Текст книги "Архимаг. Колдовская война [трилогия]"

Автор книги: Александр Рудазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 89 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]

Мираж Яджуна неопределенно повертел рукой. Его все это в любом случае не касалось – член Совета Двенадцати ниже уже не опустится, так что его кресло «три» никто не отнимет.

– А на сей раз я предложу ему сразу ЧЕТВЕРТОЕ место, – продолжил Бестельглосуд. – Думаю, это в достаточной мере удовлетворит его амбиции.

Закончив фразу, Бестельглосуд заранее недовольно сморщился, готовясь к скандалу. И члены Совета оправдали его ожидания. Асанте, Руорк, Турсея, Квиллион, Ригеллион почти одновременно начали возмущенно протестовать. Они уже приготовились сдвинуться на одно кресло выше (а при удачном исходе – и на два-три), а тут такое разочарование! Молчание сохраняли только равнодушные к статусу Тахем с Муроком, да преданный Йоганц.

– Братец, пошли гонца в Ледяной Замок, пусть он повелит Астарону открыться для беседы миражей, – сказал Бестельглосуд, когда обозленные крики наконец утихли. – Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

– Я наведаюсь туда сам, – бесстрастно ответил Яджун. – Последние дни я работаю на износ, мне не помешает немного передохнуть. Владыка Бестельглосуд, все-таки, что с нашей сестрой? Эти вампиры совсем отбились от рук, без Асмодеи я не могу их подчинить. Опасаюсь, что не сумею переправить их в Нумирадис – они совершенно не желают подчиняться.

– Невелика потеря, – рассеянно ответила Руаха.

Члены Совета молча выразили согласие. Вампиры Сумура разумнее обычных животных, понимают человеческую речь, но высоким интеллектом не отличаются, а дрессировке практически не поддаются. Оказавшись на поле боя, не различают своих и чужих, рвут и кусают всех подряд. Могут даже напасть на кого-нибудь из колдунов. Только Асмодея Грозная умудрялась держать в узде этих безмозглых кровососов, но теперь…

– Конечно, у нас еще есть Имарек Кровавый и Аурела Ушастая, но им удается управлять не больше чем сотней-другой, – пожал плечами Яджун. – Владыка Бестельглосуд, может, все же выяснить, куда пропала Асмодея?

– Да, и неплохо бы разузнать, что случилось с Султаном Воздуха! – вспомнил Йоганц. – Я слышал отзвуки в астральных сферах… его предсмертные крики…

– Мы все их слышали, – мрачно напомнил Асанте. – Ну, кроме…

Ригеллион Одноглазый плотно сжал челюсти. Он ненавидел, когда ему напоминали об этой слабости.

– Утешает то, что там не было сильного колдуна, – проскрипел Квиллион. – Духи рекут, что смерть Воздушной Четверти наступила от оружия.

– Э? – нахмурился Ригеллион. – Мне говорили…

– О, конечно, там были кое-какие магические примеси… – отмахнулся Йоганц. – Видимо, тех героев сопровождал какой-нибудь чародей эйстов или шаман дэвкаци. Но они были сравнительно незначительны…

Если бы Креол сейчас слышал этот разговор, то хохотал бы во все горло. Ведь он именно поэтому урезал применение магии до минимума, предоставив битву с Султаном Воздуха остальной команде. Ему совершенно не хотелось, чтобы серые (а следовательно – и Лэнг) раньше времени узнали, что на Рари присутствует архимаг. Об этой причине он никому не сказал – не желал, чтобы кто-нибудь подумал, будто Креол Урский способен хоть чего-то опасаться.

– На Султана Воздуха у нас сейчас нет времени, – пожевал губами Бестельглосуд. – Остров Кампы очень далеко, никто из нас там никогда не бывал… Нет, это требует хорошо подготовленной и организованной экспедиции. Такой же, как пять лет назад… ты помнишь?…

Турсея, к которой он обращался, согласно кивнула – именно она возглавляла экспедицию по перевозке тела Султана Огня на Серую Землю, в Иххарий. Труп зверобога – не просто куча гнилого мяса, им нельзя просто так разбрасываться.

– А сейчас все члены Совета нужны здесь, – вздохнул Бестельглосуд. – Султаном займемся через год-другой, когда весь Нумирадис будет усмирен.

