Текст книги "Противостояние I (СИ)"

Автор книги: Александр Раевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17. Разговор с Брежневым

Четверг, 6 апреля

Леонид Ильич был невыспавшимся и сердитым. На его вопрос о Колокольцевой заговорил грубо, чуть ли не матом. Вместо ответа спросил, какие меры он принял, чтобы предотвратить подобные передачи впредь.

– Распорядился расставить по городу пять армейских «глушилок». Это в дополнение к стационарным. Стационарные станции подавления сегодня должны быть оборудованы дополнительными блоками, которые позволят глушить не только радио, но и телевизионные частоты. Таким образом мы надёжно перекроем всю Москву и большую часть области. С сегодняшнего дня и вплоть до отмены там будут дежурить техники. Все телевизионные и радиочастоты в период с 14-00 и до 24-00 будут отслеживаться и, в случае отступления от утверждённой программы, через минуту подавляться.

– Почему через минуту, а не немедленно? И почему не круглосуточно?

– Военные просят шестьдесят секунд, чтобы запеленговать место, откуда будет вестись передача. Мы до сих пор этого не знаем. Знаем только, что это не Останкино и не Шаболовка. Да вы не беспокойтесь, Леонид Ильич, за минуту не успеют они ничего. Так... только поздороваются. Мы тут посовещались и решили, что круглосуточное дежурство инженеров и техников нецелесообразно. Люди знают, что в будние дни с утра и до 14-00 по телевизору смотреть особо нечего, поэтому телевизоры и не включают.

– Ладно, понятно... – перебил он его. – Можешь гарантировать, что всё пойдёт именно так, как ты описал?

– Нет, гарантировать не могу. Эксперты до сих пор не смогли ответить на вопрос, каким образом им удалось прервать энергоснабжение всех объектов в Останкино. Не факт, что в нужный момент он не проделает то же самое с нашими «глушилками» и со станциями пеленгации. Парень или сам хорошо технически подкован, или консультирует его кто-то очень грамотный.

Помолчали. Попробовал как-то вернуть Брежнева к тому с чего начал:

– Леонид Ильич, нужно всё же принимать решение по Колокольцевой. Вы знаете моё мнение: наша попытка принуждения была непродуманной, поспешной и вообще несвоевременной! Сейчас Колокольцева пропала и единственная оставшаяся ниточка, которая к ней ведёт, это сам Кузнецов. Если он тоже исчезнет, и они начнут против нас партизанскую войну, нам придётся очень и очень трудно. Боюсь даже, что нам не устоять. Нет у нас против него оружия...

– Почему нет? – перебил его Леонид Ильич. – Не бессмертный же он.

– В том-то и дело, что с обычной человеческой точки зрения он действительно бессмертен. Мы ведь уже говорили об этом. И Колокольцева предупреждала нас о том, что любые силовые акции против них совершенно бесполезны.

– Говорили. Но я всё равно не понимаю. Если следовать распространённой легенде, то его предшественник был казнён на кресте и прекратил своё биологическое существование. Разве не так?

– Понятия не имею! До знакомства с Кузнецовым и Колокольцевой я вообще полагал, что Иисус Христос и всё с ним связанное суть обычные поповские фантазии.

– А сейчас по-другому думаешь?

– А сейчас я не знаю, что думать. Больно уж его дела похожи на дела того, первого. Взять хотя бы этого Васю Смирнова. Он ведь и в самом деле три года назад ноги лишился. Был с родителями в Москве, погнался за воздушным шариком и попал под трамвай. Мои люди изучали его медицинскую карточку, разговаривали с хирургами, которые проводили ампутацию, говорили с матерью и с отцом. С самим мальчишкой в конце концов разговаривали! Всё было именно так, как свидетели описывают!

– Ну ладно, оставим пока это. Так почему же ты решил, что он бессмертен?

– По многим причинам, Леонид Ильич. Вот послушайте: сегодня ночью магаданский отдел КГБ переслал мне отчёты о событиях 69-го года в Магадане. После разговора с бывшим начальником 3-го Главного Управления, генералом Мирошниченко и изучения имеющихся материалов, меня очень заинтересовали некоторые аспекты того дела, которые не попали в уголовные дела.

– Что ты имеешь в виду?

