Текст книги "Жажда Крови (СИ)"

Автор книги: Александр Булан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

     Старый знакомый

     Хмурая и злая, Мария слезла с лабораторного стола. Ей отчаянно хотелось отмотать время назад, в те далёкие и прекрасные времена, когда в её жизни отсутствовали чудовища, потусторонние силы и вездесущая кровь. Она всем сердцем желала вернуться в то лето, когда перед ней впервые открылись двери Бюргенверта. Чтобы развернуться и отправиться домой.     Ей вспомнился прекрасный яблоневый сад рядом с усадьбой родителей. Какая мягкая и зелёная там трава! И цветы: голубые, сиреневые, белые... В Ярнамском королевстве таких не растёт. Нанятый учитель заставил её выучить их имена на высоком наречии*. Он же давал ей уроки игры на пианино, вопреки её нежеланию садиться за инструмент. Тогда она злилась, но теперь девушка преисполнилась благодарности к старику. Каждый осколок прошлого – драгоценный лучезарный самоцвет в сгущающейся тьме.     Кто знал, что так получится? Судьба играет краплёными картами. Она – величайший обманщик. Мы редко получаем действительно то, чего ожидаем, подумала охотница.     Нахлынула горечь. Как дым от сожжённых тел, как боль в старой ране. Теперь назад пути нет. Она слишком глубоко вросла в Ярнам, и город в ответ пустил корни в ней. Той беззаботной белобрысой девчонки, что зачитывалась медицинскими трудами и словарями забытых языков, лёжа под яблоней, больше нет. Невинной беззаботной души, что от чистого сердца желала добра всему миру, от небесной птахи до копошащейся в траве букашки, больше нет. Бедняжка умерла, того не заметив. Её убили когти и пули, равнодушие и ненависть, холодный расчёт и кровавая жажда.     Что осталось? Теперь она – охотник. Боец, рождённый нечеловеческой кровью давно сгинувшей в песках времени расы. Предназначенный для защиты города от того, что люди сами пригласили на свои улицы. Предназначенный сохранять в тайне великое пренебрежение будущим человечества. Совершенный механизм убийства. Крепнущий с каждой новой жертвой. Кормящийся на смертях. Отвратительный кровопийца.     Кровь властно зовёт дальше. В полную призрачного огня пустоту, где не останется места человеческому. В обитель безумных космических богов. Жизнерадостная и дружелюбная Браге давно погибла, и охотница Мария стала смотрительницей могилы, оберегающей прекрасные, но мёртвые воспоминания. Что придёт на смену смертельно опасной ученице Германа, если она проживёт достаточно долго? Девушка боялась даже задумываться об этом существе.     Домой не вернуться. Потому, что возвращаться уже некому. Всё же жалко, что нельзя вернуться назад.     – Мария, как ты чувствуешь себя? – заботливо спросила Ром. – Что-то ты совсем затужила.     – Я просто думаю о том, как хорошо было бы обратить время назад, – вздохнула охотница.     – Это не по силам даже Великой Кос, – печально улыбнулась Ром. – Да что говорить о ней: чудовищный властитель времени и пространства, скрывающийся за пределами всех миров и измерений, великий страж путей и врат, не способен вернуть прошлое. Можно лишь попытаться вернуть то, что унесла река времени. Время можно заставить течь назад, но настоящее прошлое всегда уходит навсегда.     Мария зябко поёжилась. От резкого порыва промозглого ветра задребезжали окна.     – Но мы можем попытаться изменить будущее, действуя в настоящем, – окончила учёная. – Сама понимаешь.     Пригласив охотницу снова последовать за собой, Ром вывела её из лаборатории и заперла дверь. Сухо щёлкнул замок.     – Наш общий знакомый занимается чумой Зверя, – сказала она. – Он будет рад тебя видеть.     – Дай мне догадаться, – через силу улыбнулась Мария. – Ян?     – Да, – кивнула Ром.     Ян Горак в студенческие годы прослыл большим дамским угодником. На последнем курсе он отчаянно старался завоевать сердце Марии. Ранее он настойчиво добивался расположения Ром.     Миновав коридор и спустившись на первый этаж, подруги разминулись с сутулым мужчиной в давно нестираном пальто. Лицо неряхи показалось Марии смутно знакомым. Мужчина шёл, уткнувшись взглядом в пол и бормоча под нос нечто нечленораздельное.     – Кто это? – спросила охотница учёную.     – Не помню. Кто-то из сновидцев, – пожала она плечами. – Последнее время они зачастили к Виллему. Поговаривают, это связано с рыбацкой деревушкой.     – Деревушкой? – удивилась Мария. – Я думала, сновидцы интересуются кошмарами и грёзами, а не деревнями и рыбной ловлей.     – Они видели в снах путь к затерянной деревушке на противоположном от Бюргенверта конце озера, – понизила голос Ром. – Никто из ярнамитов не знает о ней. Деревню скрывает чья-то могучая воля. Виллем верит, что в ней мы найдём ответы на наши вопросы. Те места озарены величием Матери Кос. Сновидцам открылось, что жители деревни бессмертны и знают недоступные нам тайны Вселенной. Местные обитатели живут рыбной ловлей и выращиванием моллюсков. При этом почти не общаются с внешним миром. Они неподвластны чуме Зверя и знают секрет исцеления от этого проклятия.     Мария хотела расспросить подробнее о странной деревне, но нахлынувшая дурнота заставила промолчать. В глазах потемнело, мир наполнил неразборчивый зловещий шёпот.     Оказавшись на улице, охотница плотнее закуталась в плащ. Мария неприятно удивилась: раньше она куда легче переносила морозы. Тем более, сейчас вовсе не так уж холодно.

