Текст книги "Мулен Руж по-русски. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Итак, он уезжал. Вместе с ним уезжал Лапин, несколько купцов, двадцать человек охраны и большой обоз. Ивану Андреевичу в Петербурге нужен был свой дом и магазин. Торговля требовала расширения. Так же на него возлагались функции по охране мальчика и его устройстве в Кадетский корпус. Он вёз с собой письмо от Казанцева на имя директора морской Академии Иллариона Матвеевича Кутузова-Голенищева. Майским тёплым утром 1783 года обоз тронулся в сторону Санкт-Петербурга, оставляя за спиной Тюмень. Будущее влекло вперёд своими мечтами и надеждами.

Конец второй книги.

(Александр Решетников)

Февраль – март 2018 года.

Решетников Александр Валерьевич

Война

ВОЙНА.

Третья книга серии "И осень бывает в белом".

ЧАСТЬ I

ПРОТИВОСТОЯНИЕ.

Вы безнадёжно правы.

ТЮМЕНСКИЕ БЕСЫ.

Тюменский воевода смотрел, как февральский вечер кидает в окно его кабинета хлопья мокрого снега. Смотрел и грустил. Грустил потому, что не любил конфликты, а они явно назревали. Сегодня к нему приходил местный батюшка и сетовал на то, что в ресторане «Космос» творятся непотребства.

– В чём же непотребства, отче? – спрашивал Казанцев.

– Девицы танцуют на помосте, а господа на них пялятся, как одержимые, – отвечал батюшка. – Мысли бесовские разжигают эти танцы. И девицы все не крещённые.

– Так окрести их. В чём трудность-то?

– Как же я их окрещу? Им поститься несколько дней нужно, молитвы читать, готовится к обряду крещения. А они вместо этого пляски бесовские каждый вечер устраивают.

– Батюшка, да что в танцах бесовского? Или балы, которые я устраиваю в своём доме, тоже к непотребствам причислишь? – воевода начинал злиться, хотя очень не любил этого делать.

Батюшка на некоторое время растерялся от такой постановки вопроса, но быстро взял себя в руки.

– Ты, Алексей Петрович, не сравнивай балаганные пляски и господские развлечения. На балы все с супружницами приходят и танцуют чинно, соблюдая приличия.

– А в ресторане что – голыми танцуют? – воеводе разговор начинал надоедать.

– Свят! Свят! Свят! – стал креститься священник. – Что же ты такое говоришь, Алексей Петрович? Не хватало нам ещё этого непотребства.

– Чего же ты тогда тут воду баламутишь? Люди после трудового дня идут туда, кушают, отдыхают, слушают музыку и любуются танцами. В чём непотребства?

– Эх! – горестно воскликнул священник, – не видишь ты, воевода, что "Космос" этот – рассадник бесовщины и ереси. Призываю тебя, поговори с Лапиным, направь его на путь истинный. Пусть прекратит свою вакханалию, а то быть беде! Попомни мои слова, Алексей Петрович!

После этой эмоциональной тирады батюшка встал и покинул кабинет, оставив тюменского воеводу с невесёлыми мыслями.

Прежний настоятель, с которым Лапин находил общий язык и даже вёл кое-какие дела, скончался. А новый оказался яростным фанатиком, помешанным на религиозных догмах, не желающий видеть окружающую действительность. "Придётся ехать к Агееву, – подумал Казанцев, отходя от окна, – нужно как-то решать эту проблему".

Тюменский городничий встречал воеводу в просторной прихожей своего нового каменного трёхэтажного дома, в который он переехал жить четыре месяца назад, в октябре 1784 года.

– Что привело тебя, Алексей Петрович, в моё скромное жилище? – улыбнулся Агеев, протягивая Казанцеву руку для пожатия.

– Поговорить надо, – невесело ответил гость, пожимая потянутую руку.

– Митрофан, – обратился городничий к слуге, – прими у господина воеводы шубу. – А мы пойдём ко мне в кабинет. Принесёшь нам туда чай.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство, – поклонился Митрофан и, забрав шубу и шапку у воеводы, удалился.

Поднявшись по широкой лестнице на третий этаж и войдя в кабинет Агеева, друзья расположились в удобных креслах, между которыми стоял небольшой журнальный столик.

