Текст книги "На звездных крыльях Времени. Обратный отсчет (СИ)"

Автор книги: Александр Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Мысли вернулись к летчику, благодаря книге которого, он и знал об этом полку, и его боевой славе – трижды герою Советского Союза, Ивану Кожедубу. Вернее тому еще предстояло стать сначала младшим лейтенантом, затем орденоносцем, а уже после – героем. Другие летчики полка, тоже особо не отстанут, и получат эти почетные награды.

– Вернее высшие и почетные, в это время – подумал Жека на ходу – у нас же медали и ордена просто продают. А эти парни, их заслужат потом и кровью…

Медсестры к нему особо не лезли, видимо лицо у него было не совсем располагающее к беседе. Жека осмотрел себя. Перед реконструкцией, форму ему подобрали с погонами соответствующую его настоящему званию, поэтому хоть в этом не надо привыкать. Имя и фамилию он тоже сказал как есть, уже легче. Дату рождения, назовет свою, только год тысяча девятьсот восемнадцатый. В общем, если комполка, в полку оставит, и с документами поможет, останется только соответствовать званию. Хотя разговора с сотрудником особого отдела все равно не избежать…

И если оставят, летать он может неплохо, и тут трудностей возникнуть не должно. А вот стрелять, и побеждать, придется, быстро учится. Остается надеяться, что в фронтовых условиях не обратят внимание. Ведь насколько он помнил и понимал – впереди грандиозное сражение – Курская Битва, Курская Дуга. Потому надеялся что повезет, и успеет научиться. Не решили же его проучить какие-то Высшие Силы, чтобы не жаловался на жизнь …

Так минул день, ссадины стали меньше болеть, и настроение немного улучшилось. За это время майор Подорожный принял какое-то решение, пришел сам, и вызвал Евгения на разговор, на воздух. Под деревья, чтобы меньше видели. Женя напряженный и с тлеющей еще надеждой, ждал вердикта своей дальнейшей жизни, понимая, улететь уже не получится.

– Значит так Лютиков – проговорил командир части – сидишь пока тут, и носа не высовываешь. Я пока сказал всем, что ты – назначен к нам, после госпиталя, для пополнения командного состава. И для испытания нового, улучшенного самолета на деле, в боевых условиях. В придачу привез секретное донесение. С документами твоими проблема будет, но я попробую, что-то сделать, есть у меня старые знакомые в штабе дивизии… Но ничего не обещаю.

– Я понимаю – уныло сказал Жека. – Простите, что доставляю вам столько хлопот. Постараюсь оправдать.

– Для начала интерес политотдела нужно удовлетворить. Документы они может, и не спросят, но побеседовать захотят. Думай, что сказать пока время есть. Основную линию, я тебе наметил.

Комполка развернулся, и, хлопнув Жеку по плечу, ушел. Евгений вдохнул майский воздух, посмотрел на расцветающие деревья, и побрел обратно. Если подходить к решению вопроса по-военному – его задачей было быстро сочинить надежную легенду, и привести себя в надлежащий вид. То есть – есть, пить, лечиться, и готовится, словно перед экзаменом.

– Я такой-то, такой-то, выписавшись из госпиталя, собирался возвращаться в родную часть. Но полк отбыл для переучивания. Я попытался догнать. А по пути поезд был обстрелян, отсюда ссадины и синяки – падал и ударялся. Когда прибыв на место, оказалось, опоздал… Стоп, а если спросят какой полк? И проверят, связь ведь налажена. Нужно придумать что-то другое, чтобы нельзя было проверить, без полномочий.

И Жека думал, стараясь вытянуть из памяти все, что могло помочь. Какие были секретные отделы, какие комитеты, какие службы? Какое могло быть задание? Особисты редко бывают хорошими людьми, и во всех, кто вызывает подозрение – видят предателей, трусов, и врагов народа. А тут есть угнанный самолет, и летчик который нигде, никогда не числился, и оба без сопроводительных бумаг. Жека рассуждал, прикидывал, составлял, и отвергал. А когда голова начинала гудеть от умственных усилий, падал на подушку и смотрел в потолок, стараясь ни о чем не думать.

