Текст книги "Троя на двоих (СИ)"

Автор книги: Александр Устомский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Мужем у Марии был Альфонсик – славный король, веселый, нормальный, неверный супруге и обычный король, звезд с неба не хватал. За свою неверность и пренебрежение милой Марией – она переболела оспой и чуть попортила красоту оспенными шрамиками – золотой дукат Альфонсику обломился, обойдется похотливый козлик. Детей у них не было с мужем, а с любовницей Альфонсик в этом году породил сына – назвали Фердинандом. Мария очень расстроилась, но продолжала работать, она уже пять лет руководила Арагоном, пока муж за Неаполитанское королевство воевал. Руководила на полном серьёзе. Альфонс ей доверял больше, чем родным братьям и семье, он был её кузеном – кастильцы уже мутили дурные браки, чтобы ближе подобраться к трону сильного соседа. Очень славная женщина, не хотелось обижать такую милую и умную даму, но Сардиния и самим была нужна.

Это был вопрос внешнеполитической доктрины Атлантиды. Доктрина, как известно, есть гармоничная система мнений – «докс», и у каждого из членов Сената Атлантиды было свое личное мнение по большой политике мира и его частей. Потешно! Апфия не входила в Сенат – ей так и сказали, что она достойна, годится, она мать Атлантиды, легат крупного военного образования, все достойно, но пока она не представит конкретный отчет по своей персоне, выражающий её точку зрения на внешнюю и внутреннюю политику Атлантиды – нечего и рот разевать с претензиями на место в Сенате. Апфии было совершенно безразлично многое в жизни Атлантиды – а так нельзя, так нечестно. Ей погрозили пальцем – дуй на Сардинию, там тебя жизнь быстро научит финики ценить и орешки собирать, белочка ты наша неугомонная, повертишься с хозяйством – хе-хе, быстро мозгов прибавится, а то – все бы арабских пиратов гонять и амазонок строить.

Арагон сейчас оказался в позиции неудобной: ему и неаполитанское королевство надо воевать. Ведь это попрек чести короны. И Сардинию надо отбивать, ведь они её мечом захватили, утвердили свое купленное у Папы Римского право там править. Но беда всех европейцев была в том, что атланты работали быстро, молниеносно, просто ошарашивали своей скоростью в поступках и решениях. И решения у них были дикие для европейцев. Парни в Атлантиде дали Апфии четкое указание: «Девочка, возводи «Трою», равняй площадь вокруг цитадели под ноль, но! Отряды на зачистку Сардинии отсылай каждый день – это приказ». А та только улыбнулась и поклацала зубками: «Уря! Хачу!» И она хорошо спелась с Лешкой, тот тоже был рад дать парням возможность размять косточки.