– Ну, рассказывай, что стряслось? – внимательно глядя на Казанцева спросил городничий.

– Проблема у нас, – грустно усмехнулся воевода.

– У этой проблемы есть имя, или это обобщённое понятие?

В этот момент в дверь постучали.

– Войдите, – разрешил Агеев.

В комнату с подносом вошёл Митрофан. На подносе расположились две чашки с блюдцами, большой чайник, заварник, а так же пара маленьких ложечек и сахар. Поставив всё это на стол, он аккуратно разлил чай в красивые фарфоровые чашки и по кивку Агеева бесшумно удалился. Дождавшись, когда за слугой закроется дверь, Казанцев сказал:

– Эта проблема – отец Феофан, новый настоятель храма.

И Агеев услышал рассказ о претензиях местного батюшки к ресторану "Космос" в целом, и к купцу первой гильдии Лапину в частности.

– И что, Иван не смог договориться с этим религиозным ревнителем? – спросил Агеев, отхлёбывая горячий чай из своей чашки.

– Пытался... Только священник все подношения принимает как само собой разумеющееся. Он даже мысли не допускает, что за это что-то кому-то должен.

– То есть – дурак? – усмехнулся Агеев.

– Мало того, что дурак, так ещё и фанатик.

– Да, уж. Такой может настроить местную паству против Лапина. А какой-нибудь доброхот послушает его речи, да и подожжёт ресторан или гостиницу.

– Вот и я этого боюсь.

– Хорошо, – подумав некоторое время, сказал Марсель Каримович, – ты езжай домой и не о чём не беспокойся. А я навещу нашего купца и переговорю с ним.

Проводив Казанцева, Агеев поднялся в комнату своей жены. Супруга нянчилась с годовалыми двойняшками Софьей и Александром. Дети сидели на мягком ковре, который покрывал пол её комнаты, и собирали разноцветные деревянные пирамидки.

– Ну, как успехи у наших ангелочков? – спросил Марсель, с любовью глядя на жену и детей. – Кто быстрее собирает пирамидку, они или ты?

– Кончено я! – улыбнулась жена нехитрой шутке мужа.

– Раз, Мария Владимировна, вы у меня такая умница, то приглашаю вас этим вечером посетить ресторан "Космос". В городе все хвалят блюда, приготовленные их поваром и музыку, которая, как говорят, очень приятна для слуха.

– Ах, Марсель! – обрадовалась молодая женщина, – я так давно мечтала туда сходить. А, правда, что там не только музицируют, но ещё поют и танцуют?

– А вот мы сами туда сходим и всё увидим, – ответил, улыбаясь, Агеев. – Думаю, тебе часа хватит, чтобы собраться?

– Я постараюсь, дорогой.

Передав детей нянечкам, Марина Владимировна переключила всё своё внимание на гардероб. Через два часа она вместе с мужем садилась в карету и выглядела слегка расстроенной. Наверное, из-за того, что ей не хватило времени, чтобы полностью привести себя в надлежащий вид.

Увидев в окно карету барона, Лапин подозвал своего управляющего и приказал:

– Симон, давай мухой к входным дверям и встреть господина городничего. Устроишь его за лучший столик для некурящих.

– Слушаюсь, Иван Андреевич, – ответил управляющий и быстро удалился.

Проведённые два часа в ресторане доставили Марии Владимировне массу положительных эмоций. Ей понравилась и замечательная кухня, и музыка с песнями, и красивые танцы цинских девушек.

– Марсель, – спросила супруга, – почему ты раньше не приводил меня сюда? Здесь так уютно и весело, а блюда такие вкусные, не то, что на балу у коменданта. Его повар совершенно не умеет готовить.

– У господина Беклемишева повар из солдат, а здешний повар, говорят, когда-то в Москве для императорских особ готовил.

– И как же господину Лапину удалось заполучить такого умельца?

– Господин Лапин выиграл его в карты.

– В карты? – удивилась Мария Владимировна, – а ты откуда знаешь?

– Я тоже в тот вечер играл в карты на стороне Ивана Андреевича, – и Агеев загадочно улыбнулся, вызвав у жены глубокое изумление.

