Текст книги "Жажда Крови (СИ)"

Автор книги: Александр Булан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

     Рассказ леди Марии о покушении и показания рядового Вейса произвели эффект разорвавшейся бомбы. Новость быстро разлетелась по всему лагерю, и обратный путь прошёл в спорах и обсуждениях произошедшего. Мартинс, помощник Ференца, временно взятый под стражу, яростно отрицал все обвинения. Сам адъютант главного церковного охотника обещал оказать всю возможную помощь в расследовании. Окружающие видели, что Ференц не на шутку растерян. Лишь группа учёных не обращала внимания на творящийся бедлам: собравшись в сторонке, они тихо обсуждали сегодняшние находки. Кровь Великого интересовала их куда больше какого-то там покушения.     ***     Людвиг благодарно кивнул слуге, оставившему на столе поднос с чаем, и посмотрел на сотрапезницу. Укутанная в белые одежды Хора, с плотно завязанными глазами, с кистью левой руки, закрытой расшитой искусным шитьём варежкой, Анна выглядела бы странно в любом городе. Но только не в Ярнаме.     Губы женщины тронула лёгкая улыбка. Охотник знал, что его гостье уже за пятьдесят, но гладкая, свежая, лишённая морщин кожа подошла бы двадцатилетней. Ему было странно осознавать, что Анна старше его: женщина казалась намного моложе.     – Анна, ты прекрасно выглядишь, – решил он сделать комплимент. – Ты – прекраснейшая из женщин. Моя волшебная муза.     Хористка улыбнулась, но через секунду помрачнела.     – Благодарю. Твоё общество словно нектар для меня, – ответила она и, выдержав паузу, обеспокоенно спросила: – Ты всё ещё не хочешь отдать свой меч? Хотя бы на время?     – Нет! У вас думают, что он опасен! Но это не так. Он опасен лишь для наших врагов. Я справляюсь! – горячо возразил охотник Церкви. – Не спорь! Я знаю, когда ты просишь расстаться с ним, ты произносишь не свои слова!     – Людвиг, – мягко перебила его Анна. – Я твой друг, и не хочу тебе зла.     – Я..., – запнулся мужчина, – я знаю.     – Тогда послушай меня, – попросила она. – Даже Великая Ибраитас не знает точно происхождения твоего артефакта. Хор общался с ней: она высказала три противоречащих друг другу предположения. Меч попал к тебе при странных обстоятельствах.     – Да, но до сих пор я не находил ничего тревожащего в нём, – не согласился мужчина.     – Я нашла, – возразила Анна. – А я, прости меня, гораздо ближе к тем удивительным сферам, в которых скрывается источник силы подобных вещей. И лучше понимаю их тайную, завораживающую силу...     Людвиг невольно покосился на скрытую варежкой руку женщины. В его глазах мелькнула болезненная нежность пополам с жалостью.     – Этот предмет связан с областями внешнего пространства, которые мы считаем небезопасными, – продолжила хористка. – Когда ты используешь те его свойства, что не присущи обычным мечам, ты открываешься для опасных сил. Последнее время ты стал импульсивным, склонным доверять предчувствиям больше, чем опыту и логике.     Анна встала и подошла к охотнику. Людвиг взял её за правую руку.     – Я не прошу отдавать меч, – тихо сказала она. – Просто убери его на месяц-другой. Не пользуйся им. Есть много другого оружия. Подумай о нас. Не хочу тебя потерять.     Оставив чай недопитым, они поднялись в спальные покои. Людвиг с раздражением посмотрел на увешанные дурными картинами стены и претенциозную лепнину. По его мнению, стремление подражать аристократам являлось одной из величайших глупостей высокопоставленных церковников. Человек, создававший интерьеры жилищ церковной верхушки, явно страдал безвкусием и любовью к излишней вычурности. Надо будет попросить переработать обстановку, решил он.     Скрипнул мощный засов: Анна заперла дверь.     – Не бойся, никто не войдёт, – успокоил её охотник.     – Риск есть, а непосвящённые меня видеть не должны, – ответила она.     – Про нас и так уже слухи ходят, – усмехнулся Людвиг.     – Я не про это. Про другое. Ты понял.     Церковник понимающе кивнул.     Анна подошла к другу и поцеловала в губы. Людвиг аккуратно снял с её руки варежку. Вместо человеческой кисти и пальцев у неё росло восемь щупалец, длинных и белёсых. На их кончиках мерно вспыхивали и гасли светящиеся точки.     Погладив Анну по тёмным волосам, он почувствовал, как щупальца нежно обвиваются вокруг его головы.Тайные силы

