Текст книги "Между сном и явью"

Автор книги: Александр Гребёнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Павел обвел глазами собравшихся, увидел внимательные глаза Цветаны, глядящие на него с надеждой.

Он вышел на трибуну. Сотни глаз смотрели на него.

– Ребята, я не готовил никакой специальной речи, да и не знал, что буду говорить.

Но раз вы пригласили, пожалуй, скажу несколько слов…

Павел говорил сначала тихо и робко, но затем его голос окреп, он увлекся. Рассказал о непростой обстановке, о службе на границе, о приграничных стычках…

Гром аплодисментов заглушил его последние слова.

Павел отошел в сторону, поймав на себе внимательный и заинтересованный взгляд Цветаны.

Когда костер заполыхал, и его огненные рукава устремились в синее южное небо, Павел ощутил небывалый прилив сил. Необыкновенный душевный подъем происходил от впечатления от самого лагеря, от искренних и добрых ребят. Зазвенела песня «Взвейтесь кострами».

Позже к Павлу подошел Виталька.

–Спасибо вам, товарищ капитан. А здорово вы тех троих шпионов поймали! Они, что надеялись совершить взрыв моста?

– Возможно и не только это. Мы, пограничники, занимаемся лишь задержанием, расследуют же шпионскую деятельность другие органы.

Они сели на скамейке под дубом. Павла окружили Виталькины друзья.

– Товарищ капитан, а война будет?

– Мы делаем все, чтобы ее не было. Но есть силы, которым выгодно разжечь войну.

***

Поздним вечером Полина и Цветана, уложив ребят, пошли провожать Павла.

Ветер еле слышно колыхал сонную листву. Стрекотали цикады и пахли кусты роз. Полине еще нужно было успеть в шестой отряд, там заболел вожатый, поэтому, недалеко от лагерных ворот, она распрощалась с Павлом.

– Цвета, я жду тебя. Ты же недолго…

– Ты присмотри, пожалуйста, за нашими ребятами.

– Не беспокойся, – заверила Полина. – Сразу побываю у них, а потом сбегаю к ребятам нашего приболевшего Жуковского.

Цветана и Павел, очарованные красотой ночи, шли почти молча, редко роняя фразы. Они еще не привыкли друг к другу, их разделяли не только возраст, но и различный род занятий. Хотя какая-то неуловимая тяга и взаимный интерес чувствовались ими обоими.

Наконец они дошли до беседки. Здесь был слышен слабый шорох прибоя, и было как-то очень уютно и романтично. Павел предложил Цветане присесть на скамейку. Девушка, немного стесняясь, села, пригладив платье на коленях. Но, уже спустя несколько минут, она, осмелев, живо рассказывала о своих делах.

– С ребятами очень сложно, – говорила она. – Приезжают из разных концов страны, из разных семей, с разными характерами и привычками и трудно их сплотить в единый коллектив.

– Да, нет у нас еще советского человека. Он только формируется. Много еще трудных ребят, с пережитками прошлого, – поддерживал ее Павел.

– И формирование этих ребят в наших руках, – заверяла Цветана.

– В какой-то мере это так…

Помолчали, вслушиваясь в прибрежный шелест волн, стрекотание кузнечиков.

Павел посмотрел внимательно в лицо Цветаны. Мгла укрыла смуглое лицо девушки, горели лишь карие, очень выразительные глаза. Цветана едва заметно улыбнулась, одними губами и слегка будто бы кивнула.

Павел решился спросить.

– У вас удивительное имя. Такое… экзотическое. Откуда оно?

Цветана широко улыбнулась, в темноте блеснули ее алебастровые зубы.

– Ничего нет удивительного. Я по национальности болгарка. Мой отец Керман Славчев – болгарский революционер.

– Значит вы дочь героического человека?

– В какой-то мере так. Я отца очень люблю и уважаю. Вообще – то он музыкант и немного художник, но по политическим взглядам – социал-демократ и решительный противник любой войны. Когда Болгария начала участвовать в империалистической войне, отец, видя раненых, калек, нищих, все эти ужасы войны, проводил агитацию среди рабочих, призывал их бойкотировать призыв в армию. Организовал выставку своих картин и картин художников – друзей. За мир, против войны.

– Он рисовал?