И уже на второе утро, во вторник пятого июля два отряда амазонок и легионеров ударили по ближайшим к Каэр Белу относительно крупным городкам. Одним был Нора, это был славный городок, древний, там и порт был какой-никакой. И вот там атланты уже не церемонились – взрывчатка и гранаты шли в ход в полный рост – просто сносили все здания напрочь, и обездоленным людям, оставшимся в живых, поясняли простую вещь: «Руины пока ваши. Ройтесь, и собирайте барахло. К полудню подойдут корабли – главы родов получат по золотому дукату и будут вывезены в Сицилию, в Дрепан. Там вас ждут, не обидят, и вы получите возможность устроить свою новую жизнь. Кто против – убирайтесь с глаз долой. Учтите, все дома на Сардинии будут разрушены и все поля сожжены. И горы ваши, мы все перетрясем – всех ваших бандитиков выловим!» Почему Сицилия и почему Дрепан? А просто все – там главой был Джироламо Фоски, толковый мужик, цену власти знал и не рвался интригами добывать золото – Дрепаний с древности был главным поставщиком соли в этом районе, там издревле все на соль было закручено. А соль – товар первой необходимости, товар широкой необходимости на море, если ты рыбак. И коммандеры атлантов вышли на этого человека и сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Прежде всего – Атлантида делала реальный заказ крупной поставки соли, в обмен Джироламо получил партию олова и был в восторге, ему предложили золото – он фыркнул и помахал руками: «Кому оно нужно, это золото, если я олово на него втридорога покупать буду у флорентийцев!» Сенат Атлантиды отпускал олово только флорентийцам – они были самые мастеровитые по части изготовления всяких ювелирных безделушек, с такими можно иметь дело. А вот Венеция ни крошки олова не могла получить с Корнуолла и была вынуждена упрочить поставки с севера Европы – близко, надежно, стабильно, и, главное, никаких мерзких атлантов. А когда правителю Дрепана пояснили, что есть возможность народом прирастить город – Джироламо сразу согласился, а узнав тонкости выселения и жестокость атлантов, преисполнился уважения и заверил: «Сардинцы ребята свои. Знакомые, соседи, если есть деньги на первое время, – примем, квартал им отведем, пусть начинают. Дело хорошее для Дрепана». От Каэр Бела до Дрепана было триста двадцать километров по морю на юго-восток – на развалюхе можно за сутки доползти с попутным ветром. А агенты Лешки и морячки Вити и Кости дело знали, весь комплект захваченных судов перебрали строго и придирчиво, и были готовы выйти в море, чтобы обратно привести груз отличной соли. Весь смысл такой решительности в экспатриации был только в одном – дать понять арагонцам и всем кому угодно из возможных претендентов на власть в Сардинии один важный момент – на Сардинии некем править! На Сардинии нет сардинцев. На Сардинии нет хозяйств. На Сардинии больше нет городов, портов, поселков и вообще ничего там нет. На Сардинии остались только бешеные амазонки – рады, просто счастливы накормить гостей сталью. И вот это было шоком для людей власти. Так никто не поступал, все понимали ценность человеческого ресурса, и ошалело все пытались сообразить: «А зачем? А почему?» – и решение все принимали одно: «Так у них, значит, своего народу много, атлантов много. Зачем им сардинцы? Действительно, народец непокорный и склочный».

Сардинцы были еще милашки и овечки против арагонцев и кастильцев. Это амазонки сразу поняли. Все эти знатные и менее знатные, но не менее важные пиренейцы, просто удивили своей упертой убежденностью в своей исключительности. Вырезали почти всех дворян при захвате Кальяри амазонки и легионеры. Это было вне понимания. Убитые в бою – это понятно. Но часто амазонки вламывались в дома, глушили всех и отдавали приказ: «Взяли оглушенных и раненных, все – вон из дома, в порт, там встретят!» И если слуги тормозили, следовала пара выстрелов из арбалетов и повтор приказа: «Жить хотите? Вон из дома!» И народ бежал по улицам на юг, а там – в склады, в бараки, до выяснения тонкостей плена. И вот здесь начинался дурдом. Пиренейские доны не желали умаления чести, не желали быть в окружении грязных простолюдинов. Доны поднимали лай и хай, и заходили амазонки и легионеры, и просто убивали возмутителей спокойствия. И что было показательно – амазонки спокойно убивали женщин. Наглых, склочных, вредных возмутительниц спокойствия – амазонки не тормозили, не церемонились, убивали просто и быстро.

