Текст книги "Широка страна моя родная (СИ)"

Автор книги: Александр Горохов

Челябинская область, Миасс, 2002 год, 09 ноября, суббота 12:05

«Симбир» ещё не обкатан, поэтому мы не торопимся. Да и где разгоняться-то? Пока перекрёсток на Воскресенск по М5 не проедешь, чуть ли не сплошной чередой идут населённые пункты. Потом чуть полегче становится…

Наташа едет этой дорогой на машине впервые, ей всё интересно. И на Оку с моста возле Коломны поглядеть, и на купола храмов этого чудесного города полюбоваться, и названия разнообразных деревенек под Рязанью, в которых присутствует название «Дворики», почитать. Чуть ли не истерика с ней приключилась, когда почти на выезде из Луховиц она прочла название ручейка.

– Коля, смотри: Вобля! Вобля!

Нечто похожее творилось, когда проезжали населённый пункт Конобеево и реку Шача в Шацке.

Едва ли не насильно заставил жену перекусить после долгой тянучки на объездной дороге в Рязани: просто знал, что до Мордовии кормить её не буду. А вот в Мордовии…

Село Умёт я считаю жемчужиной трассы М5! Представьте себе сельскую улицу длиной около трёх с половиной километров, на которой находится около пятисот самых разнообразных точек питания. От лотка-времянки до вполне себе просторного советского общепитовского заведения. Но это крайности, а основную массу составляют крошечные, на один-три столика, кафешечки с вкуснейшей, здесь же приготовленной домашней едой. А названия чего стоят! «Едун», «Едок», «Привал», «Остановись!», «Как у бабушки». Не говоря уже о совсем уж банальных «Шашлыки», «Кавказская кухня», «У Валентины», «Волга», «Наташа», «Домашняя еда».

Всё начиналось в первые годы 1990-х, когда в Умёте закрылось единственное предприятие – леспромхоз. К молодому мужчине, живущему прямо на проходящей через посёлок трассе М5, приехали гости, и он решил попотчевать их шашлыками из свежезабитой свиньи. Распалил мангал перед палисадником,  на обочине дороги, и принялся жарить мясо. Каково же было удивление, когда перед его домом одна за другой стали останавливаться машины, а водители и пассажиры уламывать парня продать им хотя бы один шампур с готовым шашлыком.

Уже на следующий день, проводив гостей, он разжёг мангал в расчёте на продажу шашлыков проезжающим. И не прогадал! Сидящие без работы соседи отреагировали мгновенно, и через год обочины шоссе обросли крошечными срубами и времянками, где каждый проезжий мог не только отведать шашлыки, но и похлебать супчика, загрузиться пирожками, попробовать самые вкусные на свете пельмени.

Наташа была в шоке, увидев эту тонущую в море огней и кухонных дымов роскошь. Жаль, не везде можно было остановиться из-за вереницы фур и легковушек, забивших практически всю обочину трассы по обе стороны дороги. И всё же свободное местечко мы отыскали, и не только наелись, но и запаслись перекусом в дальний путь. Поэтому моя любимая довольно поглядывала на проплывающие мимо пейзажи.

А полюбоваться было на что, несмотря на то, что вскоре уже стало смеркаться. Мордовская тайга в окрестностях Зубовой Поляны, Спасск, спуск к речке Ломовка возле Нижнего Ломова, сторожевая башня и остатки оборонительного вала на окраине Мокшана. В Мокшане нас впервые попытался остановить на посту ГАИ ошалевший за день инспектор, но его напарник, разглядев наши номера, испуганно замотал своим жезлом: мол, проезжайте и не вздумайте останавливаться!

