Текст книги "Между сном и явью"

Автор книги: Александр Гребёнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Не дергайся. Прирежу как теленка!

Рыжий шагнул к девочке. И тут же раздался громкий выстрел, словно в темноте щелкнул кнут чабана.

Пуля подняла фонтанчик пыли под ногами рыжего. Он тут же отскочил.

– Ты че, девочка? – сказал удивленный усатый. – Чего творишь? Тебе еще рано баловаться такими игрушками.

Но девочка неумолимо навела пистолет на бандитов.

– Ну? Отпускайте его! Или стреляю!

Руки разжались, и Федор был свободен.

– А теперь убирайтесь!

На напавших из ствола пистолета смотрела черная смерть.

– Во, дает, а! Девочка, мы же шутили.

– Отдай волыну, дура, – вдруг бросился вперед малый с перебитым носом. Грохнул новый выстрел, сверкнуло пламя и нападающий завизжал, схватившись повыше локтя.

– А вот я не шучу! Вон все! – крикнула девочка.

Нападающие тут же растворились в темноте.

Девочка смотрела на изумленного Федора теперь более мягко.

– Вы свободны, товарищ танкист!

Под шатром бриллиантовых звезд Федор дошагал до поворота, за которым был спуск к лениво ворочающемуся, серебристо-черному морю. Отсюда до корпуса санатория было рукой подать. Не желая светиться на главном входе, Федор, превозмогая боль, перелез через забор и влез в открытое окно умывальника.

К его удивлению, Павла еще не было.

Душ помог смыть все тревоги и усталости дня.

Уже лежа в белоснежной пружинной постели, Федор прокручивал в памяти все события бурного вечера. Перед глазами также предстала его юная освободительница, застывшая в лунном серебристом свете с пистолетом в руке.

Как выяснилось, храбрую девочку звали редким именем – Вилена.

– Я возвращалась от друга. Увидела, что командир Красной Армии в опасности. А мой долг – помогать защитникам Родины. Все остальное, как говориться, дело техники, – серьезно говорила Вилена.

– Ты разбираешься в знаках различия?

– А разве это сложно?

– А оружие боевое у тебя откуда?

– Не беспокойтесь. Пистолет отцовский. Знала, что поздно буду идти. А шпаны у нас тут немерено. В случае чего можно припугнуть.

– Так у тебя отец военный! Вот откуда ты все знаешь. И стреляешь здорово.

– Отец научил. Все в жизни бывает, может пригодиться. Видите – пригодилось!

Юная валькирия стала расплываться перед глазами Федора, и спустя минуту танкист крепко спал. Он не слышал даже возвращения Павла.

Следующим утром Федор попросту сбежал от назойливых врачей, пройдя лишь половину процедур. Хотелось быть свободным и увидеть Ганну.

Ее дом удалось отыскать без особого труда и достаточно быстро. Федора подвез на телеге местный крестьянин рядом с бидонами молока.

Во дворе были развешаны сети, белье и виднелся остов старой рассохшейся лодки. Кудахтали куры, и морской ветерок колыхал радостные головы подсолнухов. Сквозь щель деревянного забора выглядывали красные ягодки малины, и Федор с удовольствием бросил несколько аппетитных ягод в рот.

Во дворе никого не было видно, и Федор осторожно постучал по доскам забора.

Кудлатый пес, выскочивший из маленькой будки, скрытой за смородиновыми кустами, залился хрипловатым лаем.

Долгое время никто не отвечал. Федор пошел вдоль забора, выискивая, где можно перемахнуть через него. Когда уже собирался, то услышал голос:

– Вы просто интересуетесь или штурмом взять собираетесь?

Федор обернулся. Позади него стоял седоусый человек, и хитро прищурившись, смотрел.

– Я Ганну навестить пришел, – сказал Федор.

– Ганну? А для чого вам понадобилась Ганна, молодой человек?

Седоусый говори с явными украинскими интонациями.

– Я вчера поздно провожал ее домой. Да вот не довел. Хотелось узнать, все ли в порядке, дошла ли… А то тут у вас хулиганья… – откровенно признался Федор.

– Уркаганов хватает.А чего ж не довели, раз беспокоитесь?

– Она не разрешила.

– Слава Богу, она пришла, все в порядке. Зайдите, если нужно.

И седоусый открыл калитку, цыкнув на собаку.