     Небольшая четырёхместная карета, поскрипывая и шатаясь, ползла по ярнамской мостовой. Возница, полный солидный мужчина с длинной ухоженной бородой и некрасивой бородавкой на подбородке, успевал одновременно править лошадьми и курить треснувшую трубку. К ночи потеплело, и выпавший за день снег успел подтаять. Царило безветрие, и печная гарь окутала Ярнам удушливой пеленой.     Из тёмных подворотен доносились сварливые голоса спешащих по домам горожан: хотя этой ночью не ожидалось происшествий, никто не хотел задерживаться на улице после наступления темноты.     Соборный округ остался позади, и карета выехала на северную окраину города. Здесь располагались ткацкая и стекольная мануфактуры. Чуть восточнее находился обширный жилой квартал. Жили там в основном люди небогатые: рабочие и младшие служащие. Этот район существовал до основания Церкви Исцеления, и местные старожилы порой относились к церковникам с недоверием, уважая знать Кейнхёрста как дань традиции. Многие здешние обитатели даже наотрез отказывались пользоваться медицинскими услугами Церкви, обрекая себя на болезни и быстрое увядание от тяжёлого труда и нездорового воздуха. Среди таких консерваторов процветала чахотка и иные лёгочные заболевания.     Выглянув в окно и посмотрев на противно-серый снег, Гисберт пожаловался Марии.     – Леди Мария, снег серый! – недовольно воскликнул он.     – Ты только сейчас заметил это неприятное обстоятельство? – слабо улыбнулась девушка.     Огнестрельное ранение не обошлось просто так. Тела охотников выталкивали инородные объекты. Когда отряд вернулся в старую мастерскую, затянувшаяся рана открылась и выдавила застрявшую пулю вместе с кровью и слизью. Благодаря пузырьку целебной крови перевязанная бинтами как мумия Мария смогла быстро встать на ноги. Сложив грязное и изорванное охотничье одеяние в мешок, она переоделась в чистое и сейчас на вид не отличалась от обычной состоятельной горожанки.     Но неестественно залеченные повреждения давали о себе знать. Тело болело так, словно его непрерывно драли когти кровоглота. Руки немели, кости ужасно ломило. К горлу подкатывала тошнота, стоило лишь совершить резкое движение. Марии отчаянно хотелось просто лечь и не шевелиться. Сутки минимум, а лучше дольше. Ещё хотелось пить и есть.     – Нет, заметил, как в город вернулись, – ответил охотник. – Просто в деревне, где я провёл детство, снег всегда белый был.     – В печах жгут уголь, – невнятно пробурчала Мария. – Нужно же людям греться? Но я тоже больше люблю белый снег и свежий воздух. Но без копоти никак, судя по опыту. Такие уж мы, люди, противоречивые существа. Любим чистоту, но не можем не пачкать. И так во всём. Нас словно всегда растягивал двумя лошадьми безжалостный палач...     – Я не знаю. Леди Мария, скажите, вы ведь учились в Бюргенверте?     – Да, – подтвердила она, поморщившись от укола боли в заживающей ране.     – Я слышал, там изучают... всякое, – смущённо произнёс он, глядя на засыпающую улицу. – Скажите, разве нельзя обогреть дома как-нибудь... эдак?     – Ещё можно газом или керосином, если месторождение рядом. Но нам не досталось таких подарков природы, – повеселев, ответила Мария. – Ещё недавно имперские учёные* научились вырабатывать электричество, сжигая тот же уголь или используя падающую воду. Пропуская электричество через металлическую пластину с высоким сопротивлением, можно получить тепло.     Увидев недоумение собеседника, она поспешила пояснить.     – Электричество – это молнии. Их можно передавать по металлической проволоке.     – А разве молнией можно согреть? Она же убивает! И как металл может сопротивляться молнии? – ошарашенно проронил Гисберт.     – Если молния попала в тебя – да, может убить. Но молния в проволоке почти безопасна, если оплести металл плотной тканью или чем-нибудь ещё, – разъяснила девушка. – Чем больше сопротивление у металла, тем труднее молниям проходить через него, тем больше они теряют силу.     – Всё равно не понимаю! Но я имел в виду не совсем это, – не унимался Гисберт.     Снаружи раздались громкие женские крики. Выглянув в окно, охотники увидели, как высокий мужчина в поношенном плаще яростно пнул лежащего в слякоти белобрысого паренька. Рядом испуганно вопила худая женщина в потемневшем от копоти жёлтом платье. Из её разбитого носа ползла струйка крови. Порванный правый рукав платья болтался лоскутом.     – Прекратить! В полицию захотел? – прокричала Мария, высунувшись из окна и приказав вознице остановится.     Увидев новых участников событий, женщина метнулась к карете. Драчун медленно развернулся к охотнице.     – Мне золочёные аристократические задницы не указ! – пьяно гоготнул он.     Мария почувствовала, как в душе поднимается стена дикой злобы. Даже боль отступила, будто испугавшись багровой волны. Пусть она не в лучшей форме, но подобное не спустит.     Гисберт тоже рассвирепел. Сжав руки в кулаки, он презрительно посмотрел на пьяного. На шее охотника дёрнулась жилка.     – Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, ничтожество?! – заорал охотник. – Леди Мария – двоюродная племянница королевы!     – Лижи дальше свою холёную потаскуху и не рыпайся, сопляк! – сплюнул хам, набычившись.     Видимо, местный хулиган под действием выпитого совершенно потерял чувство самосохранения, неожиданно отстранённо подумала Мария. Нормальный человек не станет так безрассудно искать противостояния, чреватого ножом в печени или пулей в голове.     Открыв дверь, охотница вышла из кареты, держа за спиной меньшее лезвие Ракуйо. Убивать она не собиралась – лишь сломать нос или челюсть и напугать до отрезвления. Научить урода уму-разуму необходимо. Увидев выражение её лица, неизвестный потерял спесь, но глупая гордыня не дала ему отступить. Привычно присматриваясь к противнику, Мария с удивлением заметила, что одежду мужчины, не считая плаща, никак нельзя назвать дешёвой. На шее виднелась золотая цепочка.     – Леди Мария, позвольте мне, – попросил Гисберт, кипя от ярости.     Злобно оскалившись, неизвестный вынул двуствольный пистолет. Возница испуганно спрятался за карету.     – Это нападение! – нагло крикнул он, наводя оружие на охотника. – Попробуешь тронуть меня – мозги вышибу! Я защищаюсь!     Мария испытала сожаление пополам с нездоровой кровожадной радостью. Дурак зарвался. Просвистевший в воздухе клинок вонзился мужчине в руку. Гисберт молниеносно дёрнулся в сторону, и обе пули прошли мимо.     Любой человек на самом деле гораздо сильнее и быстрее, чем кажется. Даже хрупкая юная девушка может свернуть шею громиле в два раза тяжелее – однако это приведёт к серьёзным повреждениям мышц, трещинам в костях или даже к разрыву связок. Поэтому на человека природой наложено психическое ограничение, не позволяющее мышцам развивать опасное для организма усилие.     Всех охотников учили снимать это ограничение. Их тела подвергались изменениям тайной силой крови. Укрепившиеся ткани легче переносили опасные нагрузки, а ускоренное восстановление излечивало постоянные повреждения. Поэтому охотники могли заставлять работать своё тело на максимуме возможностей, не опасаясь остаться калеками. А в самые тяжёлые моменты помогала нечеловеческая кровь.     Кулак Марии врезался стрелку в челюсть. В костяшках пальцев вспыхнула резкая боль, но противник тряпичной куклой повалился в лужу.     – Не по чину мне кулаками размахивать, – тряся ушибленной кистью, посетовала она.     Женщина в жёлтом хлопотала вокруг светловолосого парня. Тот, простонав, поднялся на ноги.     – Ээ... спасибо вам, – проблеял белобрысый.     Пока Гисберт разговаривал с жертвами драчуна, охотница осмотрела недавнего врага. Лицо показалось Марии смутно знакомым. На кого-то он похож. На кого? Где она видела похожего человека? Мастерская? Точно нет. Кейнхёрст? Нет. Просто в городе? Вроде нет. Церковь? Возможно.     