Текст книги "Троя на двоих (СИ)"

Автор книги: Александр Устомский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8. Альфонс Великодушный отправился в поход

Альфонсу пятому, королю Арагона, было двадцать девять лет! Он был отличный король, там всё красиво совпало, корону после смерти отца Фердинанда он получил в двадцать лет. В эти времена двадцать лет мужчины это уже был возраст солидный, возраст мужественности, Альфонсик успел повеселиться на разных турнирах и войнах. В компании своих подданных, ближайших друзей, таких же балбесов рыцарей, как и он сам, юный принц Арагона гонял по всей Европе, участвуя в пирах, балах и турнирах, множа славу арагонского рыцарства и демонстрируя, что род Трастамара это надежный род королей Пиренейских. Потом случилась свадьба с кузиной – ему девятнадцать лет стукнуло, началась «взрослая» жизнь семейного человека, и начались те серости и противности, которые портят жизнь любому придворному. Нельзя без связей, но каждая связь – это ниточка, потянув за которую можно размотать клубок грязнейших интриг, подлостей и просто мерзавства отвратительного. Жена ведь была принцесса Кастильская – соседка, Мария Кастильская, на пять лет моложе, самый возраст для создания семьи, ему девятнадцать, ей – четырнадцать, живи не горюй, но начались за радостями беды – папа умер через год после свадьбы. Пришлось корону надевать и тянуть воз государственных проблем. А вот это дело Альфонс не любил, всегда с детства предпочитал доверить вопросы управленческие хорошему специалисту. И специалисты кастильские ему были не нужны при арагонском дворе, а они вертелись вокруг молодой жены, и приличия требовали найти всем её ближайшим советникам и друзьям детства – хорошим парням, замечательным кастильским идальго, цвету Кастилии, найти местечко им надо было всем, да потеплее и чтобы золота побольше получать. Вот тогда и произошел у Альфонсика с Машей серьезный разговор, на котором присутствовали главные «друзья семьи». Восемь человек собрались и подумали над вопросом: «Как жить будем, господа хорошие?» И решение было найдено – связано оно было с довольно успешными шансами расширения империи Арагона на восток. Генуя задыхалась, Висконти прижал её мощно, Венеция ослабила максимально, и нанести удар по умирающему льву стремились все соседи, и даже из дальних стран прибывали желающие повеселиться на полях италийских, в поисках славы и трофеев.

Нормально и цинично король и королева приняли решение – раз дворян слишком много, а двор империи оказался немножко мал – надо расширить империю. Получим уменьшение числа дворян, ведь на войне и убить могут, и получим новые земли, новые посты и новые перспективы. Так Арагон бросился воевать Корсику. А Корсика – северный сосед Сардинии, между островами проливчик был маленький, десять километров всего, за час можно переплыть на любой лоханке. Корсика был большой остров – четвертое место по величине в Средиземноморье, он и к Франции был близок, и к Италии, и там было весело. Отряды каталонцев и кастильцев веселились на полях Корсики с огромным удовольствием, гоняя генуэзцев, и склоняя к сдаче замок за замком и город за городом – Альфонс воевал Корсику красиво и рьяно. И ему это нравилось. Война для королей была делом выгодным – опасности не так уж и много, если не разыгрывать из себя Альфонса Бесстрашного. Арагонский Альфонс был смел, отличный боец, крепкий парень, но не дурил лишнего, не терял головы. И еще он четко осознал – быть королем в своем королевстве – это муть, гниль и пакость – есть такие короли, для который корона превращается в терновый венец. Иное дело – работать королем на выезде – воевать, прибавлять новые территории к королевству, и не зависеть от интриг и вечных происков лизоблюдов придворных. На войну хоть все эти старые пердуны и сволочи не лезли, так – приезжали в гости, поныть и посетовать на «нехороших знакомых, которые все неправильно делают, а вот будь их воля и власть нашего славного короля, они бы показали, как надо королевству благости приумножать!» Приумножалы чертовы – не терпел их Альфонс – плевался от этих сволочей, как каталонских, так и кастильских – все они были друг другу родственники, сплелись кровями и корнями неслабо за несколько веков соседства и вечных споров-примирений.

