Текст книги "Властелины дорог"

Автор книги: Александр Важин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

III. Синяя Молния

Я – король Дороги

Я – король от Бога

В ад или рай

Сама выбирай!

Жить как все мне скучно

Мне и смерть игрушка

Скорость в крови

Удачу лови!

«Ария»

1

До ближайшего хэмского Храма они добрались спокойно.

Наверное, захватчики все силы бросили на запад, а редкие патрули борнийских солдат не представляли опасности. Найты короля Бистия не встречались, воинов Дорог Баделенда тоже не попадалось, и Шуре не пришлось проверять, насколько его рана зажила и сможет ли он вести поединок.

Высокие пирамиды тополей, образующих Круг, вселяли надежду, что не все изменилось за последние месяцы. В Храме наверняка все так же хозяйничают молчаливые технари, там можно по-человечески пообедать, заправиться. А сундучок с камешками позволит наконец-то воздать по заслугам старушке-"Планете", сделать ей капитальный ремонт.

Но чем ближе подъезжали они к Храму, тем большее беспокойство овладевало Шурой. Он вертел головой, пытаясь разобраться, что же его настораживает. Вроде бы все в порядке, все как обычно. Проехали молчаливых стражей Круга и тополя приветствовали "Планету" раскачиванием высоких крон. Впереди уже вставала высокая стена, над которой вознеслись храмовые мельницы. Все тихо, спокойно. Как всегда.

Почему он беспокоится? Может, это рана вызывает неосознанную тревогу?

Шура положил руку на плечо, где на куртке красовалась большая заплатка. Да нет, вроде бы он уже нормально переносит тряску.

Что же не так?

И тут Шура чуть не подпрыгнул в седле. Вот что ему не нравилось, вот что было не так, как всегда.

На храмовых мельницах не вращались лопасти!

Такого не было никогда. Днем и ночью, при слабом ветерке – слегка, при сильном – проворно, лопасти крутились всегда. Это было так же естественно, как и то, что над головой сияло солнце, на дороге гулял ветер, тянулись к небосводу пирамидальные верхушки тополей. Ветряки должны были работать, но лопасти намертво застыли.

– Загги, ты видишь???

– Вижу.

– Что это?

– Не знаю. Посмотрим.

Храмовые ворота предстали перед ними нараспашку.

Неслыханно!

Символ Храма на верхней арке – вздыбленные мотоциклы, покорежены так, словно по ним в ярости били долгомерным копьем. Наверняка кто-то изрядно затупил свое острие.

На всякий случай Заг не стал сразу заезжать в приглашающе распахнутые ворота, а остановил "Планету около стены. Шура соскочил на землю и заглянул через створку с выломанным засовом.

И сразу же его взор натолкнулся на тело в оранжевой куртке. Уткнувшись носом в твердое черное покрытие внутреннего двора, жрец не подавал признаков жизни. Мало того, в нос ударил запах начавших разлагаться тел, в разных позах валяющихся во дворе. Если верить запаху, то они валялись здесь уже более трех дней.

Шура осторожно ступил во внутренний двор. Его сразу же приветствовал Служитель, приколотый сломанным копьем к внутренней створке. Ворота слегка раскачивались и вместе с ними качалось тело с выпученными глазами.

Взгляд Шуры привычно ощупал раны на телах и сомнений не осталось – большинство жрецов стали жертвами долгомерных копий и верховых мечей. Покромсанный жреческий мотоцикл сиротливо лежал на боку около дома, где обычно отдыхали найты.

Распахнутыми оказались и мощные потайные ворота во внутреннем дворе, куда забирали мотоциклы для ремонта.

Шура подходил к этим воротам затаив дыхание. За ними находилась святая святых – Храмовый Цех. Обитель Хранителей. Даже от сказителей не доводилось слышать, чтобы кто-то из найтов побывал там.

Со священным трепетом Шура заглянул внутрь.

