Текст книги "Архимаг. Колдовская война [трилогия]"

Автор книги: Александр Рудазов

Глава 33

Мы рождены, чтоб эльфы стали пылью,

И властелин наш править миром стал!

И Саурон нам кольца дал и крылья,

А вместо сердца ничего не дал!

Песнь назгулов

Над Иххарием висело матово-черное марево, закручивающееся в воронку. Несмотря на прекрасную погоду, ясное солнышко и полное безветрие, улицы полностью пустовали. Горожане попрятались по норкам и дрожали, не смея высунуть носа наружу. Столица Серой Земли будто вымерла. Огромные здания-кирпичи из серого камня стояли, словно мертвые скалы, не подавая признаков жизни. По узким улицам неторопливо фланировали разъезды стражников в одинаковых серых мундирах – вот и все дорожное движение.

Зато в порту уже несколько часов кипела жуткая суматоха. На закате из гавани выходила эскадра альдарей, неся в Ларию еще сто тысяч бойцов, а также нового члена Совета Двенадцати – Астарона Ледяного. Триста огромных судов стояли под парусами, а по трапам неслись бесконечные вереницы цреке, тащащих самые разные грузы.

Цреке – гордость Мурока Вивисектора, удивительное насекомое размером с человеческий кулак. Один цреке мало что стоит – они удивительно сильны для своих размеров, но все же не способны поднять больше четырех-пяти килограмм. Однако цреке – коллективные насекомые, и работают огромными бригадами. Несколько тысяч цреке могут перетащить даже целый корабль… и пару раз перетаскивали.

За последние годы цреке заменили на Серой Земле многих рабочих – они все больше умнеют и плодятся. Сегодня они еще не могут построить дом или сшить рубаху, но выкопать котлован под фундамент или собрать урожай хлопка уже вполне способны. А что будет завтра?…

Мастеровые и пеоны серых боятся и ненавидят этих шестиногих крохотулек – многие опасаются, что когда цреке поумнеют настолько, что смогут работать на фабриках и заводах, колдуны попросту истребят большую часть простонародья. Ведь в них отпадет надобность. Оставят ровно столько, чтобы производить достаточное количество солдат и слуг, а остальных… портал в Лэнг виден изо всех концов Иххария.

Среди вещей, тащимых цреке на альдареи, любой мог заметить огромное количество боеприпасов. А также тюки с летним обмундированием – это здесь, на Серой Земле, заканчивается осень, а в Ларии не за горами лето. Вторжение произошло в феврале, но сейчас уже на подходе май, и солдаты начинают преть в теплой зимней одежде.

А на один из кораблей шестиногие работники волокли нечто огромное, склизкое, сочащееся желтовато-бурой жидкостью. Этот предмет вяло подергивался и шевелил сотнями крохотных лапок. Матка. Матка цреке, отправляющаяся в Ларию. Там таких уже две, и они построили себе инкубаторы рядом с зиккуратом, но работа кипит вовсю, новые цреке нужны каждый день. Матросы этой альдареи стояли бледные и несчастные – матки цреке питаются почти исключительно свежим мясом, и никто не мог гарантировать, что взятых запасов хватит на все путешествие.

– А ну, осади назад!!! – брызгая слюной, орали шкиперы. – Все забито, мест нет, иди к соседям!

И послушные цреке немедленно поворачивали к соседнему трапу. Откуда их тоже вполне могли турнуть.

– Триста пятьдесят!!! – вопили у соседей. – Триста пятьдесят солдат на борт, и ни солдатом больше!

– Но у меня еще две роты… – ныл сопровождающий.

– Девай куда хочешь! А у меня сто матросов на борту, да еще груза столько, что альдарея чуть воду не черпает! Пшел, гречка!

Правда, разговор звучал совсем по-другому, если сопровождающим оказывался колдун – даже ничтожный фиолетовый плащ. В этом случае шкипер низко кланялся, лебезил и старался в лепешку расшибиться, только бы угодить повелителю.

Капитаны судов, сами колдуны, в этом участия не принимали. Все подобные треволнения они оставляли старпому из простонародья. А дело капитана – устроить альдарее попутный ветер.