     Дело не в погоде, поняла она. Произошедшее лишило её самообладания. Хотелось забраться в укромную норку и тихо молиться, чтобы все тревоги и опасности прошли мимо.     Надо собраться, сказала себе Мария.     Пройдя по присыпанной снегом дорожке до лекционного корпуса, Ром повернула на невзрачную тропинку, ведущую к одноэтажному зданию из красного кирпича. Явно недавней постройки, подумала охотница.     – Вот и домик Яна, – указала пальцем учёная.     ***     Внутренняя обстановка оказалась весьма неожиданной. Комната, что увидела Мария, миновав прихожую, больше подходила дому состоятельного горожанина, чем научной лаборатории. Отсутствовало химическое и медицинское оборудование, зато на полу лежал пятнистый ковёр. На изящном дубовом столике красовался дорогой фарфоровый сервиз. Богато отделанные напольные часы мерно выстукивали секунды. В тяжёлых шкафах тёмного дерева виднелись ряды книг. На стене висел натюрморт в резной раме. На картине был изображён огромный подсолнух в деревянной миске. Подоконник украшала медная статуэтка уродливой горгульи, покрытая патиной.     – Леди Мария! Ром! – оторвался от чтения стопки исписанных корявым почерком бумаг невысокий мужчина с пышными рыжими бакенбардами. – Я глубоко польщён тем, что вы почтили своим посещением моё скромное пристанище!     – Рада видеть тебя, Ян, – улыбнулась Мария. – Твоя лаборатория весьма необычна.     – В отличие от простаков из лабораторного корпуса, мы понимаем, что открытия рождаются не в немытых пробирках, а в умных головах вроде моей, – ухмыльнулся Ян. – К тебе, Ром, замечание по поводу обитателей лабораторного корпуса не относится. Ты талантливейший исследователь.     – Ну а всё же почему у вас нет привычного оборудования? Как искать лекарство без образцов, реактивов и прочего? – удивилась охотница.     – Дело в том, что у нас нет необходимых средств, нет лаборатории, и мы занимаемся изучением птумерианских летописей и трактатов, – понурился Ян. – Ректор безразличен к нашей работе, а глава нашей кафедры считает, что мне вовсе здесь не место.     – Что именно вам не дают делать? – решила попробовать найти выход Мария.     – Названного тобой ранее, – наклонил голову на бок Ян. – Различных материалов вроде образцов крови чудовищ, редких реактивов. Что-то мы делаем в лабораторном корпусе, но обычно там заняты все помещения.     – Ян, расскажи мне подробно о твоей работе и напиши список необходимого, – сказала охотница. – Возможно, я смогу заказать материалы и оборудование через Кейнхёрст.     ***     Когда Мария вышла из ворот университета, время уже подошло к полудню. Ром оглянулась на высокую ограду и поторопилась назад.     – Мария, дорогая, мне нужно идти. Спасибо большое, что пришла в это нелёгкое время. Я буду рада видеть тебя вновь, – попрощалась она. – Прости меня за то, что я сделала. Пойми, это лучший выбор.     – Сердце подсказывает мне, что лучший выбор давно упущен, – покачала головой охотница, провожая подругу взглядом.     Вместе с Яном они дошли до самой опушки леса. Ветер нагнал тёмные снеговые облака, и с неба падал крупный липкий снег. Мария решила выбрать необычный путь до Ярнама, предпочтя удобной дороге извилистую лесную тропу.     – Надеюсь, вы возьмёте карету? – спросил Ян. – Путь через лес долог и неудобен.     – Я срежу через опушку, – ответила девушка. – Меня ждут на дороге. Конюшня переполнена, и извозчик сообщил, что подождёт за воротами Бюргенверта.     Повисла неловкая пауза. Собеседник Марии явно собирался с духом, чтобы сказать что-то важное.     – Возможно, мои слова прозвучат глупо и напыщенно, но недели, что я провёл с тобой, вошли в ряд лучших в моей жизни, – тихо произнёс Ян. – Я до сих пор люблю тебя слепо и бескорыстно.     – Я тебя не забыла, – так же тихо ответила Мария. – Но почему ты говоришь это?     – Я знаю, что вы хотите сделать с собой, – процедил учёный сквозь зубы. – Я долго думал, что скажу вам, но сейчас понял, что все мои доводы уже ничего не стоят.     Ян стоял, сжав кулаки и уперев в девушку яростный взор.     – Всё летит в пропасть! – крикнул он. – Виллем учил: «Бойтесь древней крови!». Но никто не внял предупреждению, даже он сам! И что теперь? Женщина, в которую я влюблён, собирается превратить себя в скользкую тварь! Соседи, приглашавшие меня на чай, пытаются меня сожрать! Человек, вдохновлявший меня на пути познания, намеренно сводит себя с ума!     – Я делаю всё, что могу, – бессильно зажмурившись, ответила Мария. – Я тоже не хочу потерять человеческий облик.     – Я боюсь того, чем ты станешь, – пробормотал Ян. – Страшусь того, чем станем мы все. Прости меня. Я беспомощен и разбит, словно корабль, выброшенный бурей на мель. Меня ужасает твоя участь, милая моя Мария, прекраснейшая роза в увядающем саду моей жизни.     Не в силах подобрать слова утешения, девушка крепко обняла друга, коснулась губами его колючей щеки и быстрым шагом скрылась в лесной чаще.     ***     Лес встретил Марию подозрительным молчанием. Снегопад вскоре сменился стылым дождём. Царили сырость и холод.     Нещадно ломило левую руку, пострадавшую во время ритуала. Благодаря вливанию целебной крови царапины зажили, но под кожей при каждом движении будто шевелились осколки стекла. Мария пожелала поскорее очутиться в удобной карете.     Больные, иссохшие деревья клонили свои отяжелевшие головы к гнилой земле. Здесь начиналось старое кладбище, на котором похоронили первого покойника задолго до основания Бюргенверта. С тех пор кладбище пополнилось сотнями могил.     