Текст книги "Подводники атакуют"

Автор книги: Александр Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Приготовиться, это первая, – кричит командир. Прямо за кормой один за другим раздаются три удаляющихся взрыва.

– Заметил нас неплохо, а курс не угадал...

– Теперь будем знать, что такое глубинные бомбы, никакой другой звук не обманет...

В пятом отсеке тишина. Аварийный инструмент в полной готовности разложен на дизеле. Старшина Дмитриев вопросительно смотрит на Пешкова. Лицо командира отделения, заросшее черной, трехдневной бородой, сурово, глубоко сидящие карие глаза светятся дикой угрозой врагу.

Далеко по корме слышна новая серия глубинных бомб. Враг потерял лодку и изливает свою досаду на темных глубинах Баренцева моря, скрывших от него добычу.

Командир вновь поднимает перископ. Оба сторожевика медленно ходят под берегом, тральщик уходит обратно в фьорд.

– Товарищ Бутов, продолжайте вахту. Отойдем от берега для зарядки. – Ну, командир, надо чем-то отметить победу, – с хитрой улыбкой говорит командир дивизиона.

– Вам, может, мыла развести, товарищ капитан второго ранга? – с добродушной ехидцей спрашивает Каратаев.

– Зачем мыла?

– А верно, по уговору – долой один ус! – вспоминает командир. – Как раз до ужина побреетесь...

– Ну что же, обещание надо выполнять, давай бритву.

Николай Иванович садится во втором отсеке перед зеркалом и, тяжело вздыхая от сожаления, сбривает усы.

– А второй зачем же?

– Второй примите авансом – неловко старику с одним усом.

Бритва уничтожает последние следы бравого украшения...

Ночью лодка была отозвана в базу. Под вечер 15 сентября на лодочном пирсе встречали победителей. Командир бригады обнял командира и поздравил с новой победой. Товарищи крепко жали руку. Матросов и старшин обступили друзья, засыпали вопросами. Жадно слушали горячие, порой сбивчивые, но гордые рассказы о походе, об атаке, о победе.

На ужине в честь победителей командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга Н. И. Виноградов поздравил членов экипажа с замечательной победой и пожелал им новых успехов, выразил надежду увидеть в недалеком будущем подводную лодку М-172 Краснознаменной. Матросы и командиры единодушно обещали командованию еще сильнее бить подлого врага.

На следующее утро Николай Тихоненко подал парторганизатору лодки Шумихину заявление, в котором просил партийную организацию принять его в ряды великой Коммунистической партии. «Хочу воевать с подлым врагом будучи коммунистом. Доверие партии оправдаю в дальнейших боях», – писал боцман.

В ряды Коммунистической партии – вдохновителя и организатора побед – шли лучшие люди экипажа: Каратаев, Головлев, Бедин и другие.

Краснознаменная бьет

Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 3 апреля 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество подводная лодка М-172 была награждена орденом Красного Знамени. Командиру лодки капитан-лейтенанту Фисановичу Израилю Ильичу присвоено звание Героя Советского Союза.

Скорее в море! В жестоких боях с коварным врагом добыть победу и ею отплатить Родине за высокую честь! Такова была единодушная мысль всего экипажа Краснознаменного корабля.

В море! К хмурым норвежским берегам, к линии морских коммуникаций врага. Туда, искать и топить фашистов!

Вновь после долгого ремонта бойко спорит с пятибалльной волной Баренцева моря Краснознаменная «малютка». 12 апреля сквозь рассвет проглянули уже знакомые вражеские скалы. Лодка погрузилась и подошла к берегу, где под защитой береговых батарей, пытаясь проскочить незамеченными, крадутся вражеские транспорты.

Все произошло так быстро, что многие впоследствии не могли толково рассказать.

Лодка еще шла к берегу, когда в перископ старший лейтенант Бутов обнаружил идущий к фронту тяжело груженный транспорт в охранении тральщика и сторожевика.

