Текст книги "Троя на двоих (СИ)"

Автор книги: Александр Устомский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9. О коварном гостеприимстве амазонок

Муристенис – городок на древней дороге связующей области Кальяри и Арборея – был разрушен недавно, пыль улеглась, и покойно было кругом, вблизи от цитадели амазонки работали тщательно, не допуская глупостей – подчищали земли от народа бережно и цепко. От южного берега до «Мур-мурика», как сразу обозвал этот городок Лешка, было километров восемьдесят на север по дорогам. И Апфия была готова к тяжелому дню. На этот случай амазонки уже подготовили несколько застав, где легата с охраной поджидали сменные лошадки.

На всей территории острова, то тут, то там, в самых неожиданных местах, но повсеместно чуть возвышались древнейшие, еще с первобытных  каких-то времен, загадочные каменные башенки, которые местные жители называли: «нураги». Зачем их построили в древности, и с какой целью, было непонятно – ну, не домики же это для житья, хотя, кто их знает древних сардов. Нураги выглядели как странные конические обрезанные строения, сделанные из базальтовых блоков, а базальт был везде, где некогда бушевали вулканы. На Сардинии давным-давно вулканов хватало, и много было этих «вигвамов с обрезанной крышей» по всему острову. Нураги были странные: примитивны для церемониальных целей, просты для микро-храмов, а если они для жительства – почему по отдельности и без кучкования в города из нурагов? Усыпальницы, обозначения могил древних важных людей? Нормальная версия – пришел на место упокоения солидного человека, сел и размышляешь о жизни, и постоянные вредные ветра не беспокоят, и дыра над головой – светло, небо видно, солнце не слепит глаза, очень полезно на небо помедитировать. Дурацкие были эти нураги, и как быть с этими нурагами Лешка не знал, но поверхностное и первоначальное желание Апфии снести эти странные штуки с лица острова он сразу отмел – забавные древние штуки, не будем будить лихо, пригодятся самим! Нураги уже пригождались – в них можно было переночевать спокойно, если вахту нести надежную. И с лошадками можно было переждать, пока не прискачет взмыленная и лохматая мамочка Апфия и быстро-быстро! Только со шкурки соскочит, до кустиков сбегает, хлебнет пару глотков водички и опять со своими оруженосцами – прыг на шкурки вместо сёдел, и в путь – на север, там уже её ждали, там готовились к «продолжению банкета».

Ждали короля и его верных рыцарей и прочих кастильских и каталонских идальго с намерениями серьезными. Задача была небанальная – всех укокошить. А вот Альфонсика сберечь! Убить его можно и просто – туда ему и дорога мерзкому изменнику и нарушителю супружеского долга! Хотя Алексей немного поспорил с Апфией и доказал ей, что наследник это серьезно, и неизвестно какие осложнения могут быть после оспы – Машенька девочка умненькая и злой судьбы, но она королева и должна понимать некие проблемы связанные с короной. Да и другие были там проблемы – Апфия совершенно серьезно покивала головой, согласившись с Зубриком. Свои внятные и понятные слова Зубриков, кончил всем известной концовкой: «Не просто всё». «У тебя все непросто и понимать надо», – улыбнулась ему подруга. Решили по Альфонсу Фердинандовичу осторожно сработать, его описание знали все амазонки и легионеры. В самом деле, что за глупости короля мочить, как простого герцога – не надо. С королем можно пообщаться, человек он высокого ранга, управленец фамильный, с таким надо поговорить, прежде чем убивать – полезно для личного роста, опыт королей дело полезное для администратора и политика.

Зубрикову после Венеции – все эти Корнуоллы, Англии и Арагоны казались дикими убожествами. Так что он только усмехнулся, когда подумал: «Амазонки землю сделали свободной и это главное!» Пусть на этой земле не было пока работников и что? Ей тоже надо отдыхать, ничего с ней не случится. Но никаких крепостных и рабов не надо на Сардинии – не будет их больше. И бандидосов девочки выловят – они уже входили во вкус охоты.

Сегодня после полудня будет славная охота. На короля! Это волновало, такого они еще не устраивали. Все шуршали вокруг кротиков, и лезли с помощью, и норовили указать свои, полезные советы насчет минирования дороги и её окрестностей. Мальчишки крепились, не фыркали, просто иногда очередной бедолага поднимал голову от работы и так выразительно и молча смотрел на подругу, что амазонка сразу махала руками: «Всё, всё, не «ёкай» на меня, я не такая!» Потом она пыталась отмазаться, и засунуть в рот работнику кусочек шоколадки, потом получала дельную просьбу о помощи, и порхала на новый участок, где ловко выполняла указания и начинала высматривать места «где и что еще можно улучшить в засаде».