В окне мелькнуло лицо Ганны.

Танкист Федор вышел в море вместе с рыбаком Василем и его дочерью Ганной рано утром, еще на заре.

Море напоминало зеркальную гладь – было чистым и прозрачным. Солнце медленно поднималось из-под толщи воды и украсило ровную спокойную гладь оранжевыми сполохами. Очень радовали глаз резвящиеся белобокие дельфины.

Удилище приятно гнулось в руках, леска наматывалась на катушку, и рыба ловилась удивительно хорошо. Вскоре шаланда украсилась блестящими, гибкими рыбьими телами.

Но рыбная ловля не так уж увлекала Федора. Его интересовала молчаливо улыбающаяся синеглазая Ганна. В грубоватой клетчатой рубахе и холщовых штанах она казалась ему очень привлекательной – настоящей рыбацкой царевной.

«Царевна моя морская», – с любовью говорил о ней добродушный Василий и затягивался трубкой.

– Ты что такая грустная, морская царевна? – спросил ее Федор.

– Я не грустная. Наоборот, мне хорошо на душе. Я морем милуюсь, воно завжды для мене радисне и святкове..

И она тихонько запела, глядя в морскую даль:

В час гарячий полудневий

Виглядаю у віконце:

Ясне небо, ясне море,

Ясні хмарки, ясне сонце.

Певне, се країна світла

Та злотистої блакиті,

Певне, тут не чули зроду,

Що бува негода в світі!

Тиша в морі... ледве-ледве

Колихає море хвилі;

Не колишуться од вітру

На човнах вітрила білі.

З тихим плескотом на берег

Рине хвилечка перлиста;

Править хтось малим човенцем, –

В’ється стежечка злотиста.

Править хтось малим човенцем,

Стиха весла підіймає,

І здається, що з весельця

Щире золото спадає.

Як би я тепер хотіла

У мале човенце сісти

І далеко на схід сонця

Золотим шляхом поплисти!

Попливла б я на схід сонця,

А від сходу до заходу,

Тим шляхом, що проложило

Ясне сонце через воду.

Не страшні для мене вітри,

Ні підводнії каміння, —

Я про них би й не згадала

В краю вічного проміння.

– Ах, какая замечательная песня, – был очарован Федор. – А откуда она?

– Це я сама придумала. Точнее мотив, музыку придумала. А стихи Леси Украинки.

– Леся Украинка? Поэтесса, говоришь? Что-то не слышал такой.

– Она давно померла. Писала на украинском языке. Но ее кажется и на русский перекладалы. Так что книги должны быть.

– Не читал. Не доводилось. Значит у меня все впереди! А ты откуда все это знаешь? Много читаешь?

– Мы в школе украинские вирши изучали.

– Ты ходила в украинскую школу?

– Да, очень люблю свою мову. Русский тоже люблю, но знаю гирше. Говорю плохо. А украинскую мову люблю.

Василий все это слушал внимательно. В его густых седых усах пряталась добрая улыбка.

Сматывая удочки, он сказал:

– Спивай, дочурка. Ты своим нежным голосом не пугаешь рыбу, а только приманиваешь. Она у меня певунья. Було як затянет ввечери "Ніч яка місячна» – тихо становиться навколо, все соседи слухают, даже собаки не брешут, даже коники затихают.

Они подплыли к небольшому островку. Отвесные стены высоких скал гладко и прочно уходили вглубь моря.

Василий знал здесь небольшую бухточку, где можно было укрыть шаланду. У камней, обросших водорослями, играла, плескалась юркая рыба. Крабы важно шествовали по зернистому песку узкой береговой кромки. Небольшая рощица создавала приятный уют.

Решили из пойманной рыбы сделать уху. Федор, по просьбе Ганны, почистил картошку и нарезал тонкими ломтиками, пока сама Ганна ловко нарезала лук, морковку и белый корень. Василий чистил рыбу.

Вскоре забурлил вулканом котелок. Заправив уху лавровым листом и перцем, они ждали появления на свет чудесного блюда.

Через полчаса приятные запахи ухи разлились вокруг окрестных скал.

Василий взял с собой деревянные ложки, и с ними уха становилась еще более вкусной.

Ганна, которая металась, помогая отцу, теперь притихла, сидела, улыбаясь, изредка вставляя отдельные слова. Такой она казалась при Федоре, а с отцом говорила быстро и чаще всего по-украински.