Полным ходом наперерез врагу! Головлев на станции главного электромотора, Тихоненко на горизонтальных рулях, Серегин у торпедных аппаратов, каждый член экипажа на своем боевом посту влили в свою работу всю долго копившуюся ненависть. Десятый месяц враг терзает нашу землю, наших людей. Десятый месяц растет в нашем народе великой силы чувство ненависти.

За три месяца ремонта, спокойного, хотя и напряженного труда, ненависть копилась в душе тяжелым грузом. И сейчас она нашла выход. Она толкала лодку вперед, развернула ее на боевой курс, вытолкнула из аппаратов торпеды. Концентрированная ненависть двадцати человек стремительно мчалась на врага.

Взрыв! Когда командир поднял перископ, он увидел на месте транспорта только облака дыма и пара.

Вечером того же дня Краснознаменная лодка вернулась в базу за новыми торпедами.

Утром 15 апреля лодка вновь под водой у вражеских берегов. Только что над лодкой прошел дозорный катер врага.

Противник, озлобленный ударами советских подводных лодок, стал тщательно просматривать водный район перед проходом своих кораблей. Враг значительно усилил противолодочную оборону своих коммуникаций. Но в жарких боях возросло боевое мастерство наших подводников, и они наносили противнику все более чувствительные удары.

Катер не обнаружил лодку. Успокоенный мирным видом штилевой поверхности моря, из-за мыса, с востока, выполз караван кораблей. Фисанович в перископ и Шумихин на слух одновременно обнаружили врага. Два крупных транспорта охраняли четыре конвойных корабля. Впереди суетился знакомый катер.

Опустив перископ, начали атаку. Вдруг один за другим четыре близких взрыва глубинных бомб потрясли воду.

Неужели заметили? Лодка притаилась, катер прошел совсем близко. Командир поднял перископ – конвой шел прежним курсом, не проявляя никаких признаков тревоги. Значит, просто пугают на всякий случай. Но теперь запугать североморцев не так просто. «Малютка» продолжает сближаться с очередной жертвой. Цель на угле упреждения. Торпеда безошибочно пошла в борт головного транспорта. Дождавшись знакомого глухого взрыва, командир поднял перископ. Торпедированный транспорт со сбитой грот-мачтой быстро садился кормой, к его борту подходил конвойный корабль. Второй транспорт, дымя, уходил к берегу. Командир вертит перископ дальше и прямо по корме в нескольких десятках метров, видит корму второго конвойного корабля и за ней всплеск от падения только что сброшенного тяжелого предмета.

– Нас бомбят?

– Ничего не слышно, товарищ командир, – докладывает Бедин.

В этот момент ужасный удар сотрясает корпус, обрывая «пробку» с бортов, гася лампы.

– Право на борт, ныряй!

Тринадцать жутких ударов обрушиваются на подводную дку. Затем все стихает. Некоторое время экипаж, затаив дыхание, ждет новых ударов, потом торопливо осматривает корпус и механизмы. Инженер-механик получает из отсеков успокаивающие доклады:

– В отсеках все в порядке.

Враг потерял след проворной «малютки». Лодка уходит от берега для зарядки. Скоро она вернется искать цель для второй торпеды.

В записной книжке командира аккуратно отмечаются основные моменты всех боевых походов. 20 апреля Фисанович записал:

«06. 10. Обнаружил танкер, идущий на ост противолодочным зигзагом, ходом 8 узлов в охранении двух сторожевых кораблей. Начал торпедную атаку.

06.38. Вышел на угол встречи 110 градусов, дистанцию 5 кабельтовых, с левого борта танкер от берега, выстрелил одной торпедой.

06. 39. В лодке слышали взрыв торпеды. При осуществлении послезалпового маневрирования заклинило кормовые горизонтальные рули (на погружении 13 градусов).

06. 42. Рули расходили вручную.

06. 48. Рули исправлены. Всплыл под перископ. В месте атаки два сторожевика ходят переменными курсами. Танкера не видно. Считаю потопленным. Начал отход от берега.