– Так значит, сударь, вы игрок? – и женщина, сузив глаза, пристально поглядела на супруга.

– Ради такого повара стоило сесть за игральный стол, – добродушно ответил Агеев.

– А ещё ради чего вы готовы взять в руки карты? – не унималась супруга.

Первый муж этой женщины был заядлым игроком и оставил после своей смерти одни долги. То время для Марии Владимировны было жутким кошмаром, и слова Марселя вызвали у неё нехорошие подозрения.

– Так я и не сажусь, потому что не умею играть.

– А как же тогда... – хотела было продолжить женщина.

– А тогда нужно было только проиграть, я и проиграл, – и улыбка расплылась по лицу Марселя.

– Так вы смошенничали? – женщина не знала сердиться ей, изумляться или возмущаться.

– Дорогая, я разве похож на мошенника? – спросил Марсель, сделав жалостное лицо.

– Сейчас, сударь, вы похожи на хитрого лиса, который украл из курятника самую лучшую несушку.

– Тогда вы, сударыня, очень похожи на лису, которая съела эту бедную курочку, – в тон ей ответил Агеев и неожиданно рассмеялся.

Мария Владимировна, глядя на мужа тоже не удержалась от смеха. Через некоторое время Марсель сказал жене, что ему нужно отлучиться в уборную и, попросив её не скучать, вышел.

– Я уж думал, что ты ко мне не зайдёшь? – сказал Лапин, протягивая Агееву ладонь для рукопожатия.

– Не мог же я сразу оставить жену. Тем более она здесь в первый раз.

– Так нужно было давно её сюда привести.

– Согласен, нужно было. Но речь не об этом, проблемы у нас.

И Марсель, не теряя времени, всё рассказал.

– И что будем делать с этим попом? Он так нам всю малину дерьмом измажет. Может загасить его?

– Ни в коем случае! – возмутился Агеев, – только лишних смертей нам ещё не хватало. Мы всё по-другому сделаем.

И Марсель рассказал Лапину свой план по нейтрализации неугомонного священника. После этого он вернулся к супруге, а вскоре они покинули ресторан.

Через пару дней Мария Владимировна рассказывала Агееву городские сплетни.

– Знаешь, дорогой, что наш местный батюшка очень плохо отзывается о ресторане «Космос». Говорит – это гнездо разврата и ереси.

– А ты как считаешь? – спросил Марсель внимательно глядя на жену.

– Я не знаю, мне там очень понравилось. Но у батюшки, думаю, есть серьёзные причины так говорить. Как ты думаешь?

– А знаешь, что, Маша, – Агеев подошёл к жене и положил ей руки на плечи, – ты сходи завтра утречком в келью к отцу Феофану и поговори с ним об этом. Пусть он успокоит все твои сомнения, хорошо? Только возьми с собой кого-нибудь, не пристало супруге городничего ходить одной.

– Так меня Клавдия всегда сопровождает, – удивилась Мария Владимировна.

– Пусть ещё Митрофан рядом будет. Мне так спокойнее. Всё-таки утром ещё достаточно темно.

– Как скажешь, дорогой.

На другое утро Мария Владимировна в сопровождении Клавдии и Митрофана подошла к дверям кельи, где проживал отец Феофан. Дверь была слегка приоткрыта.

– Доброе утро, батюшка! Можно войти? – сказала молодая женщина, потянув ручку двери на себя и делая шаг вперёд.

Войдя в келью, Мария Владимировна застыла, не в силах отвести взгляд от представшей перед ней картины. В комнате на столе ярко горела керосиновая лампа, а возле неё стояли пустые бутылки из-под вина и кружки. Запах перегара чувствовался довольно сильно, но не это было главным. На кровати, стоящей рядом со столом, спал полураздетый отец Феофан в обнимку с двумя совершенно обнажёнными девицами. Женщина вскрикнула от изумления и зажала ладошкой рот. Слуги, видя странное поведение хозяйки, поспешили войти в келью...

