

– Ах ты погань нерусская! – зашипел парень. – Ты что сделала, сука косоглазая?

 
Тут он увидел Артёма.
«На младшего брата Сережки Буркина похож, – подумал Артём. – Такой же нахальный и белобрысый».
 

– Извинись и уходи, – жестко произнес Грива.

Мгновением раньше он поднялся из‑за своего стола и сейчас стоял над грубияном.

– А это еще что за винт с бороздкой? – прорычал парень. – Ты откуда взялся, дурашка? Не мешай. У нас интимный разговор!

– Извинись и уходи, – повторил Артём. – Совсем уходи.

Похоже, этот дурно воспитанный юноша был намного глупее Буркина‑младшего и не сообразил, с кем имеет дело. Если бы инцидент имел место где‑нибудь в Запад‑Европе, Грива скрутил бы наглеца и сдал полиции, но поступить так с земляком, да еще в первый день отпуска, Артёму не хотелось. Ладно, Грива даст ему шанс уйти без последствий, хотя этот дуралей уже наболтал минимум на год исправительных лагерей.

Дуралей оказался не просто дуралеем, а клиническим идиотом. Он вообще ничего не понял.

Парень медленно, картинно поднялся (он был на голову выше Гривы), прислонил ладонь козырьком ко лбу.

– Что‑то я тебя раньше тут не видел… – насмешливо протянул он. – Что‑то ты мелковат, дурашка, для серьезного толковища… – и рявнул, выкатив глаза: – А ну пошел отсюда!

 
Артём усмехнулся. Нет, вызывать полицию он все равно не станет.
 

– Считаю до двух, – спокойно произнес Грива. – Раз…

 
Девушка встала.
 

– Два…

– Сидеть, косоглазая! – рявкнул парень. – Я тебя не отпускал, понятно? Уп!

 
Короткий толчок в солнечное сплетение отбросил грубияна к барьеру.
 

– Я прошу прощения за поведение этого юноши, – Артём слегка поклонился. – Я думаю, что он не стоит вашего времени. (Если девушка подаст жалобу, этому идиоту придется кисло.) Полагаю…

В этот момент безмозглый приставала слегка отдышался и… бросился в атаку. Артём боковым зрением уловил побагровевшее лицо с выпученными глазами, летящий кулак – без труда уклонился, перехватил удар в пах, вздернул пойманную ногу, толкнул от себя – и безмозглый, неэлегантно дрыгнув ногами, перекувырнулся через барьер, обрушился на нижний ярус, спружинил от пластикового края стола и повис на нижних перилах.

 
«Не порвал бы селезенку!» – обеспокоился Грива.
Беспокоился он зря.
 

– Братья! – истошно взвыл парень. – Меня бьют!

«Братья», с полдюжины бычкообразных молодых людей в майках с «бердышами», оторвались от своих занятий и уставились сначала на свалившегося сверху приятеля, потом на того, кто его сбросил.

«Надо было его аккуратно отключить», – с запоздалым сожалением подумал Артём.

Меньше всего ему хотелось участвовать в корриде. Драка в ночном клубе – неподобающее занятие для человека его положения. В принципе, охрана «Орфея» должна вмешаться… Только что‑то ее не видно…

– Боюсь, вам лучше уйти, – сказал он девушке. – Вон та дверь ведет на пожарную лестницу.

– А вы?

– Я справлюсь.

Конечно, Гриве приятно было бы уйти вместе, но это могло быть воспринято как бегство, а такое для чести офицера еще хуже, чем драка.

В «Алладине» Грива не считался мастером «активных контактов». Его напарник Юджин, к примеру, «делал» Артёма на спарринге секунд за пять. Но любой офицер «Алладина» был обучен скоротечному боевому контакту с группой вооруженных врагов. Такова специфика работы. Разумеется, сработавшаяся тройка мастеров‑«стеночников» оказалась бы Гриве не по зубам, но мастеров‑стеночников нынче в «Орфее» не наблюдалось.

