Текст книги "Троя на двоих (СИ)"

Автор книги: Александр Устомский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Троя на двоих
Александр Устомский

Глава 1. Залив Ангелов и совсем не ангелы в гостях

На побережье Тирренского моря есть залив, на котором расположен древний город Кальяри, столица одной из четырех областей острова. Называется залив очень красиво и серьезно – залив Ангелов, и по россказням местных сардинцев, именно здесь происходила битва между дьяволом и архангелом Михаилом, описанная в Библии. Вполне возможно, кто его знает, где была та битва. Почему ей не состоятся у берега этого достойного острова. Прежде всего, сразу отметим факт – Сардиния по величине уступала только Сицилии – на полторы тысячи квадратов была меньше – но была второй по величине среди всех островов Средиземноморья. Очень большой остров, и губу наши молодцы и славная убитая на всю голову амазонка Апфия раскатали очень не слабо – захватить Сардинию, и выйти сухим из воды... это было бы серьезным политическим актом Атлантиды.

Залив был чудесен – Тирренское море, как и все моря вокруг Италии было хорошо водой, чистое, прозрачное у берегов, оно было радостным, шаловливым и – несомненно, не было дурачков среди рыбаков и морячков – коварным и разнузданным в своей непредсказуемости морем было море «Тиранов».

Этим ласковым июльским утром – в понедельник четвертого числа – одна тысяча четыреста двадцать пятого года от рождества христова, пришла пора перемен и на старую Сардинию – остров древней известности и много на нем было чего интересного и полезного – не зря же на него обратили пристальное внимание атланты.

Корпусу амазонок и нашему пройдохе нашлось, чем заняться после операции по уничтожению старой части порта Задар, его старого города, где царили венецианские администраторы и торговые представители – и все они были вырезаны тем жестоким утром, и проклинали свою судьбу и дьяволиц-амазонок выжившие старики, женщины и дети Венеции.

Совет Атлантиды вынес приговор – проект «Троя» признан достойным воплощения – Сардинию атаковать можно. Фурия Эллады сорвалась с цепи. Демон Атлантиды – легат-апостол Алекс был рад составить компанию такой яркой женщине и славной воительнице в этом приключении.

И началось приключение спокойно, обыкновенно и буднично. От берега Атлантиды – острова Мадейра в реальности наших попаданцев – отошли две каракки: «Елена» с тремя сотнями девочек-амазонок на борту, и «Бегущая по волнам» капитана Александра, который был штатным капитаном легата Алекса, доставлял легионеров из его команды по местам назначения, где парни Зубрикова могли взяться за дело. А дела они вытворяли гадкие, мерзкие, пакостливые – диверсанты и мерзавцы они все там были, все парни как один были точной копией своего безмозглого учителя Лешки Зубрикова. Зубрик всю жизнь был только неунывающий зубоскал и весельчак, псих ненормальный и придурок, с потрясающей памятью, которая и позволяла ему быть отличником педагогического Универа, а так – болван он был и недотепа, и никакой не студент университета, потому что точные науки он кое-как спихивал, совсем в них не разбирался, тупой скунс. Ему не место было на факультете иностранных языков – он свинтус халявщик был и паразит – просто для себя учил иностранные языки, а преподом пахать он не хотел. У него вообще какие-то вздорные бизнес-планы были по жизни – бред – открыть свою школу спортивного восточного единоборства – айкидо-шмакидо он занимался.

Удивительно. Оказавшись в начале пятнадцатого века, он не утратил способности задавать тон в компании своих приятелей, которые потом только стали ему настоящими друзьями. Именно он сообразил – мы, блин детей добудем, из рабства выкупим, и вырастим себе помощников и стойких оловянных солдатиков, которые за нас всему миру пасть порвут. И конечно автоматы «Калашникова» надо изобрести скорей, и телики, чтобы порнушку смотреть, и камеры, чтобы порнушку снимать, и станки надо, чтобы презики делать и... много всякого нелепого никчемного напредлагал тогда Зубр. Ему сразу дали по ушам, но мысль с созданием этакого спартанского лагеря-школы признали достойной. Семь лет мальчики себе помощников растили. Вырастили на свою голову и на беду Европе. С арабами Средиземноморья эти паскудники ухитрились сразу сговориться – рабов только арабы качественных продавали! Потом еще и вредный Зубрилка всем промыл мозги на тему: «арабы прикольные – они чести полны! Они люди пустынь, как люди степей не приемлют кривотолк и криводушие органически. Сволочь и мерзавец не выживет в пустыне, там негде спрятаться, из века в век люди отвечают за свои слова. Горы и леса – рассадник двуличных хитрецов и сообразительных на пакости партизанов – европейские народцы недостойны поверхностного восторженного приема – за ними глаз да глаз нужен!