У мерзавца перелом челюсти, поняла она. Но драчун дышал, и это обрадовало её. Нелепое получилось бы убийство. Ненужное. Нет, Мария не желала убивать людей. Нельзя позволять чудовищу хозяйничать в своей душе. Чем тогда она будет лучше своих жертв?     – Гисберт, скажи им, чтобы позвали врачей, – попросила девушка.     ***     Карета остановилась у ветхого двухэтажного дома, похожего на длинный амбар с окнами. Здесь жил Гисберт, наотрез отказываясь переселяться ближе к центральным кварталам: свежий ветер с Лунного озера сдувал вездесущую гарь, иногда даря блаженные часы свежего воздуха.     Лунное озеро, на котором стоял Ярнам, не являлось озером в строгом смысле слова: огромный залив соединялся с морем в дальней от города части. Однако водная перемычка шириной всего в километр по воли случая осталась неучтенённой и залив назвали озером.     – Гисберт, опять мы приключений нашли. Даже до дома доехать спокойно нельзя, – обессилено вздохнула Мария. – Тебе пора.     – Спасибо, леди Мария, что подвезли. Как вы? – побеспокоился охотник.     – Со мной всё хорошо. Надеюсь, эта история обойдётся без последствий, – понадеялась она. – Мне кажется, что я видела нашего забияку в Церкви.     – Мне сказали, что он младший брат какого-то высокопоставленного церковника, – замялся Гисберт. – Я тоже надеюсь, что проблем не будет. У вас, думаю, точно не будет.     – В любом случае, он сам напросился. К тому же, у нас есть свидетели, – ободрила его охотница. – Ты что-то хотел спросить?     – По поводу обогрева. Я не успел спросить – нельзя ли обогревать дома и делать другие хозяйственные вещи с помощью тех сил, что используют члены Хора? Это же настоящая магия!     – Понимаешь, те силы, что ты называешь «магией», вовсе не волшебная палочка доброй феи из сказки, – печально покачала головой Мария. – Чтобы использовать их даже на самую малость, необходимо чем-то пожертвовать. Большая часть так называемых «тайных артефактов» – каналы связи с Великими. Отдавая свою кровь или выполняя волю истинных хозяев артефактов, ты можешь надеяться, что сила Великого придёт к тебе на помощь. Подобная сделка может привести к безумию, уродствам, чему угодно – этим созданиям нет дела до человеческих чувств. Они не выполняют нашу волю, нет, хотя многие глупцы в Церкви думают иначе. Они помогают тогда, когда наши просьбы совпадают с их планами, не более. Так что им нет дела до обогрева домов, да и к лучшему это – такое масштабное проявление потусторонних сил уничтожило бы рассудок ярнамитов. Некоторые члены Хора сами обладают некоторыми возможностями Великих – в урезанном варианте. Все они отмечены ужасающими переменами в теле и психике.     – Я понял вас, леди Мария. Не стоило людям во всё это лезть, – горестно прошептал Гисберт. – Прошу простить за настырные расспросы. Счастливого пути и доброй ночи.     После того, как Гисберт скрылся в дверях дома, карета неторопливо двинулась в сторону старого замка.     ***     Герман, Валлар и Валентайн собрались в охотничьей мастерской. Усталые охотники расселись кто куда. Герман устроился в кресле с высокой спинкой. Валлар сел на ящик со снаряжением. Валентайн развалился в кресле у окна. Разожжённая печь распространяла вокруг волны тепла.     Поленившийся переодеваться Валентайн нёс с собой гнилостный смрад подземелья. Герман сердито посмотрел на охотника.     – Переоденься, – лаконично бросил командир. – А то мы чувствуем себя по уши в болоте.     Поморщившись от резкой боли в раненом боку, Валлар тяжело вздохнул и крепко сжал край ящика.     – Как ты? – увидев состояние товарища, забеспокоился Герман.     – Жив, – просипел тот.     – Нужна моя помощь? – будничным тоном спросил Валентайн. – Отрезать, пришить?     – Иди, переодевайся, – сердито повторил Герман.     Когда через несколько минут Валентайн вернулся, его товарищи сидели на прежних местах. Улыбнувшись, охотник с размаху плюхнулся в кресло.     Неожиданно Валлар охнул и стиснул зубы. Валентайн протянул руку к невысокому шкафчику с медными ручками. Вытащив объёмистую бутылку, он подмигнул Герману.     – Нам надо проспиртоваться, – торжественно поднял он сосуд с зельем. – Тогда всё пройдёт.     – Что замер? – сердито зыркнул Валлар. – Неси бокалы и наливай.     Горькая настойка обещала унять боль, тревоги и печаль, и охотники от души приложились к бокалам. Зажмурив глаза, Валентайн шумно выдохнул.     – Мне больше всего не нравятся непонятные игры церковных иерархов, – пожаловался он. – Мне кажется, им нет дела до города и людей. Этот Джоул, например. Зачем он хотел убить Марию? Какое чудовище в человеческом обличье околдовало Грубера? Не хочу лезть во всё это. Но того гада прибил, если бы знал.     – Не волнуйся, – в глазах Валлара мелькнули мстительные огоньки. – Мы найдём, кто за этим стоит, и объясним ему, что он сильно ошибся. Мы – команда Германа. Мы должны стоять друг за друга горой...     – Как ты думаешь, кто виноват, кроме Джоула? – полюбопытствовал Валентайн.     – Понятия не имею, – развёл руками Валлар и подлил себе настойки. – Говорят, что Логариус хочет выдавить из околоцерковных кругов всех, кто связан с Кейнхёрстом. Но не думаю, что он стал бы действовать так прямолинейно. Подставить мог бы. Подсылать убийц – вряд ли. Скорее, это кто-то из его учеников.     – Мария видела у него «Зов вовне», – вставил Герман. – Этот артефакт доступен только Хору. Каждый образец подлежит учёту и не выходит за пределы Верхнего Соборного округа без записи в соответствующем документе.     – А не мог ли Джоул просто украсть его? – предположил Валентайн.     – Сомневаюсь, что просто, – не согласился Герман. – Возьми он такую вещь без спросу, началось бы разбирательство. Зачем предполагаемым заговорщикам лишние проблемы? Ставлю на то, что артефакт получили через Логариуса. Вопрос в том, насколько он вовлечён и кто именно подчинил Грубера.     – Кто-то из Хора? Я знаю, что ценой потери человеческого облика и повреждения разума некоторые хористы получили отдельные способности Великих, – выдвинул идею Валлар. – Амигдалы, если труд Миколаша Дворжака не является исключительно порождением больного воображения безумца, способны управлять живыми существами. Даже людьми.     Услышав упоминание Великих, Валентайн поперхнулся. Герман нервно поёжился и покосился на тёмное окно.     – Хор не имеет никакого отношения к этим существам, – покачал головой командир охотников. – Хористам доступны возможности Великой Ибраитас. Я не разбираюсь во всей этой мистике. Но если подозревать тех, о ком ты сказал, следует обратить внимание на Яаар'гул.     Яаар'гул – так назывался недавно построенный городской квартал, получивший имя на птумерианском языке. Слово яаар' гул означало – «сновидец». В нём обосновалось отделение Церкви Исцеления, занимавшееся изучением снов и кошмаров, навеваемых присутствием высших сил. Обособленное и отчасти независимое от церковного руководства, сновидческое отделение жило тихо и незаметно. Таинственный квартал редко принимал посторонних. Такое положение дел сильно раздражало многих церковных иерархов, не жаловавших малоуправляемых и безразличных к внешнему миру сновидцев.     – Стоит. Не обязательно самому обладать тайной силой. Можно заключить договор с Великим. Поэтому одурманивший бедного капрала не обязательно из Хора, – согласился Валлар. – Однако есть «Зов вовне» – артефакт Хора. Да и сновидцы слишком равнодушны к городским распрям.     – Что будешь делать?     – Поговорю со старыми друзьями из Бюргенверта. Есть немало тех, кто хочет найти управу на Логариуса и ему подобных.     – Я поговорю с Лоуренсом, – нахмурившись, пообещал Герман. – Кто-то явно не понимает, что обязанности лидера подразумевают поддержание порядка среди подчинённых. Лоуренса ослепляют почести, он не понимает, что лизоблюдов нужно гнать от себя как чумных крыс. Иначе теряешь связь с действительностью.Примечание к части

     *Сеттинг игры – условно «викторианский». А в нашем мире викторианская эпоха – период расцвета Британской империи. Почему бы и в мире Bloodborne-а не быть своей империи?Кейнхёрст