– А Асмодея? – продолжал беспокоиться Йоганц. – Владыка Бестельглосуд, она все же ваша сестра и моя тетушка…

Члены Совета смерили Йоганца насмешливыми взглядами. У него уже давно установилась репутация слабохарактерного и мягкосердечного колдуна, не способного разделять пустые эмоции и подлинно важные вещи.

– Мы выясним, – снисходительно пообещал Бестельглосуд. – Мы все выясним. Но этим я займусь сам. Дядюшка Тахем, у тебя все готово?

– Разумеется, владыка Бестельглосуд, – проскрипел старик. Его кресло начало медленно подниматься в воздух.

– Подожди еще немного. Мы еще не выслушали доклады остальных членов Совета. Кто желает высказаться?

Колдуны в нескольких словах отчитались о своих делах. Яджун Испепелитель сообщил о том, что отправил этим утром пятую эскадру альдарей, нагруженных солдатами и оружием. Стандартная посылка. Асанте Шторм доложил о захвате последнего сопротивляющегося порта и потоплении остатков флота – теперь Лария окончательно лишилась военно-морских сил. А он, Асанте, ждет не дождется, когда наконец-то можно будет завершить операцию «Вулкан»…

– По нашим расчетам – уже недолго, – успокоила его Руаха.

Йоганц Изменяющий вчера вечером возвратился из Ингара, где заручился помощью союза племен Айюки. Этот варварский царек пообещал предоставить своих наездников на мамонтах в обмен на северную половину Ларии. Против орды кентавров его воины будут весьма кстати… ну а потом надобность в них отпадет сама собой. Конечно, никто не собирается действительно отдавать глупому Айюки половину завоеванной Ларии – наоборот, серые непременно со временем подомнут под себя и Ингар.

Турсея Росомаха выловила двух колдунов-еретиков, втайне поклонявшихся ларийскому Единому. Под пытками оба признались во всем, выдав солдат, которых успели склонить на сторону ереси, и ларийского жреца, проводившего для них обряды и обучившего молитвам. Все погружены на тюремную альдарею вместе с очередной порцией рабов и отправлены на Серую Землю, к порталу в Лэнг.

Мурок Вивисектор попросил доставить ему еще несколько самок вешапи – тогда он сможет производить вемпиров быстрее. Эти твари пока что не способны размножаться самостоятельно, без промежуточного звена – все время получаются мулы. Надо еще поработать. И очень не помешал бы живой океанический червь – для новых экспериментов.

Первое ему пообещали – Корун Гаррата как раз на днях отправляется в Аррандрах за очередной партией редких тварей. А вот со вторым заминка – эйсты своих червей берегут как зеницу ока, добыть хотя бы одного-единственного – задачка не из простых. Можно попробовать купить в Шгере, но для этого нужно каким-то образом заручиться помощью влиятельного эйста – даже шгерцы не продают червей людям, тем более серым. Так что с этим придется повременить…

У Руорка Машиниста и Квиллиона Дубля все шло своим чередом. Первый спокойно принимал прибывающие войска, второй заканчивал покорение северян. Сейчас он добивал полуостров Тихи – с юга ему на помощь шли корабли Асанте, а с востока вот-вот должны были подоспеть мамонты Айюки. Впрочем, Квиллион пообещал, что ни тот, ни другой просто не успеют добраться – к их прибытию весь Тихи уже будет под властью серых.

Наконец дело дошло до Ригеллиона Одноглазого. Рослый Маршал встал во весь рост, и на некоторых лицах явственно отразилась зависть. Ригеллиону не так давно исполнилось семьдесят лет, но выглядел он от силы на сорок. Любой мало-мальски сносный колдун способен продлить себе жизнь, но не всем это удается. Зачастую просто руки не доходят, хотя казалось бы – что уж может быть важнее?

– Сегодня я получил последние донесения от разведки в Рокуше, – с легкой хрипотцой произнес Ригеллион, указывая на карту. – Нужно выступать немедленно. Южная Армия под руководством генерал-аншефа Релимдасте Синбана стоит на южной границе, за Готиленсе. Северная Армия под руководством генерал-аншефа Лазорито Лигордена – севернее. Если мы совершим быструю переброску войск вот сюда, то сможем напасть с юга и одним ударом разобьем Синбана прежде чем Лигорден успеет прийти на помощь. После этого нетрудно будет расправиться и с ним. Общая численность войск Рокуша – полтораста тысяч солдат, но почти треть из них мобилизованы буквально на днях и плохо обучены. Я же могу прямо сейчас отправить маршем двести тысяч мушкетеров и пикинеров. Да еще несколько сотен офицеров-колдунов – рокушцы обречены на поражение.