К сожалению, из-за темноты не удалось полюбоваться просторами, открывающимися на спуске в долину возле села Рамзай. А вскоре мы уже въезжали в Пензу. Тут я влетел на нарушение скоростного режима. Объездная вокруг Пензы ведёт через лесной массив, и многие воспринимают его как окончание городской черты. А местные «работники жезла и свистка», зная об этом, устраивают засады с радаром. И хотя я тоже знал, заговорился с Наташей, пристроившись в хвост ещё одного такого же, как мы, «столичного гостя». Только когда выскочивший из кустов инспектор принялся махать жезлом, бросил взгляд на спидометр и заметил, что ехал со скоростью около восьмидесяти километров в час. И снова инспектор, прочтя наши «оперативные» номера, не стал задерживать.

Ещё одно красивейшее место, которое мы толком не посмотрели из-за темноты – Чаадаевка. Зато тормознулись на окраине Кузнецка, чтобы попить отвратительного староземельского кофейка: усталость уже чувствовалась, и требовалось взбодриться.

Заночевали в дрянном мотельчике на подъездах к Сызрани. Конечно, можно было бы ещё ехать и ехать, но я хотел показать жене Жигулёвские горы и перешеек между Волгой и… Волгой. Есть такое место между Сызранью и Жигулёвском, где и справа видно эту могучую реку, и слева. Разумеется, бывшую жительницу Саратова Волгой не удивишь, но здесь просто красиво! Как и на плотине ГЭС, по которой проходит трасса. Хотя из-за перегруженности грузовиками узенькой дорожки восемьдесят километров от Сызрани до Тольятти тащились почти два часа.

Зато после Тольятти, на трёхполосном автобане до поворота на Самару оторвались, постоянно держа почти 100 километров в час! В конце этого участка крутанулись по развязке, уходя на Уфу вдоль едва виднеющихся в сотне метров слева остатков вала Мензелинской оборонительной линии восемнадцатого века. И начался самый нудный кусок маршрута, на котором и глазу зацепиться не за что, и душу вытряхивает на «стиральных досках». Наташа, несмотря на моё предупреждение, намылилась было подремать на заднем сиденье, но трясло её там так, что она снова попросила остановиться, чтобы вернуться на место «штурмана». Так и промаялась почти до Октябрьского на границе Татарстана и Башкирии. Дальше пошло более или менее веселее, но стемнело, и ни озера Кандрыкуль, ни придорожных холмов рассмотреть было уже нельзя.

Заночевали в Уфе, в гостинице «Россия», проехав по Айской улице прямо на проспект Октября. Гостиница не самая дешёвая, но нас стоимость номера не очень беспокоила. А поутру вернулись в Старую Уфу, чтобы полюбоваться пейзажами со смотровой площадки возле памятника Салавату Юлаеву. Заодно показал жене и места своей «боевой славы» – дворец Нефтяников, кинотеатр «Родина», «Детский Мир», где я единственный раз в жизни, в пятилетнем возрасте, закатил родителям истерику из-за игрушки, требуя купить педальный автомобиль…

После этого снова ушли на мост через Белую и объездную. Впереди был самый красивый участок трассы, начинавшийся после первого моста через Сим. Жаль, ехали мы не весной, когда вода в Белой поднимается на 10-11 метров, и подъезжая по объездной к реке, чувствуешь себя едущим по дамбе через море.

Одолели горный участок засветло. Сделав кратковременные остановки на торжищах возле городов Сим и Усть-Катав, где я десятками скупал пиратские mp3-диски и фильмы в только-только набирающем популярность формате mpeg-4.

Оценила Наташа и «симскую ямищу», на спуске в которую нам довелось пронаблюдать последствия торможения грузовика по свежему снежку – машина была разбита в хлам – и спуск к Юрюзани, и подъём в Уреньгу. С перевала мы семь километров катились, не включая передачи, до центра Златоуста, чтобы заночевать на набережной пруда в типовой гостинице «Таганай». А наутро… Наутро я повёз свою ненаглядную знакомить со своим родным городом. Перед этим, правда, подразнив и себя, и её, видом на заснеженные вершины Таганая с подъёма в Главный Уральский хребет.