Время утекало, как песок сквозь пальцы, а в голову ничего дельного не приходило. Если притвориться агентом НКГБ, то есть объединенных в этом году Народного Комиссариата и Министерства Государственной Безопасности, то он должен иметь липовые документы, и какую-нибудь справку, для предъявления органам. А этого всего нет. Остается брать "на понт", напускать тумана, попросту блефовать, но так чтобы поверили… Ссылаться на секретность, Берию, и проводимую тут операцию. Вот только разных мелочей не хватает.

Прошла ночь, настало утро, и он решил в присутствии комполка поговорить с политруком, и особистом, заодно и посветить их в события которые должны произойти. Так будто посвящает их в детали, секретной операции…

… Через время его вызвали в штаб, где находились все руководители командного состава полка.

– Ну что старший лейтенант – сведенья твои подтвердились – полк получил приказ: срочно перелететь в район Танеевки, севернее Обояни. Ближе к северному фасу Курского выступа. Так что полетишь с нами, а там посмотрим.

– Слушаюсь – ответил Жека, отдал честь, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, покинул КП.

Направившись к своему самолету, и забравшись в кабину, первым делом достал, и включил телефон, выключил поиск сети, и выставил эконом режим, а затем снова выключил и спрятал. Так можно было растянуть заряд аккумулятора на больший срок. А потом откинулся на спинку – снова появилось время подумать, и проанализировать все случившиеся события, и легенду. Ведь набравшись наглости, он сообщил, что часть его задания состоит в том, чтобы сделать потери минимальными. То есть курировать полк, при масштабных операциях…

Взлетали парами, поэскадрильно, Жека в составе первой, так сказать на мушке. Так и летел, вроде довольный, но с пониманием, что может не пройти его выдуманная история. В Танеевку перебазировались вечером, и стали разбивать аэродром. Селиться должны были поэскадрильно в землянках, у стоянки своих самолетов. Евгений же, провел ночь в санитарной землянке, ворочаясь и переживая, а на восходе солнца, пока было время, комполка решил проверить старлея, на его слетанность в паре.

– Евгений ты пойми – сказал комполка – чтобы до конца поверить тебе, нужно перепроверить тебя самого, и твои сведения.

– Я понимаю…

– Ну вот, пару дней потерпи. Полк у нас трехэскадрильный. В каждой было по двенадцать человек, но потери были большие – да ты и сам знаешь. Среди погибших комэски, и отличные летчики. Остались едва обстрелянные, их не поставишь на командира эскадрилии, или зама. Нас мало, и пополнение пока не намечается, так что лишним не будешь. Сам понимаешь, тройками мы давно не летаем. Звено теперь из четырех самолетов. Все были разбиты по парам – ведущий ведомый, а теперь даже слетанность в паре отрабатывать не успеваем. Так что есть куда тебя пристроить… А пока покажи что умеешь. Уничтожаемыми целями будут пустые бочки. Все по машинам!

– Есть. – Ответил Жека, и бросился к самолету.

Лететь ведомым, у самого майора Подорожного, решившего его испытать, было честью, и несказанным доверием. И потому, ему требовалось приложить все силы и умение, чтобы не опозорится. Ведь это, не на реактивном СУ летать. И вот, наконец, настал он, тот долгожданный день и час, когда решалось многое. И нужно не просто лететь, а оправдать доверие комполка, чей самолет именной, с надписью "Валерий Чкалов". Хотя тут у всех такие самолеты, после переформирования, и это о многом говорит…

Жека подбежал к своему полосатому с номером тринадцать, "Лавочкину" уже подготовленному к вылету. То есть заправленному, проверенному, вооруженному, что опять же говорило об огромном доверии комполка. Хотя на всякий случай, тот подстраховался и отправил в небо пару Кожедуба, барражировать поблизости.

Техник Николай Веткин, крепкий и кряжистый парень, с копной пшеничных волос, с которым Жека уже познакомился, помог надеть парашют, хлопнул по плечу, и Жека полез в кабину, а через полминуты уже кричал:

– От винта!

– Есть от винта – ответил Николай, отскакивая.