Вот и пришли две каракки к берегам Сардинии – приглядеть за землей древней, плодородной и суровой – очень она понравилась Апфии Павловой. А это был приговор – женщина всегда получит своё.

Две красавицы каракки входили в воду залива Ангелов, и свет встающего солнца окрашивал белую парусину оттенком чуть розовым, этаким гламурненьким, Зубриков отметил это и хихикнул. На вопросительный взгляд подруги выдал давний прикол: «Никогда не поручай мальчикам женскую работу. Боги любят тебя Апфия, смотри какие розовенькие паруса». Апфия фыркнула, как всех амазонок розовый цвет её не привлекал – детским считался, мол, не дорос еще итютю до честного пурпура легионера и амазонки.

Они – и мальчики агенты, и девочки-амазонки были не первые. Совсем не первые их тех, кто недавно заглянул в залив Ангелов. Витя Павлов еще четыре дня назад забросил в Кальяри команду всех свободных на данный момент диверсантов Атлантиды: и своих коммандеров, и Кости Лещенко и парней Рината Аматова – только балбесы Зубрикова вместе с ним отплыли от берегов Атлантиды, на все готовенькое пришли, халявщики и раздолбаи. А готовенькое уже было. Сто двадцать семь диверсантов это приличный десант вредителей на городок с населением в семь тысяч двести человек – а это было прилично, для заштатного провинциального городка колониального королевства под вассалитетом могучего Арагонского королевства. Половина населения – женщины, две трети мужчин – старики и мальчики, и по старинному расчету – один из десяти горожан – воин, охраняющий работу мирных тружеников, так оно и выходило. Сто двадцать охранников беспечно валяли дурака в Кальяри на воинской службе. Службы была легкой: с утра перекусить, и спрятаться от лучей палящего солнца и докучливого внимания своих жен в одной из башен, поставленных для охраны Кальяри. А там время весело летело за распитием вина, беседами на вечные вопросы, полные глубокомысленных замечаний, за игрой в кости. Мужики славно проводили время – под правлением Арагона жизнь немного успокоилась – так везде бывает первое время, новая метла метет аккуратно, и главное, соседи не возникают насчет пыли и сора, который летит в их сторону.

Сто двадцать семь головорезов это страшно, но сардинцы не знали, что их городу уготована страшнее участь – проект «Троя» требовал своего, и парни были готовы поработать на славное новое начинание. Воевать в Сардинии – это было много лучше, чем в сопливой, дождливой, туманной и нудной Англии. Все кривились – ох, и вредная страна, но там было здорово.

Легионеры сдали свой первый экзамен. И сдали они его в первую очередь самим себе – все познали простую истину – они лучшие. Они не просто лучшие – они вообще вне конкуренции, они особые, они – атланты. Страшные вещи они творили на белокаменных берегах Альбиона.

Каракки подошли к пирсу, заблаговременно убрав паруса, и спокойно, выходя на место стоянок крупных судов и кораблей – с первого взгляда на эти корабли не сразу было и понятно, какое у них назначение: военные это корабли или торговые. Они обе были несуразные каракки – более изящные корпусом, более узкие, более длинные – «уродцы» – но именно такие экземпляры кораблестроения интересовали атлантов в первую очередь. Дальше они по своему уму, и со своими претензиями, перестраивали и улучшали каракки, превращая их в невиданные в это время явление на водах окружающих Африку и Европу.

