Текст книги "Широка страна моя родная (СИ)"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Лаборатория № 1, 36 год, 14 августа, суббота, 23:20

 Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили…

За Деда, который наконец-то дождался, когда мы с Наташей вырвемся в гости в его квартиру бобыля. Как он нехотя признался, молодая женщина на небольшой фотографии, висящей в рамке над рабочим столом, его жена, погибшая во время провокации на Манчжурской границе. Больше он так и не женился.

– Зато внук с внучкой у меня есть! Скоро правнуком или правнучкой порадуют!

– А вы откуда, дед Ваня, знаете? – покраснела Наташа.

– Да это, внучка, по женщине сразу видно, когда она ребёнка носить начинает! Не понимаешь, как? Ничего, поживёшь с моё – поймёшь!

За Семёна Дежнёва, примчавшегося благодарить за поддержку, когда генерал одобрил моё предложение отправить Сёмку вместе с командой и «Анадырем» исследовать фарватеры на реках северо-запада континента и забрасывать экспедицию вглубь Срединных увалов. С зимовкой в тех местах и возвращением через год.

За экипаж баркаса, ради переоформления прав собственности на который мне пришлось ещё раз скататься в Магнитку. Осинцев уже даже первых клиентов нашёл, и по окончании очередного приближающегося тайфуна собирается выходить в первый рейс в новом для себя качестве председателя транспортной артели.

За Воздвиженского. За него трудно быть в ответе, учитывая его должность, но депутатская комиссия по расследованию обстоятельств «трагических событий 32 июня – 10 июля 36 года» наконец-то заработала, и мы с Наташей полдня провели в парламентских комитетах, отвечая на вопросы членов комиссии.

За «спецгруппу «Вымпел», с ребятами из которой мы в Магнитке снова встретились в кабинете Джавдета-Кирикарова.

За капитана Леухина, получившего на днях майорские погоны и назначенного командиром батальона. В том числе – и на основании моего рапорта о его грамотных и решительных действиях на посту командира роты.

Ну и, разумеется, за Люду Ячневу, так обрадовавшуюся новости о нашем скором приезде в Лабораторию № 1.

Слушали мы с женой по радио её интервью, в котором она упомянула и нас. Рассказывала про то, как ей интересно работать в Лаборатории.

– Я даже присутствовала при первой связи с Большой Землёй!

– А как вы при этом оказались? – поинтересовался корреспондент, и понеслось…

– Мы с Николаем и Натальей Колесовыми упросили начальника Лаборатории, Григория Никитича Васенко, чтобы он мне разрешил.

– Так вы и с Колесовыми знакомы?

– Конечно! Я даже одни сутки у них в квартире жила! У меня тогда… возникли трудности, и Коля с Наташей не только меня приютили, но и помогли с переводом в Лабораторию. Это такие необыкновенные люди! Вы ведь даже не представляете: им целых два года понадобилось, чтобы сюда, в Советскую Республику, добраться! Там, на американском континенте с дорожными бандитами пришлось воевать, от морских чудовищ отбиваться, океан переплыть и при этом спасти потерпевших кораблекрушение. Уже здесь с беглыми заключёнными воевали, чуть во время тайфуна не погибли, нашу Лабораторию от разрушения спасли! Коля даже ранен был, когда все эти события в Советске случились.

– А они вам рассказывали про жизнь на Большой Земле?

– Конечно! И рассказывали, и кино показывали. Когда Переход начнёт работать в полную силу, и у нас наконец-то появится фильмы с Большой Земли, я обязательно снова посмотрю фильм «Титаник»!

– А про что он?

– Про любовь! Про красивую-красивую любовь! А можно я через вас привет передам?

– Колесовым?

– И им тоже. Мамочка моя любимая, братик! Не переживайте за меня, ладно? У меня всё прекрасно, я  работаю, мне здесь хорошо. Я вас очень, очень люблю!

А на следующий вечер у нас зазвонил телефон, и незнакомый мужской голос произнёс в трубку:

– Ну, здорово, что ли, скотина?

– Вы, случайно, номером не ошиблись?

– Не ошибся! Передай этой мандавошке, Людке, чтобы больше не вспоминала ни мать, ни брата. Для неё их больше не существует.

– А, это ты, что ли, урод фашистский? Полусгнивший трупак Назгул?

– Трупак, говоришь? Ну-ну! Назгулы бессмертны, чтоб ты знал!

– А ты уверен в том, что мать Людмилы и её брат не хотят её видеть?