Евгений закрыл фонарь, нажал на рычаги управления двигателем, увеличивая мощность тяги. Затем вырулил на взлетную полосу, и пошел на взлет, добавив газ, и потянув на себя ручку управления. Взлет вышел удачным, и парным. Теперь следовало сделать круг над аэродромом, и, уйдя в сторону, проверить, как они держатся вместе. А уже потом атаковать квадрат, с выставленными бочками, то есть с не движущимися целями. И чего-чего, не делал старший лейтенант Лютиков, так это не стрелял из вооружения установленного на его ЛА-5фн…

И он естественно мандражировал, но нахождение в любимой стихии успокаивало. Он, не отрываясь от ведущего, сделал круг над аэродромом, отметив, как эшелоном выше и левее кружит пара "Лавочкиных", взлетевших только для того, чтобы его контролировать.

– Горючки даже не пожалели – усмехнулся Евгений – хотя может они заодно, выполняют и боевое дежурство, охраняя аэродром…

Тут он увидел, как самолет ведущего лег на крыло, и повторил его маневр, затем тот ушел в крутой вираж, Жека не отрывался, и тогда в наушниках раздался смеющийся голос майора Подорожного?

– "Полосатый", я "Сокол-1" как насчет пары "бочек", осилишь?

– Да я вроде не новичок…

– Тогда одну горизонтальную, вторую по восходящей, как понял?

– Понял хорошо. Одна прямая, вторая с наклоном вверх.

– Тогда приступаем.

Они зашли на вираж, затем по прямой крутанули по "бочке", прошли на бреющем, и сделали еще по одной. Затем была спираль, горка, переворот, и боевая восьмерка.

– Хорош старлей, давай проверим твою огневую…

– Есть.

Еще немного покружили, и зашли на линию атаки, чтобы расстрелять предполагаемые наземные цели, предполагаемого противника. Первая стрельба, понятно не может быть точной, да еще с самолета, который пикирует вниз на огромной скорости, нужно учитывать и поправку на ветер, и высоту, и еще некоторые факторы. Вот Жека и нервничал, и когда пришло время, открыть огонь, он надавил на гашетку, не очень уверенно. Пушки синхронно выстрелили, но попаданий не было. Все унесло немного вбок.

Второй заход делать не стали – снаряды нужно экономить, но, уже заходя на посадку, Евгений услышал в наушниках голос комполка:

– Ты точно не предатель – перебежчик такие фигуры крутить не будут.

– А вы много перебежчиков встречал?

– Тишина в эфире – идем на посадку!

Кожедуб и его ведущий, улетели в разные стороны – видимо основное задание, и Евгений понял – все прошло вроде ничего. Заучено выполняя, все этапы приземления, Жека не мог унять радость, было ощущение, что он снова в деле. И когда самолет катился по летному полю, он заметил чуть в стороне от КП, местных зевак – летчики, есть летчики, не утерпели посмотреть, запрещай им это не запрещай.

Жека выключил мотор, винт в последний раз провернулся и затих, и он откинул фонарь, вдыхая свежий весенний воздух. Вылез на крыло, и, спрыгнув на землю, с удовольствием снял парашют. И не медля, поспешил к комполка – сейчас решалась его дальнейшая судьба.

Он догнал уже покинувшего самолет, и спешащего к КП, комполка.

– Товарищ майор, Сергей Иванович, ну как? Что теперь?

– Что ж старлей, летаешь неплохо – услышал Евгений. – А вот стреляешь… Ладно это мы поправим. Документы я тебе, как обещал, попробую сделать, а пока – изучай карту боевых действий, все равно пригодится. Побудешь пока в первой эскадрильи. И уж извини, но побудешь на дежурстве…

– Есть! – Ответил Жека, прикладывая руку к виску.

Тут дружно подошли другие летчики, и отрапортовали, а Жека почувствовал себя в боевом братстве. Никто на него косо не смотрел, а дальше жизнь покажет.

– Яманов определи старшего лейтенанта к себе в первую – приказал командир части. Пока без должности.

– Есть. Идем старлей.