– Он очень неплохо рисовал, да, собственно, рисует и сейчас. А еще ему удалось организовать большую антивоенную демонстрацию. Но потом был обыск, его арестовали…

– Ну и как сложилась его судьба дальше?

– В период премьерства Стамболийского отца выпустили из тюрьмы. Еще бы, ведь югослав был близок к нему, приходил к нам как-то домой.

– Югослав?

– Так назвал Александра Стамболийского папа. Ведь сам Стамболийский считал себя югославом. Помню, была еще маленькой девчонкой, когда сидела у него на руках, дергала за подкрученные вверх усы. Сейчас он мне даже кажется похожим на испанца. Отец так поддерживал его реформы.… Ну, а потом…

– Что было потом? Слышал, что Стамболийского убили во время переворота фашистов – сказал Павел тревожно.

– Его заманили в коварную ловушку. Якобы для переговоров с царем Борисом. Отец собирался поехать с ним, но Александр отказался ехать вместе, и это спасло отца. Потом отец принял участие в Сентябрьском восстании коммунистов, вместе с Димитровым.

Павел опустил голову.

– Да, я помню. Восстание было жестоко подавлено. Вашему отцу удалось спастись?

– Он был арестован, сидел в крепости, а затем бежал.

– А где же были вы?

– Я жила у тети. А потом мы эмигрировали сюда...

***

Вдруг небо озарилось серебристым светом. Окрестные скалы, кусты и деревья были на мгновение вырваны из темноты.

Цветана вздрогнула и схватила Павла за руку:

– Смотрите, звезда падает!

– Вот это да! Здорово! – Павел был изумлен.

Ослепительно светящийся белый, с легким сиреневым оттенком, шар, пронесся, сверкая, над их головами и скользнул за деревья. Раздался сильный хлопок, деревья тут же озарились снежными одеяниями.

– Что это? Боже, как страшно!

– Не бойтесь. Возможно это метеорит, болид, – сказал Павел.

– Хорошо бы взглянуть.

– А не побоитесь? Вы же говорили, что вам страшно.

– Страшно, но безумно интересно.

– Ну, тогда пойдемте.

И они углубились в заросли магнолий.

Долго пришлось путать среди душистых лавровых деревьев, в можжевеловой роще, между скал и камней. Павел держал Цветану за руку стальной хваткой, отчего та иногда одергивала руку и махала ею в воздухе.

– Ну и рука у вас! Как железо.

– Извините, постараюсь быть более внимательным, – отвечал он, но тут же вновь брал ее за руку стальными клещами.

Наконец-то четко стало видно дрожащий источник света.

Выйдя на небольшое холмистое плато, ближе к пылающему нечто, они стали кое-как пробираться через колючий кустарник.

Исцарапавшись, наконец-то вышли на открытую местность.

Никакого болида здесь не было – видимо он упал дальше. Просто пылал багровыми языками костер, у которого сидели двое мужчин в куртках с башлыками и в ботинках с крагами.

Появление на поляне посторонних не было внезапным, видимо сидевшие у костра услышали их приближение издалека.

Один из них – крепкий человек с небольшой бородкой, тут же улыбнулся и, встав, сказал:

– Какие внезапные гости! Милости просим!

– Вечер добрый. Извините, что потревожили, – сказал Павел.

– Ничего. Присаживайтесь к нашему огоньку.

Цветана сказала:

– Спасибо. Но мы спешим. Мы пытаемся найти упавший метеорит.

– Метеорит?

– Да. Вы случайно не наблюдали след на небе? – спросил Павел.

– Наблюдали, – сказал до сих пор молчащий, худой мужчина, сидевший у огня. – Так вы его ищете? Напрасно.

– Почему?

– Сразу видно непрофессионалов. Если он и упал, так далеко, много километров отсюда.

– Вот как, – сказал Павел.

– Ничего особенного, – сказал худой мужчина и, привстав, протянул Павлу портсигар. – Так всегда кажется. Вроде он где-то рядом…

Мужчина с бородкой ухмыльнулся, вызвав легкую досаду Павла. Отклонив протянутый портсигар, он спросил:

– А вы, простите, кто такие будете?