В этом была особенность девочек, которая давно уже удивила всех парней. Еще до того, как Апфия получила право командовать подросшими девчонками, оказалось, что творится нечто странное и перекошенное в мозгах девочек. Мальчишки росли истинными римлянами, они балдели от идей легионерства: «Легион мой отец. Атлантида – мать. Братья и сестры – моя семья». Просто, примитивно и понятно. А вот девочки сразу начали мутить какие-то внутренние ранги, группы и условности. Они стали истинными спартанками более чем римлянками – они жестко поначалу пытались устанавливать свои правила общежития, начали мутить какие-то разделения по народам, языкам и прочие какие-то свои девчачьи фокусы. Но по ушам получили быстро. И быстро поняли – все сложней! Никто не запрещает возникать и претендовать на свою личную значимость, но все в рамках установленных старшими братьями, учителями. И девочки просекли фишку – и им она понравилась, они упорно боролись за звание лучших во всех областях жизни. Для них физкультура была способом не жить здорово, но жить полезно для Атлантиды, полезно для амазонок. И учились они упорно, понимая, что лучшие знания – лучшие силы, и это хорошо для Атлантиды и очень хорошо против всяких итютю мальчишек. Когда Апфия ворвалась в жизнь девочек и стала формировать Корпус – она сразу сроднилась с ним, стала символом, стала матерью, стала старшей сестрой, а не просто учительницей. И оттого девочки были жестки к мужчинам. Амазонка могла усмехнуться над итютю, и пожалеть этого нелепого и недостойного дикаря – и так пнуть между ног англичанина, что до конца жизни тот оставался не совсем здоровым человеком. Но она его не убивала. А вот любая агрессия со стороны женщин каралась быстро, без лишних слов, беспощадно. И Лешка, увидев это, поговорил с Апфией, которая только вздохнула в ответ: «Так получилось. Девочки как-то снисходительны к вам. Но очень требовательны к себе. И другим женщинам». И Лешка махнул рукой – странные амазонки, не классические, а атлантические. Но девочки были хороши, пока спали зубами к стенке, и среди своих родных атлантов они были милы и довольно забавны. Это была не проблема. Зубриков волновался, что им опять придется жестко и бесцеремонно порушить символы веры христианской – Задар пока не получил оценки со стороны папы римского. А там они немного перегнули палку! И все по его вине, все по его дурости. И Лешка переживал – в Кальяри всё повторится. Уцелеет только большой собор и еще пара церквей.

Храм Святой Марии – кафедральный собор Святой Марии – это был главный храм Кальяри. Здесь хранились крутые христианские святыни – шипы из тернового венца Иисуса Христа, а также мощи разных сардинских мучеников. Со всей округи в эту часть Сардинии съезжались паломники. Этот вопрос наш апостол разрешил четко и конкретно – его слова слышали все десантники амазонки и легионеры еще на пути в Сардинию: «Не будем делать из культуры культ. И не сотворим себе кумира! Спаситель жив, все читали евангелия, Спаситель сейчас отдыхает и размышляет о судьбах мира, я говорил с Учителем. Важно иное – мы не христопродавцы! Мы фоминиане! Странные католики растащили по всему миру вещи Спасителя, и теперь продают верующим право прикоснуться к ним хотя бы взглядом – они деньги наживают на имени нашего Спасителя – мерзкие торгаши и хитрецы! Мы не такие, мы аккуратно и бережно будем хранить святыни, но я честно вам говорю: этих шипов из венца Распятого слишком много по всей Европе, там большая часть это подделки и служат обману и наживе. Мы все бережно поставим в укромный уголок и не станем суетиться. Спаситель на Атлантиде, придет время он приедет на Сардинию, посмотрит сам и скажет: это шипики из его венца, или это гнусная подделка. Нас не надуть, мы атланты! Господь хранит верных, а мы храним веру! Хранить мощи древних христиан, которые встречались достойные верующие – это нормально, это можно. Как вы знаете, по плану «Троя» все окружение старого города мы разрушим, чтобы нам было удобно оборонять город – и все церкви и дома мы сравняем с землей. В этом нет никакого умаления веры христианской! Вера крепка верующими. Нам лично хватит и собора в честь матушки Спасителя, и там еще останутся нам несколько самых старых церквей в цитадели, послужат стенами нашей крепости. В них мы аккуратно и перенесем все святыни и ценности, и мощи из церквей, которые нам не нужны. Может даже и вредны. Странно это, я не понимаю, зачем городить много церквей, если верующим и немногого достаточно – это от человеческой жадности и желания нажиться на вере христианской, и от греховности – желание оправдаться перед высшими силами. Глупости и провокация! Убил ребенка – нет тебе спасения, хоть ты сто соборов возведи. Хотя там – наверху всё рассмотрят, и каждый получит своё, каждый получает что хочет. Убийства тоже разные встречаются и дети разные. Вы вот такие паскудники, всем бы уши поотрывал, и выписал бы с удовольствием по задницам – мерзкие неслухи и негодяйки с негодяями!»