Жека зашагал за комэском первой эскадрилии, в которой перелетал сюда со старого аэродрома.

– Тебя как звать старлей? – Спросил крепкий, зеленоглазый летчик, на ходу.

– Евгений. Жека.

– А меня как Чехова – Антон Павлович.

– Будем знакомы.

– Будем. Ты на чем летал раньше? – Оборачиваясь, поинтересовался новый товарищ Евгения.

– Да как и все, то на том, то на том – сказал полуправду Жека – а что?

– Да с земли было видно, что ты тянул иногда так, что едва не заваливался. Будто привык к моще побольше, и летал на других скоростях…

– Да я с непривычки – на заводе попросили испытать следующую модель "Лавочкина", у них там кто-то заболел. Ну я и согласился. А новая модель и мощнее и быстрее будет.

– Так ты ж и так на новом…

– Ну разрабатывать то дальше все равно нужно. Вот заводчане и трудятся. "Высотник" проектируют, испытывают и дорабатывают.

– А, тогда понятно.

Они подошли к землянке, иного жилья в виду постоянных перебазирований, отсутствия близлежащих сел, и быть не могло.

– Ну проходи – тут мы и ютимся.

Жека вошел. Быт частично знакомый по фильмам и книгам, но, не зная как себя вести, он застыл у порога. Выручил комэск, положил руку ему на спину и подтолкнув, по дружески сказал:

Знакомитесь, Старший лейтенант Евгений Лютиков, прислан к нам для выполнения определенных задач. – И уже Жеке: – Проходи размещаться будешь здесь. А все нужное я выбью.

– Андрианов Сергей – подошел один из летчиков, протягивая руку.

– Семен Петраков – подскочил второй, крепкий и осанистый..

– Матвей. – Представился русоволосый парень, с конопушками.

– Реваз…

И началось знакомство, пока не прошли все восемь летчиков, оставшиеся от одинадцати. Звание уберегло от расспросов, и Жека облегченно выдохнул, но пока не войдет в колею, нужно все время быть настороже, говорить мало, чтобы не быть пойманным на лжи. А пока нужно обустроиться. В смысле получить необходимые вещи, в данном случае: постель, бритвенные принадлежности, нитки с иголкой, пошивочную ткань и прочее.

Вскоре ему выделили и койку, и тумбочку, а все вещи первой необходимости, он получил у "начвеща". В общем, заякорился незадачливый хроно путешественник в этом времени. Вот так благодаря одному, хорошему человеку – майору Подорожному, Евгений Лютиков, получил шанс, и возможность влиться в эскадрилью на доверительных началах. Что разглядел в нем комполка, Жеке оставалось только догадываться, но путевку в небо, он получил.

Определив Евгения, комэск в паре с Алексеем Амелиным, вылетели на боевое дежурство. Они прикрывали аэродром – в этом районе барражировать в воздухе приходилось непрерывно. Летчики стаи задавать вопросы рассказывали, откуда родом сами, интересовались о вестях с тыла. Тут послышались крики, и все, вскочив, выбежали наружу.

Оказалось, Яманов приземлился один, и высыпавшим навстречу летчикам, рассказал, что Амелин, самостоятельно атаковал "Юнкерс-разведчик", погнался за ним и исчез из виду. Все взволновались, один только Жека был спокоен, потому что знал – с летчиком все в порядке. И видя волнение новых товарищей, не выдержав, сказал негромко:

– Вернется…

– С чего ты взял? – Обернулись к нему новые товарищи.

– Чувствую…

Тревога на аэродроме росла – потерь за последний месяц было много, и потеря еще одного пилота просто потрясала. Но вот все еще издали заметили самолет. Он приблизился – Ла-5-й. Сомнений не возникло – это Амелин. Техники взволновались: ведь они с земли замечали, если с самолетом что-то не так.

– Да у него с мотором что-то! И скорость небольшая. Видимо неполадки какие-то…

Амелин начал заходить на посадку, так, словно еле дотянул, и шел на вынужденную с убранными шасси. С КП ему передавали, чтобы он шел на второй круг и выпустил шасси. Но ответа не было. И в тревожном ожидании все замерли. Но вот самолет коснулся земли "пузом", и все бросились к месту приземления. Фонарь открылся, и из кабины вылез улыбающийся, хоть и бледный Амелин.

