Текст книги "Жажда Крови (СИ)"

Автор книги: Александр Булан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

     Сняв ключи с тела охранника, Валлар доковылял до клеток и освободил товарищей. Мария настояла на том, чтобы вызволить и остальных пленников подземелья. К сожалению, голая девушка оказалась не в себе, и уговорить её покинуть клетку оказалось непросто. Осмотрев безумную, Мария заподозрила, что та находится на раннем сроке беременности. Мужчина с бородавкой на носу оказался простым горожанином, навещавшим родственников в Яаар'гуле и ставшим жертвой болезненной подозрительности Миколаша. Отобранные вещи нашлись неподалёку – в той же комнате, где произошла схватка с тюремщиком. Пропали только артефакты Хора, которыми владел Валлар, и приличная сумма денег.     Отбросив стеснительность как неуместное чувство, беглецы спешно скинули рвань и переоделись в свою одежду. Мария нашла свой пистолет. Не найдя верный Ракуйо, она не на шутку перепугалась, но вовремя вспомнила, что оставила клинок у Германа: в Яаар'гул не разрешалось проносить полноразмерное холодное оружие и длинноствольное огнестрельное.     Для переодевания Валлару потребовалась помощь. Раненый и измученный охотник пытался сделать вид, что чувствует себя нормально, но, сев рядом со своей одеждой, начал терять сознание.     Надо было решать, как выбираться. Выбор стоял между лестницей в зале с клетками и закрытой тканью дырой в стене в комнате, где умер тюремщик. Дыру нашли случайно – Ян попытался прислониться к стене и упал. Из тайного хода дыхнуло стужей. Тюрьма худо-бедно отапливалась посредством проложенных в стенах воздуховодов, соединённых с подземными печами. Поэтому совсем замёрзнуть узники не могли, хотя на улице стояла зима.     Сумасшедшую девушку нарядили в одежду, снятую с убитого. Та, разумеется, оказалась велика, поэтому Марии пришлось поработать ножом, срезая лишнюю ткань.     Когда в зале с клетками послышались громкие голоса, Мария осторожно выглянула из двери и увидела шестерых уродливых громил, подобных убитому, и четырёх обычных людей, вооружённых пистолетами. Выбора не осталось. Больше всего охотница боялась, что сумасшедшая выдаст их. Но та покорно побрела в темноту.     Ход вывел беглецов на пустырь, что располагался за закрытыми воротами в Старом Ярнаме. Когда Яаар'гул ещё не поднял к небесам шпили своих соборов, здесь проходила дорога, которой пользовались жители старейшей части города. Но новые постройки перегородили старую дорогу, и теперь там располагался никому не нужный пустырь, окружённый скалами и неприступными стенами. Перепланировка неоднократно подвергалась осуждению как глупая и нелепая. Но сделать ничего уже было нельзя, разве что снести добрую половину строений Яаар'гула.     Ян первым понял, куда они попали. Ценой немалых усилий удалось приоткрыть ворота и протиснуться в образовавшуюся щель. Пробравшись через сугробы, беглецы оказались на бессолнечных улицах Старого Ярнама. К вечеру местные жители старались спрятаться за дверьми и решётками.     Стоило беглецам отойти от ворот на сотню метров, как из подворотни выскочила стая собак. Их шкуры покрывали отвратительные язвы, а глаза пылали дикой яростью и голодом. Чума Зверя перекинулась и на животных. Одну Валлар застрелил из пистолета, ещё одну Мария успела зарезать разделочным ножом, захваченным из темницы. Третья набросилась на толстячка с бородавкой. Сумасшедшая, прятавшаяся за спиной Яна, истошно завопила.     ***     Сделав большой глоток, Мария отставила чашку в сторону. За окном Мастерской бушевала метель. Все собравшиеся выглядели мрачными и сосредоточенными. Герман сидел напротив охотницы, вертя в пальцах пустую чашку. Расположившийся на ящике Гисберт буравил взглядом стоящий на столе белый фарфоровый чайник, будто видя в посудине причину всех нынешних несчастий. Люциус стоял поодаль и, закрыв глаза, тихо молился.     Рядом с Марией сидела заплаканная Ром, укутавшись в тёплый зимний плащ. Ян держал Ром за руку.     В Старом Ярнаме им помогли охотники, услышавшие стрельбу и крики. К сожалению, бывший сокамерник Валлара погиб: зубы заражённого пса разорвали ему горло. Самого охотника отправили в больницу Церкви, как и сумасшедшую девушку. Добравшись до Мастерской, Мария застала там Ром. Увидев подругу, охотница поняла, что произошло что-то очень плохое.     – Как же это произошло? – прошептала Мария.     – Бомбу подложили в кабинет, детонатор соединили с дверью, – всхлипнула Ром.     – Убийцу, я так понимаю, не нашли? – хладнокровно спросил Герман.     – Нашли, – зло ответила Ром, хватая чашку с чаем. – Кронус Гнилой Глаз теперь не отвертится. Оказывается, он уже в невинной крови вымазан был – он погубил солдат из сопровождения экспедиции, той самой, во время которой на Марию покушение совершили. Состоялся суд, против него дали показания девять человек. Приговор вынесен. Ему отрубят голову, а кровь, глаза и внутренние органы пойдут на нужды Церкви. Только Анну всё равно не вернёшь.     – Как же всё это отвратительно и глупо! – взорвался Ян. – Из-за дурацких церковных интриг погиб единственный человек, который мог понять Великих! Единственный, который имел хоть какой-то осмысленный план борьбы с причиной Чумы Зверя! С причиной, а не с жертвами!     Мария промолчала. От горя и бессилия хотелось просто застрелиться. Нелепая и ужасная трагедия... Или ответный ход той силы, которой они осмелились бросить вызов?     – Зачем Кронус совершил убийство? – поинтересовался Герман. – Он надеялся, что это сойдёт ему с рук? Чего он добивался? Замешан ли Логариус?     – Анна угрожала Кронусу, – объяснила Ром. – Обещала изгнать из Хора. Говорят, он пытался украсть какие-то чрезвычайно ценные артефакты и передать их Логариусу. Но тому, как всегда, удалось отвертеться.     – Но почему Гнилой Глаз поступил столь безрассудно? – удивился старый охотник. – Он не мог не понимать, что подписывает себе смертный приговор, особенно с учётом его предыдущих злодеяний.     – Примерно в то же время в Верхний Соборный округ силой проникли рыцари из Кейнхёрста. Кронус заманил их туда, чтобы свалить вину на Аннализу, – объяснила Ром, вытирая слёзы шёлковым платком. – Но Гнилой Глаз не рассчитал время, и лазутчики опоздали. Он долго дразнил Кейнхёрст призраком переворота, чтобы в нужный момент спровоцировать людей Аннализы на насилие. Он хотел избавиться от неугодных Логариусу и свалить вину на королеву. В результате Кронус и себя на гильотину отправил, и хорошего человека убил. Да и рыцари хороши – расстреляли ребят из охраны Хора просто для того, чтобы устрашить предполагаемых заговорщиков.     – Теперь Кейнхёрст и Церковь разве что не воюют, – вставил Люциус.     – Людвиг, узнав о гибели Анны, хотел этого Кронуса на месте зарубить, – рассказала Ром. – А покровительница Хора, Великая Ибраитас, отвернулась от своих последователей.     – Кто это? – удивлённо спросил Люциус.     – Великая. Та самая «святая», которую нашли археологи из Бюргенверта в лабиринте Исза, – рассказала Ром, не видя смысла скрывать эту тайну. – Её кровь переливают адептам Хора и кровавым святым.     Для Люциуса и Гисберта услышанное явно стало большим открытием.     – Я думал, Великих в нашем мире не осталось, – поражённо пробормотал новичок.     Мария закрыла глаза и вспомнила всё, что говорила адептка Хора в их последнюю встречу.     – Покойся с миром, Анна, – беззвучно прошептала она. – Похоже, мы и в самом деле прокляты.     – Ром, ты не знаешь, связано ли произошедшее с приездом учёных из Бюргенверта? – спросил Герман. – Намечается что-то серьёзное, и мне это не нравится. Ходят слухи, что Виллем нашёл какую-то деревушку на другом берегу озера, в которой можно раздобыть чудодейственное лекарство от Чумы Зверя. И что туда чуть ли не военный поход хотят устроить.     – Не знаю, – покачала головой Ром и зло процедила: – Я ничего не знаю. С каждым днём я слабею и глупею.     Командир охотников резко встал и отошёл к двери. В ту минуту он казался глубоким стариком.     – Мы не управляем событиями. Они происходят против нашей воли. Церковь, Кейнхёрст, Яаарг'ул, Бюргенверт – везде смятение и хаос, – медленно произнёс он. – Время давно упущено, каждый гребёт жемчуг к себе. Никто не понимает, что происходит.     – Ты прав, Герман. Время, когда была возможность выйти с малыми потерями, прошло, – подняла голову Мария. – Нам остаётся только одно: сражаться до последнего. Кто как может.Примечание к части

     Прошу указывать на недостатки.>Правда всплывает на поверхность

     Людвиг стоял на коленях перед закрытым гробом в часовне Великого Идона. Дубовый гроб, украшенный ажурной резьбой, с инкрустациями из серебра и голубого берилла являлся настоящим шедевром ярнамских гробовщиков. Анна была не последним человеком в иерархии Церкви Исцеления, и удостоилась больших посмертных почестей. За спиной охотника, почтительно склонив голову, стоял его ближайший помощник Ференц. Служившая в часовне кровавая монахиня расставляла свечи. Окутанный ароматным дымом ладана, гроб казался охотнику жутким наваждением, внушённым злыми силами. Анна не может лежать в этом поганом ящике, твердил он в мыслях. Это сон. Кошмар. Вроде тех, что можно увидеть, приняв плохую кровь. Нет, Анна жива. Возможно, отдыхает в библиотеке Хора или ведёт беззвучную беседу с живущим под собором существом, бродя по берегу подземного пруда...     – Откройте гроб! – зычно повелел охотник.     – Но, господин, взрыв был очень силён, – замямлил безликий человечек, топтавшийся слева от мерзкой коробки. – Возможно, вам не стоит этого видеть. Я знаю, она была вам дорога...     – Откройте гроб, – ледяным тоном повторил Людвиг.     Двое служителей часовни сдвинули крышку в сторону. Помертвевший лицом предводитель церковных охотников застыл бледным изваянием.     – Анна! – дрожащим голосом позвал охотник. Склонившись над изувеченным телом любимой женщины, он быстро коснулся губами уцелевшей части лица Анны и сел на пол, бессильно привалившись к гробу.     – Я не смог тебя защитить, – горько прошептал он. – Прости меня, милая моя.     Людвиг провалился в чёрную бездну неизбывного горя. Толпящиеся вокруг прихлебатели, часовня с уродливыми статуями, проклятый город Ярнам – всё для него перестало существовать. Лишь два лица сияли в темноте – и оба принадлежали Анне. Одно лицо было прекрасно и радостно улыбалось, как в последнюю его встречу с любимой. Другое лицо представляло из себя покорёженный взрывом кусок мёртвой плоти.     – Анна, вернись. Попроси Великих, ты же умеешь разговаривать с ними! Я умоляю тебя, вернись ко мне! – полубезумно пробормотал он.     Последняя встреча Людвига и Анны произошла накануне покушения. Они стояли вдвоём на мосту в Верхнем Соборном округе, что перед воротами Хора, и любовались дневным городом. Измотанный бесконечными охотами Людвиг наслаждался покоем. Анна стояла рядом, взяв друга за руку. Охотник, прищурив глаза, смотрел на клубящиеся над далёким озером снеговые тучи.     – На город надвигается метель, – произнесла Анна после долгой паузы. – Недолго осталось любоваться голубым небом и солнцем.     – Прости за бестактный вопрос, но ты их видишь?     – Я вижу не так, как ты, но вижу, – спокойно ответила женщина. – Хотя сейчас я думаю, что зря отказалась от обычного зрения. Придёт время, и я восстановлю его.     – А какого цвета были у тебя глаза? – поинтересовался охотник. – Уверен, когда ты их восстановишь, во всём мире прекрасней не будет.     – Карие, – ответила Анна. – Спасибо, хотя ты торопишься с похвалой.     – Не люблю, когда идёт сильный снег, – сменил тему Людвиг. – Видимость падает, дороги заваливает, телеги застревают, и начинается бедлам.     – То, что мы держимся за руки на улице, не уронит твою репутацию? – усмехнувшись, спросила Анна. – Впрочем, зачем я спрашиваю: здесь нет твоих родственников, а адептам Хора нет дела до чьих-либо добрачных отношений.     – Мне так же давно нет дела до мнения моих глупцов-родственничков, – добавил охотник. – Кто они такие, чтобы устанавливать мораль? Что они знают, чтобы говорить о любви?     Они немного помолчали.     – Я последнее время много размышлял о такой вещи, как судьба, – внезапно начал Людвиг. – И понял, откуда берётся заблуждение о предопределённости. Подлинный выбор мы совершаем не тогда, когда приходим на распутье. То, что происходит на развилке – лишь следствие прошлого состояния, что и питает заблуждение о непреодолимой судьбе. Истинный выбор совершается гораздо раньше, когда мы копаемся в тонкой химии своей души! Когда мы выстраиваем свои глубинные убеждения, когда творим, находим и пересматриваем свои ценности. Когда принимаем или отвергаем то, что позже становится основанием нашей личности.     – Мне нравится твоя мысль, – улыбнулась Анна. – Я тоже пришла к выводу, что настоящее – плод семян, посаженных давным-давно и без понимания ответственности момента. Людям надо учиться находить ростки будущих бед и безжалостно выпалывать их прежде, чем они окрепнут.     – Ты абсолютно права, – Людвиг пожал руку женщины. – Почему Лоуренс никогда не слушает тебя?     – Он опьянён властью и подобием знаний, что мы получаем в своих исследованиях, – Анна помрачнела и ссутулилась. – Ещё два десятилетия назад любой из нас мог умереть от тифа, чахотки или обычного гриппа. Женщины часто умирали родами. Жители нашей страны умирали от воспалений и различных язв, умирали от сотен болезней. Сейчас всё это в прошлом – для ярнамитов и всех, у кого есть деньги, чтобы оплатить курс лечения, и возможность приехать в Ярнам. Дар исцелять есть власть над смертью. А эта власть намного более высокого порядка, чем власть, принесённая силой оружия или денег. Трудно не опьянеть от такой власти! Пока ещё беды не перевесили того блага, что принесла древняя птумерианская кровь, если вести подсчёт спасённых и погубленных жизней. Пока Зверь не постучится в покои Лоуренсу, он не одумается.     – А что ты имеешь в виду под подобием знаний? – охотник заинтересовался необычным выражением.     – Сведения не есть настоящие знания, мой дорогой Людвиг, – улыбнулась Анна ещё шире. – А ещё есть мудрость. Возьмём, к примеру, порох. Для получения пороха нужны уголь, сера и селитра. Это отрывочные сведения, но ещё не знания, потому что не описаны ни пропорции смеси, ни её свойства, ни путь получения самих сведений. Если уточнить рецепт и действие пороха, рассказать о способах применения, объяснить основные методы химической науки – отрывочные сведения станут знанием. А если объяснить, как применять порох во благо – знание обогатится мудростью.     – Продолжай, – Людвигу стало любопытно.     – Как ты понимаешь, мы обладаем лишь отрывочными сведениями о тех силах и реальностях, что стоят за исцеляющей кровью, – продолжила Анна. – У нас нет ни знаний, ни мудрости.     Уборщик, устав грести снег, присел на лавочку у ворот Хора. Отдыхавшая на её спинке ворона сердито каркнула и улетела, сделав круг презрения над головами людей.     – В детстве я не понимала разницу между вороной и вороном. Рядом с нашей деревней жил огромный ворон, что иногда осмеливался нападать на кур, – рассказала женщина. – Когда мы с родителями переехали в Ярнам, я считала городских ворон сёстрами и братьями того лесного злодея.     Людвиг посмотрел на Анну. На лице той светилась ясная улыбка.     – Я вижу, сегодня ты в хорошем расположении духа, – немного удивился охотник. – Поделись своей радостью. Последнее время мне редко приходится слушать приятные вещи.     – Ты со мной, рядом, – ответила Анна. – В нашем случае надо использовать любую возможность воспрять духом хоть на миг.     Поправив наглазную повязку, адепт Хора продолжила.     – Оставь страх и отчаяние, – произнесла она, приобняв Людвига. – Ты и я вместе уже немалая сила. Есть и другие, кто встанет на пути зла. Будет непросто, разумеется. Все великие победы доставались с трудом.     – Я с тобой, Анна, – прошептал охотник. – Навсегда, клянусь.     И теперь его любимая мертва. А он сам, бессильный и сломленный, стоит перед её гробом. Казнь негодяя Кронуса состоялась на восходе. Людвиг видел, как голова мерзавца отделилась от тела. Справедливость восторжествовала. Хотя о какой справедливости может идти речь, если Анна мертва? Анна спасала от безумия Ярнама. Что теперь ждёт его, когда спасительницы больше нет?     Никем не замеченный, в часовню вошёл Брадор, один из ближайших помощников Лоуренса. Этот человек выполнял тайные поручения главы Церкви Исцеления и являлся одним из немногих людей, кому Лоуренс доверял безоговорочно. В Церкви поговаривали, что странные отравления двух высокопоставленных церковников, занимавшихся опытами с осквернённой кровью вопреки воле Лоуренса – его рук дело. Как бы то ни было, Брадора недолюбливали как опасного человека с неприятной тайной.     Повинуясь его небрежному жесту, служители часовни закрыли гроб. Подойдя ближе, Брадор выдержал злой взгляд Людвига.     – Пришёл высказать притворные соболезнования? – выплюнул охотник и, пошатнувшись, поднялся на ноги. – Лучше проваливай. Где ты был, когда Кронус, будь проклято его имя, закладывал бомбу в самом сердце Церкви? Боролся с «осквернителями» крови?     – Я и Анна равно стремились к благу Церкви, – сухо ответил помощник Лоуренса.     – Ты бесполезен, Брадор, – дико рассмеялся Людвиг. – Назначь вместо тебя оскоплённого борова, он и то лучше справится с защитой Церкви от скверны и предательства.     Брадор побелел от гнева.     – Ты забываешься, охотник. Сражайся с чудовищами, и не гавкай на людей, чьи дела выше твоего слабого разумения, – злобно оскалился помощник главы церкви.     Метнувшись вперёд, Людвиг впечатал кулак в ненавистное лицо. Не ожидавший нападения Брадор не успел среагировать и очутился на полу.     – Это ты забываешься, крыса, – презрительно произнёс охотник, успокоившись. – Уходи и не появляйся перед моими глазами. Ты не достоин даже секунду находиться в одном помещении с Анной.     Тем временем в часовню зашли Герман и Мария. Одетые в охотничьи одеяния, с оружием, они резко выделялись на фоне остальных собравшихся.     – Друзья, я попрошу оставить разногласия в этот скорбный час, – мягко попросил Герман.     ***     Анну похоронили на кладбище перед часовней Великого Идона, где хоронили видных представителей Церкви Исцеления. На церемонии присутствовали несколько адептов Хора, Людвиг, Герман, Мария, Брадор, Ром, ещё не до конца оправившийся Валлар и служители часовни.     Марии не нравилась погребальная церемония, принятая в Церкви. Слишком уж много уделялось внимания принадлежности усопшего к организации. Девушка предпочла бы сожжение по обычаю далёкого прошлого: лучше уж отдать тело небу через дым, чем кормить могильных червей.     Встав перед свежей могилой, служительница часовни зашептала молитвы. Когда гроб опустился в объятия земли, она произнесла ритуальную фразу.     – Древняя кровь в твоих венах течёт, в грядущий заветный час пусть твоя смерть умрёт, – пропела одетая в белое женщина. Двое могильщиков принялись закапывать могилу.     Ром разрыдалась. Валлар скрипнул зубами. Людвиг скорбно склонил голову и закрыл глаза. По щекам у охотника текли слёзы.     ***     Вернувшись домой, Людвиг без сил рухнул на кровать. Он так и не убрал со стен дурацкие портреты. Теперь они издевательски насмехаются над ним! Он их снимет, все. Но сначала надо отдохнуть.     Но стоило закрыть глаза, как стало ещё хуже. Воображение наполнилось образами ужасных зверств. Жажда крови. Проклятие всех охотников. Оно настигнет каждого из них, рано или поздно. Их создали, чтобы убивать тех, кто стал воплощением этой жажды – чудовищ. Но сами охотники со временем склонны уподобляться своим жертвам. Что за злая шутка судьбы?     