– Мы археологи, – сказал бородатый. – Обследуем здешние развалины. Вон там, видите, когда-то была крепость одного графа. Кое-что осталось... (На пригорке действительно чернела какая-то громада). Сейчас ужинать будем, а потом и палаточку развернем. Да, вы присаживайтесь, отведайте нашего чайку с коньячком.

– С коньячком? Это хорошо, – сказал Павел, готовясь присесть.

– Павел, я не могу долго задерживаться. Видимо нам сейчас не найти этот упавший камень. А уже поздно, мне нужно обратно в лагерь, – сказала Цветана.

– Да, конечно… Я вас обязательно проведу. Извините товарищи, но мы должны идти.

Археологи переглянулись.

Бородач сказал:

– Вы что же, так и шли сюда через лесную чащу?

– Да, мчались наугад, – сказал Павел.

– Как же думаете возвращаться?

– Да уж как-нибудь. Может, вы посоветуете, как нам выйти…?

– Здесь недалеко есть дорога, ведущая от крепости на главный тракт.

– Нам нужно ближе к лагерю… или пансионату, – сказала Цветана.

– Эта дорога вас и выведет. Думаю, через полчасика будете на месте. Я вас проведу.

И бородатый взглянул на сидящего у костра. Тот, затягиваясь папиросой, многозначительно кивнул.

Подул ветер с моря, гоня легкие тучки, то и дело перекрывающие лунное мерцание. Где-то далеко пищали чайки. Шептали, шелестя, наклоняя головы, деревья и кусты.

***

Павел и Цветана, в сопровождении бородатого археолога, прорезавшего темноту светом фонарика, вышли на главный тракт.

– Вот мы и на месте – сказал провожатый. – Эта дорога ведет к лагерю. А вот фонарик дать не могу, он у нас один.

– Спасибо. Как-нибудь доберемся, – сказал Павел.

Бородатый на мгновение осветил лицо Павла, и тот даже поднял руку.

Тут же бородатый скользнул лучом в сторону.

–Осторожнее, слева ущелье, – сказал бородатый. – Вот взгляните.

И его рука поползла в карман куртки.

И тут, в это же мгновение, за поворотом дороги, послышался женский голос.

– Помогите! Помогите, господа. Есть здесь настоящие джентльмены? Помогите же мне, я ничего не вижу.

Павел и Цветана бросились на голос. Бородатый археолог остался стоять, напряженно вглядываясь в липкую темноту. Если бы Павел мог внимательно наблюдать за его руками в это время, то заметил бы, что они мелко дрожали, сжимаясь в кулаки и разжимаясь.

Из-за поворота появилась женщина в шляпке. Лицо ее было скрыто во мгле, и лишь синие глаза горели ярко. Вот она остановилась в свете полной луны.

Это была женщина средних лет. Из-под шляпки выбивался рыжий локон. В руке она держала свернутый зонтик.

– Как хорошо, что я вас встретила, господа. Представьте себе, я совершила умопомрачительное, увлекательнейшее путешествие по горам. Но вот несколько потерялась в этой ужасной темноте…. А, молодой человек! Как приятно, что мы с вами снова увиделись!

– А разве мы с вами знакомы? – удивился Павел, подходя ближе к даме и беря ее за руку, чтобы помочь перешагнуть маленький ручей.

– Как же? Вы забыли? Давеча мы с вами ехали в одном поезде. Вы изволили ужинать в вагоне – ресторане еще с одним молодым человеком.

Павел сразу вспомнил экстравагантную даму, кормившую кота.

– Да, да, я вас помню. Вы еще кота кормили.

– А, вы вспомнили моего Макса! Бедняжка, он сидит сейчас в комнате и скучает по мне…. Господа, вы поможете мне добраться до моих апартаментов?

– Не господа, а товарищи, – с улыбкой заметил Павел. – Мы ведь в советской стране.

– Именно. Вот именно потому, что я нахожусь в прекрасной советской стране, мне замечательные господа-товарищи обязательно должны помочь.

– Но как вы оказались так поздно в горах? – удивленно спросила Цветана.

Госпожа с зонтиком слегка склонила голову набок.

– Милочка, ну представьте себе очень любопытную одинокую даму в цветущем бальзаковском возрасте. Чем ей еще заниматься? Вечером я отправилась осмотреть здешний минарет. Полюбовавшись развалинами, я взобралась на стену, а когда спускалась вниз, вдруг что-то хрустнуло! Сломался каблук! Нет худа без добра, сказала я себе. Уселась я на каменной терраске и стала любоваться закатом. И, представьте себе, немного задремала….

