Текст книги "Весь цикл "Десант попаданцев". Шесть книг в одном томе"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 117 страниц) [доступный отрывок для чтения: 42 страниц]

Глава 17

15 мая 1791 года.

Всеслав.

Спасибо доброму дяденьке Курбаши, он же Белый Бык, он же реальный военный, не «пиджак» необученный, как я. В первые же пять дней, как удалились в туман заставу строить, натурально взвыл – ну не хватало командного опыта, категорически не хватало! Ничего, как-то с его помощью справляюсь пока – молодые нуму, любезно предоставленные нам вождями (не, я хренею с их вождевской наивности – они себе в племена бойцов хотят! Да, получат, факт. Только это будут уже не их бойцы. Вернее, не только их. КМБ в лучших традициях еще не наступившей Советской армии с некоторыми поправками из этнографии и психологии мозги промывает качественно) ходят колонной по три, работают и в строю, и индивидуально, наряды тянут, землю роют и все такое. Сейчас вот согласно указанию начальства на парад нас дернули. Типа колотить корявые понты.

Ну, одеваюсь под индейца… хотя, мать его, под кого я еще могу одеться? Джинсам уж давно хана, куртку берегу, робу свою, в которой сюда угодил – тоже. Так что – ноговицы, набедренная повязка, английская трофейная рубаха, жилетка, кожаный обруч на голову, чтобы волосы в глаза не лезли. По приколу – боевая раскраска там, где нет усов и бороды.

Высвистываю своих гавриков, они, красавцы, вчера по родне ходили в увольнение. Вот, кстати, что у них хорошо, нуму – не пьют. И до достижения зрелого возраста не курят – обычаи запрещают. А по бабам бегать – не сезон, так что вернулись все, тоже прихорошившись. Гадом буду, мы выглядим страшно. Не знаю, как насчет высоких гостей, это их проблемы, но сам бояться начинаю, как гляну. Эти тонкавские скальпы по ноговицам, морды разукрашенные, ружья, знамя – желто-бело-черный треугольный флажок с перекрещенными белыми саблями на черном… приятно посмотреть. Ладно, сигнал вижу:

– Застава! В колонну по три тройками становись! Шагом… марш! – идем. Вспоминается, как ни странно, из Городницкого:

 
Ну-ка, барин, глянь-ка, разевая рот,
Как холоп твой Ванька по морю плывет!
 

Лица что у вождей, что у испанцев, откровенно удивленные, да и наши тоже немного озадачены. Они ж всю заставу разом никогда не видали, однако.

– К торжественному маршу! Песню… запевай! – и начинаю. Мы под это, правда, бегаем, но и для шага сойдет: Пограничники сильны!

– Пагарниушники селены! – подхватывают нуму, все тридцать рыл. Дядя Саша и К ^охотели всю полсотню вывести, но я это дело задробил на корню – надо, чтобы участие в параде было поощрением, а залетчиков хватает, да и наряды никто не отменял, гы.

– Как индийские слоны!

– Куак индискее сланы!

– Обгоняем лошадей! – рукоятью ножа по прикладу – нна!

– И ломаем медведей!

Проходя мимо Дяди Саши и какого-то испанца:

– Равнение напра-во! – накрываю голову левой рукой, подношу к виску правую. Нуму повторяют.

А что, все правильно, к пустой голове руку не подносят…

15 мая 1791 года.

Котозавр.

Вечер 15 мая 1791 года был наполнен весельем и удивлением. Официальная часть для индейцев: с приёмом гостей с близи и далека, с посадкой рощицы пиний и сосен, пением гимна «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету…», прохождением увешанных оружием до бровей и раскрашенных от носа до пяток казачат перед рассевшимися на склоне гостями под речевку…

– Пограничники сильны! – горланит запевала Хитрый Лось.

– Пагарнитшники селены! – подхватывают полсотни глоток.

– Как индийские слоны!

– Куак индискее сланы! – пришлось долго объяснять, что за зверь слон, но как понравилось парням сравнение!

