Текст книги "Болезнь Богов"

Автор книги: Александр Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

           Пантелей, отследивший взгляд брата, покривился.

           На лифте поднялись к кабинету Глеба. По дороге оба брата успели поздороваться с выходившим из туалета главой Роскосмоса. Тот с удивлением смотрел на братьев, облепленных роем журналистов.

              В приемной стояла Анна Саакова. Рядом – муж, следователь. Анна держала в руках сценарий пилотной программы ток-шоу “Школа мам “, где она предполагала стать ведущей.

Анна обрадовалась, увидев обоих братьев. Удачно можно было поговорить и о продвижении, и о финансировании пилота. Услышав о покушении, Анна первой проскользнула в кабинет Глеба.

       Глеб плюхнулся в кресло под трехцветный флаг. Анна уселась напротив, положив ноги на депутатский стол. По мобильнику она вызванивала оператора, выставлявшемуся для ее стендапа под гербом на площадке наверху парадной лестницы. Анна называла своего телеоператора “идиотом “.

       Пока Анна звонила, секретарша Глеба телом закрывала от журналистов вход в его кабинет. Раздвинув журналистов, в кабинет протиснулись два депутата. Оба просили у Глеба денег. Одному Глеб ничего не дал, второму дал 500 долларов. Алексея, мало знакомого с думской жизнью, удивило, что Глеб дал денег депутату другой политической партии, чем та, к которой принадлежал он сам. Об этом он догадался по тому, что на лацкане пиджака Глеба был значок с триколором, а значок просителя отливал кумачом.

        Депутат, не получивший денег, сел в кресло у окна и принялся по – дружески болтать с Глебом. Вошел еще какой-то подозрительный человек кавказской наружности, отрекомендавшийся как  кандидат в Президенты России. Пантелею показалось, что этот человек находится в состоянии наркотического опьянения. Пантелей вежливо выпроводил кандидата из кабинета.

        Журналисты за дверью жужжали, как пчелы под электротоком. В щель, через которую вышел кандидат в Президенты, в кабинет протиснулся оператор Анны и ее муж, Митрохин,которого Глеб велел позвать. Тут же вошла и секретарша с пакетом в руках. В дверь застучали журналисты, не довольные, что пропустили оператора Анны. В кабинет заглянули просящие женские и мужские головы.

     Глеб показал Пантелею пакет, доставленный фельдъегерской связью.

– А вот и требования нападавших.

     Оператор поставил камеру на треногу, но Глеб запретил ему снимать. Глеб разорвал пакет. Там были фотографии сына Серафимы, приложившегося к чужой груди, и требование одного миллиона долларов.

– Сумма знакомая! – усмехнулся Глеб. – Надо отдать.

– Ты думаешь? – спросил Пантелей, неуверенный, говорит брат серьезно или шутит.

– Твой смотрящий человек серьезный. Видишь, даже гранатометы из какой-то воинской части спер.

       Анна Саакова остановила Глеба. Ее, как журналистку, не удовлетворяло, в каком направлении идет ход мыслей Глеба. Анна кивнула оператору:

– Глеб Евстахиевич, как говорили древние, кому выгодно политическое покушение на вас?

       Анна засунула назад в пакет фотографии сына Пантелея и требование выкупа:

– Мы не будем пока знакомить наших зрителей и слушателей с политическими требованиями, выдвинутыми нападавшими. Это дело следствия, – Анна постаралась восстановить целостность пакета и внесла его в кадр.

      Глеб  сориентировался и сделал крайне серьезное, озабоченное лицо:

– Безусловно, мое убийство готовили деструктивные силы.

        Далее Глеб говорил пространно, забыв о существовании брата. Анна из вежливости спросила    Пантелея, нечего ли ему добавить. Пантелей только махнул рукой:

– Брат все сказал.

        Анна велела оператору снять своего мужа – следователя, удачно оказавшегося в приемной Глеба по вопросам досудебной проверки деятельности банка Пантелея.

        Позвали остальных журналистов. И понеслось! Пантелей, посчитав себя лишним, пошел искать Оксану. Попив с сестрой кофе, он вернулся в кабинет Глеба, когда журналисты ушли. В кабинете было очень надышано.