Собор святой Марии был красив, особенный, мощный и очень уютный внутри. Он стоял практически в центре основания восточной линии обороны цитадели. Ранее это была боевая честная церковь. Когда пизанцы лет двести назад захватили город, они порушили главный храм Сардинии, посвященный святой Цецилии. Когда городу понадобилась новая главная обитель, ею стала боевая церковь при цитадели Санта-Мария-ди-Кастелло. После этого боевую церковь снова  начали масштабно перестраивать, укрупнять и возвеличивать, при этом получилось довольно милое строение, оно словно красовалось отблесками разных времен и умений мастеров, светлое было здание, чистое, приятно в нем было – всем понравилось.

Все юные атланты вообще немного подражали своему апостолу, а у него на фигуре матушки Спасителя был бзик – вот в неё он искренне и всегда верил, и уважал её образ просто, потому что мама это святое. Понятно, что все поголовно сироты дети неравнодушно молились матери-деве, она была на особом счету, хоть категорично запретили апостолы всякое дурное  дело: попытались там некоторые объявить и назначить святую Марию покровительницей корпуса амазонок. Тогда братцы-попаданцы четко и просто пояснили: не надо лезть в высшие сферы грубыми мыслями и лапами. Тем более что тема меча, тема войны – особая тема, и приплетать к ней чистую и непорочную деву-маму – вы хорошо подумали, девочки? И девочки спохватились и надавали пинков и затрещин неким активисткам с шальными мыслями в головках.

Рядом с собором и королевской резиденцией стоял и дом судей – очень достойное здание, в нем архиепископ проживал, и разные его попики, которые помогали службу вершить. Понятно, что все попики отправились на восток – в Италию, отдельный корабль не пожалели снарядить атланты, чтобы спровадить работников креста на земли близкие к римскому престолу. Никаких дукатов попикам не дали – глупости какие, может им еще и вина на дорожку отлить несколько литров, чтобы помянули былое житие на Сардинии?

За стенами цитадели с востока, за улицей лежала та часть города, в которой по большей части обитали крестьяне, работавшие на близлежащих полях, и ремесленники. Там не было особо крупных особняков и домов-дворцов, нормальная рабочая часть города. Квартал атланты сносили подчистую, его узкие улочки никуда не годились при обороне – только мешали в данном случае, там запутаться можно было в паутине всех этих улок-переулков.

Крестьянам на острове работы было полно. И не только в области зерновых, привычных направлениях трудились умельцы земледельцы – виноградники радовали глаз, хотя вино было какое-то... не лучшее, скажем так, не было в нем тонкости, своей изюминки. Вот с сырами сардинки реально продвинулись, дурковали и изобретали новые сорта, и встречались забавные вкусняшки, как и мерзость откровенная. В Сардинии были очень большие небанальные плантации финиковых пальм и оливковых рощ, и даже пинии аккуратно обирались на предмет орешек – и эту красоту и полезность атланты решили оставить в покое, пусть растут полезные растения, красиво, свежо и полезностей от них море.

Постепенно остров открывал всё новые и новые свои уголки, достопримечательности и все едва находили время, чтобы остановиться и пережить новое: жару и застывший воздух над каменистыми холмами, прохладу и тень горных ручьев. Амазонки предвкушали изнуряющие походы в горы – когда все человеческое твое звенит звериной струной, не дает покоя, и зорко чует все кругом – но находится несколько минут, которые даруют и расслабление у кристально чистых озёр, воздух над которыми наполнен запахом цветов и порхающими мотыльками. Древние башни, нураги, дома, церкви, в которых смешались следы многих культур и цивилизаций – всё отзывалось в чувствах странной болью – всё взрывалось, уничтожалось, и не было ничего красивого, очаровательного и классного в этих грубых, нелепых каменных постройках. Но это был труд людей... и странной болью отзывалась Сардиния в сердцах амазонок и легионеров. Не странно, совсем не странно стало то, что ночами пары уединялись, как и в былые времена, вот только занимались они совсем не тем, чем в былые времена.