06. 50. По наблюдениям в перископ к акустическим пеленгам установил, что два сторожевика ходят, испытывая большую циркуляцию. Первый прошел по носу, второй близко по корме. На втором витке оба прошли по корме.

09. 40. Всплыл, донес об атаке.

10. 40. Получил приказание вернуться в базу».

Вскоре разведка подтвердила потопление крупного танкера противника.

Краснознаменная «малютка» – самый маленький Краснознаменный корабль нашего флота, самый маленький орденоносный коллектив в стране. В суровых боях Отечественной войны возмужали командиры и матросы славного экипажа. Огонь войны закалил в них беспредельную преданность нашей партии и великой Родине и неистребимую ненависть к ее врагам. Закаленные воины, боевые моряки, лучшие люди орденоносного экипажа шли в ряды партии большевиков, принося клятву верности Коммунистической партии и социалистической Родине.

2 мая на лодке была создана первичная партийная организация. Секретарем парторганизации был избран Анатолий Шумихин.

Парторганизация подводной лодки стала первым помощником командира корабля в деле обеспечения победы. Она повседневно боролась за высокий боевой дух личного состава, железную воинскую дисциплину и высокую степень организации службы. Непрерывно пополняя свои ряды лучшими людьми экипажа, она скоро стала полнокровной партийной организацией, повседневным политическим руководителем личного состава.

В каждом походе возрастало боевое мастерство экипажа «малютки». В бою каждый матрос и старшина сливались со своими механизмами в одно целое, осмысленное, послушное воле командира и безотказное существо. С таким экипажем командир мог решиться на любой бой, зная, что никто не подведет.

Правда, моторист Баранов недавно на лодке. Он еще молод опытом, но под руководством старшины Дмитриева и командира отделения Пешкова из него быстро формируется бывалый подводник.

Гораздо хуже дело с командиром отделения рулевых Загородским. Активный на собраниях, он в работе не блещет усердием, а при атаке лодки глубинными бомбами втягивает голову в плечи и даже иногда позволяет себе шуметь. На сигнальную вахту Загородский выходит одетым в двадцать одежд, заворачивая свое болезненное тело так плотно, что ему трудно поворачиваться на мостике и вести наблюдение. Когда Загородский стоит на горизонтальных рулях, лодку нужно удифферентовывать особенно тщательно – «под Загородского», как с возмущением иронизирует Бедин.

Для Краснознаменной подводной лодки такой матрос явно не годится. Командир давно собирался заменить Загородского Семеновым. Старший рулевой Виктор Семенов, техник по образованию, лихой моряк, отличный специалист. Однако у него случались нарушения дисциплины.

Командир вызвал Семенова к себе:

– Я хочу назначить вас командиром отделения рулевых. По всем статьям вы этого заслуживаете. Надеюсь, вы оправдаете доверие.

Семенов обещает исправиться.

В десятый боевой поход Семенов идет командиром отделения рулевых. Он в первых же походах оправдывает доверие командира, показывает себя отличным горизонталыциком, зорким наблюдателем и требовательным, дисциплинированным младшим командиром. Загородского списали с боевого корабля на базу. Теперь в составе экипажа все на подбор.

В десятом боевом походе вновь показал высокое боевое мастерство секретарь парторганизации лодки акустик Шумихин.

Лодка шла под водой. На поверхности стоял густой туман, и в перископ видимость была не более 10 кабельтовых. Шумихин услышал отдаленный шум винтов. По данным акустика командир повел лодку на сближение с врагом. Противник приближался. По характеру шумов акустик определил, что идет крупный транспорт в охранении трех военных кораблей. В перископе все та же непроницаемая пелена тумана. Лодка легла на боевой курс. Уже 34 минуты лодка идет в атаку на невидимую цель. Противник приближается к углу упреждения. И вот за две минуты до залпа командир обнаружил в тумане точно по направлению, указанному Шумихиным, огромный теплоход в охранении двух сторожевиков и одного тральщика. Две торпеды «малютки» безошибочно находят цель.

Североморцы бьют врага без промаха.