– Что стряслось? Что с тобой случилось? Что с самолетом? – Посыпались вопросы.

– Да гонялся за фрицем. Опытный гад оказался. Матерый волчара мне попался…

Он снял шлем, вытер взмокший лоб. Все в изумлении уставились на летчика, не веря глазам.

– Леша, да ты поседел!

На висках парня и впрямь появилась седина. Сколько же он пережил, пропереживал за несколько минут воздушного боя?

Посыпались новые расспросы, и уже по дороге на КП, Амелин поделился пережитыми воспоминаниями:

– В воздухе было спокойно, туман стелился только в низинах. И вдруг вижу – на земле тень, от чужого самолета. Я осмотрелся – чуть в стороне, южнее нашего аэродрома, держа курс на Орел, летел "Юнкерс-88". Ну я передал по радио ведущему: – Разведчик! Атакую! – И, чтобы не упустить "Юнкерс", бросился в атаку.

– Ну да, так рванул – заметил комэск, что я опоздал и потерял своего ведомого из виду.

– Ну, так вышло… В общем догоняю фрица, но немецкий летчик начал искусно маневрировать и уклоняться от атак. Стрелок открыл бешеный огонь, но я не отступаю – захожу в хвост, а этот гад, сбрасывает бомбы с замедлением… Ну, очевидно рассчитывая, что мой "Лавочкин" попадет в зону действия взрывной волны. И в самом деле, взрывная волна встряхнула самолет, и отбросила в сторону. Мне с трудом, удалось выровнять машину, и я еще напористее стал преследовать изворотливого гада. И тут противник пошел на другую хитрость: направил свой самолет на ветряную мельницу, очевидно, надеясь, что я сгоряча не замечу ее и врежется.

– Но ты разгадал хитрость?

– Да, разгадал эту новую уловку. Рассчитал расстояние и проскочил в стороне, осыпая "Юнкерс" снарядами. Стрелок заткнулся, но летчик, направил самолет к широкому и глубокому оврагу. Мне показалось, что он подбит, ну я и решил добить. Впереди возвышался противоположный край оврага, казалось, "юнкере" вот-вот в него врежется. Но тут фашист неожиданно резко вывел самолет из оврага, прошел буквально над обрывом. Я успел дать по нему еще очередь, и тут услышал треск…

– И что?

– И что дальше?

– Перепугался – что-то с машиной или движком? Самолет начал терять скорость. Мотор сильно трясло. И мне дошло – винтом, я задел край оврага.

Тем временем, "Юнкерс" исчез из виду, а мне пришлось возвращаться на аэродром. Верьте, я бы ему не дал уйти, да вот такая незадача приключилась – думал все, хана – в овраге себе могилу найду… Пришлось с землей поцеловаться. Машину жаль…

Он даже не договорил от огорчения. Но техники стали его успокаивать, обещая быстро ввести самолет в строй. А Жека тихо проронил:

– Говорил же – вернется…

Все потянулись назад в землянку, следом за ними пришел комэск, чем-то слегка озадаченный и взволнованный.

– Завтра мы на задание всем полком. Сегодня всем отдыхать. Чтобы ни следа усталости, утром я не увидел…

Глава вторая. Аэрознакомство…

… Тот первый вылет, Жека запомнил особенно хорошо. Сначала конечно была беспокойная ночь, тревожный сон, рассвет, и быстрая побудка. Затем последовало умывание, завтрак, и трепет от волнения – как ни как, это уже ответственность – за себя и товарищей, а налета то ноль.

Комполка майор Подорожный, вкратце довел личному составу приказ командующего маршала авиации Новикова, отданный шести воздушным армиям:

– "Следовать тщательно разработанному плану и провести операцию по уничтожению авиации противника на его аэродромах". Так всем стало известно о решении командования ослабить авиационные группировки врага внезапными ударами по аэродромам.

Жека тогда подумал, что и про это задание он тоже рассказывал комполка. И тот решил расположить самолеты в воздухе эшелонами, и про противозенитные маневры всем напомнил.