– В первую очередь ранение, которое получил Кузнецов в результате покушения! В девяносто девяти случаях из ста такое ранение должно было привести к летальному исходу. Это мне наши врачи объяснили. Глянули на рентгеновский снимок и сказали, что этот парень не жилец! Не знаю уж, что они там увидели, но они заявили, что мальчишка должен был в течение максимум пятнадцати минут истечь кровью. Этого не случилось. В больницу его доставили примерно через час после выстрела. В плохом состоянии, конечно, но живого. Ещё через полтора часа, после того как его в срочном порядке прооперировали, Кузнецов уже был на ногах, а ещё через полчаса никаких следов от операции на его теле не осталось. Вообще никаких следов, представляете? Свидетели утверждают, что Колокольцева сама срезала бинты и демонстрировала собравшимся вокруг них врачам абсолютно гладкую и чистую кожу. Ни ран, ни шрамов, ничего! Кроме характерных следов йода на месте операции – совсем ничего! Похоже, у него регенерация идёт даже не как у ящерицы – та восстанавливает отброшенный хвост в течение пары месяцев – а за пару минут.

– Так... Ну, допустим... А что ещё?

– А этого недостаточно? И, кроме того, я склонен доверять словам Колокольцевой.

Помолчали.

– Что ты там про партизанскую войну говорил?

– Это образно. Я имел в виду, что он ведь может не ограничиться одним Загорском, а всплыть в любом другом месте. Я как-то выступал с содокладом на Пленуме ЦК и приводил реальные цифры по количеству церквей и верующих. Если помните, я в тот раз говорил, что одних только действующих православных храмов у нас около десяти тысяч, и их посещают примерно сорок миллионов человек! Из них шесть – семь миллионов регулярно! Как мы ни боролись все эти годы с религией, а всё равно каждый шестой гражданин Советского Союза – верующий! Этих и агитировать не нужно. Покажи им что-нибудь вроде того, что он в Загорске продемонстрировал, и готово дело! Самое паршивое, что у нас нет ни малейшей возможности запретить ему встречаться с людьми. Сегодня он появился в Загорске, завтра может появиться в Киеве, а послезавтра вообще в Грузии или на Камчатке. Как прикажете перекрывать одновременно десять – двадцать тысяч объектов? У нас для этого сил нет. То же самое касается военных «глушилок». Москву, Ленинград и столицы союзных республик мы ими обеспечили, но что делать с другими городами миллионниками? Или с городами в пару сотен тысяч человек? Столько станций подавления и пеленгации у военных нет и никогда не было. Такая задача им никогда не ставилась.

Он сделал паузу, прежде чем продолжить. Его собеседник терпеливо ждал.

– Одна у меня надежда...

– Какая?

– Мне кажется, тот факт, что он до сих пор не исчез, говорит за то, что Колокольцева оставляет нам шанс на примирение. И ещё... Я разговаривал со специалистами, и они обратили моё внимание на одно интересное обстоятельство. Своё представление Кузнецов провёл не там, где действительно много народу ежедневно собирается, а несколько на отшибе – у небольшой часовенки. В ней и рядом с ней в тот момент всего девять человек включая самого Кузнецова находились, причём четверо из них – это семья Смирновых. Может быть, она специально так сделала? Может, это не война, а всего лишь предупредительный выстрел?

– Взять бы его за шкирку, да ремня ему всыпать! – не сдержался Леонид Ильич.

– Зря вы так! Он-то здесь при чём? Если бы не поведение Михаила Андреича, мне кажется, нам удалось бы до чего-нибудь договориться. К началу встречи Колокольцева показалась мне настроенной вполне дружелюбно. Слишком уж Смыслов себя самоуверенно повёл.

– Ладно, ты-то хоть его не цепляй! От него всем нам польза большая! Вся идеология на нём держится, ты не забыл?

– Помню я, Леонид Ильич, помню. Только и вы не забывайте, что если нам не удастся решить возникшую проблему в течение ближайших двух – трёх недель, про всю нашу идеологию можно будет забыть. В следующий вторник Кузнецов снова появится в Лавре, проведёт, как обещал, ещё один сеанс исцеления в духе Иисуса Христа, и всё! Через месяц, максимум два, про атеизм люди если и будут вспоминать, то только в каких-нибудь совсем уж глухих деревушках. А с крахом атеизма рухнет и вся наша идеология. Идеологически мы будем отброшены назад в 1918 год. В этом Колокольцева совершенно права! Умная девушка! Такую лучше на своей стороне иметь, а не среди врагов.