Мария не боялась мертвецов и кладбищ. Бояться стоит живых. Труп, неважно чей – человека или чудовища, даже будучи заразным не столь опасен, как живой. Рано или поздно понимаешь, что любой, кто смертен, не так уж опасен в конечном счёте. Каждому найдётся своя пуля. Кладбище – наглядная демонстрация уязвимости смертных.     Вот только Великих не убить, по крайней мере до конца. Уничтожение зримого воплощения разрушает лишь малую часть Их существа. Всё равно, что отрубить руку. Только Великие способны ещё и восстанавливать утраченную видимую составляющую. Потому что Они вне времени, вне жизни и вне смерти. Великого можно лишить силы, но не убить.     Ром права. Мария ужасалась её словам, но не могла не увидеть в них зерно истины. Смертным людям не победить в игре, устроенной Великими. «Чтобы одолеть демона, нужно стать демоном», вспомнила охотница старинную пословицу.     Слишком тихо. Нехорошая тишина. Мария знала, что в самой старой и запущенной части кладбища среди надгробий и узловатых корней гнездятся змеи. В последний год змеиное племя столь расплодилось, что приходилось истреблять гадов ради спокойствия жителей близлежащей деревни.     Ходила легенда, что в лесу обитает чудовищная змея, размерами подобная мифическому василиску. Самые смелые рассказчики утверждали, что змея выкармливает двух детей человеческого рода, отличных от обычных людей зеленоватым цветом кожи. Но, разумеется, Мария не верила в подобную чепуху.     Местная деревня возникла до того, как у скал поднялся ввысь Соборный округ. Год назад пятнадцать жителей деревни стали жертвами чудовища, и многие из выживших пожелали покинуть место трагедии. Деревня опустела. Вскоре её облюбовали тёмные личности всех мастей. Оставшиеся жильцы зарабатывали на жизнь торговлей краденым и другими сомнительными делами. Простые горожане избегали этих мест: путник рисковал стать жертвой ограбления или побоев.     Но Мария не собиралась идти через лес. Свернув с тропинки, за деревьями она увидела ведущую в город дорогу и одинокую карету. Приблизившись, она махнула рукой извозчику.     – Леди Мария, я уже заждался вас! – всплеснул руками извозчик.     – Извини, Драгош, дела задержали, – вздохнула охотница.     ***     От тряски Марию потянуло в сон. От всех щелей тянуло холодом. Устроившись поудобнее, охотница решила подремать. Но пугающе обострившееся внутреннее зрение показывало слишком зловещие картины, и сон никак не приходил.     Во влажной лесной почве, точно черви в трупе, копошились отвратительные змеи. Источая яд, они наводили ужас на лесных обитателей. Скоро им станет нечего есть, и твари поползут к человеческому жилью.     Это не обычные змеи. Над скользкими тварями словно висела багровая туча. Какая-то сила подпитывала мерзких созданий, заставляя вырастать до исполинских размеров.     Деревья больны. Красивые породы вымирали, оставались лишь великаны с толстой тёмной корой, да и тех с потеплением подточат армии вредителей.     Из старых могил поднимался гнилостный дух. Тлетворные испарения отравляли лесной воздух. От клубящихся в воздухе миазмов сжималось горло.     Жители затерянной деревни, почти лишённые доступа к крови, пропитывались едким воздухом умирающего леса. Их слабые тела просили красной панацеи, как если бы они постоянно участвовали в кровослужениях. Они ненавидели Ярнам, по кусочку поглощающий их лес, и в чернеющих сердцах находили приют змеи.     На головокружительной высоте, у самых хмурых облаков, плясали бесформенные тени, призраки потаённых кошмаров. Наступит ночь, взойдёт луна, и тени спустятся на дорогу, поджидая запоздалого путника, чтобы свести с ума и поглотить без остатка.     Над Ярнамом сгущался красный мрак. Под луной снова прольётся кровь. Чудовища проснутся в людях, и этой ночью страх вновь будет править улицами, подумала Мария.     ***     Выйдя из кареты неподалёку от Соборного округа, охотница заплатила извозчику и огляделась по сторонам. Шёл холодный дождь, и пустынная улица утопала в лужах. Редкие прохожие торопились скорее забраться под крышу.     Свернув в переулок, девушка быстрым шагом направилась в сторону мастерской Германа. Быстро промокнув, она недовольно жмурилась, когда промозглый ветер бросал холодные капли в глаза.     Закопчённые стены построенных почти вплотную трёх-четырёх этажных домов не пускали вниз дневной свет. Узкие запутанные улочки лежали в темноте. Под ноги попадались мусор и помои. Не все местные дома были снабжены канализацией, и некоторые жильцы избавлялись от отходов по старинке.     Этот район пользовался не лучшей репутацией: здесь располагался известный в городе публичный дом и несколько питейных заведений, известных пьяными потасовками и скандалами.     Завидев впереди знакомую фигуру, Мария немало удивилась. Невысокий худой человек в шикарной, более подходящей официальному мероприятию шляпе быстрыми шагами вынырнул из заваленного хламом переулка.     – Валентайн! – окликнула девушка охотника, выходящего из двери дома за аляповатой статуей плачущей женщины.     – Здравствуй, Мария. Сейчас ты спросишь, что я здесь делаю, – предрёк Валентайн. – И выскажешься о моём моральном облике.     Охотник выглядел неважно. Красивое правильное лицо осунулось и приобрело нездоровый синеватый оттенок. Когда-то идеально подстриженные усики отросли, превратившись в неопрятные усы. Под большими внимательными глазами залегли тени. На подбородке пробилась щетина. Даже походка стала дерганой и резкой.     – Я не жена или мать тебе, чтобы беспокоиться о твоём моральном облике, – бросила Мария. – Ходишь по распутным женщинам – ходи, это твоё дело.     – Вижу, ты меня осуждаешь, – расхохотался Валентайн, когда охотница поравнялась с ним. – Но что можно сказать про обитателей Кейнхёрста?     