– … Перед нами поставлена задача: – сопровождать "Илюшины" к крупному аэродрому противника – коротко разъяснил майор Подорожный. – Прорваться к аэродрому не просто. Сосредоточивая авиацию на аэродромах, подтягивая ее поближе к линии фронта, противник усилил противовоздушную оборону. Их прикрывает множество зенитных батарей различных калибров – и мелкокалиберных, и крупнокалиберных. А аэродром забит самолетами. Будьте внимательны! Все, по машинам!

Последовала такая же быстрая проверка технической части – тут как у саперов – семь раз проверь, а потом садись и взлетай. Жеке оставалось, только надеть парашют и сесть в кабину, и проорать команду механику:

– От винта! – И выруливать на взлет.

Дальше дело техники и летных навыков – выруливание на летное поле, увеличить тягу, дать газу, машина отрывается от земли, и вот он в воздухе. Теперь набрать необходимую высоту, и занять свое место – то есть пристроиться к ведущему. Евгений чуть настороженный, не сразу ощутил себя в своей тарелке. Но вот, наконец, и она – эйфория от полета. Облачность есть, но минимальная, это не мешает, и с ощущением свободы, и почти детского восторга, старший лейтенант Лютиков, среди дедов и прадедов, летим на боевое задание.

Несколько минут лета, где Жека по-своему кайфовал, разглядывая и проносящуюся землю, и небо. Как-никак – всего этого мог больше и не увидеть, не насладиться, и не прочувствовать. В районе соседнего аэродрома, взяли под охранение "Илы", и принялись вести их до первой точки. Штурмовики, пожалуй, самые храбрые летчики – немцы хоть их и боятся, но экипажи илов, больше десяти вылетов, делают редко. Гибнут. Потому среди них так много орденоносцев, и героев Советского Союза, правда, часто награды получены посмертно.

Евгений впервые видит штурмовики, которых фашисты прозывают "летающей смертью". И летчики, и стрелки, летящие в них, отчаянные ребята, и даже девчата – среди стрелков-радистов, часто встречаются девушки.

– Надо прикрыть их как следует – подумал в тот раз Евгений, и начал крутить головой, и особенно стараться разглядеть хоть что-то со стороны солнца.

Хотя на такое число советских истребителей, да еще именных, немцы вряд ли нападут, но зевак, как известно, сбивают первыми. Особенно если тактика немецких асов построена так – зайти со стороны солнца, желательно с большей высоты, атаковать, и уйти, не принимая боя. В общим, всем надо быть зоркими и внимательными.

Внизу освобожденная территория, тут особо тревожиться не надо. Вот и она – пограничная зона, река, далее враг. Евгений впервые пересекает линию фронта, проходящую по Северному Донцу. Это же надо – Линию Фронта! Для него это понятие было лишь учебное, а тут реалии жизни. Вскоре штурмовики легли на крыло, и идя на бреющем полете, принялись "утюжить" дорогу, где двигались перебрасываемые немецкие колоны.

– Маленькие, я "Стриж"! Выходим на цель. Мы начинаем. Давайте ястребки, не зевайте. Как понял?

– Понял тебя хорошо – работайте. – Ответил комполка, и уже своим: – Я Сокол1. Всем внимание! Разбиться на звенья и прикрывая, штурмовики, барражировать.

Эскадрильи "Лавочкиных" разбились на четверки, принявшись прикрывать "Илы". Вираж. Спираль. Пикирование. Жека не отрываясь от командира, все время рьяно вертел головой, пытаясь вовремя выявить опасность. Илы, которым никто не мешал, отбомбились прицельно, но вновь набрав высоту, назад не развернулись – легли на новый курс. Дорога, была только первой их целью, можно сказать попутной. Вторым заданием, была бомбежка, ранее обнаруженного, немецкого аэродрома. Они круто повернули вправо и взяли новый курс.