Темной полярной ночью 22 января 1943 года подводная лодка М-172 шла к берегам противника. Встречный холодный ветер окатывал лодку сорванными с гребней пятибалльной волны брызгами и замораживал их на палубе, на леерах, на одежде людей. С верхней вахты спускались вниз увешанные сосульками, в покрытых ледяной коркой полушубках и шапках. Пушка обросла льдом и напоминала мишку на Севере. На антенне нависли такие же тяжелые гроздья. Пришлось погрузиться и смыть лед.

К вечеру подошли к норвежскому скалистому берегу. Здесь, укрываясь темнотой, ходят корабли врага. Искали упорно, до красных кругов в глазах всматриваясь во мглу. Полная луна из-за туч освещала заснеженные обрывы берега.

Прошло несколько долгих часов после полуночи, когда Тихоненко заметил на светлом фоне берега длинный низкий силуэт эскадренного миноносца, медленно двигавшегося на восток.

Когда лодка была уже на боевом курсе и стремительно сближалась с целью, боцман заметил транспорт, идущий за эсминцем ближе к берегу. И когда все внимание командира устремилось на эсминец по визирной линии ночного прицела, Тихоненко обнаружил вдалеке идущие за первой группой сторожевик и втором транспорт противника. На доклад боцмана командир только отмахнулся: эсминец подходил к углу упреждения. Две торпеды, сбивая гребешки встречных волн, помчались к врагу.

«Малютка» разворачивалась на отход. В центральном посту все на «товсь» к срочному погружению. Но нужно посмотреть результат атаки. Медленно идут секунды, медленно движется миноносец. Вдруг белый столб поднялся у борта врага выше его трубы.

– Что слышите? – кричит вниз командир.

– Эсминец не движется, – докладывает боцман.

Действительно, враг неподвижен. Он тонет кормой, окутываясь облаком пара.

Командир прибавляет ход. «Малютка» уходит в темноту.

И снова поход. Снова ночь. Пятнадцатый поход, ночь на 1 февраля. Небо покрыто тяжелыми тучами. Мрак нарушает лишь белизна близкого берега и редких барашков на волнах. Снова на мостике командир, с ним рядом несет сигнальную вахту Семенов. Глаза обоих напряжены до боли в стремлении глубже пробить взглядом слой темноты. Оба одновременно замечают три темных сгустка, быстро приближающихся навстречу. Командир стопорит дизель. По правому борту на расстоянии не более кабельтова проходит сторожевик, за ним, ближе к берегу, движется большая темная масса.

Дав ход электромоторам, командир разворачивает лодку на боевой курс. На прицеле в расстоянии четырех кабельтовых большой, низко сидящий транспорт. Третий темный сгусток, по-видимому, тральщик, прикрывает его с кормы.

Две торпеды почти одновременно ринулись вперед. Прошло только четыре минуты с момента обнаружения врага. Мощный двойной взрыв встряхивает лодку. Торпеды попали в центр цели. От транспорта в воздух полетели обломки и куски обшивки, раскаленный кусок металла прочертил светящуюся дугу над тонущим кораблем.

Срочное погружение. Облегченная лодка нехотя уходит под воду. Тотчас два взрыва глубинных бомб. Потом еще несколько, еще ближе. Всем знакомый грохот и стон. Только Криволапов впервые попал на «малютке» под бомбы. Но он спокоен и точно держит заданный курс. Лодка маневрирует, уклоняясь от двух наседающих кораблей врага. Сильный взрыв выводит из строя акустику, горят провода на станции ходовых огней. Шумихин быстро исправляет повреждение. Головлев тушит пожар. После двадцати мощных ударов враг теряет «малютку». Разрывы слышны где-то вдали. Лодка уходит от берега.

В базе экипаж ожидает радостное известие. В газете «Краснофлотец» за 31 января было объявлено награждение орденами начальствующего и рядового состава Северного флота. Среди награжденных тринадцать человек из экипажа «малютки». Орденом Красного Знамени награждены Головлев, Семенов, Тихоненко. Семь человек награждены орденом Отечественной войны I степени: Бедин, Дмитриев, Пешков, Полковский, Пугаев, Серегин, Фисанович; Немов и Быстрый награждены орденом Отечественной войны II степени, старший лейтенант Бредихин – орденом Красной Звезды.

