Текст книги "Весь цикл "Десант попаданцев". Шесть книг в одном томе"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 117 страниц) [доступный отрывок для чтения: 42 страниц]

Укладывали вещи мы долго и вдумчиво. Ведь изначально машина была загружена второпях, кое-как, я хватал все, что попадет под руки. Заодно провели некую инвентаризацию. Список получился внушительный. Баулы с вещами мы, не задумываясь, пристроили на крышу, на запаски. Там же привязали несколько кейсов с электроинструментом, прикрыв все это полиэтиленом на случай дождя. Теперь в салоне на задних сиденьях образовалось место для двоих человек. Вещи уложили так, чтобы топоры, бензопила, лом и лопаты оказались легкодоступны. Можно ехать.

Перекусив, около полудня тронулись в путь. Я за рулем, рядом Сет Север с «калашом». Антилопа позади него с «Итакой», а слева-сзади Лорд с «Хеклером». Я засунул в водительскую дверь обрез с разложенным прикладом и пулями в обоих стволах. Таким образом, в случае чего, мы могли практически с любой стороны дать из автомата и добавить из гладкого ствола.

На удивление, до реки доехали легко, только немного попетляли между деревьями. А вот дальше пришлось поднапрячься. Где-то тонкие деревца удавалось срубить бампером, но чаще приходилось вылезать и помахать топором, а то и доставать бензопилу. До первого ручья добрались часа за три и преодолели его сравнительно легко. Пришлось только включить пониженную. Заодно устроили и небольшой привал, перекусили, разогрев пару банок консервов из вискасовских сухпайков. А еще через час достигли и второго ручья, даже скорее речки с вязким дном и крутыми глинистыми берегами. Пришлось спилить пару деревьев и городить мостик. Спуск прошел непросто, мостик же преодолели играючи. А вот чтобы подняться, пришлось не только использовать лебедку, но и толкать втроем машину. Была идея посадить за руль Антилопу, но от нее, по здравом размышлении, отказались. Если я чуток поднавтыкался водить, то она с непривычки точно зарылась бы в глину всеми четырьмя колесами. Поднявшись, устроили вынужденный привал, чтобы ополоснуться и счистить с себя глину. Пока народ отстирывался, я, как самый чистый, успел вскипятить чай.

Передохнув, двинулись дальше и к вечеру добрались примерно до места моей стычки с индейцами, где я освободил Антилопу и нас нашли Кот с Курбаши. Смеркалось, пришлось включить ближний свет. Когда в лучах фар появилась какая-то купа деревьев, я остановился, высматривая, как ее лучше объехать. Тут мы услышали рассерженный рев. Прямо перед нами появился медведь, не исключено, что тот самый барибал, которого я видел несколько дней назад. Похоже, мы его разбудили. Медведь не спеша пошел к машине и, не доходя метров десяти, остановился и рыкнул. Я попытался спугнуть его, нажав на кнопку сигнала. В ответ мишка с рычанием встал на задние лапы и сделал несколько шагов к нам.

Я дернул рычаг открывания двери, одновременно вытаскивая обрез и взводя курки. Справа щелкнула дверь Сет Севера. Стволы обреза смотрели на медведя между дверью и кузовом. Левая рука опиралась на рамку двери. Поймав на мушку грудь медведя, спустил сначала левый, а потом и правый курок. Обрез дважды чувствительно лягнул меня в плечо. Действительно негуманная отдача, подумал я, вытаскивая из кармана пару патронов. Рядом стукнул двойкой «калаш». Медведь упал на четыре лапы, сделал рывок вперед, воткнулся головой в передний бампер и лег.

– В машину! – скомандовал я, захлопывая дверь и, когда Север плюхнулся на сиденье, сдал назад метров на десять. Сет Север привстал и, не выходя из машины, опираясь на открытую дверь, дважды выстрелил одиночными зверю в голову – контроль, так сказать. Мы для надежности выждали несколько минут и подошли к туше.

Медведь был мертв. Первая мысль – гора мяса, килограммов на двести. Темнело быстро.