Новость о «развратнике» быстро облетела город, плюс ещё вездесущий Кощеев подкинул слухов о том, что отец Феофан положил глаз на танцовщиц из «Космоса», но те ему отказали, поэтому-то старый сластолюбец и вёл обвинительные речи супротив приличного заведения. Самое интересное, что сам священник был ни сном, ни духом про все случившиеся события. Как только посетители удалились из кельи, то девочки из службы безопасности корпорации быстро оделись, убрали всё со стола и тихонечко ушли, оставив спящего батюшку досматривать сны, навеянные ему снотворным. Больше проповедей отца Феофана никто не слушал, а пару раз его даже побили, когда он пытался «донести народу правду». Но больше всего над ним потешались и зубоскалили, как только он заводил речь о грехах. В результате этого неугомонный старик стал думать, что его окружают одни демоны и повредился рассудком. Беднягу поймали и определили в больницу, когда он с горящими факелами и голый бежал по улице и кричал: «Бесы! Бесы!»

ТОРГОВЛЯ.

В кабинете тюменского городничего сидел новый настоятель местной церкви молодой двадцатипятилетний отец Николай и вёл с ним беседу.

– Скажите, Марсель Каримович, а отчего прежний настоятель повредился умом? Такой благонравный и хороший человек был.

– Да как вам сказать, святой отец... – потеребил Агеев кончик носа, – можно вывезти девушку из деревни, а вот деревню из девушки, к сожалению – нет.

– Это как так? – удивился священник.

– Знаете, отец Феофан всё время искал в людях бесовское, хотя должен был по своему сану искать божье. Коли в каждом искать зверя, то этот зверь обязательно отыщется и нападёт на тебя. А если видеть в людях – людей, со всеми их проблемами и недостатками, то прихожане с удовольствием будут посещать храм, чтобы открыть перед служителем Господа свою душу.

– Неужели он не знал этого?

– Мало того, что не знал, но и не хотел прислушиваться к советам, – Агеев многозначительно поднял вверх указательный палец.

– Марсель Каримович, а какой совет вы мне можете дать?

– Отец Николай, когда десять лет назад в Тюмень приехали нынешний воевода Казанцев Алексей Петрович, купец первой гильдии Лапин Иван Андреевич и ваш покорный слуга, то это был жалкий грязный городок, чудом избежавший нападения пугачёвских ватажек. За десять лет, благодаря нашим стараниям, он превратился в чистый и уютный город, где покой жителей охраняют служители порядка. Где есть заводы и другие предприятия, которые позволяют каждому своим трудом заработать на хлеб насущный. Где есть места для отдыха и развлечений, в которых местное население, да и не только оно, может провести время в своё удовольствие, отдыхая от трудов праведных. Вот.

– Вы ничего не сказали о храмах... – перебил Агеева батюшка.

– Святой отец, – продолжил Марсель Каримович, улыбнувшись, – глава города и мы, его помощники, готовы всячески помогать нашей церкви. Только и от служителей церкви хотелось бы понимания и поддержки.

– И что же вы хотите? – не смотря на молодой возраст, священник понимал, что с хозяевами города нужно дружить. А кто здесь является истинным хозяином, отец Николай за прошедшую неделю успел понять.

– Мы, как и вы, уважаемый батюшка, печёмся о местной пастве. Например, господин Лапин построил на свои деньги прекрасную гостиницу и ресторан, где люди могут сытно поесть, послушать музыку, выспаться ночью. Отец Феофан видел в этих заведениях только зло. Да, мы все грешны, но тем богаче жатва для нашей церкви, куда придут каяться согрешившие. Ваш предшественник, к сожалению, этого не понимал, даже хотел сжечь это заведение. Сами видите, что с ним случилось.

– Я понял вас, Марсель Каримович, – священник погладил в задумчивости свою бородку. – А как вы относитесь к церковным колоколам?

– Прекрасно отношусь, святой отец. Мне с детства нравилось слушать их перезвоны.

– Беда у нас в храме произошла. Верёвки на колокольне сгнили и два колокола из пяти упали и повредились.

– Мы поможем вам забыть об этой беде. Новые верёвки и колокола украсят в ближайшее время вашу звонницу. Я же, со своей стороны, будут направлять правонарушителей на покраску внешних стен храма, а то нынешняя краска порядком износилась.