«Какой мелодичный язык», – думал Федор.

Отправив в рот очередную порцию ухи с перцем, Василий, поправив вислый ус, сказал:

– А знаешь какая мечта моя? Бильше за все в свити я хочу морского змия поймать.

– Батьку, ты знов за свое, – досадливо поморщилась Ганна.

– Та ось отстань, дай человеку послушать, – махнул рукой Василий.

– Морского змея? А разве таковые бывают? – с удивлением спросил Федор.

– Бывают. Приходилось мне, служивый, его встречать. И именно на этом берегу! Ось слухай сюды! Приехал я как-то сюды, шоб рыбки половить. Иду, значит, бережком, гляжу – огромное бревно вдали виднеется. Ну, думаю, хорошее дерево будет на дрова. Подхожу ближе. А тут бревно як оживает! Зашевелилось, как червяк, как гадюка, и сползло в море. С тех пор я и стал охотиться на морского дракона. Еще один раз его видел – только издали.

А вы не ошиблись?

– Та ты що!

– Может вам просто показалось?

– Обижаешь. В море что-то такое определенно есть. Якось мы с нашей бригадой вышли в море, шоб проверить сети, которые поставили для отлова скатов.

– А для чего ловить этих страшных созданий?

– Та я ж не про того ската, якого морським котом кличут. Тот гад ядовит и негоден в пищу. Я морскую лисицу маю на увази. Она тоже с шипами, но мясо ее в пищу годится. Так вот, начали переборку сети с южного конца. И, значит, вытаскиваем, на поверхность афалину.

– Кого? – не понял Федор.

– Дельфина такого, – пояснила Ганна.

– Так у него, у этого дельфина, живот оказался выкушен прямо с ребрами! – продолжал Василий. – Позвоночник виден! Ширина укуса по дуге – до метра! А по краю этой дуги четкий след зубов виднеется. Голова как будто расплющена! Нам стало страшно! Обризалы сетку, дельфин впав у море, а сами мы побыстрее ушли от этого места….А в другой раз рыбаки азовку нашли, запутанную в сетях, как куклу. И тоже со следами зубов! А еще один татарин, неподалеку от пидводной пещеры столкнулся с чем-то неизвестным, со змеистым телом. Лодка перевернулась, хорошо, что подоспевшие рыбаки спасли его. Парализовало потим татарина. Скончался он. Перед смертью все шептал: «собачья башка».

– Отец, ты все какие-то ужасти рассказываешь, – возмутилась Ганна.

– Так ведь интересно. Молодой человек о таком слыхом не слыхивал. А ты расскажи, що ты про спортсмена чула.

Ганна засопела недовольно, но все же сказала кратко:

– Кожнэ лито до нас один спортсмен приезжал. Тут неподалеку, у Жуховихи на квартире стояв. Цилый майстер спорта по плаванию! Такый соби крепкий парниша. В спартакиадах участвовал. Так вот он во время купания морского змия увидал. Погиб от разрыва сердца!

– Да, дела тут у вас творятся, – сказал Федор. Ну, а как он хоть выглядит, змей – то этот?

– Тело его больше чем у слона, огромное, похожее на бочку! Лапы – как весла! Шея удлиненная, а на шее голова не слишком большая, удлиненная и плоская, но страшная, зубастая. Вот, мечтаю о встрече с таким чудовищем, – увлеченно говорил Василий.

Вечером они сидели возле хаты – мазанки, украшенной орнаментом, за врытым под яблоней столом, вдыхая теплый воздух. Пахли чернобривцы и настурции. Жужжали шмели и трещали цикады. Поставив чарку, Василий под каким-то поводом отправил Ганну, а сам сказал Федору:

– Ты вот что, скажи мне, служивый, у тебя с Ганной как, по – серьезному?

Федор опустил голову.

– Нравится она мне. Хорошая у вас дочка, товарищ Василий, вот только молчалива.

– Что есть, то есть. Это она с незнакомыми людьми, потому что хорошо еще не знает вас. Но ведь отпуск закончится, уедешь ты и забудешь ее.

Федор сказал, глядя в сторону.

– Ее – не забудешь. Уж больно она мне по душе пришлась…

Василий сказал шепотом, на ухо:

– А по мне, так уж пусть лучше будешь ты, офицер, чем этот грек проклятый.