– Что будем делать с добычей? – спросил Лорд. – Бросать нельзя.

– Привяжем за задние лапы и возьмем на буксир, – предложил я. – Осталось вроде недалеко, километра три.

– Не выйдет, – покачал головой Сет Север. – Раздерем, размочалим по дороге. А шкура тоже бы пригодилась.

– Мужчины, до чего ж вы беспомощные! – вмешалась Антилопа. – Сделайте волокушу. Пусть лучше размочалятся палки, а не медведь.

Так и поступили. Срубить пару небольших деревцев было делом нескольких минут. Их связали, привязали к ним тушу медведя и закрепили комлями на бампере. Медведя еще прихватили к фаркопу за задние лапы. Так и повезли. После часа блужданий в темноте в лагерь въехали с триумфом, приветствуя народ индейским кличем в исполнении Севера и Антилопы. Осталось еще одно дело – освежевать тушу и снять шкуру. А завтра моей жене предстояла обычная работа индейской женщины: выскоблить шкуру и повесить на просушку. В дальнейшем предполагалось обработать ее по индейскому способу и использовать в качестве ковра или одеяла.

Шоно.

– Итак, коллеги, я рад приветствовать вас на нашей маленькой конференции. С вашего разрешения, я сначала расскажу вам об инфекционных заболеваниях. Итак, коллеги, вначале об инфекциях ЖКТ, сиречь желудочно-кишечного тракта. Их довольно много, они вызываются разными возбудителями, но способ заражения практически один – оральным путем. Так что воду пьем только кипяченую, зелень, фрукты, овощи тщательно моем перед поеданием. Особо хочу предупредить по поводу сыроедения. Местные могут предложить вам съесть, например, сырую печень сразу после добычи зверя. Ни в коем случае не соглашайтесь. Только нам эхинококкоза с сальмонеллезом не хватало. Ни мясо, ни печень, почки или легкие нельзя есть полусырыми. Только в хорошо проваренном или прожаренном виде.

Теперь про инфекции дыхательных путей. В основном их делят на вирусные, скажем, банальный грипп, и бактериальные. Имейте в виду, что в 80–90 процентах случаев бактериальных инфекций возбудителем является сапрофит дыхательных путей – стрептококк. То есть он в норме живет на слизистой оболочке дыхательных путей и безопасен, пока носитель – мы с вами – совершенно здоров. Однако стоит носителю, например, промокнуть под дождем, переохладиться, как сапрофит немедленно превращается в паразита. Таким образом, главное – это беречься от простуды. Попали под дождь, промокли – немедленно переодеться в сухое, выпить побольше горячего чаю, при его отсутствии – хвойного взвару. Особое предупреждение любителям этого дела – я щелкнул себя пальцем по горлу – согреваться путем приема внутрь можно только лишь в одном случае. Если сразу – СРАЗУ после этого пациент идет в баню. В прямом смысле этого слова. Сауна, парная – все, что создает высокую температуру вокруг его тела. И не волнует, что бани нет! Надо сделать! Иначе после расширения кровеносных сосудов под воздействием спирта начнется отток тепла от внутренних органов, и все. Минимум ангина, максимум – плевропневмония и смерть, если к тому времени наш небольшой запасец антибиотиков уже закончится. Кстати, про спирт: кто спер банку со спиртом – признавайтесь сами, пока я еще добрый. А то мстя моя будет ужасна.

Кстати, немного про венерические инфекции. Имейте в виду – сифилис в Европу привезли из Южной Америки, так что оставайтесь честными семьянинами и будет вам счастье.

Письмо управляющему Компании Гудзонова залива.

19 мая 1790 года.

Глубокоуважаемый сэр Вильям!

С прискорбием вынужден сообщить вам, что наша столь удачно начавшаяся миссия на побережье находится под угрозой срыва. Посланная на переговоры с вождем паютов группа была перехвачена и частично уничтожена испанцами. Командовавший ею лейтенант был взят в плен и сейчас находится у них. Таким образом, задача по организации нападения паютов на испанские поселения оказалась невыполненной, и я не вижу, каким образом она может быть осуществлена в ближайшее время.