Без Анны так темно и серо. В пустоте нет ничего, кроме слабнущей воли и растущей кровавой жажды. Ярнам желает видеть в нём защитника, а он не смог защитить ту, что любил. Церковь хочет сделать его своим полководцем в войне с Чумой Зверя, а он не может справиться даже с собой.     Решение пришло само собой. Его старый меч, что несёт в себе все краски бескрайнего космоса, что вобрал в себя сам свет луны! Стоит сжать в руках холодную рукоять загадочного меча, как отвага и решимость вернутся к нему!     Но Анна советовала не пользоваться этим оружием…     Она могла ошибаться. И в любом случае Анна не хотела бы, чтобы он пал духом. А меч может помочь.     ***     – Среди паломников произошло заражение, – доложил Ференц. – Также возможны новые обращения среди жителей уже Центрального Ярнама.     Людвиг сидел в своём кабинете. На столе у главного церковного охотника лежал тяжёлый двуручный меч, украшенный затейливой гравировкой.     – Собирай людей, – отрывисто приказал он. – Пора изменить охоту. Сегодня последний раз, когда мы истребляем чудовищ под покровом тайны. Я знаю, что шпионы следят за происходящим вокруг церковных лечебниц. Охотникам Германа не удастся сохранить тайну. О чудовищах узнают все, и отныне мы будем охотиться, призвав на помощь ополчение, армию и полицию. Только самые решительные меры позволят победить нависшую над нами угрозу.     – Стоит предупредить Германа о шпионах? – спросил Ференц. – Их можно нейтрализовать.     – Бесполезно, – покачал головой Людвиг. – Среди соглядатаев очень влиятельные лица. Герман ничего не должен знать. Он не поймёт. Мы должны будем представить события в выгодном нам свете.     – Что вы хотите сказать?     – Будущее – за Церковью. Корона Ярнаму не нужна, – выдохнув, решительно произнёс охотник. – Всё понятно?     Каким бы мерзавцем не являлся Логариус, в одном он прав. Чтобы устоять, Ярнам должен стать единым. Либо королева, либо Лоуренс должны уступить, думал Людвиг. У Анны не получилось никого примирить. Значит, придётся действовать силой.     Когда помощник скрылся за дверью, взгляд Людвига упал на меч. Он знал, что по-настоящему оружие показывает себя лишь в лунном свете. Но даже сейчас по серебристому лезвию бегали отсветы неземного сияния.     – Рази врагов без пощады, – произнёс охотник. – Я знаю, ты сможешь направить мою руку. Ты укажешь путь к очищению.     ***     Сир Гремия являлся потомком чужеземного знатного рода, никак не связанного с Кейнхёрстом. Он немало гордился своим происхождением, из-за чего охотники из простонародья не слишком жаловали высокомерного коллегу. В Ярнам будущий охотник попал из-за серьёзной болезни желудка. После излечения он решил остаться в городе и присоединился к Церкви. В своё время, как и Валлар, Гремия прошёл обучение в Хоре и владел несколькими священными артефактами. Из оружия охотник предпочитал большой меч и особый распылитель ядовитого тумана. Такие выдавали лишь приближенным к Хору.     Грация* была очень странной женщиной. Высокая, как леди Мария, но намного толще и шире, она казалась насмешкой над собственным именем. Её сальные рыжие волосы спутанными прядями падали на некрасивое лицо. Огромная и неуклюжая, она обладала чудовищной силой. Родом из деревни под Ярнамом, она не получила никакого образования и не умела ни читать, ни писать. Кроме того, она так и не научилась обращаться с огнестрельным оружием. За всё это ей дали прозвище «Простушка», на которое, впрочем, женщина не обижалась. Несмотря на вышеназванные обстоятельства, Грация считалась хорошей охотницей и сражалась наравне с другими подчинёнными Людвига. Пользовалась Грация тяжёлым топором и куском железа с дырками для пальцев.     Мария редко пересекалась с Гремией и Грацией. Поэтому когда Ференц намекнул, что на ночной охоте церковниками придётся командовать Валлару, она невольно обрадовалась, хотя тут же отругала себя за такую радость.     – Я их не знаю, они не знают меня. Если вы хотите, чтобы обратившихся уничтожили скрытно, то избавьте меня от них, – сердито пробасил Валлар. – Мария идёт с Гисбертом и Валентайном. Мне дают ваших болванов. Герман ставил под моё начало других людей.     – Ты оспариваешь приказы Людвига? – разозлился Ференц.     – Мой командир – Герман, а не Людвиг, при всём уважении, и распоряжения Германа в приоритете, – парировал Валлар. – Почему опять за кровью не уследили? А на королеву наговариваете.     Плюнув на землю, Ференц пошёл искать Германа.     На ступенях лестницы, поднимающейся к величественному главному храму Соборного округа, собрали несколько десятков охотников. Почти всех. Бойцы Германа держались немного обособленно от церковников. Ещё одна группа собиралась вокруг Ото – одиозного охотника-изобретателя, обожающего безумные механизмы, изощрённое оружие и мощную взрывчатку.     