Глава 5. Ужас и моральный террор. Полковник Уолтер И. Курц

Первым сдался Николашка, он немного повилял хвостом, а потом пришел виниться и советоваться с командиром. Разговор был о его влюбленности и особых отношениях с телохранителем Апфии, Кассией. Зубриков даже слушать не стал: «Ты псих ненормальный? Я здесь при чем? Нравитесь друг другу – вперед, под кустики и шуршите там потея. А что Апфия? При чем тут Апфия? Шуршалку она тебе не оторвет. Сама жена и мать. Нормально все, Ник, только не надо провоцировать! Не надо бахвалиться и всякое такое мужланское врубать. Операция дефлорация – это серьезное дело. Ты агент или где?»

Апфия вскоре тоже была обрадована чистосердечным признанием и прибежала к Лешке. Но он её ждал, был готов, поэтому завел песню особую, заковыристую:

– Прежде всего, капитан, это вопрос деликатный, и тебя Апфия он не касается. Потому что ты уникальная, ты особенная, – ты женщина. И работаешь ты с девочками. Ты мать и будущая мать, у тебя еще многое впереди, маленькая. И никто из нас – сенаторов Атлантиды – не знает толком, что ты такое. Ты создана особенной, потому что ты – женщина. А вот мужское нам понятно. И в этом смысле, мы пришли к выводу, что легион всегда будет вести войну малыми группами специалистов довольно широкого профиля. И служить наши мальчики будут недолго – лет пятнадцать. До тридцатилетия максимум. Потом всё – на работу в Атлантиду. В Африке сама знаешь – пахать не перепахать и там ветераны будут очень нужны, и повоевать там придется, возможно, очень много. А новенькие маленькие балбесы хороши именно против дикарей европейских, парнишки видят ценность дисциплины, видят, что они другие, особенные. И главное – они воюют не против соседей, а против иностранцев, совсем чужих, которых всех можно множить на ноль. В Африке, в Америке и везде, где наступила нога атланта нас везде встречают древние народы, дикие, простые, но они примитивные, они в начале пути, их мы бережно гнем, но не ломаем через колено. А вот европейцев – мы ломаем жестоко. Мы их ставим в позицию слуг и странных уже испорченных детей, которых наказание не исправит. И война эта проклятая нам нужна! Нам турки нужны и арабы! И бешеные крестоносцы нам нужны! Крестоносцы провоцируют арабов, арабы разоряют европейцев – а мы выкупаем детей из рабства. Согласись, маленькая, мы же не можем напасть на Задар, просто потому, что нам надо вывезти тысячу детишек – дикость!

– Еще какая, – задумчиво подтвердила Апфия.

– Вот так и будем жить, а твои девочки пусть срываются, пусть рожают, я уверен в одном – материнство обогащает. То, что балбесы сейчас равняются на меня – это ерунда, нормально они будут с детьми водиться, отпуска у нас скоро начнутся большие и обильные, гарнизон на Сардинии всегда нужен основательный – выстроим роддом, больницу особую и все дела. Рожайте, охраняйте потомство, грызите врагов злей – мне страшно было бы вякать против таких мамаш как ты. Ты беспредел легко творишь. Но я просто не понимаю многих твоих поступков и не пытаюсь их понять, потому что ты – женщина, и значит ты – права.

– Но ты сам бы так не поступил, – усмехнулась ему подруга.

– Нет, не поступил бы. Я бы не решился на Эксетер. Костик не решился на Эксетер. За Рината не скажу, за Витю тоже, он вообще особый случай, он моряк.

– Эксетер это было довольно неприятно. «Красота страшная сила», – она с некоей грустью покивала головой. – Бред ваша Фаина сказала, хоть и забавный. Красота не может быть страшной. А вот силой она очень даже является. Если ты испытываешь страх – это уже точное понимание что к чему, ты точно знаешь: чего ты боишься, и тогда нет никакой красоты, а есть некрасивое.

– Сказано умно, учено, благородно, – согласился Лешка. – Но не забывай, что слова великих служат часто обращением к потомкам. Думать надо, а не тупо повторять: «Красота страшная сила».