На торжественном ужине в честь победы первый кусок традиционного поросенка командир преподносит боцману Тихоненко, второй старшине Серегину. Его торпеды славно поработали. Серегин искупил свою вину и стал одним из лучших бойцов экипажа.

В День славной 25-й годовщины Красной Армии и Военно-Морского Флота подводная лодка М-172 уходила в свой шестнадцатый боевой поход. За полчаса до отхода на лодку принесли телеграмму из Москвы. Командир собрал экипаж во втором отсеке и прочел телеграмму. В ней говорилось:

«Подводная лодка М-172. Командиру капитану 3 ранга Фисановичу. От имени советской молодежи, Ленинского комсомола передаем краснофлотцам, командирам, политработникам вашей подводной лодки горячий привет и сердечные поздравления с Днем 25-й годовщины Красной Армии. Желаем вам, дорогие друзья, новых боевых успехов. Больше топите вражеских кораблей, транспортов, приближайте час желанной победы над врагом».

– На эту телеграмму мы ответим делами, – сказал старший лейтенант Шаров.

– Да, покажем делом, – подтвердил комсорг лодки Криволапов.

Лодка ушла к вражеским берегам. Днем под водой, ночью на поверхности в поисках цели. Море было чисто.

В 8 часов 10 минут 25 февраля Шумихин услышал врага. Вахтенный командир старший лейтенант Шаров обнаружил в перископ немецкий миноносец, идущий вдоль берега малым ходом, борясь с пятибалльной волной.

– В атаку!

Криволапое точно держит лодку на боевом курсе.

Семенов на волне неисправными рулями удерживает лодку под перископом. Две торпеды помчались к врагу. Два взрыва! Вот наш ответ на приветственную телеграмму Центрального Комитета ВЛКСМ.

Командир поднимает перископ. Море снова чисто.

На борту С-56

Герой Советского Союза Г. И. Щедрин.

Герой Советского Союза (1944 г.) капитан-лейтенант Григорий Иванович Щедрин (ныне вице-адмирал в отставке) с марта 1943 г. принимал участие в Великой Отечественной войне в качестве командира подводной лодки С-56 Северного флота. До этого С-56 входила в состав Тихоокеанского флота.

Уже в первом боевом походе экипаж лодки под командованием Г. И. Щедрина выполнил ответственное задание по высадке на вражеский берег группы разведчиков.

Всего с момента вступления в состав Северного флота и до окончания военных действий С-56 совершила восемь боевых походов, потопила 10 боевых кораблей и судов и 4 повредила.

В феврале 1945 г. экипаж Краснознаменной подводной лодки С-56 за героизм, мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, преобразован в гвардейский. Все члены экипажа за заслуги перед Родиной получили по четыре-пять государственных наград.

Читателю предлагаются фрагменты из книги Г. И. Щедрина «На борту С-56» (М., 1959). Кроме того, автор написал книги «На глубине» (М., 1959) и «Под глубинными бомбами» (М., 1967).

Торпеды идут в цель

Первая победа прибавила нам уверенности в своих силах (речь идет о потоплении транспорта 10 апреля 1943 года). Не напрасно, значит, потрачено время на учебу. И первая победа нашей подводной лодки не останется единственной, не будет последней. В это верим твердо.

Дни поиска томительно однообразны. Боевые вахты следуют одна за другой строго по расписанию. Те, кто не занят по службе, стараются меньше двигаться, экономя кислород. Лежат, читают, спят, отдыхают. Но что это за отдых! Как говорится, сон в полглаза. Стоит запустить помпу, вентилятор или пройтись по настилу, спящие поднимают голову. Сознание постоянной опасности приучает отдыхать чутко. Нервы напряжены. Вот тут-то особенно нужно острое словцо, шутка – та, о которой говорил Василий Теркин.