Заметив недоуменный взгляд Федора, пояснил:

– Пристает тут к ней один. Не наших кровей, грек, да еще и контрабандой промышляет. Не нравится он мне. Запугав тут всех, чтобы никто и близко не подходил к Ганне. Моя, мол! Не хочется мне такого родства.

Федор помолчал, а затем сказал:

– Я никому не дам ее обидеть!

Глава 8. Атлантида. Призрак библиотеки профессора. Разговор во время грозы. Маша и кукла. Ночная вылазка.

Мир книг и неистового воображения в последнее время захватил Илюшу настолько, что он стал забывать о своих невзгодах, даже о необходимости искать дядю.

Сидя на скамейке в пышно разросшемся саду, Илюша с увлечением читал «Аэлиту». Хрупкая и нежная принцесса Марса вдохновенно рассказывала инженеру Люсю об Атлантиде и Городе Ста Золотых ворот, существовавших когда-то на Земле. Илюше даже захотелось отыскать что-то об этом погибшем континенте.

Он прошел в громадный гулкий дом и начал перебирать книги, стоящие на полке. Здесь было огромное количество различных изданий, но ничего об Атлантиде не попадалось. В пухлом томе Энциклопедии Брокгауза и Ефрона ему удалось найти небольшую статью, посвященную загадочному континенту.

«По мифу, который, как рассказывает древнегреческий историк Платон в „Тимeе“ и „Критии“, один египетский жрец будто бы сообщил Солону, так назывался громадный остров на Атлантическом океане; по пространству он будто был обширнее Азии и Ливии вместе взятых, но исчез, вследствие землетрясения. Возможно, что в основание платоновского мифа об Атлантиде легло предание об островах Блаженных. Некоторые усматривали в Канарских островах остатки этой затопленной Атлантиды, другие, как Рудбек в своей „Atlantica“, даже видят в ней Скандинавский полуостров. В новейшее время неоднократно возвращались к предположению, высказанному Бирхеродом в соч. „De orbe novo non novo“, а именно: что может быть финикийские или карфагенские купеческие корабли были заброшены бурями и течениями на берега Америки и впоследствии счастливо возвратились в свое отечество. Рассказы их и могли послужить основанием басни об этом острове и потому под Атлантидой Платона, также, как под островом, о котором говорит Дюдор и Плиний, следует разуметь нынешнюю Америку».

«Значит, возможно, Америка и есть Атлантида», – подумал Илюша. – «Но ведь у Платона сказано, что она погибла! А Америка цела, вон она!»

Илюша раскрыл огромный Географический атлас, где тут же, на карте полушарий, обнаружил континент. Взгляд его упал на огромные просторы Атлантического океана. Вот они, упоминаемые у Брокгауза Канарские острова! Вершины затонувшего материка. В это Илюша охотно верил!

Воображение захватило его. Он представил мощные землетрясения, когда земная кора, лопается, как лед весной, когда разламывающиеся вулканы извергают огненную лаву, а поднявшиеся, словно горы, океанские волны, захлестывают содрогающийся в последних конвульсиях материк. Тут же Илюша взял деревянную модель парусника, стоявшую на шкафу, и стал представлять, как спасшиеся последние атланты, преодолевая жестокий шторм, пытались добраться до населенных мест материка.

Мысль о том, что его сосед Астроном обязательно должен что-то знать об Атлантиде заставила Илюшу временно прекратить игры.

Он вышел в сад, и, нагибаясь под нависшими яблоневыми ветками, переступая кучки упавших плодов, близко подобрался к забору, за которым виднелся дом Астронома.

Сквозь заросли малины и крыжовника был виден двор, на котором что-то поклевывали две курицы хохлатушки. Ветер медленно колебал верхушки вишен. Было тихо и безлюдно.

Илюша тихо открыл маленькую калиточку и проник в чужой двор.

«Как хорошо, что собаки нет», – подумал он.

Осторожно прошел мимо тревожно покосившихся на него квокчущих кур и подошел к резному крыльцу.

Дверь была отперта и даже открыта. Рядом на табурет стояло ведро с водой и кружка. Недолго думая, Илюша набрал в кружку воды и выпил. Жидкость оказалась ледяной и пошла по телу огненными струями.

