Текст книги "Государь поневоле (СИ)"

Автор книги: Александр Осин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

На следующий день, отстояв заутреню и позавтракав, Пётр (я) был зван к царице. Наталья Кирилловна принимала его (меня) в комнате. С ней была маленькая девочка и два шута-карлика. «Сестрица Наталья» с большой теплотой подсказал мне Пётр.

– Петруша, подойди ко мне. – Позвала царица. – Сядь. – Показала дрогнувшей рукой на лавку подле себя. Тяжелый же ей вчера выдался день.

Сестрица, с детской непосредственностью, подбежала ко мне обняла.

– Петруша, братец, поиграешь со мной?

– Подожки, Наталья. Пётр, когда ты давеча в беспамятстве был, голосов не слышал бесовских?

Я внутри напрягся.

– Нет, матушка. – Ответил за меня Пётр.

– Ты не бойся государь, скажи! Может, отец Никита исповедует тебя и причастишься? Вот Наташенька вчера тоже в беспамятстве от обедни до вечора была. Слова чудные и непонятные говорила. Как с собой разговаривала. Святой отец говорит, то бес пытался в ней баловать, да видно гинул от его молитвы.

Я аккуратно подключился к Петру. Посмотрел внимательно на Наташку – сестрица улыбнулась и показалась мне улыбка её чем-то знакомой.

– Нет, матушка я с бесом в себе не встречался. Но коли на то твоя воля будет – я исповедуюсь и причащусь.

Царица всмотрелась в лицо сына, ища незнакомые черты. Я постарался спрятаться внутри сознания Петра. Она подняла руку и провела по волосам царя. Тот инстинктивно подался навстречу материнской ласке.

– Надо в Троицу ехать – помолиться. Да как же из Москвы от стрельцов выбраться. – Она в раздумье покачала головой. Затем подняла взгляд на сына – Идите позабавьтесь с карлами, да из дворца не выходите.

– Петруша – крикнула Наташа, убегая из горницы, – догоняй! Спаси меня от карлов.

Карлики, услышав её, смешно заклекотали, изображая каких-то птиц, и припустили за царевной, махая руками и смешно раскачиваясь на коротких ножках.

Пётр поклонился матушке и, хотя ещё и не вполне отошел от вчерашних событий, поспешил за сестрой.

– Эй! карлы злобные, не троньте сестрицу мою, свет Наталью.

Я немного расслабился. "Блин, матушка всё-таки догадывается о моем присутствии. Интересно, кто в Наташку попал? Лена или Лида? А может та девушка, Ирина, чей саркофаг прострелили?". Догнал Пётр карлов с сестрою конечно быстро – уже в небольшой галерее, которая вела на потешный двор царского терема. Вслед за нами устремились стольники, не попавшие под вчерашнюю раздачу. Пара ребят моего возраста и несколько более взрослых парней. По деревянной лестнице мы спустились на место моих игр во дворце. Тут стояли качели, игрушечная пушчока, да шатер. Сестра вбежала в него и повернулась ко мне.

– Братец, вели им не ходить за нами. Я с тобой хочу перемолвить тайно.

Пётр, управляясь с нашим общим телом лучше меня, отреагировал моментально. Обернулся и гневно воскликнул:

– Вам нельзя сюда! То наше место.

Стольники остановились у крыльца, переглянулись, но запрета нарушить не решились. Карлы попытались встать у входа, но я вытолкнул их подальше к своим провожатым. А царь проник под низкий полог вслед за сестрой.

Когда мы оказались в полумраке шатра, царевна подошла к самому дальнему краю и села на оставленную здесь скамью. Пётр пошёл за ней и устроился рядом.

– Петруша?

– Да, сестрица.

Она наклонилась близко-близко. Наши головы соприкасались.

– Я тайну хочу тебе сказать. Обещай, что серчать не будешь, да матушке не скажешь. – Быстро зашептала Наталья.

– Обещаю.

– Матушка не знает, но та кто, во мне не сгинула. Она с тобой желает перемолвиться. Она добрая, не серчай!

"Ну, Пётр, ты уж действительно не серчай!" – и я полностью "перехватил управление".