Альфонс уже ковал себе славу, его уже на Корсике стали называть «Великодушным» – а все почему? Он милость к падшим проявлял. А чего не проявить? Дело полезное – войну вести весело, красиво, с умом, со всеми правилами и законами воинского искусства, не так как эти прощелыги кондотьеро, у каждого из которых своя голова на плечах, своя точка зрения, свое предательство и своя манера ловчить и изворачиваться. Альфонс бился по иным законам, как и полагается пиренейскому идальго, которые честь христианство защищает уже веками, с иноверцами рубится – арабы еще сидели на юге, но ничего, он им еще покажет. Отличный парень – Корсику он аккуратно захватывал, и двор проредил, и должности нашел для придворных, и получил новый «заказ». Джованна – Неаполитанская вдова – пригласила в наследники Неаполитанского королевства – там тоже старые семейные дела тянулись – право он имел претендовать, давно уже неаполитанские правители были ему родственники.

И молодому королю Арагона выпал красивый шанс – вести войну на два фронта, и оба фронта вдали от родной земли, но не так далеко, чтобы особо переживать и напрягаться, и ресурсы двух стран были под рукой, и обе страны – и Кастилия и Арагон – были рады прижать Корсику и Неаполь. На Корсике рубились жестче, там с наемниками всех мастей пришлось связаться – гнусные генуэзцы понанимали сброда со всего мира, вечно они так – торгаши поганые. А вот в Неаполе война была делом королей – Людовик Анжуйский, как все Анжу был соперником давним, привычным, знакомым – хорошим знакомым, Валуа! Да что говорить лишнего, Трастамара чуть не породнились недавно с Валуа, милая принцесса не доехала до жениха – чума, будь она проклята, скосила девочку в пути на солнечный юг. Валуа были короли, и из рода с короной на судьбе. С такими было в честь вести грамотные баталии и осады. Альфонс получил две войны: одна – первого сорта, и вторая – второго сорта. И он развернулся на полную мощь своего таланта – и всем доказал – он Трастамара – подлинный наследник величия Пиренейских кровей.

Сардинию Альфонс захватывал по остаточному принципу. Не особо напрягаясь, потому что некуда было спешить,  она была законным его феодом, надо было просто оставшихся немногих смутьянов утихомирить. Утихомирил – сдулись сардинцы. И Корсиканцы сдувались, а генуэзцы уже вовсе плакали, там проблема Ломбардии во главе с герцогом Висконти поднималась, но это было пустое, герцог не лез за море, ему и на суше войн хватало.

В Неаполе все сделалось некрасиво и запутанно – всё Джованна постаралась, но никто на неё не обиделся, все только усмехнулись – нам не важны твои проблемы, старушка, мы тебе поможем, наведем порядок в твоем королевстве, «было ваше – станет наше».

И вот новости из Сардинии – как всё некстати! Впрочем, Альфонс был только рад уехать из Арагона подальше от супруги, которая не простила ему не просто измену, а рождение сына – у них в семье все было мило и прекрасно, но вот детей не было, а вот с красоткой итальянкой Жиралдой Карлино получилось, мальчика назвали в честь деда, короля Фердинанда. Альфонсу было муторно. Двадцать девять лет – давно не мальчик, он знал, что Господь его любит, и пара бастардов у него была, точнее, девочка и мальчик уже родились от давних былых любовниц. Знал он от докторов, что оспа виновата, что надо молить бога и не терять веры и любить жену. И он любил, но на войне, в Италии, трудно и не нужно строить из себя непонятно кого. Рождение сына он принял с радостью.

Альфонса надо было видеть: карие глаза сверкали всей полнотой чувств, там целое море эмоций отражалось. Амазонки, атланты – что за гнусные непоседы, мало им Англии было, теперь в Средиземное море носы суют – надо им показать, что такое честь испанских клинков! Сардинцы опять предали – там точно сговор – всем надо укорот устроить. Мария вечно не в духе – да ну её! Злые вы – уйду я от вас – на войну! А Неаполь может подождать.

И король бросил гонцов во все стороны двух королевств и многих графств, и стали стекаться знатные рыцари в Барселону.