Мир вокруг заколебался и вдруг стал выпрямляться. Двор, на который глянул Илюша, развернулся, словно сложенная бумага, стал ярче и шире.

Илюша посмотрел на дверной проход. Сквозь него в комнату вела красная ковровая дорожка, причем она развернулась и пробежала внутрь дома буквально на глазах. Она как бы приглашала, уютно шепча: «Иди, иди».

Илюша ступил в чужой дом, пройдя, через коридор, увешанный какими-то удивительными масками, схожими с африканскими.

В гостиной тоже хватало удивительного. Различные модели планет, карты и картины, с неизвестными Илюше землями, знойными красноватыми пустынями и извергающимися вулканами.

Но дорожка будто звала дальше. С замиранием сердца Илюша прошел в соседнюю комнату и попал в библиотеку. Огромные шкафы были заполнены книгами с золотым тиснением. Толстые шторы на окнах скрывали солнечный свет, создавая полумрак. Храбрый солнечный лучик проник сквозь плотные занавеси и плясал на корешке книги. Илюше захотелось взять именно эту книгу, обложки которой касался солнечный луч. Он оглянулся в поисках табурета или лесенки (полка с книгой была слишком высоко) и тут же вздрогнул: перед ним, улыбаясь, стоял человек с коричневой, видимо, очень загорелой кожей лица, одетый в обтягивающую тело одежду, похожей на спортивную. Человек был бритоголов и немолод. Он кивнул и на глазах Илюши рука его удлинилась. Он легко взял с полки книгу и подал мальчику.

«Спасибо», – одними губами прошептал Илюша, комната перевернулась, и он лишился чувств.

Очнулся он на кушетке.

Шторы были раздвинуты, и в комнате блистал день.

Рядом стоял Астроном, держа в руках миску с водой и полотенце.

– Ну, вот, наконец-то, мой юный друг пришел в себя. Да, неуютно северному викингу под нашим палящим и жестоким южным солнцем! Ведь ты с севера, я не ошибаюсь? Тебе лучше?

Илюша кивнул головой.

– Твой визит для меня очень большая радость! Ты искал меня, мой юный друг, в моем пустынном замке. А я был в беседке, в саду. Работал над рукописью!

Илюша привстал.

– Что это было? Что было со мной?

– Возможно, перегрелся на солнце или разволновался. Так бывает. Становится плохо, человек может лишиться чувств!

Илюша огляделся. Пылинки танцевали в солнечных лучах. Он был в библиотеке, но она уже не казалась такой необычной.

– Но я здесь видел другого человека. Не вас. Именно он подал мне книгу.

– О, ты многое мог увидеть в этой необычной комнате. Ведь это библиотека. И герои сочинений, иногда, при разных обстоятельствах, могут выходить из миров своих книг. Эту книжку ты хотел взять?

На столике Илюша увидел книгу. Ее написал некий Беляев. Называлась она загадочно – «Последний человек из Атлантиды».

Илюша кивнул.

– Я хотел достать ее потому, что на нее упал солнечный луч.

– Ну, вот видишь, сама библиотека подсказывает тебе, то, что тебе нужно, – сказал Астроном. – Не соблаговолит ли мой юный друг спуститься в мое обиталище в саду?

Они спустились в сад.

Воздух был неподвижен. Но вот налетел капризный ветерок, дохнул запахом степной травы. Встряхнулся и зашелестел высокий столетний тополь.

В уютной беседке, увитой кустами черемухи, пили душистый чай с апельсиновым джемом. Астроном пылко и образно рассказывал об Атлантиде. Пухлый томик Платона, лежавший рядом со стаканами в серебряных подстаканниках, был ему подспорьем. Илюша слушал бы так целую вечность.

Но стук калитки заставил Илюшу и Астронома отвлечься от мечтаний и грез. Вскоре в беседку заглянуло озорное лицо рыжеволосого Ната в тюбетейке.

– Добрый день, профессор! – весело сказал Нат.

– Мой привет американцу! – поднял руку вверх Астроном.

– Ты чего дом бросил без присмотра, обалдуй? – прищурившись, грубовато сказал Нат.

– Я, того, только на минутку, к профессору, за книжкой.

– На минутку! Пришли, а дверь нараспашку. Знаешь, любитель книженций, тут всякая пацанва лазит. Не успеешь оглянуться – вынесут все! Вот у профессора яблоки классные растут. Так они две яблони обтрусили, весь крыжовник оборвали…

– Мой юный друг зашел ко мне лишь на минутку, выкурить трубочку, – решил выручить Илюшу, тот, кого назвали профессором.