Женщина вдруг прервала рассказ, внимательно вглядываясь во тьму.

– А тебе, кажется, пора уже, пора. Иди, дорогой…

Последние слова, к удивлению Цветаны и Павла, были адресованы бородатому археологу. Тот изумленно попятился, что-то шепча и кивая.

– Иди же, – и женщина легко прикоснулась зонтиком к фигуре испуганного представителя науки.

Тут же с внезапным шорохом и шелестом из-за скалы, колыхнув ветки кустарника, выпорхнула летучая мышь и исчезла в прохладной ночи. Цветана вскрикнула и схватила Павла за руку.

– Не бойтесь, – сказала женщина. – Это всего лишь представитель животного царства. В здешних пещерах их много.

Павел заметил, что археолог внезапно куда-то исчез.

– Где же он? Только что тут стоял.

– Он пошел своей дорогой, – уверенно сказала дама. – А мы пойдем своей. Нам несколько не по пути.

Оставалось лишь удивиться тому, что произошло и отправиться в путь.

Они шли сквозь ночь, освещаемую звездами, и им становилось все веселее. Дело в том, что дама не умолкала ни на минуту. Ее энергии, оптимизму при ее возрасте мог позавидовать любой молодой. Она рассказала, как уснула у крепости, а затем проснулась от яркого блеска кометы. Рассказала о том, что она обожает мужчин, но одинока. О том, что ее должен был ждать у беседки друг, но вот теперь она потерялась.

– Он, видимо, ищет меня, – сказала дама. – Это замечательный друг, мой неистовый и горячий поклонник и спутник. И нет услуги, какую он не мог бы выполнить для меня.

Слушая интересные рассказы женщины, Павел и Цветана были так поглощены, что совершенно не замечали дороги. Да, зачаровывать она умела!

Но вдруг дама остановилась.

– А здесь, милочка, мы расстанемся с вами, – сказала она Цветане. – Да вашего лагеря здесь рукой подать. Вот ворота. Вас там заждались…

Действительно, они и не заметили, как приблизились к железным лагерным воротам, за которыми в свете фонаря вырисовывался домик привратника.

– Да? Думаю, простят, – сказала Цветана. – Но мы же не познакомились с вами!

– Да, как зовут нашу чудесную спутницу? – спросил Павел.

Дама картинно подняла голову.

– Елизавета Генриховна Гильденбрандт, к вашим услугам.

Павел и Цветана назвали себя. Елизавета Генриховна улыбалась.

– Да, я давно догадалась…

О чем догадалась, она не сказала, так как в это время к ним приблизился человек.

– Это идет Ипполит, наш привратник, – сказала Цветана.

– Цветочка, это ты? – спросил Ипполит.

–Я.

– О, ты не одна. Смотри-ка, кому-то еще не спится… Тебя старший вожатый искал.

– Я уже иду. Полина детей шестого отряда уложила?

– Спят, как сурки.

Ипполит присмотрелся к Елизавете Гильденбрандт.

– Простите, это не вас здесь искали? Мужчина…

В это время из будочки привратника буквально выпорхнул высокий и худой человек средних лет в белом костюме

–Элизабет, наконец-то!

– Петер, вот мы и встретились. Ну, где же вы пропадали, дорогой?

– Я вас совершенно обыскался, весь лес перевернул, под всеми кустами смотрел, госпожа.

– Ну, не волнуйся, я цела и невредима, вот только без каблука...Ну что же, продолжим путь?

Павел подошел к Цветане.

– Ну, что пора прощаться. Я думаю ненадолго. Спасибо вам за сегодняшний вечер.

Она сказала:

– Это вам огромное спасибо, что пришли. Как вас дети слушали! Было очень приятно прогуляться.

Павел задержал ее руку в своей.

– Заходите, не забывайте. Всем всего хорошего! – сказала Цветана.

– Спокойной ночи. Обязательно приду.

–Спокойной ночи, милочка, – сказала, улыбнувшись, Елизавета Гильденбрандт.

И, подхватив обоих мужчин под руки, растворилась в ночи.