Храмовые мельницы мощными железными опорами держались за землю. Между ними расположились здания с низкими двускатными крышами с красной кровлей. В одном углу просторного двора стройными рядами выстроились большие чаны. Некоторые из огромных сосудов были перевернуты, и покрытие двора поблескивало от разлившегося масла.

Взгляд натыкался на погнутую канистру, цеплялся за красный шлем, скользил по разбросанным отверткам, гаечным ключам и одинокому блоку цилиндров. Колеса, детали, инструменты беспорядочно валялись между телами жрецов.

Его Шура заметил около распахнутых железных ворот одного из широких домов. Он сидел, прислонившись спиной к стене – без жреческой куртки, в одной рубахе, лысый, с бессильно опущенной головой.

Технарь боязливо вздрогнул и поднял голову, когда над ним нависла тень Шуры.

Жрецы всегда казались неприступными сверхлюдьми, служителями самих предков-байкеров, обладателями непостижимой силы. А сейчас перед Шурой сидел обычный старый человек, в выцветших глазах которого поселилась боль.

Хранитель дышал осторожно, сквозь прореху в рубахе с каждым вдохом в районе живота что-то булькало.

Сначала жрец лишь что-то прохрипел. Потом Шура разобрал слова.

– …думал… не доживу…

– Кто это сделал? Борнийцы? – Шура склонился над технарем.

У жреца не осталось сил даже кивнуть.

– Мы заберем тебя. Может, лекарь поможет… – сказал Шура, и сомнение звучало в его голосе.

По телу жреца прошла судорога.

– В… правом крайнем ангаре… белая таб… горошина, – выдавил он из себя воздух, в котором Шура еле различил слова.

Правый ангар… Наверное, этот самый высокий дом около правой стены.

За железной створчатой дверью оказалось обыкновенное убранство обычного небедного дома – столы, стулья, полки с книгами. Под потолком – лампочки из фар. Почти все как и у купцов.

Коробочки с разноцветными плоскими горошинами он обнаружил на одной из деревянных полок. Захватил ту, в которой были белые, и кинулся к жрецу.

Тот еле дышал, из его груди вырывались хрипы.

– Положи… – прохрипел жрец, раскрывая рот.

Шура догадался, что нужно дать ему эту белую таблетку. Он взял пальцами сразу несколько и положил в рот жреца.

Тот закрыл рот и склонил голову. Было слышно только прерывчатое дыхание.

Тут Шура боковым зрением заметил, что во внутреннем дворе еще кто-то есть. Потянул руку к рукояти акинака, но потом облегченно вздохнул – это был Заг.

– Я закатил "Планету" внутрь. Жив?

– Не знаю. Был. Может, уже умер?

Жрец не подавал признаков жизни. Шура приложил пальцы к тощей шее с дряблой кожей и ощутил легкое подрагивание артерии.

Прошло еще пару минут. Служитель судорожно вдохнул, стал дышать более равномерно. Но глаза не открыл.

– Что же с ним делать? Жрец все-таки. Нам до своих еще сотни километров… Не дотянет он с такой раной.

Заг передернул плечами и отправился осматривать святилище. Шура остался стоять возле технаря.

Еще через несколько минут Служитель предков-байкеров открыл глаза. Он даже попытался улыбнуться, на обескровленном лице проступила перекошенная гримаса.

– Подойди поближе, – прохрипел он пересохшими губами.

Шура присел на корточки рядом с раненым. Жрец оторвал одну ладонь от живота, поднес ко рту. Было видно, что ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сплюнуть в подставленную руку. Кровавый сгусток шлепнулся в покрытую засохшей кровью ладонь.

– Возьми, – протянул руку жрец.

Шура осторожно взял окровавленный комок двумя пальцами. Оказалось, что это крохотный мешочек из тоненького пластика.

Он вытер его об одежду и увидел, что пластик прозрачный. Внутри мягкого мешочка лежали две зеленых горошины. Размер, форма и цвет их были такими, словно их только что вынули из стручка.