– Как я сказал, так и будет! Если я сказал, что для неё не существует ни матери, ни брата, значит так и есть. Потому что я всегда прав! Запомни это, тварь!

Я только открыл рот, чтобы ответить, как в трубке запикали гудки отбоя. Но класть её на аппарат я не стал.

– Любимая, позвони, пожалуйста, от соседей на телефонную станцию и выясни, с какого номера нам сейчас звонили.

– Ты хочешь ему перезвонить?

– Нет, я хочу, чтобы ему было неоткуда нам звонить.

– Как это?

– Очень просто: напишу заявление, что с его номера нам звонит какой-то псих, и попрошу на недельку вырубить ему телефон.

– А если он со служебного звонил?

– Об этом пусть у его начальников голова болит!

В Лабораторию добирались на крошечном поезде, состоящем из маневрового тепловоза и единственного плацкартного вагона, который теперь дважды в день ходил от городского вокзала. Оно и лучше, чем на машине: Наташу не укачивает и не тошнит от бензинового запаха.

Вот жизнь пошла! Теперь ещё и нос приходится постоянно задействовать, чтобы любимую от резких запахов уберечь!

Людмила, предупреждённая о нашем приезде заранее, примчалась встречать нас на КПП. Благо, день был выходной, и на него не выпало её очередное дежурство.

– Ну что? В общежитие? – засуетилась она, когда мы покончили с приветствиями.

– Нет, к Васенко.

– Да что вы сразу с поезда и за работу?! Могли бы и ко мне в общагу заскочить!

– Зайдём, зайдём! – засмеялась Наташа. – Мы к Григорию Никитичу ненадолго. Узнаем, на какое время он наши общие дела запланировал, и к тебе.

– Тогда я вас возле администрации подожду!

Мы неторопливо двинулись в сторону административного корпуса, и девушка, прерываясь лишь на приветствия со встречными, взахлёб рассказывала нам о своей новой жизни. Один из встречных, красивый черноглазый лейтенант роты охраны, расцветший в улыбке, заставил Людмилу сбиться с шага.

– Твой? – хитро глянула на девушку супруга.

– Скажешь мне тоже! – покраснела Люда.

– Целовались уже?

– Да ну тебя, Наташка! – ещё больше покраснела она.

– Нравится? – не унималась жена.

– Да что ты глупости всякие несёшь?!

Уши девушки просто светились от смущения.

Вот именно – глупости! Как будто и так не видно, что «сестрёнка» просто тает под взглядом этого красивого кавказского парня.

– Как зовут-то его?

– Полад. Алиев… – едва пролепетала пунцовая Людмила.

Азербайджанец, значит! Ох, и обрадуется «Назгул» расовоозабоченный!

– Слушай, я же тебе подарок привёз! – сменил я тему и принялся копаться в дорожной сумке.

Пистолет Макарова в кобуре, из запасов, хранившихся на «Удаче», вызвал настоящий восторг девушки.

– А тут – патроны к нему и разрешение на ношение.

– Классно! Я же теперь смогу хоть каждый день с Поладом на стрельбище ходить! – выдала она себя.

За разговорами с Людой и её новыми знакомыми вечер подкрался незаметно. Наташа, сославшись на то, что утомилась, а ночь предстоит трудная, даже поспала часа три в комнате у Людмилиной соседки. А когда вернулась, Людка всплеснула руками:

– Блиииин! Вы же на вечерний поезд опоздали! И как вы теперь домой попадёте?

– Никак.

– Вам же тогда надо комнату на ночь оформить?

– Не надо, Люда. Ночевать мы будем не здесь.

– А где? Не в казарме же!

– Нет. Мы уходим сегодня. ТУДА!

– Как? Насовсем? – недоумённо захлопала глазищами девушка.

Чёрт, никогда не замечал, что у неё большие и красивые глаза! Или это любовь на неё так подействовала?

– Нет, конечно! На несколько недель. Нам уже идти надо, Люда…

«Сестрёнка» поникла, опустилась на стул, с которого вскочила, обнаружив, что мы опоздали на поезд. А потом вздохнула и улыбнулась:

– Счастливые… Только никуда вы без меня не удерёте! Я с вами иду!

Мы с Наташей переглянулись, и едва я открыл рот, неугомонная девица пояснила:

– Да только до Григория Никитича иду! Фиг я вам ради какой-то Большой Земли своего Поладика брошу!