– Во, класс! Ты уже табачком стал баловаться!

– Я не…

– Ладно, пойдем исследователь ты наш. У меня к тебе есть дело.

Они шли к дому, когда начало громыхать и перекатываться чугунными шарами далекое эхо гулкого грома.

– О, гроза будет. Нам это очень кстати, – сказал Нат, и непонятно было, то ли, он говорит иронично, то ли всерьез.

Несколько тяжелых капель упало на них перед самым крыльцом.

В кухне дома в это время бурлило приготовление пиршества. Светловолосая Вилена, прямая, словно палка, звонко бросив «привет», ловко орудовала ножом, нарезая в тарелку салат. Играл граммофон. Заезженная пластинка воспроизводила звуки аргентинского танго.

Для Илюши граммофон был как чудо. Он наблюдал, как вертится черный диск, а из трубы льются волшебные звуки…

Вскоре ароматная молодая картошка со сметаной и укропом стояла на столе и издавала пар. За окном вновь громыхнуло, и эхо раскатисто прокатилось по улице, среди зашумевших деревьев.

Когда все было готово, строгая Вилена сняла с граммофона пластинку и пригласила к столу.

–Эх, здорово! – похвалил Нат, уминая вкусное блюдо.

Илья не отставал от него, захрустев салатом из помидоров, огурцов и лука.

Ели практически молча, только челюсти работали.

Вилена брала пищу осторожно и медленно, не спеша, как будто пробуя на вкус.

– Ну, как ты здесь, бродяга? – спросила она, милостиво посмотрев на Илюшу.

– Нормально, – говорил с полными щеками Илюша. – Читаю, отдыхаю. Вот только мне бы дядю найти.

– Да помним мы про твоего дядю, – сказал Нат, проглотив очередной кусок. – Раз обещали, значит, будем искать.

– Вот что, Илья, – сказала Вилена строгим голосом. – Мы тебе помогли, приютили. И еще поможем. Но кое о чем попросим и тебя.

В это время за окном сверкнуло, а затем грохнуло. Но это не отвлекло ребят. Они вопросительно смотрели на Илюшу.

– А что? Я готов! – не растерялся Илюша. Мысль о том, что было бы, не появись в его жизни Нат и Вилена, ужасала его.

Вилена едва заметно кивнула, посмотрев на Ната.

Нат, блеснув на нее глазами, обратился к Илюше:

– Слушай, разбойник, а та мог бы залезть в маленькое окно?

– Какое еще окно? И зачем?

– Окно в одном здании. Оно вверху находится, что-то типа щели. Мне туда не забраться. А в комнату очень нужно попасть.

– Зачем? – переспросил Илюша.

– Да не боись! Если просим, значит нужно, зачем!

Вилена, следившая за диалогом и сурово молчащая, дала знак рукой Нату и сказала:

– Понимаешь. Есть человек один. Противный, жадный и злой. Он у нас завмаг в поселковом магазине. Состоит в партии, между прочим, а сам, гад, на самом деле, настоящим коммунистом не является. Каков должен быть настоящий коммунист? Честный, правдивый, четко выполняющий свои обязанности, если партия доверила ему важный пост. Это понятно?

– Понятно, – тихо сказал Илюша. – Ну, а он?

– А он торгует из под прилавка. Налево продает сахар, крупы, колбасу, там разные еще хозяйственные вещи. Денежки себе в карман. Государство рабочих и крестьян ничего от этого не получает. Вот с такими лжекоммунистами надо бороться! Согласен?

Вилена говорила пылко и убедительно. Она прекратила есть и даже чуть привстала. Ею сейчас можно было любоваться – красивая, огненная, мужественная.

– Ну, что, брат? – спросил Нат. – Поможешь, сделаешь?

– Ну, конечно. О чем речь! Только что мне конкретно делать?

– Ну, это все мы объясним. Это, как бы, каморка. Он там складывает украденные вещи.

– Ну а потом?

– Передашь нам. Ну, а мы потом распорядимся ими сами! – сказал Нат.

– И что это – никак не охраняется? – спросил Илюша. – Нас же могут поймать.