Более того, группа испанцев, пользуясь нерасторопностью часовых, проникла на территорию форта и обезоружила спящих солдат. Ими было вывезено из форта большое количество снаряжения, вся артиллерия и оружие гарнизона. Был ограблен также и стоящий у причала корабль Компании. С него были сняты все орудия, порох и ядра. Вывезено большое количество оружия и припасов для будущих колонистов.

Таким образом, форт как военное укрепление более не существует и в данном виде использован быть не может. Я отдал указание гарнизону поджечь стены и отступить в сторону ближайшего поселения. Ибо лишенные вооружения солдаты не только не сумеют защитить себя и колонистов, но и неизбежно станут мишенью для индейцев и авантюристов. Которых, как вы знаете, в наших краях предостаточно. Несомненно, они уже осведомлены о происшедшем, ибо, зная хвастливость и несдержанность испанцев, они уже разнесли повсюду эту информацию.

Тем не менее я не склонен видеть в происшедшем только плохие стороны.

Для нас явилось откровением само известие о том, что испанцы располагают здесь хорошо подготовленными солдатами. Судя по их действиям, это хорошо обученные воины, имеющие немалый опыт ведения войны. А это позволяет взглянуть под другим углом на всю деятельность Испании в данной местности. Думаю, что не ошибусь, предполагая то, что эта новость будет таковой и для вас. Ранее Испания не заявляла своих претензий на эти места, ограничиваясь созданием миссий и отдельных поселений. Имевшиеся у них отряды, созданные непосредственно из самих колонистов, в основном выполняли чисто охранные функции. Каких-либо воинских подразделений, да еще и укомплектованных хорошо подготовленными солдатами, здесь не было. Как не было и необходимости их присутствия. Полагаю, что этот факт заслуживает самого пристального внимания. Как со стороны руководства Компании, так и со стороны иных заинтересованных лиц…

Пользуясь случаем, хочу сообщить, что вышедшая в наш район шхуна «Мэри-Энн» с грузом для основания фактории до настоящего времени не прибыла. Каких-либо сведений о ее местонахождении не имею.

В связи с произошедшим прошу Вас рассмотреть вопрос о безотлагательной присылке сюда транспорта с вооружением и припасами для солдат и колонистов. Полагаю также, что имеет смысл усилить наши вооруженные силы соответствующим количеством хорошо подготовленных солдат и офицеров.

С глубоким к вам уважением. Представитель   Компании Гудзонова залива Артур Джефферсон. 22 мая 1790 года.

Всеслав.

Второй день работаю с индейцами. Хорошо хоть не дубье рубим, в километре от лагеря нашли добрую рощу пиний, бревно, правда, короткое, выходит метра три, но лучше здесь все равно не найдешь. Индейцы в основном те, которых из миссии пригнали. Садисты. В первый же час работы стало жалко лошадей. Без хомутов трелевать хлысты – абзац полный. Пришлось озаботиться, индейцам дал общественный топор (у них свои есть, но какие… железо дрянь, больше точат, чем работают. А личный не отдам никому – СССР, 1974 год, вечный) и оставил валить, пошел к Зануде проконсультировался (ну вот не силен я с лошадьми – умею ездить, в 4 года посадили в седло, как положено, умею обихаживать, но любой лошади предпочту трактор, такие дела) через начальство напряг индейцев на кожу, свои полувыделанные шкуры тоже в дело пустил… в общем, три единицы транспорта устают меньше.

Языковой барьер напрягает. Дагестан какой-то… Я вообще привык учить язык местности, где обитаю, но тут на приданных мне 12 рыл – четыре или пять наречий, общаются друг с другом на пальцах и на пиджин-испанском. А у меня французский нормально, бурятский хорошо и английский со словарем. Ни на один из них то, на чем они разговаривают, не похоже. Впрочем, среди нас индеец есть, закончится строительство, упаду ему на уши – пусть учит. А пока… русский мат – язык универсальный. Имена у них… застрелиться и не жить. Мальчик жестами показал, что его зовут Хуан. Хорошо хоть все крещеные и можно использовать латинские варианты…

– Ignasio, hizdec, norma! – Индеец прекращает обрубать ветки, иду, аккуратно замеряю и перерубаю верхушку, цепляем к волокуше, идем к следующим. Три хлыста зараз всего удается отвезти. Да, это не деляна колхоза имени «Сибиряк», село Ахалик. Впрочем, дня за три-четыре заготовим достаточно.