– И так ты думаешь, надо отдать выкуп?

– Отдай. Он хочет, чтобы деньги в кейсе передали  человеку в фойе гостиницы “Ренессанс “.

– Самому идти? – прощупывал позицию Глеба Пантелей.

– Человека послать… Да вот, Александра Николаевича Митрохина можно, мужа Анны. Он как следователь грамотный захват организует.

        Пантелей вздохнул с облегчением:

– То есть, деньги можно положить не настоящие? Куклу?

– Твое дело.

– А тебя не касается? Стреляли и в тебя.

– Выходит, что только и тебя.

– Деньги передаст мой муж – Олег, – предложила Ольга.

        Братья неуверенно   переглянулись.

                                                                               27

       Пантелей и Глеб, сидя на заднем сиденье автомобиля, еще раз пересчитали деньги в кейсе. Они побоялись заполнить чемодан фальшивыми купюрами полностью. Сверху лежали настоящие двести тысяч. Пантелей передал кейс Олегу, сидевшему на первом сиденье:

– Иди!

        Олег взял чемодан и пошел ко входу в гостиницу.

        К машине тут же подбежал Митрохин:

– Началось!

        Пантелей  недовольно кивнул ему поверх опущенного стекла:

– Перекройте все входы и выходы, чтобы этот бездельник не ушел.

– Какой бездельник? – насмешливо спросил Глеб.

        Пантелей осуждающе посмотрел на брата: “Дело серьезное! “

– Уже сделано, – сказал Митрохин, покосившись на агентов в штатском, окруживших гостиницу. – Мышь не прошмыгнет.

        Олег вошел в гостиницу и сел в фойе.

        Он, Митрохин, братья Звиры, оперативники ждали два часа. За выкупом никто не пришел. “ Для приманки“ Олег поставил кейс с деньгами на журнальный столик посреди фойе. Никакого результата. К ресепшену подходили и уходили люди. Какая – то пара села рядом с Олегом. Кто-то, проходя мимо, о чем – то его спросил. Олег га всех смотрел крайне подозрительно.

– Надо сворачиваться! – через плечо брата сказал Глеб Митрохину. – У меня встреча.

       Митрохин по рации приказал сворачиваться.

       Олег взял чемодан и пошел к выходу. Уже за дверью его толкнули. Неизвестный схватил чемодан и убежал. Раздосованные оперативники обыскали гостиницу. В бельевой нашли плачущего младенца Серафимы..

                                                                             28

                      Глеб снова пригласил родственников в загородный дом. Расположились в зале. У  проекторов суетились два инженера. Включили проекторы и в пятнах света появились голограммы умерших родителей. Они улыбались, двигались  и даже разговаривали. Глеб использовал видеокадры детства и зрелых лет.

                       Оксана прикрыла рот рукой, чтобы не закричать:

– Папа и мама, Ксюша!

– Но зачем это? Они же умерли!

– Они умерли, но я их “воскресил “ в голограмме. Хотите поговорить с ними? – оглядывал собравшихся довольный Глеб. Он вложил в “воскрешение “ большие деньги.

– Глеб, никто не хочет поговорить с ними, – твердо сказала Оксана. Ее блуждающий взволнованный взгляд остановился на Анне Сааковой, подпиливающей ногти. Сидевшая рядом с ней Серафима качала ребенка. Денис и Константин скучали. Пантелей  просто ждал, когда брату надоест. Он знал его “кинематографические  “ причуды.                                       30

– Я еще и движущиеся куклы родителей намерен создать, – чувствуя неприятие собравшихся, упрямо продолжал Глеб. – Вы что, не понимаете, что смерть – это отстой. Смерть преодолима технологией. Плати деньги и – аннулируешь смерть, перешагнешь через нее. В будущем умирать будут только те, кто не сможет оплатить переход в физическую вечность. Сначала мы станем киборгами, у которых будет заменена половина или более того              изношенных органов, потом – роботами. Любой сможет описать свою биологическую  смерть, потому что перейдет не в духовную вечную жизнь, но – в синтетическую.