Десант был готов к высадке, и десантирование прошло строго по графику, как всегда, и везде – десантироваться атланты учились в разных условиях и у разных берегов – пирс грамотного порта – это был просто райское место для сдачи экзамена.

Сразу две крупные лодки рванули к берегу и быстро освободились от своего угрожающего груза, и ушли за новой партией горя и беды жителям славного Кальяри.

Воины не сидели и не стояли на месте, сразу уходили по известному им маршруту, на подмогу тем, кто уже лил кровь.

В Кальяри было несколько крупных башен, поставленных для основательной обороны города – но немногие были комфортны для праздного времяпровождения. Этим утром стражники не смогли предаться греху лености, праздности и идиотизма. Увы им – вход в башни Слона и Панкрата, Пурисио и Вальдес был недоступен! На входе стояли какие-то вздорные мерзавцы, которые с утра все головы запутали честным стражникам:

– Ты мордопроверку не прошел, – заявлял воину какой-то неучтивый молодой наглец  в аккуратном костюме, и под которым явно угадывались легкие доспехи.

– Какую мордопроверку! Я Джузеппе Кончиттос! Меня весь Кальяри знает, а вот ты кто такой? –  стражник хотел было рассмеяться своим друзьям, уже предвкушая славную мордобойку этому молокососу и его сопливым приятелям. Везде все шло по плану. По страшному плану, полному ужаса и боли и крови.

– Я смерть твоя христопродавец, – спокойно заявлял молодой наглец и ловким движением перерезал горло солдата одним ловким взмахом руки, в которой как по волшебству оказывался кинжал. И тут же тренькали тетивы арбалетов, и болты били в остальных воинов Кальяри, и потом к ужасу привлеченных шумом на улице, и уже уставившимися в окна жителям города, был представлен первый акт трагедии под названием «Было ваше – стало наше». Молодые разбойники спокойно добивали несчастных раненных, просто и ловко перерезали горла несчастным и оттаскивали тела к подножию башни, и устраивали трупы посидеть в теньке у входа в крепости, так что любое желание просто сунуть свой нос в такое важное место пропадало напрочь.

Мало этого – скоро по улицам города легкими, резвыми, какими-то танцующими, но очень грозными и внушающими почтение и страх, этим танцем двигались фигурки воинов с длинными мечами и небольшими щитами, не ростовыми, поменьше, но побольше  баклеров. И вот эти творили страшное. С легкостью, даже не вступая в разговоры и объяснения – воины просто походя убивали всех встречных мужчин. С женщинами они поступали мерзко и подло! Ох, готовили злую судьбу им недостойные насильники и мерзавцы – женщин били по голове деревянными дубинками, обвитыми кожаными ремнями и этого вполне хватало, чтобы бедненькие падали как подкошенные на том самом месте, где встречались с врагами, напавшими на бедный Кальяри.

И часа не прошло, а город уже был захвачен. Небольшой он был, и главной целью вторжения были укрепления старого города – Кастелони – которые высились на холмах в пятистах метрах от набережной залива. Подъем к стенам старого города был довольно крутой, но дорого были хороши. Главная дорога – Римская – шла вдоль всего побережья в черте города, так назывались почти все припортовые дороги по давней традиции: «Все дороги вели в Рим» – это были не просто бахвальства и пустые слова, все дороги многих портов назывались «Римскими» и вели они именно на корабли и суда, которые шли в великий Город. Удивительно, но в городе не гремели грохоты взрывов, хотя хлопки гранатных разрывов иногда вторгались в шум бойни. А это была, к сожалению просто бойня. И ничего в ней достойного не было.