Приносят обед. Грамотно. Девушка с котлом, охранение, миски-ложки. Хлеба нету. Травы тоже. Мясо – оно хорошо, но так ведь и до заворота кишок дожраться можно. Впрочем, заем чуть-чуть хвоей, хуже не будет.

Нет, с огородом надо решать. Мы тут в подавляющем большинстве – европеоиды со смешанным типом питания, мясо для нас без углеводов и растительных белков по большому счету вредно…

НикТо.

Хорошо, что было много работы. Хоть время и лечит, но вот трудотерапия на свежем воздухе для всех нас, попаданцев из XXI века, насыщенного информацией, была одним из самых лучших лекарей. Иначе бы загнулись от отсутствия привычного Инета и прочих так называемых прелестей цивилизованной и культурной жизни. Ну и, конечно же, – от тоски по оставшимся где-то там, в будущем, родных и близких.

А так… Подъем с ранними лучами солнца, завтрак, наряды на работу для тех, кто уже не занят на конкретном «производстве», и вперед, заре навстречу! «Копать отсюда и до обеда, круглое носить, квадратное катать». Хотя нет, таким извратом мы не занимались. Все ж таки взрослые опытные мужики, работающие для себя, а не чтобы отбыть день на работе.

Уже через неделю наш форт был вполне ничего себе. Благо, что инструмент у народа все ж таки нашелся, да из похода на форт наши вернулись не с пустыми руками. И пусть не было электричества для всяких дрелей и лобзиков, но стены большой избы, будущего блокгауза, были уже на высоту роста взрослого мужчины, стояла дозорная вышка, а подступы к форту защищали устроенные по плану Дяди Саши деревянно-земляные огневые точки. Не линия Маннергейма, конечно, но устроить крупные неприятности незваным гостям можно более чем реально. Ежедневно, несмотря ни на усталость, ни на необходимость переделать еще кучу самых-самых неотложных дел, все попаданцы активно обучались. И владению своим оружием, попавшим с нами («мало ли что может случиться с владельцем, но в нужный момент ты должен уметь и главное – суметь им воспользоваться!»), и тем, что удалось «нажить нелегким трудом» на шхуне и от англичан. Кстати, от них мне, кроме офицерского палаша и мушкета, достались и четыре маленьких пушки. Это, конечно же, не Д-30, и даже не трехдюймовка времен Первой мировой, но – не зря ж я на военной кафедре в свое время стал целым лейтенантом артиллерии! Теперь осваиваю и вот эти вот системы залпового огня. Залпового, потому что учиться стрелять ядрами нам было не по чему, и жалко относительно небольшого запаса пороха, вот пару из них и приспособили, хорошенько замаскировав в дзотах, для внезапного удара картечью в местах вероятного сосредоточения супостата.

И для всего этого – самого-самого необходимого! – пилим, копаем, носим, строим, строим, строим… В свое время, попадая «на море», отдыхал, на окружающий прекрасный пол любовался. А тут сплошная штурмовщина и никакой личной жизни.