Лешка не суетил, сидел в теньке, сверял с картой зоны минирования, вносил расположения окопов и руководил подготовкой к встрече важных гостей. Арагонцы просыпались, оправлялись, молились, кушали, молились еще, и только потом они выступали из старого лагеря, около полудня только выходили в путь. Пили они крепко ночью, дуралеи. Но неспешно, верхом, без ненужных скачек, а куда ускачешь от бредущего за всадниками отряда арбалетчиков и пикинеров, идальго обещались подойти к скучающим без доблестных рыцарей амазонкам часам к шести вечера. По планам испанцев часам к восьми, уже на закате они желали заняться лагерем, и делами дипломатии. В половину девятого вечера стабильно солнышко заходило сейчас. Скорей всего, Альфонс твердо был уверен, что когда он прибудет, его пригласят на переговоры с графиней и там он поужинает, и вынесет свои требования, и посмотрит на эту непокорную и вздорную женщину, которая вздумала у Арагона земли отнимать и крушить все подряд.

Апфия была очень вздорная после этих скачек, лошадок она терпела только по необходимости. Кошек и котов тоже не жаловала, она любила собак, но на корабле не терпела беспорядков – коты это работники, морские котики, надежные работники, не надо их на собак отвлекать. Вот в цитадель она привезла пёсика – хороший горлохват обещал вырасти, звали его Арик – понятно, что это было милое изменение имени  Арес, бога войны Апфия уважала, а до всяких «шариков» ей не было никакого дела.

Прискакала, везде сунула свой нос, осталась довольна, и Лешка с радостью спихнул на неё командование, и отправился на свое место, он решился из ружья пострелять в кои-то веки. Хотя ясно было, что век совсем не соответствовал подобному огнестрелу, но Зубрикову было плевать, пушечка выглядела аккуратно, из чехла её он не доставал, амазонки даже и не подозревали о содержимом аккуратного кожаного чехла легата. Парням он дал освобождение и честно сказал, что будет нормально, если они там около своих подруг потрутся и поохраняют девчонок, а ему охрана не нужна, не тот случай – чертушку  охранять в начале пятнадцатого века... смешно. Конечно, до чертовок амазонок ему было далеко, но у него была оптическая приблуда, и за меткость он не переживал, и патронов было много. Так что он был надежным чёртом, «чертовками» оставались мастерицы арбалетчицы, от слова «чертус» – меткий, смертельно меткий, один выстрел – и прощай «итютю», привет передавай Петру.

Сардиния была богатым островом, богатым на разные виды окрестностей, пейзажей, как посмотришь, так и тянулись руки зарисовать эти красоты и разнообразия. На ней было достаточно плодородной земли в равнинках междугорий, и речек на ней было полно, чтобы с водой не было никаких проблем, и гор было выше крыши. Засаду на врагов в Сардинии можно было устроить почти повсеместно. Везде хватало разнообразных удобных мест, чтобы подловить невнимательного противника. Старая, древняя, еще римлянами построенная дорога во многих местах была достаточно плотно зажатой между невысокими, но скалами очередного горообразования. Атланты просто выбрали место удобное для себя – чтобы от цитадели было недалеко, всего два часа пути. А зачем напрягаться, потом еще и трофеи перетаскивать, и городок стоял на берегу небольшой речки, которая впадала в другую, которая несла свои воды уже в залив Ангелов, у подножия Трои. Можно было еще два часа пробежаться дальше на запад по дороге и там стоял очередной городок, и протекала очередная речка, но там мост был красивый, высокий, а в городке Муристенис речка была пожиже и мостик поменьше. С него будет удобно грузить трофеями небольшие суденышки, которые смогут со своей чахоточной осадкой в полметра пробраться от Трои до городка – серьезную каракку в такое мелководье нельзя было поднять.

Обычное место, удобное для засады: на расстоянии в полсотни метров от дороги с обеих сторон начинали выситься скалы и поднимались они круто, отвесно, не сразу до любительниц пострелять из арбалета доберется пехота. Ага, доберется! По минам много они доберутся – неудачники пиренейские. От дороги сразу шли минные «дачки», в смысле не поля, а маленькие участочки, но их вполне хватало, чтобы укокошить сотен семь человек. Дорогу на Трою не минировали.