– Глеб Евстахиевич, вы просто – инженер Гарин, – усмехнулась Серафима. – Кто же будет обслуживать ваших богатых в чудном новом мире? Менее богатые?.. А как насчет счастья?  Отдельно покупается? Или идет в одном пакете с вечностью? Служба доставки?

           Оксана встала:

– Выключите! – прикрикнула она на инженеров или операторов, айтишников. Она не знала, как назвать их правильно: – Немедленно остановите!

           “Инженеры “ вопросительно посмотрели на Глеба. Они не собирались выполнять приказ Ольги, поскольку она не платила.

– Мои воспоминания о детстве, – продолжала  Оксана, – это когда я сижу в ванной. Мама подливает горячую воду.  Спрашивает, как мне. Трет спину губкой.

– Вот они тебе и потрут! –  кивнул разозленный Глеб на голограммы. Ему не понравилось, что семья, в лучшем случае, холодно восприняла его находку.

             Оксана вырвала шнур из проектора. Изображение матери погасло. Глеб отключил изображение отца:

– И так к свадьбе.

– Глеб, ты в курсе, что твои дети наполовину будут евреями? – спросила Анна Саакова.

– А еще на четверть они будут хохлами, и еще на четверть – казахами, – парировал Глеб.

            Он снова женился на телеведущей. Подвыпивши, Глеб так и сказал.

             Распределили обязанности по организации свадьбы. На Оксану привычно возложили тройки лошадей, долженствовавших подвезти к престижной православной церкви. В тайне от остальных, Глеб, наученный горьким опытом предыдущего брака, “ зарядил“  актрису, внешне похожую на Саакову. В случае ссоры во время брачной процедуры, актриса заменит Анну в лимузине, и через тонированное окно будет махать почтительно собравшимся, чтобы не допустить скандала перед светской прессой и публикой. Олегу предстояло провести кастинг в агентстве эскорт – услуг.

                                                                                 29

               Денис и Константин сидели в кафе.

– Так кто твои родители? – спрашивал Денис.

– Мать – вроде как, Оксана – сестра Глеба и Пантелея Евстахиевичей. А отца, будто бы, убили, когда она еще в животе носила. Накануне их свадьбы.

– А чего она тебя не воспитывала?

– Она тогда с прибалтом каким -то женатым трахалась. Он ей лет десять мозг компостировал, пока Пантелей Евстахиевич с  ним серьезно не поговорил.

– И чего она тебя из детдома не забрала?

–  Мать потом за Олега вышла. Они надеялись своего ребенка заиметь. Я был не нужен. Только мать забеременеть от Олега Давыдовича все не может.  В ЭКО ходят, а – бесполезняк.

– А меня суррогатная мать родила, – сказал Денис.

– Так Арнольд Оскарович и Елена Владимировна – не твои родители?

– Мать, она мне биологическая мать. Она для других оплодотворенное яйцо вынашивала.  Заказчики просто меня не выкупили.

– Почему?

– Исчезли куда – то. В общем, передумали. Обломались.

– Зачем Елена Владимировна живот в прокат отдавала, если Арнольд Оскарович богатый?

– Чудак – человек! Она же не сразу с ним познакомилась. Сначала бедная была. Живот в прокат отдавала. Я не знаю, может, она не одного меня для бездетных заказчиков родила, для китайцев каких – нибудь. Это же бизнес!

– Но я у Арнольда Оскаровича с шести месяцев живу. Он и Елена Владимировна  мной не особо занимались. Я с бабушкой сидел, матерью Арнольда Оскаровича. Она невестку, Елену Владимировну ненавидела. Считала, что Арнольд Оскарович лучшего достоин. Она мне все и рассказала.

– Бабка жива?

– Не, умерла. Прикольно, я в языковом лагере был. Приехал, а ее уже месяц как схоронили. Арнольд Оскарович и мать сказали, что они мне не сказали, что бабушка умерла, чтобы не тревожить, а я почти каждый день из лагеря им звонил. Так велели… А я только бабушку и любил. Родители они как будто без сердца были. Снежная королева им в сердце пукнула…А бабушка была живая!.. Арнольд Оскарович сейчас с Серафимой Ангелантьевной спутался. Та шифруется. Консьержу  в подъезде отца, по приколу, как патологоанатома представляет. Отец таскается к Серафиме Ангелантьевне с собакой и сводной сестрой моей. Мамаша моя снова родила. Наконец, вроде как, от мужа.

