Текст книги "Властелины дорог"

Автор книги: Александр Важин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Тут же проснулся и страх, извечный двойник кровавого волка. Он встрепенулся в сердце, ослабляя влияние зверя, уравновешивая сознание и тело. Прирученный страх был мудрее, он нашептывал молодому найту беззвучные слова, подсказывая маневр.

Сквозь шум дождя Шуре пришлось орать на ухо Загу. Не стоило беспокоиться, что борнийцы услышат его задумку.

Синяя машина стремительно неслась на переднего борнийца.

"Харлей" был быстрым, "Харлей" был послушным. Он не столкнулся с первым зеленым, а в последний момент стремительно ринулся влево, заходя на боковой мотоцикл.

Двое других, центральный и правый, стали менять направление и тоже выруливать влево, но не успели – "Харлей" уже сблизился с левым борнийским найтом.

Шура надеялся быстро вышибить этих из седла, чтобы сразу же прикрыться их мотоциклом. Преграда позволит ему выбирать следующего противника.

Большое Жало не мешкая ринулось на встречу с борнийским копьем. Наконечники потерялись в дожде и разминулись.

Заг склонился вправо, а Шура лишь почувствовал, как около левого уха прошелестел вражеский наконечник. Лишь легкая дрожь пробежалась по телу. А что Большое Жало, летящее сквозь дождь? Правая рука не ощутила на копье лишней тяжести, значит, он тоже не попал.

Шура успел поднять мокрое древко над головой, удар меча пришелся прямо на вставку из металла. Клинок соскользнул, и в этот момент "Харлей" сотрясло. Синяя машина защитной дугой зацепила коляску встречного мотоцикла.

От удара "Харлей" занесло вправо, он стал падать на левый бок. Заг успел подставить ногу и оттолкнуться от мокрого песка. Мотоцикл тут же бросило в другую сторону.

"Харлей" еще вилял под струями воды, когда сзади раздался грохот. Заг уже почти выровнял машину, и Шура смог оглянуться.

Обгоняя звук двигателя "Чизетты", прямо ему в спину на большой скорости неслось копье.

– Стой! – что есть силы заорал Шура своему рулевому, отчаянно надеясь, что тот не станет продолжать разворот.

Послушный Заг остановил мотоцикл.

Шура панически соображал. Острие Большого Жала смотрело вперед и никак не успевало встретить догоняющий наконечник борнийского копья.

Предки-байкеры, как глупо умирать от удара в спину. Страх, помогай!

Глядя через плечо, Шура перехватил копье и второй рукой, сразу же со всей возможной скоростью заскользил пальцами по мокрому древку, оглядываясь через плечо.

Капли падали медленно, будто не спешили упасть на землю, сквозь них неторопливо двигался длинный наконечник. Прозрачные капли скатывались с закаленной стали, жаждущей напиться крови.

Большое Жало двигалось так же медленно. Оно встретило смертоносное острие тупым деревянным концом.

Шура мягко принял вражеское копье древком, слегка прокрутил, направляя его чуть-чуть вправо. Достаточно, чтобы борнийское острие прошло около плеча.

Рулевой борнийца сделал попытку бросить машину в сторону. Он не успел на какое-то мгновение. Грудь рулевого налетела на тупой конец Большого Жала.

От удара древко в ладони Шуры заскользило вперед, подпираемое движущейся "Чизеттой".

Опытный Заг успел убрать зад "Харлея" от столкновения с борнийским мотоциклом. Он с места рванул машину влево, когда в ладони Шуры оставалось лишь несколько сантиметров древка.

Шура бросил взгляд на противника. Зеленый мотоцикл удалялся сквозь затихающий дождь. А неподалеку слабеющие струи падали на лежащего человека, который силился подняться.

Как ни странно, от удара тупым концом копья из седла вылетел не рулевой. Он крепко держался за руль, но его тело подалось назад, вытеснив из седла собственного найта.

Полуоглушенный от встречи с негостеприимной мокрой землей, найт не беспокоил Шуру. Где же делись еще два противника?

Ответ на этот вопрос он получил скоро, когда Заг начал медленно вести "Харлей" в ту сторону, где остался мотороллер.