– Обгоняем лошадей! – в мокасинах не топнешь, но рукоятью ножа по прикладу получается неплохая имитация.

– И ломаем медведей! – Командир переводит слова испанцам, Андрей – вождям, в чьем обществе он состоит по праву очень заслуженного воина: и во вражеский лагерь за оружием лазил, и много почетных «ку» заработал, и отряд водил, вернувшись с победой, трофеями, а главное – без потерь. В индейской системе ценностей – сплошные заслуги и ни одного косяка. Тем более что принцип разделения властей действует: племенной вождь не обязательно водит отряды на тропу войны, военный – может и не быть руководителем в мирное время, а шаман вполне может быть и тем, и другим, и самостоятельной фигурой. Совмещение должностей не правило, но и не редкость. Ну а вожди – тоже немного шаманы: у хорошего руководителя подразумевается наличие сильных духов-покровителей. Так что Белый Бык – равный среди равных, военный вождь, хоть и молод по нашим меркам.

Вождям нравится – песня-заклинание, дающая силу воинам, непривычна, но у русских хорошие покровители в Верхнем Мире, значит, песня будет работать. Посланник вице-короля держит морду кирпичом, но марширующие и однообразно вооруженные ружьями (!) индейцы пробрали и его. Наверняка начнет выпытывать про языческие ритуалы и опасность бунта дикарей. Обломитесь сеньор, это на вас работают из-под палки, а на нас – за идею. Мексиканские пеоны должны отбиваться от грабителей камнями, потому что власти запрещают иметь оружие. У русских – рабов нет. Поэтому все поголовно – вооружены. Даже у сеньориты Долорес на праздничном платье вышитая перевязь с кортиком. И дерринджер за подвязкой.

Откуда я это знаю? – а вот знаю!

Зануда.

Готова первая предсерийная телега будущей массовой постройки. Упасть и не встать, как будто машину «Формулы-1» сделали, столько восторгов.

А поскольку колеса мы изготовили по последнему слову техники XIX века и производство организовали с использованием достижений века XX (кто сказал об артефактах? Конвейерная система Форда, канбан и бригадный подряд), товар у нас получился конкурентоспособный по критериям цена/качество, молчу про надежность и ремонтопригодность. Дядя Саша, узнав о том, что мы можем предложить аборигенам что-то кроме услуг по охране, чуть не прослезился и пообещал нам в награду все, что мы захотим (в пределах разумного). Я, не задумываясь, потребовал кофе со сливками и сахаром.

Похоже, о кофе мечтали многие, поэтому закупили его на первые же полученные за колеса деньги. А сепаратор пришлось строить опять-таки мне и Догу. В свободное время, блин. Причем за неимением пищевой нержавейки (выпотрошить термос нам не разрешили), пришлось все лудить. Потом мы его тоже загнали падре Хосе – в миссии было молочное стадо в несколько десятков голов, и переработка молока очень интересовала святого отца и как хозяйственника, и как гурмана. За это наша коммуна получила двух дойных коров (торговались люто, пришлось к собственно железке присовокупить техническую поддержку и гарантию) и заказ на маслобойку. Угадайте, кто ее делал…

Обеденный перерыв долгий. Спорили об этом много и горячо, и «производственники» все-таки продавили свою идею. Доводов было много, и гигиенических, и внутриполитических. Для меня обед и послеобеденный отдых – личное время, которое можно посвятить воспоминаниям и размышлениям. Как-то так устроена голова, что самые полезные мысли о работе, и что сделать, и как приходят, когда лежишь пузом кверху, дав отдых спине и ногам.

Подумать о работе не удается. Хитрая Змея рассказывает поселковые новости и сплетни. Я слушаю, хотя и краем уха. Моника, похоже, окончательно принята в индейское бабство, потому что в «войне за стиральные мостки» выступила единым фронтом с Быстроногой Антилопой. Однако американское бабство, несмотря на потери, стойко держится на глубоко эшелонированных гражданских позициях. Канделлу не смутишь и не перекричишь, а Аманда мудра, аки змей, и на любой довод находит десять контрдоводов.