– У тебя большая разница с сестрой?

– Почти восемнадцать лет! У меня сперма тоже есть. Я ей, теоретически, отцом тоже мог бы быть, или смогу стать мужем – Денис говорил о сестре с ревнивым отвращением.

– Я тебя к Серафиме Ангелантьевне как – нибудь позову. Скажу: танцуешь хорошо. Изобразишь?

– В легкую. Я учился… Чего вы,  с Серафимой Ангелантьевной делаете?

– Кальян курим. У нас с первой  встречи – симпатия.

              Подростки рассмеялись.

– Жалко, что мы тех отцов и матерей, которые “за кадром “ остались , не сыщем, а то бы ласковые телята двух маток сосали бы! – сказал Денис.

              Ребята снова рассмеялись.

– Смотри, что у меня есть, – Денис поставил на колени тяжелую барсетку.  Расстегнул  молнию барсетки.

– “ Макаров“? – задохнулся Константин.

– Обижаешь. “ТТ “.

– Где взял?

– Места надо знать… Две обоймы… Я свою половину денег, что  стырили у твоего дяди Леши, я использовал с пользой.

– С какой пользой?

– Банки будем брать, – мрачно пошутил Денис. – Ты фильм  “Враг государства“  видел?

– Что за фильм?

– Французский. Там один француз маленькие банки грабил, поэтому его не могли поймать. В маленьких отделениях банков часто ни охраны нет, иногда нет даже камер. Если пойдем по его пути, 200 – 300 тысяч в день нам обеспечено. Маску на глаза, очки. Глазок камеры залепим жвачкой.

– А машина? – начинал проникаться Константин. Недоверие сохранилось.

– Ну, машину можно купить. Для маскировки можно и на общественном транспорте уезжать.

– Ты дурак?!

– Сам – дурак! Давай на спор силенки проверим.

– Это как?

                  Денис метнул по залу кафе глазами:

– Парня с девушкой видишь.

–  Ну.

– Баранки гну.. Бросаю монету. Орел или решка. У меня орел. Кому выпадет, тот их обчистит.

– Что?!

            Денис бросил монету. Выпал орел.                                                                                     32

           Посмотрев со значением на Константина, Денис пошел в туалет. Возвращаясь, он задел стул, на  котором сидел выбранный парень. Денис извинился и разговорился. Говоря, он некоторое время стоял около парня. Махнул Константину. Тот послушно, вместе с барсеткой, где лежал пистолет, пересел к парочке. Выпили за знакомство. Через пару часов доверчивые парень с девушкой ушли в туалет. Воспользовавшись их отсутствием, Денис обчистил карманы их одежды, висевшей на спинках стульев, и забрал телефоны со стола. Денис потянул Константина к выходу:

– Теперь быстро уходим.

           “Новичкам “ повезло. Их не преследовали. Но кражу и ее участников зафиксировала видеокамера.

             Когда бежали по улице, Константин со знанием дела сказал:

– В следующий раз на такое дело надо девушку взять. Девушки по обману беззащитные. Им легче доверятся… Много бабла взяли?

– Погоди! – Денис указал на отделение банка, откуда инкассатор выносил сумку с деньгами.

– Деньги мне! Быстро! – Денис направил на инкассатора пистолет. – Забери сумку! – приказал он Константину.

                Константин потянул сумку на себя. Инкассатор в ответ крепко схватил его руку.

– У меня ствол! Я буду стрелять! – орал Денис.

                 Второй инкассатор расстегнул кобуру.

                 Константину удалось вырваться. Сумка с деньгами осталась у инкассатора. Денис с близкого расстояния выстрелил в инкассатора, который достал из кобуры пистолет. Денис промахнулся. По крайней мере, инкассатор не покачнулся.

– Ноги! – Денис и Константин побежали.

                 Вслед им прозвучали выстрелы.