Два зеленых мотоцикла застыли неподвижно, встретившись друг с другом. Их изуродованный вид говорил сам за себя. Теперь Шура понял, что тогда был за грохот. Борниец, что потерял управление, столкнувшись с "Харлеем", налетел на своего товарища, преследовавшего Шуру и Зага.

Водителя мотороллера и след простыл. Но это не имело значения – на кузове стояла Она – коляска от "Харлея".

– Загги, а ты переживал, – сказал Шура, переводя дух. – Не зря мы сегодня так славно бились. У меня по спине до сих пор мурашки бегают.

Небо светлело на глазах. Тучи отнесло на восток и, когда Шура с Загом подняли и бережно поставили на мокрый песок свою драгоценную добычу, сквозь разорвавшийся край облаков пробился первый луч солнца.

Заг раскинул на куске брезента ключи и принялся цеплять к "Харлею" тяги желанной коляски.

Пока рулевой возился с трофеем, Шура, обходя лужи, направился к разбитым мотоциклам. У них с Загом теперь есть желанная коляска. Проблема, где держать канистры с бензином, решилась, так что стоило слить топливо из баков "Чизетт".

По коричневым сиденьям, смятым зеленым крыльям и погнутым коляскам, по грозным вепрячьим головам медленно стекали капельки минувшего дождя. Под чарами выглянувшего солнца прозрачные бусинки переливались радужным светом.

Но Шуру заинтересовала не эта красота, спрятанная в обыкновенной воде. Он заметил как, резко припадая на ногу, кто-то изо всех сил ковылял прочь от мотоциклов, надеясь скрыться в ближайшей ложбинке.

Даже пешком найт без труда настиг беглеца в зеленом комбинезоне и куртке рулевого. Борниец обреченно встал, опустил безучастный взгляд в лужу, словно надеясь найти свое спасение в подрагивающем зеркальном отражении.

– Далеко бежишь? – вкрадчиво осведомился Шура.

Рулевой лишь засопел и пробормотал какие-то резкие слова. Судя по всему, на германике.

– Что ты лопочешь? – Шура плашмя постучал акинаком по зеленому шлему, – По-человечески говорить можешь?

Борниец поспешно кивнул.

– Что же ты, сволочь, нам дугу чуть не погнул? – в голосе найта слышался укор, от этого человек в зеленом комбинезоне еще больше вжимал голову в плечи. – Ну что, охламонище борнийское, договариваемся так. Ты мне рассказываешь, откуда у вас коляска – и ковыляешь отсюда на всех целых конечностях. Ясно?

Рулевой снова утвердительно склонил голову. У него была прокушена губа и на ней медленно выступала кровь.

– В Храме нашли, – сказал он на англике, мокрым рукавом утирая кровь со рта. -Когда поискали хорошо,

– Что еще нашли?

– Бензин забрали. Его увезли на мотороллерах. А коляску мы сопровождали в Рогейн.

– Ну что же, тогда ковыляй. За коляску – спасибо. И своим передай. Вали.

Три канистры с трофейным бензином загрузили в новую коляску.

– Загги, теперь у нас есть все удобства. Новая жизнь начинается. Перестанем думать, куда примостить еду. Осталось еще раздобыть шатер – и мы станем настоящими королями Дороги.

– Я уже начал привыкать без коляски.

– Привыкать он начал. Тебе что – рули себе и все дела. А мне копье таскай в руках. За это время, чувствую, рука вдвое толще стала от мышц. Теперь хоть Большое Жало переложу на коляску.

Коляска забрала у "Харлея" немного скорости, но добавила удобства для жизни на Дороге. У них снова был весь необходимый запас: шатры, канистры, посуда, еда. В новых седельных ножнах поселилось новое Жало.

У Шуры на шее позвякивали две связки ключей – сорок девять, добытых ранее, и уже тридцать четыре – от зеленых мотоциклов, когда Заг сказал ему:

– Тебе не кажется, что ты увлекся этой охотой? Теперь у нас есть коляска и мы можем двигать к нашим.

Передразнивая рулевого, Шура прищурил глаз.

– И что мы там будем делать?

Рулевой промолчал, взял замасленную тряпочку и принялся протирать "Харлей".