– Государь, – сказала царевна – я знаю, сие нельзя объяснить, но ведаю, что будет в скором времени. Дядьку Ивана казнят и многих остальных ближних нам людей растерзают. Бежать им надо из Москвы. Помоги матушку уговорить.

– Говори, откуда ведаешь сие? – Сказал я так, а сам подумал: "Кто ж она – Лена или Лида?"

– Я тоже человек, но бестелесный и живу сейчас в душе у Натальи. – Она замялась, не зная как объяснить дальше про время и перенос сознания. Ну что ж, облегчим задачу. Всё-таки это Лида! Уж больно взгляд бархатный – Ленка, та завсегда глазами сверлит так, словно душу хочет высверлить.

– Ну ясен пень! – Наташа от неожиданности отпрянула.

– Ой! Кто ты? В Петра никто не должен был переноситься. Генерал? Николай Юрьевич?… САША?

– Не угадала. Я тот, кого все ненавидели у вас.

Она минутку задумалась.

– Дмитрий? Как? Как это произошло?

– Я не знаю. Я проснулся от сирены, побежал в центральный зал… – Дальше я рассказал ей про генерала, Михалыча, ожидаемое уничтожение бункера и "кино".

Лида сидела, закусив губу. В её глазах я увидел слезы.

– Лида, я не виноват, что попал сюда, и как обратно выбраться не знаю. Да и есть ли там уже это "обратно".

– Да ты это во всем виноват! Ты! Что ты вынюхивал для этих, этих… – Она разрыдалась.

– Не плачь, девочку напугаешь.

– Девочку? Я свою девочку теперь никогда не увижу! – взорвалась Лида. – Господи! За что мне такое наказание?!

Она, рыдая, уткнулась мне в плечо. Я осторожно стал гладить голову восьмилетней царевны. Совсем ребенка с такой взрослой болью в глазах. Через некоторое время, когда Лида (Наташа) успокоилась, она рассказала мне о сути проекта. То как ей это рассказывали. Заодно и свою историю "попадалова".

Саша Марченко работал охранником в нашем банке, а Лида продавцом в ближайшей к их дому аптеке. У Лиды и Саши заболела дочка. Серьезно заболела. Потребовалась операция в Швейцарии. Они продали свою квартиру, переехав к родителям, но денег было недостаточно. Пришлось заложить и родительскую – вырученных средств хватило только на саму операцию, а на долгое лечение после неё надо было ещё искать деньги. Когда они совсем отчаялись найти нужную сумму, Саша смог попасть на прием к предправления нашего банка. Тот выслушал его и предложил Саше участвовать в проекте "ВМ", как условие для предоставления гарантии банка на оплату лечения дочери. Когда же швейцарцы увеличили цену, уже начав процедуру подготовки дочки к операции, на проект пришлось прилететь из Европы и Лиде. Технари тогда удивлялись насколько оба супруга по психопрофилю подошли для проекта. Им пообещали, что проект это просто наблюдение за историческими событиями глазами очевидцев. Максимум на два-три месяца. Операцию дочке сделали уже без Лиды и Саши, в Берне оставалась одна из бабушек. Хорошо, что всё прошло успешно. Супруги Марченко уже начали готовиться к поездке в Швейцарию. Им оставалось сделать тестовое включение и "полный прогон с переносом". Лиду собирались отправить наблюдать за последней императрицей, а Сашу – за Николаем Вторым. Но ускорение эксперимента, спровоцированное моей проверкой, видно что-то нарушило в планах руководства. И девятнадцатый век сменили семнадцатым. Новыми носителями должны были стать Софья и Василий Голицын. Супругов положили в темпоскопы одними из первых, поэтому Лида узнала о нападении и включенном обратном отсчете только из моего рассказа. Надежда, что они вернутся в свои тела, растаяла. Ей оставалось только надеяться на то, что страховка их с мужем жизней покроет и кредит, и проценты по нему.

– Лида, я ведь тоже уехал только на две недели и у моих так же остался кредит. Их вообще могут на улицу выгнать. Прости меня, если в чём я виноват, но мной играли "втёмную".

Мы ещё долго сидели в нашем убежище плечом к плечу, шепотом рассказывая о себе и своих носителях. Лида-Наташа окончательно упокоилась, когда робкий голос стольника Тихона Стрешнева сообщил, что царица зовет нас.