 
Пусть сегодня меня потеряет родня –
Я уйду, когда все ещё спят.
Но штормовка пропавшая выдаст меня,
И рюкзак со стены будет снят.
Это значит – меня бесполезно искать,
Занедужил я, лекарь мой – путь.
Будет ветер мою шевелюру трепать
И толкать, как товарища, в грудь.
Как янтарными струнами в пьесе дождя,
Ветер мачтами сосен играй!
Пусть в походную юность уносит меня
Таганай, Таганай.
На вагонном стекле – непогожий рассвет
Чертит мокрую диагональ.
Среди туч настроения проблесков нет,
И на стыках стучит магистраль.
Словно сердце стучит, как стучало тогда,
Когда мы убегали вдвоём.
А быть может, в последнем вагоне одна
Ты любуешься этим дождём.
Разгоняйся, мой поезд, пусть дождики льют.
Ну, какой же я, к черту, старик?
Это станции взять нам разбег не дают,
И к стеклу жёлтый листик приник.
 

– Красивая песня! – прокомментировала Наташа напетую мной «нетленку» Митяева. – А это что за гора? Обалдеть!

И я рассказал ей историю, как царь Александр, путешествуя в Сибирь, поднялся на характерную скалистую гору, получившую за это название Александровская Сопка.

Потом был всё ещё незамёрзший Тургояк на Пугачёвской поляне, восхитивший уроженку степного Саратова чистейшей водой, скалы Крутики возле городского пляжа, и проезд через весь почти тридцатикилометровый Миасс. Разумеется, заглянул я и на улицу Динамитную, чтобы полюбоваться на свой домишко, куда я привёз Ивана Андреевича Данилова из-под Межгорья в июле 1996 года. А оттуда, так ни разу не выйдя из машины, как я и пообещал куратору, двинулись в сторону Межгорья.

Всё, закончилась для меня жизнь на Старой Земле, мой Урал и Миасс. Теперь буду только любоваться фотографиями, отщёлканными Наташей через стекло нашего «Симбира»…

Лаборатория № 1, 36 год, 10 сентября, среда, 04:20

Из предзимья – в конец лета!

Иван Иванович нас опередил, прилетев в Межгорье ещё два дня назад. И мы, добравшись до ворот закрытого города затемно, немного устали, но были готовы хоть сейчас «за Стену». Только не тут-то было! У куратора имелись свои планы на нас, и мы ещё три часа сидели в кабинете начальника староземельской Точки Перехода, расставляя точки над i относительно дальнейшей нашей деятельности в Советской Республике. Где ещё с неделю назад ситуация складывалась… не очень.

Как когда-то у нас после объявления горбачёвской «гласности», с началом избирательной кампании в СР, проходившей под негласным девизом «мы хотим лучшего», наружу повылазили всевозможные болтуны и демагоги. И чем радикальнее были их лозунги, тем охотнее народ на них вёлся. Им пока не хватало организованности и собственных СМИ, но это компенсировалось гиперактивностью и бесчисленным количеством листовок, которые печатались на всём, что было доступно. От типографских станков до фотографического оборудования. Попытки местных чекистов прищучить наиболее оголтелых привели к обратному результату: из них сделали мучеников. И власть растерялась. Хорошо, хватило ума не капитулировать, а обратиться за помощью к Большой Земле. Точнее, к куратору проекта, нашему Ивану Ивановичу. И тот нашёл гениальный выход.

Пока мы катались по Матушке России, в каждом из городов Советской Республики на центральной площади с наступлением темноты начиналось кино. В буквальном смысле этого слова. На огромном белом экране мощный проектор демонстрировал пятичасовой фильм о том, что происходило в СССР и России в течение 20 последних лет. Год за годом. По 15 минут на каждый год. Жёстко, честно, без прикрас, но и без идеологических эмоциональных завываний. Если был факт гибели 13 тысяч человек в Афганистане, так и говорилось. Если Черненко тяжело болел, а его назначение на пост было вызвано нежеланием Политбюро что-либо менять, так и объявлялось. Если набились в Межрегиональную депутатскую группу проходимцы и карьеристы, то это и отмечалось. Если разорялись заводы и фермы, голодали простые люди, а новые хозяева жизни жировали, покупая яхты и замки, то не скрывалось и это. Честно признавалось и повышение уровня жизни населения в последние годы. Как и то, что приватизацией руководили штатные сотрудники ЦРУ, а Ельцин беспробудно пьянствовал.