– Что это? Неужели?! – Он никогда не видел его ранее, но сразу догадался. – Это Допинг?! – Шура не мог сидеть на корточках и возбужденно вскочил на ноги.

Жрец устало кивнул.

– Это они искали? – сжимая мешочек в кулаке, спросил Шура.

– Не только. Вы должны их остановить… Король Бистий хочет овладеть технол… мощью богов. А боги сами разрушили свой мир. И он разрушит, если ему не помешают.

– Зачем предки разрушили свой мир?

– Они возгордились от своего могущества, и сила их обернулась против них. Они не смогли… Природа – вот истинный источник величия и бессмертия. За много столетий, что миновали со времени гибели Старого Мира, она восстановила изуродованный богами лик. Хранителями знаний богов-предков остались лишь мы. Сейчас в мире гармония – землепашцы заставляют землю цвести и родить, торговцы – торгуют, найты – колесят дороги. А мы – основа всей этой гармонии, без нас все нарушится, – жрец закашлялся и перевел дух. – Король Борнии хочет стать владыкой мира. Для этого и желает заполучить наше могущество. Мы не создаем оружия. А он – создаст. Если все, что мы храним и творим, вырвется за стены Храмов, мир снова может рухнуть. Если не сейчас, то через десятки или сотни лет. Мир ждут большие потрясения. Бистия нужно остановить.

– Но ведь и так много людей умирает ежегодно. Сколько найтов протыкают друг друга на Дороге, чтобы получать бензин подешевле?

– Люди гибли, и будут гибнуть. Так было всегда. Но если наши знания вырвутся в мир, то неизбежно найдутся те, кто захочет создавать оружие, способное в одночасье убивать тысячи тысяч людей. Уже сколько столетий мы храним людей от этого. И найты регулируют все, они наше орудие, наши руки во внешнем мире. Если они не будут сражаться друг с другом, то у них не будет врагов. Без этого они из воинов превратятся в бездельников, любой желающий захочет кататься, а не ходить пешком. А кто будет засевать поля и торговать?

Шура задумался. Разговор насколько захватил его, что он даже позабыл, что жрец смертельно ранен.

– А почему вы не поделитесь древним знанием с людьми? Ведь кроме мотоблоков сколько полезного можно принести в мир. Помочь пахать землю, собирать урожай, строить большие дома.

– Ты всерьез считаешь, что люди от этого станут счастливее? – жрец пристально смотрел в серые глаза найта. – Меняется окружение человека, а не сам человек. И наши могучие предки это испытали на себе. Они могли летать в небесах и зарываться в землю, говорить через километры и убивать на расстоянии, но ненасытность, злость, ненависть не исчезли. Они погубили сами себя, – жрец опять тяжело задышал.

Слушая Служителя, Шура невольно вспоминал слова песни, которые не до конца понимал. Может, именно об этом пел древний певец:

 
Смертельный яд
Кипит в морях,
Кислота – вместо снега и дождя…
О, веры больше нет,
Смыт надежды след,
Ни любви, ни жизни
О, скоро грянет гром
В небе голубом,
Словно горькой тризны звон…
 

– Ты должен остановить короля Бистия, – слова жреца прервали звучащую в голове Шуры песню. – Я дам тебе то, о чем мечтают все найты, но никто не смог получить до сих пор. Наклонись.

Шура склонился над жрецом и слушал его прерывчатый шепот. Лицо найта приобретало сосредоточенное выражение, он даже закусил губу, слушая технаря.

– Все, – наконец сказал жрец. – Больше я не могу ничего поделать. Теперь помоги мне умереть.

Шура дрогнул. Потом, решившись, обнажил меч.

– Нет… – выставил вперед руку жрец и в глазах его мелькнул страх. – Я боюсь. Мучительно… Мне и так больно… Возьми в ангаре красную таблетку…

Найт быстро направился к ангару, где лежали плоские горошины, он уже знал. Возвращаясь к жрецу, Шура увидел Зага, стоящего у основания одной из мощных опор, над которыми уходила ввысь башня с лопастями.