Глава 4. Подозрения Коли. Путь в горы. Ночь у старого замка.

Прикосновение руки заставило Павла отойти от призрачных снов. Перед ним стоял улыбающийся танкист Федор. Оказывается, Павел спал так глубоко, что пропустил завтрак.

Федор с усмешкой смотрел на него и пару раз подмигнул.

– Давай, подымайся, а то уже процедуры начались и Филипповна будет недовольна. Ну что, хорошо погулял вчера? Вернулся, я слышал, поздно.… Ну, признавайся, где шлялся?

Павел приподнялся на постели, сел, приходя в себя.

– Где был? В горах. Ушли далеко, заплутали…. Комету видели.

– Ух ты! Комету? А на празднике костра – то ты был?

– Был. Слушай, потом.… Дай мне одеться.

– Давай одевайся скорее и в строй, старый солдат!

Побрившись, Павел вернулся в палату.

Федора уже не было. Павел увидел на тумбочке стакан молока и бутерброд с колбасой. Он улыбнулся, догадавшись, что все это добро поставил Федор. Рядом приметил свернутый кусочек бумаги, развернул. Федор писал о том, что уходит в город по делам и будет лишь вечером.

Машинально сунув записку в карман, Павел вышел на крыльцо.

День был солнечный и безветренный. Радио передавало песню «Утро красит нежным светом…».

Пройдя необходимое лечение, Павел пошел другой, непривычной для себя дорожкой к морю, осторожно ступая по гравию между оранжевых скал.

Внезапно туннель закончился, и он вышел на большой пляж, где загорало и купалось большое количество народа. В желтом песке играли дети, лепили куличики и носили в ведрышках воду из моря. Шипел примус, кто-то из отдыхающих тут же жарил рыбу, купленную у местных.

Павел присел, подобрав на песке брошенную кем – то газету. Оглядел возвышающиеся громадой синие, величественные горы. Вспомнился лагерь, светлые палаты, костер, глаза ребят.… Вспомнилась Цвета, ее готовность следовать за ним и смотреть какой-то там метеорит. У нее такие теплые карие глаза и нежная рука. Он и сейчас ощущал эту руку. Подумать только, дочь такого героического человека! Вообще, за прошедшие сутки он встретил хороших людей. Полина, которой жаль детей – сирот. Этот директор лагеря, вспоминающий о прошлых годах, о палатках, о том, как варили кулеш.… А, как можно забыть вчерашнее знакомство с Елизаветой Генриховной Гильденбрандт! Удивительная, необычная, экстравагантная женщина…

Солнце стало припекать основательно, и он поспешил к воде.

С удовольствием поныряв в соленых, слегка прохладных зеленоватых волнах, Павел вернулся в жаркую, густую атмосферу.

Найдя место у грибка, и вновь подобрав газету, Павел погрузился в чтение. Запуск нового комбината, достижения колхозного строя в социалистической стране он просмотрел бегло. А вот тревожная статья. Из зала суда – о вредителях на одном из заводов Северного Кавказа. Шестеро – к расстрелу, остальным – различные строки заключения… Павел начал просматривать международные новости. Удав гангстеризма душит Америку. Нацисты предъявляют территориальные претензии…

Из чтения его вырвал мальчишка.

– Дядя, вас там ждут. Просили подойти.

Мальчишка указывал на небольшое зонтичное кафе, притулившееся к горе, в котором отдыхающие пили прохладительные напитки.

Павел, нехотя взяв свои вещи, пошел по горячему песку, обжигая ступни, к маленьким круглым столикам под зонтиками. Стояла очередь за минеральной водой и мороженым. Пришлось натянуть на себя хотя бы брюки, чтобы выглядеть поприличнее. Почему-то мелькнула мысль о Цветане. Войдя на площадку, Павел начал оглядывать занятые столики.

За крайним столиком человек в панаме поднял руку. Павел узнал Колю Мищукова, несмотря на то, что тот замаскировался еще и темными очками.

– Садись. Держу место для тебя.

– Ты меня от отдыха отвлекаешь, – нарочито сделал суровый вид Павел.

– Ты смотри, какой ты пышный! Так кажется у Гоголя в «Тарасе Бульбе»? Сейчас пойдешь, накупаешься еще. Или не хочешь видеть старых друзей?