– А ведь еще какой-то месяц – и я вполне могу стать Хандредом. Если, конечно, борнийские ключи будут считаться.

– А что толку? – буркнул Заг.

– Знаешь, наверное, ты прав, – задумчиво произнес найт. – Красный Волк нас уже заждался. Но мы навели шороху на борнийцев, правда? Я думаю, что Кайра и Тайтила могут спокойно кататься по Бескрайней Дороге, – Шура позвенел ключами от разломанных борнийских мотоциклов. – Может, теперь нашим солдатам будет полегче.

– В одиночку мы ничего им не сделаем.

– А зачем нам что-то делать? Кто нас об этом просит?

Шура не признавался сам себе, что верит, будто предки-байкеры могут его простить за прегрешение, а для этого нужно охотиться на борнийцев. Он подсознательно надеялся, что всемогущие покровители уберегут его от участи попасть в Бездорожье. А ведь именно это ему светило за то, что воспользовался горящим оружием. Он готов был лишиться Страны Бескрайних Дорог в обмен на жизнь Красного Волка, но теперь, когда у него есть допинг и "Харлей", хотелось для себя лучшей доли.

Заг молча вытирал пыль с переднего крыла, движениями тряпки придавая исходный блеск яркой синей краске.

– Знаешь, а мне уже начала нравиться эта война, – сказал Шура. – Благодаря ей мы получили такой мотоцикл. Жрец никогда бы не дал мне допинг, не начни борнийцы грабить Храмы. Вот уж правда, кому война – горе, а кому – мать родная. Нам она такие подарки подбросила, что мы Красного Волка голыми руками возьмем. Нам хорошо. Торговцам оружием хорошо. А солдаты умирают под колесами борнийских найтов. Крестьяне теряют с трудом выращенный урожай. Что ты молчишь?

– Мы должны хоть как-то помочь своему народу, – крыло уже блистало, как и весь мотоцикл, а тряпка Зага все продолжала полировать его.

– Мне кажется, что мы и так здорово помогли, – Шура снова тряхнул связкой борнийских ключей.

Помолчали. Потом найт махнул рукой.

– Ладно, уговорил. Погнали, посмотрим, что там творится на другой половине Баделенда. Боюсь, что кабаньи головы докатились уже до Большой реки.

Шура не сказал Загу, что на самом деле подвигло его возвращаться назад. Он и сам себе не признавался до конца. Образ девушки с рыжими волосами манил туда, поближе к Эджу. Пусть он потерял тот очаровательный сиреневый камешек. Зато у него теперь есть такой мотоцикл, равного которому нет ни у кого в Баделенде.

Говорят, что в это время где-то на юге Маджинленда зацветает сирень. Нужно добраться туда, нарвать ароматный букет таких цветов и привезти его в подарок Альбине. Даже королевская дочь должна уделить внимание найту, у которого есть "Харлей".

А если на пути встретится Красный Волк, то горе ему!

По пустынной дороге брела одинокая, слегка сгорбленная фигура.

Прежде чем сделать шаг, странник выкидывал вперед руку с палкой, ощупывая свой путь посохом. И лишь удостоверившись, что впереди нет препятствия и дорога твердая, ставил ногу в пыльном ботинке. Но, несмотря на такой способ передвижения, шагал он довольно бодро и стук посоха сопровождал его резвые шаги.

"Харлей" сначала обогнал путника, потом Заг по просьбе Шуры вернулся назад.

Путник остановился, поднял голову.

– Я никогда не слышал звука подобного мотора. Сила в нем чувствуется великая, неукротимая. Сотрясает он воздух с мощью, что покорялась лишь божественным предкам. Это может быть только Он. Мотоцикл без тотема. Синяя Молния, страх и ужас борнийцев.

– Ты как всегда прозорлив, Эривэн. Садись, подвезем.

– Мне спешить некуда.

– Они не трогают сказителей?

– Ты посмотри на меня, – Эривэн вперил в Шуру невидящий взгляд. Слепые глаза помещались на лице, что являло собою переплетение давних шрамов. – Кому я нужен? Они тоже люди, каждый из них может оказаться на моем месте. Вот и подают мне хлеб и к хлебу.

– Так ты не хочешь прокатиться на легендарном "Харлее"?