Хотя из царских покоев дворца стрельцы ушли ещё предыдущим вечером, но в Грановитой палате они пост оставили. Сегодня с утра в Кремле опять стал собираться вооруженный народ. Выйдя из шатра, мы с Лидой практически одновременно скрылись за своими носителями. Я не знаю, как Лида объяснила всё Наталье, но мне Петру ничего не пришлось больше рассказывать. Я чувствовал, что этот мальчик искренне жалеет меня. Душа царя не успела ещё зачерстветь, как думалось мне после вчерашней попытки разговора об убийстве. Носитель мой был молод и не слишком избалован – что я оказалось для меня большой, главной, удачей.

После короткой встречи с матерью я решил побродить по дворцу. Перед тем как уйти к себе в терем, Наташа обернулась и посмотрела на меня Лидкиным бархатным взглядом. Я постарался улыбнуться ей ободряюще. На душе впервые с момента "попадалова" немного посветлело. Теперь я был не один, у меня была СЕСТРА!

Побродить мне свободно удалось только по нашей, нарышкинской половине. За палатами, где заседала боярская дума, и принимались иностранные послы, начиналась часть дворца, занятая Софьей и другими сестрами Милославскими. Тут были караулы стрельцов, которые оставил во дворце Хованский. На нашей половине вооруженных людей было мало – несколько ближних бояр и окольничих. Бунт заметно проредил сторонников царицы. Странно было то, что провожавшие меня стольники куда-то подевались. Пётр, гуляя в одиночестве, чувствовал себя неуютно, и это его волнение передавалось мне. Я пытался успокоить его, спрашивая о том, что видел. Узкие окна в палатах пропускали мало света, и поэтому во дворце царил полумрак. С трудом, но уговорил носителя пробраться незаметно на сторону Милославских. Он показал мне тайный путь в покои Марфы – вдовы Фёдора, которая хорошо относилась к матушке. Взяв опять на себя руководство нашим общим телом, я старался ступать тихо. Мне удалось незамеченным никем миновать стрелецкий караул и безлюдную прихожую вдовствующей царицы. Моя осторожность помогла заранее услышать разговор, доносившийся из-за приоткрытой двери. Беседовали двое мужчин. Когда я прокрался поближе, то увидел, что оставленный в карауле у входа в кабинет Марфы молодой воин дремлет. Тихо ступая, я скользнул мимо него и встал на пороге. По голосам разговаривавших между собой мужчин Пётр опознал Никиту Зотова и Ивана Кирилловича Нарышкина. А вот то о чем они говорили, понял уже я, так как говорили они на современном мне языке.

Глава 8

– Саша, – сказал Никита какому-то Александру – ты зря думаешь, что тебе ничего не грозит. Я всё-таки помню из Соловьева, что Ивана должны были убить именно через день после бунта. А при смерти носителя далеко не факт, что темпоскоп сработает на возврат штатно.

Я осторожно заглянул за дверь. На лавке у дальней стены в пол-оборота ко мне сидело двое мужчин. Один был мной сразу опознан как дьяк Зотов, наставник Петра, а вот второго я смог узнать, только подключив память носителя. Черноволосый, в красивой одежде, отличавшейся от традиционных среди придворных шуб и кафтанов, царский спальник не выглядел ни испуганным, ни озабоченным последними событиями. Его уверенная поза на лавке разительно контрастировала с напряженным обликом Учителя. На дверь собеседники не смотрели.

– Олег, – отвечал Никите дядька Иван, названный Александром – не волнуйся. Я смогу в любой момент исчезнуть. Есть у меня и среди стрельцов верные люди. Ты лучше дальше расскажи, как учил Петра. Что такое ты ещё дал ему сверх программы, из-за чего он стал стрельцов резать?

Я окончательно уверился, что Никита и Иван "не пустые". В них точно попали люди с проекта. Неслышно я вступил в комнату и остановился у дверей. Увлеченные беседой мужчины этого не заметили.

– Я ничему боевому его не учил – отвечал Никита – ты ведь знаешь, Генерал просил меня стараться не влиять на события до его появления в 1690-м. Я царевича два года учил старославянской грамоте и исключительно по Писанию. Вряд ли основы арифметики и геометрии, что я дал царю этой зимой, могли на него так повлиять. Он в обморок, правда, падал, но вселенец в нём никак не проявился. С тех пор я за ним постоянно наблюдаю – обычный Пётр. А ножик ты сам ему повесил!