Разговором с Дядей Сашей, стрельбами Котенка и музицированием нашего шамана Большой Медведь впечатлился и воевать, похоже, не намерен. По крайней мере, в ближайшем будущем. Вот и хорошо. Не хотелось бы этих детей природы начинать истреблять, уподобляясь «ракам». Так, кстати, в последнее время мы начали называть английских солдат. Ну а впечатленный и, по-своему, весьма себе на уме вождь краснокожих решил, похоже, завести в своем племени таких же, как и мы, «чересчур кровожадных и жестоких бойцов». Нет, хитромудрых послов от него с предложениями золотых гор не поступало. Зато в очередное посещение им быстро строящегося форта в окружении было значительно меньше воинов и значительно больше молодых девушек и женщин. Прибыли они как бы в роли носильщиц «скромных даров племени паютов бледнолицым друзьям урусам», но при взгляде на них создавалось впечатление, что Большой Медведь решил устроить ярмарку невест и при удаче породниться с такими воинами. Ну или хотя бы получить от них пополнение. В следующем году. Судя по игривому поведению индианок, начавших извечные женские игры, встрепенувшимся молодым попаданцам и нервному поведению некоторых индейских воинов (видно, инициатива вождя не всем была по нутру), шансы на выполнение этого плана у Большого Медведя были.

Вместе с невестами в новом караване прибыло и несколько человек, явно представлявших другие племена. Хоть нам об этом и не говорили, но некоторое различие в одеждах да и в поведении с нашими старыми знакомыми говорило само за себя. Видно, некоторых соседей Медведь сумел всерьез заинтересовать предложенными руководством перспективами, раз не поленились прибыть пешком неизвестно откуда.

Зануда.

Если выражаться официально, организатор данного мероприятия проявил вопиющую некомпетентность в снабжении коллектива продовольствием и предметами обихода. Если нет – в каждой строчке только точки, и так на три страницы. Палаток мало, еды нормальной нет, а от той, что есть, уже через два часа будто и не обедал. Бардак и совок. Ну неужели никто, кроме меня, не знает, что питание должно быть сбалансированным по белкам, углеводам и пищевым волокнам? А от мяса у меня уже, похоже, гастрит начинается. Или просто еще хочется.

Наши руководители, в неизреченной мудрости своей, гоняют меня как пешку. Разобрался с лошадьми – отправили на лесоповал, едва успел втянуться, в прямом и переносном смысле, в валку леса, назначили меня столяром. Видимо, припомнили, что я не хотел отдавать в общий котел топор и стамески. Или потому, что все остальные сумели отвертеться? Артем – под предлогом охраны лагеря. Сергей вызвался в разведку. И его отправили. А лес валить Пушкин будет?

Впрочем, на лесоповал прислали целую бригаду неписей [1] 1
  От английского NPC – non-player character. Персонаж игры, которым управляет не игрок, а компьютер.


[Закрыть]. Видимо, накопипастили [2] 2
  От copy-paste – копирования.


[Закрыть]без особого старания и дали имена по шаблону – из Ветхого Завета на испанский манер. Теперь они рубят и таскают, а мне приходится столярничать.

Притом крыши над головой нет, верстака нет, электричества нет, а генератор конфискован под предлогом сбережения бензина. Его, видите ли, тоже нет и взять неоткуда. Да тут даже кофе нет! И с чаем проблемы – утром дают крепкий и горький, а вечером – наполовину с травой, судя по запаху – с мелиссой. И сахар повара экономят. А какая после этого может быть работа? Я даже пробовал разучиться, но за меня взялся один из командиров. Какой – не скажу, я их еще путаю.

Надо отдать должное – действовал аккуратно, давил на совесть и льстил. Дескать, никто, кроме меня, не может сделать лавки, и без моей работы всем нам придется умереть, мучаясь радикулитом и импотенцией.

В конце концов, договорились, что мастерскую в виде навеса мне поставят в ближайшие три дня и уж точно раньше, чем первый дом. А верстак и остальное оборудование с инструментами я обеспечиваю сам. Хорошо еще завхоз не стал разводить бюрократию – инструменты (свои собственные) я получил быстро и без бумажек.

Теперь доски. Эх, как же я их не ценил, когда они были! И сороковка, и вагонка, и бруски, и простые, и струганые! А тут только корявые сучковатые бревна. Для пущего садизма – свежесрубленные. Если вы при этих словах не зарыдали – вы ничего не понимаете в деревообработке. Так ведь есть почти десять кубов, что оказались в трюме шхуны! Нет, их пока берегут, что-то сами планируют, а кто тут столяр-плотник, который лучше знает, что и куда использовать?!