– Ты лучше подбрось мне еды в сумку. А я дальше буду мерить Дорогу шагами. С тех пор, когда я последний раз покинул седло, я зарекся садиться верхом. Тогда я думал, что не выживу. Но копье оказалось милостивым и, как видишь, я все еще влачу свое существование.

– Как хочешь, – сказал Шура, копаясь в новой коляске.

Он достал хлеб, мясо, бутыль вина. Все это перекочевало в сумку сказителя вместе с пятью золотыми монетами, на которых красовался орлиный профиль человека с козлиной бородкой и в большой короне – император Бистий.

– А ты нагнал страху на борнийцев. Они уже тайком от своих капитанов шепчутся, что Синяя Молния – это подлинное воплощение предка-байкера на земле. Что он явился из Страны Бескрайних Дорог, дабы наказать борнийцев за разграбленные Храмы. Теперь только самые смелые из борнийских найтов рискуют разъезжать поодиночке в тех местах, где выходит на охоту Синяя Молния. Пятьсот золотых назначено тому, кто изловит неуловимый мотоцикл и привезет головы его седоков.

– Пусть боятся, охламоны, – оскалился Шура. – Сами виноваты. Их никто не приглашал в Баделенд, никто не предлагал предавать свободу Дороги в обмен на низкое служение императору Бистию. Нечего было сюда лезть да еще Храмы разрушать. Ну, тогда мы погнали. Удачи тебе, Эривэн.

– Свидимся еще. Хоть я тебя так никогда и не увижу. Но рассказать смогу. И мзды не потребую. Я уже сочинил историю о найте, в котором нашел земное воплощение предок-байкер. Этот великий найт сумел оседлать легендарный "Харлей" и стать грозой захватчиков Баделенда. Сия история принесет мне много звонких монет и славу лучшего из сказителей. Ты только послушай, какие слова там будут: "Синяя Молния летала, словно неуловимый призрак, настигающая кара, неотвратимое возмездие, а трусливые борнийские найты прятались от нее, словно кролики по норам". Нормально? А еще будет: "Вырвал славный найт зубы у огнедышащего борнийского дракона и победил его".

– Да уж, любите вы приврать, – снисходительно усмехнулся Шура. Он не говорил сказителю о книге, которую забыл в коляске "Планеты".

– Почему приврать? – хитро прищурил слепые зеницы Эривэн.

– Какой еще огнедышащий дракон?

– Как какой? А ты разве не собираешься помешать борнийцам сделать "горящее оружие"?

– Что? – Шура аж привстал в седле.

– Я думал, ты сразу же возьмешься за это дело. Не ради заработка, тут он не светит, а ради славы великой. Твое имя затмит славу самого великого Фамироса.

– Не слава мне нужна, а голова одного найта. И теперь у него нет шанса голову свою сохранить на плечах. Так что ты там говорил о горящем оружии?

– Оружие это нечестное. Подлое, недостойное найтов, – слепые глаза, казалось, прожигают Шуру насквозь.

– Что дальше?

– Я ничего не могу видеть. Лишь в памяти моей остались чудесная синь безоблачного неба, чарующее желтое море подсолнечника, благодатная зелень всходов на полях и веселящий блеск золотых. Но я могу слышать. Гораздо лучше, чем большинство зрячих. И я слышу тихий ветерок, гоняющий облака, слышу шелест листьев на полях и звон монет в кемпингах, внимаю…

– Эривэн, что про оружие?

– Говорю же, слышал я разговор двух борнийских капитанов. Совсем случайно. Захватчики желают тайны предков осилить, чтобы поставить их на службу императору Бистию Большому Секачу. И вот один из новопосвященных инженеров, захваченный в каком-то из Храмов Плойны, не выдержал пыток каленым железом и кое-что рассказал борнийцам. Знал он не так уж и много, лишь недавно принял сан инженера и был переведен из младших. Но больно смышлен оказался, потому его сразу назначили Хранителем секрета горящего оружия. Борнийцы о том как-то проведали, захватили инженера да истязали, покуда он не согласился выдать оберегаемый им секрет. Сейчас его увезли куда-то на север, где он собирается в обмен на жизнь приготовить для захватчиков горящее оружие.