Артём согнул колени, оттолкнулся и прыгнул через ярусы (и через головы нападающих) на танцевальную площадку, для пущего эффекта дополнив прыжок переворотом. Приземлившись на ноги, Грива развернулся (танцующие шарахнулись в стороны) и приготовился встретить противников. Если те все еще намеревались завязать драку. А они намеревались, и еще как! Ребятки с «бердышами», не оценившие его квалификации или рассчитывающие на свое численное превосходство, бросились на Гриву. Никаких понятий о правилах «честного» поединка у них не наблюдалось, равно как и навыков «стеночного» боя – одна голая ярость. Они накинулись на Гриву кучей, все одновременно и сразу со всех сторон.

Мгновенно вычленив наиболее «робкого», Артём с грозным ревом устремился к нему, тот, однако, не оробел, даже попытался оказать сопротивление… Артём «вынес» его одним ударом и вырвался из кольца. Теперь он оказался не в окружении семи противников, а всего лишь с двумя во фронтальной позиции и одним – с фланга. Ложный бросок вперед, качание вправо с поворотом, подхват – и боковой противник, обманутый фальшивым уходом, подбитый снизу вверх, рухнул под ноги своих приятелей. Один из приятелей, зацепившись, полетел на пол, а второй, более проворный, перескочил… и нарвался на кулак Артёма. Минус три.

Грива прыгнул вперед, по пути «оттолкнувшись» от головы споткнувшегося, сшиб плечом еще одного, резко пригнувшись, швырнул через себя второго, упал на руки и в стиле капоэйры, сдвоенным ударом ног отшвырнул третьего. Последний, казалось бы, должен был осознать, что ему лучше ретироваться (Грива дал ему пару секунд на обдумывание), но предпочел бегству героический наскок… Закончившийся, естественно, на полу.

Кто‑то из посетителей «Орфея» захлопал в ладоши. Артём поклонился, затем демонстративно поднял вверх руки – к нему спешили люди в униформе службы порядка. Ну наконец‑то!

– Где вы болтаетесь? – проворчал Грива. – Я…

 
Две дубинки‑шокера уперлись ему в шею.
 

– Ноги расставить, руки на затылок! Имя? Фамилия? Личная карта?

– Грива Артём. Личная карта – в идентификаторе стола.

Его недавние противники поднимались на ноги. К удивлению Гривы, их, явных зачинщиков, охрана и не собиралась «строить» и обыскивать.

Правда, когда один из них с перекошенной от злости рожей сунулся к Гриве, охранник помладше драчуна отпихнул.

– Где твое оружие? – гаркнул охранник постарше.

– Не тыкать! – холодно произнес Грива… и получил такой разряд в шею, что еле устоял на ногах. И с трудом удержал контроль над собой. Еще чуть‑чуть – и его сознание переключилось бы в «режим выживания». И законопослушный гражданин России превратился бы в берсерка. Но сэнсэй, когда‑то научивший Гриву «выпускать зверя», позаботился о том, чтобы ученик умел держать его на привязи.

 
Артём справился.
 

– Еще раз – и я сломаю вам нос, – спокойно предупредил он. – Я требую вызвать полицию.

– Уже вызвали! – рявнул применивший разрядник. – Оружие где?

– У меня нет оружия.

 
Артём чувствовал: еще немного – и он потеряет контроль.
 

– А пострадавшие говорят: было! – охранник кивнул на одного из «пострадавших» и ухмыльнулся. – А ну пошли!

Артёма вывели в одно из служебных помещений. Компания ребят с «бердышами», потирая ушибы, двинулась следом. Гриве это совсем не нравилось.

В комнате сидели двое полицейских с сержантскими нашивками. У Артёма сразу возникла уверенность, что они не прибыли по вызову, а находятся здесь достаточно долго. Достаточно долго, чтобы опустошить стоявшие на столе тарелки.

– Вот, – сказал старший охранник. – Назвался: Грива Артём. Устроил драку с применением оружия. Есть пострадавшие.

 
Полицейские поглядели на него без всякого интереса.
 

– Вы признаете обвинение? – спросил один из них.

– Нет! – отрезал Артём.

– Где его оружие?

– Выбросил, – сказал охранник.

– Где его документы?

– Отсутствуют.

– Моя карточка осталась в идентификаторе стола! – перебил Грива.

– Проверим.