– Ножик! Кинжал, и хорошей дамасской стали! Он ведь сам попросил. – Иван помолчал. – Постой! Ты же рассказывал, что он тебе теорему Пифагора как-то по-особенному доказал.

– Но ведь после этого не было никаких изменений! Вселенец в любом случае прокололся бы. Каждую бытовую мелочь из подсознания не вытащишь. Себя вспомни. А теорема… Ну и что теорема? С его светлой головой мог и сам догадаться! Говорю, я был почти всегда с ним. Да и на причастии он был недавно. Мальчик мне сейчас очень доверяет, и я не хочу тревожить его странными вопросами. Ты, кстати, Петра после бунта видел?

– Нет, я не видел царя. Откуда сижу здесь тихонько, как мышь под веником. Да и это не важно. Пётр переживет смуту по-любому! Стрельцы, говорят, заметили, как он за мать вступился. Надеюсь и оценили. Олег! ТЫ под раздачу им не попади!

Удостовериться, что в Никите именно Олег Александрович, мне теперь труда не составило. В списке исследователей он точно был – это раз, манера преподавания его мне по школе знакома – это два, и только такой учитель как он мог за два года, преподавая в основном старославянскую грамматику и богословие, занять столь важное место в душе царевича. А Пётр, я это тоже чувствовал, был очень сильно привязан к своему наставнику. В дядьке же, скорее всего, был муж Лиды – больше на проекте я Александров не встречал. Определив имена вселенцев, я решил объявиться. Сделал ещё шаг в комнату и кашлянул. Иван и Никита одновременно повернулись ко мне.

– Государь? – дядька Иван вскочил и поклонился.

– Пётр, как ты вошел сюда? – Олег Александрович тоже поклонился, встав с лавки.

– Я искал тебя Никита. Да и тебя дядька Иван, наверное, тоже. Вы славянский шкаф не продаете? – Выдал я стандартный пароль всех попаданцев.

– ???!!! – легкий ступор у обоих. – О чем, ты государь? – хрипло, почти шепотом, спросил Иван Нарышкин.

"Так, странненько, неужели про десант не читали? По внутренней процедуре проекта форум ВВВ входил в круг рекомендованных ресурсов. Блин, но фильмы-то советские они должны помнить!"

Олег Александрович пристально смотрел мне в глаза. Я его взгляд и в школе неплохо держал, поэтому отводить свои глаза не стал.

– Кто ты? Николай Юрьевич?

– Нет! Не он. Я Дмитрий – аудитор. Объясните мне, что происходит! Олег Александрович, мы сейчас в прошлом или параллельном мире? – рискнул я "угадать" имя вселенца в дьяка.

– Дмитрий? – вскинулся Иван-Александр.

– Дмитрий, аудитор? – удивился Олег Александрович. – Какой аудитор? Откуда мое имя знаешь?

– Он приехал с нами на проект на предпоследнем шатле. – встрял Нарышкин – Помнишь, я рассказывал, что там зашевелились штатовцы – сменили инвестора и прислали нам проверяющего от него.

– Я учился у Вас, Олег Александрович, выпуск 87-го. – Пояснил в свою очередь я.

– Дмитрий… Дима… 87-й… Дима Мартов… Ты?

– Я! Вы помните меня до сих пор?

– Конечно, помню, Дима, не каждый десятиклассник у меня столько спрашивал по теории относительности, а потом ещё срывал уроки астрономии. Да и в классе ты один Дмитрием был. – Учитель улыбнулся. Немного непривычно было видеть его фирменную ироничную и грустную улыбку на бородатом лице дьяка.

Я прошёл сел на лавку напротив, сделав знак своим собеседникам тоже садиться. Внутри завозился Пётр. Видно было, что он хотел задать вопрос, но из-за моей блокировки это не получалось. "Подожди Петя, я объясню тебе потом всё".

– Ты когда проявился? – задал вопрос Иван (Александр). – Ты что, действительно стрельца пырнул?