– Да уж. Если борнийцам еще и такое оружие…

– Они хотят покорить весь мир.

– Пусть бы себе покоряли, но нам при этом не мешали. Они же решили уничтожить найтов. Свободные воины Дороги вымрут без Храмов.

– Да. Кстати, Хранителя зовут Линор и, по слухам, борнийцы собирались его отвезти на север захваченной части Тимберии всего пару дней назад.

– Эривэн, ты скажи мне, откуда ты все это знаешь?

– Все знает лишь Вездесущий Папарац, – сказитель искривил лицо в жуткой улыбке. – А имеющий уши – услышит.

– Еще может что поведаешь?

– Остальное подскажет Дорога.

– Ладно, Эривэн. Свидимся, как договорились.

– Удачи тебе на Дороге! – Эривэн на прощание помахал посохом, а потом оперся об него и стоял, слушая звук удаляющегося "Харлея".

Мерно рокотал мощный двигатель, стремительно бросалась под колеса утоптанная дорога. В голове Шуры со скоростью летящего пейзажа мелькали мысли. Большей частью они касались рыжеволосой принцессы.

А ведь борнийцы вскоре могут докатиться до Эджа.

Образ Альбины сменился огненным джином, что вырывался из мотоцикла Каннинга.

– Загги, я знаю, ты – за.

Рулевой молча кивнул.

На ближайшем перекрестье дорог Синяя Молния повернула на север.

5

Вечер выдался безветренный, теплый-претеплый.

Заг вел "Харлей" одной рукой, второй прикрывая глаза. Шура старался спрятаться за спиной рулевого.

Они попали в поток с насекомыми. Куча мелких мошек тучами вилась над дорогой, крошечные букашки бились в лицо, попадали в рот, глаза, ноздри и даже уши.

"Вот здесь бы шлем с забралом не помешал", подумал Шура, усиленно моргая веками. Проклятые козявки набились уже в оба глаза.

– Где же ветер, когда он нужен, – пробормотал Шура, и в его рот успели заскочить пару мошек.

Пытка насекомыми продолжалась пару километров. Живые тучи исчезли только перед тем, как впереди показался первый домик.

Заг первым узнал маленькое сельцо на пару десятков дворов.

– Мы снова прикатили в Хэм, – сообщил он найту.

– Стоп-стоп, – сказал Шура, пытаясь пальцем достать из глазницы засевшую там букашку. – Я тоже припомнил эту дорогу. Пару месяцев назад мы здесь отбили селянское добро у борнийцев. Тогда мы еще разъезжали на старушке "Планете".

Теперь сюда завернул "Харлей". В его коляске позвякивали сотни золотых с орлиным профилем, но не было еды. Борнийские солдаты в последнее время так далеко на север не заходили, их лагеря перестали снабжать Синюю Молнию продовольствием. Харчи, отобранные у последнего из нагнанных борнийских найтов, подходили к концу.

А поиски места, где укрыли Хранителя Линора, затягивались.

Зеленый найт, запросивший пощады, тоже не знал, где находится тайное место. Он делал огромные глаза, шевелил усами и клялся своим родом Неутомимых Пастухов, что даже не слышал о горящем оружии.

В этих краях ничего не изменилось за последнее время. Все также безнаказанно бродили стаи баберов, грабя опустевшие села и охотясь на одичавших собак. Зато собаки стали более независимыми и приучились полагаться на самих себя, как родители Рыжего, а не на своих хозяев.

Шура уже начинал сомневаться, правду ли сказал Эривэн. Ищи на севере. Север огромный, легче найти потерянный нож на подсолнечном поле, чем тайный лагерь борнийцев.

Почему захватчики затащили жреца так далеко на север, где земли сейчас полубезлюдные? Они ведь спокойно могли развернуть свое действо в центре, ведь в случае успеха именно там ударит страшное оружие.

– Они опасаются, что жрецы могут разведать и дать задание свободным найтам, – высказал Заг дельную мысль.

– Ха, а мы-то знаем, где они прячутся. Да только выискать никак не можем.

"Харлей" притормозил около старенького покосившегося домика на краю села. Сразу было заметно, что над ним давно не работали мужские руки. Конечно, стоило поискать жилище побогаче, но не хотелось терять времени. Шура собирался щедро заплатить за харчи борнийскими золотыми, потому Заг и остановился около самого ближайшего к дороге дома. Хозяйка только выиграет, а не обеднеет.