– Довожу до вашего сведения, что я не подлежу юрисдикции гражданских властей! – холодно произнес Грива.

– Ишь ты! – полицейский усмехнулся. – Заявление отклоняется как необоснованное.

– Я требую, чтобы вы связались с секретариатом Императорского Совета! – чеканя каждое слово, произнес Грива.

– А почему не с самим Государем? – насмешливо спросил старший охранник, но молчавший до сих пор полицейский слегка озаботился.

– Вы – служащий Императорского Двора?

– Нет.

– Отказано, – равнодушно произнес первый полицейский, достал карманный компьютер и принялся вводить данные. – Вызывай вертушку, – сказал он второму. – Пусть заберут арестованного. И надень на него наручники.

– Я имею право на один вызов, – сказал Артём.

У него возникло странное ощущение нереальности. Такого просто не могло происходить в России. Где‑нибудь в Чикаго или Кейптауне – да, но не в Северной столице Российской империи!

– В вызове отказано, – флегматично ответил первый полицейский.

– Это закон! – резко произнес Грива.

– Закон здесь я, – сказал полицейский.

– Да пусть звонит! – вступился его коллега.

 
Артём инициировал телек на браслете, набрал номер Сучкова.
 

– Ваня, – сказал он. – Я арестован. В «Орфее». Обвинение фабрикуется.

– Что?! Ты шутишь!

– Нет.

– Кто произвел арест?

– Полицейский городской службы. Бляха номер… – он посмотрел на первого стража порядка. – …2346.

– Достаточно! – полицейский вскочил, сорвал с руки Артёма коммуникационный браслет и швырнул его на стол.

 
В дверях появился один из «пострадавших».
 

– Вот, нашли, – сказал он, шамкая разбитой губой, и положил на стол дешевый кастет китайского производства.

 
За ним в комнату вошли еще четверо. Все – из команды «бердышей».
Второй полицейский компьютерным стилом поднял браслет.
 

– Ваш? – спросил он у Артёма.

– Нет!

– Пусть примерит! – потребовал старший охранник.

– Не собираюсь.

– Надо заставить! – заявил охранник.

– Еще успеем, – сказал полицейский, продолжая набивать данные. – Начинай опрос потерпевших, – сказал он напарнику.

Первым высказался парень, пристававший к кореянке. Предъявил личною карточку и сообщил, что задержанный неожиданно напал на него, когда он разговаривал с девушкой, избил и сбросил с яруса.

– Чушь! – перебил Грива. – Я предъявляю этому гражданину обвинение в оскорблении расового достоинства.

Полицейский оторвался от клавишей. Оскорбление расового и национального достоинства считалось «конституционным», следовательно, достаточно серьезным.

– Уточните! – потребовал полицейский.

– Этот человек назвал девушку азиатского происхождения «косоглазой».

– Так она и есть косоглазая! – возмутился старший охранник.

– Помолчи! – резко оборвал его полицейский. – Эта девушка сделала заявление? Где она сама?

– Нету, – насмешливо сказал охранник, он уже сориентировался. – А может, и не было?

– По закону обвинение может быть предъявлено свидетелем, – сказал Грива.

– Да ты придумал эту косоглазую! – заявил старший охранник.

– Всё, – сказал полицейский. – Обвинение отклоняется в связи с недоказанностью существования потерпевшей.

 
Пол под ногами слегка вздрогнул.
 

– Вертушка прибыла, – сказал второй полицейский. – Давай, распечатай сопроводительную. Сейчас его заберут.

 
Он ошибся.
В комнату вошли не патрульные сопровождения, а подполковник Сучков в черно‑серебряном великолепии жандармского офицерского мундира и несколько более тусклый подполковник городской полиции.
Сучков держался с надменным высокомерием, выражение лица подполковника не сулило его подчиненным ничего хорошего.
 

– Этот человек, – ледяным голосом произнес Иван, – является сотрудником Комитета по выявлению и пресечению несанкционированных научных ислледований Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции. Его зовут Артём Алексеевич Грива, а его ранг и привилегии соответствуют рангу и привилегиям младшего камергера Императорского Двора!

 
В наступившей внезапно тишине кто‑то нервно сглотнул.
 