Русское же бабство выше этой свары и в прямом, и в переносном смысле – миссис Годдард организовала кипячение белья и вообще стирку при кухне, но ни индианки, ни американки не спешат к ней присоединиться и стирают на ручье, где мы еще в первые дни сделали полоскательную запруду. Американки надеются продавить свое предложение об организации коммерческой прачечной, против чего уже наше, мужское, политическое руководство, а вот почему Моника ходит на ручей с корзиной – для меня загадка.

Для женщин, однако, это находится в очевидной связи с тем, что они уже женили (в мечтах, разумеется) на ней Всеслава, а на Аманде – Дога. Понять не могу, но запомнить надо. А то ляпну что-то не то, и мне опять будут компостировать мозги в четыре руки (или, точнее, в четыре губы). Вести с полей, огородов и курятника, за который отвечают Ира и Катя, я пропускаю мимо ушей, потому что голова уже гудит. А мне еще конспекты читать и выписки, которые сделал прошлой ночью, когда меня наконец-то допустили до ноутбука с энциклопедией.

Глава 18

Котозавр.

Следующее утро на отдельно взятом кусочке Новой Испании, бухте Хорсшу, выдалось… разнообразным. Некоторые граждане, с чрезмерной радостью встретившие годовщину попаданчества, еще не представляли, насколько они попали. Хмурый и не выспавшийся командир, полночи на троих с Коброй и Рысенком упаивавший испанцев, благодаря молодой здоровой печени, и, что более важно, многолетнему опыту, отделался небольшой головной болью, но, оглядев окрестности, начал зверствовать. Первым делом – учебная тревога. Когда все собрались – коллективное макание в бухту, пробежка вдоль периметра в легком темпе и опять макание. Говорят, что сеньор Родригес-де-Кто-то-ибн-Чей-то сравнивал нашу бравую команду с римскими легионерами – полюбуйтесь своими глазами, союзники. До децимации дело не дошло, но после обеда посыльный индюшонок из Занудиной родни передал мне вызов в штаб, прибыть со всеми наметками и планами. Начало совещания было деловым, но вот милая улыбка присутствовавшей Цинни колола нечистую совесть. Поежившись, докладываю.

– Планы не выдерживают соприкосновения с реальностью – поэтому выработана такая схема: опорной базой ЭПРОН выбрана Гавана, где есть верфи, и вообще перекресток Атлантики. Там остаются Клим, Логинов, Мелиано-наследник и начинают одновременно строить прототип клипера, водолазное судно, химическую лабораторию, ваять подводное снаряжение, подбирать и готовить персонал для всего этого безобразия. Наших должно быть минимум двое, на тот самый «всякий случай», да и не справится Клим в одно лицо. Лаборатория нужна для резины, взрывчатки, смазочных масел, кокаинума. До фига другого тоже, но это – основное.

Кобра нехорошо прищурился, при слове «кокаин», но встревать с вопросом не стал.

– Далее, я, Салли, возможно – Улыбка Енота, плывем в Наглию, закупать тяжелую технику. Паровые машины, трубы, прокат… да и просто осмотреться, резидентура там будет нужна по-любому. Маму я туда тащить не хочу, но есть мнение – что хрен отговорю. Ей токсикологическое образование спать не дает, так применить охота. Для начала – кокс измученной половыми излишествами знати, и сальварсан для нее же, от последствий излишеств. То и другое – очень-очень задорого, ибо имеем монополию. Наше золото залегендируем, и подотчетное испанское лучше в Испании потратим. Не люблю я чужие деньги в своем кармане. Кокаинового листа можно закупить тонны, испанцы его везде выращивают для работяг. Под это дело и хочу оставить маму на Кубе. Покупки быстрыми не будут, вряд ли у них готовыми паровиками склады забиты. Плюс к тому – машины говеные, только-только от вакуумных перешли на пар низкого давления, поэтому будем работать по принципу капитана Немо: в разных местах заказываем детали по нашему чертежу, сборка и отладка – на месте. Предлагаю также Анатолия Годдарда отправить в США, пусть там мосты наводит, мы же почти ни хрена не знаем текущую обстановку свыше нескольких книг по истории и рассказов испанцев!