Бестельглосуд Хаос перевел взгляд на Руорка и Квиллиона. Маршалы согласно кивали – будь они на месте Ригеллиона, поступили бы точно так же.

– Что ж, пусть будет так…

– Нет.

Все взгляды обратились к произнесшему это короткое слово. Оно прозвучало приглушенно и неестественно, словно говорили сквозь толстый слой ткани.

– Маршал Астрамарий, вы что-то сказали? – сухо осведомился Ригеллион. – Вас не устраивает мой план?

– Нет, – вновь сказал Астрамарий. Огромная фигура в алой мантии и глухом шлеме выступила вперед. От нее веяло могильным холодом. – Это очевидный план. Слишком очевидный. И очевидная ловушка – Синбан и Лигорден рассчитывают, что мы поступим именно так.

– И что же, по-вашему, они… – начал злиться Ригеллион.

– Не могу сказать наверняка. Но лично я бы поступил следующим образом: при нашем приближении Синбан переходит Готиленсе, отходит севернее, на заранее заготовленные позиции, заманивает вглубь Рокуша, а здесь нам в тыл выходит Лигорден, – указал на магическую карту Астрамарий. – Нас смыкают в клещи. Они у себя дома – им там знаком каждый куст. Их войска мобильнее наших – у них много кавалерии и легкая артиллерия, а у нас сплошь пехота, а пушки тяжелые и устаревшие. И не мне говорить вам, сколь многое зависит от правильно выбранного места… помните, как Хобокен заманил ВАС в Дориллово Ущелье?

Бестельглосуд почувствовал, что бледнеет. Он-то помнил. Слишком хорошо помнил. Помнил также он, что Лигорден – ученик и наследник Хобокена, тот самый одноглазый полуполковник, что единственный из рокушцев выжил в Дорилловом Ущелье. Бестельглосуд спасся только потому, что стал невидимым – но он до сих пор не мог забыть, как израненный Лигорден брел по полю, рыдал от горя, выкрикивал имена погибших товарищей и ожесточенно колол и рубил трупы серых колдунов. Не забыл он и холодный липкий ужас, когда штык седого ветерана просвистел в каком-то сантиметре от него, вонзившись в глазницу Теллахсера Ловкача.

И он до сих пор жив. Сейчас Лигордену уже за семьдесят, он прикрыл опустевшую глазницу черной повязкой, стал генерал-аншефом и командует армией Рокуша. Нет, ученика Хобокена ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов…

– Но на нашей стороне колдовство! – напомнил Асанте.

– Многим ли оно помогло в Дорилловом Ущелье? – покачал шлемом Астрамарий. Бестельглосуд неожиданно поймал себя на том, что гадает – а есть ли вообще под ним голова? – Основная единица армии – солдат. Колдовство – только вспомогательная сила. Как пушки, как лошади. С ними лучше, но можно и без них. Еще ни одна крупная война не была выиграна одним только колдовством.

– Так что же вы предлагаете, маршал Астрамарий? – все еще с раздражением, но уже гораздо тише спросил Ригеллион. Теперь и ему стало очевидным, что могло стать с его войском, буде генерал Лигорден действительно замыслил нечто подобное. – Предложите свой план…

– Мы выступаем завтра на рассвете, – коснулся виска кольчужной перчаткой Астрамарий. – Раздельно. Маршал Ригеллион с третью войска и сотней колдунов поплоше придерживается своего плана, идет вдоль побережья и входит в Рокуш с юга. Я же с двумя третями, всей артиллерией и оставшимися колдунами иду прямо на северо-восток. Если Синбан начнет отступать на север – окажется меж огнем и ножом. Если на восток – окажется отрезанным от Лигордена, и мы разобьем их поодиночке.

– А если примет сражение?