– Не ссы! В другой раз получится, – успокоил Денис, когда свернули в темную арку.

                Что их не опознают, надеялись на темноту. Пока происходила заваруха, никто из многочисленных прохожих не вмешивался. Большинство торопилось пройти мимо, делая вид, что ничего не видят. Когда раздались выстрелы, толпа расступилась. Многие не поняли, что происходит.

– Что значит, в другой раз? – допытывался перепуганный Константин. У него поджилки тряслись. – Ты еще грабить хочешь?

– Конечно!!. Ты думаешь, кто у Олега у “Ренессанса “ выкуп за Серафиминого пискуна выхватил?

– Так это ты кейс с деньгами у Олега вырвал?!

– Я!! – гордо отвечал Денис. – Ну, не без помощи Олега. Союзников всегда надо уметь находить. И с ними делиться! А то второй раз не дадут заработать.

– А ребенка из детдома тоже ты украл?

– Не без моего участия… Смотри, никому! Пасть порву!

– То есть смотрящего не было?

                     Денис пожал плечами:

– Я тебе сказал, никому!

– Как другу, жрать землю клянусь!

– Не другу, а союзнику… Друзей по нашей жизни – нет. Вместе, пока выгодно!

– День, мы банк моего названного отца чуть не ограбили…

– Что за банк был, внимания не обратил… К черту, сопляк! Плачешь, что ли?

                                                                          30

                      Пантелей  заехал к Оксане. Хотел повидать сестру и узнать результаты ЭКО. Пантелей застал Оксану, выпивающую вместе с мужем Олегом. Пили вино.

– Какой повод? – насмешливо спросил Пантелей. – День шахтера?

– Просто, – отвечала смущенная Оксана. Она поставила пустую бутылку под стол. –   Ужинаем.

– Борща налей!

                      Оксана встала. Олег попытался неуклюже защитить жену:

– Мы, как французы…

– Ты не какай! – оборвал Пантелей. – Мы – не французы. Мы или пьем или не пьем.  Середины не знаем. От пива спиться можно, а вы ежедневно вино глушите!.. Что с дитем?

– Пока не получается… – виновато сказал Олег.

– Еще попробуйте! – хлебал щи Пантелей.

                      Ольга подперла подбородок рукой.

– Если с ребеночком не получается, может Константином тебе заняться? А то растет идиот идиотом.

– С Костей поезд ушел. Его не переделаешь. Не надо было его из интерната забирать. Не знал он матери, вот и не знал бы! – забросила Оксана камень против Серафимы.

– Надо поправить Костю! Не хочет Олег им заниматься, я им займусь. Он меня отцом называет, вот и исполню отцовские функции. Кто мать Константину  будет?

                     Глаза Оксаны увлажнились:

– Биологически я ему мать. Я его родила. Но сердце не лежит к нему. Не люблю я Константина!

– Люблю – не люблю! Есть долг. Ты – мать, Ксюша!

– Я не отрекаюсь. Сердце не принимает его. Он чувствует… Ты знаешь, сразу после родов я отдала его в детдом. Ты тогда был не против. У всех были другие планы. Мы были слишком молоды для детей.  Жизнь, казалось, открывала необъятные возможности. В том числе, в личной жизни.

– Я тебя, как не вижу, все плачешь!.. А дальше что? Я умру. Глебу деньги не нужны. Деньги отойдут тебе с твоим мужем – бездельником, – Пантелей метнул грозный взгляд на ухмылявшегося Олега. – А вы кому мою “империю” передадите? Некому. Нет наследников. Ни у меня, ни у вас. Пропьете? Государству отдадите?

– Пантелей  Евстахиевич, Оксана Евстахиевна так далеко не заглядывает, – сказал Олег.

– А надо!

– Пантелей, если тебе нужен наследник, ты и роди! Чего ты ко мне пристал?

– Не получается у меня. Бездетный я. Или стал таким…

– Ни у меня, ни у Глеба, ни у тебя нет законных детей… Мы – старые. Вряд ли, что уже получится.

– Должно получиться. Как молодые были, так получилась!