– Тьфу на тебя, Алекс! Невозможно с тобой спорить, ты все выворачиваешь как тебе удобно и угодно, – стукнула его кулаком Апфия.

– Это я могу, я такой, – самодовольно рассмеялся друг. – Что по арагонцам думаешь?

– Засаду готовить пора. Дураки, думают, что я им дам спокойно подойти, поставить лагерь, оглядеться, начать переговоры и осаду. Как в Англии – всю колонну гранатами закидаем и минами хорошо приложим. И всех до единого надо уничтожить. Вариант – ужас.

– И моральный террор, – согласился с подругой Лешка. – Верно, согласен, работаем. Выделяем пару групп разведчиков – тщательно изучаем римскую военную дорогу на западное побережье. Ищем удобное место для засады.

Работа по строительству цитадели Троя не останавливалась, общая протяженность стены цитадели составляла тысячу шестьсот метров – это было прилично, но реально строить, возвышать и укреплять надо было всего метров триста новой стены. Амазонки возводили новые участки стены между старыми башнями и крупными дворцами, которые превратились в бастионы. Возведение стены оказалось не самым сложным! Девочки с восторгом узнали, что планы командиров были славные, что их любимые старшие не забыли про лошадок! А про лошадок наши хитрецы, конечно же, не забыли, как можно. Это в плане военном лошади их не интересовали вовсе – свои ноги надежней, на своих двоих скрытней. На своих двоих удобней. А вот тяжелую работу работать – лошадки были древние помощники человеку. Под общую огромную конюшню отвели несколько дворцов – больших, высоких, трехэтажных домов старых аристократических родов, не особо задумываясь о приличиях. Лошади тоже животные древние, и как помощники в делах заслуживали уважения, лошади это основа цивилизации – недаром ведь даже в машинах силу мотора измеряли в лошадиных силах, признавая вклад лошадок в дело развития технологий и прочего цивильного, и вообще – лошади, собаки и коты – это свое, родное и домашнее. И с лошадками девочки возились с удовольствием, быстро расхватав питомцев, определив своим любимчикам место, и составив график дежурств по конюшне, еще Корпус усилил требования к дисциплине – виноватых всегда легко найти, когда очень нужно, а убирать навоз под лошадками это нужно, это хорошо.

В Трое все было отлично с водой. Колодцы были надежные и давали прекрасную чистую воду. Место для своего порта финикийцы выбрали с умом: с одной стороны – берег моря, с другой – равнина с плодородной почвой, где предстояло заниматься земледелием, а путь возможному неприятелю преграждали два болота. Кроме того, в случае опасности укрытие предоставляли покрытые зеленью сосен и дубков горы. Болота давно осушили по большей части, оставив озера, реки в округе растекались в нескольких направлениях – место было нормально влажным, не заболоченным, отличным, классический термин «умеренный средиземноморский климат», скорее всего, точно соответствовал местности вокруг Каэр Бела – умеренно и приятно: глазу, и носу, и всему телу. Хотя сейчас, в июле, в разгар лета палило за тридцатник – жара стояла сильная, но было ветрено, и никто не жаловался.

За такое место всегда боролись, разные враги боролись, теперь и амазонки решили бросить вызов прежним властям.

В этом направлении все дела были делегированы Алексею Зубрикову. Никаких фурий, никаких Эллад – он сам вызвался на должность главного дипломата, и за несколько лет доказал – противный и хитрый он проныра. Зубриков думал только о своей выгоде и пользе, и не давал никакого спуска иностранцам, при этом искренне и с удовольствием был способен строить им глазки, улыбаться и испытывал реальный кайф от поигрушек в Джеймса Бонда.