– А давай сейчас в море наперегонки! Или контрразведка не купается?

– Тише, не надо так афишировать. Садись. У меня просто времени нет, скоро машина должна подойти.

– Да тебя прямо как генерала возят!

– Должность такая. Что будем пить?

– Ничего спиртного я не буду. Жарко, – сказал Павел.

Заказали минеральную воду.

– На самом деле, я конечно рад тебя видеть! Как твои дела? – спросил Павел.

– Да идут потихоньку. Не так как хотелось бы, но идут. Ищем, выявляем, обезвреживаем, – отвечал Коля, пытаясь подставить лицо слабому ветерку.

– Надеюсь, тех, кого надо, обезвреживаете?

Коля внимательно посмотрел своими ясными и чистыми глазами в лицо Павлу.

– Не беспокойся. Тех, кого надо. Конечно, лес рубят, щепки летят.… Но разбираемся, если не виновен, отпускаем. Ты лучше скажи, как твое здоровье, как отдыхается?

– Ничего, потихоньку восстанавливаем себя, – сказал Павел, открывая бутылку нарзана.

Павел кратко рассказал о своем посещении лагеря, о прогулке в горы.

– Представляешь, мы встретили ту самую удивительную даму, что видели в поезде.

Колю особенно заинтересовала история с археологами.

– Стоп, стоп, стоп.… Так говоришь у костра сидели, в куртках. Без палатки.

– Ну, да, какие-то странные археологи. Палатку не развернули, волновались отчего-то, переглядывались. Потом этот бородатый исчез так внезапно.

О странностях Елизаветы Генриховны, о том, как она ткнула зонтиком бородача, и тот исчез, Павел умолчал. Возможно, все это просто привиделось ночною порой, да и Коля вряд ли бы ему поверил.

– Интересно, сказал Коля. – А место это сможешь показать, где костер был?

– Думаю, да… Может, чуть поплутаю, но сориентируюсь на местности. Там еще какие-то развалины темнели…

– А, старинный замок… Примерно знаю. Но все равно сходим. Покажешь?

– Отчего не сходить!

Коля вдруг резко поднялся, взглянул на часы.

– Ну ладно, бывай. Мне тут еще в одно место надо. Иди, загорай, а после обеда я заскочу.

– Договорились.

Они пожали друг другу руки.

Павел передумал идти на пляж. Знакомое со службы на границе чувство легкой тревоги вернулось к нему. Ощущение хрупкости и беззащитности мира не покидало его и тогда, когда он сидел на скамейке в тени лип и наблюдал, как женщины катили по плиточной дорожке детские колясочки. Павел купил на рынке немного винограда и пару персиков. Желтые, зеленые, оранжевые краски захлестывали рынок. Он сел в лавочке в тени и поделился купленным со старым парикмахером, вышедшим немного подышать воздухом.

***

Павел, Коля и его сотрудник Корнеев долго поднимались в горы, в поисках того самого места, где у костра сидели археологи.

Удушающая жара плавила скалы, томила пыльные заросли. На разогретых камнях застыли ящерицы.

В тени деревьев путешественники находили прохладные звонкие ручейки и омывали истомленные лица. Древняя земля застыла в оцепенении, дышала мерно и тяжело. Время от времени Корнеев извлекал для ориентации пожелтевшую карту. Наконец, вдалеке, под желтыми лучами, появились заросшие развалины замка.

Павел не сразу нашел то место, где пылал огонь – тогда, ночью, все выглядело по-другому. Все следы костра были уничтожены, остались лишь примятая да обожженная трава, разбросанные в разные стороны головешки. Никакой палатки, никакой археологической экспедиции рядом не наблюдалось. Коля и агент долго осматривали местность, пока не обнаружили в буковой роще свежевырытую землю. Все было аккуратно разровнено, присыпано травой и листьями, но при детальном обследовании можно было обнаружить обгорелые ошметки.

– Шпионажем попахивает? – предположил Павел.

– Видимо здесь у них были спрятаны парашюты. А потом, после внезапной встречи в лесу с вами, они их извлекли и сожгли, – строил версии Коля.

Жара уже начала спадать и с глубокой долины повеяло свежим ветром, когда они начали осмотр старого замка. Солнце медленно клонилось к западу.