Гранаты и шли в ход, когда на улицы выскакивали крупные компании аристократов со своими слугами, чтобы вступить в честный бой, встать грудью на защиту своих дворцов, а вот честного боя им не давали. Мерзкие враги чаще присаживались, вставали на одно колено и укрывались своими щитами, а в смелых защитников и гордых рыцарей летели гранаты. Нечего. Нечего здесь мечами махать и копьями тыкать, глупости это все – совершенно не интересные глупости и дурость. Амазонки уже предвкушали интересные денечки и забаву полную опасности и огня, которую им обещал их заботливый «папик», как они называли брата апостола Алекса,  к легату Алексу все они подходили только на цыпочках и с немым обожанием в глазах, Лешка давно стал кумиром взбалмошных и непосредственных девчонок. Но этим летом кровь девичья кипела не только от адреналина – вместе с апостолом-легатом в бой шли его мальчишки – несносные гадливые сопливцы, которые могут пригодиться милым амазонкам, – о!– они им обязательно пригодятся, только вот ночка потемней случится, и там пригодятся мальчики – девчонки блестели глазами и резали, палили из арбалетов и ножи летели во все стороны – быстро, четко и убийственно спокойно, без пыли и грохота, проносилась по улицам города боевая машина Атлантиды. Это была марка «Амазонка» – довольно неприятная для соперника модель – очень неудобная в эксплуатации.

Амазонки краем глаза видели, что рядом часто оказывались мальчишки легионеры, и амазонки красовались – показывали какие они чистенькие, не замарашки – не любят они в крови возюкаться: болтик шмыг – итютю свалился, ножичек швырк – и неудачник хрипит, захлебываясь кровью. И мечами надо аккуратно и изящно: отвод – укол – уноси готовенького. Мальчишки – дуришки и дуреломы грубые – никакого такту!  Прозвенели первые тревожные звоночки, странно блестели иногда глаза парней, наблюдавших краем глаза за работой подруг. Ошибочка вышла у наших старших товарищей: легатов Павловой и Зубрикова – Апфия надеялась, что ловкачи Алекса будут бережны и рассудительно-благочинны, как сытые коты, которые обожрались сметанки, где бы они не были – разведчики и диверы, парни давно не то, что девственность потеряли, они стали развратниками разнузданными и искусными. Ох и ах, просчет вышел. Девчонки были совсем иные, они вообще были бесподобны, поскольку таких девушек во всем мире не было – три сотни на весь мир – абсолютно уникальных созданий парней, которые их воспитывали после того, как сами попали в это грязное и грубое средневековье... и никаких тебе интернетов и никакого Голливуда.

Стены и здания довольно красивых дворцов и церквей, и собора святой Марии – ничто не укрылось от внимательных и бережных лапок захватчиц. Амазонки работали главную роль – мальчики были на подхвате, страховали и были готовы ударить сокрушительно и грубо. Но грубость не понадобилась. Кальяри был спокойным городом, разомлевшим от нескольких лет спокойствия и безделья. И крушить и ломать нельзя было на этот раз в центре старого города – девочкам потом еще новые цепи стен и укреплений достраивать придется, чтобы создать непреступную цитадель «Троя».

А вот остальная часть города не интересовала атлантов – точнее говоря, их интересовали только строительные материалы, которые можно заполучить, аккуратно разобрав по камушкам и блокам практически пять четвертых города Кальяри. Вокруг своей цитадели Апфии намеревалась создать мертвую зону – простреливаемую насквозь, хотя от залива до башен дворца Вальдес было почти пятьсот метров. И вот во все стороны от цитадели амазонки и намеревались очистить пространство. А сегодня это значило одно – очистить город от горожан. Полностью! А резать их всех поголовно было нельзя, дико и преступно. Но Совет продумал этот момент и решил поступить так, как в эти времена вовсе не поступали сильные.

И всякое барахло Задарское, и золото, затрофеенное с того боя, пришлось очень кстати к этой операции.

На всю жизнь запомнили женщины Кальяри полдень того июльского дня, такого они никогда прежде не видели, и никогда более не желали пережить и увидеть вновь – лицо амазонки.

На побережье вдоль Римской дороги стояли крепкие, массивные, низкие, большие здания складов. И протянулись они на несколько километров. И первая команда трофейщиков сразу занялась тем, что принялась наводить учет и контроль в этих складах. Охрану без разговоров кончали на месте. Такой был приказ – сардинцев не жалеть – не надо оставлять за спиной обозленных мужчин – честно, спокойно, сразу и без проблем в будущем – ножом по горлу и все дела. А вот в складах пришлось поработать. В скором темпе наводился порядок – освобождались самые вместительные, товары из них перемещались и складировались по новым спискам, учетным записям, с планами новых хозяев. Вот в эти склады и сгоняли жителей Кальяри, по преимуществу женщин, стариков, старух и детей. И работа эта требовала внимания и спокойствия. Но не всегда выдерживало хладнокровие амазонок напора страсти и возмущения пламенных сардинок, которые ничего не понимали в своей будущей участи, но не ждали от врагов ничего хорошего – многие уже поняли, что их мужья никогда к ним не присоединятся – мертвые не присоединяются.