В тоне охотника появилось что-то вызывающее, злое. Он и ранее насмешничал и отпускал язвительные колкости в адрес споривших с ним людей, но никогда ранее насмешки Валентайна не звучали как оскорбления.     – Я не стану говорить за всех, но лично я не позволяю низменным страстям управлять собой, – твёрдо ответила Мария, жестом показав короткую дорогу к Соборному округу. – Сегодня служишь похоти, а завтра сдаёшься перед жаждой крови.     – Ты говоришь как одна из церковных лицемеров, – покачал головой охотник. – Плотские утехи усмиряют во мне чудовище. В любом случае, человек имеет право на удовольствие. Ничего другого у нас нет. Остальное ценно лишь настолько, насколько приближают нас к блаженству. Согласись, удовольствие – единственная мера блага, принимаемая сердцем.     Черты лица охотника заострились, приобретя неприятное сходство с жертвами заразы Зверя. В глазах блеснул дикий огонёк.     – Может, навечно подключить тебя к капельнице с морфием? Не думаю, что ты желаешь только удовольствий, – отрезала охотница. – Удовольствие побочно. Здесь Лоуренс прав.     – Не надо, Мария, – самодовольно улыбнулся Валентайн. – Не говори, что ты никогда не искала любви мужчины или не наслаждалась бокалом пьянящего напитка.     – Я никогда не позволяла удовольствию подчинять себя, – сказал она.     – Когда сегодня ночью будешь упиваться кровью очередной жертвы, вспомни мои слова, – усмехнулся охотник.     – Валентайн, я вижу, что ты теряешь самоконтроль, – жестко произнесла девушка, остановив товарища и резко развернув его лицом к себе. – Расскажи Герману. Тебе нужен отдых от крови и наблюдение врачей.     На виске охотника яростно запульсировала жилка. Из горла вырвался тяжёлый хрип. Левое веко задёргалось в нервном тике.     – Что ты понимаешь, избалованная королева! – заорал он, брызнув слюной. – Я вижу, что тебя питает кровь, которая никогда не коснётся моих губ!     Валентайн происходил из семьи зажиточных горожан и тоже никогда не бедствовал. Однако с юности он очень не любил аристократию, считая её паразитическим слоем общества и рассадником пороков. Его всегда раздражали чужие привилегии, реальные и мнимые.     – Ты сошёл с ума, Валентайн? – холодно ответила Мария, посмотрев на того сверху вниз. – Герман требует от меня не меньше, чем от других. Меня никто никогда не баловал. От меня с детства требовали безупречности! Сейчас не время для сословных ссор. Мы охотники. Мы равны.     Валентайн бешено мотнул головой, едва не уронив шляпу.     – Что касается той крови, то, будь моя воля, я бы и пальцем к ней не прикоснулась! – прошипела девушка. – Успокойся! Ты не в себе.     – Допустим, – неожиданно присмирел охотник. – Я просто хочу получать радость от жизни, грозящей оборваться в любой день. Это не много, верно? Не суди меня...Примечание к части

     *Имеется в виду латынь. В игре можно неоднократно слышать песнопения на латыни. Можно предположить, что этот язык играет в мире Bloodborne ту же роль, что играл в реальной Европе многие века: роль языка науки и богословия. Но слова «латынь» я не использую, так как мир всё-таки другой, и нашего Рима там скорее всего нет. Словосочетание «высокое наречие» достаточно обтекаемо, и в то же время подходит по смыслу.Как всегда, прошу указывать на все замеченные недочёты.>Ночная охота

     Заходящее солнце окрашивало городской смог в болезненный оранжево-красный цвет. Тяжёлая, похожая на синяк туча наползала на город, угрожая погрузить лабиринты узких улочек и тихих двориков во мрак ещё до наступления ночи. Тоскливо завывал ледяной ветер. Под ногами спешащих охотников влажно чавкал мокрый снег. На улицах не осталось прохожих – с пришествием темноты жители Ярнама старались укрыться под защитой мощных оконных решёток и прочных дверей. Хотя Церкви пока удавалось скрывать существование чудовищ от приезжих пациентов, местные давно знали печальное положение дел.     Поёжившись, Мария передёрнула плечами. Её не отпускало пренеприятнейшее ощущение, будто в тенях, сгустившихся меж голых деревьев, тянущихся из глухих подвалов и танцующих за рядом уродливых статуй плакальщиц, скрывается нечто живое и опасное. Но стоило подойти поближе и поднять лампу над тёмным местом, как наваждение проходило.     Это просто нервное перенапряжение, сказала себе охотница.     Дорога резко уходила вниз. Ветер бил в спину, пробирая до костей могильным холодом и подталкивая навстречу ужасам ярнамской ночи. Печная гарь, обычный спутник крупных городов, немного рассеялась, но свежим воздух так и не стал.     Услышав позади ругательство, Мария обернулась и быстро оглядела свой отряд.     Гисберт держится молодцом. Внимательно смотрит по сторонам и не болтает. Хороший получился бы охотник. Но Герман рассказал, что новичок подумывает бросить нынешнее ремесло и покинуть Ярнам.     Люциус. Этот опытный и глупостей не наделает. Мария узнала его оружие: в руках охотника лежал тяжёлый тесак-пила*, способный легко пробить шкуру большинства чудовищ. Если владелец нажимал рычажок на рукояти, оружие раскладывалось в хлыст, состоящий из десятка гибко сцепленных лезвий.     Ото** со своим нелепым самодельным ружьём, закутанный в потрёпанный серый плащ. Герман недолюбливал Ото, хамоватого и подчёркнуто независимого. Ходили слухи, что Ото хочет собрать свою команду охотников и основать свою мастерскую, независимую как от Церковной мастерской, так и от Германа.     Наконец, церковники Григор и Лорни. Первый, светловолосый и невысокий, в принятом у работников Церкви чёрном одеянии, всю дорогу задумчиво теребил рукоятку пистолета и нервно озирался. Новичок? Она не успела расспросить Германа. Лорни охотница знала по одной из прошлых охот, и отнюдь не с лучшей стороны.     