– Немедленно освободить! – прорычал прибывший с Сучковым подполковник.

Оба полицейских кинулись к Артёму одновременно, первый даже уронил на пол компьютер. Но все равно опоздал. Он был дальше.

– Кто произвел задержание? – дрожащим от ярости голосом осведомился подполковник.

– Я! – мужественно принял огонь на себя первый полицейский.

– Вы отстранены от несения службы! Сдать бляху и оружие!

– Я не знал…

– Ложь, – сухо сказал Артём.

– Он ничего не сказал! – вступился за полицейского старший охранник.

 
Лучше ему было бы незаметно испариться.
 

– Подполковник, – сказал Грива. – Я предъявляю этому гражданину обвинение в нарушении конституционных прав гражданина Российской империи. Я предъявляю этому гражданину косвенное обвинение в нарушении конституционных прав временно проживающего на территории Российской империи. Я обвиняю этого гражданина, – он указал на пристававшего к кореянке парня, – в прямом нарушении конституционых прав временно проживающих. Я обвиняю присутствующих здесь людей, кроме вас, разумеется, – Грива слегка поклонился подполковнику, – в сговоре, имеющем целью опорочить представителя Международного Совета Безопасности, – он коснулся ладонью груди, – что непосредственно затрагивает честь Государства Российского и, – тут он сделал вескую паузу, – …учитывая мой ранг, лично Государя Императора!

Лица обвиненных выразили весь спектр чувств: от тихой паники до крайнего ужаса.

Даже подполковник Сучков был несколько удивлен. Но решил: раз Грива выдвинул столь суровое обвинение, значит, у него есть основания.

– Вы можете представить доказательства? – задал он формальный вопрос.

– Да, – ответил Артём.

Он взял со стола и передал Ивану свой браслет. – Здесь содержится устройство, постоянно коммутирующее с базовым компьютером Комитета. Через линию Управления по связям Департамента внешней разведки составьте запрос по интервалу времени от девятнадцати часов до настоящего момента, я его завизирую, и вам передадут полную видео‑ и звукозапись происшедшего.

– Этого не может быть! – вырвалось у охранника.

– Может, – сухо произнес Сучков. – Таковы правила для всех сотрудников «Алладина». Так что рекомендую вам, обвиняемый, немедленно оформить признание. Без привлечения адвоката. Это зачтется. Подполковник! Спасибо вам за помощь. Моя служба берет расследование на себя. Это государственное дело!

– Я понимаю, – кисло сказал подполковник. – Всегда рад помочь.

Честно говоря, оснований для радости у него не было. Обвинения, предъявленные подчиненным, по уставу непосредственно касались и самого начальника.

Глава двенадцатая

СЛАВЯНСКАЯ СТАРИНА

– Удивительно, – произнес Сучков. – Так издермилось заведение, а рыбу по‑невски они все еще готовят неплохо.

– Так повар же старый, – сказал Грива. – Кушай, Ванятка. И вспомни, как сегодня говорил: хватит с меня даров моря!

– Ошибаетесь, кадет Грива! – ухмыльнулся Сучков. – Судак – рыба речная, – отщипнул еще кусочек, прожевал и вздохнул тяжко. – Э‑эх, не спать мне сегодня! Так хоть покушаю, пока молодежь трудится.

«Молодежь», несколько десятков оперативников, причем не только подчиненных Сучкову жандармов из Департамента территорий, но и подключенных к делу полицейских из Департамента общественной безопасности, в бешеном темпе проводили, как говорят в «Алладине», резекцию и санирование объекта. Персонал и посетители, «разобранные» по отдельным кабинетам, предназначенным вовсе не для допросов, ясное дело, но очень удобным благодаря стопроцентной звукоизоляции, потея от испуга, выкладывали все, что знали и не знали. Беседовали с ними люди Сучкова, поскольку черные жандармские мундиры в сознании рядового гражданина усилиями СМИ прочно ассоциировались с Родиной и Государем. У полицейских, возглавляемых однокашником Гривы и Сучкова Валерой Жареным, то есть подполковником Жареным, тоже был неплохой имидж, но послабее. Поэтому они занимались «обеспечением», а сам Жареный в настоящий момент скармливал отредактированную версию событий представителям прессы. В его подаче дело выглядело просто и незамысловато. Журналисты, разумеется, в простоту не верили, поскольку успели заметить черные мундиры, но каверзных вопросов не задавали. Это были приглашенные журналисты, понимающие, что далеко не все материалы следствия нужно обнародовать по гало. Придет время, их пригласят снова и расскажут все как есть. Когда следствие будет закончено. Тех же, кто окажется недостаточно сдержанным, больше не пригласят.