Иногда случаи были опасными. Когда внезапно вспыхивал скандал, ор, плачь и возмущение и стенания – это было опасно своей непредсказуемостью, и амазонки крепились, но только презрительно усмехались под масками.

А иногда все было ясно, понятно, ожидаемо и просто. Так и случилось с Лоренсией Читано, вздорная она была молодуха, и муж у неё был безобразник, вечно все заслуженные деньги спускал на вино и кости, и с юности она была резкая, смелая и болтливая. И выделялась она всегда в любой толпе своим ростом, статью, красотой и резким голосом и дерзким языком. Когда Лоренсия решила покричать и повозмущаться, случилась страшная история. Сардинка открыла рот и из него полился поток ругани, обвинений и проклятий – все как обычно, сардинка лает – каракка идёт. Но вот только этой сардинке не довелось покататься на каракке – разговор с ней был до ужаса короток. Её подруги, которые сразу сплотились вокруг своей давней заводилы на всех вечеринках и празднествах – ничего сначала не поняли. Спокойным шагом к ним подошел один из этих сволочей, невысокий, но от него смертью разило за несколько дюжин шагов. А потом мразь просто вскинул руку от пояса в сторону подруги. И Читано вдруг захлебнулась криком. И только когда она упала в пыль, и вокруг головы стало расплываться пятно, сразу обращая сухую пыль в грязь войны, кровавую грязь проклятой войны – женщины осознали, что Лоренсию просто убили, зарубили без всяких размышлений, одни ударом, спокойно, как курицу убили. И женщины захлебнулись плачем и стенаниями, когда случилось более ужасное. Внезапно убийца расхохотался и все ясно услышали – да это же женщина! Молодая женщина, не мужской, не юный голос был у убийцы. А тот, словно решил показать свое истинное лицо – снял маску вместе с аккуратным шлемом, и опять расхохотался, обведя толпу глазами. И вот тогда сардинки обмочились. Перед ними стояла и скалилась в дикой ухмылке женщина – точно женщина, вот только это была не женщина, а какая-то девка Сатаны. Ярко рыжие волосы торчали ежиком с макушки до загривка, голова была с выбритыми висками, но не так, как было обычно, прилично и подобало рыцарям и другим людям меча – мужам меча. Виски были выбриты высоко, почти до макушки, оставляя на голове некое подобие гребня. И вся выбритая часть головы была в татуировках – как у моряков, воинов, охотников – но не было никакой чести в этих татуировках – только омерзение они внушали. И лицо было все расписано рваными, кривыми полосами, так что искажало черты лица в новую маску, еще более страшную и отвратительную чем та, которую сняла с себя эта чертова мразь.

«Амазонки!» – прошелестел шепот самой сообразительной – словно молния ударила в неба, в ясный чистый день все вдруг сообразили то, что, казалось, было на поверхности – это не воины, это даже не атланты – это амазонки. И вот тогда некоторые горожанки и обкакались, и свалились в обморок.

В церквях шла речь об этих дочерях Дьявола и приспешниках мерзких тварей Атлантиды. Они был хуже. Много хуже атлантов-легионеров – и всякую ересь несли попики, но общий смысл сводился к одному: «Женщина и так близка к греху, и есть сосуд греха, а без мужской власти – просто проще в монастырь, и там с голоду загнуться, потому что не надо женщине быть. Просто и незаметно существовать можно. А вот быть – не надо». И вот теперь женщины увидели абсолютную, полную противоположность тому, кем они были, кем были их матери и бабки – амазонка была не женщиной. Амазонка была амазонкой. На всю жизнь запомнили и поняли это сардинки – амазонки – это не женщины, это амазонки.