Тонкость была в том, что в данный момент атланты своим вторжением как бы объявляли феод Сардинию свободным от прежних политических договоренностей. Атлантида не объявляла войну Арагону – еще чего! Она вообще никогда войн не объявляла – глупости все это. Не проведали заранее про замыслы атлантов – сами лопухи, разведку надо улучшать. А дипломатия это особая игра. У атлантов были старые римские правила: «Пришел, увидел, победил» – а дальше можно и дипломатам дать поиграться: «Пришел, поболтал, убедил». Зубриков не игрался. На всех предполагаемых претендентов на остров он плевать хотел, и оповещать королей соседей о новой властительнице Сардинии он не собирался. Ишь выдумали, коронацию проводить, интронизацию, в гости приглашать, на гостей тратиться, их шпионов в дом пускать – нет, не хочется, не интересно на их рожи гнусные смотреть. Амазонкам такие мужчины не нужны и неприятны.

Арагон своё так просто не отдаст – тем более, у себя под боком! Опять же, Апфия не совсем точно сообразила тонкости арагонской логистики. И Лешка ей уточнил, когда вплотную засел за данные по Сардинии:

– Крошка моя, Арагон может до нас добраться за сутки! По одному милейшему маршруту – из Сицилии до твоей цитадели сутки плаванья на любой дряхлой лоханке, на галере. Я уточняю: Сицилия это вассал Арагона, там правит младший братик Альфонсика – Хуан, сын прежнего Арагонского короля. Нам еще повезло, что он в этом году в Наварру умотал – он ведь на принцессе Наваррской женился, в этом году наваррский король умер. Хуан поехал разбираться, там Бланкой его жену зовут, там такая муть и резня – весело, там все поголовно «дартаньяны», и горцы они великие и классные. Главное в том, что по уму, этим балбесам арагонцам можно копить силы и пинать нас с Сицилии.

– Они не будут по-умному, они будут по приличному! Не путай меня, арагонцы никогда не покажут, что они нуждаются в поддержке какой-то Сицилии, – усмехнулась Апфия. – Мои расчеты тогда основные, а не твои «умные»: пять суток нам и арагонцам надо, чтобы от баз до Сардинии дойти. И не забывай, мне от Трои до Барселоны сутки ходу. Я ведь могу и разозлиться, и в гости сходить, сделать ответный визит.

И вот в этот момент Лешка испугался. Эта может! Эта может посадить на каракку весь свой корпус, и в три с половиной сотни головорезок вынести Барселону подчистую, как Эксетер, как Задар – ровная земля останется от великого и древнего города.

– Апфия Павлова, любую акцию против иностранного государства ты согласуешь с Сенатом, – мило улыбнулся подруге Лешка.

– Конечно! Но ты ведь меня поддержишь? – она сделала умильное лицо хорошей девочки, и даже кончик языка высунула в уголке губ.

Но Лешку на такие простые приемчики уже давно было не взять, он покивал головой:

– Нет, не поддержу. Не надо нам этого. Хотя в тебе и твоих девочках я не сомневаюсь. Ты сама должна понимать – если уничтожим Барселону, это вечная война с Арагоном, пока мы не раздавим их. А оно нам надо? Ты лично готова сесть на трон в Пиренеях и разбираться с той гадостью, которая там со всех сторон? И там этой дряни много за века накопилось.

– Ты меня не подловил, Алекс, я все понимаю, – улыбнулась ему в ответ подруга. – Просто я иногда решаю вариант – зачем там править? Пришли. Увидели. Победили. И ушли.

И Лешка опять застыл от такого откровения – девочка реально была с особенными мыслями в голове. Но ему они не нравились.

– Так возможно. Но смысла нет. Мы не будем ничего пояснять, оправдываться, но это вандализм, это беспредел. Это война против всей Европы и арабов. Размазать в пыль городишки Сардинии – это ерунда, никакого резонанса – да всем плевать на эту Сардинию, кроме десятка несолидных торговых кланов. На Барселону завязаны вековые связи сотен торговых фамилий – она веками ведет дела с востоком и севером, и югом, и западом. Немного все сложней, Апфи. Ты не только барселонцев уничтожишь, ты врагов по всему миру получишь.

– Знаю, Льоша, знаю, поэтому просто шучу, – хитро усмехнулась девушка.