Охотникам Германа, чьи группы усилили несколькими бойцами Церкви, предстояло уничтожить обратившихся пациентов, проживающих в гостином доме для паломников. Герман хотел успеть вывести заражённых из жилых помещений ещё до обращения, и попытаться поместить несчастных в лабораторию Церкви. Основной части охотников предстояло контролировать Центральный и Старый Ярнам.     ***     Оглядев спутников, Мария грустно улыбнулась.     – Сегодня мы сами по себе. Никаких церковников, – отметила она.     Валентайн выглядел подавленным. Охотник избавился от шляпы и усов: гладко побрившись и одев обычную шапку, он не походил на себя прежнего. Тёмные глаза нервозно бегали из стороны в сторону.     – Валентайн, ты в порядке? – спросила девушка.     – Да, я в порядке. Я полностью владею собой, – заверил он.     Гисберт, наоборот, оказался настроен на хорошее.     – Отличная будет охота, – встрял он. – Мы знаем, где чудовища, и первый ход за нами.     – Гисберт! – сурово одёрнула его Мария. – Мы идём убивать невинных людей. Радоваться нечему. Наши жертвы ничем не хуже нас с тобой.     – Но я слышал от охотников Людвига, что обращаются только порочные люди, – не на шутку испугавшись гнева командира, затараторил Гисберт.     – Назови трёх достаточно непорочных людей, знакомых тебе лично, – попросила охотница. – По твоему мнению.     – Вы, Герман, кровавая святая Аделина, – перечислил Гисберт.     – Я польщена, – ответила Мария. – Но насчёт меня ты ошибся. Будь я такой, я бы выступила против рискованных опытов Церкви после первого же случая обращения человека в чудовище. Мария Браге – не очень хороший человек, и не только поэтому. Но я о другом. Безупречные люди есть, но их невероятно мало. Большинство страдает множеством пороков и слабостей, но за это нельзя обрекать на смерть. Тем более на такую. Пошли. У нас мало времени.     Валентайн, слышавший весь разговор, болезненно поморщился. В Марии появилось нечто донельзя пугающее. Правда, он не мог облачить свои ощущения в слова. Девушка вызывала бессознательный страх, не связанный ни с её статусом командира, ни с мастерством во владении оружием.     Пустые улицы, освещённые лучами заходящего солнца, готовились стать свидетелями новых трагедий. Разрозненные отряды охотников стекались к жилым кварталам. На этот раз заражённых решили вывести из жилья до обращения и по возможности захватить живыми.     После сновидческого путешествия Мария начала иначе видеть мир. Поначалу она списывала изменения на нервное перенапряжение. Но теперь очевидное отрицать не получалось. Занавес обыденной действительности приоткрылся, обнажив доселе невиданное. Окидывая внимательным взором высокие каменные башни с резными крышами и накрытые тенью заснеженные дворы, охотница всё время замечала новое.     В закатных тенях гордых храмов плясали сумеречные силуэты неземных пейзажей. В багряных облаках бушевали вихри космических энергий. На каменных мостовых вставали угрожающие образы чуждых существ. Достаточно лишь шага в сторону, чтобы безвозвратно провалиться в бездну. Мария знала, что её сподвижники не видят этого мрачного хаоса, и невольно завидовала им.     Некоторые встреченные существа смотрели на охотницу в ответ. Она ощущала на себе их тяжёлые взгляды. За ней давно наблюдают, поняла она. Наблюдают из вечерних теней, из искрящегося в свете фонарей снега, из хмурых облаков, из вечного смога.     Хуже того: теперь люди выглядели иначе. Под масками человечности часто прятались звери, ожидающие своего часа. Когда взойдёт Красная Луна, что однажды явилась Марии во сне, маски будут сорваны со всех, на кого падёт её гибельный алый свет.     Снег хрустел под ногами охотников. Время поджимало. Девушка ускорила шаг. Карманные часы показывали без десяти пять. Приближалась ночь и восход луны. Её аромат струился в воздухе.     Её Ракуйо, изящный «Листопад», приятной тяжестью лежал в ножнах. Из кобуры торчала расписная рукоять Эвелины. Мария привычным движением проверила остальное. Склянки с едкой кровью, пузырёк лечебной крови, бутылка с зажигательной смесью, запас пуль для пистолета, – на месте. Всё остальное тоже готово к применению.     Валентайн хищно оскалился.     Вскоре охотники добрались до гостевого дома. Из окон за ними следили десять пар внимательных глаз. В этих взглядах читались настороженное внимание и готовность к действию.     – За нами следят люди из окон гостиницы, – объявила Мария.     – Нас ждут или они просто встревожены чем-то? – задал резонный вопрос Гисберт.     – Не знаю, – покачала головой охотница. – Будьте готовы к неожиданностям.     Постучав в дверь, Мария долго дожидалась ответа. Спустя несколько десятков томительных секунд в двери приоткрылось крохотное окошко на высоте среднего человеческого роста.     – Охотники? – ойкнул работник гостиницы, курносый мужчина средних лет. – Проходите, проходите...     