Жить без пищи можно сутки,

Можно больше, но порой

На войне одной минутки

Не прожить без прибаутки,

Шутки самой немудрой.

Поводов к шуткам и остротам много. Порой они хлесткие, но всегда беззлобные. Например, в первом отсеке «жертвой» шуток чаще других бывает радист Бирев – большой любитель поесть и поспать. Вот съел Бирев в один присест три обеденные порции, и в отсеке начинают серьезным тоном обсуждать вопрос о том, хватит ли запаса сжатого воздуха выровнять аварийный дифферент, если Бирев вздумает перейти в седьмой отсек. Когда большинство отдыхающих в отсеке решает, что радист спит слишком долго, его будят, говорят: «Вставай! Была команда на швартовы становиться. Пришли в базу!» Под общий смех Бирев вскакивает с койки, но, поняв, что это шутка, смеется вместе со всеми.

Любят шутить и в кают-компании. Даже сам Дмитрий Тимофеевич Богачев, серьезный и всеми уважаемый на лодке человек, не прочь «подсечь на крюк» кого-либо из офицеров. Не обижается, когда и самого «подсекут».

Сегодня он не заметил, как угодил в «сети», расставленные Ивановым и Скопиным. Обедают они втроем. Богачев что-то с увлечением рассказывает о Чудове. О своем родном городке он может рассказывать часами. Еще во Владивостоке мы знали о стекольном заводе, спичечной фабрике и трех товарных станциях, запомнили даже фамилии, имена и отчества некоторых жителей.

Перемигнувшись с Ивановым, Скопин прикидывается овечкой.

– А где находится Чудово?

– Под Ленинградом, – охотно отвечает, не видя подвоха, Богачев.

– Милая болезнь многих жителей городов, примыкающих к столице и Ленинграду. Ведь даже кое-кто из рязанцев считают себя москвичами, на том основании, что Рязань находится «под Москвой».

Лейтенанты еще раз переглянулись: дескать, «клюнуло».

Теперь уже Иванов пускается в пространные рассуждения, из которых явствует, что дело обстоит как раз наоборот: что не Чудово находится под Ленинградом, а Ленинград ютится под Чудовом...

Скопин возражает. Он уверяет, что Чудово – это страшная глухомань и что он где-то даже читал, будто в десятую годовщину Октября из Чудова посылались ходоки в Москву узнать, правда ли, что свергли царя...

Этого Дмитрий Тимофеевич не выдерживает и покидает поле брани. Приходится мне выйти из каюты и перевести разговор на более «мирную» тему.

Конечно, не только в шутливых разговорах проходит досуг. Моряки слушают короткие беседы отсечных агитаторов. Много читают, играют в шахматы. Не обходится и без «козла».

На четвертый день поиска мы снова встретили врага.

Круглов услышал шум винтов. В перископ сперва ничего не удается обнаружить. Но через несколько минут показались дымы и много мачт. Идет конвой. В его составе я вижу три транспорта, шесть сторожевиков, несколько больших охотников.

Решаю прорваться с головы, пройти между транспортами и охранением, развернуться и по возможности одновременно атаковать: носом – транспорты, кормой – один из сторожевиков. План хорош. К сожалению, осуществить его не удалось.

Сначала все шло точно по расчету. Начали поворот. Но то ли сверкнул на мгновение на солнце глазок приподнятого перископа, то ли гидроакустики сторожевика запеленговали шум наших винтов. Так или иначе, нас обнаружили. Два корабля охранения устремляются к нам. Слышен шум бешено вращающихся винтов, затем тяжелые шлепки о воду. Догадываемся – сбрасывают бомбы...

От их разрывов боль в ушах. На всей лодке гаснет свет. Неужели конец? Но журчания воды нигде не слышно. Значит, все в порядке.

Атакует новая пара. Восемь бомб – рядом. Что же делать? Отказаться от атаки? Нет! Быстро созревает решение: нырнуть под транспорт, укрыться под ним от атак глубинными бомбами, вынырнуть с другого борта и атаковать кормой.