– Думаю, часа через два у нас уже будет общая картина, – заметил Сучков, на чей личный модуль сливались результаты наиболее интересных «бесед».

Так выяснилось, что «окровавленный бердыш» является эмблемой малозначительной партии «Славянская старина», зарегистрированной два года назад в Томске, но базирующейся в Санкт‑Петербурге. Музыкальный клуб «Орфей» один из лидеров «Старины» приобрел десять месяцев назад. В дни, когда здесь не проводилось партийных мероприятий, клуб работал в режиме «открытого доступа». Часть публики – «бердыши», часть – случайные посетители. Охранники, соответственно, тоже были «партийными». Этих сразу увезли на Мещанскую – на «глубинное потрошение». Сроки им светили немалые, равно как и замешанным в инциденте полицейским. Всё это были пешки, но и фигурам покрупнее тоже непоздоровится. Поскольку никто из лидеров «Старины» не обладал специальными привилегиями, Сучков распорядился задержать всех, произвести обыски в офисах партии и на квартирах ее основоположников. Поднаторевший в работе с сектами Иван работал жестко и быстро, помня, что уничтожение материальных улик – дело нескольких часов, а информационные базы вообще подчищаются мгновенно.

– В голове не укладывается, – проговорил Артём. – Такое – в Санкт‑Петербурге. Под боком у Государя! А если бы на моем месте оказался обычный гражданин?

– Его, скорее всего, осудили бы, – сказал Иван. – А преступники остались бы на свободе. Возможно, такое уже имело место: мы это выясним. Но это – единичные случаи. Можно купить пару рядовых полицейских, но не Департамент общественной безопасности.

– Когда мы с тобой учились, никто и подумать не мог, что полицейского вообще можно купить, – заметил Грива.

– Да, – согласился подполковник. – Тенденция неприятная. Но ожидаемая. Чем спокойнее мы живем, тем мягче становятся карательные органы. Согласись, нынешний наш Государь, да благословит его Бог, куда либеральнее своего батюшки. Ты, кстати, можешь идти и веселиться.

– Я мог бы помочь…

– Спасибо, брат, мы и сами как‑нибудь справимся! – Сучков похлопал Артёма по руке. – Ты же на отдыхе – вот и отдыхай. Тем более у меня выпускной балл на три пункта выше, чем у тебя, не забыл?

– Ошибка компьютера, – немедленно отреагировал Грива.

 
Оба рассмеялись.
 

– Иди, – сказал Иван. – Я скажу ребятам, чтобы тебя в центр подбросили. На нашей вертушке. Тебе куда надо?

– К Летнему саду.

– Лады. Веселись, а завтра, часиком к двенадцати – ко мне, на Мещанскую. Я за тобой вертушку пришлю.

– Ты же в Махачкалу улетаешь? – удивился Грива.

– Уже нет, – ответил Сучков. – Я подумал – и решил сам эту «Старину» раскручивать. Есть у меня чувство: далеко ниточка потянется, моему заму не удержать.

– А кто у тебя зам?

– Ты не знаешь. Он не из наших. Из киевской Школы.

– Понятно. Ладно, до завтра.

У входа Гриву остановил Жареный. Такой длиннющий, что Грива сразу его вспомнил: Жареный пять лет был бессменным капитаном баскетбольной команды.

– Сударь! От лица Департамента общественной безопасности приношу вам свои извинения!

– Принимаю, – серьезно ответил Артём. – Можете рассчитывать на мою помощь, господин подполковник! Правда, Валер, если что нужно – скажи.

– Благодарю вас, сударь! – Жареный коснулся пальцами края фуражки. – Вон ваша вертушка, сударь! Счастливо отдохнуть, Артём!

Глава тринадцатая