– К сожалению, дети не всегда появляются по заказу. До тридцати лет они не нужны, а в пятьдесят лет – раз и осечка! Обидно, что деньги забеременеть не помогают.

– А напарник Константина, чуть не сказал: подельник – Денис. Елена Владимировна не скрывает, что она его мать.

– И я уже не скрываю. Константин верит, что я его мать, а Денис не верит.

– Елене Владимировне не следовало живот в прокат отдавать.

– Все ты знаешь, как надо! А если знаешь, а не получается? Нищета и не до проката живота доведет! Прокат живота – невинно.

– Вот что, сестра, подгони ко мне этих двух юных “из ларца “ подгони. Я с ними разъяснительную беседу проведу. А то, когда я уши драл за то, что бумажник у меня украли, не все они поняли!

– Не исправишь ты их, Пантелей!

– Я –  исправлю!!

                                                                                   31

             Константин привел Дениса к Серафиме. Та попросила посидеть с младенцем Оксану, которая переехала с Олегом в пустовавшую квартиру Пантелея. Он жил в загородном доме. Глеб жил с ним по – соседству, наслаждаясь свежей близостью с новой женой – Анной Сааковой. Оксане ближе было добираться на работу с Вересаева.

             Серафима пила кофе, поглядывая в окно на кусок весеннего двора, когда загудел звонок входной двери. Серафима подставила щеку Константину. Он, по – взрослому, чмокнул воздух за ее шеей. Денису пожала руку.

– Я тебе говорил, что Денис хорошо танцует. Сейчас он изобразит.                                        .

              Серафима с Константином прошла в зал, а Денис – на кухню, приготовиться.

              Константин развалился на софе.

– Какую Денису музыку включить.

– Ему без разницы под какую музыку танцевать. Включи MTV.

               Денис на кухне отодвинул чашку кофе. Поставил чистую тарелку, проверив ее предварительно на сухость. Насыпал две дорожки кокаина. Свернул стодолларовую купюру. Втянул одну дорожку белого порошка в одну ноздрю, другую – во второю. Кокаин еще оставался. Денис попытался втянуть его сначала в одну ноздрю, потом – в другую. Но ноздри онемели и не слушались волевого приказа Дениса втягивать. Денис смочил слюной указательный палец, провел по остаткам порошка и натер десны. Все равно, следы порошка оставались на тарелке. То ли от жадности, то ли от хозяйственности, Денис вылизал тарелку. Только потом помыл.

                От кокаина Денис почувствовал себя пободрее. Он даже стал что – то напевать. Пританцовывая, разделся до нижнего белья.

– Денис, ты готов? – прокричал Константин из зала.

                Пока Денис готовился, Константин попытался привлечь к себе Серафиму, но та высвободилась:

– Не сейчас.

                  Денис вышел в трусах и принялся танцевать, стараясь попасть в такт звучащей из телевизора музыки. Серафима некоторое время смотрела на него молча. Потом сказала:

– Но это ужасно! Просто ужасно… Где ты учился?

– На курсах, – Денис пытался приблизиться к Серафиме. Танцевал напротив нее, сидевшей в кресле. – Я и танго умею. Меня на танго учиться Арнольд Оскарович специально в Аргентину отправлял. Танцуешь? На гитаре играешь?

                   Серафима промолчала.

– А я на гитаре играю!.. Не ломайся!.. Давай танго танцевать! – Денис схватил Серафиму за руку, потянул к себе, подмаргивая Константину, показывая ему два пальца.

                    В дверь позвонили.

– Быстро оденься! – прошипел Серафима на Дениса.

– Сейчас! Сейчас! – Серафима не торопилась открывать.

                     Денис побежал одеваться на кухню. Константин с софы пересел на кресло.

                     Денис одевался, посмеиваясь. Ему казалось забавным, предстать перед любым, кто за дверью, в трусах, а то и нагом виде. Серафима тревожно заглянула на кухню.

– Одеваюсь уже!

                     Серафима открыла дверь. На пороге с  ручками чемоданов в руках стоял вернувшийся из Сибири  Антон. Соскучившийся брат улыбался сестре, не понимая причины тревоги в ее глазах.