Войдя в кабинет Васенко, Людмила не сказала ни слова. Просто упёрла в бока руки, и так глянула на начальника Лаборатории, что тот покатился со смеху, достал бланк заявки на разовый пропуск в штольню и, подписав его, протянул этой мегере.

– Иди, получай!

Опробовали Переход буквально вчера. Вначале катнули за Стену пустую тележку. А когда с той стороны пришло радиоподтверждение, что всё прошло нормально, переправили человека, который будет учить операторов установки в Межгорье. Отрапортовал об удачной переправке и он. А сегодня наша пора пришла!

Вещи погружены на платформочку, руки всем провожающим пожаты, Людмила обнята и поцелована.

– Готовы? – спрашивает Васенко, и я киваю в ответ. – Тогда ПОЕХАЛИ!

Тележка катится всё быстрее, вот уже её передняя часть касается зеркальной Стены, и…

Здравствуй, Родина!

Российская Федерация, Москва, 2002 год, 06 ноября, среда 08:45

 Что-то неласково она нас встречает, наша Родина… Автоматами в меня тычут… Обиделись, что ли, что я мудаков на х… посылать приучен?

– Слушай сюда, салабон! Если ещё раз посмеешь на меня автомат направить, я тебе его в жопу засуну! По самую газоотводную трубку! И проверну пару раз, чтобы неповадно было!... Да е*ать я ваш порядок хотел! У меня жена там! Беременная!.. Отрой двери, я сказал!... Патроны забери, а автомат ты у меня хер получишь, пока я от неё из палаты не вернусь!.. Так и скажешь своему сержанту, что я отобрал!

Наташе стало плохо уже в санчасти, куда нас законопатили сдавать анализы на инопланетную заразу. Только я в баночку попИсал и вышел из туалета, как вижу, что её из процедурной, где кровь из вены берут, на каталке быстро-быстро повезли по коридору в сторону торцевого кабинета с табличкой «Реанимация». Ломанулся следом, а перед стеклянными дверями в этот коридорчик стоит олух с автоматом и качает мне права, что без вызова не положено!

Всовываю нос в кабинет, а Наташа, бледная-бледная, улыбается мне с каталки.

– Выйдите немедленно! – рычит на меня докторица.

– Это моя жена! Что с ней?

– Сначала доведут беременную женщину то гипотонии, а потом спрашивают! Всё нормально уже! Выйдите вон!

– Мне уже лучше, Коля! Иди!

Аккуратно закрываю дверь и сажусь прямо на пол, прислонившись спиной к стенке. Потому что самого колбасит не по-детски!

Вышла из кабинета доктор, эта самая суровая дама раннепенсионного возраста. Что-то знакомое в её лице. Похоже, встречал я её в городке во время службы.

– Вам тоже плохо?

– Нет, доктор. Просто перенервничал из-за Наташи, отходняк у меня.

– Лиза, накапай валерьянки впечатлительному будущему папочке! Ничего страшного, просто ваша жена, видимо, переутомилась, – это уже ко мне. – С беременными такое случается. Она у вас когда в последний раз кушала?

Я смотрю на свои часы, купленные на Базе Ордена и настроенные на часовой пояс Советска. Время 25:13 вгоняет врача в ступор.

– Часов семь назад.

– Вот видите! – берёт она себя в руки. – А кушала что?

– Доктор, вам всё равно название животного, из которого были сделаны паровые котлеты, ничего не скажет.

– Выпейте! – протягивает она стаканчик с вонючей жидкостью, и я её заглатываю одним махом. – Вы, кажется, руку поцарапали. Надо обработать и пластырем заклеить!

А, это я об эмблемку на петлицах обалдуя ободрал, когда автомат с него стягивал.

– Не надо. Через час уже следа не останется.

– Не геройствуйте! Царапина как раз на сгибе пальца, может недели на две вам жизнь осложнить.

– Доктор, давайте поспорим, – улыбаюсь я (валерьянка, что ли, уже подействовала?). – Если в течение часа останется хоть малейшая ранка, то я вам дарю букет из роз. А если всё зарастёт, то вы мне… бутылку пива покупаете.

– Ой, молодой человек! В Межгорье сейчас достать розы невозможно! Придётся вам их из Белорецка везти!

– А я говорю, что это вам придётся пиво покупать! Сыворотка для ускоренной регенерации тканей ещё месяца два будет действовать!

– Какая сыворотка?

– Для регенерации тканей. Вы от неё антитела у меня в крови найдёте, когда будете анализ делать. Подписку с вас всё равно возьмут, но и я вас предупреждаю: о существовании такого препарата – молчок! Вы лучше подскажите, как врач, что могло вызвать у Наташи эту… гипотонию?