На звук мощного сигнала из дверей дома робко выглянула девушка. Не выходя наружу, она с опаской посмотрела на пришельцев, сидящих на синем мотоцикле.

Шура поманил ее пальцем, одной рукой продолжая растирать глазницу.

Робко ступая и смотря в землю, девушка подошла к мотоциклу.

– Не бойся. Голову-то подними, – сказал Шура.

Глаза у нее оказались синими-синими, вздернутый носик обсеяли редкие, едва заметные веснушки. Аккуратную головку обрамляли волосы – словно тщательно уложенный стог золотистой соломы, перетянутый синей лентой.

Шура подбросил на ладони борнийский золотой.

– Хозяйка, наполни нам сумку хлебом, картошкой и сыром. Гречки положи, если есть, или другой крупы какой. Не обидим.

Девушка молча взяла сумку, потопала к домику и скрылась за перекошенными дверями.

– Это они! – вдруг донесся громкий вопль со стороны села.

По короткой улочке со всех ног мчался пацаненок. Когда он добежал до мотоцикла, то уже не мог вымолвить и слова, лишь учащенно дышал.

– Я узнал тебя, могучий найт-заступник, – наконец смог говорить мальчишка. В его широко раскрытых синих глазах отражался "Харлей" и рулевой с найтом.

– И как вам теперь живется? – на лице Шуры появилась улыбка. – Борнийцы больше не тревожат?

– Теперь нет. Те до сих пор в погребе сидят. Один умер. А где вы были? А куда едете? А где вы взяли такой мотоцикл? А почему вы не заходите? – сыпал словами пацан, бегая вокруг "Харлея".

– Ты по очереди спрашивай. Я не успеваю так быстро думать, – усмехнулся Шура.

Тут скрипнула дверь и на улицу с полной сумкой вышла девушка.

– Ванда, – бросился к ней паренек, хватая за руку, – это наш найт-заступник. Это он спас нашу козу!

– Глашек, – строго сказала Ванда, – почему же ты не пригласишь их в дом?

В доме все не поместились.

Староста села, приземистый бородач, что стал вместо убитого борнийцами дядьки Штива, приглашал найта и рулевого в свой дом, но Глашек так упрашивал заступника остаться у них, что Шура просто не мог отказать пареньку.

На траве перед домом поставили несколько столов. Сельчане притащили у кого что было, накрыли столы нехитрыми кушаньями. Село было бедное, всего один мотоблок – у нынешнего старосты Жорока. Но полсотни жителей радушно принимали найта и рулевого, спасших их добро.

Заг молча сидел в центре стола и, уткнувшись носом в деревянную миску, смущенно жевал жареное мясо козы, специально зарезанной для гостей. Шура тоже не привык, что на тебя глазеют десятки глаз и ждут твоего слова. Он выпил пару стаканов плохого перебродившего вина и держался за стакан, не зная, что сказать селянам, половина из которых не поместилась за столами и сидела на траве.

Жители села тоже молча смотрели на могучего найта.

Гордый Глашек сидел около Шуры и пытался разговорить найта.

Шура сперва отказывался садиться за стол, беспокоился, что могут нагрянуть борнийцы и застать их врасплох. Но Глашек договорился с несколькими своими приятелями, и те сейчас караулили по обе стороны дороги. Пришлось пообещать им "посидеть на мотоцикле", ради чего пацаны были готовы дежурить день и ночь.

– Что же теперь будет? – спросил староста. – Как там идет война?

– Борнийцы скоро будут у Большой реки.

– Что ж получается? Они будут править? И опять придут забирать наше добро. Хорошие хозяева так не поступают…

– Время рассудит – хуже не будет, – по привычке произнес Шура, сам сомневаясь в своих словах.

– А еще с диких земель севера набегают варвары. Неподалеку уже появлялись люди в шкурах. Борнийцы станут от них защищать?

– Это я их видел! – радостно вскрикнул Глашек. На него тут же бросил строгий взгляд староста.

– Не знаю я, – раздраженно произнес Шура.