     Библиотека замка Кейнхёрст всегда казалась Марии уютным местом. Возможно, самым уютным в мрачном Ярнаме после спальни. Свет люстр, тихие разговоры посетителей и вой ветра за окном убаюкивали. Да, зимой в зале царил дикий холод, а содержание многих книг могло заставить уйти в пятки сердце неподготовленного читателя, но Мария любила библиотеку. Девушка с детства обожала книги и всё с ними связанное.     Верный Ракуйо лежал у оружейника – после всех испытаний его лезвиям требовалась заточка и обработка специальным составом. Охотничье одеяние также попало в ремонт. В ближайшие два дня Мария планировала не покидать замка, чтобы как следует отдохнуть. Даже зажившие раны продолжали болеть ноющей болью.     «Боли фантомные, либо пора становиться осторожнее», – недовольно подумала она, устало прикрыв глаза.     Мария расположилась на втором ярусе зала, заняв кресло в углу. Здесь её скрывали высокие шкафы, и она не беспокоилась, что кто-то начнёт докучать ей скучными светскими разговорами. На коленях у неё лежал толстый фолиант со сложной геометрической фигурой на обложке.     Устроившись поудобнее, девушка раскрыла книгу на заложенной странице и углубилась в чтение.     «О тайне сей ведали старейшины Айилл. Птумерианцы практиковали ритуал зловонного подношения как один из способов прикоснуться к силе Великих. Скверная кровь лишала мудрецов рассудка раньше срока, и кровослужители боялись её. Человек, осмелившийся принять её в себя, должен смириться с тем, что... »     От фолианта её оторвал мягкий голос над ухом.     – Леди Мария, простите мою бестактность, – произнёс высокий человек в чёрно-бордовых одеяниях королевского рыцаря*, улыбаясь бледными потрескавшимися губами. – Но я вынужден вас отвлечь: до меня дошли слухи. Возможно, вас они заинтересуют.     Тяжело вздохнув, девушка подняла взгляд на собеседника. Неужели нельзя дать ей отдохнуть? Но этот высокий светловолосый мужчина с аккуратно уложенными волосами входил в число людей, к которым она прислушивалась и которым доверяла.     – Не извиняйтесь, сэр Эрик, – улыбнулась девушка. – Я рада вас видеть. Правда.     – Королева приказала наблюдать за вами, – прошептал Эрик, наклонившись к Марии и заслонив свет. – Её очень беспокоят ваше здоровье и душевное состояние.     – Она считает, что я больная или сумасшедшая? – удивилась девушка.     – Боюсь, я неудачно выразился. Её интересует ваше самочувствие после потери чувств рядом с одной любопытной реликвией из лабиринта, – пояснил он. – Она считает, что вам теперь показана охота на крупных жертв.     Мария ошеломлённо притихла. Теперь она – подопытная в каком-то зловещем эксперименте Аннализы?     – Я вам ничего не говорил, – заговорщицки подмигнул Эрик. – Ещё у меня есть идея, которую я хотел бы с вами обсудить. Если желаете упрочить своё положение, приходите завтра в библиотеку в девять утра.     – У нас общие проблемы, сэр Эрик, я правильно вас поняла? – подняла брови Мария.     – Вы как всегда проницательны, леди Мария, – расплылся в улыбке мужчина.     Мария не очень любила королеву: помешанная на этикете правительница даже родственников заставляла педантично следовать своду сложнейших правил, отвергнутых аристократами всех сопредельных стран ещё в начале века. Сама охотница считала изощрённый этикет нездоровым пережитком прошлого.     Её собеседник с любопытством посмотрел на книгу в руках девушки.     – Любопытный труд, – прокомментировал он, продолжая улыбаться.     – Согласна, – не стала возражать Мария. – Но многие наши родственники слишком увлечённо его читали.     – Избыток знаний при недостатке мудрости опасен, – понимающе кивнул Эрик. – Не зря, когда всё начиналось, мастер Виллем наказывал бояться могущества крови.     – И не зря, согласитесь? – едко усмехнулась охотница.     – Не зря. Но я по-прежнему верю в лучшее, – прикрыв глаза, ответил мужчина. – Мы совершили много ошибок, но зато получили бесценный опыт. Он поможет избежать ошибок в будущем и найти верный путь.     – Эрик, как вы считаете, какова наша главная ошибка? – печально вздохнув, поинтересовалась девушка.     – То, что мы подменили сомнение и опыт верой, а осторожное любопытство слепым поклонением, – резко помрачнел её собеседник. – Не следовало искать себе богов. Верующий обманывает себя и, что хуже, других.     – Знаете, я совершенно с вами согласна, – признала правоту Эрика охотница. – Всё началось с отчаянных учёных, готовых рискнуть ради знаний и блага человечества. Тогда мы тоже совершали ошибки, но с готовностью признать свою неправоту. При всём азарте мы не забывали об осмотрительности. Но, что главное, наш разум оставался свободен от догм. Я поступила в Бюргенверт, когда Церковь ещё не была основана, и помню начало.     – Сейчас же мы склонили колени перед найденными богами и просим у них знаний и силы, вместо того чтобы искать истину самостоятельно, – покачал головой мужчина.     – Мы ждём милости свыше и творим магические обряды, словно дикари. Церковь Исцеления постепенно становится настоящей церковью. Церковью кровавых обрядов и инопланетных демонов, – яростно прошептала Мария.     – Истинно так, – пробормотал он. – Учёные становятся оккультистами и жрецами.     – Эрик, вы же знаете, почему Лоуренс назвал свою организацию Церковью Исцеления? Три тысячи лет назад, в древнем мире, существовал благородный орден врачевателей, поклявшихся служить лишь одному богу – здоровью людей, физическому и душевному. Лоуренс взял имя того ордена, желая продолжить их дело, навсегда избавить людей от телесных хворей и победить смерть. Во что же Церковь превращается? Куда мы идём?     – Я не знаю, дорогая Мария, я не знаю, – отвернулся Эрик.     ***     Вокруг плясал кровавый туман вроде того, что окутывал колесо покойного Джоула. Слух терзали яростные вопли потусторонних тварей. По низкому небу бешено мчались багряные облака. Словно одержимые неутолимой жаждой, к небесам тянулись острые чёрные клыки исполинских скал неестественных очертаний. Высоко вверху пылала огромная, подавляющая, безумная красная луна.     Мария дёрнулась, попытавшись освободиться. Тщетно. Тело лишь скрутило приступом невыносимой боли.     Скосив глаза, она увидела несколько потемневших от засохшей крови лезвий, торчащих из её тела. Руки и ноги сковывали массивные цепи. Длинные шипы протыкали голени и запястья, не оставляя шансов вывернуться из оков.     Она лежала на покрытом непонятными письменами алтаре из чёрного камня. Антрацитовая поверхность сочилась кровью. Или это её кровь?     Повинуясь отчаянному желанию освободиться, искалеченное тело начало меняться на глазах. Плоть и кровь вспыхнули ослепительным пламенем и истаяли, превратившись в нечто неописуемое. Облако газа, флюида, топорщащиеся десятками бледных дымных щупалец, наполненных призрачным огнём.     Боль исчезла в пламенной вспышке. Марию охватил вырвавшийся из тёмных глубин души дьявольский восторг. Небеса вскипели и осветились лиловым заревом. Прогремел гром.     Отчаянно закричав, девушка проснулась в холодном поту. Голова раскалывалась. Сердце стучало как сумасшедшее, будто норовя выпрыгнуть из груди. Бока ныли пульсирующей болью. Ударившись об изголовье кровати, охотница дрожащей рукой потянулась к графину с водой, стоящему в изголовье кровати. Едва не уронив сосуд, Мария сделала несколько глотков.     За окном лютым волком выл зимний ветер.     Это просто кошмар, твёрдо сказал она себе. При её образе жизни плохие сновидения неизбежны. Нужно забыть и спать дальше.     Сон оказался настолько ярким, что чудовищные образы инфернального пейзажа ещё несколько минут стояли перед глазами Марии. Закутавшись в одеяло, девушка встала и подошла к окну. Остывший каменный пол неприятно холодил ступни.     Явь и сон опасны и негостеприимны. Охотница давно поняла, что мир – опасное и недоброе место. Нет никаких оснований надеяться на хороший исход. Единственная опора – мужество. Единственный надёжный путь – биться за свою правду до последнего и достойно принять вероятное поражение. Надеяться не на что.     Может быть, ещё не поздно сбежать?     Но чего она боится? Смерти?     Мария хорошо помнила свою няню, что ухаживала за ней в детстве. Благообразная старушка казалась примером того, каким должен быть человек на финише жизни. Однако Марии хотелось никогда не состариться. Отчасти поэтому она согласилась на участие в экспериментах с кровью.     