Иван Иванович похвастался, что эту титаническую работу удалось проделать всего за неделю. А поскольку авторов известили, что фильм предназначен для «узкого просмотра», и можно не стесняться в оценках, но быть при этом максимально объективными, они отвели душу.

Постоянная линия связи между Межгорьем и Советском действовала бесперебойно, и глава СГБ мог просто поднять трубку, чтобы связаться с нашим куратором. А Иван Иванович – позвонить Максиму Георгиевичу. О результатах «идеологической кино-диверсии» они и разговаривали вчера.

Как рассказал Воздвиженский, на анонсированный по радио фильм люди шли толпами, забивая площади так, что яблоку некуда было упасть. Выстаивали все пять часов даже под проливным дождём очередного тайфуна, зацепившего своим краешком города восточного побережья. И расходились потрясённые. В столице пришлось сдвинуть время показа, чтобы успеть за ночь прокрутить фильм дважды. И уже после второй «кино-ночи» резко упала поддержка как сторонников перехода к «дикому капитализму», так и «нео-большевиков», которых правильнее было бы назвать троцкистами.

– Но как технически удалось организовать просмотры? – удивилась Наташа.

– Я же уже рассказывал вам, что мы проводили тестовые запуски установок. А переправить пару контейнеров с проекторами, видеопроигрывателями и мощным звуковым оборудованием – не такие уж большие проблемы, – пожал плечами куратор. – Как и десяток добровольцев из числа вчерашних безработных… Полномочия я, конечно, превысил, но если меня за это со службы турнут, то где мне на пенсии осесть, я, кажется, уже знаю.

Генерал хитро подмигнул моей жене, и та улыбнулась такому проявлению эмоций всегда сдержанным чекистом.

– Почему я вам это рассказываю? Ещё ничего не закончено. Ради власти люди способны на многое. Поэтому за оставшиеся до выборов дни вы тоже должны что-нибудь придумать, чтобы нейтрализовать влияние радикалов на население. Нам нужна стабильность в Советской Республике. Слишком уж большие планы завязаны на сотрудничество с ней. Нам с её помощью предстоит, ни много, ни мало, вернуться к статусу сверхдержавы. А вам – я имею в виду Советскую Республику – стать сверхдержавой в ТОМ Мире. Не сразу, конечно. Вам для этого понадобится лет пять, нам – десять-пятнадцать: масштабы всё-таки разные. Но ни вы без нас с этим не справитесь, ни мы без вас. А поскольку именно вы, граждане Колесовы, будете отвечать за все инновации, то готовьтесь к тому, что пахать придётся по… Сколько у вас там часов в сутках? Тридцать? Вот по тридцать одному часу в сутки и будете пахать!

Уже в ближайшие дни мы переправим на вашу сторону оборудование для организации пакетной передачи и обработки данных. И ваши рабочие компьютеры получат возможность обращения к серверному центру, монтируемому здесь, на территории Межгорья. Любые справочники, энциклопедии, базы данных технической документации будут к вашим услугам. Работайте, дерзайте, развивайтесь. Но… после определённого момента, который, я надеюсь, наступит довольно скоро.

– Тот самый «зелёный свисток»?

– Именно, Наталья Викторовна! А пока, надеюсь, вы с супругом не откажетесь принять от меня небольшой подарок?