На борт закатывали огромные бочки с ромом, сухарями, галетами, мелкими и ужасно кислыми яблоками, а главное – лимонным соком. Любое плавание всегда сопровождает жестокая цинга, и чтобы ее избежать, серые добавляют в грог слоновьи порции лимонного сока.

Плавание на альдареях серых – сущее мучение. Теснота, духота и кошмарное питание. Под стать и дисциплинарные методы – ром в качестве пряника и кнут в качестве… кнута. А также мужеложство – матросы серых порой годами не видят женщин, и в сложившихся условиях им не остается ничего другого. Тем более, что в последние годы это стало считаться нормальным – демоны Лэнга стремятся ослабить своих временных союзников и используют для этого все средства. Как известно, широкое распространение мужеложства снижает рождаемость и неизбежно ведет к вырождению нации…

Над крайней альдареей справа мелькала туча крылатых теней. Колдунья в оранжевом плаще, Аурела Ушастая, гордо всходила по трапу, сопровождаемая двумя сотнями вампиров Сумура. Большего количества она удержать не могла – даже столько давалось с превеликим трудом. Будь здесь Асмодея Грозная, серые смогли бы переправить в Ларию всех вампиров Темных Гор, но дочь Гелала навеки осталась в Закатоне, на дне огненной пропасти…

А на вершине холма стояли Яджун Испепелитель и Астарон Ледяной, наблюдая за серыми марширующими колоннами. Первый пока что оставался здесь, второй же отбывал с этой эскадрой на северо-запад, в Ларию.

– Давно я не покидал свой замок… – задумчиво произнес Астарон, глядя на вереницы цреке. – Пожалуй, слишком давно… Иххарий сильно изменился…

– К концу года он изменится еще сильнее, – мрачно добавил Яджун, глядя на каменные дольмены, меж которыми светились врата в мир демонов.

У альдареи «Миракулис», флагмана эскадры, единственного из всех не толпились солдаты – эту альдарею предназначили для совершенно иной цели. Сейчас у трапа высилась уродливая карикатурная фигура – полудемон Низ’ргнат охранял вход, время от времени взрыкивая в сторону мельтешащих под ногами цреке. Но большую часть времени он просто неподвижно смотрел на своего господина. В крохотных красных глазках мерцала глухая злоба и ненависть.

– Приступим, Астарон, – кивнул Яджун.

– Приступим, Яджун, – согласился Астарон.

Колдуны стали прямо перед порталом, сжали кулаки, скрестили руки на груди и хором начали читать речитативом на Наг-Сотхе:

– Йа Ш’б-Н’угр’тх йем’нх Эль-ака груенн’х! Йа аем’нх кулд зхем’н! Йа зхем’нфни н’куз н’гха’н-гн ки-куа ху-ехн зуб’нос!

Портал в Лэнг замерцал, начал рассыпать во все стороны крошечные молнии, и вот наконец произошло то, чего Яджун и Астарон ждали уже несколько часов. За прошедшие годы серые отправили в эти врата бездну рабов, но впервые кто-то появился с ДРУГОЙ стороны!

Конечно, это был не человек. Из портала начали выходить полудемоны. Испронгша и винджен. И те, и другие – гуманоиды в полтора человеческих роста, но на этом сходство заканчивается. Испронгша облачены в плотный сероватый панцирь, словно жуки, утыканы иглами и шипами, на макушке у них два длиннющих рога, а на тыльной стороне кисти растут четыре острейших костяных лезвия. Это их главное оружие – своими лезвиями испронгша способны резать даже камень и металл.

Но винджен – совсем другие. Эти твари мягкотелы, пузаты, обладают длинным тонким хвостом-хлыстом, вместо рук хлюпающие хоботы, а их лица – это по сути огромная пасть. Крохотные глазки опоясывают лоб подобно обручу – их около двух десятков. Если испронгша – боевики ближнего боя, то винджен – артиллерия, они плюются смертельным ядом и выдыхают огонь на огромное расстояние.

Все полудемоны до единого – мужского пола. Причем мулы, неспособные к размножению. Первоначально Носящий Желтую Маску намеревался создать новую породу чудовищ Лэнга, пополнив численность своих легионов. Но производство каждого полудемона обходилось очень дорого, а перейти на самовоспроизводство они так и не смогли.

Это и стало главной причиной, по которой этот проект закрыли. Неэкономично.

Уродливые громилы выстроились линейным строем – испронгша в переднем ряду, винджен в заднем. На левом фланге встал самый огромный и зверообразный испронгша – Андрей Юмашев, Рыцарь Кадафа, бригадир полудемонов. Он держал в когтистых лапах знамя с изображением черного замка на багровом фоне, в пасти торчала дымящаяся сигарета, шипы плечевых пластин сухо пощелкивали, когда он переступал с лапы на лапу. Колдуны невольно уставились ему на правую руку – указательный палец выглядел изуродованным, словно его кто-то долго и жадно грыз.

– Бригадир Ан… Андрэй?… – с трудом выговорил непривычное имя Яджун Испепелитель.

– Да, – хрипло рыкнул огромный испронгша, меряя крохотного человечка жадным взглядом. Желтые глаза-бусинки загорелись, по нижней губе потекла струйка слюны. – [цензура], камрад, где, [цензура], жрачка?! Мои люди хотят жрать!!!

– Трапеза ожидает вас на борту альдареи, – поспешил отвлечь внимание от своей персоны Яджун.

Действительно, цреке уже битый час затаскивали на флагман истекающие соком мясные туши – для новоприбывших бойцов зарезали целое стадо баранов.

– Ничего так пахнет… – принюхался к воздуху Юмашев. И не он один – прочие полудемоны тоже жадно разевали пасти (ноздрей ни у кого из них не было). – Когда отплываем, камрад?

– Как только закончится погрузка. Позвольте представить вам Астарона Ледяного, бригадир. Он будет командовать вами во время пла…

– Никто не будет командовать рыцарями Кадафа! – бешено взревел Юмашев. – Мы служим Азаг-Тоту, и только Азаг-Тоту! Я тебе сейчас [цензура] навешаю, урод!!!

– Разумеется, бригадир, разумеется, – торопливо пошел на попятный Яджун. – Я просто избрал неверные слова – Астарон будет не командовать вами, но лишь сопровождать… ведь вы впервые на Рари, вам нужно вначале освоиться.

Бронепластины испронгша издали сухой скрипящий звук – Юмашев попытался кивнуть в знак согласия. Увы, у него не было шеи и наклонить голову не удалось.

– Все еще иногда заносит… – слегка смущенно пробурчал бригадир. – Забываюсь…

– Вы ведь раньше были человеком, верно?…

– Мне об этом говорили, – равнодушно ответил полудемон. – Но я не помню.

Астарон Ледяной и Яджун Испепелитель переглянулись. Холодные черты старого криоманта слегка искривились – плавание на одном корабле с этой оравой чудовищ Лэнга не обещало приятных ощущений. Еще сожрут, чего доброго. Колдун восьмого уровня может одолеть одного полудемона… двух… даже целый десяток. Но две сотни таких полудемонов будут по силам разве что всему Совету Двенадцати. Да и то еще неизвестно.

А у полудемонов всегда бешеный нрав и дурной характер – каждый из них прожил большую часть жизни в муках и боли.

– Я считаю, вам стоит пока подождать здесь, – нарушил молчание Астарон.

– Твое мнение выслушано… обдумано… и послано на [цензура], – прорычал Юмашев. – Камрады, за мной!!!

Испронгша и винджен молча зашагали вниз, к пристани. Их бригадир поднял знамя, раззявил пошире пасть, и полудемоны хором грянули боевую песнь Лэнга, сочиненную самим Шаб-Ниггуратом в свободную минуту. Над Иххарием поплыли жуткие скрежещущие слова Наг-Сотха.

 
И вскоре славный день опять наступит,
Сожмется снова яростный кулак,
И яркий Свет пред Тьмой тогда отступит,
И вновь взовьется гордо черный стяг!
И пусть враги трепещут перед нами,
И пусть союзники боятся нас,
Мы путь пробьем когтями и зубами
Когда возмездия настанет час!
Мы рождены Кадафом для борьбы,
Мы Свет попрать готовимся с рожденья,
Не знаем для себя иной судьбы,
Чем опустить планеты на колени!
Нам тягостны минуты ожиданья,
Но недалек последний Тьмы поход,
Когда наступит с Лэнгом расставанье,
На Землю поведет нас Азаг-Тот!
Ктулху однажды выйдет из глубин,
Поднимется над миром Осьминог,
Увидит тысячи склоненных спин,
И гордо рассмеется Темный Бог!
От страха содрогнутся небеса,
Обрушатся священные чертоги,
Когда над миром грянут голоса,
Чьего звучанья не выносят боги!
 

Деревянный трап затрещал и прогнулся, когда по нему пошли тяжеловесные полудемоны. Все они когда-то были людьми. Землянами. Они даже сохранили прежние имена, пусть и превратившиеся для них в бессмысленные звуки.

Низ’ргнат и Юмашев мгновенно нашли общий язык. Язык брани. Два огромных полудемона ревели и шипели друг на друга, брызгали слюной, решая, кто из них тут первый по статусу. Испронгша и винджен рычали и хрипели, брызгая слюной, – прикажи бригадир, и две сотни полудемонов просто разорвут слугу серого колдуна в клочья. Но он пока что не приказывал – Рыцарь Кадафа и сам способен начистить рыло всяким отбросам.

Астарон Ледяной взирал на это равнодушно – его нисколько не интересовали склоки этих нелюдей.

– Осторожнее с ними, – ехидно посоветовал Яджун. – До Ларии путь неблизкий… как бы они тебя не сожрали…

– Не сожрут, – безразлично ответил Астарон. – Брату что-нибудь передать?

– Я разговаривал с ним только вчера.

– Не на словах. Может быть, какой-нибудь предмет?

– А-а-а… Да нет, ничего не надо…

За спинами колдунов портал в Лэнг незаметно возобновил обычную работу. Очередная партия рабов, уже несколько часов ждущая под палящими лучами солнца, начала входить в светящиеся врата. Надсмотрщики подгоняли их пиками, но сами к этой жуткой воронке предусмотрительно не приближались. Оказавшись в Лэнге, дороги назад не будет.

А демоны уж точно не станут разбираться, кого сослали по-настоящему, а кто попал по ошибке.

– Повелитель Яджун!!! – прозвучал рыдающий голос. – Повелитель Яджун, умоляю, пощады!!! Снисхождения!!! Милости!!!

Яджун Испепелитель раздраженно обернулся. Плачущая женщина, подталкиваемая к магическим вратам, несколько лет была его любовницей. Но потом он застал ее с камердинером… Слугу Яджун убил на месте, кипя от злобы, а вот девку пощадил… но только для того, чтобы предать ее участи, что хуже самой мучительной смерти.

– Повелитель Яджун, прошу, сжальтесь! – всхлипывала красавица.

– Сколько раз повторять – затыкайте им рты перед отправкой!!! – закричал благим матом колдун. – Если меня еще раз отвлекут… у-ух!!!

Толстые коротенькие пальцы Яджуна вспыхнули, словно свечки – на кончике каждого загорелось по крохотному факелу. Волосы встали дыбом, их объяло голубоватое пламя. Надсмотрщики торопливо скрутили все еще бьющуюся в истерике женщину и швырнули ее в портал – их господина прозвали Испепелителем отнюдь не просто так.

– Так о чем мы говорили? – уже совершенно спокойно обернулся он к Астарону.

– Какая разница? – пожал плечами тот.

Пиромант и криомант еще пару минут стояли неподвижно, глядя на суматоху в порту. Большая часть полудемонов уже поднялась на борт – даже здесь слышались крики, полные ужаса. Матросов не предупредили, КОГО им предстоит везти через океан.

– Кто у меня капитан? – нарушил молчание Астарон.

– Тариян Ветер. Молодой еще, но аэромант отличный. Внучатый племянник Асанте Шторма.

– И, надо полагать, так же ненавидит Руорка? – равнодушно осведомился Астарон.

Яджун только развел руками – мол, как же иначе? О давней вражде между Асанте Штормом и Руорком Машинистом пару лет назад даже сложили пьесу – все имена, само собой, изменили, да и действие перенесли в прошлый век, но угадать действующих лиц было нетрудно.

Руорк ненавидит воду и все, что с ней связано. Море. Рыб. Эйстов. Дэвкаци. Корабли. Моряков. Асанте Шторма. Судя по всему, это какая-то разновидность гидрофобии – один лишь вид этой жидкости вызывает у Второго Маршала непередаваемое отвращение. Соответственно, Асанте отвечает Руорку взаимностью – он-то, наоборот, обожает все, что связано с морем.

Кроме эйстов, конечно.

– Ну что ж, увидимся через… когда ты отправляешься? – спросил Астарон.

– Это уже шестая эскадра… – задумался Яджун. – Через две восьмицы отправляется седьмая, а еще через две – восьмая… Я уеду с девятой, последней. Значит, в середине лета увидимся в Симбаларе.

Астарон Ледяной только равнодушно повел плечами. На самом деле ему было абсолютно безразлично все, связанное с другими людьми. Этого хладнокровного криоманта интересовала исключительно собственная персона.

На закате погрузка закончилась. Яджун Испепелитель, все еще стоявший на портальном холме, проводил задумчивым взглядом отплывающие альдареи. Вот и шестая эскадра отходит… А в Ларии сейчас происходит прямо противоположное – там только что пришвартовалась пятая, высадив очередную партию войск. Уже пятьсот тысяч солдат переправлены в Нумирадис.

Яджун на миг забеспокоился – не слишком ли это опасно, оставлять Серую Землю практически без защиты? Конечно, какие-то силы в любом случае останутся здесь, но не так уж много…

– Повелитель Яджун, у меня все закончено, – тихо окликнули его сзади.

– Благодарю, Клевентин, – милостиво кивнул Яджун.

Он симпатизировал этому толстяку. Колдун из него, конечно, никудышный, но управляющий – замечательный, есть на кого перекладывать хозяйственные заботы. Сейчас, когда на плечи Яджуна легла такая уйма работы, Клевентин Придурковатый стал воистину незаменим.

И за что его только прозвали Придурковатым?…

– Клевентин, когда я отбуду в Ларию, ты останешься меня замещать, – великодушно пообещал Яджун. – Ты хорошо поработал, и я собираюсь дать тебе шанс проявить себя еще больше. Старайся… и, возможно, владыка Бестельглосуд обратит на тебя внимание.

– О, повелитель Яджун, вы так щедры ко мне… – низко поклонился Клевентин. – Обещаю, вы не раскаетесь в своем выборе, я буду стараться так, как только могу…

Яджун вяло кивнул, уже теряя интерес к разговору. Его голова полнилась другими заботами. А Клевентин еще раз повторил, очень тихо:

– Уж я постараюсь…

Глава 34

Беги, Симба!

Тренер Симбы

Марадея Стузиан шла по широкому проспекту. Слева и справа ее сопровождали вооруженные мускулистые кентавры – почетный караул. Девушка ужасно нервничала: до этого дня она лишь один раз видела живого кентавра – кентавридского посла. А вот для кентавров человек был не в новинку – они их навидались более чем достаточно. Тем более, что город Симурген расположен почти на границе с Ларией.

Внучка Ларенталии Стузиан приземлилась на окраине Симургена вчера вечером. В отличие от брата, ей повезло – удалось проскользнуть незамеченной сквозь воздушные блокпосты серых. Тем не менее, когда орнитоптер наконец опустился на землю, девушка настолько устала и измучилась, что смогла только прошептать что-то невнятное, падая на руки пограничной стражи.

Разумеется, кентавры сразу поняли, что перед ними не серая. К тому же в Кентавриде слышали о рокушских орнитоптерах и мгновенно догадались, что в их город прибыл Крылатый Гонец. Четвероногие воины на собственных спинах доставили девушку к целителю. А утром, когда она пришла в себя, ее сопроводили в особняк Наркана. Большинство северных кентавридцев более или менее свободно владеют ларийско-рокушским языком, так что проблем обычно не возникает.

Город кентавров ничем не напоминает города людей. Улицы широченные – кентавры не выносят тесноты. Дома тоже огромные, но почти все одноэтажные – двухэтажные особняки большая редкость, и вместо лестниц в них пандусы. Четвероногим существам нелегко подниматься по ступеням. Кроме самих кентавров на улицах множество лошадей – жители Кентавриды очень почитают это животное, считают его своим близким родственником.

Правда, это не мешает им есть конину и заставлять лошадей возить грузы. А порой делать и кое-что похуже… хотя кентавры ужасно бесятся, когда слышат подобные обвинения. Если хочешь нарваться на драку с кентавром, назови его скотоложцем – на это слово они всегда реагируют ударом копыта в лицо.

Вообще же кентавры Кентавриды – народ вполне культурный, развитой. Сами они не очень-то стремятся двигать науку, но охотно перенимают технические новинки у людей. Хотя далеко не все – пушки, к примеру, кентаврам не нравятся. Слишком уж громоздкие и неудобные – основной ударной силой в их Орде всегда была конница. Она же пехота. Военные Рари до сих пор спорят, как правильно называть армию кентавров.

Выглядят кентавры тоже вполне презентабельно. Кожа светло-бронзового оттенка, глаза почти всегда черные, а вот цвет шерсти разнится. Существует четыре основные масти – вороная, гнедая, рыжая и соловая. Шерстью покрыта не только конская половина, но и человеческая – просто там она намного мягче и короче. Волосы на голове всегда того же цвета, что и шерсть, а к старости и то, и другое начинает седеть. Снежно-белые кентавры очень красивы и пользуются большим уважением – это старики, патриархи, вырастившие множество жеребят. Есть у кентавров и грива – она растет на человеческой спине.

Организм кентавра – сложнейшая машина. Они всеядны, но отдают предпочтение мясу – человеческим ротиком траву особо не пожуешь. Желудков два, легких и вовсе три – два в конском теле, одно в человеческом. Сердце только одно – но зато огромное, на стыке человека и коня. Скелет и мышцы устроены очень хитро, позвоночник тройного плетения, а ребра тянутся сплошной стеной, как у рептилий. Конская половина кентавра – не совсем конская, а человеческая – не совсем человеческая. У них огромные ноздри, очень большие и влажные глаза, а нижняя челюсть вывихивается, позволяя раскрывать рот вдвое шире, чем у человека. Локтевые суставы – шарнирные, благодаря чему кентавры с легкостью могут дотянуться до любого участка спины.

С одеждой кентавры не перебарщивают. На их землях царит мягкий теплый климат, да и шерсть обеспечивает достаточный согрев. В холодные ночи кентавры кутаются в широкие вязаные пледы, но обычно ограничиваются минимальным комплектом. Плотный полотняный платок на тесемках закрывает конский живот – «прикрыть срам», да на груди белый воротник – у мужчин покороче, у женщин подлиннее. В Кентавриде у обоих полов считается неприличным демонстрировать соски.

Украшений тоже немного. На голове многие кентавры носят обруч (женщины – диадему), удерживающий волосы, на шее порой можно заметить воротник-ожерелье или монисто, на руках могут быть браслеты или наручи. Порой в волосы втыкают перья, а старики зачастую ходят с посохом или тростью. Вместо обуви – подковы.

Особняк Наркана Симургена ничем особенным не отличался от большинства домов зажиточных граждан. Плоский, длинный, прямоугольной формы, с огромным количеством окон и дверей. У кентавров почти невозможно встретить ключи и замки, да и дверей как таковых обычно нет – лишь входные проемы, в крайнем случае двустворчатые ворота. Основное помещение отделено от улицы тамбуром, а пол асфальтовый. Кентавридцы широко используют в строительстве бетон, но для полов он непригоден, ибо «давит» на копыта снизу, создает дискомфорт. Полы они делают из упругих материалов – глинобитные, дощатые… а теперь вот все чаще асфальтовые.

– Иди туда, маленькая кобылица, – вежливо указал рукой сопровождающий кентавр. – Наркан Кра-Стимбек уже предупрежден.

Сами стражи внутрь не пошли. Марадея робко поднялась по пандусу и едва не натолкнулась на молодую и очень красивую кентаврицу, удерживающую за руку крохотного кентавренка.

– Светлого солнца! – лучезарно улыбнулась молодая мать, подавая руку смущенной Марадее.

– И тебе солнца светлого, – сделала реверанс девушка, отвешивая легкий поклон. – Я…

– Кобылица Стузиан! – закончила кентаврица. – Я уже знаю. Меня называют Кра-Стимбек-Тари, я младшая побочная жена Наркана Кра-Стимбека. Пойдем, душечка, муж повелел тебя проводить.

Марадея еще раз поклонилась, с любопытством взглянула на кентавренка, испуганно косящегося на такую странную тетю всего о двух ногах, и последовала за Кра-Стимбек-Тари, усиленно вспоминая все, что знала об общественном строе кентавров. В ночь перед стартом она не спала ни часу, проходя подробный инструктаж под руководством зеньора Альбхерана, ведущего специалиста Рокуша по Кентавриде и кентаврам. Послу не годится выглядеть невежей, незнакомым с местом, куда его отправили.

Прежде всего вспомнилось о принятых обращениях. К женатым мужчинам кентавры обращаются «конь», к неженатым – «жеребец». У женщин, соответственно, «кобыла» и «кобылица». Несовершеннолетних называют «жеребенок» – вне зависимости от пола. Путаться нежелательно – сами кентавры с первого взгляда распознают, каков семейный статус собеседника (хотя как – никто толком не знает), и очень не любят, когда у кого-то с этим возникают проблемы.

Жен у кентавров всегда несколько. Полигамию для них предопределила сама природа – девочки у рарийских кентавров рождаются почти втрое чаще мальчиков. Соответственно – либо смирись с необходимостью делить мужа с еще двумя-тремя кобылами, либо… оставайся старой девой. А если учесть еще и то, что кентавры-самцы – народ воинственный, и живут обычно меньше своих жен… В общем, мужчин категорически не хватает, вот и приходится как-то выкручиваться.

– Светлого солнца, маленькая кобылица, – прозвучал чуть хрипловатый басок, и Марадея оказалась перед очами городского главы.

Наркан оказался весьма упитанным кентавром – не будь у него седой бороды, гостья из Рокуша приняла бы уважаемого старца за беременную кобылу. Бока распирало так, что Кра-Стимбек старался не ходить по узким коридорам – еще застрянешь, чего доброго. На груди старика висел тяжелый платиновый медальон – знак высокого сана.

– Добрый конь, я Марадея Стузиан, Крылатый Гонец от его величества Обелезнэ, – прощебетала девушка, делая еще один реверанс.

– Я слышал о вашей службе, – благосклонно кивнул старик. – Не страшно ли тебе было парить в поднебесье, маленькая кобылица? Клянусь лоном Матери, я скорее возьму еще десяток жен, чем отважусь на такую страсть!

Наркан залился веселым хохотом, и ему вторил голосок жены. Этот старый греховодник прожил уже сто десять лет из ста двадцати, отпущенных среднему кентавру. Но, тем не менее, он по-прежнему исправно посещал своих пятерых жен, и они то и дело рожали новых жеребят.

– Я слушаю тебя, – благосклонно повел рукой старый кентавр, прекращая смех. – Чем Наркан Симургена может помочь гонцу из Рокуша?

– Мне нужно попасть к Великому Намибу, ваша светлость, – ответила Марадея. – Это очень-очень важно!

– Ох, вот как? – продемонстрировал зубастую ухмылку Кра-Стимбек. – Но Великий Намиб на южной границе, с Ордой. Твой аппарат сможет снова подняться в воздух?

Марадея растерянно покачала головой. В Симургене не было ни одной пусковой баллисты. Возможно, она сумела бы запустить орнитоптер, просто столкнув его с горы или высотного здания, но… ничего подобного здесь тоже не было. Вся Кентаврида – сплошная равнина, а с крыш местных домов можно попросту спрыгивать, не боясь ушибиться.

– Возлюбленный муж, это дело государственной важности, – тихо напомнила Кра-Стимбек-Тари.

Наркан важно кивнул. Он погладил окладистую бороду, задумчиво поглядел в окно, а потом сунул за щеки указательные пальцы и оглушительно свистнул.

– Сти-Глер! – крикнул Кра-Стимбек. – Немедленно явись, у меня поручение!

Послышался стук копыт, и в зал влетел совсем молодой кентавр соловой масти. Явно ненамного старше Марадеи. Юнец прогарцевал в центр и замер неподвижно, одарив девушку из Рокуша ослепительной улыбкой. Та невольно зарделась – пришлось даже напомнить себе, что у этого парня четыре копыта и хвост.

– Отец, я здесь! – гордо стегнул хвостом по крупу Сти-Глер.

– Тихо, жеребец, ты призван не баловства для! – насупил брови строгий батька. – Эта двуногая кобылица – гонец человеческого короля, она несет важные вести! Доставь ее к Великому Намибу, и немедля!