– В этом случае ты затянешь время до моего подхода – ваши силы будут примерно равны. В любом случае мы сначала расправляемся с Синбаном, а затем Лигорденом. Если члены Совета не возражают, я прошу Маршалов перейти в мой кабинет – там я изложу им план во всех подробностях. Думаю, остальным это будет не слишком интересно.

– Согласен, – хрипло каркнул Руорк, разминая механические пальцы. – Укажите ваш кабинет, Маршал, я переключу мираж туда.

– Да, думаю, я там буду лишним… – пожевал губами Йоганц, бросая вопросительный взгляд на дядю. Даже такие мелочи он не умел решать самостоятельно. – Я вам еще нужен, владыка Бестельглосуд?

– Нет. Маршалы… матушка… братец… с моим уважением, я вас оставлю. Пойдем, дядюшка, пора начинать то, о чем мы говорили.

– Давно пора… – сипло прошелестел Тахем, выруливая в своем кресле к выходу. – Надеюсь, ваши добровольцы достаточно… крепкие?

– Вполне.

– Владыка Бестельглосуд, мы не имеем права подвести!..

– Я знаю! – оборвал его глава Совета. – Я знаю, дядюшка…

В Промонцери Альбра гулял холодный ветер. Никто толком не мог ответить, откуда он берется и почему не стихает даже в безветренную погоду. Вероятно, побочные эффекты – эту крепость воздвигли совсем недавно, ее стены еще слабо шевелились от бушующей магии хаоса, сотворившей их из ничего. Даже обитатели Промонцери Альбра пока еще не исследовали всех ее уголков – только сам Бестельглосуд Хаос мог без опаски гулять по своему произведению.

На предпоследнем этаже кипела работа. Пять черных ониксовых колонн, и к каждой прибит живой человек. Молоденькие ларийки, корчащиеся и стонущие от непереносимой боли. По аккуратным канавкам кровь стекала на пол, образовывая аккуратный узор – пентаграмму с завитушками. Тахем Тьма жадно втянул сгнившим носом сифилитика запах крови, потер почерневшие морщинистые ладони и коснулся подлокотника. Магическое кресло начало медленно поднимать своего владельца к потолку. Оттуда заскрипел старческий голос, читающий заклинание:

– Кх’ренсх н’фха’н-гнх кхрен-кан’г Н’ура-л’ухт-Отп хфу’н цху-си ввхр’г зуб’нос тху’нбу йне’вв нхи куз-а!

При виде Бестельглосуда со скамейки поднялись два колдуна. Один среднего роста, примечательный поразительно загорелой кожей – крайне редкое явление у серых. Второй невысокий, худощавый, женственно красивый. На обоих красные плащи.

– Йемеш, Стефаль, – кивнул колдунам Бестельглосуд.

– Владыка Бестельглосуд, – поклонились в ответ те.

– Опустим церемонии. Итак, вы вызвались отправиться во вторую экспедицию в Закатон. Очень хорошо. Йемеш, ты ведь, кажется…

– Да, владыка Бестельглосуд, я надеюсь, что мой сын еще жив, – помрачнел тот.

– Верно, тот мальчишка… Йудук, кажется?

– Йудук Тучегонитель. Ваш внучатый племянник.

Бестельглосуд лишь рассеянно отмахнулся. Йемеш Солнечный женился на его, Бестельглосуда, племяннице, но этот факт не вызывал у него никаких чувств. Все серые колдуны родня друг другу – чтобы серого начали обучать магии, он должен представить вступительной комиссии хотя бы одного родственника-колдуна. Постороннего не примут даже в первичный гимнасий.

– Зачем ты вообще его предложил? – брезгливо поинтересовался он. – Первый уровень… Сколько заклинаний он знал – одно, два?

– Простите, владыка, я уже понял, что ошибся, – тихо ответил Йемеш. – Я очень много работал… и совершенно запустил детей. Особенно сына. Я надеялся, что экспедиция исправит этого щенка, просил Алеса присмотреть за ним…

– Алес Стрелок? – припомнил Бестельглосуд. – Да, вы ведь, кажется, вместе учились?

– В одном классе, владыка. Он обещал… и повелительница Асмодея обещала… правда, Антикваро возражал…

– Внук дядюшки Тахема еще ни о ком не произносил доброго слова! – хохотнул Бестельглосуд. – Вот уж кого можете не искать слишком долго, я не расстроюсь!