Эти люди верили, что он им все расскажет, все растолкует, словно он был сам король Баделенда или император Бистий. Но он был простым найтом.

Даже вино не гнало прочь тяжкие раздумья и хоть селяне старались веселиться, за столом уже сказывали местные байки, все же груз насущных проблем давил на всех.

Наконец Шура решил прощаться.

– А ты защитишь нас от борнийцев, что строят неподалеку? – дернул Шуру за куртку Глашек.

– Вы же говорили, что их поблизости нет, – повернулся Шура к старосте.

– Мы их не видели, – развел тот руками. – Что ты пристаешь к заступнику? – погрозил он мальчишке пальцем.

– Я видел, – упрямо повторил Глашек.

– Расскажи-ка, – попросил Шура.

Парень надул щеки от важности, что ему дали возможность на глазах у всех рассказать найту о своих приключениях.

– Я бегал за куропаткой. Охотился аж за нашими полями. Подбил ее камнем на дальнем пределе, а она, гадина такая, убегала все дальше. Я долго ее гнал. Она отбежит – я за ней. Думаю, заплутаю – а ее возьму! Уж почти загнал ее к темноте, аж она ш-шасть куда-то. И все, не вижу больше ее. Сбился я с дороги, блудил в темноте. Прилег я, задремал под кустом. А сам боюсь, как бы меня не нашли и не съели большие волосатые дядьки в шкурах. Аж когда услышал звук мотоциклов. Я шасть в кусты, аж вижу – три огонька мимо прошли. Ну там, дорога видать. Я давай за ними, подобрался. Они недалече закатились, к пролеску. Там Руина ранее была, там огни и чегой-то строят. И там были солдаты и мотоциклов много. Я еле дорогу обратно нашел. Аж утром.

Ночевать остались во дворе Ванды и Глашека. Хозяйка приглашала их в комнату, но душный домик не манил людей Дороги, привыкших к свежему воздуху. Местом их ночевки стал весь в щелях сарайчик с душистым сеном – запасом козьей еды на случай ненастья. Во второй части сарая жили куры.

Шура посоветовался с Загом и они решили задержаться в этом селе. Стоило проверить, что в такой глуши делают борнийцы. Вдруг предки-байкеры привели колеса "Харлея" в нужное место и неподалеку находится именно тот лагерь, который они с Загом разыскивали последние две недели.

– Если сейчас они пронюхают, что здесь появилась Синяя Молния, то будут настороже. И могут упрятать жреца Линора в другое место, где мы его не найдем, – умостившись на мягком сене, рассуждал Шура. – Загги, может примерим крестьянские одежды и побегаем ногами?

От этого предложения рулевой презрительно скривился, его левый глаз превратился в щелочку. Зачем ходить пешком, когда есть мотоцикл, да еще такой непревзойденный? – безмолвно говорило его лицо.

Утром Заг остался сторожить мотоцикл во дворе Ванды.

На "Харлей" набросали целый стог сена, спрятавший машину. А Шура сменил куртку на крестьянскую кацавейку, вместо потертых кожаных штанов надел просторные холщовые портки и вместе с Глашеком собрался на разведку.

– Будьте осторожны, – глядя на брата, сказала Ванда.

– Может, он объяснит мне дорогу, а сам останется? – предложил найт.

– Не слушай ее. Я пойду, – уперся Глашек.

Так долго пешком Шура не ходил с тех пор, как перестал бродяжить и сел на мотоцикл. Теперь же, быстрым шагом передвигаясь за прытким мальчишкой, найт почувствовал, насколько за последние годы отвык ходить. Даже несмотря на регулярные тренировки в беге за мотоциклом через три часа резвой ходьбы он уже испытывал легкое покалывание в голенях и бедрах. Потом, с каждой новой сотней метров, ноги все больше наливались свинцом, в потяжелевших ботинках потели ступни. А, по словам неутомимого Глашека, еще нужно было идти "аж до пролеска".

Шли отнюдь не по удобной накатанной дороге, а напрямик – через балки с песчаными откосами, топали по рыхлой земле полей, брели сквозь целинные земли с высокой травой. Кочки цепляли за ноги, трава тормозила движение, ботинки то и дело попадали в какие-то ямы. Точно сказал Заг, человек не создан для того, чтобы топтать землю ногами.