О, Барса! Молния Средиземноморья – столица древней земли каталонской. Город большой судьбы и славной истории. Она не терялась никогда, и сейчас процветала. Приехали наследники славных родов для сбора в новый поход – ура! – наливай, жарь мясо и пой веселей. Город был счастлив, Альфонс был счастлив, и все были счастливы. И Барса задорно посматривала на очередных людей войны, которые собрались в очередной поход за море из её удобной гавани. Ей они были безразличны и милы одновременно. Как уплывете, так и вернетесь: привезёте богатства – отлично, а привезете боль и потери – и это переживем.

Барса вообще была странной столицей графства. Она спокойно, довольно спокойно, без надрывных воплей и трагических телодвижений приняла главенство Арагона. При этом – Барса оставалась, пожалуй, самым развитым городом Пиренейского полуострова – она была королевой в экономическом смысле, никто не сомневался в этом – Барса была лучшей. И жизнь каталонцев была много лучше и чище, чем у всех пиренейцев.

Несмотря на общие черты, характерные для всего Арагонского королевства в целом, Арагон и Каталония значительно отличались друг от друга. Арагон был одной из самых экономически отсталых областей Пиренеев, не просто с преобладанием натурального хозяйства, но оно было на примитивном уровне древнего Рима. Все как бы застыло на этой земле. Каталония, наоборот, представляла собой одну из самых развитых в экономическом отношении областей Пиренейского полуострова. Однако в составе Арагонского королевства политическое преобладание приобрёл именно Арагон, что объясняется большой политической мощью феодалов Арагона. Это был потешный парадокс – феодалы Арагона гнобили своих нищих пейзан и торчали от своей крутости – надо же! Они абсолютные боги для нищих и убогих. А вот барселонская знать, каталонская знать мирилась с самоуправством и сознательным достоинством довольно зажиточного крестьянства и городских мастеровых – и знать жила богаче. Потому что уровень жизни был на порядок выше. Там вопрос не в дурацком походе был, просто Барса была воротами, многие века широко раскрытыми в мир! И мир любил Барсу – она тоже могла удивить своими штучками – испанцы по железу и стали, к примеру, работали так, что слава о них на весь мир шла со времен древнего Рима. Были в Барселоне товары и ценности отличные. Расположена она было хорошо, очень удобно было всем – Барса стала неким нейтральным порто-франко – местом, где не вытаскивали свои проблемы и давние претензии из кошелей. Сначала делали дела, а потом уже искали давнего противника и конкурента в море.

Вот и сейчас, на время затаились претензии и обиды, все сделались осторожны в выражении чувств и приветствий, большой отряд несколько дней собирался в большом городе, и все успели отвесить друг другу величавые поклоны и улыбнуться, стиснув зубы от ненависти. Ненависть была хорошая, многогранная, ведь питалась злорадством не столько к окружающим конкурентам, сколько к наглым сволочам и предателям, которых опять надо мечом наказать и отмстить за дерзкий набег.

Альфонсик обожал пиры и турниры, и любовниц и трубадуров, воспевающих его мужественный облик – с ямочкой на подбородке, знаком несомненной твердости и непреклонности характера. Но Альфонс Фердинандович Трастамара также нес в себе кровь тех Трастамара, которые обожали войну ради войны, и случались у него вспышки боевой ярости буйной, непокорной, умел он жить упоением в бою. И ближайшие его друзья были такие же, дети старых, славных родов, которые уже несколько веков стояли на защите Европы от удара арабов – мерзких иноверцев.

Педро де Вальсека, Игнасио граф Рибагорса, Хуан граф Ургелла и Альфонс Трастамара были друзьями с детства. Больше их было, но немногие погибли уже, оставив всем напоминание: война не игрушка. Немногие этим летом не смогли оторваться от дел семейных и фамильных – сволочи и негодяи, пропустить решили такую веселую затею! И без них обойдемся, меньше лишних – больше славы достанется на каждого. Дворяне с королем и канцлером Барселоны Ферреро де Гуальбес, стояли в порту и радовались новому дню. Канцлер был рад тому, что войско вовремя покидает его город – изрядно золота спустили в этот раз молодые господа, теперь будем ждать возвращения. И скандалов было немного, и безобразничали молодчики в меру, Альфонс отличный король, и Сардинию надо примучить назад к власти Короне. Как же мы без их сыров! А кораллы! Бездельники и неумехи сардинцы и сардинки только и способны нырять в море, и добывать великолепнейшие красные, сочные цветом, кораллы, которые напоминают, что они «кровавы» – ах, как хороши. Но только мастера Барселоны способны превратить их в настоящие ценности: всем были известны и четки коралловые, и особые барселонские миниатюрные образки-картинки, где без кораллов никак не обойтись.