– Владыка, ваша беседа очень интересна, я с наслаждением внимаю каждому слову, – улыбнулся Стефаль, до этого сохранявший молчание.

Бестельглосуд сурово насупился. Все знают, что Стефаль Прекрасный – актер с большой буквы. Он настолько привык притворяться, что даже в жизни все время играет роль. Грубо говоря – лжет. Каждое его слово, каждый жест, каждое выражение лица надо толковать шиворот-навыворот. Если он выглядит взбешенным – это означает хорошее настроение и радость, если спокоен и расслаблен – вот-вот взорвется боевым заклинанием. Оскорбления означают комплименты и наоборот.

– Владыка Бестельглосуд, я хотел бы узнать – кто из нас будет главным? – спросил Стефаль, доброжелательно поглядывая на Йемеша.

– Да, верно! – согласился тот. – Мы оба носим красные плащи, владыка!

Серые колдуны очень чувствительны к статусу. Даже в крошечной группе из двух человек им обязательно нужно знать, кто главный, а кто подчиненный. Понятия «напарники» для них не существует.

– Никто из вас, – покачал головой Бестельглосуд. – С вами будет третий – главным будет он.

– О, так с нами отправится кто-то из Совета? – равнодушно приподнял бровь Стефаль.

– Нет, не из Совета.

– Владыка, смею напомнить, что красный плащ подчиняется только серому…

– Обещаю, ЕМУ вы будете подчиняться, – слабо усмехнулся глава Совета. – Дядюшка Тахем, как ты там?

Тахем Тьма оканчивал ритуал. В кровавой пентаграмме клубился дым, посверкивали крошечные молнии, что-то бурлило и шипело… и наконец оттуда вышел человек. Высокий мужчина с черными волосами и ослепительной улыбкой. Черты лица слегка колебались и расплывались, как будто ему приходилось прикладывать усилия, чтобы оставаться в этом обличье.

– Добро пожаловать, владыка Нъярлатхотеп, – поклонился Бестельглосуд.

Глава 16

Весна. Тепло. Птички. Красное солнышко лопает почки.

Из жизни князя Владимира

Где-то очень далеко за деревьями прокричал петух. Ванесса спросонья потянулась к пистолету, зевнула и начала выползать наружу.

На небольшой лесной полянке мирно разместились две палатки. На них виднелись надписи чернильным карандашом: «for boys» и «for girls». Правда, Логмира это не остановило – он не умел читать по-английски и сразу же полез в палатку «для девочек». Ванесса в ответ невозмутимо стукнула его по лбу и приказала выметаться.

– Подъем! – провозгласила она, стреляя в воздух. – Все живо встали, умылись, позавтракали и вперед! Солнышко уже высоко!

– Леди Ванесса, угощайтесь, кажется, получилось недурно, – окликнул ее лод Гвэйдеон, отхлебывая из котелка.

Паладин проснулся самым первым, успел совершить утренний моцион (омовение, физзарядка, чистка и кормление Гордого, наведение лоска на доспехи), развести костер и приготовить завтрак – грибной суп и бутерброды с сыром. Ванесса прихватила с собой целую кучу суповых концентратов, консервов, круп и прочего добра.

– М-м-м… – засунула ложку в рот Вон.

– Я положил побольше мяса – его надо доедать побыстрее, оно не может храниться больше трех дней, – сообщил лод Гвэйдеон. – Правда, сейчас довольно прохладно, но тем не менее…

– Надо было купить переносной холодильник… – вздохнула Ванесса. – Знала ведь, что понадобится…

– Я счел возможным натереть часть мяса солью – вкусовые качества слегка ухудшатся, но сроки хранения увеличатся. К тому же на следующем привале я попробую добыть что-нибудь охотой. Жаль, поблизости нет водоемов, я бы наловил рыбы…

– Что бы мы без вас делали, лод Гвэйдеон… – улыбнулась ему девушка.

Где-то за деревьями слышался свист ветра – Логмир, тоже давно проснувшийся, наворачивал круги вокруг поляны. Ванесса опасалась, что однажды он все-таки врежется в какое-нибудь дерево и станет еще дурнее обычного, но пока этот человек-молния как-то справлялся.