В одиночку Глашек мог за день добежать до искомого места. Но вместе с подуставшим Шурой они добрались до пролеска лишь ближе к вечеру следующего дня.

– Скоро, – сказал Глашек, когда начали попадаться кусты и редкие деревья.

Парнишка то и дело забегал вперед, через минуту возвращаясь, чтобы поторопить отстающего Шуру. Скоро им пришло ползти, укрываясь в тени редких кустов.

– Там, – прошептал Глашек, показывая рукой, когда кустарник стал гуще.

Направление Шура уже знал. Еще несколько сотен метров назад он расслышал стук топоров и молотов, человеческую речь.

Он осторожно выглянул из кустов.

Среди негустого пролеска шло строительство. Частокол закрывал уже почти весь периметр небольшого укрепления, в ограде оставалось лишь сделать ворота. Пятеро плотников как раз сбивали вместе бревна, лежавшие на утрамбованной земле. Вся площадка вокруг была хорошо утоптана, почти до самых кустов, где укрылся Шура.

Через брешь в ограждении можно было рассмотреть центральную часть усадьбы – несколько деревянных бараков. Из кузовов двух мотороллеров разгружали камень и цепочка людей в зеленых комбинезонах складывала их в кучу около невысокого, наполовину готового строения.

Камней в округе хватало, наверняка здесь когда-то было поселение – или древних народов, или еще времен всемогущих предков.

Над свежим частоколом возвышались пять помостов, с которых зорко смотрели по сторонам солдаты. Вокруг строящегося укрепления борнийцы выставили посты, снаружи также бродили дозоры.

Если бы не Глашек, то Шура точно бы напоролся на пост из трех солдат в защитных комбинезонах. Борнийцы расположились прямо среди кустов, посматривая на дорогу и шаря глазами по округе.

Благодаря шустрому пареньку, заранее выискавшему солдат, они подползли как раз между двумя дозорами.

Почти до темноты наблюдал Шура за странным строительством в этой глуши по соседству с варварскими лесами. Зачем борнийцам такое укрепление, в местах, столь далеких от боев? И они явно позаботились о нормальном сообщении, чтобы не тратить силы на прокладку дороги – прямо к ограде вело выбоистое древнее шоссе.

Пока Шура рассматривал копошащихся в лагере борнийцев, вездесущему Глашеку не лежалось спокойно на месте и он уже облазил все окрестности, умудряясь не попадаться на глаза борнийским дозорным. Время от времени он подползал к замершему найту, шепотом рассказывал, где еще прячутся потаенные посты солдат в защитной одежде, потом снова исчезал в кустах.

Разглядывая лагерь, Шура старался запечатлеть в своей голове весь лагерь, по ходу прикидывая: где же они держат жреца? как туда пробраться? На эти вопросы он будет искать ответы позже, пока же нужно все хорошенько рассмотреть и запомнить.

Он уже собирался отползать назад и возвращаться, когда ноздри уловили запах. Найт втянул носом воздух и тут же сморщился от смрада, который мог исходить только от грязной шкуры и немытого тела.

Он сразу же узнал этот запах. Так разило только от баберов – жителей лесов.

Шура напряг слух. Спустя мгновение он расслышал едва заметное шуршание. Кто-то полз совсем неподалеку от него, чахлые ветки соседнего куста слегка подрагивали.

Он знал, что у северян звериное чутье, безысходно вжался в землю, старясь стать как можно менее заметным. А вспотевшая ладонь легла на рукоять акинака. Ему придется вести схватку пешим. С одним коротким мечом. Против могучих северных охотников, действие дубины которых он уже испытал на себе. И все это на глазах у борнийцев.

Это была настоящая западня, похлеще той, которую устроили на него солдаты Бистия, когда ловили "Харлей". Сколько шансов выбраться из нее живым?

А кусты дрожали уже впереди него, и сбоку. Невидимые охотники двигались туда, где укрылись солдаты в зеленой форме. Если бы варвары охотились на слившегося с землей найта, то наверняка бы обнаружили его. Ловцы из них были отменные.

Но в этот раз баберы рассчитывали на другую, более привлекательную добычу.