М-дя, допланировался… Драть меня начали с плана поездки в Англию, потом прошлись по оставленному в одиночестве Толику, ну и самый грандиозный фитиль прилетел за планы наркоторговли. И если командир указывал на отсутствие сети сбыта, и спроса на нераскрученный товар, то Зубр ругался с морально-этической стороны: это англичане вели опиумные войны и занимались всякой аморальщиной, чем мы будем от них отличаться, если сами начнем барыжить кокаином? Моралист хренов. Придумал ведь: «Мы и так собираемся по самое некуда влезать в политику, одно это значит, что у нас руки будут по колено в крови, а ты такую хрень предлагаешь!» Довел свои ракеты до приемлемой дальности-точности, теперь химичит на них зажигательные боеголовки, для большего воспитательного эффекта. Убивать людей, которые лично ему не сделали ничего плохого, напалмом – это нормально. А подсадить на наш товар сотню тех, от кого зависит принятие решений, аристократов, для которых все, кто не они – не люди, понимаешь ли, нельзя. Ничего, в пылу обсуждения командир не дал однозначного запрета на подобную деятельность, то есть запретил – но с дырами в формулировке приказа.

Потом немного перетрясли штат «искпедиции», устаканили штатное оружие – тут споров оказалось как бы не больше. С одной стороны, отправлять в автономку с одними трофеями – опасно. С другой – светить артефактные стволы, которые можно утратить от «неизбежных в море случайностей», например, снять с остывающей попаданческой тушки, тоже не хотелось. Решили брать то, что при утрате не даст никакой пользы захватившему, и к чему можно переснаряжать патроны. Получилось негусто, но логично: АК-74, СКС, снайперский ФАЛ – для дальней дистанции боя, и конструкция совершенно непонятная местным юзерам. Оторвать у Динго от сердца «Итаку» не получилось, дали полунарезную «Сайгу» и триумф нашей инженерной мысли: совершенно стимпанкового вида помповик, в девичестве бывший моим MP-18, простейшей одноствольной переломкой. Все-таки доставшийся нам «Грейхаунд» оказался кладезем нужнейших ресурсов: подствольный магазин из трубы поручня, ствольная коробка – кусок лонжерона, пружины – как бы не из сидений салона, алюминий и пластик из обшивки. На выходе имеем 5+1 зарядный дробовичок, с механикой «Итаки». Стрелять можно и пулей, вместо отпиленного чока наши гансмиты приделали 15-сантиметровый «парадокс». Вся эта красота покрыта изрядным количеством латуни, и вид имеет феерический. И еще отъемный ножевой штык! Стимпанк, как он есть.

Хотя за штык – отдельное спасибо. Нехороший момент, когда, имея при высадке автомат, я дрался с индейцем врукопашную, оказался только первым в серии. На войну с тонкавами мне выдали «Хеклера», хорошую немецкую машинку. Которая поперхнулась, отстреляв дюжину патронов! Естественно – в разгар схватки, ведь с автоматом можно лезть напролом. Идиот. Чудом не получил лишних дырок в организме, разгрузочник принял на себя удар копьем, а МП-пятый, перехваченный за ремень, сработал хорошим кистенем – слишком хорошим, мозги оппонента из всех щелей вычищать пришлось. И заодно понять, что я идиот дважды: матчасть изучил, разбирал-собирал, а вот разряжать магазины не удосужился. Индианки по форме одежды номер два: бусы и набедренная повязка, отвлекали постоянно. Просела пружина магазина, верхние патроны подавались нормально, усилия хватало, а потом опаньки – перекос. Какой из этого вывод? Женщины – зло. С ним надо бороться, неустанно и разнообразно. Лишь бы здоровья хватало.