Четырнадцать крепких кораблей несли почти тысячу человек, среди которых было около пятисот двадцати идальго, чьи лошади редко плыли на одном корабле с хозяином. Специальные суда везли и лошадей, и припасы для людей, и корм для лошадей. Поплыли неторопливо и спокойно, веками изведанным маршрутом, морской дорогой войны, по которой еще древние римляне проплывали на запад, чтобы взять на гладиус непокорные племена Пиренейцев. И многие века уже воины не любили ноги колотить по дорогам. Зачем? Сел на корабль и пей-веселись, вспоминая былые бои. А на ночь пристали к берегу у реки – слуги разобьют лагерь, из ближайшего городка подтянутся простолюдины и торгаши со свежими припасами, вино своё – ему свежесть не нужна, оно возрастом ценимо. Можно размяться, позвенеть мечами, потискать бабенок по кустам. Жизнь хороша!

Плыли весело, вдоль побережья поднялись на север, потом на восток, в сторону Прованса и миновали Марсель – без каких-либо дурных глупостей, хотя правил Марселем брат врага, но Анжу был Валуа, свой, отличный парень, который обязательно бы присоединился к такому походу, если бы не уехал в Париж по делам рода. Да что смеяться? Мамой его противника в вопросе власти над Неаполем, мамой Людовика анжуйского была младшая дочь Хуанa Охотника, бывшего короля Арагона и Иоланды де Бар, внучки короля Франции Иоанна Доброго. Франция и Арагон давно уже были крепко повязаны – там вообще было такое переплетение родов и крови, что Лешка Зубриков однажды откровенно плюнул, перестал серьезно воспринимать эти королевские родственные связи, которые ничего не значили, если дело доходило до претензий на большую власть. Иногда он садился и не мог понять – а на самом деле, что значат эти разные королевства: у них как в двадцать первом веке сплошной Евросоюз.

Советники Валуа посчитали своим долгом посетить лагерь арагонского короля, и поделиться своим беспокойством по некоторым вопросам. Принесли они вести странные, неприятные – атланты были ненормальные, они уже натворили дел немыслимых и навредили короне изрядно. Пришел, увидел, победил – это понятно, но зачем же жизнь ломать побежденным? Зачем крушить города и всех прогонять с родной земли? Альфонсу сделалось нехорошо – вот уж странная докука, там что, города совсем разрушили? Да не бывает такого – кто рушит города? Их строить надо! Ничего не понятно... надо плыть, смотреть на все своими глазами – разберемся.

Войско чуть притихло, переживая предстоящую встречу с невиданными варварами и вандалами, спокойно преодолели пролив и доплыли до Корсики, где еще послушали воплей и возмущений и ругани в сторону амазонок – и немного развеселились, это нечто новое, это что же, как в древности? Амазонки... нехорошие вести о них шли – глупость какая – женщины взяли оружие и воюют. Бред! Но галантные рыцари позволяли себе некоторые вольности на войне и дружно хохотали: «Посмотрим амазонки насколько крепки ваши щиты. Наши копья мощны и вздернуты вверх! Раздвигайте ножки, мы идём!»

Окрестности Ористано окончательно всех успокоили и охладили: знатные воины видели войну, знали все её лица, но впервые все увидели невиданное – поле руин. Грязно работали атланты – не заботились о том впечатлении, которое оставляли после себя. Это вокруг Трои вся поверхность была сглажена, аккуратно и правильно выровнена, и это создавало эффект неестественной площади вокруг цитадели. В остальных случаях минеры работали по формуле рецепта – руины миной не испортишь. И взрывали все подряд, и создавали нагромождение таких хаотических завалов и развалин, что волосы на голове вставали дыбом. Увидеть такое было просто невозможно никогда и нигде в этой жизни. Представить себе скопление домов – это привычно и обычно и понятно. А теперь на миг вообразите, что все эти простые каменные и примитивные грубые коробки подбросить в воздух, и все к центру, чтобы образовалась некая куча мала из кусков стен, крыш, рваных от проемов оконных и дверных и воротных – жуткое и неестественное зрелище. Так выглядит один из закоулков Ада – точно так – хаотично и безобразно. Человек на хаотичность и всякие безобразия, созданные природой смотрит с неприязнью – никто не рад чащобе леса. Но хаос созданный руками человека – всегда вызывал не просто неприятие – эта мерзость всегда коробила сознание здравомыслящее.