– Что же, – сказал священник, поднимаясь с кресла, – мне было очень приятно с вами пообщаться, Марсель Каримович.

– И мне с вами, святой отец, – ответил Агеев, тоже поднимаясь со своего места.

ИТОГИ И ПЛАНЫ.

Двадцатого июня 1785 года в Тюмени случилось сразу два события, чем то похожих друг на друга.

– Ваше высокоблагородие, Алексей Петрович! – забежал в кабинет к воеводе его доверенный, который следил за строительством дороги в сторону Новосибирска, – пять дней назад мы достигли города!

И довольный молодой человек вручил Казанцеву пакет. Воевода порывисто поднялся из своего кресла и взял в руки письмо. Радость осветила его лицо, и он даже не пытался её скрыть. Прочитав послание, Алексей Петрович обратился к юноше.

– Значит, путь от Тюмени до Новосибирска завершён?

– Сухопутная дорога полностью завершена. Осталось только достроить мосты через Иртыш и Ишим.

– Прекрасную новость ты мне доставил, Захар! Пока иди, отдыхай, а завтра с утра придёшь ко мне. Будет тебе награда! Только, – остановил воевода собирающего покинуть кабинет юношу, – об этой новости никому, понял? Не чего людям знать про это раньше времени.

– Понял, Алексей Петрович, буду молчать, как рыба.

– Хорошо, ступай.

Примерно в это же время в кабинет к Агееву зашёл неприметный мужчина.

– Разрешите, Ваше Сиятельство?

– Входи, Рустам, – ответил тюменский городничий, сидящий в кожаном кресле за широким столом, – присаживайся.

Когда гость занял кресло возле стола справа от Агеева, то Марсель Каримович сделал кивок головой, показав посетителю, что он его внимательно слушает.

– Мы вынуждены были взорвать недалеко от Кронштадта английский флейт «Виктория», – спокойно докладывал Рустам.

– Причина? – так же спокойно спрашивал Агеев.

– Один из пассажиров судна, к которому не было никакой возможности подобраться, вёз подробный отчёт о сибирских землях, о прокладываемых дорогах и заводах Тюмени.

– Как вы узнали об этом отчёте?

– Писарь, которому диктовали отчётное письмо, за небольшое угощение сам всё поведал. Он не считал эту информацию секретной, просто рассказ о чужой стране. Но там были очень точные подробности некоторых моментов, которые нежелательны для чужих глаз.

– Как я понял, посланник взорвался вместе с кораблём?

– Совершенно верно, Ваше Сиятельство.

– А писарь и тот, кто диктовал послание?

– Писарь перепил вина и захлебнулся собственной рвотой во сне. А господин, который много знал, сошёл с ума. Мы неделю держали его в подвале и пичкали наркотиками, а после просто отпустили. Тело с ломкой справилось, а вот мозг – нет.

– Как удалось взорвать корабль?

– На борт, под видом товара, удалось пронести ящик с динамитом, снаряжённый часовым механизмом. Через двенадцать часов механизм разбил ампулу, содержимое которой возгорается от воздуха... Хочу заметить, ампулы и динамит у нас ещё есть, а вот таких же часов – увы.

– Решим вопрос, – Агеев что-то записал в своём блокноте и продолжил, – вам удалось узнать, что это были за люди и откуда они получили информацию?

– Который лишился рассудка – доктор. Думаю, обслуживая высокопоставленных клиентов, он смог подобраться к нашим секретам. Писарь не при делах. Посланник направлялся в Англию. Но он и доктор – французы.

– А что в городе говорили по поводу произошедших событий?

– О том, что данные происшествия между собой как-то связаны – никто не догадался. Флейт взорвался далеко от города и сам. Алкаш-писарь своей смертью вообще никого не удивил. Про доктора говорят, что он объелся своих лекарств и от этого помутился рассудком.

– Сколько прошло времени с тех пор, как ты покинул Петербург?

– Двадцать дней. Если бы все дороги были такие же, как от Екатеринбурга в Тюмень...

– Когда-нибудь будут. А сейчас сходи к господину Лапину, он должен быть в ресторане "Космос". Расскажешь ему обо всех новостях. Потом отдыхай, а завтра с утра придёшь ко мне.