Никакого Муристениса уже не было – свалка стройматериалов была и мертвых давно речка унесла в залив, да там и мертвых почти не было. Городки в пару сотен жителей, амазонки причесывали играючи – около бывшей столицы области жили обычные мирные земледельцы, которые работали поставщиками продуктов в город побольше и жили своей скучной, обычной жизнью, только время от времени отправляясь пошалить по долинам и по взгорьям Сардинии. Дружно подставили руки, получили метку и золото, и уплыли на Корсику. И вовсе не потому, что этим пристоличным крестьянам на всё было плевать, в никакую свободную и «свою» Сардинию они уже несколько веков не верили, оставаясь поставщиками продуктов на столы все новых завоевателей.

Оказалось, что сардинцы – а это было вполне обычное, древнейшее, матриархальное явление – строго хранили заветы матерей родов и крепко хранили побратимство между людьми. Грубо говоря, около речки «Мур-мурки», хотя она называлась как-то «Флуманерой», многие речки на юге Сардинии были «Флум-и дальше как угодно», с древних времен речка проложила себе путь между гор, и земля была удобна для жилья, посадок, травы было много – долгие года люди селились у реки, люди плодились. Но! В какой-то момент матриархат просек важный момент – нельзя кровь смешивать – надо невестами и женихами обмениваться с дальними сардинцами. Дальними, потому что чем дальше от тебя сосед, тем он прекрасней и замечательней. Живет где-то там – просто чудо, что за человек, а в гости придет, посмотришь на его рожу и через три дня прирезать хочется мерзавца. Со временем, сардинцы все между собой накопили бед и проблем и понятно, что закинули свои сети древние свахи еще дальше – на Корсику в первую очередь. Проливчик меж островами был маленький, люди обычные – и далеко жили, хорошие побратимы – и помогать им в случае нужды не надо – какая помощь? Пока доберешься за неделю, там уже и побратимов и посестричек не останется в живых, в случае несчастия. Короче говоря, атланты были обрадованы тем, что не надо экспатриантов из многих селений и городков везти во всякие иноземья и заморья – на Корсику довезите и ладно. На Корсику – да, пожалуйста! Спровадили и на Корсику.

Около шести вечера появились первые гости у притаившихся в засаде амазонок – девочки обжали делать «сюрприз». Однажды Зубриков им пояснил, что «сюр» это такое необычное, внезапное, ошеломляющее дело, а «приз» это понятно – сюрприз, это когда внезапно подарок делаешь, как дождь на голову. Амазонки понимали, с детства умели осюрпризить всяких дуралеев мальчишек. Сейчас они затихли и ждали, и они своего дождались – традиционные всадники проскакали по дороге, не особенно и оглядываясь по сторонам. Лешка насмотрелся уже на таких, казалось, что это были люди особой породы: или болваны, которым на все было плевать, и на ценность своей жизни в том числе, или дураки, которые по пьяной лавочке, или по вздорности характера всем уже надоели в походе, и таких всегда рады были спровадить на опасное дело – разведать дорогу. У этих нескольких идальго впереди был конец пути и обычного и жизненного – там дальше сидел заслон хороший, надежный, быстро стрельнут пару раз в двадцать арбалетов – и только тела оттаскивай и лошадей лови.

Хорошо хоть дорога, ведущая с юга на север острова, была солидной, по стандартам Римской империи, это была преторианская, военная дорога – лучшая качеством дорога, хоть и старая, шириной в метров восемь – а бывали и по двенадцать метров шириной отличные «автострады». На такой дороге отряды идут плотно, не растягиваются в километровые колонны – отрядик Альфонса составлял человек девятьсот. А это немного, всего метров триста вся колонна – Лешка и Апфия были согласны – сначала по всадникам ударим, а на всех этих пехотинцев придурков с пиками и арбалетами и мечами даже внимания обращать не надо. После начала побоища они вперед побегут, по трупам идальго: получат своё, назад побегут по чуть успокаивающейся пыли – отсечный отряд амазонок встретит беглецов гранатами и болтами. А если бросятся в стороны – чтобы достать амазонок – вообще прелестно, там и удобрят склоны у дороги, а добро их никчемное амазонки после притрофеят.

Так оно всё и вышло, в полной мере – только ударили из арбалетов амазонки, начался хаос и бардак. Рыцари ехали в доспехах, они были идальго. И серьезно относились к угрозам войны – да и осознали они некую страшную силу атлантов, которые были совсем непонятны, но дела творили грозные, недобрые. Но доспехи не слишком помогали против арбалетных болтов – дистанция была всего в тридцать-сорок метров – это очень мало, очень удобно пулять болтами и не спешить, лежишь удобно, пристроилась в окопчике неглубоком, и стреляй спокойно, знай, цели выбирай, и не спеши.