Вилена сказала:

– Там один сторож. Старичок. Об этом не беспокойся. Я беру его на себя. Итак, рукам?

Илюша замер в нерешительности.

– Да ты не дрейфь. Все будет хорошо, вот увидишь, – сказал Нат.

– По рукам!

За окном защелкал по листве, а затем ровно зашумел прямой и длинный дождь.

Воздух был чист и вымыт. Неистово пахло свежими цветами.

Идущая по дороге худенькая девочка в беленьком платочке с корзинкой в руках старательно обходила свежие после дождя лужи.

И вдруг она остановилась, словно вкопанная. На лавочке, под длинными ветвями грустной ивы, с которой еще падали холодные капельки недавнего дождя, сидела Вилена. У нее в руках издавала звуки, схожие с плачем ребенка, настоящая кукла в сиреневом платьице и с белым бантом в волосах.

– Ухты, какая! – в восторге сказала девочка. – Это твоя кукла?

– Моя. Мне из большого города привезли, – улыбнулась Вилена.

– Вот это да! Словно настоящая. Миленькая какая! А можно ее подержать?

– Конечно. Тебя как зовут?

– Маша.

– Хочешь подержать – бери, Маша.

Девочка поставила на скамейку корзинку и взяла в руки куклу.

– А ты наклони ее. Видишь, она плачет? Хочет, чтобы ее пожалели.

Маша была в восторге.

– Ах ты, бедная моя. Какие славненькие на тебе одежки.… А кто тебе купил такую куклу?

Вилена улыбнулась.

– Мне ее на день рождения подарили. А к ней еще и маленькая колясочка есть!

– Вот это да! Дашь поглядеть?

– Заходи во двор.

Вилена милостиво распахнула калитку.

В это время из-за кустов акации, росших у обочины, выскочил, ругаясь, Нат. Его одежда была мокрой. Он тут же выхватил из корзинки, оставленной девочкой, бутыль, замотанную в тряпицу и скрылся с нею в кустах. Буквально через три минуты он вернулся и поставил бутыль на место. А еще через три минуты из ворот вышла Маша.

– Так ты мне точно даешь поиграться ею до понедельника? – спросила она, держа куклу.

– Конечно, играйся. Только не сломай, – строго повела пальчиком Вилена.

Маша, взяв в одну руку корзинку, а в другую куклу, поцеловав ее, довольная, пошла по дорожке.

Дочиста вымытая дождем желтолицая луна улеглась спать, укрывшись пушистым облаком. Ветерок тихонько ласкал листву, шепча ей ночные сказки. Все вокруг погрузилось во мрак, в котором заблудился одинокий фонарик. Вместе с ним три темные фигуры подошли к белой стене магазинного склада, остановились под густо разросшимся орехом.

Из – под кустов буйно разросшейся бузины Вилена и Илюша вытащили маленькую тележку. В это время Нат слетал в разведку.

Вернулся он буквально через пару минут.

– Все в порядке, – горячо зашептал он. – Сработало! Сторож уснул.

– Но надолго ли хватит.… Нужно торопиться! – так же шепотом ответила Вилена.

Они подошли к ближайшему забору в кустах сирени и, отодвинув пару досок, проникли на территорию огорода.

Сердито заворчал пес.

– Тузик, тише! Держи, родной!

Вилена вынула из кармана кусочки хлеба и бросила в темноту, поближе к псу. Челюсти собаки заработали.

Тут же ребята подхватили деревянную лестницу, прислоненную к абрикосовому дереву и, поднеся ее к забору, перекинули в сторону улицы.

В это время проснулась луна. Она пробралась сквозь тучи и залила серебряным блеском окрестности.

– Эх, не вовремя ты, – сказал ей Нат.

Вскоре они подошли к стене склада. Высоко над землей находилось узкое прямоугольное оконце, единственное изо всех окон не забранное решеткой.

Совместными усилиями прислонили лестницу к стене.

Нат хлопнул по перекладине.

– Давай, Илья.

Илюша, очарованный ночным приключением, придавшим ему храбрости и отчаяния, быстро полез вверх. Вскоре добрался до узенького окошка.

– Толкай, толкай его, – шептал Нат. – Оно должно открыться.

Илюша толкнул грязное стекло. Действительно, окно быстро открылось, и Илюша заглянул внутрь.

– Там темно и страшно!