Леонид Ильич вздохнул:

– Если бы месяц... Боюсь, всё может гораздо быстрее произойти. Как думаешь, она не блефовала, когда говорила о секретных статьях бюджета? Всё же они не только грифом защищены (1), но и упрятаны среди вполне легальных статей расходов.

– Я бы не стал проверять, блефует она или нет. Слишком опасно. Сам факт того, что она об этом заговорила, говорит о многом. Даже если у неё у самой нет доступа к этим документам, она может иметь информаторов достаточно высокого ранга в Минфине и Госплане, которые на пальцах разъяснят ей, что к чему. Сами понимаете, ей есть что предложить в качестве платы за информацию. Там людей в возрасте и с проблемами со здоровьем тоже хватает.

– Да, понимаю... – вздохнул его собеседник, – Тоже об этом подумал... Как ты считаешь, как далеко она готова пойти? Готова ли развалить страну в угоду своим амбициям? Понимаешь, о чём я?

– Понимаю. Мне кажется готова. Судя по её досье, она никогда не была убеждённым коммунистом. Во время работы в больнице города Магадана был зафиксирован целый ряд её критических высказываний по отношению к руководству страны. Думаю, в партию она вступила из чисто карьерных соображений...

Ладно, оставим пока этих наделённых гигантской властью мужчин за их серьёзным и тяжёлым разговором и посмотрим, чем занимаются остальные участники нашей драмы.

–

1 – имеется в виду гриф секретности

Глава 18. Антоша и её родители

Четверг, 6 апреля, 12-30 московского

Антоша Успенская действительно села на электричку и приехала в Москву. Здесь выяснилась цель её приезда. Она встречала отца часом позже приехавшего поездом на тот же Ярославский вокзал.

После того, как мама сообщила папе о случившемся чуде, свидетелем которого она стала, он обратился к своему духовному наставнику – протоиерею Александру – с просьбой отправить его в командировку или дать ему неделю в счёт отпуска для того, чтобы он смог съездить в Загорск и на месте разобраться с тем, что там происходит. А также попытаться понять, какая роль в разворачивающихся событиях отведена его старшей дочери Антонине. Со слов своей супруги он мало что понял.

Владыко Александр слушал очень внимательно и с большим интересом, милостиво предложил отцу Михаилу чаю и, пока тот готовил его себе, позвонил в канцелярию Московской Патриархии. В знак уважения к его сану с ним разговаривал сам Первый Викарий отец Виталий. Он подтвердил сообщённые отцом Михаилом сведения. В числе прочего он подтвердил также и то, что в момент знакомства Престолоблюстителя с (здесь говоривший запнулся и осторожности ради назвал Господа «молодым человеком») рядом с ними находилась невысокая, темноволосая девушка по имени Антонина, которой «этот юноша» оказывал определённые знаки внимания.

Владыко Александр испросил благословения на поездку к руке Местоблюстителя, получил вежливый отказ и заверения в том, что Вологодская епархия в числе прочих в самое ближайшее время получит циркулярное письмо с разъяснениями, касающимися последних событий. Лишь после этого Владыко Александр вспомнил о стоящем с чашкой горячего чая в руках рядом с его письменным столом протодиаконе Михаиле и изложил его просьбу отцу Виталию. Вот его поездку в Сергиев Посад к руке Местоблюстителя тот почему-то одобрил и благословил.

Всего этого Антоша, конечно же, не знала. Они с мамой вчера получили от папы телеграмму о том, что он приезжает, и что первую ночь он хочет переночевать в доме своего старшего брата. Дядя Степан и его жена тётя Рита живут в самой Москве. Они с мамой побывали у них дома сразу после приезда из Вологды. Дядя и тётя предлагали им пожить у них, но потом согласились, что для мамы будет гораздо проще, если они снимут комнату в самом Загорске. Собственно, искать ничего не пришлось. Адрес Галины Захаровны, у которой они с мамой остановились, им дали знакомые, которые два года назад выдавали дочку замуж и тоже за выпускника Духовной Академии.

Отца она встретила и проводила до дома дяди и тёти. Туда же вскорости подъехала из Загорска и мама. Всё было готово для проведения расширенного семейного совета. Без него никак было не обойтись, потому что папа часто упрекает маму в излишней восторженности духа, прискорбной торопливости при принятии решений и некоторой легковесности суждений. Вопрос о том, с кем довелось их старшей дочери столкнуться, оставался открытым и папа надеялся получить дельный совет от своего старшего брата.