Губы Сти-Глера исказились в хищной ухмылке. Сын Наркана Симургена выделялся среди сверстников редким тщеславием и давно мечтал как-то отличиться перед Великим Намибом. И вот она – прекрасная возможность!

– Я исполню, отец! – едва не поднялся на дыбы молодой кентавр.

– Тогда собирайся, и побыстрее.

Сти-Глер одарил Марадею еще одной улыбкой и ускакал так же резво, как прискакал. А его отец важно наклонил голову и доверительно поведал:

– Это мой сын от младшей брачной жены. Шалопай, мальчишка, но когда дело доходит до скачек… О-о-о, маленькая кобылица, еще ни один жеребец не сумел обогнать моего мальчика. Ну вылитый я в молодости…

– Ах, не лги, возлюбленный муж! – шутливо хлопнула его по боку супруга. – Ты и в молодости был пузатый, как стельная корова…

– Неправда! – возмутился Кра-Стимбек.

– …за что мы тебя и любим, – закончила Кра-Стимбек-Тари.

Старый кентавр глупо ухмыльнулся, но все-таки возразил:

– Я могу показать портрет!

– Ну конечно! – фыркнула жена. – Кому ты грязнишь подковы, возлюбленный муж? Наша сестра Кра-Стимбек-Мале давно всем рассказала, сколько ты заплатил художнику, чтобы он нарисовал тебя худым и стройным…

– Неправда!.. – густо покраснел Наркан, стыдливо косясь на Марадею. – Эй, слуги, конюхи, кто там! Немедля сопроводите эту кобылицу к Южным Вратам и снабдите ее всем, что нужно!..

Выходя из особняка, Марадея все еще слышала, как Наркан отчитывает жену за то, что та позорит его перед двуногими. А та только тихо посмеивается в ответ.

Кентавр Сти-Глер ожидал в указанном месте, нетерпеливо стуча копытом и одновременно флиртуя сразу с двумя кентаврицами. Вороная и гнедая девушки с интересом наблюдали за сыном Наркана, не забывая время от времени залиться смехом или отпустить колкость. Среди дам Кентавриды это считается хорошим тоном – при каждом удобном случае потешаться над ухажером/женихом/мужем.

Выглядел юный воин весьма впечатляюще. Он облачился в походный мундир – кожаную сбрую, теплую попону, боевые наручи и стальной щит, прикрывающий «сердечную брешь» между ребрами. Сзади висели седельные сумки, на поясе – ремень с пистолями, вдоль правого бока вытянулся браскет [56].

– Уже пора? – с некоторым даже облегчением выдохнул Сти-Глер, заметив Марадею. – Запрыгивай, кобылица!

– Что?! Куда?! – растерялась девушка. – А где мой конь?!

Она-то ожидала, что ей дадут резвого рысака, благо оных в Кентавриде более чем достаточно.

– Конь?! – удивился Сти-Глер. – Ха, что за глупость? Да разве эти безрукие травоеды смогут догнать МЕНЯ?! Кобылица, я Сти-Глер, я сильный, выносливый, я могу двигаться карьером несколько часов подряд!

Марадея невольно открыла рот. Она и раньше знала, что кентавры – народ быстроногий, но не думала, что настолько. Ведь карьер – наиболее резвая разновидность галопа, больше шестидесяти километров в час.

– Я Сти-Глер, я самый быстрый, самый лучший, самый умный, самый красивый! – продолжал петь себе дифирамбы кентавр. – Я могу обогнать стрелу на лету, могу сразиться с дэвкаци один на один, могу поймать зайца голыми руками!

Человеческой девушке этот юнец показался беспардонным хвастуном. Кентаврицы же не видели в этом ничего особенного. У мужей Кентавриды хорошим тоном считается начинать флирт именно так – сразу выложив на стол все свои достоинства. А если даже чуть-чуть и приукрасил – тоже ничего страшного. Все приукрашивают.

Особого выбора у Марадеи не было. Поэтому она уселась на Сти-Глера верхом… точнее, это сам кентавр подхватил ее за талию и аккуратно усадил себе на спину. Молодые кентаврицы почему-то в унисон захихикали. Сти-Глер в ответ одарил их доброй улыбкой тигра-людоеда.