Подарком оказались не только Наташины капитанские погоны, но и груда коробок, которые с трудом удалось впихнуть даже в необъятный багажник нашего УАЗа. А всё заднее сиденье, за исключением крошечного уголка, заняли вещи… Маргариты Степановны, которая после знакомства с данными о медицине Советской Республики просто выкрутила руки куратору проекта, чтобы тот отпустил её «за Стену». И вот теперь, пока я ехал на «Симбире» от штольни до парковки возле здания медсанчасти на территории Лаборатории № 1, она жадно втягивала в себя ночной воздух Нового Мира, льющийся через открытые окна машины.

– Вы чего так долго?!

С возмущённым воплем Людка летит к нам от входа, и я едва успеваю её перехватить, чтобы «сестрёнка» с разбегу не врезалась в Наташу, животик которой уже становится заметным. Она и меня едва не уронила, когда я подхватил её на руки!

– Обниматься – сначала со мной! – ставлю я девушку на землю.

– Обойдёшься! – фыркает она и смущённо одёргивает белый халат, прикрывая излишне оголившиеся от этого бёдра. – Наташечка, как я по вам соскучилась!

А вот теперь, когда ты просто стоишь, а не несёшься, как угорелая, можешь и с моей женой обниматься!

– Познакомьтесь, Маргарита Степановна, это рыжее чудо по имени Людмила здесь работает медсестрой.

– Чего это я рыжая? Я светло-русая!

– Да-да! «Я не рыжий, я блондин!», – цитирую я старый советский фильм и начинаю командовать. – Так, светло-русая! Быстро бросила тискать мою беременную жену и повела Маргариту Степановну ставить прививки! Вы уж извините, доктор, теперь вы здесь в роли пациента, и мучить анализами и уколами будут вас.

– Отомстили, значит? – хохочет врач.

– Иди, иди! – подталкиваю я Люду. – Теперь мы до утра никуда не денемся, успеем наговориться.

– Наташ, врежь ему за меня! Он же меня за попу ущипнул!

– А ты боишься, что синяк выскочит, и тебя твой Поладик, когда его заметит, приревнует к кому-нибудь?

– Дурак! – краснеет девушка, и по её реакции видно, что в том, к обзору каких частей тела «сестрёнки» уже допущен её любимый, я не так уж далёк от истины.

Маргарита с Людкой ушли в здание, а мы остались возле машины под присмотром солдата, косящегося то на нас, то на наше средство передвижения.

– А вы почему не идёте в медсанчасть? – наконец-то решается он пресечь «нарушение беспорядка». – Прививки обязательны для всех прибывающих «из-за Стены», здесь есть очень опасные болезни, которых нет ТАМ.

– Молодой человек, мы это знаем. И прививки у нас уже есть.

– Так это – вы! Простите, не узнал без вашей пятнистой формы… А что это за машина?

Мужики – они и есть мужики! Если не про оружие, то про машины.

– УАЗ-«Симбир».

– Это – УАЗ???

Привыкай, парень! То ли ещё будет, когда всё закрутится на полную мощь! Ты ещё «Ниву-Шевроле» не видел!

Наташа лишь улыбается, слушая типично мужицкую болтовню про авто-игрушку. А наш содержательный разговор прерывает появление заспанного Васенко всё-таки вылезшего из постели, чтобы поприветствовать нас по возвращении с Большой Земли.

Дождавшись, когда вернётся Маргарита Степановна, мы направляемся к административному зданию. Точнее, доктор, Наташа и Васенко идут пешком, а я и запрыгнувшая в машину Людмила едем к проходной.

– Ячнева, а ты куда? У тебя что, уже дежурство закончилось?

– А сегодня не моя смена, Григорий Никитич! Я просто выходила на работу, чтобы Николая с Наташей встретить!

 – Вот шельма! – покачал головой начальник Лаборатории. – Никакого сладу с ней!

– Как у вас с Поладом дела? Ещё не поженились?

– Нет пока. Вот дней через десять свожу его в город, чтобы с мамой познакомить, и сразу же в ЗАГС!

– Не надоело мужика мучить?