К счастью, новых покушений пока не ожидалось – Ярнам не подземелья Птумеру, и скрыть преступление не получится. Единственная опасность – та, что проснулась с заходом солнца.     Через прореху в облаках пролился призрачный свет. Бледный месяц посеребрил снег миллионом тусклых хрустальных огоньков. В воздухе заструились отголоски неземных песнопений. Резко похолодало.     – Осторожнее, скользко, – предупредил Люциус.     – Наледи по всему Ярнаму нам только не хватало, – проворчал Ото, поправляя пояс с боеприпасами.     – Пахнет луной, – с диковатым блеском в глазах заметил Григор, шумно втянув ноздрями воздух.     Здесь начинались кварталы Старого Ярнама. Эта часть города появилась задолго до Церкви Исцеления и сохранила множество образцов старинной архитектуры. Над рядами черепичных крыш возвышалась древняя башня, оставшаяся с тех времён, когда орды варваров с востока осаждали крепость Ярнамор****, а самого города ещё и в помине не было. Башню неоднократно реставрировали, и её маленькие окна-бойницы зорко следили за округой. Путнику, оказавшемуся в Старом Ярнаме, казалось, что он перенёсся на три столетия в прошлое: настолько сильный здесь стоял дух старины.     – Кто идёт?! – раздался хриплый окрик.     Навстречу охотникам вышел высокий мужчина в поношенной одежде. В руке неизвестный держал зажжённый факел. Ярнамит выглядел чрезвычайно нездорово: серое, осунувшееся лицо сочеталось с шаркающей походкой и тяжёлым дыханием. За спиной неизвестного стояло трое его товарищей с ружьями и саблями.     – Охотники! – откликнулась Мария.     – Проходите! Пока всё спокойно! – отступил в сторону серокожий.     Стало видно, что остальные трое горожан также не могут похвастаться здоровым румянцем.     – Почему в последнее время здесь стало так много серых? – прошептал Гисберт, подойдя к охотнице.     – Церковь вводила всем желающим кровь, дающую иммунитет к большинству болезней. Но в этой части города живёт несколько старых семей, считающих себя истинными ярнамитами в противовес тем, чьи рода не обитают в этих землях пятьдесят поколений. Считая себя выше, они заключают браки преимущественно с такими же, – начала объяснять Мария. – Неизбежное вырождение привело к тому, что их тела плохо переносят любое кровослужение. Их кровь приобретает пепельный оттенок, а кожа сереет.     – Из-за этого они обращаются в чудовищ? – опасливо оглянулся на человека с факелом Гисберт.     – Пепельная болезнь ослабляет естественную сопротивляемость чуме Зверя, – кивнула девушка.     Над Старым Ярнамом нависали скалы. Если наверху последние лучи ещё пробивались к земле, то здесь царила ночь. Перейдя через горбатый каменный мостик, Мария увидела группу охотников, направлявшихся к местному храму Церкви. Там хранилась одна из Святых Чаш Птумеру. По неизвестным причинам чудовищ неодолимо тянуло к ней.     – Наш участок – квартал вокруг склада льда, – громко объявила охотница. – Разделяемся на две группы по три человека. Гисберт и Ото со мной. В другой тройке Люциус – старший. Маршрут как планировали, только не забывайте заглядывать в переулки. Есть вопросы?     – Дома осматривать? – спросил Люциус, проверяя пистолет.     – Только при явной необходимости, – ответила Мария. – Больше вопросов нет? Пусть хорошая кровь укажет вам путь.     Вдалеке раздался бешеный рёв. За ним последовали выстрелы.     Мария зажгла лампочку на поясе. Гисберт поймал себя на мысли, что боится отходить от своего командира. В сегодняшней ночи таилось что-то невероятно жуткое. В прошлые охоты это леденящее чувство проявлялось гораздо слабее. Тьма казалась исполинским чудовищем, готовым в любой момент сожрать маленьких дерзких людишек. По спине новичка побежали мурашки.     – Почему обратившиеся обычно сразу лезут на улицу? – слабым голосом спросил он Марию, желая не столько узнать ответ, сколько надеясь почерпнуть храбрости из её уверенного голоса.     – Думаю, хотят окунуться в ночь. Подставить себя лунному свету, – прошептала охотница. – Поэтому пока улицы патрулируются, жители в безопасности. Даже если обратился твой сосед по комнате, он пойдёт подышать свежим воздухом перед тем как вцепится тебе в глотку.     Именно поэтому гулять по ночам в Ярнаме вдвойне опасно. Можно не только оказаться съеденным, но и попасть под горячую руку охотников.     Гисберт нервно кивнул.     ***     Снег мягко хрустел под ногами. Ночная стужа превратила лужи в лёд. Закопченные старинные домики выглядели мрачными склепами. Тоскливые завывания ветра в переулках сливались в плач по обречённой человеческой расе. Отзвуки выстрелов изредка разрывали мёртвую тишину. Стоны избиваемых ветром голых деревьев напоминали скрип виселиц. Мертвенно-бледный серп луны презрительно скалился с равнодушных небес.     Порыв ветра принёс ужасающий вопль. Бесконечно злобный, ненасытно голодный. Крик зазубренным лезвием полоснул по слуху и затих на высокой длинной ноте.     – У бакалейной лавки, – коротко бросила Мария.     Взяв оружие наизготовку, охотники пошли на звук.     В центре небольшой площади перед бакалейной лавкой располагался колодец с покосившейся крышей, накрытой снежной шапкой. Справа – тёмный провал переулка, ведущий на соседнюю улицу. Слева – небогатого вида двухэтажный жилой дом. Напротив лавки возвышалась стена склада льда, давно почерневшая от копоти.     Дверь дома распахнута настежь, заметил Гисберт.     На землю полетела склянка с едкой кровью – приманкой для чудовищ.     – Гисберт, назад! – крикнула охотница, увидев, что новичок встал в опасной близости от переулка, отойдя слишком далеко от товарищей.     