Текст книги "Противостояние I (СИ)"

Автор книги: Александр Раевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

После этого Саша просто положил трубку на рычаги. Ей стало интересно, как отреагировал Брежнев на последние слова Саши. Леонид Ильич некоторое время послушал гудки в опустевшей трубке, тоже положил её на рычаги, левой рукой дотянулся до селектора, нажал кнопку, коротко сказал что-то и выбрался из своего кресла.

Саша положил руку ей на плечо и тихонько сказал:

– Всё, Настя, одевайся. Мне кажется, ты многое поняла. Скоро у меня здесь будут гости и не все они будут гостями желанными. Тебе нужно отсюда уходить. Если на улице тебя кто-нибудь остановит, я вмешаюсь и помогу, но пока я не появился, помалкивай обо всём, что здесь увидела и услышала. Говори, что приходила проконсультироваться по поводу последних изменений с твоим зрением. Это в твоих интересах. И последнее: никогда и нигде не упоминай об этом разговоре. Это очень опасная информация! По-настоящему опасная! Может стоить тебе жизни!

Она кивнула.

– Угу, понятно. А с папой можно?

– Ни в коем случае! Этим ты и его подставишь. Хочешь, чтобы в один прекрасный день он бесследно исчез?

– А почему опасно?

– Долго объяснять. Просто поверь.

Саша вышел из зала, а когда вернулся, в руках его была её кофточка и колготы. Он коротко глянул на экран телевизора, звук которого по-прежнему был выключен, и в котором Брежнев разговаривал со стоящим у стены с блокнотом и ручкой в руках одетым в строгий костюм молодым человеком. Леонид Ильич при разговоре жестикулировал. Он расхаживал вдоль длинного приставного стола, отмахивая правой рукой, между указательным и средним пальцами которой была зажата дымящаяся сигарета.

Саша подошёл с телевизору и выключил его. Потом отошёл к окну, отодвинул штору и на окна соседнего дома уставился. Она быстро колготы натянула, юбку поправила и к нему подошла. Обняла его сзади, прижалась ухом к его спине и замерла. Так спокойно ей стало, что описать невозможно! И совсем ни капельки не страшно.

– Саш, а откуда ты Брежнева знаешь?

Саша плечами пожал и в свою очередь спросил:

– А ты откуда? Ты ведь тоже его знаешь...

Она рассмеялась.

– Нет, я не это имела в виду! Откуда он тебя знает?

Саша головой покачал и говорит:

– Это тайна, Настя! И тайна не моя! Не нужно тебе этого знать...

Глава 23. Утёс над рекой

Пятница, 7 апреля.

Не знала Настя, что именно в тот момент, когда она стояла прижавшись к его спине, стоящий у обочины в шестидесяти метрах от калитки Сашиного дома грязненький автомобиль Жигули модели ВАЗ 2101 с двумя молодыми мужчинами на борту внезапно исчез. Улица в тот момент была совершенно безлюдной, поэтому никто это исчезновение не заметил. В тот же самый момент пропавший автомобиль появился на свободной от деревьев неширокой площадке на вершине стоящего над могучей рекой безымянного утёса.

Сидящий на водительском месте мужчина несколько секунд рассматривал внезапно открывшийся перед ним великолепный пейзаж, потом зажмурился, потряс головой, снова открыл глаза и, убедившись, что река с идущей по ней далеко внизу самоходной баржой, глухая тайга на противоположном берегу и вокруг них ему не приснились и не привиделись, осторожно похлопал по коленке спящего рядом с ним напарника.

– Товарищ капитан! Сергей Степанович! Смотрите! – почему-то шёпотом произнёс он.

Площадка была не ровной, а с общим уклоном назад, от реки, поэтому первое, что он сделал, разбудив своего начальника – это до упора затянул трещотку ручного тормоза. Похоже было, что выбираться отсюда им придётся пешком. Мальчишка колдун выбросил их из города. На сей раз Управление КГБ по Иркутской области лишилось не просто четырёх колёс, но целой относительно новой служебной машины. Как прикажете снимать её с этого утёса? Как доставить до ближайшей проезжей дороги, если в тайге только узкие звериные тропы имеются? Только если вертолётом подцепить и по воздуху отбуксировать, но где же его взять тот вертолёт?

Этим двоим бедолагам ещё предстоит узнать, что очутились они на одном из притоков Оби между сёлами Вертикос и Усть-Тым, то есть приблизительно в тысяче километров по воздуху от их родного Иркутска!