– Я уже две недели в Петре сижу. Просто меня ведь никто не предупреждал о таком приключении, и я не сразу смог освоиться. А кто пырнул – я врядли сам могу понять. Может я, а может Пётр. Мы оба тогда в такой ярости были, что я себя не очень от него отделял.

– Как не очень? – удивился Олег Александрович. – Подожди, Дима, ты что, не полностью себя контролируешь? Как это? Старая личность должна была быть стерта при твоем вселении.

– Я не стал его "стирать". Зачем? Нам хватает места вдвоем.

– Но ведь царь должен был сопротивляться. И вообще, как долго ты протянешь шизофреником? – спросил Иван.

– Я не знаю, Александр. Я не смог – Пётр ведь совсем ребенок и сильно на моего сына похож. Меня специально к убийству носителя не готовили. – Попытался я подколоть собеседников. Потом я второй раз за день рассказал историю своего попадалова.

По окончании моего рассказа воцарилась тишина. Оба других попаданца были ошарашены известием о разрушении аппаратуры.

– Кстати, Лида тоже не смогла "убить" носителя.

– Лида? – Вскинулся Александр (Иван). – Где она? В ком? В Софье?

– Нет. – Я покачал головой. – Ты в Голицына не попал – и Лида не в Софье. Она теперь тебе племянница.

– Наташа? Она попала в Наташу? Конечно, Лида не могла её "убить". Верно, она в ней Светланку увидела.

Лицо Александра-Ивана посерело.

– Не беспокойся, Саша с дочкой всё хорошо будет. Я смотрел документы – по вашей с Лидой страховке родным выплатят пол-лимона евро.

Конечно, я врал – в документах проекта о страховке "темпонавтов" ничего не было сказано про сумму выплат, но мне так захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее. Пусть думает, что они своей смертью в другом мире или в будущем, дали дочке шанс выжить. Олег Александрович, вероятно, понял, что я сам не уверен в том, что говорю, но ничего не сказал. Только ободряюще улыбнулся мне.

Через пару минут Александр Марченко из 21-го века, ставший царёвым дядькой Иваном Кирилловичем Нарышкиным вновь смог разговаривать.

– Давайте договоримся – предложил я – называть друг друга местными именами. Услышит кто, не ровен час – подумает, что блаженные. Ваш охранник то не сболтнет случайно? Наверно уже проснулся.

– Проснулся? – удивился Иван Кириллович – Он что спал? Я посчитал, что ты снял моего холопа специально, чтобы подкрасться.

– Я в спецназе не служил дядька Иван. Скрадывать таких бугаев меня никто не учил.

Дядька встал и вышел за дверь. Оттуда сразу донеслись звуки разноса. Никита заулыбался.

– Что думаешь делать теперь, Дима? – спросил он меня.

– Не знаю, Никита. – Я намеренно подчеркнул имя его носителя. – Наверное, то же, что Пётр и делал. Водку-вино пьянствовать, безобразия нарушать и баб портить. Азов брать и Питер основывать. Я ведь не готовился, в отличие от вас всех, прогрессорствовать. Мне бы просто выжить и не свихнуться от своей шизы.

Вернулся Александр-Иван.

– Вот холоп нерадивый! Учил его, учил! Знает, что никуда не денусь – ни на правеж, ни на дыбу его не пошлю, и не боится.

– Успокойся, Иван Кириллович, садись – я посмотрел на раскрасневшегося от разноса дядьку – разве он в курсе о твоей новой сущности?

– Да в курсе. Когда я вселился, Степан со мной был и видел обморок. Потом помогал мне адаптироваться. Смышленый паразит, но ленив. Выбил от меня обещание не пороть его и знает, что не выгоню – вот и наглеет.

– Он-то хоть надежен?

– Конечно, надежен – ему тоже деваться некуда – семью его я за собой держу в крепости.

– Жестоко.

– Такой век государь. Вы о чем с Никитой говорили?

– Да вот, не хочет государь нам помогать. – Ответил за меня Зотов. – Говорит ему и так хорошо.

– Помогать Никита вы мне будете, государь таки я. А я, так и быть, не буду вам мешать строить галактическую империю. Вы ведь этого хотите?

– Ну не галактическую, но сильную империю построить хочется. И без той крови, что была у нас. – Ответил Никита.