Выхватив пистолет, Мария выстрелила в темноту переулка и стремительно отпрыгнула к двери бакалейной лавки. Ото поднял своё нелепое ружьё и всадил пулю в вынырнувший из мрака изломанный силуэт. Замешкавшись, Гисберт попал под яростные удары когтистых лап. Отлетев к стене дома, охотник на мгновение потерял сознание.     Изъязвленную шкуру чудовища покрывал блестящий чёрный мех. Вытянутые челюсти твари ужасали обилием острых как иглы зубов, выросших в два ряда. Из черепа обратившегося торчали уродливые костяные выросты, отдалённо напоминающие недоразвитые оленьи рога. На боку твари зияла страшная пульсирующая рана. Мария с ужасом поняла, что видит в ране чудовища зубы и два извивающихся языка-щупальца: у обратившегося появилась вторая пасть.     Чудовище приготовилось прыгнуть на оглушённого новичка. Но Ото не сплоховал. Злобно оскалившись, охотник вонзил штык в шею обратившегося.     Издав бешеный вопль, тварь замахнулась лапой, но Ото умело ушёл из-под удара. Мария сполна воспользовалась замешательством чудовища. Дважды взлетело лезвие Ракуйо, отрубив обратившемуся левую кисть и ужалив под левую лопатку.     Взвыв, тварь бросилась к колодцу. Темноту разорвала ослепительная вспышка, и по чёрному меху побежали ярко-голубые электрические разряды.     Когти чудовища металлически блеснули в лунном свете. За долю секунды до удара охотнице удалось поднырнуть под лапу твари, и когти бессильно полоснули по крышке колодца, оставив пугающе глубокие царапины.     Прогремел новый выстрел. Ото попал обратившемуся в голову, едва не задев оказавшуюся на линии огня девушку. Мозг чудовища брызнул на снег серо-розовыми ошмётками. Но тварь даже не упала.     Разъединив Ракуйо на два клинка, Мария обрушила на чудовище град ударов.     Внутри чудовища танцевало сияние неописуемого человеческим языком цвета, поднимаясь и опадая в такт пульсирующему свисту. Девушка никогда не видела ничего подобного, но ей подумалось, что раньше она просто не замечала всего.     Мария поняла, что теперь видит и слышит каждую жилку своего тела. Чувствует, как пылает и поёт её собственная кровь.     Чудовище отскочило на шаг. Разбитый выстрелом череп твари разделился надвое, ощерившись десятками бритвенно-острых зубов. Присев, обратившийся приготовился прыгнуть.     Но охотники снова опередили своего противника. Пуля Ото перебила отродью колено. Сконцентрировавшись на силе своей крови (что оказалось легко как никогда!), Мария сделала резкий выпад, целя в середину грудной клетки врага. Девушка почувствовала, как вспыхнула слепящим пламенем её собственная кровь, как запела текущая по венам и капиллярам красная жидкость.     Вонзившись в изуродованную плоть, лезвие Ракуйо пробило грудину и достало до позвоночника. Когти полоснули девушку по руке, разорвав рукав и оставив длинные кровоточащие порезы, а от электрического удара потемнело в глазах. Уперев ногу во врага, Мария с усилием выдернула клинок и наносила удар за ударом, не обращая внимание на боль.     Победа осталась за охотниками. Тварь рухнула на залитый кровью снег бесформенным изрубленным комком. Отголоски пролитой крови залечили раны.     Глаза нестерпимо жгло. Тому виной яркая вспышка или нечто другое – Мария не знала. От выстрелов Ото и безумного визга противоестественного отродья звенело в ушах. В руку будто вбивали раскалённые гвозди.     Превозмогая боль, Гисберт поднялся на ноги. Осмотревшись, он с облегчением понял, что чудовище мертво.     Посмотрев на себя, он застонал и упал на колени. Вместо правого плеча и половины грудной клетки новичок увидел окровавленное мясо и залитые кровью обрывки одежды. Словно на скотобойне в деревне, отрешённо подумал он.     Тогда он помогал дяде резать жирного борова, и тоже измазался в крови. Теперь всё повторяется, только искромсали его самого...     ***     У Марии оказалось достаточно пузырьков с кровью. Пошла в дело и кровь убитого чудовища. Гисберт выжил, но еле держался на ногах.     – Надо отвести Гисберта в безопасное место и сообщить о происшествии, – сказала охотница.     – В чём проблема? – кивнул Ото на дом с приглашающе распахнутой дверью.     На пороге показалась пожилая женщина в сопровождении поджарого парня с ружьём.     Увидев труп обратившегося, парень нервно ойкнул и вскинул ружьё.     – Вольф! Зачем ты пошёл гулять в ночь охоты? – обескураженно и жалко запричитала старуха.     – Госпожа, соблаговолите приютить раненого? – обратилась Мария к женщине. – Мы заберём его с рассветом.     – Если он не буйный, – неожиданно легко согласилась старуха. – Вольф, почему... проклятая королева-осквернительница... Церковь, защити нас...     Слушая бормотанье женщины, Мария ужасалась тому, насколько глубоко ложь Логариуса проникла в умы горожан. Заражение началось с Церкви! Кровь Кейнхёрста нечиста с точки зрения церковников, но её переливание никогда не приводило к превращению. Зато сколько человек обратилось чудовищами после ритуалов Церкви!     Кем был этот Вольф, что сейчас лежит в снегу омерзительным трупом? Родственник хозяйки или просто постоялец, ставший другом? Кем он работал? Продавцом? Разнорабочим? О чём мечтал? Кого любил?     Охота продолжается. Время для сантиментов наступит после восхода солнца. Им с Ото придётся работать вдвоём. Это опаснее, но лишних людей сейчас ни у кого нет. А чудовища не должны дожить до рассвета.     ***     Охота на чудовищ шла своим чередом. Едва не пострадали Вилмар и церковная охотница Генриетта, когда нацеленная в чудовище пуля повредила газовый фонарь в одном из домов. К счастью, начавшийся пожар удалось быстро потушить.     В особняке неподалёку от часовни Святой Чаши обратилось сразу четверо. Охотникам пришлось приложить немалые усилия, чтобы уничтожить чудовищ. Одна из тварей вернулась в свой дом и убила двух человек.     