Плохо представляли себе эти двое, что им предстоит! Целые сутки тяжелейшего пути в разваливающейся на ходу лёгкой обуви, в городской одежде, перебираясь где вброд, а где и вплавь через ручьи и малые притоки мощной реки. Там, где разлившаяся река не давала возможности идти по берегу, шли по весенней тайге, порой по колено в напитанном талой водою снегу. Хорошо хоть оба оказались курильщиками, и поэтому спички нашлись у обоих. Без них они первую ночь вряд ли смогли бы пережить. Да и следующим днём пришлось разок сделать привал, развести костёр, чтобы подсушить насквозь мокрую одежду и обувь. Вымотались они за эти сутки просто жутко!

На следующий день ближе к обеду их подобрал идущий вверх по течению речной буксир с прицепленной к нему спереди пустой баржой. Рулевой-моторист случайно заметил их, скачущих по берегу и размахивающих верхней одеждой, и попросил своего помощника разбудить спящего после ночной вахты капитана. Капитан поднялся на мостик, внимательно рассмотрел в бинокль двоих мужчин, удостоверился, что это не беглые зеки, как он предположил вначале, и решил взять их на борт. Места там такие глухие, что не всякому, кто вам помахал с берега, можно позволить подняться к вам на судно. Он лично увёл буксир с фарватера, подвёл его ближе к берегу, поставил носом против течения и, умело удерживая его на месте винтами, скомандовал спустить на воду дюралевую моторную лодку. Она и доставила замёрзших и голодных путешественников на буксир.

После предъявления сильно подпорченных водой служебных удостоверений и краткой беседы, в ходе которой эти двое предложили обступившим их слушателям не очень достоверное объяснение тому, как они оказались на этом пустынном берегу, капитан коротко кивнул, передал штурвал вахтенному матросу и отвёл обоих новых пассажиров на корму. Здесь он передал их с рук на руки коку.

Нет в морском лексиконе обозначения для кока в юбке, поэтому с этой минуты будем называть эту девушку не коком, а поварихой. На речном флоте их почему-то называют "поварёшками", но мы не будем повторять за насмешниками это довольно обидное прозвище. Велев поварихе накормить новых пассажиров и определившись с каютой для их временного размещения на борту судна, капитан с чистой совестью отправился досматривать прерванный сон, а гости из Иркутска были отведены в некое подобие кают-компании и накормлены.

Здесь младший из них (в отличие от его старшего товарища, про которого известно, что он является капитаном КГБ и зовут его Сергеем Степановичем, про младшего неизвестно было вообще ничего кроме имени. Поэтому мы так и будем его называть – Миша). Так вот в кают-компании Миша сделал для себя важное открытие. Оказывается, самые красивые девушки живут не в Иркутске, как он всю свою недолгую жизнь ошибочно полагал, а в Томске! И одна из них по имени Света с ними как раз и занималась!

Забегая немного вперёд, скажем, что Мише довелось сделать и другое удивительнейшее открытие. Оказывается, ангельская внешность не является гарантией того, что ты имеешь дело с ангелом. Нет, Миша дураком не был. Умом-то он это понимал, но сердце никак принять не могло. Ему было трудно, душа его бунтовала, даже немножко поплакала, но в итоге всё же сдалась и признала очевидность этой горькой максимы. Потому что иначе следовало бы признать, что триппер он подцепил от ангела – существа небесного, и, скорее всего, фантастического, – а это, согласитесь, уже совсем ни в какие ворота не лезет. Нужно быть реалистом: златовласка Светочка оказалась не ангелом!

Это подтвердил и пожилой врач-венеролог из Томского госпиталя МВД, к которому ровно через неделю после своего счастливого спасения Миша вынужден был обратиться. Выпрямился он, перчатки свои резиновые снял и говорит:

– Можете одеться. Анализы завтра готовы будут, но я вам и так скажу – это гонорея. Для протокола осталось выяснить, кто вас ею наградил. Погодите, не отвечайте! Дайте угадаю! Неудачно с прелестницами с речного флота на одном теплоходе прокатились?

– Это буксир был...

Эх! Да какая уж теперь разница – теплоход это был или буксир? Результат-то один! Тем более, что буксир этот двигатели имел дизельные, следовательно может быть отнесён к благородному сословию теплоходов! Ну да ладно. Как ни крути, а это тоже жизнь, а любая жизнь, как известно, состоит не из одних только белых полос, правда? Это было бы неинтересно и скучно...