Устав, они привалились к старой пыльной стене, открыв фляги и бутерброды.

– Развалины надо осмотреть, как следует, – сказал Мищуков. – Сейчас уже темнеет, а батарей фонариков нам надолго не хватит. Придется отложить до завтра. Предлагаю заночевать здесь, на этом плато.

– Ночевать на свежем воздухе это конечно здорово, да и мне не впервой. Вот только ночью здесь достаточно холодно, как бы рану не застудить. А еще меня хватятся в санатории, нарушение режима, – сказал Павел.

– Ничего страшного. Завтра все объясним. В конце концов, ты же мог пойти в город, там задержаться и заночевать у знакомых. Что касается раны – ляжешь поближе к костру, не простудишься…. Кстати, ты не интересовался, что в наших рюкзаках? Там есть кое-что на экстренный случай.

Корнеев подлил масла в огонь:

– Тут и сколопендры, говорят, есть.

– Что за паника, лейтенант! Со сколопендрами надо быть осторожным и осмотрительным. Спускаться с гор в темноте не менее опасно.

В рюкзаках нашлось пара теплых одеял. Решено было спать по очереди – один должен был дежурить у костра.

***

Ночью ветер немного усилился, охватил своими рукавами окрестные деревья. Зашелестел стройный кипарис, под сенью которого спряталась небольшая группа. Языки багрового пламени костра шумно заплескались, клонясь по ветру. Цикады умолкли, слышен был лишь шелест листвы, да треск сучьев в костре.

Натянув на себя свитер и завернувшись в одеяло, Корнеев, угревшись от жара, уснул.

Коля и Павел, сидя у костра, говорили о том, о сем, со смаком уничтожая консерву.

Звезды наблюдали за ними с неба. Луна освещала серебристым светом окрестные холмы и выщербленные стены развалин. В таком освещении они были схожи с мистическим замком вампира, который Павлу довелось видеть в трофейном фильме.

Коля, внимательно посмотрев на Павла, выждав момент, спросил:

– Помнишь, мы с тобой говорили о твоем друге танкисте?

Павел удивился:

– О Федоре, что ли?

– Ну да. Ничего не заметил в нем подозрительного?

– Да нет, хороший парень, добрый товарищ. А что? Ты его в чем-то подозреваешь?

– Да есть мыслишки… Ты знаешь, что его фамилия Достоевский?

– Да ну! Как писателя? Как-то не обращал внимания на его фамилию.

– Да, как писателя. Только тот Федор Михайлович, а наш знакомый Федор Кириллович. Между прочим, Достоевский – реакционный писатель…

– А какое это имеет значение по отношению к танкисту Федору?

– Никакого. Но странно, фамилию он почему-то не изменил.

– Ну и что же. Это же его право. Если будем брать человека под подозрение на основании этого, как же мы будем жить дальше?

– Кстати, а что делал твой танкист в тот, вечер, когда ты был на празднике костра?

– Не знаю. Быть может ходил к дочери местного рыбака.

– К дочери рыбака?

– Да, он говорил, что познакомился с нею, что, мол, хорошая девушка. Даже на рыбалку с ее отцом приглашал.

– На рыбалку, говоришь? Ты вот что, если вдруг он опять на рыбалку пригласит – не отказывайся, съезди. И понаблюдай за этими людьми.

– Если будет возможность. Вот только наблюдать за ними как-то неудобно, – сказал Павел.

– Но ты же пограничник. Знаешь, какая сейчас тревожная ситуация.

– А что, есть какие-то сведения? – спросил Павел, помешивая веткой в костре и прикуривая с ветки.

– Ладно, кое-что скажу тебе. В городе на свалке была найдена мертвая девушка. У нее в кармане нашли записку «Ждем в гостях у Сосновской». Навели справки. Сосновская – графиня. Ей принадлежал этот замок. Что значат эти слова в записке? Заинтересовались. А тут эта история с археологами. И где – возле развалин замка Сосновской. Может, здесь этих парашютистов ждали? – возбужденно говорил Коля.

Павел выкатил острой палочкой из огня картофелину.

– А что вообще известно об этом замке?