И неспокойная ночь была в лагере Альфонса, хотя кое-как смогли успокоиться воины, слава вину! А вот кони были рады, они, конечно, чуть волновались, чувствуя рядом место гибели и страха и ужаса людей, но больше были довольны возможности покинуть тесноту трюмов и успокоиться, и насладиться чистой свежей водой и привычной едой, и порцией свежей зеленой листвы.

Утром отряд Альфонса отправился в поход по старой, многим известной римской дороге, чтобы на следующий день дойти до оплота этих варваров атлантов. Их ждали, им приготовили встречу.

Все было предусмотрено и продуманно, но самое забавное случилось с легатом Апфией, судьба словно потешалась над этой неутомимой в агрессивности персоной: каталонцы и кастильцы её обдурили! Оказывается, пока конница и пехота двинулась в поход по суше, корабли тоже отправились вдоль побережья, не остались они на западном берегу Сардинии – и верно, а чего им там ожидать на развалинах? На кораблях были припасы, на кораблях хранилось много чего полезного, и корабли двинулись вдоль побережья сначала на юг, а потом на восток, вдоль южного берега Сардинии. Чтобы тоже за пару суток спокойно доплыть до Каралиса. На ночь они встали на якорь в спокойнейшей природной гавани, у острова святого Антиоха, недалеко от бывшего городка Карбония. Понятно, что не было уже никакого городка, но спокойная гавань, в которую стекала небольшая речушка – все осталось на своих местах, и команда кораблей могла спокойно переночевать, чтобы с утра отправиться и поддержать своего короля в битве с мерзкими амазонками.

Апфия недолго металась – она рванула к себе карты, и носом там в них все перенюхала, переизмеряла пальцами, и в итоге выскочили из порта Каэр Бела три каракки. Апфия решилась на абордаж. Лешка покачал головой – совсем с ума сорвалась дерзкая фурия, но он не мог ей приказывать и запрещать работать – он правда не имел над ней никакой власти, хотя был сенатором Атлантиды. Так они решили – капитан первый после бога на корабле – это факт. Это как-то даже не подвергается никакому сомнению. Но попаданцы четко сразу установили и данные пределы командования для суши. Легат – первый после бога для своего военного объединения. В этом была жуть старых римских легионов, которым по факту плевать было на всяких сенаторов и прочих граждан Рима, плевать на знатность – они возводили в правители своих командиров и всё! Потому что они – легионеры. Апфия сказала – «надо», и абордажники с амазонками засверкали глазами в предвкушении утренней резни. Совсем уж дурной Апфи не была, мальчики и девочки получали возможность хорошо выспаться перед атакой, и под утро, когда еще только просыпается солнышко – ударить по кораблям и судам арагонцев и кастильцев. И гранатами в люки, и гранатами в люки – все атланты предвкушали жуткое веселье. И утро его наступило.

В Барселоне у капитанов Виктора и Константина были отличные связи, город им нравился, и Ринат там своих парней пристроил, только Лешка работал со своей командой «куда сенат пошлет». Примерный состав, количество и качество экспедиции арагонцев Апфия узнала заранее.  Пока Альфонс грамотно и верно шесть дней шел вдоль берега, вестники атлантов за пару суток – по прямой из Барселоны – дошли до Сардинии и все доложили точно.

Два десятка судов – это было много, но, с другой стороны – с какой стороны и как посмотреть. Можно взять гранату в руки, и смотреть сверху, с палубы, в проем люка в трюм, в котором залегли сволочи рабовладельцы – а все особенности жизни и политики арагонцев и кастильцев брат Алексус пояснил своей пастве, и не жалел красок, описав жизнь простых мирных людей под гнетом злобных дворянчиков, мучителей народа.