Глава 24. Демонстрация силы

Пятница, 7 апреля

Зашвырнув служебную машину к чёрту на кулички Саша и Марина Михайловна добились многого. Во-первых, Настя получила возможность беспрепятственно покинуть их дом в Иркутске. Одновременно с этим Саша привёл в негодность заряженную в фотоаппарат с мощным телеобъективом плёнку, что сделало невозможным впоследствии опознать Настю, а блокнот, в котором эти двое вели хронометраж, был безнадёжно испорчен водой во время одной из переправ через глубокий ручей. Таким образом Настя осталась для госбезопасности неизвестной.

Второй целью было послать недвусмысленный сигнал аппарату КГБ по Иркутской области и всем его сотрудникам, что шутки закончились, и что ранее достигнутые договорённости почему-то больше не действуют. Этот гроссмейстерский ход измыслила сама Марина Михайловна. Узнав о результатах телефонного разговора Саши с Леонидом Ильичом, она сбросила с себя остатки сонливости, преследовавшей её в вынужденном отпуске, и её тренированный мозг заработал на полных оборотах. Уже через пять минут размышлений она сказала:

– Вот теперь, Малыш, нам нужна демонстрация силы, причём открытая!

– Где? В Москве?

– Там тоже, но не сегодня. Начнём с Иркутска. Нужно запугать их так, чтобы они ближе ста метров боялись к нам подойти.

– А смысл? Для хорошего снайпера сто метров не расстояние.

– Возможность покушения на нас мы им не предоставим. Если ты и будешь появляться на людях, то только в полной защите. Мы все сегодня же перебазируемся в усадьбу на Уссури. Я сейчас девчонкам скажу, чтобы начинали собирать вещички. Натку с Иванкой нужно будет определить в какую-нибудь из приморских школ. Это непременно нужно организовать. Натка что-то уже куксится. Беспокоится за аттестат зрелости. Говорит, про золотую медаль уже и думать забыла. Врёт, конечно. Не забыла она ничего. Мне, кстати, её жалко. Старалась ведь девчонка. Хоть и ерунда все эти побрякушки, но для правильной самооценки это всё же важно.

– Может, к родителям Миры их на это время определить? Мне кажется, это будет несложно. Мира говорит, что они меня до сих пор вспоминают.

– Хорошая мысль! Очень правильно! Этим мы развяжем себе руки! Здесь в усадьбе оставим Иванку, а Натку определим в семью Данелько (1). Я сама поговорю с Мирой. Не думаю, что нам твоя помощь понадобится.

– Угу, хорошо. А что с показательной акцией? Может, машину с топтунами в Ангаре искупать. Я двоим из их команды как-то раз обещал.

– Нет, этого недостаточно. Не произведёт должного впечатления, – она задумалась на минутку и кивнула какой-то своей мысли, – Выброси эту машину куда-нибудь подальше! Так далеко, чтобы этим людям несколько дней понадобилось, чтобы вернуться назад! Но присматривай за ними издалека, чтобы они случайно не погибли. И ещё... Ещё ты заявишься в кабинет к их самому главному начальнику, предупредишь его о том, что с сегодняшнего дня слежка за нами должна быть полностью и окончательно прекращена и, если он заартачится, а он, скорее всего, заартачится, сделаешь у него в кабинете что-нибудь демонстративно грубое. Не знаю... Например, сломай ему стол! Или стул! Но ломай так, чтобы сразу стало понятно, что кроме тебя так сломать не сможет никто в мире, понимаешь? Например... например преврати его в труху. Сможешь?

– Запросто! Ломать не строить! Может, ещё и стену вывалить?

Марина рассмеялась:

– Можешь и стену вывалить, если есть желание. Здесь трудно переборщить. Следи только за тем, чтобы никто из людей серьёзно не пострадал. И вообще, с завтрашнего дня любые силовые акции, при которых могут хоть как-то пострадать люди, будешь проводить не в этом теле. Для большинства мы с тобой должны оставаться добрыми и даже безобидными людьми. Не сомневаюсь, что власти не преминут устроить какую-нибудь кровавую провокацию вроде той, которую планирует Смыслов, чтобы дискредитировать нас. Не нужно помогать им в этом! Это понятно? Постой...

– Стою. Что ещё?

Она подняла пальчик, показывая, что ей мешать нельзя. Через минуту размышлений, она неуверенно сказала:

– Знаешь, мне кажется было бы лучше, если бы ты уже сегодня заявился в Управление КГБ не в собственном теле. Возьми для этого хотя бы тело того красавчика солдата. Помнишь?

– Сержанта Стрижа?

– Угу, его... Скажешь начальнику, что ты вместо себя прислал своего помощника...

– Ладно, сделаю. А для чего такие сложности?

– Мне кажется, это добавит им дополнительной неуверенности. Нет, стоп! Сделаем ещё загадочней! В разговоре с ним ты как бы случайно упомянешь, что это я прислала одного из своих свободных помощников! Не ты, а я! Так будет ещё интересней! Во-первых, пустим их по ложному следу, во-вторых, пусть думают, что у меня тут под рукой целая армия неуязвимых бойцов, способных творить чудеса! Таких, знаешь ли, джиннов из восточных сказок, которые одним движением бровей сокрушают дворцы! Ну и последнее – пусть поломают головы над границами моих возможностей. Они кое-что знают о твоих возможностях, а меня полагают обычным, заурядным человеком. Этой демонстрацией мы их немножко озадачим.

Ничего себе «немножко»...

***

Вот так и получилось, что Саша в прихожей их иркутского дома ещё помогал Насте одеваться, а в просторном двухэтажном особняке на острове между двумя рукавами Уссури, в глухой тайге, за сотни километров от ближайшего жилья уже материализовался из воздуха молодой человек в военной форме, состоящей из укороченных яловых сапожек, красивой тёмно-зелёной гимнастёрки с перекрещенными пушечками на чёрных петличках и погонами старшего сержанта на плечах и довоенного фасона галифе "бутылками". На голове молодого человека несколько набекрень сидела раритетная офицерская фуражечка времён событий на Халхин-Голе с чёрным околышем и квадратным лаковым козырьком. Кроме этого молодого человека в большом двухэтажном доме с белыми колоннами по фронтону никого больше не было.

Не мешкая, молодой человек прошёл в левое крыло здания, открыл высокую белую дверь, зашёл в просторное помещение каминной и включил там свет. Проделав это, он первым делом разделся до казённых сатиновых трусов и безо всякого промедления приступил к примерке гражданской одежды.

Из воздуха перед ним появлялись отдельные элементы мужской одежды – рубашки, брюки, ремни, пиджаки и так далее. Примерял он одежду совсем не так, как делала бы это любая серьёзная девушка или даже любой обычный парень. Например, висящие на плечиках рубашки и пиджаки он просто прикладывал к плечам, не делая даже попыток снять их с плечиков, не говоря уж о том, чтобы надеть. Не понравившиеся, которых было подавляющее большинство, он просто отбрасывал в сторону, и они исчезали, растворялись в воздухе, не успев даже коснуться пола, а им на замену из того же воздуха незамедлительно, как с конвейера, появлялись другие.

Интересно было за ним наблюдать. Жаль только, что продолжалось это совсем недолго. Уже через полчаса молодой человек, одетый в просторный, но тем не менее элегантно сидящий на нём костюм из тёмно-серой ткани с едва заметной вертикальной тёмной нитью, в белую рубашку и трёхцветный галстук в косую полоску, стоял в одних носках у большого зеркала и придирчиво разглядывал в нём своё отражение. Рядом с зеркалом на обтянутой красным бархатом низкой банкетке ожидали очереди на примерку мягкие на вид коричневые полуботинки.

Появившиеся в доме женщины быстро сориентировались. Зайдя в каминную, две из них подошли к молодому человеку и принялись молча рассматривать его отражение в большом зеркале, а третья – русоволосая девушка в туго перепоясанном модном плащике – осталась стоять в дверях. Впрочем, молодой человек её тоже заинтересовал. Не сходя с места, она громко осведомилась:

– Саша, это ты?

Молодой человек отвернулся от зеркала, шагнул к банкетке, наклонился за туфлями, выпрямился с ними в руках и улыбнулся ей:

– Я это, я! Не узнала?

Она усмехнулась, присоединяясь к матери и Иванке:

– Как узнаешь, если у тебя даже голос другим стал? Ты на себя совершенно не похож!

– И это правильно!... – пробормотал Саша, расшнуровывая первый туфель.

– И как тебя теперь называть?

– Так же, как и прежде – Сашкой. Но только при своих. При посторонних, если такое случится, зови Сергеем.

– Я тебя и при своих Сергеем буду называть! – решительно ответила старшая дочь Марины Михайловны.

Та вмешалась в их разговор:

– Погоди, Натка! Малыш торопится. Вернётся, тогда хоть всю ночь болтайте, – она одобрительно кивнула Саше, – Отлично! Приятное сочетание цветов. И костюм смотрится великолепно. Я бы только галстук убрала.