Я уже стоял на ногах и внимательно слушал.

– У беременных многое может стать причиной. Во-первых, большой перерыв в приёме пище. Им лучше питаться понемногу, но часто.

Мотай, мотай на ус, Николай Валерьевич! Хм… А это мысль! Всё равно в Москве придётся маскироваться, Может, действительно усы отпустить? И на бритьё каждое утро меньше времени тратить нужно будет…

– Во-вторых, переутомление. Спать надо регулярно и не меньше восьми часов в сутки. В-третьих, нервное напряжение. Нельзя позволять женщине в таком положении нервничать! Признайтесь: она нервничала сегодня?

– ПризнаЮсь: очень нервничала!

Ещё бы! Трудно спокойно ожидать переход в другой мир!

– Вот видите! Оберегайте её от лишних волнений! В-четвёртых, может влиять резкая смена климата, влажности, атмосферного давления, температуры воздуха.

И всё это было! Из разгара лета – в осеннюю сырость!

Дверь с устрашающей табличкой отворилась, и вышла Наташа, бодрая, улыбающаяся, хотя всё ещё чуть бледная.

– Напугала тебя? – чмокнула она в щёчку и прижалась к моему плечу. – Спасибо вам Маргарита Степановна! Извините, что заставила волноваться.

– Работа у меня такая! – развела руками доктор. – И это… автомат парню отдайте, а то влетит ему! Лиза, проводи людей в их бокс!

Букет я Маргарите Степановне всё-таки подарил. Нет, спор я выиграл. Просто в знак благодарности за то, что успокоила меня, когда мою крышу снесло от беспокойства за Наташу. Привезли этот букет из Белорецка по моей просьбе, пока мы гоняли балду и отсыпались в карантинном боксе по соседству с человеком Васенко, присланным для обучения персонала Перехода.

Отсыпались, читали прессу, смотрели телевизор, поили контрабандным кофе, заначенным в притащенных из Советской Республики вещах, сестёр «закрытой» медсанчасти, по нескольку раз в день контролирующих у нас температуру и давление, а каждое утро бравших кровь на анализы. Разговаривать на тему того, откуда мы взялись, что видели и что знаем, нам с ними было запрещено категорически. Лишь Маргарите Степановне, к слову, доктору медицинских наук, рассказывали о достижениях медиков СР и разработанных ими препаратах, давали почитать привезённые мной из лабораторий Приволья документы.

Эта суровая, на первый взгляд, женщина действительно уже много лет жила в Межгорье, но работала не в городской МСЧ, а «за забором», поэтому я, когда-то нёсший здесь службу на охране внешнего периметра, с ней и пересекался лишь случайно на улицах. Жаждала она получить для исследования образцы привезённых мной ампул и таблеток, но они сразу же ушли в Москву с Иваном Ивановичем, обещавшим вернуться за нами с Наташей, когда закончится наш карантин.

Что больше всего разочаровало, это еда! Нет, кормили нас очень неплохо по местным меркам, но во время первого же завтрака я понял возмущение Ивана Андреевича, когда мы с ним перекусывали в селе Учалы. Жратва здесь не шла ни в какое сравнение с новоземельской! На хрена её пичкать всевозможной химией?

Но всему приходит конец. Никакой экзотической заразы у нас не обнаружили. Пришла пора и нам выходить из «заключения», как за день до этого выпустили нашего товарища по изоляции, отправившегося разбираться с аппаратурой Точки Перехода. Только он за ворота внутреннего периметра не попадёт, а нам лететь в Москву. Сначала вертолётом до Уфы, а потом, даже не заходя в здание аэропорта, спецбортом на военный аэродром Чкаловский возле Звёздного городка.

После размеренной жизни в Советске и крошечном Порто-Франко Москва выглядела гигантским сумасшедшим домом. За почти три года нашего отсутствия интенсивность дорожного движения только выросла. Третье транспортное кольцо, которое усиленно строил Лужков, где-то решило транспортную проблему, а где-то только обострило. Центр просто задыхался от банальной невозможности припарковаться. Благо, в сам город мы наведывались всего пару раз, поскольку поселили нас в уютной квартирке в Щёлково. Здесь более или менее тихо, спокойно. Но отдыхать некогда, поскольку приходится писать, писать и писать. А если не писать, то разговаривать. Прав был Воздвиженский, когда говорил, что доить нас будут досуха!