                                                                               32

– Ну как, построил мост?  – растерянно спрашивала брата Серафима. – Обустроили Сибирь?

– Конечно же! Все в порядке, дорогая сестренка, – говорил Антон, обнимая сестру. – Как же я по тебе соскучился?! Больше года…Куда! Почти два года не виделись. Как у тебя дела? По – прежнему проектируешь дачи генералам? Где твой малыш?

                  Проходя, Антон оглядывал зал.

– Малыш… Саша… у соседей.

                  Антон указал глазами на кухню:                                                                                35

– У нас гости?

– Соседские мальчишки. Одному скоро семнадцать, другому, первокурснику, скоро девятнадцать… Отпетые дети…

– Фима, ты прямо загадками говоришь.

– Дети, надеюсь, не твои?.. Без имен.

– По губам! По губам!

                Антон поймал руку Серафимы.

– Я дверь не закрыла. Дети сами уйдут.

                Антон недоумевающе смотрел на сестру.

– Антон, – попыталась перевести на другую тему Серафима. – Тут с тобой Пантелей Евстахиевич хотел поговорить.

– Так спешно!

– Он ждал твоего возвращения… Просил, чтобы я тебе позвонил. Он то ли фонд какой-то организует, то ли акционерное общество. Ему нужен председатель.

– Так неожиданно! Я ничего в финансах не понимаю.

– Пантелей Евстахиевич говорит, что там понимать ничего не нужно. Одни представительские функции. Ему просто нужен верный человек. Он сначала покойную мать хотел сделать председателем, но ее скоропостижная кончина…

– А мосты?

– Что мосты?

– Я же хочу строить мосты! Я мечтал строить мосты. Я учился строить мосты. Я люблю строить мосты. Я должен отказаться от призвания, влечений сердца, потому что Пантелей Евстахиевич решил сделать меня председателем то ли фонда, то ли акционерного общества, то ли еще черт знает чего! Пантелей Евстахиевич! Конечно же! С порога я услышал о нем. И без Пантелея Евстахиевича я достаточно получаю денег, занимаясь любимым делом.

– Антоша, не кипятись! Спроектировав двадцать мостов, ты не получишь столько денег, сколько Пантелей Евстахиевич заплатит тебе за год. Будешь строить свои мосты! Не отмахивайся с ходу. Изучи предложение. Пантелей Евстахиевич, насколько я знаю, предлагает тебе заниматься рыбой.

– Рыбой? – задохнулся Антон.

– Через тебя будут проходить разрешения на вылов рыбы на Тихом океане. Одним компаниям ты будешь выдавать разрешения на лов, другим – нет.

– Лов?!

            Антон не успел ответить, как в незакрытую дверь вошли братья Звиры. Из-за их спины выглядывали Олег, Анна, Оксана.

– А мы с шампанским! Отмечаем полгода свадьбы!

          Серафима поглядела на обнимавшихся Глеба и Анну:

– Стоит отметить! В наше время полгода брака – век.

– Хорошо, что не сорок дней! – буркнул Антон.

– Где фужеры? –  спрашивал Пантелей.

            Пантелей пошел на кухню, по дороге хлопнув Антона по спине:

– С приездом шурин!

             Серафима бросилась к Оксане:

– А ребенок мой где?! Вы его что, в своей квартире одного оставили?

–Не будет ничего с твоим ребенком! – весело отвечала Оксана, радовавшаяся, что пьяна по поводу. – На диване лежит.

              Серафима кинулась в соседнюю квартиру.

                                                                              33

            Денис и Константин на Серафимовой кухне мешали найденное вино с кокаином. С интересом изучали пистолет. Денис теперь без него не ходил.                                                36

              Когда в поисках фужеров, Пантелей открыл дверь кухни, Константин направил ему в грудь пистолет:

– С матерью я уже переспал, а отца убью сейчас. И мне ничего не будет!

             Пытаясь остановить глупую шутку, Денис навалился на приятеля сзади. Пантелей пытался вывернуть кисть. Прогремел выстрел. Пантелей  упал.

              Глеб посмотрел на собравшихся, потом – на свой депутатский значок на лацкане пиджака:

– Меня  здесь не было. Надеюсь, все поняли?!