– Его построил еще в восемнадцатом веке один из богатейших дворян – граф Сосновский, приближенный к самому Потемкину. Предки его были из запорожцев, но выдвинулись во времена царя Петра. Сосновский был необычным человеком, с причудами – пришел на голую землю и у моря и решил поставить здесь замок в западноевропейском стиле. Согнали крестьян, ломали в горах камень и строили очень тяжело, с жертвами, несколько человек погибло…

Но все это было очень давно, а его потомок промышлял рыбой и перед революцией умер. Остались его жена и дочь. Графиня – уже пожилая женщина, вела жизнь одинокую, в городе почти не появлялась. Все необходимые покупки делал немой слуга, да еще кухарка.

– А где же дочь графини?

– Наталья Сосновская окончила бестужевские курсы в Петрограде незадолго до революции. Известно, что в 1920 году она была у матери. Ее видели во время обыска. Потом все они исчезли и больше о них ни слуху, ни духу. Скорее всего уехали за границу… Правда есть одно странное свидетельство. Год назад заблудившиеся туристы заходили в замок и как будто бы видели младшую Сосновскую. Она открыла им дверь и даже воды дала попить.

– Действительно странно. Что можно делать сейчас в замке в одиночестве? Тем более он производит впечатление нежилого.

– Вот это и стоит выяснить. Впрочем, после того случая с туристами здесь бывали люди. Они никого в замке не нашли.

***

Павел проснулся оттого, что явственно услышал шаги где-то рядом. Он слышал шелест травы, как будто кто-то крался.

Он приподнял голову. Костер постепенно догорал. Ветер чуть поутих, но все же не успокоился, временами наскакивал порывами, нес с собою запахи степи и влаги. Луна застыла на небе, время от времени укутываясь в темно-желтый плащ туч, временами заливая молочным светом развалины замка. Павлу показалось, что в окне уцелевшей башни горит слабый свет. Павел удивленно моргнул, протирая глаза. Свет погас, будто и не бывало.

Корнеев, который должен был быть на посту, мирно посапывал у самого огня.

Павел всмотрелся в шелохнувшиеся кусты. Длинная тень от фигуры стоящего человека неясно угадывалась за ветвями. Время от времени она исчезала вместе с лунными лучами.

Павел подошел к кустам, чувствуя, как колотится сердце.

На мгновение ветер утих, и звенящая сонными цикадами тишина застыла вокруг.

Павел медленно пошел к подозрительному кусту, чувствуя свои ноги, стараясь ступать мягче. Тень отодвинулась и переросла в темное, медленно уходящее вдаль пятно. Было жутко до невозможности, жутко, потому, что непонятно.

– Кто здесь? – спросил Павел. И новый порыв ветра, прохвативший насквозь куст, и нагнувший деревце был ему ответом. Пятно скользнуло и исчезло.

Павел обернулся. Оказалось, он отошел от костра достаточно далеко, хотя на самом деле помнил, что ступил лишь несколько шагов.

Багрово-пепельный огонек костра едва виднелся в синей дали. Павел пошел назад к костру, но удивился тому факту, что место их стоянки приближалось очень медленно.

Какой-то липкий страх сжал сердце, и Павел побежал. Мелькала трава под ногами. Но вот он споткнулся то ли о камень, то ли о корень дерева и растянулся на траве, тут же ощутив ее пронзительные запахи. Подхватился по – боевому, встал в полной готовности, превозмогая острую боль в боку. Оглянулся и изумился еще более – он давно уже миновал костер, углубился в противоположную сторону, и огонек слабо белел сквозь ветки. Павел бросился к нему и закричал и тут же влетел в черную золу, разбрасывая красные искры, чем разбудил Колю и его помощника. Те сразу подхватились.

Павел рассказал о том, что приключилось.

– Видел тень человека там, за кустом. Он бежал.

Взяв фонари и приготовив оружие, они двинулись в сторону замка, туда, где Павел видел неизвестного.

Камни въездной, очень старой дороги были выщерблены и выворочены – идти было трудно. В тишине лишь свист ветра казался чем-то живым и земным. Под ветром заполоскались густые деревья возле стен замка. Некоторые своими ветками пронзили стены и прятали ладони внутри замкового двора.

Дрожащие лучи фонарей осветили столбы разломанных ворот. При входе едва пробрались через балки и ветки, как-то занесенные сюда.