И опять вылезла «валютная проблема». Кто нам здесь обналичит экю или рубли Советской Республики? А жрать-то надо. Ну да, первые пару дней продукты нам приносили, но и самим хочется что-нибудь выбрать по своему вкусу. Гулять по городку нам не запрещали, но первые два дня нас непременно сопровождал «человек в штатском», а после взрыва возле «Макдональдса» – двое. Пусть ходят! Нам от этого даже спокойнее. Заикнулись о деньгах полковнику, прикреплённому к нам, и тот выдал «в подотчёт» пять тысяч рублей.

Вскоре полковник и вовсе нас озолотил! По его совету мы с Наташей написали заявления о выплате нам зарплаты за период с января 2000 по сентябрь 2002, а также всех полагающихся надбавок, компенсаций и командировочных. Набежала сумма, от которой мы несколько обалдели. Поскольку у нас не было планов оставаться на Старой Земле, а у руководства ФСБ – препятствовать нашему возвращению в Советскую Республику, свалившееся на нас богатство требовалось срочно потратить. Совещались с супругой недолго: в Советске нам будет нужна машина. А поскольку жизнь показала, что дороги в СР немногим лучше, чем на орденском континенте, покупать следует что-нибудь внедорожное.

От иномарок сразу отказались: как бы ни были хороши, например, «Дефендер» или «Бандейранте», хрен на них в Советске запчасти разыщешь. Выбор пал либо на новую «Ниву», недавно получившую гордое имя «Шевроле», либо на огромный, как сарай, УАЗ-«Симбир». А поскольку я никогда не был «жигулистом», «Симбир» победил.

Разумеется, никаких иллюзий относительно качества ульяновской сборки я не питал, но чего ждать от УАЗа тоже знал. Поэтому за покупкой машины последовал визит в автосервис с требованием протянуть, промазать, долить всё необходимое. А разговор по душам (с демонстрацией удостоверения сотрудника ФСБ) гарантировал качество послепродажной подготовки и дал перечень мелочей, которые необходимо прикупить, чтобы пореже пользоваться буксировочным тросом: хомутики, трубочки, тормозные колодки, фильтры... Несколько канистр с двигательными и трансмиссионными маслами, а также батарея баночек с реметаллизантами. Эта новомодная автохимия, как утверждал директор сервиса, позволяла существенно снизить износ трущихся деталей двигателя и трансмиссии. А значит – отнести на более поздние сроки неминуемый ремонтные работы.

Время летело молниеносно, но три дня в конце октября всем было не до нас. Впрочем, трагедия с захватом заложников в «Норд-Осте» потрясла и нас самих.

Закончилось наше пребывание в столичных краях 6 ноября, так что на парламентские выборы в Советской Республике мы ещё успевали. Но перед отъездом состоялся итоговый разговор с Иваном Ивановичем. Договорились мы с ним о выделении нам на путь от Москвы до Межгорья автомобильных номеров, буквы на которых расшифровываются «еду, как хочу», и даже получили, хоть со скрипом, с обещанием не соваться на глаза моим знакомым, разрешение сделать крюк до Миасса.

Но основной темой нашей встречи были вопросы налаживания полноценного сотрудничества. Из этой долгой беседы узнали о тестовых запусках оборудования Перехода и начавшейся вербовке программистов, компьютерщиков и просто электронщиков, которым предлагался переезд в «Юго-Восточную Азию и Китай» для работы в фирмах с никому ни о чём не говорящими названиями. Все готовились к большой работе, но полной ясности, когда она начнётся и даже начнётся ли вообще, до сих пор не существовало.

– Понимаете, мы ещё очень недалеко ушли от ельцинских времён. Изменения в политике только-только запускаются. В правительстве – те же самые люди, что разваливали страну при Ельцине. Посвящать их в тайну Нового Мира – это гарантированно сделать её достоянием гласности ряда людей, о которых… гм… нам не хотелось бы узнать, что они «за ленточкой». Да и сами они начнут воровать так, что только держись, поскольку будут уверены в наличии «запасного аэродрома» в другом мире. Один такой, бывший мэр, уже «скрывался в Париже» от обвинения во взятках. Хотя на самом деле уже давным-давно был то ли в Новой Одессе, то ли в Новой Москве. Тот, про которого говорят, что он от виагры помер. Очень вовремя, нужно сказать, помер: когда мы выяснили, что его искать бесполезно, и сняли с него обвинения.

Я, было, раскрыл рот, чтобы уточнить пришедшую на ум очень известную фамилию, но куратор оборвал меня.