– Хорошо, Ваше Сиятельство.

После этих слов мужчина встал и покинул кабинет, оставив Агеева размышлять над полученными новостями. Через некоторое время городничий позвонил в колокольчик. На звук колокольчика в кабинет вошёл молодой человек.

– Чего изволите, Ваше Сиятельство?

– Вот, – Агеев протянул вошедшему небольшой конверт, – сейчас пойдёшь и передашь Его высокоблагородию Казанцеву Алексею Петровичу это письмо.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство, – и молодой человек, забрав письмо, удалился.

Через полчаса воевода прочитал короткое послание: «Сегодня в 20-00». Это означало, что сегодня вечером они всем составом должны собраться у Лапина в ресторане.

В отдельном шикарном кабинете на мягких креслах, обтянутых белой кожей, перед богато сервированным столом сидели шестеро друзей. Разговор начал Агеев.

– Сегодня приехал Рустам из Петербурга с новостями...

– Друзья, – перебил его Казанцев, – сегодня ещё и Захар приехал. Дорога на Новосибирск завершена!

– Пля! – радостно воскликнул Лапин, – целуйте девушки Ивана, всем подарю сундук с приданым! А мосты тоже готовы?

– Иван, да ты что? – изумился Казанцев, – мосты ещё год точно будут строить. Но Захар без лишней спешки за пять дней добрался до Тюмени!

– Друзья, это радует, давайте выпьем, – предложил Маллер, – сегодня, как мне кажется, новостей будет очень много. Одна из них... Я женюсь.

Собравшиеся было подняли бокалы мужчины, от слов Артура замерли.

– Да-да, друзья, вчера Дарья Михайловна Тихомирова согласилась стать моей женой.

– Артурчик!!! – воскликнули собравшиеся, – поздравляем!

– Десять лет ты её ждал, – по-доброму усмехнулся Муравьёв.

– Всё – ништяк, пацаны! – сказал весёлый Лапин, – нет таких крепостей, которых бы мы не брали. Наш художник не так давно получил личное дворянство. Всё-таки ректор тюменского университета – это не шухры-мухры.

– Мать твою, краплёная колода! – не удержался Кощеев, – так теперь к нему на хромой кобыле не подъедешь? Зазнается, руку откажется подавать... Куда нам, босякам, до господ-то?

И, сделав горестное лицо, Игнат замахнул рюмку тюменской водки, которую изготовляли на их ферме. После чего на его лице появилась самодовольная улыбка, и он добавил:

– Молодец, Артур! Если у меня когда-нибудь родится сын, то я назову его твоим именем.

Зардевшийся Маллер не знал – куда себя деть. Похвалы друзей этому скромному мужчине были очень приятны. Когда все немного успокоились, то разговор в свои руки взял Агеев.

– Иван, расскажи, какие новости привёз Рустам?

– Пля, точно! – воскликнул Лапин. – Итак, первое: твой сын, Алексей Петрович, учится нормально, преподаватели им довольны. Наши люди в Питере за ним присматривают и снабжают всем необходимым. Второе: кроме особняка у нас там уже имеется три больших магазина. Основным спросом пользуются краски. За них спасибо в первую очередь Артуру и, конечно, нашему воеводе. В Европу краски завозят в основном из Индии. А тут намного ближе и лучшего качества. Наши ткани, фарфор, стекло, шампуни и мыло – тоже в цене. Для многих европейских компаний мы становимся серьёзными конкурентами. Пока это ещё не так заметно, но первые звоночки уже есть.

– Какие звоночки? – заинтересовался Муравьёв.

– Кто-то пытался собрать о нас информацию, – на этот вопрос стал отвечать Агеев, – в Петербурге была нейтрализована попытка передать сведения о нас в Англию. Хотя, действовали там почему-то французы. А так – явных угроз нет, кроме собственных чиновников.

– А что не так с ними? – спросил Лапин.

– Нам не дают строить дороги. Тут, в Сибири, мы более-менее смогли со всеми договориться, потому что местные понимают их значение. И то! Сколько мы потратили средств и нервов на это? До Екатеринбурга ещё смогли хорошую трассу проложить, а дальше – стена. Слишком многие хотят с этого поиметь, ничего не давая взамен. Ладно – дороги. Появились субъекты, которые желают сунуть нос в наши предприятия. И лезут-то под видом: "А не замышляют ли чего на заводах против Императрицы?" Очень многое приходится скрывать.