– Ничего не страшно. Залезай до пояса и переваливайся на ту сторону. Там мягкие тюки. Уж я знаю. На них ты и упадешь, – шептал Нат.

От волнения у Илюши громко забилось сердце.

Не желая подводить друзей и выглядеть перед ними последним трусом, Илюша влез в помещение и аккуратно повалился на что-то мягкое и пружинистое.

Его окружил полный мрак. В темноте послышался одинокий шорох. Пахло мешковиной, краской и мылом. Илюша шевельнулся на тюках и тут же плавно съехал вниз.

Замер в страхе и волнении. Ему показались его собственные движения слишком громкими. Прошла, казалось, целая минута. Все вокруг было тихо.

– Ну, что там? – послышался голос Вилены.

– Сейчас, осмотрюсь.

Илюша осторожно включил фонарик. Серебристый лучик заскользил по полкам и шкафчикам. От фонарика поползли в разные стороны, и пропали в углах таинственные тени. Можно было разглядеть какие-то банки, мешки, мешочки, тюки….

– Тут разного товару…

– Подавай сюда, то, что ты видишь. Только бери небольшое…

Вскоре закипела работа. Илюша передавал различный товар Нату, стоявшему на ступеньке лестницы. Нат при помощи веревки спускал вещи вниз, где они попадали в руки Вилены. То, что было полегче просто бросалось. На земле под магазином образовалась горка: мешочки с крупой, сахаром, мукой, три ведра, несколько банок с краской, три отреза материи…

Через какое-то время послышался свист.

Илюша выглянул в оконце.

– Давай назад!

Возвращаясь назад, Илюша вылезал головой вперед и чуть не расшибся: падение смягчили отрезы материи и руки друзей.

– Ну как, бродяга, цел?

– Вроде цел. Извозился весь, – сказал Илюша.

– И исцарапался. Не беспокойся. Вернемся домой, я своими руками лично тебе царапины обработаю, – прошептала Вилена.

Тополя под ветром тихо перешептывались. Дул соленый ветер с моря, пахло рыбой и водорослями. Полаивали собаки.

Пока Вилена укладывала тележку, Илья и Нат оттащили назад лестницу. Вскоре тележка заскрипела по галечной дороге. Отъехав на приличное расстояние, Вилена велела остановиться и включила фонарик.

– Ну что, начнем? Кто у нас тут первый по списку?

Нат вынул из кармана скомканный листок.

– «Вдова Шалимова – ведро и мука», – прочитал он.

День выдался знойный без единого дуновения ветерка. Воздух дрожал от звенящего пения неумолкаемых цикад. Ветлы и столетние маслины создавали тень, под которой прятались юные путешественники, уже второй час бродившие по окраинам приморского поселка.

– Смотри, вот парк. Вот беседка, увитая виноградом. Оно? – устало спрашивал Нат.

– Нет. Не так там было. Здесь дом уж слишком большой и парк обширный. Тут видно граф какой-либо жил. А у моего дяди домик был маленький.

– Нет, так мы никого не найдем, – сказала Вилена и устало села на горячую, остро пахнущую траву. – Не так необходимо действовать. У нас есть фамилия, имя, отчество. Значит можно поискать через адресное бюро…

– Да опасно сейчас через бюро! Его же ищут, – сказал Нат. – А ты уверен, вообще, что твой дядя, не того, не тю-тю за границу…

– Да в чем он может быть уверен, если он давно его не видел, – сказала Вилена.

– Ребята, айда купаться, – вдруг предложил Нат.

– Вперед!

Действительно, отсюда до моря было недалеко, его могучая стена мелькала из-за деревьев.

По белой утоптанной тропинке они начали медленно идти вдоль обрыва к спуску к блаженной прохладе. Чем ближе была синяя громада, тем быстрее они шли. А затем и вовсе побежали, и вскоре аквамариновая гладь приняла их в свои объятия.

Нат ловко прыгал и нырял в воде, шутя и резвясь, то брызгая на робко заходящего в воду Илью, то хватая за розовую пятку хохочущую Вилену. Илюша плавал очень плохо и потому боялся страшной глубины. Поэтому Нат его держал в воде, и Илюша дрыгал ногами. А Нат с Виленой плавали словно рыбы…

Когда они лежали на блестящей гальке у самой воды, Вилена положила руку на холодное и мокрое Илюшино плечо: