Текст книги "Камень Шамбалы, или Золотой век"

Автор книги: Александр Саверский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Саверский Александр
Камень Шамбалы, или Золотой век

АЛЕКСАНДР САВЕРСКИЙ

КАМЕНЬ ШАМБАЛЫ

или

ЗОЛОТОЙ ВЕК

1.

Поток людей с посеревшими изнуренными лицами бесконечной лентой тянется по пыльной дороге. Кто с сумками, кто с мешками на плечах, кому-то посчастливилось взгромоздить свои пожитки на тележку, и он толкает ее перед собой без особых усилий, вызывая зависть окружающих, и совсем уж редко попадаются повозки, запряженные лошадьми.

Я знаю, что на сердцах окружающих меня людей камень. Совсем еще недавно, чуть ли не вчера, они побросали свои дома из-за приблизившегося к городу врага, и теперь унылая река уносит их прочь от всего, что было в оставшейся за спиной жизни. Уносит в пустоту неизвестности, где нет фундамента или островка, чтобы зацепиться и осесть, построить новый дом, новую жизнь.

Я тоже здесь, потерянная среди потерянных. Мне только пятнадцать, и я с отчаяньем думаю не о доме и не о родных, а о Гришке – любимом моем человеке, который остался там, позади, защищать с винтовкой в руках наш город, хотя ему только через месяц стукнет семнадцать.

Рядом со мной тяжело ступает мама и мелко семенит младший брат. Они заметно устали, но страх не позволяет присесть на обочину, он гонит и гонит вперед, и сесть, точнее, упасть, можно только тогда, когда становится совершенно безразлично, что с тобой будет дальше.

Страх не только висит в воздухе, он читается в глазах бредущих по дороге людей, и это – главное чувство, объединяющее все вокруг. У меня и братишки страх за себя и страх остаться одним в этом мире, то есть потерять мать. У мамы страх за нас и за папу, который воюет уже несколько месяцев. И так у каждого: все за кого-то боятся...

Иногда посреди пыльной реки кто-то не выдерживает боли, порожденной страхом, и кричит:

– Изверги! Сволочи! Убийцы! Кто их сюда звал? Сидели бы в своей вонючей стране и не высовывались! Поубивал бы гадов!

Это страх породил ожесточенность, или это патриотизм? Вон ведь как говорит:

– И мы бы жили спокойно! Только-только наладилось в стране, и... на тебе. До чего ж обидно. Черт бы их побрал с их войной!

Я не верю. Этот человек просто боится и прикрывает свой страх идеологией патриотизма. Но окружающим начинает казаться, что перед ними большой патриот:

– Мы все равно победим! Я уверен. Еще немного, и наши погонят их обратно.

И никто уже не помнит, что первый его вопль был воплем страха.

Жара стоит невыносимая, над безводной рекой – пыль и тучи мух. Сколько так можно идти: десять километров, двести, день, два?

Враг движется быстрее. Мама говорит, что беженцы все равно попадают в оккупацию, потому что на своих двоих далеко не уйдешь, а у врага техника: машины, танки, самолеты.

По реке-ленте несется крик:

– Во-о-о-оздух!

Я только теперь осознаю, что уже целую минуту слышу тянущий сердце звук приближающихся самолетов, но мозги так заторможены монотонной дорогой, что еще несколько секунд уходит на то, чтобы понять, что нужно делать. Рефлексы беженки еще не выработались. Мама оказалась к моменту налета так далеко позади, что я слышу теперь только ее крик:

– Наташа! Наташа! С дороги! Быстрее!

Страх, который слышен в ее крике, парализует меня еще сильнее, и я теряю еще несколько секунд. Словно в замедленном кино, которое я успела посмотреть лишь один разок вместе с Гришкой, вижу приближающуюся ко мне по дороге струйку пыльных фонтанчиков от пуль истребителя...

– Фу! – я подскакиваю на кровати. В окно светит тускло-красный Плутон, значит, сейчас около трех часов солнечной ночи. Тянусь к стакану с водой, стоящему на тумбочке, и слышу сонный голос мужа:

– Ты что, Джой?

– Так, приснилось кое-что из прошлого. Спи.

– Угу, утром расскажешь, – он отключается.

Я делаю глоток воды и снова ложусь. Думать о том, что приснилось, совершенно не хочется – столько в том времени мерзкого, липкого, безумного. Но, если не сменить настроение, то к утру я буду разбитой и противной сама себе, астральная "сама" духовной "себе".

Быстро прокручиваю весь сон в голове и мысленно вырезаю из него все плохое – страх, усталость, ожесточение, смерть – делаю что-то вроде монтажа видеофильма. В конце концов, выходит, что вся эта бесконечная река людей религиозные паломники, и им ничего не угрожает, кроме желанной встречи с Лестницей Посвящений.

Вместе с ними дохожу до подножия этого древнейшего сооружения, возведенного, как утверждает история, самим Богом во времена Последнего Потопа, и отсчитываю пройденные мною в прошлом году ступени. С радостью и благоговением созерцаю венчающий вершину Лестницы Храм Любви-Мудрости – белоснежный цветок лотоса.

Окончательно успокаиваюсь и озаряюсь внутренней улыбкой, давая себе зарок заранее моделировать сны, а не позволять своей душе болтаться, где угодно, пока мое земное "я" спит.

Пусть теперь мне приснится друг небесных сфер, мой ангел-хранитель Кардалеон, и мы с ним будем гоняться друг за другом по всей солнечной системе и планетарной цепи Плутона, резвясь и порхая, как бабочки. На этом образе я засыпаю с улыбкой в душе и на губах...

Утром, пока Вадим еще спит, пробуждаюсь. Солнце сменило Плутон, и я знаю это, не открывая глаз. У каждого часа земных суток свой заряд. Сейчас, несмотря на то, что хочется поваляться в постели и никуда не спешить, все пронизано кристальной чистотой, и мозг с этим соглашается, если позволить ему работать. И лучше все-таки это сделать, иначе днем, когда природный ритм нарастит свой пульс, придется его догонять, а догонять... да всякий знает, что нет занятия хуже.

Я прислушиваюсь к остаткам последнего сна. Кардалеон буквально искры метал от радости: говорит, будто бы скоро они – ангелы – смогут изредка заменять души в человеческих телах, чтобы лучше понять нашу, земную эволюцию. Но это, по его словам, произойдет лишь с теми парами людей и ангелов, в которых души человеческие развились настолько, что могут позволить себе заниматься делами в духовном мире, доверив земное тело другой сущности – ангелу-хранителю. Своеобразное сотрудничество и взаимозаменяемость.

Я улыбаюсь радости Кардалеона, он-то знает, что я позволю ему бывать в моем теле, а я знаю, что ему свое тело можно доверить.

От воспоминаний сна перехожу к моделированию предстоящего дня. Просчитываю все свои действия, на что уходит около двух минут. В результате, когда встаю, делаю все быстро и безошибочно. Если бы я не продумала всего заранее, то долго бы терла глаза над умывальником, минут пять тупо смотрела бы в меню "завтрак", выбирала бы, что надеть, а значит, и макияж, и духи, и обувь. Потери во времени оказываются в таких случаях несопоставимыми с двумя минутами размышлений.

Встаю, шепотом наговариваю для компьютера заказ на завтрак, и, пока умываюсь, слышу, как в кухонном шкафу щелкает тумблер подачи заказанных через базу данных блюд.

Накидываю легкий халат и возвращаюсь в спальню. Вадим все еще тихо посапывает и улыбается во сне – взрослый ребенок. Я очень люблю его за это и еще за многое, хотя... да я его просто люблю.

Обнимаю мужа за шею, и мои волосы слегка щекочут его крупный нос. Он улыбается шире и крепко обхватывает меня за талию. Ему нравится запах речной воды, исходящий от моего тела и волос. Пусть наслаждается.

Однако, дело принимает серьезный оборот. Он опрокидывает меня на кровать, на что я вынуждена ему заявить тоном строгой мамочки:

– Солнце мое, ты уже проснулся? Какой сегодня лунный день? – Он понимает меня с полуслова, чувственный его пыл стихает. Он нежно целует меня, после чего, открыв, наконец, глаза, говорит, глядя в мои зрачки:

– Привет, радость жизни моей.

– И вам привет, господин наших судеб, – шутливо отвечаю я.

– Что нам сегодня снилось? – Он все еще лежит поверх меня, хотя и облокотился на руки.

– Два сна. Один бесконтрольный – страх и ужас, точнее, безумие прошлого. Одна из войн, во время которой меня – невинную девочку – убили. А в другом мы общались с Кардалеоном.

При первых словах лицо мужа мрачнеет, но после последних слов, снова с улыбкой, он произносит:

– Вот это лучше, – после чего он сползает с меня, тянется до хруста в костях, и снова спрашивает:

– Что нового в мире ангелов?

– Кардалеон говорит, что скоро получит возможность вселяться в мое тело.

– Вот как?! – Муж разыгрывает возмущение. – На ком же я женат, стесняюсь спросить, на Кардалеоне или на Джой Селиван?

– Получается, сразу на двоих.

– Но, хм... Ведь Кардалеон, кажется, мужского рода. Как же я...

– Я вижу, ты еще не проснулся. Для нас ангелы бесполы, – замечаю я.

– Ах, ну да, ну да. Но имя-то у него.

– Мало ли кого, как зовут. Например, Джой – мужское или женское имя?

Вопрос слишком сложный, и лицо Вадима полностью отражает муки недоумения, вслед за чем он произносит:

– М-да, никогда об этом не думал.

– Вот видишь, – праздную я легкую победу, что бывает далеко не всегда, поскольку мой муж птица не простая, он – ученый маг.

– Ладно, уговорила. Пойду умоюсь.

Вадим, конечно, уже знает, что завтрак стоит в кухонном шкафу, один только запах не оставляет места для сомнений.

Пока моя половина умывается, я делаю астральную жизнеутверждающую зарядку: представляю себе, как моя нервная система легко справляется с любыми, самыми сложными ситуациями. В завершение комплекса с трудом удерживаюсь, чтобы не полетать под потолком, поскольку подобное упражнение, хотя и укрепляет связь между душой и телом, но отнимает слишком много сил, отчего та же связь после упражнения сильно слабеет.

Наконец, делаю плавную гимнастику, которая ни одним резким движением не должна надорвать ауру.

И теперь я готова свернуть горы, хотя сегодня это вряд ли потребуется. Вадим тоже старательно пыхтит рядом, но ему это тяжело. Думаю, из-за снов. Он их не видит. Сначала я не верила в это. Но, после нескольких попыток проследить за душой мужа, когда он спит, я отказалась от этого удовольствия, потому что утром долго не могла вспомнить, кто я и где нахожусь.

Позже мне объяснили, что его высшее "я" посещает во сне Нирвану, но тонкие тела несбалансированны, и поэтому, просыпаясь, он ничего не помнит. Жаль!

Мы съедаем легкий завтрак, и я начинаю собираться на работу.

Моя профессия – оценка рейтинга сознания людей в Иерархии Сознания, и моя специальность предполагает универсальность знаний, то есть я изучала все понемногу, и могу говорить с любым человеком на любую тему. Раньше таких людей называли дилетантами, хотя придавали этому слову унизительное и неверное значение. Ну, да Бог с ним, с прошлым. Мне его хватило сегодня во сне. Аэрокар-такси поднимает меня в небо с площадки перед домом и несет в город.

2.

Меня зовут Хасс!

Я живу на этой планете уже сотню лет и ненавижу все, что здесь происходит.

Я ненавижу людей и то, что они делают. Я ненавижу их города и систему управления. Я уничтожил бы все это, будь на то моя воля.

Уже сорок лет я живу в горах Хайленд, что недалеко от Северного полюса, вместе со своими единомышленниками, и мы сообща разработали план уничтожения существующей цивилизации во имя установления собственного порядка, как мы его понимаем.

Это – моя цель! Для этого Логос Сатурна эманировал мою монаду в одно из поганейших земных тел. Это не означает, что оно уродливо по здешним меркам, многие женщины мечтают о близости с ним, но я ненавижу все земное, а значит, и свое тело.

Семьдесят лет я собирал вокруг себя тех, кто понимает меня и готов работать во имя общей идеи. И я благодарен Логосу Сатурна за то, что несколько сотен тысяч человек оказались под особым Его влиянием, что и сделало их моими союзниками.

Никто из землян, исключая десятерых особо приближенных ко мне персон, не знает и даже не подозревает о моих планах и существовании. Я даже не имею рейтинга в Иерархии Сознания. Я не занимаю никаких должностей, и не включен в Единую Систему Экономических Взаиморасчетов. Я – никто! Но я – есть!

И я – Хасс!

Мои люди обеспечивают меня необходимой одеждой и продуктами, я информирован обо всем, что происходит на этой планете, и моя компьютерная система работает как автономно, так и совместно с Единой Компьютерной Системой Земли, используя ее возможности.

Я живу здесь сто лет, достаточно хорошо узнал правила игры аборигенов Земли, и я уже готов...

Сначала я просто убивал всех подряд, но уже через три дня Единая полиция села мне на хвост, и я понял, что это не тот путь. Так я лишь утолял свою ненависть, но миссию – уничтожение цивилизации – исполнить не мог.

Тогда, изучив древнюю историю планеты, я решил организовать революцию, но черт! – мне стало ясно, что оружия на этой планете не достать, поскольку Единые Вооруженные Силы контролировали производство каждой боевой единицы. За это я возненавидел земную систему управления еще больше.

Оставалось одно: карьера в Иерархии Сознания для получения власти для уничтожения действующей системы для выполнения миссии для....

Не стоит думать, что сама моя сущность – ненависть и разрушение, я уважаю своего врага и вижу его сильные стороны. Но, чем больше я их вижу, тем больше мое желание уничтожить их.

Я ненавижу порядок вообще – вот моя сущность!

Я – творец ситуации, гений импровизации.

Какой смысл в порядке? Когда ты знаешь последний день своей жизни – зачем жить? И так все ясно. Встал, поел, поработал, поел, поспал, и так до конца дней. Кому это нужно?

Жизнь в динамике и переменах – вот мое кредо. Все должно бурлить и меняться вокруг – это подлинная красота ощущений. Вечный калейдоскоп перемен, и никакого застывшего алгоритма жизни. Так сейчас живут на Сатурне мои астральные братья и сестры. Борьба за власть и за свои идеи – лишь в подобном разнообразии я чувствую свою полноценность.

Но здесь, на Земле я убогий, я – ненужный, я за-прог-ра-ми-ро-ван-ный процессор, но я не хочу быть запрограммированным, ибо я – Хасс, Мессия с Сатурна!

И я начинаю борьбу за власть!

3.

Аэрокар доставил меня на крышу офиса Комитета Иерархии Сознания. Это, конечно, не главный офис, тот в столице – в Колыбели Всеобщей Любви-Мудрости. А место моей работы находится в небольшом городке под названием Небесный, расположенном недалеко от гор Хайленд.

Я спускаюсь на лифте в свой кабинет и усаживаюсь в кресло, мельком глянув на себя в зеркало. В легкой тунике, перехваченной пояском, и босоножках я чувствую се6я легко и расковано. Это повышает настроение.

Первыми на прием наведываются два товарища: подростки, которых я, конечно, знаю, как знаю и большинство жителей городка. Смущаясь, они объясняют, что перед приходом ко мне завершили тест на макете, установленном в супермаркете, и тот якобы посчитал уровень их рейтингов достаточным для вхождения во Взрослую Иерархию Сознания.

Я предлагаю им тесты Первого Уровня, и они занимают по специальной звуконепроницаемой кабинке, стены которой блокируют также и телепатическое общение. Им предстоит искать ответы на никчемные с виду вопросы. А я готова к приему следующего посетителя, но его пока нет.

Рейтинг сознаний разрешено проверять один раз в году, поэтому нельзя сказать, что я перегружена работой, тем более что в Небесном специалистов, подобных мне, больше десяти.

Во время таких, как сегодня, пауз я люблю стоять у окна и смотреть на горы. Наверное, их величие, которое человек способен охватить одним лишь взглядом, вызывает невольное уважение к самому себе, маленькому. Кроме того, если постараться, то можно услышать, как горы издают низкую, басовитую и очень мощную ноту, они будто гудят, и этот гул вызывает ощущение силы в том, кто слышит его.

Вот и я, глядя на заснеженные хребты, ощущаю свое единство с союзом этих низкоголосых великанов.

К сожалению, мое общение с ними прерывает уверенный стук в дверь. Я оборачиваюсь и говорю громко:

– Да! Входите!

На пороге появляется мужчина, которого я не знаю, и это странно. Дело даже не в том, что специалисты по рейтингу знают в городе, где работают, всех жителей в возрасте свыше пятидесяти лет. Но гости, посещающие город на короткое время, не пользуются услугами незнакомых специалистов по рейтингу, а с приезжающими надолго мы знакомимся сами. Этого человека я не знаю, хотя ему явно за восемьдесят.

– Горы гораздо интересней вблизи, – говорит посетитель, – их нота не столь едина, как кажется.

Я проверяю свой мозг, но не нахожу, что кто-либо вторгся в мои мысли, и это вызывает удивление – откуда он знает, что я чувствую? А незнакомец, между тем, решил-таки поздороваться:

– Добрый день!

– Добрый день! – говорю я в ответ, сдерживая любопытство, поскольку не могу просмотреть третьим глазом цвета его ауры, а это первый признак того, что рейтинг посетителя выше моего.

– Я хотел бы получить рейтинг сознания, – излагает он цель своего визита, что вызывает у меня еще большее удивление.

– Получить?

– Да, – спокойно отвечает он. – Я всю жизнь прожил в горах на натуральном хозяйстве, но сейчас ощущаю потребность повидать мир, а здесь без рейтинга не обойтись.

– Пожалуй, – соглашаюсь я, пытаясь разобраться в хаосе своих мыслей. Впервые вижу человека, прожившего всю жизнь в горах и не имеющего никакой связи с обществом, хотя... У него прекрасные манеры, которым в горах не научишься. Это усиливает бардак в моей голове.

– Как вас зовут? – спрашиваю я.

– Оги Валентайн, – чеканит мужчина, и я заношу в компьютер возраст и место рождения.

– На какой уровень теста вы рассчитываете? – осведомляюсь я, прикидывая в уме его ответ: "Пятый".

– Седьмой, – снова оглушает он меня, доводя почти до истерики: за тридцать лет работы ни один из моих клиентов не посягнул даже на Шестой Уровень. В городе жили лишь шесть человек, получивших его, но Седьмой...

– Вы уверены? – уже не скрываю я своего удивления.

– Почему бы и нет? – он тоже кажется удивленным, как будто людей с Седьмым Уровнем все равно, что мусора на утильных свалках – хоть машинами выгребай.

– Вы знаете, что соответствующая система тестов рассчитана на три дня?

– Да, мне это известно.

– Это вам нашептали горы? – пытаюсь я хоть что-то выведать о нем.

– Горы знают гораздо больше, – в тон мне парирует он, и я вижу усмешку в его глазах.

– Следуйте, пожалуйста, за мной. – Его иронические интонации возвращают меня в рамки моей профессии.

Я иду по длинному коридору офиса и слышу за спиной вкрадчивые шаги. Не понимаю, что происходит, но моя спина начинает плавиться, а в коленях появляется неведомая сладкая слабость. Мне все труднее контролировать себя: каждая клетка тела жаждет прикосновения того, кто позади, а мозг отказывается регулировать эти ощущения.

Я чувствую, что краснею впервые в жизни, кровь пульсирует в висках, и в какой-то миг мышцы таза конвульсивно сжимаются в комок. Дыхание учащается, я впадаю в панику, лихорадочно понимая, что если в таком состоянии окажусь в комнатах Седьмого Уровня, то мужчина, идущий позади, сможет делать со мной все, что захочет.

А он хочет. Если до сих пор я не могла прочитать ни одной его мысли, то теперь в мой мозг обрушился целый шквал сексуальных образов. Слабые попытки прекратить этот поток возвращаются ко мне с зарядом еще большей страстности.

В какой-то миг я перестаю видеть перед собой коридор, и все мое внимание захвачено совершенно новыми для меня ощущениями. На Земле довольно давно установился порядок в половых отношениях. Семья не должна иметь больше двух детей, чтобы не нарушать внутреннюю экономику Земли с ее ресурсами, предотвращая перенаселение и связанные с ним конфликты. Поэтому все половые связи подчинены рассудку, и лишь в те лунные дни, когда достоверно известно, что ребенок не может зародиться, земляне позволяют себе любовные утехи, чего, кстати, вполне достаточно для нормальной физиологической жизни. Однако, привычный контроль давал о себе знать и в такие дни, сдерживая неведомые уровни страсти.

Теперь же во мне раскрывалось то самое, неведомое, древнее, дремучее, чего не было со мной никогда, и я не была уверена, что это хорошо. Уже почти в бессознательном состоянии я дрожащими руками открываю дверь комнаты Седьмого Уровня и впускаю мужчину. Мне кажется, что колени сейчас подломятся, и я, беспомощная, окажусь на толстом ковре, устилающем пол комнаты.

В тот же миг образ, соответствующий этому страху, приходит ко мне во всей полноте красок и ощущений. Я вижу, как сильные мужские руки разрывают на мне одежду, сжимают мое тело, отчего я испытываю дикий восторг, захлестывающий меня с ног до головы.

И они подкашиваются, мои колени. Я слышу, как закрывается дверь, как трещит на мне одежда, но вдруг сквозь розовую пелену раздается грозный окрик:

– Джой Селиван! Встать!

Я пробиваюсь точкой сознания к этому спасительному якорю, который может помочь мне вырваться из обрушившегося мутного шквала.

Да, это Кардалеон. Краска стыда заливает мое лицо, и я твердо останавливаю руки мужчины.

– Извините!

Он все понимает с полужеста и встает, я же с облегчением обнаруживаю, что осталась верна Вадиму хотя бы физически. Быстро набрасываю чуть треснувшую на плече тунику и с сожалением комкаю в руках нижнее белье, которое уже ни на что не годится.

С трудом, постоянно сбиваясь с мысли, объясняю кандидату условия тестирования и почти выбегаю из комнаты, оставляя его одного.

Без памяти добираюсь до своего кабинета и падаю в кресло. Душевная пустота, неведомые чувства истомы и стыда – все смешалось. Все духовные достижения принципы, эмоциональная устойчивость, знания, взаимоотношения с Вадимом – все летит к черту. Оказалось, что я, прожив шестьдесят лет и находясь в расцвете сил, понятия не имею о столь мощных инстинктах, разбуженных в одночасье незнакомцем. И перед этой мощью рухнули во мне с таким трудом выстроенные культура и порядок. Не только мои личные культура и порядок, но и всего общества, ведь именно оно принимало непосредственное участие в моем формировании. И что же теперь? За что зацепиться? С чем бороться? Да и нужно ли? Хаос и мрак. Меня не научили ответам на эти вопросы, а я их никогда себе не задавала. Почему?

Неожиданно сознаю, что уже минут пять передо мной стоят двое юношей, которые пришли сегодня первыми, и просят посмотреть результаты тестов.

Я трясу головой, отгоняя от себя вихрь мрака, и выдавливаю улыбку, проявляя внимание. Смотрю на монитор, что-то бормоча ребятам, но смутные мысли возвращаются.

Инстинкты есть, и они сильны, а отношение к ним не выработано. Это опасно, поскольку неведомо. Почему об этом не пишут и не говорят? Или это не актуально?

Слышу свой голос:

– Ваши рейтинги попали в Промежуточный Уровень между Взрослой и Юношеской Иерархиями. В этом случае вы сами можете принять решение, в какой Иерархии приложить свои силы.

– Нам нужно подумать, – слышу я в ответ и понимаю, что осталась, наконец, одна.

Шквал панических вопросов сменяется абсолютной отрешенностью, что происходит тогда, когда сознание не способно квалифицировать какие-то события. Но, слава Богу, появляется Кардалеон.

– У нас проблемы, – спокойно заявляет он.

Я чуть ли не в истерике.

– Проблемы? Это ты называешь проблемами? – Я готова уничтожить любого, кто мне попадется. – Да если б ты не появился вовремя, то...

– Я появился значительно раньше, чем ты соизволила обратить на меня свое внимание.

– То есть? – я чувствую, как в недоумении вытягивается мое лицо.

– Да, да. Ты просто не видела меня, поскольку твоя голова и все остальное были заняты другими делами.

– Почему же ты все-таки докричался?

– А я кричал не один, у меня ведь тоже есть друзья. Пришлось их потревожить.

– Вот как? Что же ты думаешь обо всем этом?

– Я уже сказал: у нас проблемы.

– Это я слышала. – Мой внутренний голос все еще раздражен. – Какие же у нас проблемы?

– Твой клиент.

– Клиент?

– Да.

– Но ведь это я позволила ему так влиять на себя.

– Если бы. Он просто смял тебя. Или ты забыла, на какой уровень он претендует?

Я задумываюсь. Разница в сознании Пятого, где нахожусь я, и Седьмого Уровня, где может оказаться Оги Валентайн, такая же, как между новорожденным и его матерью. Но в чем она выражается, мне, конечно, неведомо, ибо известно, что меньшее не может познать большее.

– Значит, ты веришь, что он действительно выйдет на этот уровень?

– Если не более того, – пугает меня Кардалеон.

– Что?

– Я вообще не могу прочитать ни его самого, ни Силу, которая стоит за ним. Ни мощь ее, ни природа мне неизвестны.

– Ну, с природой ладно, – рассуждаю я, – здесь шесть седьмых населения инопланетяне по духу, а вот что с мощью?

– Знал бы – сказал, – реагирует мой ангел, – но и друзья мои тоже не знают.

– Печально, – произношу я, но чувствую, что мне становится легче, поскольку ясно, что прямой моей вины в случившемся нет: ведь против космического корабля с теннисной ракеткой не попрешь, а соотношение сил, похоже, было именно таким.

– Постой-ка, – спохватываюсь я, – но если он такой развитый, то почему позволил себе так поступить со мной?

– Наконец-то, – восклицает ангел, – слышу вопрос протрезвевшего человека!

Я делаю кислую мину в ответ, и он продолжает:

– Это и есть проблема. Он активен на всех уровнях жизни. Если бы ты видела его эфирное тело, то поняла бы.

– Что же там?

– Огромная вращающаяся с неуловимой скоростью воронка, всасывающая в себя абсолютно любую энергию, мгновенно перемалывающая ее, как в жерновах, и направляющая туда, куда направлено его внимание.

– Просто бог, а не человек, – говорю я недоверчиво.

– Да нет, не бог – человек. В том-то и дело, – у Кардалеона просто не может быть эмоций, – а вот кто стоит за ним – это вопрос.

– Так что же мне делать?

– Постарайся больше не падать на ковер, иначе наши надежды на будущее могут не оправдаться.

– Но если это не зависит от меня?..

– Ты что – матрешка? – Кардалеон становится грозен, потом успокаивается. Я тебе помогу. Это первое. Второе: отнесись ко всему произошедшему как к уроку на будущее и используй в своей эволюции. И третье: постарайся сделать перед ним вид, что ничего не произошло.

– Ничего себе задачка, – восклицаю я, вспоминая свои ощущения.

– Себе ничего, все людям, – иронизирует мой ангел и исчезает.

Я отправляюсь домой пообедать и переодеться. Вадим, слава Богу, так увлечен своей работой, что не замечает моей надорванной туники. Я спокойно привожу себя в порядок, выстраивая против Валентайна астральную защиту. Все делаю для того, чтобы эффект неожиданности, благодаря которому я сегодня попала впросак, не имел больше успеха. Мне даже удается вернуть себе неплохое расположение духа, но Кардалеон достаточно бесцеремонен, и в конце обеда портит мне аппетит своим появлением.

– Запомни еще одно, Оги Валентайн – не настоящее его имя. Настоящего я прочесть не смог, но рисунок кармы указал мне на иное имя, не то, которое он назвал. Это единственное, что мне удалось разглядеть, ибо Сила, которая стоит за ним, не позволяет мне видеть глубины его сущности.

– Спасибо, успокоил! – отвечаю я, но потом вспоминаю. – Знаешь, я виновата перед тобой за свое поведение, ведь для тебя вся эта утренняя сцена очень негативна. Прости меня! И спасибо!