– Ничего, пусть ещё чуть-чуть потерпит: я же терплю! Еле-еле… – томно закатила она глаза.

Задерживаться в Точке Перехода мы с Наташей не стали. Помогли Маргарите Степановне перенести вещи в комнату общежития, довели до восторженных воплей Люду, подарив ей комплект камуфляжа – брюки, куртку, футболку и кепку – и едва рассвело, двинулись домой, в Советск.

Советск, 36 год, 10 сентября, среда, 27:40

С вещами Маргариты Степановны было проще. А вот с перетаскиванием содержимого багажника машины на второй этаж – куда сложнее! И бегать бы мне туда-сюда часа полтора, не заметь мою суету соседи. Сначала один, выглянув в окошко, спустился помочь, а потом и второй, не очень-то торопящийся на работу, чуток пособил. За это пришлось подбросить его на машине в центр, рассказывая по дороге обоим соседям (второй просто прокатился с нами, сгорая от любопытства, что за «крутые колёса» я «из-за Стены» пригнал) о своём «Симбире». Так что очередной порцией  сплетен о начале работы Перехода Советск на ближайшую пару недель обеспечен!

Почему очередной? А вы думаете, если официально об этом не объявили, то люди настолько глупы, что не догадались, откуда «ноги растут» у киносеансов под открытым небом? Сосед, с которым мы возвращались из центра, мне только про них и содержание фильма всю дорогу и трындел! А я пообещал пригласить его в гости, чтобы показать видео, снятое нами во время путешествия по России.

Добравшись наконец-то до квартиры, я позвонил в Контору и сообщил Строкову, о своём возвращении. Но предупредил, что выйдем мы на работу только завтра. И не только из-за усталости с дороги.

Пока мы с соседями катались, а я закупался продуктами, Наташа легла поспать. Я же, с наслаждением выпив чашечку НАСТОЯЩЕГО кофе, уселся разбираться с коробками, вручёнными «в подарок» куратором.

Сканер. Отлично! Лазерный принтер с коробкой картриджей к нему. Шикарно! Ноутбук. Ну-ка, ну-ка! Что за потроха в нём? Охренеть! Да я о такой моще даже и не мечтал! Это же… полстоимости моего «Симбира»! Ну, спасибо, Иван Иванович! Комплект миниатюрных радиомикрофонов и многоканальная станция для записи сигналов с них. Тоже в хозяйстве пригодится! Если не мне лично, так Конторе. Коробка дисков с программным обеспечением. Потом разберусь! Телевизор? Зачем? Впрочем, судя по характеристикам, этот 24-дюймовый жидкокристаллический агрегат можно и как монитор компьютера задействовать. Или это намёк на что-то?

А о чём это бубнит радиоприёмник на стенке? Чёрт, начало прослушал! «Пробное телевещание на первом канале планируется запустить в Советске не позднее 30 сентября. Монтаж нового оборудования, поступившего с Большой Земли в рамках проверки функционирования техники Перехода, ведётся полным ходом.

К сожалению, у населения Республики практически не осталось телевизионных приёмников, но исполняющий обязанности председателя Совета Министров Михаил Александрович Еремеев заверил, что уже в ближайшие месяцы ситуация кардинально изменится. Также в ближайшие дни будет завершено переоснащение кинотеатров «Октябрь» и «Юбилейный» техникой, позволяющей использовать технологии Большой Земли для демонстрации кинофильмов, которые также поступят «из-за Стены». Пока это не самое качественное оборудование для кинотеатров, но оно, по словам исполняющего обязанности премьер-министра, позволит нашим гражданам прикоснуться к шедеврам киноискусства, снятым за время нашей вынужденной изоляции.

Техника, освобождающаяся после завершения в ночь на субботу массовых показов фильма «СССР-Россия, 1982-2001. Год за годом», также будет передана кинотеатрам городов Советской Республики, и на нём будут демонстрироваться художественные и документальные фильмы, снятые в Советском Союзе, Российской Федерации и других странах Старой Земли».