Капсюльных револьверов, как оружие автономного плавания, выделили каждому по две штуки. И несколько десятков в запас. В идеале они плюс передельные английские ружья перекрывали все наши самооборонные ситуации, не засвечивая слишком странное оружие. Даже револьвер и казнозарядка по этим временам очень необычны. Но их хотя бы не надо прятать от испанцев, на эту парочку будем перевооружать колониальные полки «нового строя». Тем, кто остается, будет сложнее, чем нам: помимо всего дрессировать, вооружить, и главное – воспитать несколько тысяч взрослых мужиков с устоявшимися взглядами на жизнь. Это не индейцы, которых мы мягко прогрессируем, тут будет ломка об колено.

Денежное обеспечение выдали «китайским золотом». Китайцы и не знают, что тыщу лет назад отливали такие монеты. А мы их типа из кургана выкопали. Вполне достойные получились денежки: с квадратной дырочкой, с иероглифами – девизом древнего императора, высокой пробой – на вес хорошо пойдут. Связь – почти никакая. Почта в одну сторону идет в лучшем, идеальном случае, месяц. И так будет еще долго, пока не дорастем до радиоламп.

Отправляемся вместе с кораблем, который привезет первую партию солдат. Дата прибытия сугубо ориентировочно известна, поэтому подготовка должна быть завершена на прошлой неделе, в крайнем случае – вчера. На этой бравурной ноте совещание закончили, все стали расходиться, а меня Кобра задержал, процитировав папашу Мюллера, мол «вас я попрошу остаться». На чем же я прокололся?

– А глазки-то забегали, – констатировала Цинни. – Костя, ты не подскажешь мне, откуда в моей запертой на ключ комнате появились трескучие, как черт знает кто, сверчки?

– Какие ваши доказательства?

– Если в девичьей светелке вдруг запахло мужиком – я предполагаю, что мужик там был. Когда всю ночь скребут и поют неизвестно кто – убеждаюсь в правильности догадок. Приклеить смолой коробочки с жуками снизу под кровать мог тот, кто вчера почти не пил, не курил табак, но от кого воняет индейскими травками, – она подцепила коготком клапан моей жилетки, – и жирной пропиткой обуви, – ткнула пальцем в мои мокасины. – До темноты с праздника никто не уходил, а светодиодный фонарик, необходимый для потайной деятельности, брал со склада кто? А главное – у кого на лбу было написано: «Я тут подхохмил над училкой и до крайности собой доволен?» Салли была на празднике, никуда не отлучалась, на свидание с ней можешь не ссылаться.

Влип. Надо же, так подставился посиделками с вождями: сам уже запаха не чую, а трубкой мира – между прочим, ни разу не табаком набитой! – от меня несет ощутимо. Мокасины, которые заменили мои распавшиеся на «плесень и липовый мед»… нет, просто на плесень, берцы, пропитаны гремучей смесью жира, сажи, воска, ароматны еще не как ношеная портянка: комары на лету пока не дохнут, поэтому и про такой фактор демаскировки я забыл.

Поднимаю руки, и вслух признаюсь в авторстве. Сеньорита Долорес, смеясь, упорхнула, «оставляю тебя на съедение», а Кобра со вздохом «детский сад, штаны на лямках…» приказал сдать фонарик в спецхран, а вопросы контрибуций и репараций решать с Цинни самостоятельно.

– И вообще, какого хрена ты к ней полез? Гормон играет, рыжей и индианок уже недостаточно?

– Спортивный интерес. Единственное помещение в форте, куда нет доступа – комната сеньориты. Сделал слепок ее ключей, она их на поясе носит, согнул подходящие отмычки, выбрал момент, залез. Просто так лезть неинтересно, оставил сюрприз. Над домохозяйками уже прикалывался, над индейскими вождями тоже, пора на наших переходить, а то у всех на челе непреклонность и высокие помыслы о судьбах мира.