Как жонглеры, работают на ходовых станциях электромоторов старшина Боженко и электрик Макаров. В считанные секунды быстрее завращались винты, лодка стремительно идет вперед.

Пока восстанавливают свет, Дорофеев, освещая глубиномер аварийным фонариком, докладывает:

– Глубина двадцать метров!

– Так держать! Крышки торпедных аппаратов не закрывать!

Противник не ожидает, что мы продолжим атаку. Прекрасно. Будем делать то, чего он не ждет.

Маневр удался. Немцы неистово бомбят с левого борта транспортов, где ранее обнаружили нас.

Осторожно подвсплываем с противоположного борта.

– Кормовые, товсь!

Стреляю по концевому транспорту конвоя. Дистанция минимальная.

Снова, как в первый раз, запели винты уходящих торпед. Зашипел и ударил в уши воздух. Но теперь взрыв слышат все. А смотреть некогда. К лодке на полном ходу мчатся сторожевики.

– Ныряй!

Скорее вниз, закрыться многометровой толщей воды!

Бомбы не заставили себя ждать. Одна из серий взрывается точно над нами. Колоссальным давлением лодку бросило вниз. Сильный толчок о грунт сбивает с ног. Глубина погружения близка к предельной.

Нет, оставаться неподвижной мишенью нельзя. С большим трудом удается оторваться от грунта. Как все-таки замечательно работают Шаповалов, Рыбаков, Дорофеев, Оборин!

Сторожевики долго не успокаиваются. Бомб не жалеют. Но всему приходит конец. Когда взрывы затихли вдали, беру микрофон, поздравляю личный состав с успехом. Сообщаю, что атакован транспорт водоизмещением 6–8 тысяч тонн. Из отсеков приходят ответные поздравления.

После всплытия – снова разговор с курильщиками в боевой рубке. Чувствуется, что команда к встрече с противником отнеслась гораздо спокойнее, чем в первый раз. Начинают привыкать. Но для меня лично атака была тяжелее первой.

Павлов и Новиков – торпедисты кормового отсека – опять герои дня. Лемперт особенно горячо жмет им руки: теперь он не должник...

Получили радиограмму. Вызывают в базу. Сейчас не стыдно и возвращаться!

На войне и дорога домой не безопасна. Бывали случаи, когда наши подводные лодки гибли на самом подходе к своей базе. Отчасти объясняю это тем, что после жарких схваток с врагом экипаж по мере приближения к дому ослабляет бдительность. Помню об этом, обхожу отсеки. Предупреждаю, что на нашем пути могут действовать самолеты и лодки противника, благополучное возвращение зависит от внимательности наблюдателей, от быстроты и точности исполнения приказаний каждым членом экипажа.

Идем в надводном положении. Заряжаем аккумуляторные батареи. Чудесное утро. Только что взошло солнце. Тихое дыхание ветерка и ленивые холмики зыби. Спускаюсь вниз попить чаю.

В пятом отсеке обычная вахта. Обслуживают механизмы. Следят за оборотами дизелей по тахометрам. Двигатели работают ровно. Вдруг в однообразный стук дизелей врывается пронзительный звук машинного телеграфа. Его стрелка с «Малого» ушла до отказа вправо и остановилась у надписи: «Самый полный вперед».

Стоящий у поста управления моторист Денисов машинально, по выработавшейся привычке, взглянул на аксиометр руля. Он показывал «Право на борт». Произошло что-то серьезное: самым полным ходом в море при зарядке не шутят. Показав знаками находившемуся в кормовой части отсека своему напарнику Бочанову, который не слышал сигнала, поднять обороты, Денисов бросился к левой машине. Бочанов понял сигнал и подбежал к правой.

От них – Денисова и Бочанова – зависит судьба лодки и людей. В их руках регуляторы оборотов. Дизели нагружаются до предела. Стрелка тахометра на красной черте.

Чувствуется, как рванулась вперед лодка, кренясь на циркуляции. Мотористы сделали все от них зависящее. Дизели развили предельные обороты. Лодка идет с максимальной скоростью.