Вот тебе и намёк!

Дожди, принесённые тайфуном и лившие три дня, закончились ещё вчера, и вечером мы с Наташей решились прогуляться по городу. Точнее, собственными глазами увидеть, что происходит на его улицах в преддверии выборов. Ну и, разумеется, посмотреть бесплатное кино, показываемое на площади перед Верховным Советом, а также оценить реакцию людей на него.

– А пистолет-то зачем? – удивилась Наташа, когда я, усевшись в машину, протянул ей её «Глок». – Мне его и положить некуда! Я же даже сумочку не взяла.

– Ну, тогда брось его в барадачок.

– Легко сказать «брось»! – возмутилась она, раскрыв перчаточный ящик. – Ты же сюда натолкал дисков с фильмами, которые под Усть-Катавом накупил!

– Любимая, тогда выбрось диски на заднее сиденье, а вместо них положи пистолет. Пусть на всякий случай будет под рукой.

Для своего положения она капризничала в меру, и я старался быть образцом спокойствия. Даже в ситуациях, когда очень хотелось фыркнуть в ответ.

Подъехать на саму площадь нам не удалось: инспектор ГАИ не пропустил. Но и тащиться пешком целый квартал было лень. Я предъявил сержанту служебное удостоверение, и парень направил нас на дорожку, ведущую ко въезду во внутренний двор парламентского комплекса зданий, на которой мы и припарковались. А дальше уж пешочком…

Огромный белый экран, закреплённый на противоположной от парламента стороне улицы, прикрывал навес. Прямо под ним, в  небольших будочках, две пирамиды мощных громкоговорителей. На ступенях, ведущих к Верховному Совету, ещё один «скворечник», в котором, как я понял, и стоит видеопроектор.

Нас с Наташей узнал Чёрный, в обязанности которого теперь входила охрана парня лет двадцати пяти, колдовавшего с аппаратурой. Анатолий представил нас друг другу, и мы с Женей зацепились языками об используемой технике.

Всё работало предельно просто: от DVD-проигрывателя один кабель был подключён к проектору, а другой – к усилителю звука. Задача Евгения, инженера-электронщика по образованию, заключалась в том, чтобы подсоединить убираемую на день аппаратуру, включить питание, объявить в микрофон о начале сеанса и вставить в лоток проигрывателя диск.

– Не скучно?

– Не, прикольно! У нас бы на такую херню никто не пришёл, а здесь толпами валят! Сегодня ещё немного людей, а в первую ночь – чуть ли не на голове у меня сидели. За три часа до начала просмотра уже не пробиться было! Видимо, кто мог – уже посмотрели, некоторые по второму разу приходят, спрашивают, когда репертуар поменяем! – засмеялся Евгений.

– А там что за сходняк? – кивнул я на группу, человек в пятьдесят, с самодельными плакатами, слушавшую оратора.

Крупный лысый мужчина яростно размахивал кулаками на парапете рядом с тропинкой, ведущей к импровизированному кинозалу.

– Кандидат от оппозиции агитирует не верить официальной пропаганде, – пожал плечами Чёрный.

До начала сеанса оставалось с полчаса, и мы с Наташей решили поглядеть на местных оппозиционеров и послушать их аргументы.

В общем-то, ничего нового. Как обычно, сборище непризнанных гениев, городских сумасшедших и прочих обиженных властью и природой субъектов. Объединённых только идеей «разрушить до основанья, а потом…». Потом, по их словам, придёт какой-нибудь добрый дядя и поведёт всех в счастливое либерально-капиталистическое будущее, где каждый будет есть досыта, спать без просыпа и прикуривать от сторублёвых купюр, поскольку богатыми собственниками заводов, газет, пароходов станут буквально все. А сейчас это недоступно из-за того, что глупым (по другой версии – злонамеренным) правителям и чиновникам выгодно держать народ «безмолвными рабами, работающими за похлёбку».