Тиха Сардинская ночь, ласково плещет нежным убаюкивающим шелестом вода залива древнего моря. В низине, у бережка небольшой реки, что несет свои чистые воды с гор, которые высятся чуть глубже на острове, так спокойно, так безветренно и удобно – почивать, отдыхать и наслаждаться часами лучшего сна – крепкого сна перед пробуждением, время которого близится. Как приближались лазутчицы атлантов. Тенями скользили в предутренних сумерках фигурки амазонок и ловкими призраками – на несколько мгновений, как ласковые любовницы, шаловливые затейницы, они приближались к стражникам и охранникам сна своих товарищей, и льнули к засыпающим бедолагам – такие вот они были отзывчивые и странные в доброжелательности девочки. «Аве», – тихо шептали девичьи губки недоумевающему и ошалелому мужчине, приветствуя гостя на своей земле, и тут же прощались с незваным: «Вале», – «прощай, итютю», и удар кинжала – подарочек на добрую дорогу к предкам, на суд скорый и правый. Амазонки знали о чести, и искренне понимали – умереть на войне, умереть на посту – от удара врага – это многое изменит, это зачтется. А что воин подвёл, что не смог более достойно оказать сопротивление – да кого смешить, куда смеяться – против амазонок никто не мог встать достойно в этом мире. Несколько вредных мальчишек – но братики не в счет, они атланты.

На берегу расположились не все арагонские моряки, некоторая часть осталась на кораблях, несла вахту, и охраняла груз – это была обыкновенная традиция людей моря. Море – царство воли – в любой момент, с любой стороны может объявиться неизвестно кто, и всегда надо быть начеку, потому что встретить одного родного друга это удача, но чаще с тобой встретятся тысячи чужаков врагов. И сейчас чужаки враги подплыли к спящим кораблям и стали осторожно взбираться на палубу – это просто, если уметь, это несложно, если тренироваться и знать места для более удобного подъема на корабль. И главное – тихого, незаметного проникновения на чужой корабль! Девочки знали, умели, смогли. Никаких глупостей, никаких сталкиваний трупов в море, зачем шуметь? Трупы укладывались на месте, и кровь текла вниз, по доскам палубы, через трещинки и щелочки, кровь арагонских моряков не в первый, но в последний раз текла по палубам их кораблей. Корабли, не спеша, но верно становились уже не арагонскими – а амазонскими. Амазонки понимали, легат Алекс пояснил им тонкости жизни на Сардинии – никто не хотел в обезьянки! Захватить побольше, и потом продать подороже и купить фиников! Отправить маленьким на Атлантиду. Сдались ему эти финики, шоколад куда вкусней! Лазить по пальмам и возиться со сбором фиников и орешков никто не желал – есть дела интересней и полезней, работать надо – тренироваться во владении оружием, со знакомым парнем надо там кое-что успеть, свое, личное, теперь можно.

Удивительное дело – но на кораблях обошлось без гранат – там оказалось слишком мало людей, и те стали беспокоиться только после того, как в небо взлетела ракета, и девочки на берегу занялись огневой обработкой противника. В шатры и под навесы, в скопление спящих арагонцев полетели гранаты – на берегу сделалось шумно, громко, и очень плохо для сонь. В живых не оставляли никого – к чему эта ерунда, некому и незачем возиться с пленными врагами. На кораблях девочки заняли оборону и просто отстреливали показавшихся на верху пробудившихся сморчков морячков, время от времени отвлекая себя на то, чтобы сбросить труп в море. Теперь было можно, можно прибираться и шуметь – не надо пачкать своей кровью корабли амазонок, они все были немного задвинуты на чистоте, гигиене, хотя белоручками их назвать язык не поднимался.

Апфия в компании с Еленой и Кассией – Лешка её упорно называл Катенькой, отчего она сначала недоумевала, а потом только фыркала – легат амазонок не отставала от подчиненных, длинным мечом она владела очень хорошо, но она не только мечом работала. Апфия успевала везде и страховала своих девочек, был у неё запас патронов, и она не жалела – выстрелы из револьвера часто грохотали, вливаясь в хор разрывов гранат, воспевающий убийство и смерть проигравших. Через два часа всё было кончено, трупы обобраны и отправлены поплавать в дальнее плавание – хорошо быть моряком! Не надо возиться с лопаткой, копаться в земле, ковыряться в камнях – труп за борт и пей вино, поминай ушедшего на дно.

Апфия Павлова – капитан, легат Корпуса амазонок фурия Эллады, графиня Лезбоса и Сардинии, очень опасная женщина.