Невдалеке от немецкого аэродрома, штурмовики пошли на снижение. За ними последовали и истребители. Жека взмок от напряжения и волнения – этот вылет решал для него многое. А может всю дальнейшую судьбу. Но пока все шло гладко, и открывать огонь не приходилось. Противник явно не ждал налета: маршрут у советских летчиков, был не шаблонный – в обход районов с хорошо поставленной, противовоздушной обороной.

– Сокол 1. Я "Стриж". Мы вышли на цель, видим ее отчетливо, начинаем атаку. Как понял?

– Понял тебя – работайте спокойно.

Появившись с запада, штурмовики, ввели врага в заблуждение, но фашисты быстро среагировали, и спохватились. Аэродром ощетинился зенитками, и в небо словно поднялась огненная стена. И понеслось. Разрывы, совсем рядом, только успевай маневрировать, и усваивать радиообмен.

– Соколы внимание! Обеспечиваем прикрытие.

Штурмовики ушли в крутое пике, сейчас пройдутся на бреющем. Истребителей противника не видно, но наземная защита плотная.

– Противозенитный маневр! – Раздалось в наушниках.

– Принял. Выполняю.

– Есть.

– Понял.

– Влево бери…

– "Полосатый" – горизонтальная восьмерка!

– Понял.

– Матвей бочку крути. Маневр уклонения!

– Пикируем тоже!

Жека заложил вслед за ведущим, левый вираж, внизу сплошные языки пламени, вокруг сплошь и рядом разрывы – без маневрирования легко напороться. Но недолго музыка играла – раздается могучий ответный удар штурмовиков. Действуют они бесстрашно – сбрасывают бомбы, бьют из пушек. На аэродроме то там, то тут появляются очаги огня, вспыхивают пожары. Но задача истребителя в данном случае не помогать огнем, а стеречь, что Евгений вовсю и пытался делать, стараясь не отстать от ведущего. Но вот "Илы" отбомбились, начали набирать высоту, и он расслабил напряженную спину – задача выполнена. И самое главное ни один атакующий самолет не падает, не смотря на плотный зенитный огонь…

Жека видел – штурмовики разворачиваются, и берут курс на аэродром "Лавочкиных". И он, вместе с товарищами, выполнив боевой разворот, подковой окружает их, делая как бы заслон. Учитывая прошлый, горький опыт, былые новобранцы, новые однополчане Евгений, строят более правильный боевой порядок – так видно каждого штурмовика, и друг друга. И все это без суеты.

Жека понимает – растет среди летчиков полка, боевое мастерство, вырабатывается спокойствие, уверенность в движениях и правильность действий. И ему тоже следует этому учиться, впитывать чужой опыт как губка. Он-то носит погоны не новичка, и если летает сносно, то стреляет не очень.

Но вот и аэродром, истребители заходят на посадку, и благополучно приземляются. "Илы" же летят дальше на свой. Напоследок ведущий их группы передает:

– Благодарим за хорошее прикрытие! Сопровождение провели хорошо и со своей задачей вполне справились.

Помнится, тогда Жека улыбнулся – вот и первый боевой вылет состоялся, теперь начнутся настоящие военные трудобудни. И тут же впервые появилась мысль – а как же он вернется в свое время? Если уцелеет, конечно, в горниле войны…

Затем было несколько разведывательных вылета в составе звена, но в основном комполка ставил его в барражирование над аэродромом. Постепенно Жека вливался в коллектив, привыкал к новому быту и жизни. Вечерами отужинав, однополчане направлялись в землянку третьей эскадрильи. Оттуда, то и дело раздавался дружный смех. Жеке, пояснили, что снова придумал какую-нибудь шутку, любимец полка – Вася Пантелеев. И он тоже шел уда вместе со всеми послушать парня. Нрава тот оказался веселого, сам по себе неунывающий, и шутил он беззлобно. А разрядка нужна всем.

… Второй, по-настоящему боевой вылет, запомнился тем, что погиб его боевой товарищ – Сергей Андрианов. В тот раз тоже, вылетели сопровождать штурмовики. Взлетели парой – ведущий – ведомый, за ним поднялись в воздух, остальные восемь самолетов эскадрильи. Хоть в ней и числится двенадцать боевых машин, две из них всегда остаются для штабных нужд.