Нас, несмотря на отпущенные мной в Москве усы, узнали немедленно, и лысый кандидат в депутаты тут же разразился тирадой о том, что прислужники кровавой тирании пришли, чтобы сорвать митинг свободных людей. Покраснев от натуги, он ещё минут десять выкрикивал свою чушь, и Наташа, заскучав, потянула меня назад.

Но я оставил её на попечение Анатолия с Женей, а сам быстренько смотался до машины и обратно. Пока появилась идея, надо её попытаться реализовать.

– Жень, а кто распоряжается показом?

– В смысле?

– Ну, хочу, чтобы ты «в нагрузку» ещё одно кино прокрутил.

– Да никто не распоряжается! Мне задачу поставили эту документалку крутить, пока зрители есть, а больше никаких распоряжений не было. А что за кино?

– Художественное! – подмигнув, показал я коробочку принесённого из машины фильма.

– Класс!

– Если кто-то попробует наехать на тебя за нарушение репертуара, сошлись на меня! И это… дай мне микрофон, я анонс сделаю.

Коробочка с диском перекочевала в руки Евгения, а микрофон – в мои.

– Товарищи, минутку внимания! Меня зовут Колесов Николай Валерьевич, многие обо мне слышали, кто-то читал в газетах. Я тут десять минут назад подходил к участникам встречи с нашим уважаемым кандидатом в депутаты, которые считают, что фильм, на просмотр которого вы пришли, является антинародной пропагандой. И показывают его для того, чтобы зазомбировать вас, увести от истины, которая лежит в приверженности идеям либеральной экономики. И лишь окончательный слом действующей модели общества, полный переход к либеральной экономике приведёт к улучшению благосостояния каждого человека.

Вы не возражаете против того, что перед демонстрацией «пропагандистской агитки», как называет наш уважаемый кандидат в депутаты документальный фильм «СССР-Россия, 1982-2001. Год за годом», вам покажут художественный фильм, снятый в Российской Федерации? Один из наиболее ярких, популярных в современной России. О парне, вернувшемся домой после службы в армии. Снят он был в 1997 году, на шестой год после перехода Российской Федерации к капитализму. Сразу предупреждаю: из-за этого вам придётся задержаться здесь, на площади, на лишних полтора часа. Не пугает вас это?

Судя по возгласам, не пугает! Тогда попрошу господ либералов присоединиться к просмотру тех реалий, которые ждут общество, если оно пойдёт по указываемой ими дороге!

Не зря дедушка Ленин придавал столько значения «важнейшему из всех искусств»! История Данилы Бодрова (вы правильно догадались, что крутили в этот вечер фильм «Брат») потрясла даже всегда спокойного Чёрного. Ведь если нас, живших в это время, трогает лишь сила характера и изобретательность Данилы-боевика, то людей, никогда не знавших о существовании «лихих 90-х», поразила сама обстановка, в которой происходило действие.

– Слушай, а насколько это всё реально? – нервно куря сигарету, спросил меня Анатолий, когда на экране уже хоронили «дорогого Леонида Ильича». – Ну, все эти бандиты, стрельба, живущие на кладбище бывшие инженеры…

– Абсолютно реально! Так и было. Сейчас стало чуть лучше, но нищие врачи и учителя, получающие копейки инженеры, развалины на месте бывших заводов – до сих пор реальность, – кивнула Наташа. – Как и бандиты, раскатывающие на шикарных иномарках и время от времени отстреливающие друг друга и тех, кто им не нравится.

– П*здец! Ой, извини, Наташенька! Да хрен я за этого Кокоткина теперь проголосую! И всей родне и друзьям запрещу за него голосовать.

– За кого?

– Да за этого кандидата в депутаты, которого вы ходили слушать! – махнул рукой Толик в сторону импровизированной трибуны, с которой полтора часа назад вещал лысый кандидат.

– А собирался, что ли?

– Ну… Сомневался. Говорит он, зараза, красиво!