Без вести пропал церковный охотник Арнольд. Позже церковники тщательно обыскали местность вокруг часовни, где предположительно исчез охотник, но не обнаружили никаких следов. Позже Герман высказал версию, что Арнольд дезертировал и покинул Ярнам под покровом ночи. Однако Людвиг и товарищи пропавшего резко отвергли это предположение.     ***     Обернувшись, Ото вопросительно посмотрел на Марию. В полусотне шагов от охотников по улице брёл человек, с ног до головы закутанный в грязное покрывало.     Нет, не человек, поняла девушка, присмотревшись. Обратившийся, всё ещё похожий на человека. Но убедиться необходимо.     Услышав шаги, существо обернулось. Тряпьё скрывало очертания лица, но тёмно-серые лапы с острыми чёрными когтями не оставляли сомнений.     Коротко взвыв, тварь попыталась убежать, но тяжёлая ружейная пуля сбила её с ног. Подняться ей уже не позволили: острейшее лезвие Ракуйо отделило голову от тела.     – Первый раз вижу, чтобы отродья пытались сбежать, – покачал головой Ото.     – Не все чудовища уверены в своих силах после превращения, – ответила Мария.     Что испытывает обратившийся человек? Думает ли о чём-то? Осознаёт ли происходящее с собой? Или жажда крови без остатка поглощает всё человеческое? Мария не знала.     Цепочка освещённых лунным светом следов вела за поворот, на одну из узких улочек.     Та улочка входила в маршрут патрулирования отряда, возглавляемого Валентайном. Но на всякий случай одним глазком заглянуть туда следовало.     Следы обрывались у запертой двери. Из зарешеченного окна справа от двери лился свет и доносились отголоски невнятных криков. Заглянув в него, Мария увидела страшную картину.     Обратившийся наподобие только что убитого яростно бился и дёргался, пытаясь вырваться из пут. Толстые кожаные ремни с трудом выдерживали ярость чудовища. Худой мужчина с болезненно-серой кожей стоял на коленях посреди комнаты и шептал молитву пересохшими губами. Нескладная девочка лет двенадцати в отчаянии сжимала рукоять топора. Мальчик лет пяти рыдал в углу, сжавшись комочком.     – Впустите! Церковь Исцеления! – выкрикнула Мария, постучав в окно.     Мужчина откликнулся не сразу. Посмотрев человеку в глаза, охотница похолодела. Что же мы наделали, горько подумала она. Проклятая кровь...     – Уходи! – прохрипел человек.     Это его жена, с ужасом поняла охотница.     – Адель я вам не отдам! – мужчина приблизился к окну. – Уходи!     – Образумьтесь, она убьёт вас! – выпалила Мария, видя, как ужасное существо в рваной женской сорочке забилось с удвоенной яростью. – Ото, ломай дверь!     – Нет! Прочь! – возопил человек и разрыдался.     Ремни не выдержали. С резким треском рвущейся кожи чудовище освободилось. Рывок – острые зубы впились в горло девочки. Мужчина даже не попытался сбежать или защититься. Его очередь настала следующей. Мальчик умер последним. Плотоядно рыкнув, существо принялось жадно пожирать своего ребёнка.     Наконец, Ото удалось открыть дверь, вышибив замок выстрелом. Охотники ворвались внутрь.     Тварь попыталась уйти от меча, отпрыгнув назад, и упала, обрушив на себя гору домашней утвари. Клинок полоснул чудовище по горлу.     Перед смертью в глазах существа блеснул страх, а уродливая мохнатая морда приняла почти человеческое выражение. Чудовища – люди, просто сбросившие что-то, что мешает нам пожирать друг друга в открытую, пришла в голову Марии странная мысль. Тёмные чары заражённой крови не превращают, а лишь освобождают то, что тихо спит в глубине нашего естества. Потаённый тёмный инстинкт. Первобытную суть жизни, состоящую в поглощении всего и хаотическом росте.     – Вот гадство! – плюнул Ото. – Трое погибших!     Мария промолчала. На душе у неё было погано.     В доме не оказалось больше ни одного живого человека. Вырезав на двери поперечный крест, охотники удалились от ставшего могилой целой семье дома.     Месяц заволокло облаками, и стало совсем темно и безрадостно. Достав часы, Мария посмотрела время. Три часа ночи. Впереди ещё несколько часов мрака и кровопролития.     Маршрут патрулирования проходил мимо ворот, ведущих на пустырь перед кварталом Яаар'гул. Ворота держали закрытыми, и прямо перед ними дворники нагребли огромную кучу снега.     Спину укололо острое чувство опасности. Выхватив Ракуйо, девушка настороженно осмотрелась. На первый взгляд ничего подозрительного.     Ото поднял ружьё и приготовился встретить новую опасность. Но угроза не спешила проявлять себя.     – Я ничего не заметил, – тихо прошептал охотник.     Мария и сама не могла понять, что же заставило её насторожиться. Неясное тревожное предчувствие только усилилось. В воздухе парили отголоски неземной песни закрытой облаками луны. Сама темнота будто дышала невообразимой, древней злобой. Потянуло жутким космическим холодом, не имеющим никакого отношения к стылому зимнему ветру и огромному сугробу.     Со стороны охваченного чумой Зверя старого города двигались два странных и жутких объекта. Они напоминали огромные капли крови, каждая размером с туловище человека. Они парили в метре над землёй, колеблясь и дрожа. Зависнув в двадцати шагах от охотников, «капли» выпустили сотни тонких щупалец-усиков и потянулись к напуганным людям.     Мария никогда не видела ничего подобного. За «каплями» чувствовалась могучая, злобная воля, своей мощью превосходящая пределы человеческого воображения.     Грохнул выстрел, затем ещё один – ружьё Ото отличалось удобством перезарядки. Но пули не причинили вреда сверхъестественным созданиям.     Охотники поняли, что путь к бегству отрезан. Красные усики перекрыли улицу от дома до дома.     – Мария! – побледнел от страха Ото. – Мы прогневили Великих!     