Почти половину котла съел Индрак. Гигант ужасно смущался, но его огромному телу требовалось вчетверо больше пищи, чем человеку. Впрочем, принцесса Гвениола, наоборот, проглотила всего три ложки, так что они друг друга уравновесили. Да и эти крохи Ее Высочество жевала с выражением предельной брезгливости, словно ей предложили отведать протухшей жабы.

Лария – законодательница мод. Здесь в большом почете всевозможные искусства – в том числе и кулинарное. У ларийцев существует такое понятие, как «высокая кухня». Она отличается от обычной примерно так же, как одежда моделей, фланирующих по подиуму, от повседневных рубашек и брюк. Ларийцы частенько проводят кулинарные фестивали и соревнования поваров, постоянно изобретают новые рецепты, затейливо украшают блюда и создают кулинарные композиции. Иностранную пищу ларийцы называют в лучшем случае любопытной экзотикой. Но чаще – попросту помоями. Простолюдины в этом смысле все же не очень требовательны, но дворяне…

– Почему бы вам не приготовить картофельный суп с улитками? – надула коралловые губки принцесса, прислушиваясь к голодному ворчанию в животе. – Это же очень просто – надо взять немного мидий и гребешков, лук-порей, чеснок, тимьян, шафран, томаты, петрушку, печеный картофель…

– Простите, ваше высочество, я не слишком искусен в готовке, – смущенно признался лод Гвэйдеон. – Боюсь, я привык жить по-походному, и не…

– Не хочет, пусть не ест, – перебила его Ванесса, вычерпывая последние капли супа.

Принцесса возмущенно засопела. Ее очаровательный носик с самого начала похода не переставал брезгливо морщиться, губы непрестанно кривились, а глаза дежурно стояли на мокром месте. Благородная ларийская зеньорита просто обязана быть томной, изнеженной, истеричной и по малейшему поводу ударяться в слезы – это хороший тон. А для благородных ларийских зеньоров характерна некоторая женственность, изящество манер и фигуры, умение танцевать и непременно – постоянное несварение желудка. В Ларии его даже называют «дворянской болезнью» – у простолюдинов несварения не бывает, у них попросту бурчит в брюхе. Да и содомия в Ларии тоже цветет пышным цветом…

Ванесса недовольно хмурилась. Ее капризное высочество оказалось совсем не подарком. Спальный мешок после королевских перин казался ей колючей дерюгой, походная пища – грубой и несъедобной, ночевки в палатках вызывали зуд и опрелости. Бедная принцесса где-то умудрилась подцепить клещей (хотя сезон еще не начался) и теперь все время чесалась и хныкала. Она сторонилась Моав – колдунья; сторонилась Индрака – дурно пахнет; сторонилась Логмира – неотесанный мужлан, хам, придурок, кривляка, все время домогается… в общем, с ним отношения особенно не сложились. Хотя тот из кожи вон лез, чтобы это изменить. Как-никак, Логмир встретил свою Настоящую Любовь… в восьмой раз за этот год.

Лод Гвэйдеон заканчивал упаковывать кухонные принадлежности в рюкзаки. Моав протянула ему последнюю чашку – ее назначили дежурной по мытью посуды. Индрак сворачивал палатки. Гвениола дулась. Ванесса вопила что есть мочи.

– Логмир!!! Логмир!!! – разносилось по лесу. – Флэш долбаный, куда ты опять делся?!! Мы уходим!!!

– Хой, подруга, да идите без меня, я догоню! – вылетел из зарослей Двурукий, хватаясь за дерево, чтобы притормозить. – Только дай-ка я Рарога с Флеймом прихвачу…

– Это зачем еще? – насторожилась Вон. – Точно догонишь?

– Подруга, вы плететесь, как черепахи, а я стрелу на лету обгоняю! Ты не волнуйся, я тут прошвырнусь в округе – может, зверька какого поймаю, а? Вон, за лесом сельцо маленькое – добегу, посмотрю, что там… ты не волнуйся, не попадусь! Я же Логмир!

– А рюкзак кто потащит?!

– Не я! – весело хмыкнул Логмир, вновь исчезая где-то в чаще.

Ванесса сердито посмотрела ему вслед, проворчала какое-то слово на букву «f», но скандалить не стала. Все равно за эти три дня провизии значительно поубавилось, так что один рюкзак практически опустел.

Как и предыдущие дни, отряд двигался точно на восток. Судя по карте, еще через пару дней Великая Приозерная Пуща закончится, придется пересечь реку, а дальше начнутся более обжитые земли, там уже встречаются хутора, села, даже города. И серых должно водиться куда как больше.

Пока же все было тихо. На десятки километров вокруг – ни одного человека. Ближайшее селение – то, куда убежал Логмир, – называлось на карте Мховыми Лужками. Судя по значку (крохотный домик с единственным окошком), обитало там человек сто-полтораста, не больше. Еще меньшие села на этой карте вообще не значились.

Ванесса перелистала атлас на несколько страниц. Книга карт Рари, выданная Инанной, содержала подробные планы большей части этого мира, и в отсутствие магического зеркала оказалась как нельзя кстати. Здесь нашлась и Серая Земля, и недра Аррандраха, и даже Оцилладо Ронима – крохотный промерзлый материчок на крайнем юге, соединенный тоненьким перешейком с Закатоном. О том, что этот кусочек суши вообще существует на свете, знают только эйсты – они и дали ему название, означающее попросту «Ненужная Земля». Человеческие суда так далеко на юг еще никогда не заходили – ледоколов на Рари пока что нет, а без них там особо не поплаваешь.

Индрак немного опередил остальных – танкообразный дэвкаци работал исполинским молотом, прокладывая торную дорогу сквозь заросли. Полтора центнера легированной стали крушили липы, осины и еще какие-то неизвестные деревья, словно тростиночки.

Моав слегка оттянула ошейник, сделала вид, что задыхается, и укоризненно посмотрела на Ванессу. Та сердито засопела в ответ.

– Малышка, как давно тебя начали учить? – осведомилась колдунья.

– А что? – подозрительно прищурилась Вон.

– Просто любопытно… Я видела твою ауру, когда на мне не было этого украшения… так что дай-ка угадаю сама… Год, верно?

– Только полгода! – торжествующе показала язык Ванесса.

– Да, тебе достался хороший гимнасий…

– А у вас с этим как?

– У нас учеников забирают в одиннадцать лет, первые три-четыре года учат исключительно теории и только к пятнадцати-шестнадцати годам переходят к практическому применению… Фиолетовый плащ надевают обычно в двадцать три… но если хочешь подняться выше, придется обучаться углубленно… Мне пятьдесят девять, но оранжевый плащ я получила только в прошлом году…

– Пятьдесят девять? – удивилась Вон. – Выглядишь моложе…

– Я метаморф, малышка, для меня внешность – продукт свободного выбора… – ехидно улыбнулась Моав. – Тебя этому не учили?

– Будут, – сухо ответила Вон. Она выбрала метаморфизм в качестве одной из стартовых, «пробных» дисциплин. – Я знаю, что такое метаморф.

– И что же? – продолжала насмешливо улыбаться Моав.

Ванесса подумала, что понимает, за что эта колдунья получила свое прозвище.

– Можешь спросить, что хочешь, – фыркнула ученица шумерского мага.

– Да? Ну что ж, ответь, чем метаморфы отличаются от оборотней?

– Тоже мне – задачка! Метаморф – это маг, метаморфизм – вид Искусства. И обучаются ему так же, как любому другому Искусству. Метаморф может иметь сколько хочешь разных обликов, менять их, создавать и формировать новые… А оборотень – только два… ну, иногда три-четыре или больше, но это уже редко… Оборотень – это… ну, это вроде как уродство. Естественная магия, врожденная. Бывает, рождаются горбуны, слабоумные, слепорожденные… а бывает, оборотни. Это может передаться по наследству, а может и не передаться, может проявиться через несколько поколений, а может исчезнуть навсегда – это все в генах… Хотя не такое уж уродство на самом деле – оборотни очень медленно стареют, почти не болеют, регенерируют ткани…

– Подожди, подожди… – удивилась Моав. – Меня учили, что оборотничество – это проклятие…

– Это если им заразиться. Если слюна оборотня попадет в кровь человека, то он может стать ликантропом. В отличие от настоящих оборотней, ликантропы не могут контролировать свои превращения – непроизвольно оборачиваются в определенное время суток, теряют здравость рассудка, в зверином обличье и разум становится звериным, очень кровожадным… И ликантропы в свою очередь могут заражать других людей. А еще оборотничество может передаться через проклятие – тогда станешь не ликантропом, а ликаоном… хотя разница только в названии.