Усмехнувшись, охотница подумала, что детское желание наверняка исполнится. Она точно до морщин не доживёт...     ***     Ранним утром с затянутого плотным облачным одеялом неба снова валил пушистый снег. Ветер стих, и холод почти не ощущался. Суетливые голоса прислуги отражались от древних стен замка. Скульптуры, что украшали внутренний двор, оделись в белые шубы.     Со стороны хозяйственной пристройки ветер принёс аппетитный запах жареных грибов. Мария вспомнила, как в конце лета заметила в погребе огромный мешок с сушёными грибами. Не они ли это?     Отойдя в сторону, девушка легла на снег. Стылое ложе не слишком уютно, но холод обещал помочь собраться с мыслями.     Почему бы ей не взять и не уехать? Что держит её в обезумевшем городе? Она может уехать к родителям. Полученное в Бюргенверте образование позволит неплохо устроиться. О чудовищах, культе Великих и прочих ужасах Ярнама можно будет забыть как о страшном сне. Даже жажда крови не является непреодолимой проблемой. Сто граммов свиной крови в день усмирят противоестественную потребность, а достать её можно без проблем где угодно.     Вздохнув, Мария освободила собранные в хвост волосы. Отъезд выглядел благоразумным решением. Но как отделаться потом от мысли, что бегством она предаст своего учителя Германа и всех, кто полагается на неё? Она слишком срослась с Ярнамом. Многие её друзья и родственники останутся здесь, и у большинства из них куда меньше возможностей противостоять угрозам. Она должна остаться, чтобы защитить тех, кто не сможет защитить себя сам. Она должна помочь тем, кто действительно хочет защитить город. Если потребуется, отдать жизнь ради спасения других. Это её долг как Браге**. Плата за почёт и положение.     Дёрнув себя за светлую прядь, девушка зажмурила глаза. Проклятое аристократическое воспитание. Родись она простой горожанкой или крестьянкой, всё было бы намного проще. Она имела бы право заботиться только о своей жизни. Но в неё с детства закладывали мысль, что благородное происхождение налагает определённые обязательства перед обществом. И сбежать в час опасности, когда городу угрожает беда – значит потерять честь и лицо. Это куда хуже смерти.     Королева Аннализа и её приближенные одержимы идеей обретения могущества Великих, как и церковники. Царят раздоры и распри. Покушение на неё лишь крошечный фрагмент общей картины. Люди всё чаще обращаются в чудовищ. Неописуемые кошмары птумерианских лабиринтов поднимаются на поверхность лунными ночами. Знатоки тайного шепчут о скором пришествии безымянного ужаса, зловещего посланника иных миров. Она не имеет права оставить город. Не важно, что ждёт её саму. Нельзя бросать людей наедине с чудовищами и безумцами. Возможно, она погибнет. Пусть даже она переродится во что-то отвратительное. Нельзя посрамить честь и трусливо сбежать, как последний дезертир.     Ещё остались те, кто думает о благе города, а не о эфемерном могуществе и обычной власти. В Хоре, в Кейнхёрсте, в Бюргенверте. Пора действовать. Ярнам надо спасать. Но сначала нужно понять, что именно следует сделать.     Воспряв духом, Мария поднялась на ноги. Откинув назад волосы и отряхнувшись от снега, охотница направилась к внутренним воротам замка. Теперь она не отступит.     Первым делом надо подготовиться. В любом бою главное – подготовка. А впереди много битв. Придётся бороться не только с чудовищами и людьми. Врагами будут умственная слепота, фанатизм, жестокость и безрассудство. Как чужие, так и её собственные.     Галереи и залы замка как всегда встретили её тусклыми огоньками свечей, снующими туда-сюда людьми и эхом множества голосов. Могучие рыцари, прекрасные дамы, умудрённые государственные деятели, закалённые войной полководцы привычно взирали на неё с многочисленных портретов. Среди них встречались и её предки. Она не могла подвести всех их.     Дама в пышном фиолетовом платье проводила девушку неприязненным взглядом. Мария решила, что ей нет дела до таких недоброжелателей. Пусть распускают глупые сплетни. Репутация в свете – ничто. Глупое развлечение для одуревших от безделья людей.Примечание к части