– Но сначала надо Хованщину пережить. – Сказал Иван. – Уж если допустить её получилось. Эх, был бы ты чуток постарше государь – можно было попытаться сагитировать дворян, да детей боярских за тебя. Их на Москве много больше стрельцов, но разобщены они. Наверное, придется Софье власть отдавать.

– Вы знаете, что удивительно – я поднялся и начал прохаживаться по комнате – Сидите-сидите. Софья очень похожа на мою жену в том мире. Может мне стоит попытаться с ней нормально договориться? Всё-таки десятилетний опыт общения с таким типом женщин есть.

Оба моих наставника следили за мной, ожидая продолжения.

– Может, стоит сразу определиться с разделом власти? Пока она не добилась этого через стрельцов? – спросил я своих собеседников. – Условия обкашляем кулуарно и быстро проведем через Думу или лучше Земской собор созовём. Что думаете?

– А она власть потом отдаст? – Спросил Александр.

– Это уже от нас будет зависеть. Наверно сначала лучше собрать всех из нашего времени, кто переместился. Кстати, а это всё-таки другой мир или наш? – я переменил тему, останавливаясь перед Никитой.

Иван Кириллович тоже заинтересованно смотрел на моего учителя. Видно его мучил этот же вопрос.

– Откровенно? Я не знаю. – Ответил Никита, глядя мне в глаза. – Наверное, не наш, но очень похож. Без возвращения обратно точно узнать невозможно, а это как я понимаю теперь исключено.

Я продолжил ходить по комнате.

– Государь, мы надеялись, что Лида всё-таки попадет в Софью. – Начал Никита. – Но видно сейчас всё будет похоже на реальные события. Я пытался убедить Алек… Ивана скрыться, но он до последнего надеялся на Лиду. Теперь его не сегодня, так завтра потребуют выдать, раз не нашли во время бунта. Это может погубить не только царицу, но и тебя, и меня. Я не уверен, что в этом случае генерал будет способен что-то сделать один.

– А кто у нас Генерал? Антонов? В ком он?

– В Алексашке должен быть. Саркофаг Антонова изначально настраивался именно на Меншикова – тут варианты исключены.

Никита стал рассказывать мне то, что он знал об истории проекта и о планах Генерала. Иван добавлял его рассказ комментариями о последних событиях перед своим "погружением". Первоначально никто не ожидал, что вселенцы смогут делать что-либо кроме наблюдений. Поэтому готовили одного Генерала. Он был первый, кто испытал "Саркофаг" – многие на проекте так звали темпоскоп. Генерал понял, что темпонавт может управлять носителем, если подавит личность последнего. Природа такого поведения психоматрицы была не понятна ученым, которые работали над темпоскопом, но именно это больше всего заинтересовало контору и помогло развернуть проект через наш банк. Первый прыжок был осуществлен минимально близкий тогда срок – почти на 1000 лет назад и проектной команде была поставлена амбициозная задача сократить его до пары часов. К несчастью для проекта информация всё-таки ушла к заклятым друзьям за океан, причем на тот момент гарантированно был достигнут рубеж конца XVII века. Продажа инвестора и мое появление в Енисейске подстегнуло завершение подготовки команды. Генерал рассчитывал теперь сделать эксперимент с прогрессорством – он верил, что попадает в прошлое своего мира, хотя его доклад по первому прыжку расходился с маркерами историков. Оставалось сделать тестовую закладку "артефакта" в условленном месте и подтвердить гипотезу единства мировой линии развития. Олега Александровича отправляли в 1687 год, и он должен был в измайловском бору оборудовать тайник, дождаться появления Антонова и вернуться вместе с ним. После того как ученые удостоверятся в путешествии в свой мир основная команда проекта должна была быть эвакуирована. Новым хозяевам досталась бы пустая база с телами темпонавтов в хронокапсуле без документации. Из персонала оставалась только охрана. Мой доклад, вероятно, заставил противника пойти на крайние меры и штурмовать бункер, поэтому отправку сделали аврально.

Олег Александрович был первым в основной команде на "погружение", поэтому попадал в прошлое раньше других. Его весьма удивило, что он попал на 10 лет раньше расчета – как раз в момент, когда Никиту утверждали учителем царевича.