Шутки у Апфии были дурацкие, но серьезности очень умные. Троя преображалась на глазах. Амазонки не зря ценили специализацию. Сразу организовалась бригада масонок – девочек, которые лучше остальных соображали в строительстве, математике расчетов и вообще во владении инструментами – они были освобождены от военных операций и занимались тонкой отделкой цитадели: надо было изменить планировку башен, бастионов, пробить новые окна, все привести в общий ансамбль, под чутким руководством мастера Луиса. За стенами Трои творился классический дурдом из разряда «квадратное катаем, круглое носим» – отличных, замечательных обломков от разрушения крупных строений вокруг цитадели было много, и парни и девушки реально напрягали лошадок – все складировалось во впадины и

междухолмья, чтобы ровно было кругом. Но эти запасы строительного материала на будущие постройки надо было разместить близко к стенам цитадели – чтобы суслики не спёрли! Чтобы приплывшие вороги заплатили кровью, получили арбалетными болтами со стен, за право трогать камушки амазонок. Было чем заняться работникам. Ко всему находились и очень красивые барельефы и статуи, и всё это надо было перетащить в Трою и пристроить так, чтобы было приятно глазу и полезно делу. И отдельная бригада – штрафников – белила все подряд – специальный известковый раствор, влагоустойчивый и радующий глаз своим цветом постоянно разносился по всем участкам, и очень скоро на месте старого города, старого Кастелло ди Кальяри белела чудным видом Троя – цитадель амазонок.

Слоника на башне Слона тщательно почистили – он был забавный, толстенький и смешной. Но сразу загрузили делом команду резчиков, и девчонки и мальчишки потели – рубили и резали главный символ Атлантиды – орлов. Резали из дерева, камня, чтобы разместить на самых видных местах. Несколько больших статуй привезли из Атлантиды, но там были работы мастеров: Антонина Марселиуса, Анны и Мигеля Толидо – настоящие произведения искусства, почти шедевры, очень красивые и внушающие реальное уважение к символу Атлантиды.

С зачисткой острова и «лишением гражданства» все шло по плану. За неделю амазонки смогли сровнять семнадцать поселений. В первую очередь уничтожались места возможной традиционной высадки врагов – порты, которые стояли не просто на приморском побережье, но в устьях крупных рек Сардинии, а таких было немного. На востоке девочки посетили воды реки Флумендия и снесли городки порт Мурравера и Баллао в глубине острова. На севере протекали еще пара крупных рек, и порты на них стояли, были давними знакомыми италийских моряков и любителей позвенеть мечами.

И амазонки провели отличную неделю утренников. Они не ходили пешком. Не трудили ноги, незачем – глупости это. На рассвете каждого дня две каракки расходились из порта Каэр Бела. Один корабль вез сотню воительниц на восток, а другой – на запад. И девочки спокойно приезжали по утру в гости, свято чтя слова всем известной непонятной, но милой песенки: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Известно всем, тарам-парам, на то оно и утро». Что к чему непонятно, но забавно, и в плане утренних визитов с целью, не застать врасплох – куда там, сардинцы уже смекнули, что пришел реальный конец их былой жизни – но просто по утренней прохладе, весело с песенкой, заложить мины, пошвыряться гранатами и разнести очередной городок в пыль, это было приятным началом рабочего дня. В конце операции амазонкам оставалось только выдать инструкции сардинцам на тему: «Грабьте награбленное, собирайте мелкое и ценное, ждите морских извозчиков и всем пока!». Лешка и Апфия даже не запоминали названия этих городков, у каждого из которых была своя история, свои особенности и какие-то традиционные тонкости, и культурные частности – все это было уже не важно, как неважны оттенки местного сорта козьего или овечьего сыра. Городок кораллов был прикольным – Алгер – коралловый рай – в окрестных водах росло много дорогостоящего красного коралла, изумительного материала для изготовления всяких радующих глаз побрякушек. Девочки были уже девушками, и всякая милая привлекательность была им близка – с этим местом обошлись очень жестко – зачистили под ноль, не сходя с места. Таких побережий, где можно понырять и добыть таких сочных цветом кораллов, не много они встречали, и никаких сардинцев в округе не надо было никому.