Жека с комэском летели первыми, за ними два звена, в каждом по четыре самолета. Тогда в сопровождение, выделена только первая эскадрилья, у остальных иные задания: – разведка, и прикрытие наземных войск. Несколько километров вполне безопасного лета, по ходу эскадрилья подхватывает, девятку взлетевших штурмовиков, и, занимая разные высоты, начинала их сопровождать.

Евгений посмотрел вперед – под крылом мелькает водная гладь – пересекли линию фронта. В небе никого, умом он понимал – желательно никого не встретить, но руки чесались. Да и облака тоже могут скрывать вражеские самолеты. Тем не менее долетели без помех, это уже начинало казаться легким заданием, но на подлете к вражескому аэродрому, все пошло не так гладко.

Видимо у фашистов, имелись наземные разведчики, которые успели предупредить о большой группе советских самолетов. И немцы успели взлететь. Едва ли не всем имеющимися самолетами, да и зенитным огнем, начали обстреливать еще на подлете, а не во время выхода на цель.

– Командир слева восемь "худых", как понял? – Внезапно доложил Андрианов.

– Справа столько же – это Семен Петраков.

– Вижу – отозвался комэск. – Внимание всем! Первая четверка прикрывает "Илы". Вторая связывает боем сто девятые, что слева, и оттягивает их в сторону. Мы попробуем взять правых сверху. – И уже Жеке: – "Полосатый" не отставай!

– Есть не отставать.

Евгений добавил тягу, потому что самолет командира, вдруг резко вильнул и рванул вверх. Жека устремился за ним, но на всякий случай, оглянулся назад и обмер – на них неслась четверка немецких истребителей. Он видел их впервые, но опознал сразу. Они вывалились из-за тучи, и как по писанному, тут же атаковали.

Прикрывать его было некому, достаточно одной прицельной очереди – и он пылающим факелом понесется вниз. Реагировать нужно мгновенно.

– На "хвосте" четверка "мессеров" – передал он комэску, предупреждая товарища, и вцепился в рычаги, стараясь как можно скорее выполнить маневр.

– Уходим на вираж и разворот. Ели не успеем в пике.

– Понял.

Жека налег на ручку управления, и на рычаги рулевых тяг, понимая – если опоздает, подставит бок, и ни какие виражи тут не помогут. А его задача не только уцелеть, но и устроить карусель, ни дать, ни одной неприятельской паре проскочить. Да, вот она, много раз проигранная в уме ситуация – да на деле все не так просто…

Завертелось, левый – правый вираж, бочка, горка, спираль – только успевай вертеть головой, да по возможности оценивать ситуацию. Да еще все время помнить, что это не просто воздушный бой, а прикрытие. В бешеном темпе, с неимоверными перегрузками, удалось развернуться, и пойти в лоб. Теперь главное было, быстро поймать в сетку прицела контур вражеского истребителя и дать залп. И сразу же убрать палец с гашетки – боеприпасы нужно беречь.

Небольшой доворот, и вновь огонь, и так пока они идут на сближение. Преимущество "Лавочкиных" большая дальность стрельбы, и то, что они немного выше летят. Атаковать всех сразу возможно, но только если это бомбардировщики, летящие в плотном порядке, а тут четыре юрких истребителя…

Жека вдавил гашетку, особо не надеясь на попадание, а стараясь принудить немцев к маневру, разбить их четкий порядок. Первые выстрелы, действительно поумерили пыл немецких летчиков, и они тут же начали маневрировать. Евгений дал полный газ, одновременно стреляя, и заваливаясь на крыло, а дальше волнение его оставило, начался азарт.

Закружилось круговерть, где фигуры пилотажа, сменяли одна другу, и спина сразу стала мокрой, и Жека даже закусил губу, выкладываясь по-полной. Самолет казалось, сейчас развалится на части, но Жека понимал – надо вертеться. Ведь если ведущего прикрывает он, то на помощь ему самому, никто не придет – у пилотов эскадрильи есть чем заняться, и им самим нужна помощь. В общем "полосатый Лавочкин" вертелся как угорелый, совершая немыслимые пируэты, виражи, и перевороты.