– Они ветер заряжают в аккумулятор, – рулевой повернулся к Шуре. – Это большой генератор, как в мотоцикле. Он делает из ветра ток. Вот тебе и магия… Оказывается, мы ездим не только на бензине, но и на запряженном ветре, – от удивления Заг стал разговорчивым и щедро сыпал словами.

Шуру этот вопрос сейчас не интересовал. Он бегом направился к раненому.

– Теперь боль утихнет, я спокойно усну и проснусь уже там, где всех нас ждут предки, – сказал технарь, проглотив две плоских красных горошины.

– Что еще мы можем для тебя сделать?

– Уже ничего. Хотя, подожди. Попрошу тебя передать письмо. Вон в том маленьком домике – принеси мне бумагу, и чернильное перо. И захвати любую книгу.

На пороге домика, раскинув руки, валялись двое. Шура осторожно переступил через тела.

Внутри пахло кожей, бумагой и мудростью. Ступая по рассыпанным на полу книгам, обходя сбитые полки и перевернутые столы, Шура искал пригодную для писания бумагу. Несколько испещренных знаками листов он нашел на маленьком столике. Тут же лежало несколько перьев. Решив, что писать можно с чистой стороны листов, Шура свернул их в трубочку. Взял два пера, чернильницу, подобрал одну из книг и побежал к жрецу.

При виде Шуры служитель открыл глаза. Взял перо, бумагу.

– Подержи, – попросил он Шуру.

Найт держал книгу, а жрец положил на нее листы и начал что-то писать.

Шура узнавал буквы, но не успевал уследить за рукой технаря. Жрец исписал мелкими значками два листа, сложил их вчетверо, положил между страниц книги.

Отдашь Верховному жрецу, Главному Клирику старшему инженеру Дромму, – прохрипел технарь. – Иди…

– Нам бы хоть канистру бензина… – сказал Шура, засовывая книгу за пазуху.

– Запасной резервуар под землей. В левом углу внутреннего двора. На уровне глаз нажми ладонью на стену. Осторожно, можно потерять голову от испарений.

– Спасибо. Я могу еще что-то сделать для тебя?

– Нет. Боль уходит вместе с телом.

– Тогда прощай.

– Останови его. Моими устами говорят предки-байкеры. Они благословят тебя на это великое дело. До встречи.

– Надеюсь, это будет нескоро, – пробормотал Шура и стал звать рулевого.

Поднатужившись, они с Загом оттянули в сторону плиту, под которой оказался большой бак, заполненный бензином. Они заправили "Планету", набрали топлива в канистры.

Книга давила острым углом на ребро, и Шура вынул ее из-под куртки. До этого он лишь несколько раз видел книги. Одна такая была у Дариана. По ней пасечник учил парнишку читать. Как же она называлась? Будто бы "О строении тварей земных" или что-то вроде этого, такое же заумное. А еще он видел, как во внутреннем дворе купца Тильбермана дочь торговца, долговязая прыщавая девица, читала книгу. Он еще мельком успел увидеть обложку. "Эпопея великого найта…, сумевшего… красавицу". Кто был тот великий найт и что сумел сделать с красавицей, для Шуры осталось загадкой. Наверняка речь шла о Великом Фамиросе, легендарном создателе Кодекса.

У этой книги, что держал в руках Шура, оказался кожаный переплет, на котором полыхали золотистые буквы названия – "Историкон". Толстые страницы густо испещрены буквами. Найт полистал книгу, узнал некоторые слова и закрыл. Любопытство одолевало его, но на чтение времени не было.

Когда он с книгой в руке вернулся к жрецу, над тем стоял Заг.

Технарь уже не дышал. Лысая голова поникла, руки сложены на груди. Он казался мирно спящим старичком, если бы не запекшаяся на рубахе кровь.

– Он отправился ремонтировать мотоциклы Небесных Байкеров, – тихо сказал рулевой.

– Загги, мы едем в другой Храм. На границе Плойны и Хэма. Там мы должны кое-что найти.

2

 
Смотри, ядерный фантом
Из глубин разумного рожден,
Адские лучи убивают жизнь,
Наш ум – генератор зла
Черным дням и войнам нет числа,
Не остановить этот механизм…
 

Магнитофон негромко напевал мудреные слова, навевая сложные мысли. Ветер бросало порывами то спереди, то сбоку. За спиной Зага было гораздо уютнее, когда воздушный поток наскакивал против хода «Планеты». Но, как гласит пословица, ветер может дуть в спину, сбоку или навстречу, а мотоцикл должен ехать.

Забывая о том, что нужно зорко смотреть по сторонам, Шура предавался размышлениям.

Выходит, борнийцы по приказу своего короля-императора начали разрушать Храмы. Какая дерзость. Даже в голове не укладывается. На что рассчитывает этот глупый император? На что он надеется? Сами-то смогут делать бензин и ремонтировать мотоциклы?

Мало того, что они не почитают Служителей предков-байкеров, так они еще убивают тех, кто являются основой для существования найтов. Наберут они себе бензина из храмовых запасов, а что потом? Это если бы крестьяне вместо того, чтобы разводить коз и круглый год пить молоко и есть сыр, стали бы их резать, чтобы один раз полакомиться мясом.

Сравнение Хранителей тайн предков-байкеров с козами было кощунственным, но оно само приехало в голову Шуры. К тому же он имел возможность удостовериться, что технари – такие же смертные люди, только знающие больше, чем остальные. Тот же Заг, к примеру, вполне мог бы стать жрецом. Ведь сам смог зарядить аккумулятор от храмовой мельницы.

Жрец сказал, что борнийцы хотят заполучить секреты технарей. Ого, замахнулись. Тогда Храмы – лишь начало. Теперь ясно, куда в первую очередь будут пробиваться зеленые охламоны. К Ремму.

Разъезжать по землям, где тебя в любой момент могут выследить и загнать вражеские найты – дело довольно рискованное. Для тех, кто любит играть со смертью, адреналина хватило бы в полной мере.

Но Шура не хотел повергаться излишней опасности. Особенно сейчас, когда ему выпала такая возможность. Тайна, рассказанная жрецом, заставляла поберечься до того часа, пока они доберутся до указанного Храма.

Им предстояло доехать до святилища на границе Хэма и Плойны.

Редкие жители, оставшиеся в глухих поселках, с удивлением замечали, как по малым, начинающим зарастать дорогам с довольно приличной скоростью двигается настоящий стог сена. Землепашцы бросали работу на поле и глазели на это явление, быстро исчезавшее из их взоров. Только пахтающий звук, напоминающий работу мотоблока, еще какое-то время долетал до ушей, потом терялся и он.

Длинная жердь торчала из стога.

Лишь очень глазастый человек, оказавшийся рядом с дорогой, мог заметить, что среди вянущей травы и срезанных веток проблескивает голубой цвет, а пристально вглядевшись, различил бы фигуры двух человек, сидящих среди этого сенника.

Шура и Заг потратили полчаса, украшая мотоцикл ветками и травой. Это сказалось на скорости, зато позволяло не сразу различить машину. Теперь лишь предательский звук работающего мотора выдавал "Планету" в неспешно передвигающемся стоге.

Они держались подальше от больших проторенных дорог, пробираясь теми краями, где земля была изрезана шрамами балок и островками кустарников.

Ночью опасность была не меньшей, чем днем. Застигни борнийские солдаты заглушенную "Планету" врасплох – и горе рулевому с найтом.

Но в те короткие часы, когда наступала его очередь спать, Шура накрывал фару шатром, включал зажигание, залазил под полог и доставал книгу.

Когда он впервые раскрыл обтянутый кожей переплет, в направленном свете фары запрыгали буквы и строки.