К счастью, Мария хорошо помнила уроки, полученные много лет назад в Бюргенверте. Пузырька с достаточно сильной кровью под рукой нет, но чем хуже своя собственная? Вот «подарок» Ром и сыграл на руку, подумала она.     Выдохнув, Мария резанула себя Ракуйо поперёк руки. *** Подгоняемая бешено бьющимся сердцем, кровь тонкой струйкой лилась на снег. Понимая, что ошибка скорее всего будет стоить ей жизни, девушка принялась выводить защитный знак.     «Капли», превратившиеся в переплетение тысяч алых нитей, подбирались всё ближе. Ото опустился на колени и шептал молитву в честь Великого Идона. Кровавый знак обретал законченность. На снегу темнела кривая пятиконечная звезда с глазом в центре. Вертикальный зрачок глаза изгибался, точно язык пламени.     Завершив символ, Мария отступила к сугробу и бессильно повалилась в снег. Ей казалось, что её внутренности затягивает безжалостный вихрь. Но ритуал сделал своё дело. Потусторонние создания отпрянули назад, будто медузы, отброшенные морской волной, и, налившись угольной чернотой, бесследно растворились в воздухе.     Застонав, Мария привстала на локте. Девушку тут же вырвало желудочным соком. Отплевавшись, она села и достала бинт из поясной сумки. Руку надо перетянуть. Сейчас она слишком ослаблена, чтобы рана закрылась прежде, чем кровопотеря станет опасной для жизни.     – Великие, пощадите нас, – дрожал Ото, даже не пытаясь поднять уроненное ружьё.     Бесстрашный на охоте, Ото смертельно боялся прямых проявлений могущества Великих. Произошедшее ошеломило его, приведя в совершенно беспомощное состояние. Увидев сломленного духом товарища, Мария заставила себя собраться. Она в ответе за Ото, как за подчинённого.     – Ото, подними ружьё и прекрати причитать! – рявкнула она. – Помоги встать.     Вздрогнув, охотник принялся помогать девушке. Ноги держали её с трудом.     – У тебя есть пузырёк с кровью? – прошептала Мария и, приняв живительное лекарство, добавила: – Надо доложить о произошедшем. Будь проклято всё это...     ***     В лучах восходящего солнца старый город выглядел не так зловеще, как ночью, но столь же безрадостно. Мрачные охотники грузили в повозку тела убитых чудовищ. Часть трупов пойдёт на исследования Церкви, часть сожгут в городском крематории.     Мария, понурившись, сидела на лавочке рядом с Германом. Командир вполголоса беседовал с одним из заместителей Людвига. Охотник выглядел донельзя уставшим и печальным.     – Герман, можно отойти? – спросила девушка. – Я хочу поговорить с Гисбертом.     – Конечно, Мария, – кивнул тот.     Девушка чувствовала себя просто отвратительно. Происходящее в городе перешло грань, за которой кончаются какие-либо оправдания для виновников беды. Никакая эволюция в богоподобных сверхсуществ, никакое бессмертие, никакие знания не стоят творящегося ужаса.     Она не пыталась оправдать себя. Мария понимала – у неё своя доля вины. Остаётся лишь пытаться хоть что-то изменить.     Но что если судьба Ярнама и её собственное будущее уже предрешены? Как умелый игрок предсказывает ходы неопытного соперника и строит партию по своему желанию, так и их судьба может оказаться решённой. Открытие древней крови, создание Церкви, распространение заразы, эксперименты по возвышению человека до уровня Великих... ходы в игре? Люди – пешки, некоторым из которых ради забавы, возможно, дадут шанс пробиться в ферзи?     Мария так глубоко погрузилась в мрачные раздумья, что столкнулась с спешащим церковником. Извинившись, она нашла взглядом экипаж с пострадавшими. Скоро он уедет в Соборный округ. Там раненым окажут первоклассную помощь.     Раненый охотник лежал на носилках, рядом с другими ранеными. Вокруг хлопотали врачи Церкви. Увидев Марию, Гисберт осторожно повернул голову. Навестить пострадавшего также пришли Люциус и Валентайн.     – Я жив, – глуповато улыбаясь бескровными губами, прошептал он.     – Ты в порядке? – бросил Валентайн, уставившись в потолок пустым взглядом.     – Не совсем, но говорят, что быстро поправлюсь, – ответил тот.     – Валентайн, а ты в порядке? – тихо спросила Мария.     Врач Церкви, увидев охотников, не на шутку разозлился.     – Убирайтесь отсюда! Раненым нужен покой! – гаркнул сутулый мужчина с неряшливыми рыжими усами. – Вы мешаете работать.     ***     На обратном пути в мастерскую Валентайн поравнялся с Марией и продолжил начатый прошлым днём разговор.     – Ну как, тебе доставило удовольствие убивать вновь? – жестоко ухмыльнулся охотник. – Честно.     – Нет. Раньше иногда нравилось, но в этот раз ничего, кроме отвращения, – честно ответила девушка.     – Не верю, – покачал головой Валентайн. – Хотя ты странная охотница. И от кровавых клинков отказалась, хотя о них половина мастерской мечтает. У тебя есть возможность заиметь такие, я знаю.     Валентайн снова ухмыльнулся, но на этот раз гримаса казалась призванной скрыть досаду.     – Мария, почему ты отказалась от кровавого клинка?     – Зачем оружие, которое пьёт кровь владельца? – пожала она плечами. – Да, за счёт своей особой силы они наносят больше вреда противнику при нанесении удара. Но за счёт ослабления владельца. Бойца, постоянно ослабляющего себя ради шанса быстрее победить врага, можно одолеть просто потянув время. Не хочу ставить себя в столь уязвимое положение. К тому же, подобное оружие разжигает жажду убийства.     Продолжать разговор не хотелось. Вымученно улыбнувшись, девушка ускорила шаг.     По улицам спешили горожане. Раздражённо ржали сонные лошади. Громко ругался наступивший на конское яблоко паренёк .     В Соборном округе часы гулко пробили девять. В Ярнаме наступил новый день. Кошмар отступил до следующей ночи.Примечание к части