– Всё так плохо? – спросил погрустневший Казанцев.

– Нет, конечно, Алексей. И всё благодаря тебе.

– Как так? – изумился воевода.

– Ты разве забыл? От твоего имени Государыне была отправлена карета, сделанная по самым современным технологиям и в придачу тройка вороных скакунов. Ещё лучшие шкурки из пушного хозяйства и чайный фарфоровый сервиз на двадцать четыре персоны. Наши люди, которые всё это передали Екатерине II, были обласканы Императрицей, а тебе в этом деле высказана особая похвала.

– Знаешь, Марсель, а я так и не прочитал бумаги полученные от неё. Замотался совсем...

– Ну, ты даёшь! – изумился Кощеев, – сама Государыня пишет, а воевода болт на неё забил. Зажрались вы совсем, Алексей Петрович! И я что-то не доглядел. Ладно, сегодня это дело исправим.

– Сегодня обязательно отвечу Её Императорскому Величеству, – сконфузился Казанцев.

– Если только здесь не напьёшься, – пошутил Лапин.

– Я примерно могу сказать, что в бумагах было написано, – улыбнулся Агеев. – Благодарность за подарки, поздравления по поводу открытия университета и присвоение Маллеру личного дворянства. Думаю, пока – личного, может со временем и потомственное с титулом будут.

– Документ о присвоение Артуру дворянства до меня довели, – сказал Казанцев.

– Ну, и прекрасно. А теперь о других наших делах. Даниил, что у тебя на ферме?

– Набран четвёртый состав для обучения будущих сотрудников безопасности. Это двадцать юношей и четырнадцать девушек. Собирали по всей России. Все сироты. Как вы знаете, молодёжь у нас тренируется в наземных залах и на природе. Для бывалых сотрудников построен подземный зал и тир с хорошей звукоизоляцией. Так вот, недавно было завершено строительство второго такого зала. В нём мы планируем тренировать особо проверенных людей и самым новейшим оружием.

– Совершенно верно, – перебил его Казанцев, – основное производство нашего оружейного завода – это дульно зарядные пистоли, мушкеты и фузеи, которые приняты сейчас во многих армиях мира. Этим оружием мы снабжаем гарнизоны сибирских городов. А для нужд корпорации разработаны два вида пистолетов – это пистолет типа ПМ (пистолет Макарова) и барабанный револьвер, а также оружие дальнего боя – гладкоствольный карабин и магазинная винтовка на десять патронов. Главный спец по этому оружию у нас Даниил, ну и Иван с Марселем в некоторой степени.

– Все хороши, – подхватил слова воеводы Муравьёв, – но пока мы наши разработки нигде не используем. Отрабатываем технологию производства, так сказать, да делаем патронные запасы. На реке Тобол, недалеко от новой дороги на Новосибирск, наш целлюлозно-бумажный заводик кроме бумаги производит бездымный порох, но патроны мы делаем здесь. И ещё, Алексей Петрович забыл сказать про пушечки. Те, которые сейчас существуют, мы понемногу усовершенствуем и делаем не из меди, как тут принято, а из стали. Технологию производства стали необходимого качества потихоньку совершенствуем, но не хватает специалистов в этой области.

– Товарищ воевода, – перебил Даниила Кощеев, – а, правда, что ты всех своих крестьян из-под Вологды перевёз сюда и расселил вдоль новой дороги?

– Не всех, Игнат. Вдоль дороги в основном живут семейные отставники.

– А на заводы? Сами же вечно говорите, что народа не хватает.

– Ты, что, кореш? – удивился Лапин, – мы ведь вдоль дороги постоялые дворы с тавернами поставили. И там почти везде наши люди. Во-первых: они торгуют нашей продукцией, а во-вторых: собирают всю информацию на расстоянии в более тысячу километров.

– А-а, тогда понятно.

– А крестьяне, Игнат, они тут пашут и сеют. Кстати, если кто не знает, мы выращиваем кедр. Под его посадку ушли земли, которые были пожалованы нашему барону.