Долго мудрили и экспериментировали парни, пока не пришли к одному важному выводу – арбалет никуда не годится против элитного латного доспеха. Нельзя было допускать столкновения конного рыцаря и легионера. Как быть? А очень просто. С детства все дети работали на меткость. Одно попаданцы выяснили точно: при попадании болта в шлем рыцаря, даже пробивать ничего не надо – противник получал такой силы удар болтом с близкого расстояния, что терял сознание – вот это было самое главное! Пулять в грудь – зачем? Там самая мощная «плита»! Легионеры и амазонки дальше полста метров даже не работали – это для прирожденных стрелков были забавы. Но на стандартное расстояние в двадцать пять метров малышей гнобили на стрельбищах долго. Несколько комплектов разных типов брони в Атлантиде был давным-давно, дети знали все сильные и слабые стороны доспехов своих будущих врагов. У детей рефлекс был – подготовь себе защиту, место для стрельбы и не волнуйся, никто тебя не достанет – спокойно целься в голову и бей. И подросшие девочки били метко.

Несколько первых десятков, почти сотню идальго вынесли мощно – там амазонок сорок сосредоточили огонь. И выбирали в это отряд самых метких и просто рожденных для стрельбы, неважна скорость, меткость – важно аккуратно и уверенно в своих силах выполнить свою задачу. Чертовки задачу выполнили, и там сразу образовалась гора трупов из чистюль – самых знатных, самых богатых, самых почтенных – те, которые не глотают пыль из-под копыт чужих лошадей, они всегда возглавляют отряды, отмечают свое присутствие флагами и вымпелами с гербами своих родов. Все они там под Муристенисом этим и полегли за несколько мгновений. И Лешка еще хулиганил, забрался на горку, удобно пристроился и палил из винтовки, благо грохот уже начался от взрывов гранат и мин – рыцари метнулись и вбок и назад – вот самых ловких и отстреливал легат, проверяя в боевой обстановке качества ружья. Ухмылялся, убеждаясь, что пуля дура, но латы ещё дурней.

Дурацкое было ружье, ствол был даже не нарезной, а какой-то нарезно-скованный, полный самопал, но сталь была отличная, пиренейская и Лешка не боялся, что разорвет эту бандуру ненормальную у него в руках. Тяжеловатая была конструкция, хотя удобная, с этой задачей Ринат и Витя справились на отлично – примерную эргономику оператора и огнестрела они понимали, и не наворачивали приклады косорылые и огромадные, всякой глупостью украшательской не баловались. Но все равно, Лешке не понравилась конструкция, она не была настоящим огнестрелом, хоть и работала уже на патронах обычных, капсюльных – самоделка, опасная, продвинутая, но потешная несерьезная самоделка. Хотя, при проверке и пристрелке Николай из этой «пушки» спокойно попадал в старый шлем наемника на расстоянии в триста метров. И Лешка был удивлен, по рассказам Костика все эти аркебузы и прочие пищали дальше ста метров более-менее точно не палили, там уже эффект всяких залповых стрельб начинался: шум, грохот, из ста пуль хоть одна попадет неудачнику противнику в ногу, считай калека, пули были немаленькие, рвали тела безобразно.

Так что Лешка лежал, постреливал, и скучал. Хотел даже подорваться и догонять Альфонсика Неуловимого.

С королем все вышло непонятно как и чего. Легаты рассмотрели несколько вариантов поведения главнокомандующего, но были уверены, по стандарту – рыцари при нападении сразу бросают коней в бросок вперед. Уходя из опасной зоны, там они группировались и намечали себе текущую военную задачу. Получалось, что Альфонсик и пара его оруженосцев выскочат, проедут метров сто и остановятся, дожидаясь остальных. Но остальных не будет! И там можно грубить! Была команда, с флагом Атлантиды, возглавляла её Леночка, которая провинилась и совсем нюх потеряла, с этим вредным Николашкой – вот и получила задание боевое, но скорее официально представительное. Ей доверили окружить, угрожать арбалетами – пристрелить оруженосцев, если король заартачиться и начнет дурить – предложить не плен, но приглашение на беседу к графине Апфии.