Многочисленные толстые страницы были густо исписаны. "Почему он отдал письмо и допинг мне? – Подумал Шура, переворачивая плотную бумагу. – Наверное, другого выхода у него не было…"

Листая книгу, Шура с удивлением отметил, что одна страница написана на англике, вторая – на русике, а на следующей – незнакомые буквы, наверное, подзабытый в Баделенде германик.

Дальше страницы чередовались в той же последовательности.

Шура мог читать и писать на англике, русик воспринимал на слух, германик же не знал совсем. Читая первые строки англика, он для себя решил, что на других языках написано то же самое.

Полистав книгу, Шура не удержался и развернул письмо. Служитель писал впопыхах, коряво выводя буквы на бумаге. Да и словечки он употреблял еще те, некоторые из них не то что выговорить – и прочесть мудрено.

Шура трудом прочитал половину текста, путаясь в мудреных жреческих словах.

"Серьезная угроза… Опасность потери монополии… Эвакуация… Рвутся к заводам… Производство техники… Создавать оружие… Ситуация выходит из-под контроля…"

То, что не совсем понятно – скучно. К примеру, что такое "монополия"? Все у этих технарей не как у людей. Шура разочарованно перевернул лист.

Другая сторона бумаги оказалась расчерчена несколькими колонками. В первой из них значилось:

Младший инженер Касилиас против младшего инженера Да Биньи.

Чуть ниже:

Заклад N 1.

Первым доставят мотоцикл Седой Ласки (15 ключей) – 57 эджей

Первым доставят мотоцикл Ржавого Скорпиона (18 ключей) – 62 эджа

Первым доставят мотоцикл Крестовика (13 ключей) – 59 эджей

Подобные записи тянулись до самого низа.

На обратной стороне второго листа значилось:

Результаты сыгравших ставок

Доставлены мотоциклы:

– Пятнистый Медведь (3 ключа) – 20 эджей

– Желтая Рысь (7 ключей) – 44 эджа

– Коричневый Богомол (12 ключей) – 51 эдж

– Черный Ворон (53 ключа) – 120 эджей

Цифры и непонятные слова. Наверное, скучная жизнь у жрецов, раз подобным занимаются.

Письмо Шура сложил и спрятал за последней страницей "Историкона". Думал он тайны жреческие выведать, да ничего не понял.

Зато книга оказалась жутко увлекательной. Забывая о сне, молодой найт с увлечением водил пальцем по строкам. Буквы складывались в слова, слова формировали строки, строки заполоняли страницы. На страницах вставали картины древности, проступал дух еще тех седых времен, когда на Земле царствовали богоподобные предки.

Шура читал до тех пор, пока на подмогу лучу фары не начинал пробиваться дневной свет.

Таинства мира могучих предков хранились на страницах этой книги. Не басни, сочиненные бродячими сказителями, а записи Хранителей древней силы.

Увлекаясь, Шура начинал читать вслух, так ему было удобнее.

"И не было тогда свободы для вольных людей. И вдали от других городов создали свободные байкеры свое поселение. Так возник Мотоград. Лишь дороги и свобода стали основой Великого Города, вольного от копов.

И со всех концов приезжали люди посмотреть на чудесный город и на умение байкеров. Железные кони гарцевали на потеху зевакам, кои деньги платили для бензина и для процветания жителей.

Всякий настоящий байкер мира мечтал попасть в Мотоград…".

Эти слова еще долго продолжали звучать в голове Шуры. Днем он еле держался в седле, глаза так и норовили сомкнуться. Иногда его шлем ударял о шлем рулевого, и когда полусонный Шура поднимал голову, Заг коротко ругался.

Но приходила ночь, наступало время дежурства Зага – и Шура снова забирался под складки шатра с книгой в руках.

"И приехал день судный, и мир прежний рухнул. В год седьмой от основания Мотограда огромные города заполыхали, словно бочки с бензином, вода вырывалась на сушу, великие громы сотрясали землю. Смерть невидимая пожирала миллионы жизней, пустели уцелевшие селения.