Накрутив себя если не до белого каления, то до светло-вишневого, я понесся выбивать из начальства доски. Завхоз посочувствовал и отправил на лесосеку. Дойдя туда, я первым делом спас человека, конкретно Всеслава. А именно, не стал на него набрасываться. Хотя растерзать кого-нибудь хотелось. Однако героическим усилием преодолел себя и пожаловался на злодейку судьбу. Он предложил перекурить и подумать. Я, хоть и не курю, согласился.

За несколько минут мы успели познакомиться и проникнуться взаимной симпатией. Как-никак оба лошадники, обоим нравятся молодые индианки, и чисто мясная диета нам в равной степени надоела… В общем, через три четверти часа я уносил на плече полдюжины досок разной толщины, а Всеслав обещал до вечера посредством клиньев и индейцев наколоть с полкуба сороковки.

На верстак я извел практически всю добытую древесину и время до «five o'clock»-а. Результат не то чтобы вполне меня удовлетворял, но был сверху гладким и горизонтальным, и везде прочным. Поварихи (две стройные индианки и англичанка приятной округлости) прибежали с кухни и потребовали себе такой же. Стол из кафешки был неудобен и для готовки, и для еды, по крайней мере, когда поваров трое, а едоков – три десятка. Я клятвенно пообещал вставить их в план на завтрашний день, а если они накормят меня полдником, начать работы уже сегодня. Милые дамы (к сожалению, все они оказались замужем) немедленно притащили котелок с заваренной мелиссой и несколько очищенных корневищ, считавшихся у индейцев лакомством. На вкус они оказались похожи на сильно недозрелый банан, но я изобразил лицом удовольствие и горячо благодарил.

Тут прискакал начальник штаба и довольно грубо спросил, что это мы тут делаем, пока прогрессивная общественность защищает наш покой и валит лес. Я честно, прямо и открыто ответил, что изучаю потребности коллектива в столярных изделиях. Поварихи тут же наперебой заговорили про разделочные доски и посуду. Причем с таким напором, будто мы могли родить требуемые горшки прямо за столом и не делали это исключительно из вредности.

С посудой, кстати, было действительно плохо. Даже после тотальной мобилизации мисок и кружек есть приходилось в две смены. А если бы не разорили камбуз на шхуне – то и в четыре пришлось бы. И вообще у нас стволов больше, чем ложек. В глазах прекрасных фурий отчетливо читалось, что виноват в этом начштаба.

Увы, человеческая натура не может вынести, когда кому-то рядом лучше, чем тебе. Поэтому Александр перевел все стрелки на меня, приказав оказать всемерное содействие и поддержку и обеспечить в предельно сжатые сроки. И отправился решать стратегические проблемы.

Дам мне удалось немного успокоить, на глазах у них сделав три разделочные доски. Без ручек, простые прямоугольники, но с заботливо ошкуренными краями и дырочками для повешения. Откровенно говоря, это были еще полуфабрикаты, требовавшие сушки и пропитки маслом, но женщины остались довольны. Хотя скорее быстротой исполнения их желаний, чем качеством вещи.

А вот про посуду мы поспорили. Тарелки и миски я решительно отмел – они требовали токарного станка. И вообще деревянная посуда – временное решение, до того момента как мы обожжем глиняную. А деревянные ложки без лакировки – негигиенично, а с лакировкой неудобно. В общем, куда ни кинь, везде клин. И тут меня осенило. Поделившись идеей с дамами и получив их согласие, я бросился на лесосеку – необходимы были не просто доски, а тонкие доски и рейки.

Вечером наша команда впервые собралась на ужин в полном составе. Сидеть пока приходилось на траве, но ели мы уже как цивилизованные люди. Палочками.

24 мая 1790 года.

Цинни.

Ну вот, опять проснулась задолго до рассвета и точно не смогу снова уснуть. Проверено. Редкая ночь выдается, когда мое сознание не показывает мне этот сон, один и тот же, даже подробности не меняются, и прерывается он всегда на одном и том же месте. И начинается каждый раз одинаково: я вижу свою комнату… ту, из прежней жизни. Я знаю, что у меня всего лишь час, чтобы уложить самое необходимое. Но только то, что я сама смогу унести, не больше. А куда я, собственно, собираюсь? Как это куда? Конечно же, спасаться от конца света. Забавная формулировка, не правда ли?

Да ни фига подобного! Время, которое должно было бы стать моим союзником (час на сборы – не так уж и мало), обернулось злейшим врагом: я тороплюсь, чувствую – не успеваю, руки дрожат, голова отказывается соображать. Мне кажется, что это тикает не мой старенький китайский будильник, а часовой механизм. Под это зловещее «тик-так-тик» я пытаюсь решить, что же нужнее всего, но постоянно сбиваюсь на мысли о том, что дороже. Не в материальном смысле, нет. Я почему-то очень боюсь забыть книгу, которую только начала читать и непременно хочу знать, чем же там кончилось дело. И блокнотик, куда по старинке записываю номера телефонов (из памяти мобильника у меня не раз эти номера исчезали – то по недоразумению, то из-за откровенного раздолбайства). И тетрадочку со стихами. Минуту-другую стою, глядя в тоске на комнатные цветы: если я не придумаю, как забрать мои кактусы, они погибнут. А ведь не придумаю! За окном вижу людей, нагруженных всевозможным скарбом, и понимаю, что надо поторапливаться… а как? Смотрю на часы. У меня осталось двенадцать минут…

И просыпаюсь. И начинаю думать. О чем? Ну, признаться, в первые такие ночи попросту жалела себя. И переживала, что не смогла толком поговорить с попаданцами. Дала понять, что я – это я, а не просто какая-то там сеньорита. Сказала о том, кто волею судьбы оказался моим дядюшкой: дон Хосе может стать хорошим другом, более того – достаточно бескорыстным, если поймет, что действия новых поселенцев совпадают с его пониманием добродетели, конечно же, в широком смысле этого слова. Ну, это они, наверное, и без меня сообразили или сообразили бы в самом ближайшем будущем. Хотела было учинить сговор с теми двумя, что меня встретили, и устроить напоказ какое-нибудь «чудо», дабы дядюшка проникся и оставил меня здесь… Я как-то сразу поняла, что мое место – в этом новом поселении, тут мне будет лучше… не комфортнее, нет… легче, что ли? Но каким чудом можно поразить дона Хосе, мыслящего для человека своей эпохи и для католического священнослужителя на удивление рационально? Это ж не Диего, которому можно лапши на уши понавешать… Вот он, стоит в сторонке, как ни в чем не бывало. Да ведь в его понимании, наверное, нет никакой странности в том, что сеньорита говорит с двумя чужаками на каком-то незнакомом языке. Главное, для беспокойства повода нет – беседуют вполне мирно, посмеиваются. Диего, разумеется, уверен, что сразу же заметит любое движение, несущее угрозу, и сумеет упредить. Помнится, намекал Лоле, какой он хороший воин. Возможно-возможно, но – в своем времени.

Да, чудо, даже заранее спланированное, – не такое уж простое дело. А уж экспромтом… Нет, лучше не рисковать.

Пришлось мне возвращаться вместе с дядюшкой. И ждать, когда подвернется более удобный случай.