– Что, прямо все земли под кедр? – удивился Кощеев.

– Нет, кроме кедра выращиваем дуб, липу и орех, – ответил, улыбаясь, Агеев.

– Это и ценная древесина, и масло с орехами, и мёд, – договорил за Марселя Казанцев. – А ещё мои крестьяне выращивают лён, картофель, подсолнух, гречку, пшеницу и ещё кучу всего полезного и необходимого.

– Что-то мы опять отвлеклись, – сказал Агеев. – Даниил, на ферме ещё какие-нибудь новости произошли?

– В принципе особых новостей больше нет. Могу только похвастать достижениями. У нас есть двадцать отличных кинологов и сто две собачки, табун лошадей в тысячу голов, где-то столько же мериносовых овец. Птицы разных пород более пяти тысяч штук, да коров с бычками около тысячи. Короче, хозяйство громадное. Нам не хватает зоологов и ветеринаров. Вот, кто действительно нам нужен.

Агеев что-то записал в своём блокноте, после чего сказал:

– Друзья, через четыре года во Франции случится революция. Думаю, наше вмешательство в здешнюю историю не сильно расстроило её планы. Так вот, будет революция – будет много беженцев. Считаю, что было бы не плохо, если бы они перебрались к нам. Уверен, что среди них найдутся полезные специалисты. Поэтому предлагаю заранее отправить туда наших вербовщиков. Даже если кто-то не поедет сейчас, то с удовольствием захочет потом.

– Хорошая мысль, – поддержал его Муравьёв.

– А это, – взял слово Лапин, – Наполеон уже существует?

– Существует. И даже через три года попросится на русскую службу, но предложенные условия ему не понравятся и в результате он останется в своей стране, где благодаря революции станет тем, кем стал в нашей истории.

– А может его грохнуть? Меньше проблем будет, – предложил Иван.

– У кого проблем меньше будет? У Англии? Нет уж, пусть долбят друг друга до посинения. Да и к власти Наполеон придёт где-то годиков через пятнадцать, а на Россию нападёт только лет через тридцать. Я вообще считаю, что наша основная цель – это Дальний Восток.

– Согласен, – кивнул головой Иван, – порт нужен на Тихом океане.

– Порт там уже есть. А город Охотск называется, неужели ты не знаешь?

– Пля! Точно! Совсем из головы вылетело, – смущённо улыбнулся Лапин.

– Там нужно землю покупать и начинать строительство завода и доков для будущих судов. Торговля в том районе должна быть очень прибыльной. Что скажете? – Агеев обвёл всех взглядом.

– Я – "за", – поднял руку Лапин.

Вслед за ним руки подняли и все остальные.

– Значит, решено, собираем солидный караван с запасом всего необходимого и отправляем в те края.

– Мирный... – сказал Игнат задумчиво, потирая пальцами лоб.

– Что – мирный? – переспросил Агеев

– Река есть – Вилюй называется, недалеко от неё город Мирный, там алмазы добывают... Добывали в наше время. Это в Якутии, вроде по пути нашему каравану будет.

– А ведь точно! Слышь, Игнат, а ты на карте примерно можешь это место показать?

– Если река Вилюй на карте есть, то покажу, практически точно. Просто в своё время разглядывал как-то карту России – интересно было, куда это меня занесло? Вот и запомнилось.

– Итак, – стал подводить итог Агеев, – что мы решили. Первое: это усилить работу нашей службы безопасности в Москве и в Петербурге. Второе: давно пора организовать ветеринарную и зоологическую службы. Третье: направить наших вербовщиков в Европу. Четвёртое: организовать экспедицию в Охотск, чтобы в её составе обязательно были геологи и...

– И сделать карты! – встрял Кощеев.

– Какие карты, Игнат? – недоумённо спросил Марсель.

– Игральные! Давно пора выпускать свои карты. Ведь всё для этого есть. Бумагу свою делаем, краску выпускаем, даже художники свои есть, а карт – нет. Прибыльное же дело, разве не так?

– А что, – подключился Лапин, – кореш прав. Давно пора наладить выпуск своих карт.