– Мне действительно тяжело, но вины твоей в этом нет. Я тоже порой попадаю в не оговоренную зависимость, в этом и есть отличие черных сил от белых.

– Не покидай меня сегодня.

– Хорошо, я буду рядом.

4.

– Прошу извинить меня за утреннюю сцену, – смотрят мне в зрачки янтарные глаза, – вы настолько привлекательны, что я не мог устоять. Надеюсь, что не обидел вас, – Оги Валентайн, слегка отвернувшись от монитора, перебирает в руках проводки детектора лжи.

– Я не хотела бы обсуждать эту тему.

– Она вам неприятна? – он, кажется, искренне удивлен.

– Нет, – твердо произношу я.

– Позвольте, позвольте, – он явно заинтересован, – вам не понравились ваши ощущения?

– Ощущения? – Моя глупость не знает границ: я вспоминаю свои чувства и краснею.

– Ну, вот видите, – легко читает он мое состояние, – что же плохого в положительных эмоциях?

Я окончательно теряюсь и лихорадочно перевожу разговор на другую тему.

– Вы прошли первую серию тестов?

– Да, детские вопросы, – с легкой улыбкой отвечает мужчина. Я пожимаю плечами и просматриваю результаты ответов.

Мои глаза лезут на лоб от изумления. Я хватаю распечатку детектора лжи и читаю то же самое слово, которое вижу впервые: "Идеально". В очередной раз за день у меня захватывает дух. Я поднимаю глаза и встречаю пылающий страстью взгляд, чуть не взвыв от злости на саму себя. Как же так, ведь я давала себе установки? Почему они не работают? С трудом вспоминаю Кардалеона.

– Почему я так?..

– Потому что он заставляет тебя думать об этом, ощущать это, а ты не имеешь выработанного противовеса. В этом твоя слабость.

– Что же делать?

– Обрати свое внимание на решение задачи о причинах уменьшения количества людей на Высших Уровнях сознания в интегральном виде.

Моему ангелу удается переключить мое внимание, и я с благодарностью отвлекаю свои мысли от будоражащих ощущений.

– Кстати, – говорит мой собеседник, – а что вы думаете об Иерархии Сознания в смысле уменьшения количества людей по мере повышения уровня сознания?

– На то она и Иерархия, чтобы строиться как пирамида, – отвечаю я машинально.

– А в интегральном виде эта задача решается очень просто, – произносит Валентайн и пишет на листке формулу.

Я в шоке. Как он мог знать то, о чем мы говорили с Кардалеоном? А задача? Над этой формулой ученые бьются уже две тысячи лет. Мне хочется плакать, но я сдерживаюсь.

– Ну-ну, – успокаивает меня собеседник, – не стоит расстраиваться из-за мелочей. Мало ли, кто чего не знает. Вот, например, известна ли вам суть Иерархии Сознания?

Я немного прихожу в себя, ибо заданный вопрос – мой конек, и он дает мне точку опоры. Я отмахиваюсь от призыва Кардалеона быть осторожнее и докладываю:

– Иерархия Сознания разбивает все человечество на Семь Уровней, каждый из которых состоит из семи подуровней, те из семи фрагментов, фрагменты из групп, группы из классов, а классы из ступеней.

– Так-так.

Мой собеседник, наконец, искренне заинтересован, и я, самоутвердившись в его реакции, продолжаю:

– Однако не следует думать, что все количество людей просто разбито на восемьсот двадцать три тысячи с лишним ступеней. На Высших Уровнях существуют ступени, на которых вообще нет людей, поскольку основой для определения уровня сознания является именно рейтинг, а он вычисляется очень сложным способом.

– Каким же? – голос все еще обволакивает меня, а слегка насмешливые глаза пугают, и я бегу от них:

– Это специалистам моего уровня неизвестно. Я полагаю, что учитывается непосредственное место человека в обществе и что-то еще, о чем знают только те, кто составлял эти тесты.

– А их, конечно, составляли представители Высших Ступеней.

– Да, – я немного смущена прозорливостью собеседника, – начало всей системе положили...