Дверь со скрипом отворилась. Ветер бросил в дом пригоршню снега.     – Что за люди наблюдают из окон второго этажа? – строго спросила девушка, заходя в помещение.     – Не знаю, – развёл руками мужчина. – Паломники?     Мария знала, в каких комнатах остановились заражённые. Дело оставалось за малым – убедить несчастных пойти с ней до того, как те обратятся. В лабораториях Церкви их тщательно изучат и умертвят.     Поднявшись по лестнице, охотники оказались в длинном коридоре, освещённом газовыми лампами. Заражённые располагались в первой и четвёртой по счёту комнатах слева. Наблюдали за улицей из комнат справа. Стараясь не шуметь, Мария направилась к четвёртой двери и осторожно постучалась. Валентайн занялся первой комнатой. Гисберт следил за лестницей.     Постояльцем четвёртой комнаты оказался подтянутый господин с пистолетом на поясе. Посмотрев в его холодные серые глаза, Мария поняла: их ждали.     – Вы Николас Моро? – спросила охотница, настороженно прислушиваясь к возне в комнате напротив.     – Совершенно верно, – сухо ответил мужчина. – Что вы от меня хотите? И с кем имею честь разговаривать?     – Мы представители Церкви Исцеления, – спокойно сказала девушка. – Меня зовут Мария. К нашему великому сожалению, с перелитой вам кровью могут быть проблемы. Вы должны пройти с нами.     – Да, и завтра я умру во время лечения, а моё тело бесследно исчезнет, – ядовито усмехнулся господин с пистолетом и повысил голос до крика: – Надеюсь, родственники получат компенсацию?!     Все двери по правую сторону от лестницы резко распахнулись. На охотников уставились стволы ружей. Но Мария оказалась быстрее и сообразительней, чем рассчитывали устроившие засаду. Стоило сероглазому прокричать ключевую фразу, как охотница очутилась за его спиной и приставила дуло Эвелины к голове сероглазого.     – Я настоятельно советую бросить пистолет, Мария, – хладнокровно произнёс мужчина. – Я, как-никак, заместитель министра. Или Ярнамскому королевству уже не нужны союзники?     – Тогда вам стоит попросить своих людей опустить ружья, – не осталась в долгу Мария. – Поймите, вам в любой момент может стать плохо. Вам действительно делали вливание, Николас?     – Почему врачи приходят к пациентам с пистолетами и саблями, Мария? – резко перебил её мужчина.     – Что нам делать, Мария? – из коридора донёсся выкрик Гисберта.     – Что нам делать, Мария? – насмешливо повторил назвавшийся Николасом.     – Не прибегайте к насилию без крайней нужды! Но оружия не отдавайте! – приказала охотница, лихорадочно ища выход из положения.     Из окна номера открывался хороший вид на близлежащие здания. За тёмным окном соседнего гостевого дома на секунду вспыхнул яркий голубой свет.     – У вас часто стреляют по ночам, – как ни в чём ни бывало продолжил сероглазый. – Вопрос: в кого? К вечеру все прячутся по домам. По улицам бродят вооружённые люди. Кого они разыскивают? На кого охотятся? И куда смотрит полиция?     – В городе орудует секта, похищающая исцелённых кровью людей, – девушка решила врать напропалую. – Мы считаем, что лечиться подобным способом – грешно и противоестественно. В этот раз у нас, похоже, не получилось искупить грех Церкви.     – Позовём местных полицейских? – предложил один из стрелков с ружьями.     – Мне представляется, что уважаемая Мария нас коварно обманывает, – улыбнулся назвавшийся Николасом. – Оружие «сектантов» явно избыточно для похитителей. С таким впору на слонов и гигантских кабанов охотиться. «Сектанты» явно не боятся попадаться на глаза полицейским.     Охотница осознала, что попала в серьёзные неприятности. Если назвавший себя Николасом заражён, то он может начать обращаться в любую минуту. Тогда тайне охоты конец. Бесповоротный. Если тело и дух Николаса воспротивятся заразе, то ей грозит судебное разбирательство. Разумеется, её втемную оправдают и отпустят, но хорошего мало.     – Есть свидетельства, что некоторые из прошедших ваше «лечение» претерпевают ужасающие превращения и становятся безумными хищными тварями, – выложил карты сероглазый. – Очевидно, вашей «Церкви» не выгодно, чтобы об этом знали. Я не настоящий Николас, Мария. Моро и остальных пациентов мы спрятали сразу, как увидели вооружённых убийц, идущих к гостевому дому. Как сложно было поселиться здесь, не участвуя в кровослужениях! Но деньги и царящая у вас неразбериха творят чудеса. Мои люди не тронут вас пальцем, если вы дадите нам покинуть город.     Стоявший в коридоре Гисберт грязно выругался.     – Думаю, в глубине души вам совестно. Что же заставляет вас подчищать за целителями-губителями? – рассуждал вслух мужчина. – Деньги? Долг? Может, что-то личное? В любом случае, меня это не касается. Меня касается другое – жизни граждан моей страны, что доверяются вашей «Церкви».     – Что вы собираетесь делать? – перешла в наступление Мария.     – Выбраться из Ярнамского королевства и рассказать миру правду. Бедный Моро! Если всё так, как я думаю, нам придётся убить его. Между прочим, даже если вы убьёте нас всех, тайна всё равно выплыла наружу. Если нам повезёт и с Николасом всё будет в порядке, то у нас всё равно уже есть доказательства. Несколько дней назад обратился пациент, уже покинувший Ярнам. Тело досталось нам.     – Блефуете?     – Нет.     – Я отпущу вас, но без гарантий, что потом с нашей стороны не будет проблем, – решилась Мария. – Но взамен вы приведёте Николаса Моро и Луизу Ламбер. Только тогда я уберу пистолет от вашей головы. Обещаю, что не буду их убивать, если они ещё люди.     ***     Валлар, Грация и Гремия попали в сходное положение. Правда, они повели себя менее благоразумно: когда засада обнаружила себя, Грация размозжила голову одного из стрелков стальным бруском. В ответ от другого прилетел заряд картечи, серьёзно ранив разъярённую охотницу. Поняв серьёзность положения, Валлар использовал артефакт Хора, парализовав нападающих. Одурманенная жаждой крови, Грация бешеным зверем набросилась на беспомощных людей. Четыре раза взлетали стальной брусок и топор. С огромным трудом Валлару и Гремии удалось успокоить охотницу. Пока Валлар боролся с Грацией, двое участников засады скрылись вместе с необратившимся заражённым.     Впоследствии Мария услышала, что в Церкви знали о соглядатаях, но даже не предупредили охотников.     Но по-настоящему страшные события той ночи не имели отношения к раскрытию тайны охоты. В Центральном Ярнаме обратились тринадцать человек. Тринадцатый являлся высокопоставленной фигурой в Церкви Исцеления. Он регулярно принимал редкие сорта крови, чтобы обрести вечную молодость, абсолютное здоровье и тайное могущество. Возможно, именно поэтому он превратился в чудовище, равных которому ранее встречали только в глубинах птумерианских лабиринтов. В итоге в Центральном Ярнаме погибло пятьдесят два мирных горожанина и двое охотников.     Погибшие церковные охотники подчинялись Люциусу из людей Германа. Когда охотники обнаружили огромное невиданное чудовище, Люциус хотел выждать удобного момента и только тогда напасть. Но привыкшие работать заслонами и большими отрядами в Старом Ярнаме бойцы Церкви полезли в бой, надеясь на подкрепление, которое не успело бы подойти ни при каких обстоятельствах.     Позднее вину за их гибель Людвиг возложил на охотников Германа.     ***     После событий той ночи Церкви стало кристально ясно, что демон выпущен из филактерии. Высокопоставленные представители нескольких влиятельных стран своими глазами увидели подтверждение ужасных слухов. Необъяснимые наукой превращения людей происходили на самом деле. Вся Церковь затихла в ожидании страшного удара.     Через несколько недель заграничные газеты пестрели будоражащими заголовками, такими как: «Ярнамское королевство во власти демонов», «Исцелённые ярнамской кровью обратились в огромных волков!» и «Цена исцеления: душа и тело».     Как ни странно, сразу после отбытия вышеназванных представителей ничего не изменилось. Поток жаждущих исцеления паломников не уменьшился. Лоуренс перевёл дух.     Церковь окончательно изменила принцип охоты. Если раньше основной задачей являлось сокрытие следов неудачных кровослужений, то отныне требовалось изничтожать заразу под корень любой ценой. Любимая Германом тактика действия малыми скрытными группами стала бессмысленной в новых условиях. К облавам стали привлекать целые отряды полицейских и солдат. Кроме того, любой взрослый горожанин мог записаться в ополчение и принять участие в ночной охоте. У Мастерской Германа окончательно отобрали право самостоятельно планировать охоты. Отныне старый охотник вместе со всеми своими подчинёнными находился под командованием Людвига, чему был чрезвычайно недоволен.     Другим значимым событием тех недель стало обособление Ото и дружных с ним охотников. Они организовали свою Мастерскую на окраине Старого Ярнама и быстро прославились своим странным оружием и любовью к взрывчатке. Объявив свою Мастерскую частным предприятием, они немало унизили Церковь. Тем не менее, в то неспокойное время им исправно платили за убийство чудовищ и экспедиции в подземелья. Любителей пушек и взрывов вскоре прозвали «Пороховыми бочонками».     Ото погиб при странных обстоятельствах: однако позже все пришли к выводу, что охотник грубо нарушил правила обращения со взрывчаткой, увлёкшись созданием очередного навороченного орудия охоты.     Две недели длилось неспокойное затишье. Как ни странно, новых обращений не случалось. Противоречия между Церковью и Кейнхёрстом не выливались в открытое противостояние. Тем не менее, все предчувствовали большие перемены к худшему.     В начале последнего месяца зимы Лоуренс выступил перед высшими иерархами Церкви и объявил, что лекарство от Чумы Зверя найдено. Нужно лишь взять его, уточнил он.Примечание к части