– Почему? Не подходит?

– Не нужен он тебе сегодня. Он будет тебя ограничивать.

Саша задумался на секунду и согласно кивнул. Галстук тут же был снят и отброшен на пол, а к Саше сзади подскочила Иванка, чтобы поправить выбившийся при этом из-за ворота пиджака воротник рубашки.

Последнее, что Саша сделал, прежде чем исчезнуть, это сотворил себе роскошный букет распустившихся бордово-красных роз. Иванка, она стояла рядом с Сашей, вздрогнула, но тут же ахнула:

– Ух ты! Зачем это? – она потянулась лицом к букету, и Саша опустил его пониже, чтобы она смогла вдохнуть чудесный аромат живых цветов. На этом месте Натка не выдержала. Ей тоже захотелось понюхать. На вопросительный взгляд Марины Саша ответил:

– Через приёмную пойду. Секретарша начальника три дня назад очередное звание получила. Начну с поздравления.

Иванка вмешалась:

– Саш, здесь, кажется, чётное число.

– Угу, знаю. Букет с похорон. Вытащи один цветок и сожги.

– Жалко жечь. Они такие красивые. Я его в вазочку поставлю.

– Не жалей! Я вам другой букет сделаю. Прямо из магазина. Вытаскивай, вытаскивай!

***

Здесь мы несколько нарушим ход повествования и вначале расскажем, чем закончился тот день в усадьбе. Они вчетвером ужинали за большим столом в их просторной кухне, когда Марина Михайловна вдруг подняла голову, посмотрела в тёмное окно напротив и сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Сергей Стриж – это, конечно, хорошо, но нам понадобятся и другие персонажи мужского и женского пола. С разными фигурами и физиономиями. Разных возрастов.

Сергей (будем уж называть людей теми именами, которые им дали родители при рождении) уже переоделся в домашнее. На замечание Марины Михайловны он только пожал плечами. Не глядя ни на кого, он осторожно снимал с длинного шампура на широкую, плоскую тарелку сочные куски мяса.

– Я сам, плюс Сергей Стриж – это двое. Думаю, если Сергею Телюпе предложить, то он тоже не откажется. Это уже трое. Сколько тебе ещё нужно? Не забыла, что таких Големов, как этот Стриж, я тебе хоть тысячу могу соорудить?

– Не забыла. Для начала мне нужно, чтобы теперь в усадьбе кто-то постоянно жил, поддерживал порядок и занимался мелким ремонтом. Может, отца Иванки из того мира вернуть?

– Можно, конечно, – кивнул Сергей, – но тогда придётся их всех возвращать. И мать Иванки, и её сестру. Может, лучше Мазин? Так сказать, в качестве испытания. Если выдержит и докажет, что исправился, простить его и вернуть ему здоровое тело.

Марина Михайловна кивнула. Не поднимая глаз от своей тарелки с салатом спросила Наташу:

– Как ты, Натка? Готова простить ему? Мысль-то неплохая.

Наташа прекратила есть, как только прозвучала фамилия её недавнего обидчика (2). Подумала немного над словами матери, пожала плечиками и ответила:

– Я его давно простила. Говорю же, он извинился, когда понял, что натворил. И потом, я, наверно, и сама в чём-то виновата. Мне кажется, я дала ему повод думать, что со мной можно так поступать.

– Не будешь его бояться, если он будет здесь жить? Не в доме, разумеется, а во флигеле, но тем не менее...

Она помотала головой. В её взгляде проснулся живой интерес.

– Не буду. Да нет, он парень-то нормальный. Если бы он в тот раз не выпил крепко, то, скорее всего, ничего бы такого и не произошло. А чем он здесь будет заниматься? Я так понимаю, что в школу он ходить не будет?

– Нет, конечно! Малыш имеет в виду двойника того Мазина, который там в Иркутске останется сидеть в инвалидном кресле. А заниматься... Я же говорю: на улице работы полным-полно. Работа садовника: листву собрать, сжечь, клумбу в порядок привести, кусты посадить и подстригать, траву на лужайке косить, зимой снег убирать. Дров нарубить, принести. Мелкий ремонт по дому. Да мало ли забот у слуги? Родители и его жена будущая нам ещё спасибо скажут, что мы мужчину из него сделали.

–

1 – про Миру и их с Сашей приключения можно прочитать в романе "Мира Данелько"

2 – о Грише Мазине и о сути случившегося между ним и Наташей конфликта можно прочитать в романе "Противостояние I". Глава "В дом пришла беда" и далее.