– Ах вот как… – задумалась Моав. – А мой учитель-то все гадал, откуда же пошла эта болезнь, кто был первым оборотнем… Подожди, а те, настоящие? Хорошо, это может передаться по наследству… но от кого первоначально-то все пошло?

– Еще оборотнем может стать ма… колдун, – поправилась Ванесса. Креол в этом отношении был категоричен – оборотничество относится к колдовству. – Есть разные способы. Например, можно прийти ночью в лес, воткнуть нож в пень, произнести заклятие и перекувыркнуться через пень. А потом обратно. Если повторять ритуал три ночи подряд – станешь оборотнем навсегда. А еще можно содрать шкуру с живого зверя, произнести над ней заклинание, завернуться в еще кровоточащую, сказать другое заклинание, и тоже станешь оборотнем. Можно съесть мозг животного, приготовленный специальным способом. Можно найти водоем, из которого только что пила стая требуемых животных и тоже из него попить… а потом прочитать заклинание. И другие способы есть… Бывает еще иногда, что оборотнем становится полудемон…

– Малышка, да я гляжу, ты уже сейчас знаешь больше меня… – ошалело пробормотала Моав. – Каков же тогда твой учитель?… Подожди, так выходит, оборотень – это уже другая раса?

– Нет! – поморщилась Ванесса. – Оборотень – это такой же человек!.. или другое разумное существо.

– Но он же отличается от обычного человека? Мой учитель это долго исследовал…

– И что? Если так рассуждать, то и маги – отдельная раса. Вон, Логмир как носится – он что, теперь уже не человек? Оборотень – тоже человек! Просто умеющий превращаться в зверя… а почему твой учитель этим так интересовался?

– Потому что сам был оборотнем. Оборотнем-леопардом. Потому и выучился на метаморфа – хотел скрыть одно превращение под многими.

– А-а-а, понятно… – протянула Ванесса.

Тема иссякла, и в воздухе снова повисло неловкое молчание. Логмир, не затыкающийся ни на секунду, где-то бегал, Индрак вообще не отличался разговорчивостью, лод Гвэйдеон и Гвениола смотрели на Моав волками.

– Ваше Высочество, а как получилось, что вы оказались в том замке? Что вообще произошло, когда серые вторглись в вашу страну? – попытался сгладить неловкость лод Гвэйдеон.

Принцесса, трясущаяся в седле, задумалась, вспоминая события полуторамесячной давности. Не так уж давно серые явились в Ларию, но Гвениола в полной мере обладала тем, что ларийцы называют «королевской памятью». То есть – мгновенно забывала все, что по каким-то причинам не хотелось помнить. Это выражение вошло в обиход при одном из ее предков – Морисальдо Четвертом Щедром. Он постоянно одалживал огромные суммы у банкиров, а то и просто зажиточных дворян, и никогда не возвращал. Когда же ему напоминали о каком-нибудь долге, возмущенно отвечал: «что вы, что вы, оставьте, неужели нет другой темы для беседы?»

Вторжение серых произошло… быстро. Колоссальный флот вынырнул словно из ниоткуда, обстрелял и полностью разрушил крупнейший из южных портов – Дималею (теперь на том месте лишь развалины), высадил двухсоттысячное войско и ушел обратно. Всего через неделю эта армия подошла к столице, вдребезги разбила совершенно неподготовленных ларийцев, окружила Симбаларь осадным кольцом, и уже на второй день взяла его штурмом. Не теряя времени, они разделились на четыре части и взяли остальные важные города и крепости. Основные силы ларийцев, которые в это время сражались с союзом племен Айюки на крайнем севере (конечно, о случайном совпадении смешно даже говорить), оставили в покое этих мамонтоводов и двинулись отбивать столицу. Но к этому моменту войска серых вновь слились в единый кулак, корабли доставили еще сто тысяч солдат, артиллерию, боеприпасы… В общем, ларийское войско разбили феноменально быстро. Сказался эффект неожиданности, количественное превосходство и, конечно, колдуны… Многие ларийцы просто цепенели, видя перед собой эти плащи всех цветов радуги. А уж когда взор падал на кого-нибудь в СЕРОМ плаще…