Склонный к вину дьяк, знающий хорошо только церковную грамоту и не отличающийся настойчивостью, показался царю Фёдору достойной кандидатурой для наставника своего крестника. Не то, что бы Фёдор плохо относился к самому Петру, но с мачехой у старой семьи всегда любви не наблюдалось. И царь не стал искать для сродного брата очень хороших учителей. До самой своей смерти он так и не узнал насколько ошибся в выборе.

Олег Александрович попав в дьяка, быстро растворил в себе предыдущую личность. Так как он готовился поспасть именно в это время, то адаптация не вызвала больших проблем. Заслуженный учитель РСФСР смог организовать обучение малолетнего царевича, не сильно отходя от канонов тогдашнего церковного образования, но привнеся в процесс весь свой опыт. Пётр проникся к нему искренней преданностью. Я смог "вспомнить" через Петра как ему было тяжело пережить разлуку с учителем, когда царь отправил Никиту с посольством в Крым. Олег Александрович после обязательного заучивания церковных книг дополнительно учил Петра основам математики и физики. Много рассказывал из истории Руси и её географии. Вот так он стал ожидать прибытие остальной команды. Генерал просил его просто стать незаменимым для будущего императора человеком, прикрывающим его прогрессорство на самом верху. Каково же было удивление Олега Александровича, когда к нему на контакт вышел прибывший из ссылки Иван Кириллович, который оказался Александром Марченко – мужем Лиды. Он посветил дьяка о смене планов на проекте и предположил, что следует ждать еще нескольких вселенцев. Вдвоем они определили, что был сбой настройки оборудования, т. к. один из них провалился на десять лет раньше срока, а другой к тому же ещё и в "неправильного" персонажа. На другой день после их встречи Иван имел неожиданный разговор с кравчим царя – князем Борисом Голицыным. Оказалось, что в него был перенесен правая рука Генерала на проекте – майор Дудыкин. Князь тогда только вышел из глубокого запоя или как доложили царю "болезни". Втроем они договорились ожидать появления остальных темпонавтов и уже с ними решать, как жить дальше и как строить империю. Вселенец в Петра не ожидался. Более того, ожидая появления Лиды в теле Софьи, даже не очень-то следили за ростом недовольства в стрелецких слободах. Поэтому активная фаза бунта стала в некотором роде ожидаемой неожиданностью. Утратив надежду на помощь вселенцев из другого лагеря, Никита и Иван стали составлять новые проекты спасения своей жизни и власти Петра. Я застал их в самом начале разговора, сразу после того как они обменялись слухами.

– А полный список всех кто должен быть в 17 веке есть? – спросил я у Никиты.

– Это только Генерал знает. С научниками контактировал только он, и отряд темпонавтов комплектовал он. Ну может ещё Михалыч – его зам в СБ по технике. Чтобы узнать, кто и куда вселился, нам надо дождаться, когда кто-то из этих двоих объявится.

В этот момент открылась дверь, ведущая в молельню, и оттуда в темном траурном одеянии вышла Марфа Апраксина – молодая и красивая вдова Фёдора. С ней вышла так же одетая во все черное пожилого вида боярыня и зло посмотрела на дядьку Ивана. Женщины поклонились мне. Мужчины встали.

– Наговорились ли вы с дьяком, Иван свет Кириллович? Царица, я чай, уж все очи проплакала, о тебе боярин… – при этом она так посмотрела на Ивана Нарышкина, как женщина может смотреть только на по-настоящему близкого человека. Я заметил как Иван (Александр) смутился. "Ай-я-яй, дядюшка, утешил видать вдову! Узнают стрельцы и его уж точно не спасти!"

– Да, пора нам царица покинуть твои покои – сказал я. – благодарю, что сберегла мне Ивана Кирилловича, да Никиту Моисеевича. Пойдешь ли ты с нами к матушке моей, али здесь останешься?

– Пойду, великий государь, коли ты дозволишь…

Я замешкался у дверей, пропуская царицу выйти первой. Оказалось, что зря – мой статус, как царствующего сейчас государя, был выше. В сенях к нам присоединился нерасторопный холоп князя Ивана. Так как стрельцы сегодня уже не шатались по дворцу, то мы добрались до половины матушки без приключений.