– Вижу, что поняли.

– А кто же тогда от виагры… того? – изобразила пальцем крестообразное движение Наташа. – Если он был уже в Новом Мире.

– Ни малейшего понятия. Но загримирован был неплохо, да и роль прекрасно выучил. Не смотрите на меня так, Наталья Викторовна. Не наших рук дело. Мы и предположить не могли, что для убийства свидетеля воспользуются столь неожиданным препаратом. Так вот, нам совершенно не интересно, чтобы наше государство поразила эпидемия «скоропостижных кончин» бывших высокопоставленных чиновников.

Соответственно, раскрыть этим людям тайну и нынешнее состояние дел в Советской Республике, значит гарантированно убить проект. Поскольку информация о нём в тот же день станет известна «заокеанским друзьям», а от них – руководству Ордена. И нас просто заставят не только всё свернуть, но и взорвать штольни в Межгорье, а сам город сравнять с землёй бульдозерами.

– То есть, с чего начинали в 1996, к тому и вернулись…

– Отнюдь. После нашего с вами первого разговора по радио мы проделали огромную работу. А привезённые вами документы и образцы убедили нас в целесообразности реализации проекта. Поэтому, пользуясь своими связями и… близкими нам коммерческими структурами – назовём это так – мы уже запустили работу. Всё внешне выглядит как обычная коммерческая деятельность, не вызывая подозрений ни у правительства, ни у контролирующих органов. Осталось дождаться, как это говорят молодые люди, «зелёного свистка».

– А что же мешает его дать, если уже и ресурсы есть под это дело, и структура создана, и, как я понял, схема поддержания легенды запущена? Не удивляйтесь, я не ясновидящий, я просто уже здесь читал о том, что в Межгорье «создано крупнейшее хранилище госрезерва».

– Молодец, если понял, какая легенда запущена! Благодарите за отсутствие реальных шагов своё появление в Советской Республике.

– Как это? – удивилась Наташа. – Ведь нам ставилась задача именно достичь Советской Республики, собрать максимум информации о ней, а потом передать её вам.

– Ставилась. И вы с ней прекрасно справились. Можно сказать, идеально справились! Но своим появлением там вы вызвали в Советской Республике такие потрясения, что… человек, который способен отдать приказ о переходе к реальной работе, не может этого сделать.

– Но почему?

– Вы, Наталья Викторовна, как юрист-международник, должны знать, что такое статус переговорщиков. Статус генерала Воздвиженского как заместителя председателя правительства – временщик. Уж простите за прямоту и недипломатичность, но с правовой точки зрения это именно так. Точно такой же статус и у главы правительства, и у руководителя парламента. Кем они будут через пару месяцев, неизвестно никому. Нет, с высокой степенью вероятности Воздвиженский сохранит свой пост руководителя Службы госбезопасности. Но любые договорённости с ним через те же два месяца могут превратиться в благие намерения, в пыль. Как и договорённости с главами правительства и парламента.

Возможно, новые составы Верховного Совета и правительства Советской Республики всё одобрят. Но нет гарантии, что они не посчитают взятые этими лицами на себя права на ведение переговоров самоуправством. У них на данный момент нет статуса абсолютно легитимной власти. Ясно? И у нас нет возможности даже спрогнозировать исход этих выборов.

– Может, мы поможем его спрогнозировать? – не унималась супруга.

– На каких данных? Вы уже больше месяца здесь. Половину всего срока предвыборной кампании! Последнюю половину! Напомнить вам, как Ельцин начинал такую же кампанию с трёхпроцентного рейтинга, а закончил уверенной победой? Нет, Наталья Викторовна! До формирования нового парламента и правительства Советской Республики здесь никто ничего делать не будет! – жёстко отрезал куратор. – До формирования и подтверждения этими органами полномочий переговорщиков.

Не думайте, что это я такой злой или… человек, принимающий решения. Судя по привезённой вами информации, изоляционисты в Республике существуют. Есть радикалы: и леваки, готовые на всё, ради классовой борьбы, и ультралибералы, способные ради идеалов «свободного общества» развалить страну к чертям собачьим. И даже нацистские настроения кое-у-кого имеются.

– Но это же маргиналы!

– Гитлера тоже считали маргиналом, а к власти он пришёл в результате абсолютно демократической процедуры! Вы просто должны понять: из-за вашего появления Советская Республика находится на перепутье, и до подведения итогов выборов невозможно предугадать, каким путём она пойдёт, что нам ждать от будущей власти.