И болезни страшные набросились на выживших. Забирали недуги сотни тысяч жизней тех, кто не сгорел и не утонул в первый год…

…Мало осталось людей. Некоторые сразу уподобились зверям диким, иные старались сохранить знания. Но все понапрасну – люди утратили силу предков. И так должно быть, ибо сами себя погубили".

Днем Шура, чтобы не уснуть и не свалиться с седла, увлеченно пересказывал все Загу.

– Понял, как все было? Мотоград ведь тогда уцелел. Наши предки, Свободные Байкеры, хоть и были вольными, но зависели от остального мира. После Большого Бедствия у них стал заканчиваться бензин, запчасти, еда.

Но могучи и умелы были предки. Они все же научились заправлять свои мотоциклы, делая бензин из разных других ве-ще-ств. Начали сажать поля около Великого Города. Ясно?

Рулевой кивнул.

– А дальше как было. Прошло, значит, несколько десятков лет. Мотоград выжил и жители его хранили знания. Потом у стен Великого Города начали появляться стаи одичавших людей. Наследникам предков пришлось выдерживать долгие осады, уничтожая то ли людей, то ли зверей в обличье человеческом. Да заканчивалось у них оружие сильное, на расстоянии разящее. И тогда ушли байкеры из Города и стали расселяться по всему миру. Вот так все было. Фу-ты, я скоро будто сказитель стану, – перевел дух Шура. – А чтобы поддерживать друг друга, начали они создавать Храмы. Там оставались технари, что могли ремонтировать мотоциклы, там делался бензин.

А ночью, протирая красные глаза, Шура продолжал глотать страницы жреческой книги. Наверное, такая была не одна, и какая-то из подобных попала к сказителям. Иначе, как они могли иногда рассказывать предания, близкие к тому, что таили в себе эти строки?

"И пронесли Храмы светоч Знания через тьму Смутных веков…

…Сменялись века, и мир помалу возрождался. Дикари создавали варварские державы и бесконечные войны меняли границы этих держав…

…И много стало желающих колесить дороги, и мотоциклов на всех не хватало. Разбой стал твориться на Дороге, борьба смертельная шла за обладание мотоциклами. И в горниле тех диких схваток родились найты – самые могучие и отважные воины. Лишь они стали достойными ездить по Дороге и служить орудием для сохранения Знания. А слабым оставалось лишь сеять поля и обеспечивать Храмы…

…В год пятисотый от основания Мотограда Храмы стали опорой для всех цивилизованных государств…"

Следующим днем Шура достиг легендарного Мотограда.

Они с Загом лихо катили по широкой улице с ровным черным покрытием без пыли и пробивающейся травы; по трассе туда и назад сновали байкеры на красивых серебристых мотоциклах. Вдоль узких обочин стояли шумные зрители, на ходу бросавшие золотые эджи в коляску «Планеты», глядя, как Шура ловко перебрасывает из руки в руку долгомерное копье. Голубой мотоцикл мчался по направлению к большому трону, на котором сидела девушка с рыжими волосами…

Шура почти упал с седла, завалившись на левый бок. Правая нога уже оторвалась от подножки, сбросив часть подсохшей травы и опрокинув торчащую ветку.

Бдительный Заг успел поддержать падающего сонного Шуру одной рукой, возвращая его обратно в вертикальное положение. Тот встрепенулся, тряхнул головой.

Рулевой притормозил, повернулся в седле, строго посмотрел на своего найта и твердо сказал:

– Пока не выспишься, поедешь в коляске.

– Загги, я в порядке.

– Сказал – в коляску.

– А ты сам углядишь на все стороны?

– Угляжу.

Шура нехотя перебрался в украшенную вянущей зеленью коляску. Лишь после этого "Планета" покатила дальше.

– Эх, Загги, сколько я всего узнал. Если нас когда-нибудь уйдут с Дороги и мы при этом останемся живы, то сможем отбить хлеб у всех сказителей…будем зарабатывать больше… сколько сами… – он уронил голову на грудь и отключился.