Не внёс в этот вопрос ясности или хотя бы малейшего понимания обстоятельный разговор с духовным наставником. Владыко Александр пространно рассуждал о канонической сущности Христа и Святой Троицы, но так и не сумел ответить на простой и практический вопрос: проявлял ли когда-нибудь Господь мужской интерес к молоденьким девушкам? Святая Мария Магдалина, разумеется, не в счёт. Не молоденькая она была и по слухам вовсе не девушка. М-да...

Глава 19. Иркутск, улица Герцена

Четверг, 6 апреля, 17:30 местного времени

С Сашей всё было понятно. В первый день после памятной телепередачи слежка за домом и за ним самим начала вестись почти в открытую. Из-за этого уже вечером следующего дня случился неприятный инцидент. Группа слежения, состоящая из двух сотрудников оперативного отдела в штатском, поставила свою машину на дороге прямо напротив калитки дома Колокольцевой. А что такого? В задании на сопровождение было сказано чётко и ясно – слежка должна вестись демонстративно!

Вернувшись из института, Саша, естественно, машину заметил, подошёл к ней, взглянул на номера, кивнул её пассажирам и ушёл в дом. Через пару минут машина лишилась всех четырёх колёс! Причём, что характерно, сидящие в машине мужчины не заметили, в какой именно момент это случилось. Лишь когда она с небольшой высоты грохнулась на асфальт, ломая диски и другие ценные запчасти, эти двое опомнились. Поспешно выбрались наружу, оценивая ущерб обошли машину кругом, а тут и Саша появился. Открылась калитка, и он с бутербродом в одной руке и кружкой чая в другой выходит наружу. К ногам его жмётся молодая рысь.

Саша перешёл тротуар, подошёл к машине поближе, посмотрел на свой бутерброд, откусил от него кусок, прожевал, запил и говорит громко:

– В другой раз я вас в Ангаре вместе с машиной искупаю. Наплаваетесь досыта! А сейчас проваливайте! И чтобы ближе пятидесяти метров от дома я вас не видел! Наглецы!

Поскольку наглецы никак не реагировали, а с открытыми ртами стояли и смотрели на мальчишку и его бутерброд (на толстом куске свежего ржаного хлеба малосольная тихоокеанская селёдочка с лучком колечками), тот недолго думая выбросил их из города (чтобы не завидовали, наверно). Земля под ногами у обоих разверзлась, и они провалились. Впрочем, провалились они не ПОД землю, а как бы НА землю. Такой вот пространственный парадокс! Оказывается, так тоже бывает. Оба вывалились из воздуха на высоте примерно двух метров и упали в глубокий сугроб где-то в лесу. Когда они из сугроба выбрались и огляделись, то обнаружили пропавшие колёса от их служебной Волги. Они лежали сложенными в аккуратную стопочку у корней толстой сосны. Понять, где они очутились, помог донёсшийся издалека гудок автомобиля. Хорошо, что солнце к тому времени ещё не зашло. Иначе бы они в своих костюмчиках, пижонских ботиночках и без шапок могли и замёрзнуть. Апрель апрелем, но в лесу гораздо холоднее, чем в городе. Да и снег ещё лежит. Короче, намаялись они, пока снова добрались до города. Разумеется, колёса пришлось оставить в лесу...

Примерно в то самое время, когда эти двое ещё озирались в лесу, с начальником, инструктировавшим их перед выходом на смену и отдавшем распоряжение о проведении демонстративной слежки, тоже произошла довольно странная история. Защемило вдруг сердце, заболело. Левая рука отнялась и дыхание перехватило. Заметив, как он побледнел и схватился рукой за грудь, случившаяся рядом жена встревоженно спросила, что с ним, ответа не дождалась и кинулась к телефону.

Скорая помощь подоспела на удивление быстро. Уже минут через пять в дверь позвонили, и она впустила в квартиру двоих молодых мужчин в белых халатах. Один из них имел при себе небольшой белый чемоданчик с красным крестом на крышке. Она пригласила их пройти в зал, где на диване устроился муж, и сама поспешила следом.

Позже она так и не смогла ответить на вопрос: в какой именно момент произошла трансформация? От входной двери по коридору шли двое высоких мужчин возрастом чуть за тридцать, а в комнату вошла молоденькая, черноволосая девушка в белом халате и юноша возрастом никак не старше шестнадцати лет. Последний тоже был одет, как врач, но не в халат, а в белые брюки, белую футболку и голубую куртку. На голове у юноши красовалась круглая шапочка типа тех, какие до революции носили профессора.

С их появлением в комнате больному моментально стало лучше. Впрочем, выздоровел он не до конца. Боли в сердце исчезли, дыхание восстановилось, но зато тело перестало слушаться. Худо бедно он мог шевелить только шеей и глазами. Всё остальное сделалось мёртво неподвижным.

Подойдя к дивану девушка без улыбки кивнула ему и сказала:

– Если продолжите заниматься глупостями, то в следующий раз это будет не приступ, а полновесный инфаркт, и если вы от него умрёте, то это будет исключительно ваша вина. Вы всё поняли?

Конечно же, он моментально узнал обоих. К нему пришли фигуранты слежки: Марина Михайловна Колокольцева и Саша Кузнецов. Последний не отрывал от него угрюмого взгляда. Он дополнил слова Марины Михайловны.

– Тётя Марина имеет в виду, если вы нам докучать станете. Следить – следите, но не лезьте на глаза. Кивните, если поняли!

Конечно же, он кивнул. А что ему оставалось? Саша продолжил инструктировать:

– В дом и на участок даже в наше отсутствие не соваться! В институте и в общественном транспорте ближе десяти метров не приближаться! За домом наблюдать с дистанции не менее пятидесяти метров! К моим друзьям и подругам тоже не лезть! Замечу – головы отрывать буду! Вам в том числе!

Жена – она держалась за спинами у этих лже-врачей – после этих слов пришла в себя и храбро вмешалась в разговор.

– Серёжа, кто эти люди? Может, милицию вызвать?

Девушка и юноша оглянулись. Вместо мужа ей ответила девушка:

– Не нужно милицию. Мы сейчас уйдём. С вашим мужем всё будет в порядке, но только до тех пор, пока он не захочет нарушить данные ему запреты. И вам не советую вмешиваться в это дело. Никому не посоветовала бы. Это крайне опасно!...

Они действительно сразу вслед за этим ушли. Настоящая скорая подъехала минут через двадцать после их ухода. Врач скорой послушала сердце мужа, вытащила из ушей стетоскоп, убрала его в карман халата, вздохнула и поставила диагноз.

– Скорее всего это у вас не сердце болело. По вашему описанию скорее похоже на острую невралгию. Неловко повернулись – вот вам и результат. С сердцем у вас всё в порядке, но я бы посоветовала всё же сделать кардиограмму. Так, на всякий случай. В вашем возрасте осмотр у кардиолога нужно проходить ежегодно.

Глава 20. Страна готовится

Пятница, 7 апреля

Страна жила своей жизнью. Сталевары варили сталь, шахтёры добывали уголь, на полях тарахтели трактора, в театрах шли спектакли, заводы выполняли планы по производству промышленной продукции и ширпотреба, и так далее и тому подобное. Казалось, прошедшая в Москве и области телевизионная передача и таинственные события в Сергиевом Посаде не оказали ровно никакого влияния на жизнь страны. В общем-то, это и в самом деле было так. Ну, почти так! Запущенный когда-то маховик жизни гигантской страны остановить чрезвычайно сложно, особенно если помнить, что его крутят без малого двести сорок пять миллионов человек.

Но и совсем незамеченными эти два события не остались. И если про чудо исцеления говорили в основном в Сергиевом Посаде, то содержание скандальной телевизионной передачи обсуждалось достаточно широко как в столице, так и в области. Правда, обсуждения эти проходили почему-то только в курилках многочисленных московских НИИ и в заведениях, где подают недорогое пиво. Странным образом посетителей ресторанов это не коснулось. Последние разговаривали за своими столиками о чём угодно, но только не об этом. Даже если на столах у некоторых из них стояли бутылки с пивом. Действительно, очень странно!

У завсегдатаев же всякого рода пивных баров, «стекляшек», «гадюшников» и «зверинцев» содержание и сам факт выхода этой сомнительной во всех отношениях телевизионной передачи, оценивался неоднозначно. Ну, для начала следует всё же признать, что никому из них и в голову не пришло усомниться в том, что выход в эфир этой передачи был санкционирован в самых высоких сферах. Обсуждалось другое. Пытливые умы были заняты вопросом: что означает сам факт выпуска в открытый эфир подобного рода компромата на партийного функционера столь высокого ранга? Новая «оттепель» наподобие хрущёвской? Отголоски борьбы в высших сферах? Попытка как-то обуздать совершенно обнаглевших в последние годы грузинских лавочников и «цеховиков»?

То, что о злоупотреблениях высокопоставленных деятелей и их родственничков наконец-то заговорили открыто, признавалось хорошим знаком всеми участниками дискуссий. Негатив вызывала лишь довольно вялая подача материалов. Никаких тебе хлёстких фотографий, никакого документального кино, одна сплошная говорильня. Множество непривычных для русского уха грузинских имён и названий мест, которые мгновенно забываются, и от этого в голове образуется каша. Они бы у Международной панорамы поучились, что ли? Те умеют всё чётко по полочкам разложить!

Или взять ведущих «Момента истины». Что режиссёр передачи хотел сказать, усадив их не за общий стол перед камерой, как обычно это делается, а в кресла друг напротив друга и поставив между ними низенький журнальный столик? Кстати, юбочка у девушки могла бы быть и покороче. К самой девушке претензий нет – симпатичное личико, макияжик, красивые ножки – а вот длина юбки прямо как будто из довоенного времени. Ну разве же так можно?

***

Со стороны посмотреть, всё в стране шло, как обычно. Но это было только на первый взгляд. Уже третий день органы Госбезопасности работали в чрезвычайном режиме. И не только в столице, но и по всей стране по ночам горели окна рабочих кабинетов. Понятное дело, на периферии работа велась не столь интенсивно, как в столице, но тоже гораздо интенсивнее обычного.

Разумеется, такая их активность не осталась незамеченной разведками зарубежных стран. Многие резиденты сделали верные выводы, связав её с последними событиями в Москве и в Загорске. Информация об этом ушла наверх, и уже второй день ассы аналитики и специалисты в области стратегического планирования на Западе ломают головы над тем, как наиболее эффективно воспользоваться этой возникшей в Советском Союзе и быстро распространяющейся на страны Восточного блока нервозностью и неуверенностью.

Понятно также и то, что их шевеления не остались незамеченными и органами контрразведки Советского Союза. Высшее руководство страны было проинформировано, но, к сожалению, какой-либо значимой реакции с их стороны пока что не последовало.

Во время многочисленных встреч на Старой площади Юрий Владимирович настаивал на том, что конфронтацию нужно как можно быстрее заканчивать, а для этого пригласить Колокольцеву на переговоры. Вежливо пригласить! С его точки зрения результатом встречи должно стать отступление обеих сторон на первоначальные позиции. Колокольцевой должны быть даны гарантии неприкосновенности, возвращены отобранные должности и, в качестве извинения за причинённые неудобства, следует предложить ей какое-нибудь отступное. Со своей стороны она должна пообещать, что они с её подопечным отказываются от всякого рода публичной активности и снова уходят «в тень».

Если Подборный был в основном с его предложениями согласен (он не говорил, но очень уж пугала его перспектива попасть под разборки сильных мира сего, если дальнейшее противостояние приведёт к демонтажу или просто к серьёзной деформации государственной власти), то Смыслов и Пельше настаивали на ужесточении репрессивных мер по отношению к Колокольцевой и к её подопечному. Посмели даже обвинить аппарат Госбезопасности в беззубости! Брежнев же занял нейтрально-выжидательную позицию. Вопреки любой логике решил подождать следующего вторника. Почему-то тоже полагал, что Колокольцевой не хватит духу, чтобы эскалировать ситуацию.

Громом среди ясного неба прозвучал звонок полковника Телюпы, раздавшийся в огромной приёмной Председателя КГБ утром в пятницу 9-го апреля. Если быть точным, то Телюпа позвонил в 9-05 московского времени. Елена Петровна сотрудник очень опытный. Уже по тону, с которым молодой полковник к ней обратился, она поняла, что дело нешуточное, а когда он пояснил, что звонит из Иркутского мединститута, что у него имеется совершенно неотложная и чрезвычайно важная информация, что через сорок минут он рассчитывает быть в здании управления КГБ по Иркутской области и хотел бы, чтобы Юрий Владимирович или кто-нибудь из его замов находился неподалёку от комнаты спецсвязи, она поняла, что дело и впрямь серьёзнее некуда! Иначе не посмел бы Телюпа так разговаривать. Мелковата у него должность для этого!