Кобра хохотнул, видимо вспоминая коллективный розыгрыш американок, забрал у меня фонарик и отправил восвояси, обозвав напоследок Петросяном. Зря это, Петросяна я припомню…

НикТо.

Вот и снова попал под мобилизацию. Хотя это состояние у нас и постоянное, за исключением бурного празднования Нового года и нескольких дней рождений. Но тут – командировка! И не к соседям – индейцам для передачи опыта или там, чего уж греха таить – пообщаться с особо симпатичными индианочками. А к испанцам, в Гавану! То ли промышленным шпионажем заниматься, то ли научно-техническую революцию в отдельно взятых колониях устраивать.

Все начиналось для меня с довольно обычного вызова к начальству вскоре после прибытия испанской делегации. Думал, что будут дрючить «за производство» всякого химического сырья по которому я был ответственен в связи с опытом прошлой жизни (все ж таки десять лет предыдущей жизни проходил на химпредприятии долгий путь от студента-практиканта и простого рабочего до заместителя начальника цеха), а тут…

– Сколько тебе понадобится времени на сборы?

Дядя Саша, как всегда, был по-военному краток.

Я взглянул на загадочно ухмыляющегося Клима и осторожно выдал:

– Ну-у… Сейчас ребятам скажу, что да как на сегодня добить надо и буду готов. К себе еще бы только заскочить, оружие прихватить, да перекус приготовить. Так что через час буду готов к труду и походу. А куда идем-то, кстати?

– К испанцам, Николай, к испанцам. Себя покажете, на мир посмотрите…

Он говорил что-то еще, но в данный момент все мое мыслительное пространство всецело оккупировало одно из любимых высказываний нашего шефа:

«Охреносоветь!»

Понадобилось относительно много времени, чтобы подобрать челюсть и понять, а в чем, собственно, дело? Оказывается, наш главный военно-морской специалист Клим отправляется вместе с испанцами в Гавану, для того чтобы… Тут дядя Саша испытующе посмотрел на меня, отчего непроизвольно вспомнились наши ежедневные воинские упражнения, и я застыл по стойке «Смирно», имея вид доблестный и, признаемся, все еще ошарашенный.

– Кстати, предположения есть, зачем оно это надо, а?

– Есть, но я всем скажу, что – свататься.

Клим аж поперхнулся, а несколько наших «старейшин», присутствовавших при разговоре, засмеялись.

Пока длилось это незапланированное веселье, я лихорадочно собирал мысли в кучу. Ну что Клим наш крупнейший военно-морской спец, я уже упоминал, то, как они вчера с расфуфыренным испанцем у моря и наших водоплавающих средств, а также трофеев крутились, мне уже довелось понаблюдать, акваланг его я тоже видел, а кроме этого, я, как, и все мы, неоднократно участвовал в «общефорумных мозговых штурмах» по животрепещущему вопросу: «Откуда взять деньги?». А уж с учетом того, что на днях пришлось переписывать немаленькую статью о затонувших с ценными грузами кораблях и перерисовывать соответствующие карты…

– Будем подымать клады со дна морского?

Дядя Саша одобрительно улыбнулся. Но меня не оставляла мысль, что это еще не все.

Да, я под руководством Клима осваивал морское дело, будучи «приписан» к нашему кораблю. Что-то вроде как начал соображать в военных делах и навыках, усиленно впихиваемой в нас ветеранами будущих войн. Да немного научился понимать и разговаривать по-английски, припахивая пленных англичан на своем производстве, и еще чуть-чуть – по-испански, отвечая на вопросы вежливого, но очень любопытного падре, интересующегося буквально всем на свете… Но этого явно было недостаточно, чтобы попасть в число практически первой зарубежной делегации. Но высказать свои сомнения я не успел.

– От тебя будет нужен список того, что может понадобиться для организации, так сказать, «на месте», производственной базы этого мероприятия. Ну и всего, что Клим скажет.

Я задумчиво посмотрел на сразу посмурневшего и подобравшегося завсклада, в глазах которого явственно читалось: «А пулемета я вам не дам»…