А вот не вышло по планам атлантов. Непонятно что было в голове Альфонса, но он учудил забавное – как рванул своего белоснежного красавца коня вскачь вперед, вдоль по Римской, по Сардинской-Кальяринской, и погнал, только его и видели. Елена в компании других наказанных сластолюбок даже растерялась – он ведь не трусишка был Альфонс, никогда за ним не водилось слабостей подобных. Так куда он от таких славных девочек убежал! Девушки даже без лошадок были в засаде. А зачем они – выдадут случайным ржанием, необученные они были, местные, разные, и, кстати, маленькие, невысокие, но милые коняшки. Конечно, далеко он не ускачет, но кто знает, чего ему там впереди в голову взбредет через пять километров. Ленка с подругами рванула к побоищу и успели выстрелить пару раз по тем идальго, которые не упали с коней, и прорвались вслед за королем. Не обращая никакого внимания на грохот разрывов мин и гранат, амазонки стали возиться с выбранными конями, и минут через пять только, когда уже все стихло и бой перенесся далеко назад, вслед убегающим арагонцам, они смогли организовать себе две пары абсолютно спокойных кобылок, которые не переживали за смену владельцев, и были готовы пробежаться немного по удобной дороге. Одну из лошадей хотела оседлать Апфия, но потом помотала отрицательно головой – в укромном месте и более знакомая, хоть и немного уставшая троянская кобылка стояла. И четыре амазонки отправились на поиски короля арагонского, спихнув на легата Алекса всю возню с трофеями, трупами и даже присмотр за погрузкой трофеев на атлантские суда.

Возиться в темноте никому не хотелось, поэтому легионеры и амазонки получили шанс показать свое мастерство в «трофейке».  И показали, быстро и аккуратно обобрали трупы, раненных и оглушенных, всех подряд, кончали без разговоров, не приближаясь к ним – из арбалетов били, и в тех, что трупами казались тоже «контрольные» палили. Много притвор встречалось, даже среди благородных идальго, совсем никакой чуткости к правилам благородной войны! Ранили тебя, упал с лошади, так подай голос, зови подмогу – нет! Были такие, которые притворялись мертвыми, таились в надежде нанести внезапный удар – болваны – война это вам не охота, не представление театральное, нечего из себя умника изображать. Все эти умники схлопотали от предусмотрительных девочек и мальчиков болтом куда попало, и специальным стилетом в глаз.

Хорошо быть легатом! У тебя есть подчиненные, даже если нет нормального легиона, а всего сотня воинов. У Лешки и сотни не было, семьдесят девять человек с ним прибыли на Сардинию, остальные уже завязли в Париже и Венеции – работали по контролю важных пунктов Европы. Но это не смущало, Костя сразу ему пояснил классические стандарты Рима, по которым выходило, что хоть «центум» это сотня, но центурия это полсотни человек в легионе, пятьдесят девять, если быть точным. Декан – следит за десятком, центурион за пятью десятками, а есть еще примипил – возглавляет первые копья, командует самыми смелыми, теми, что принимают первый удар на себя, первыми в построении легиона встречают врагов – примипилы и командовали сдвоенными центуриями. У Лешки Николай был примипилом, и рулить легионерами мог вместо легата. Должность трибуна парни отвергли – трибуны это были начальники по конкретным сферам жизни легиона. Лагерь поставить – это дело солидное, основополагающее было в Риме – отдельный надежный специалист трибун был для этого. Картина маслом, только нашли место отдыха – первым делом собирали складную трибуну! На неё ставили бутылку вина, и толковый мастер начинал всеми распоряжаться: «Лес для костров вон тот руби! Повара расстилай навесы, готовь ужин! Палатку легата там ставь! Улицы вон в те стороны расчищай! Работайте ишаки, лопаты вам в руки! Кончим воевать – пригодится умение с земелькой разбираться, все получат землю и рабов! А сейчас дружно роем канаву для сортира! Пожрать и погадить – первое дело для легионера!»

У Лешки не было ни трибуны складной, ни трибунов, были «лейтенанты». Отличное слово, оно всем нравилось, многозначительное и богато отражающее тонкости военной судьбы. Летёха обязан как на крыльях летать и все поспевать, и будет тогда всем хорошо. Лейтенант умеет и лить в уши командиров поток всякой ереси, удобной для сокрытия своих трудностей – командир должен быть в полной уверенности – все отлично! Рожи у лейтенантов бодрые, слова складные – все отлично, всех победим. «Тенанты», «Лейтенанты» «Лейб-тенанты» – все они были заместители и порученцы – отличное и нужное звено руководящего состава. А Лешка сразу пошутил давно и юморно: «Тенант это по-нашему – это сокращение умное, это «теневой атлант», это агент, он в теньке, незаметный, но он атлант, всем покажет в свое время».

Хорошо быть легатом, если у тебя примипилом пронырливый легионер – такой как Николашка, Зубриков улыбнулся другу и даже «дал ему ружье подержать», сбагрил на мальчика тяжелую приблуду, и поскакал в сторону Трои. Как там король?

Альфонс Великодушный король Арагона (это его портрет в более поздние времена, он ведь 62 года прожил в известной нам истории).