Но просто ждать – не таковские мы. В одну из первых бессонных ночей я додумалась до способа постоянной связи с попаданцами. Собственно, и фантазии особой не понадобилось. Очень уж удобной для моих целей оказалась такая вот подробность из биографии Лолы. Была у нее не то чтобы подруга, но добрая знакомая, одна из первых, с кем свела ее судьба в Новом Свете. Из хорошей семьи, дядюшка всячески поощрял общение между равными, да еще и сверстницами. Одно печалило – жила эта приятельница милях в тридцати к востоку. Надо полагать, ее старший брат тоже считал, что Лола – хорошая подруга для Химены. Потому-то вскоре привез подарок – двух молодых голубей – и долго объяснял все тому же Диего, неотлучно состоящему при особе сеньориты, как за ними ухаживать и как дрессировать, чтобы превратить в почтарей. Химена полгода назад возвратилась в Испанию, чтобы выйти там замуж. А голуби, теперь уже целая дюжина, продолжали жить-поживать под покровительством сеньориты и Диего. Немало усилий пришлось приложить Лоле, чтобы отучить мальчишек – и белых, и индейцев – охотиться на птиц, которые из разряда средства связи перешли в категорию домашних любимцев. А теперь вот им снова предстояло стать почтарями. Одна проблема: как доставить голубей к попаданцам? А чего ж тут думать? Вариант один – уломать Диего. Причем лучше, чтобы дядя ничего не заподозрил. Индейцу можно ничего не объяснять, напустить побольше таинственности – и все. С дядей этот номер, ясное дело, не пройдет.

Как я и предполагала, проще было уговорить нашего честного Диего предпринять не самое приятное для него путешествие, нежели убедить сохранить это в секрете от дядюшки. Уболтала. Уж не знаю, что помогло больше – обаяние Лолы или Лесино умение говорить с видом всезнайки даже заведомую ерунду. Конечно, использовать людей втемную – это противоречит моим принципам, но… Как бы то ни было, Диего отправился в путь.

Зануда.

Нас обманывали. Годами и десятилетиями нам нагло врали. Начиная с нежного школьного возраста, нам говорили и показывали ложь. Нам вдалбливали, что Робинзон Крузо стоял на берегу с попугаем на плече и смотрел в море в надежде увидеть там корабль. Теперь я понимаю, какая это чушь. У настоящего Робинзона в одной руке топор, в другой лопата, в третьей ружье. И всем этим он машет по двадцать пять часов в сутки.

Впрочем, настоящий Робинзон вряд ли собирался воевать со всем остальным миром. А наше начальство собирается. Причем в лучших традициях тоталитарных режимов – мобилизовав всех поголовно и все засекретив. Из-за этого нам приходится вкалывать сугубо – индейцев, видите ли, нельзя допускать к саперным работам и даже на площадку, где строятся укрепления. И мы от зари до зари копаем и рубим, рубим и копаем. Причем холм отцы-командиры выбрали, похоже, самый каменистый в окрестностях. А инструмент – начала железного века. Вроде бы промышленная революция в Англии уже произошла, но найденные на шхуне лопаты и заступы мягкие, как не скажу что, и при ударе о камень позорно гнутся. На дюжину землекопов – два кузнеца, и они постоянно заняты.

25 мая 1790 года.

Старый Империалист.

Будни начальника штаба.

И занесло же меня на эти галеры! Все, как нормальные люди, делом заняты, а тут сиди и пиши разнарядку по личному составу на завтра. А вы как думали, утром встал, построил в две шеренги и скомандовал: «Песчаный карьер, два человека!» Так, что ли?

Так в армии не бывает, все надо готовить заранее, тем более штабные документы. Пусть тут нескоро еще дойдет до проверяющих из верхов, так дело-то все равно делать надо, а как же без плана? Вот не вовремя я подвернулся Сергеичу под руку во всей красе, в офицерской форме да со звездочками на погонах. Некоторые здорово устроились, или в кузне молотом долбают, или вот в лесу, на свежем воздухе, деревья валят да таскают поближе на просушку, а тут сиди в дыму (вот блин, а сигареты ж не вечные, на местный горлодер переходить прикажете?!), ломай голову, кого и куда завтра распределить. И неважно, что людей-то всего на взвод набирается, а забот, как за полк целый! С одной стороны, вроде пацаны с виду, но опыт прошлый никуда не делся, так что сами разбираются, что сейчас в первую голову делать надо, но ведь им только дай волю! Или пойдут наглов снова шерстить на предмет контрибуций и недоимков, или по местным племенам разбегутся, агитацию наводить, мол, приходите к нам, подможите, чем можете, а мы вам потом ружья подкинем да сортиры строить научим. Вот и сижу, думаю тут за всех. Ну, что у нас получается?