            Стараясь не шуметь, он с Анной Сааковой вышел. Пустые фужеры для шампанского они забрали с собой. По – видимому, чтобы не оставлять отпечатков пальцев.

– Дядя Глеб в царство мертвых пошел, – мрачно пошутил Денис. – Маму и папу воскресит и спросит, как поступать.

               Константин, стоявший с опущенным пистолетом, сжал приятелю плечо до боли, чтобы тот не скабрезничал.  Пантелей лежал на ковре посреди комнаты, хрипел, истекал кровью. Все стояли молча вокруг. Повернули головы на стук двери.. Вернулась Серафима с ребенком . Увидев затихающего Пантелея, она окаменела. Отвернула ребенку голову, чтобы он не видел. Потом выбежала из квартиры.

                К Пантелею  никто не подходил.  Оксана и Олег попятились. Над Пантелеем склонился Антон. Попробовал пульс:

– По – моему, Пантелей Евстахиевич мертв.

– Надо завернуть его в ковер и отвезти на Николину гору, – деловито предложил Константин.

– И похоронить на вершине, – добавил Денис.

             Олег стянул со стола скатерть. Через скатерть, чтобы не оставить отпечатков, забрал у Константина пистолет:

– Натворил дел, сынок! – удовлетворенно сказал он.

             Оксана прижалась к мужу.

             Прибежала, без ребенка Серафима. Заскочила на кухню. Вернулась с аптечкой. Серафима наклонилась на Пантелеем. Попыталась перевернуть с живота на спину. оценить состояние, оказать помощь.

– Не трогайте! – сердито сказал Олег. Среди женщин и детей он стал старшим. – Надо сесть и подумать, что говорить будем.

– Скажем, как есть! – сказала Серафима. Она готова была растерзать Константина.

– Как на самом деле было, говорить нельзя, – сказал Олег.

– Надо скорую помощь вызвать!

– Нет!

– Что делать?

– Думать! Не суетиться. Не торопиться.

                                                                                  34

                       Елена Владимировна, старшая сестра психиатрического отделения, зашла в кабинет к своему мужу, заведующему отделением, Арнольду Оскаровичу.

– Лена, – укоризненно сказал муж, – ты бы в декрете с младенцем сидела. Зачем на работу ходишь?

– Лёлик, у нас зыбкое болото под ногами. Не будешь ходить на работу, выйдешь – а вместо тебя другой человек работает. Сам – заведующий отделением на “птичьих правах”!

– Куда там глупости, когда главный врач сменился. Сейчас притащит свою армянскую команду! Евреям станет делать нечего… Не беспокойся, с ребеночком нянька сидит.

– Подойди ко мне. Я тебе халат поправлю, – Арнольд Оскарович попытался привлечь жену к себе.

– График я пришла подписать…

            Арнольд Оскарович взял листы.                                                                                         37

– Я про детей хотела поговорить.

– На работе – самое время. Солдат спит, служба идет. Про детей все ясно: ”патологическая разица в возрасте “, сиблинговое соперничество.  Плохо, что Денис много старше Яночки, и ревнует к ней. Но так Бог дал.

– Может сказать ему, кто настоящие его мать и отец?

– Ты с ума сошла!

– Я же Козыреву узнала!

– … Серафиму Ангелантьевну?

– Она мне ребеночка двадцать лет назад заказала. От нее оплодотворенный эмбрион мне в матку вставили.

– А отец? Кто отец?

– Этого я не знаю. Она от ребенка отказалась. Снпчала я отдала его в дом ребенка. Потом совесть меня замучила. Грудь болела. Кормить хотела. Я Дениса забрала. Ты меня, надеюсь, полюбил.

– Я тебя и сейчас люблю, – ошарашенно  пробормотал Арнольд Оскарович.

– Когда Козырева от ребенка отказалась, а она хотела ребенка, и очень хотела, я спросила в ЭКО, какова причина…

– И какая? Она без ЭКО забеременела?

– Без ЭКО забеременела. Случился выкидыш. А от ребенка, которого я для нее вынашивала, она отказалась, потому что генетический анализ эмбриона выявил инцест.