Что же произошло там, наверху?

Серебристый след торпеды первым заметил вахтенный офицер Паластров.

– Право на борт! Самый полный ход!

Скорее автоматическая, чем осознанная команда была единственно правильной.

Сигнальщики и сам Паластров как зачарованные смотрят на приближающуюся со скоростью курьерского поезда смерть, Хорошо, если мимо, а если...

Когда я выскочил на мостик, торпеда проходила в десяти метрах от борта лодки. Метко стрелял вражеский подводник.

Но зорким и искусным оказался вахтенный офицер на мостике советской лодки. Выше всяких похвал были действия мотористов и рулевого. Им мы обязаны тем, что фашистские торпеды прошли мимо.

Продолжаем путь. Излишне напоминать сигнальщикам о бдительности. Они зорко всматриваются в гладь моря, настороженно следят за воздухом.

А в отсеках тем временем до блеска начищают механизмы. Медь сияет, как «чертов глаз». Подстригаемся, бреемся и моемся как можем. Обмундирование выглажено.

У немецких подводников считается шиком не бриться весь поход. Приходят в порт заросшими. Ничем не хотим быть на них похожими. Даже внешне.

...Открылись знакомые берега. Какими родными кажутся эти дикие скалы! В назначенной точке нас встречают два малых охотника. Командиры катеров поздравляют нас с возвращением и спрашивают об успехах.

Наши комендоры чистят носовую пушку. Готовят ее к победному салюту.

На мостик по очереди выходят матросы и старшины. Многие из них впервые за все время похода видят небо.

Предутреннюю тишину рвут два орудийных выстрела.

Теперь весь городок знает: двумя транспортами у фашистов стало меньше. Это наш «членский взнос» при вступлении в славную боевую семью североморских подводников.

В полярную ночь

Нам впервые приходится действовать в условиях полярной ночи. Какие неожиданности она нам готовит?

Прибыли в заданный район. Много дней провели мы летом у этих далеких чужих берегов. Сейчас их трудно узнать. Зеленый ковер из мха и невысокой северной травы теперь покрыт белым снежным покрывалом. На его фоне голые отвесные скалы напоминают фантастические замки или застывшие в беге корабли.

Сейчас приемы поиска врага должны быть не такими, как летом. От берега не уходим совсем. Только непродолжительные серые полярные сумерки ненадолго загоняют нас под воду. Большую часть времени проводим в надводном положении.

Ночное плавание очень утомляет верхнюю вахту. К концу смены у людей рябит в глазах и каждое пятно на берегу кажется миноносцем.

Самому молодому нашему рулевому – сигнальщику Василию Легченкову – пришла мысль использовать опыт фронтовых снайперов, о действиях которых он много и с увлечением читал. Что может быть общего у сигнальщика с мостика подводной лодки со снайпером в окопах? Вот как это объяснил товарищам сам Легченков после того, как проверил свои соображения на практике.

– Что делает снайпер, выходя на охоту? Он первым делом изучает местность. Запоминает, где какая кочка, где какой бугорок. Появился на участке, например, новый кустик и ему ясно: под кустом снайпер врага. Я рассмотрел все пятна на берегу, запомнил их форму. Появись теперь новое пятно – безошибочно доложу вахтенному офицеру: «На фоне берега корабль противника!»

Советы Легченкова приняты всеми сигнальщиками.

Внизу в лодке мало кто спит. Морской бой скоротечен, а ночные схватки иногда длятся буквально секунды. В ответственный момент нужно обязательно успеть на свой боевой пост. Но к бодрствованию вынуждает не только возможность неожиданной встречи с врагом... Тьму ночи порой вдруг прорезает возникающий на небосводе луч. Секунда – и по небу побежали разноцветные световые полосы – северное сияние. Еще мгновение – и весь горизонт освещен неповторимыми по красоте сполохами. В нашем положении нельзя поддаваться обаянию этой жрасоты. Замешкался – и лодка будет обнаружена с берега. Потому сразу же подается команда: