Текст книги "Все звезды"

Автор книги: Александр Полюх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Ахмед! – обратился на фарси к Славину Сидоров, – Останется здесь! Не давай щенятам открывать рты!

Виктор держал свой автомат наготове и водил белым кругом от своего фонаря по комнате. Глазенки проснувшихся и копошившихся на кровати детей блестели отраженным светом. "Как у волчат!" – подумалось несостоявшемуся журналисту, которому навязчиво казалось, что все происходящее вокруг него немного нереально и происходит с кем-то другим, за кем он наблюдает как бы со стороны.

Из соседней комнаты двое спецназовцев выволокли скрученного мужчину-афганца в разорванной нижней рубахе и уже разбитой физиономией. Следом вышел Сидоров, а за ними ним на коленях ползла плачущая полураздетая женщина.

– Не надо, не надо! – умоляла она на фарси вторгшихся в ее дом людей, попавшись на трюк с переодеванием, – Что вы от нас хотите?

Мужчина в разорванной нижней рубахе был главарем банды Саидом Абдулло. Его потащили к выходу из дома. Сидоров ударил ногой наотмашь плачущую женщину, и она, пронзительно вскрикнув, замертво повалилась на глиняный пол. Услышав крик матери, дети на большой кровати подняли тихий вой.

– Молчать! – крикнул на фарси Славин, мучительно думая, что же ему придется предпринять, если дети не подчинятся его приказу.

Жена главаря банды с трудом поднялась на ноги, и пошатываясь, поплелась вслед за переодетыми спецназовцами.

Во внутреннем дворике дома-мазанки на шею Абдулло набросили веревочную петлю-удавку. В глазах у неустрашимого атамана, перерезавшего горло не одному шурави3, мелькнул ужас. Мусульмане-афганцы верят, что если человека умерщвляют удушением при помощи петли-удавки, то душа мусульманина не может через горло покинуть тело.

– Теперь ты понял, кто мы?! – засмеялся капитан и подал знак своим людям. Через несколько мгновений бандит забился в агонии над грешной землей.

– Правоверные! – внезапно закричала совсем некстати вышедшая во двор жена казненного атамана, – Это гяуры! На помощь, правоверные!

Сидоров с разворота махнул рукой по направлению кричавшей женщины, и та замолкла, упав на земь с метательным ножом в горле. Тихий вой детей перешел в громкий плач.

– Ебать-копать! – ругнулся уже по-русски командир спецназовцев и приказал, – Корсаков, помоги салабону! Пока щенята по всему кишлаку не разбежались!

В комнату, где находился растерявшийся Виктор и ревущие от ужаса дети, ворвался Корсаков с приведенным в готовность ранцевым огнеметом.

– Выходи к ебеням! – закричал матерый каратель неопытному новичку, Долго тебя ждать?!

Побледневший Славин попятился к выходу из комнаты. Ослепительная струя пламени ударила в сторону кровати. Душераздирающий визг и катающиеся в пламени живые комочки.

Вот после этого "боевого крещения" Виктор Славин и предпринял попытку дезертировать из своей части...

– Витек, а ты чего примолк? – спросил у задумавшегося хозяйского сына его ближайший сосед по столу, – Тебе-то воевать с чурками пришлось, расскажи нам чего-нибудь.

Оказывается, пока он придавался нелегким воспоминаниям, разговор перешел на военные темы.

– Да что там рассказывать? – угрюмо ответил вопросом на вопрос музыкант, – Оказывали интернациональную помощь. Вы же все знаете и без меня, газеты читаете.

– Ну, ты брат даешь – газеты! – недовольно протянул один из собутыльников, – Если они раньше врали, что все у нас хорошо – то сейчас в другую игру стали играть, обсирая все подряд!

– Да что с ним толковать! – махнул рукой Славин-старший и неожиданно разразился гневным монологом, – Поступил в Московский университет – не удержался, вылетел, слишком тупой оказался. Ну, ладно, отчислили, попал в армию, в Афган. Так вернулся же Героем Советского Союза! Любо-дорого взяли бы обратно! Так нет, опять у него неладно – связался с этой кабацкой блядью, в музыканты пошел. А теперь его Снежаночка в Москву укатила, о нем и не вспоминает, а этот лох сам ее туда и отвез. Одним словом тупой у меня сынок!

Хозяин дома всхлипнул пьяной слезой.

– Мать-покойница не выдержала его фортелей, преставилась еще молодой. Загнал в гроб сыночек хороший! Три инфаркта из-за этого пиздюка! Так что ж не с кем, мужики, разговаривать – ему только кабацких блядей в своем вертепе сатанинском развлекать, на большее он не способен.

Застолье терпеливо внимало исповеди отца героя-интернационалиста, хотя уже знало ее, наверное, наизусть.

В хмельной голове скорбящего родителя внезапно родилась новая идея. Он начал разливать по стаканам самогон, первым оказав честь для своего непутевого сына.

– Ты, Витька, вот шо. Скажи мне, как на духу – если бы пришлось, сдался в руки душманам?

– Вот-вот, – поддержал его ближний сосед музыканта, – Тут недавно по телевизору оправдывали каких-то сукиных сынков. Мол, правильно они поступили, что сдались в плен в Чечне. Жизни, мол, свои сохранили и чеченцев. Вот только призабыл мальца, как эта передача называлась, не та у меня память стала.

– "Взгляд", – подсказал один из пенсионеров.

– Как-как? – весело переспросил ближайший сосед Славина-младшего, Что-то я такой передачи не слышал.

– Ну, называется она "Взгляд", – пояснил провинциальный острослов, Да в народе ее давно "Взблядом" уже кличут. За все хорошее, что она показывает.

Собутыльники-пенсионеры дружно рассмеялись. Улыбнулся и Виктор, которому припомнились строчки из гоголевских "Мертвых душ", где он пишет об уникальной способности русского народа давать меткие прозвища. Такие, что отражают саму суть явления или человека, и от которого не скроешься и на другом конце света.

– Так как, сынок? – вернулся Славин-старший к своей затее, – Просил бы у чурок пощады?

– Я служил в спецназе, – хмуро ответил Виктор, – Нам в плен лучше было не попадаться.

– Я не про то, – рука отца сжала свой стакан с самогоном, – Ты Родину свою продал бы, как эти мудаки в Чечне?

Бывший спецназовец смотрел на мозолистую руку родителя, сжимавшую стакан с самодельным зельем, и молчал. Вот эта раздавленная тяжелой работой в шахте рука поставила его на ноги, обеспечила учебу в университете, а могла при случае и запустить этим же стаканом в голову непутевого сына, ежели тот неправильно ответит на вопрос.

– Говори! – взревел хмельной родитель, – Родину свою продал бы, если случилось что?!

Внезапно Виктору смертельно опостылело все происходящее за кухонным столом. О чем спорят эти несчастные обманутые и продолжаемые быть обманутыми старики? Их продали совершенно другие, чем это показывают по их любимому телевидению. Те, кто сидят на самом верху. Музыкант взял свой стакан с самогоном и залпом его опрокинул в рот. Пальцы у него дрожали, а в ушах бился визг сжигаемых заживо детей. Кто-то услужливо протянул ему соленый огурец, он лишь досадливо отмахнулся.

– Вопрос не в том, продал или не продал, папа, – начал герой-интернационалист сдавленным от выпитого зелья голосом, – Кто бы ее купил, вот в чем вопрос!

Застолье ошеломленно онемело.

Славин-младший поднялся из-за стола и направился к выходу из кухни. Когда он закрывал за собой дверь, рядом с его головой в вдребезги разлетелся отцовский стакан.

– Отпустите! Кто купил бы, ты подумай только! – ревел из-за закрытой двери взбешенный хозяин дома. – Ах, ты, выблядок! Своей рукой придушу! Пустите, я вам говорю!

– Сереня, охолонь! Ну, выпил парнишка, с пьяну херню сказал, с кем по пьянке не бывает, – доносились до одевающегося в прихожей голоса пенсионеров– миротворцев, – Пусть проспится немного, а завтра по трезвяне с ним и разберешься!

Он вышел из отчего дома и не спеша двинулся по ночной поселковой улице, с удовольствием дыша прохладным воздухом и медленно успокаиваясь.

Славин оставил за спиной поселок Северный и подходил к небольшому жилому массиву многоэтажных домов, расположенных в метрах трехстах от поселка. Серые параллелепипеды хрущевских пятиэтажек изредка светились белыми прямоугольниками окон, было уже около двух часов ночи.

Вскоре Виктор вошел в подъезд одного из этих домов и поднялся на второй этаж. Здесь находилась квартира уехавшей в Москву Снежаны Багрий. Ключ от квартиры остался у ее бывшего сожителя, и хотя он переехал уже обратно в отцовский дом, Славин-младший продолжал частенько наведываться сюда. Особенно, когда случалось поссориться с пьяным родителем.

Провинциальная квартира новой столичной знаменитости не блистала особыми изысками – типичная однокомнатная "хрущоба" со стандартной местрев-строевской меблировкой. Посконную совковость интерьера несколько скрашивала устаревшая модель японской магнитолы-"дабла" – "Шарп-555". На стенах жилища кабацкой певички висели ее многочисленные фото, в рамках и без таковых.

Славин уселся на двуспальную кровать, стоявшую в углу комнаты у окна, заслоненную от входной двери платяным шкафом, и вновь помимо своей воли нырнул в реку воспоминаний.

Он лежал на этой кровати в компании с девушкой, с которой он познакомился всего три часа назад, после драки в ресторане "Кристалл". Свет уличных фонарей падал сквозь оконное стекло на нагих любовников, отражался в многочисленных железках на дембельской униформе спецназовца, небрежно брошенной на спинку стула возле кровати, и искрился на хромированной поверхности "Шарпа-555", стоящего на сидении стула и тихо мурлыкавшего голосом Демиса Руссоса. На полу возле кровати находилась уже наполовину пустая бутылка болгарского популярного в те времена вина "Тамянка" и два бокала.

– Витя, тебе страшно было там, в Афгане? – спросила девушка, опершись на руку и поглаживая другой развитые грудные мышцы своего любовника, -Героя поди не каждому дают!

– Случалось и такое, – немного помедлив, ответил Виктор, – Но не там, где ты, наверное, себе представляешь.

– Хм, – насмешливо произнесла кабацкая певичка, – Все это ты знаешь, что я себе представляю. Где же тогда тебе было не по себе?

– Ну, не в бою, в общем.

– Тогда, что – в тылу? – улыбнулась дотошная девушка, – В плену, кажется, ты не был?

– Неважно, – туманно заявил герой-интернационалист, – Лучше бы тебе об этом и не знать.

– Чудной ты! – засмеялась Снежана и нежно погладила по голове Славина, – Цыганенок мой таинственный.

Виктор поцеловал ладонь любовницы и едва заметно улыбнулся. Он тоже бы очень хотел забыть, что существуют боевые единицы, подобные роте капитана Сидорова.

– И что теперь будешь делать дальше? – поинтересовалась девушка, Наверное, вернешься в свой университет?

– Ну вот, как всегда, хорошего понемножку! – досадливо проворчал бывший студент и повернулся к любовнице спиной, – Было так хорошо, и надо обязательно обломать кайф на последок!

– Нет, а что я такого сказала? – удивилась "кайфоломщица", – Ты что, вообще не думаешь о будущем?

– Снежа, когда я вспоминаю о своем журфаке, меня блевать тянет! сердито ответил Славин, – Не то, что туда возвращаться, думать обо всем том дерьме, которым нас там кормили, не хочется! Потому как в жизни все оказалось совсем по-другому!

– Хм, – на хорошенькое личико кабацкой певички легла тень деланной озабоченности, ситуация поворачивалась в желаемом ей направлении, – Ну, тогда иди к нам в ресторанный ансамбль гитаристом, я помогу тебе устроиться к нам. Наш прежний гитарист вшил себе "торпеду", женился и на Севера махнул, придурок. Не понимает, алкаш несчастный, что от себя не убежишь, хоть на Марс улетай.

– Чего-чего?! – неподдельно изумился Виктор, – Ты хоть понимаешь, что ты предлагаешь и, главное, кому предлагаешь?

– Ты смотри, какая цаца! – гневно парировала Снежана, – Все я понимаю, и кому предлагаю и что предлагаю! Ты же сам мне говорил, что закончил музыкальную школу, потом играл и пел в ансамбле во время своей учебы. Работа у нас непыльная и денежная, только вот с водкой нужно быть поосторожней.

– Солнышко! – Славин выразительно посмотрел на неожиданную благодетельницу, – Если только моя мать услышит, о чем мы тут с тобой беседуем, ее очередной инфаркт хватит!

– Тогда что, к папаше на шахту? – скривила Снежана красивые губки в презрительной усмешке, – Или работягой на завод железобетонных изделий пойдешь?

– Железобетонных конструкций, – смущенно поправил Виктор. Он в самом деле подумывал тогда податься на завод железобетонных конструкций. Там требовались рабочие, не имеющие специальности, да и платили неплохо.

– Хрен редьки не слаще!

– Не знаю, маленький, – задумчиво вздохнул вечный студент, – Ох, не знаю.

Отставной спецназовец, в конце концов, предпочел ресторан пролетарской карьере изготовителя железобетонных конструкций. Ну, а дальше все случилось, как он и предугадывал. Грандиозный скандал в его семье, болезнь матери и уход от Снежаны...

Спать Виктору абсолютно не хотелось. Он встал с кровати и прошел на крошечную кухню, зажег там газ и поставил на плиту чайник. Музыкант вынул из настенного кухонного шкафа банку растворимого кофе и стал ждать пока закипит вода. Воспоминания продолжали упорно роиться в его возбужденном мозгу.

Через неделю, как Виктор со скандалом ушел от Багрий, Виктор шел по облезлому коридору благодатненской городской больницы на ватных негнущихся ногах. Навстречу ему попался невысокий крепыш, его с недавних пор коллега по ресторанному ансамблю – ударник, уже тогда светивший изрядными пролысинами.

– Эй, Ромео! – окрикнул его кабацкий лабух и скривился, будто черт от ладана, – Поздравляю, добился таки своего!

– Не понял? – сказал Виктор, плохо видевший задирающегося коллегу сквозь еле сдерживаемые слезы.

– Вчера вечером Снежана отравилась, – зло сообщил лысоватый, – Ее сюда привезли, еле-еле откачали.

– А почему она отравилась? – каким-то деревянным голосом поинтересовался Славин.

Отвергнутый певицей поклонник, знавший способности в области рукопашного боя своего счастливого соперника, предусмотрительно сдал назад и мстительно прошипел:

– Да из-за тебя, Ромео! Джульеттой, видно, себя вообразила. Жаль только, что тебе никто мышьяку не подсыпал!

– У меня мать только что умерла, " внезапно сообщил бывший спецназовец, по лицу которого потекли уже несдерживаемые более слезы, Третий инфаркт...

Виктор налил из закипевшего чайника в чашку кипяток, добавил ложечку растворимого кофе, сахар, перемешал и начал прихлебывать ароматную жидкость, глядя в темное кухонное окно. В нем отражался широкоплечий бородатый брюнет, действительно немного смахивавший на цыгана. Возбужденное воображение Славина добавила к его собственному отражению изящную фигурку Снежаны Багрий, возвратив его память к событиям девятимесячной давности.

Они стояли у большого темного окна на Курском вокзале и молча наблюдали свои собственные отражения на оконном стекле.

– Значит, мы договорились, Витечка, – сказала после долгого молчания счастливица, прошедшая отборочный конкурс фирмы "Все звезды", – Через две недели я тебе позвоню.

– Почему не раньше? – угрюмо осведомился неудачник конкурса, которому больше всего хотелось немедленно сесть в поезд и побыстрее уехать домой.

– Глупенький, я же тебе говорила – нужно пройти специальный адаптационный курс с полным погружением, – затараторила Снежана, Специалисты фирмы нам уже рассказали, что только в этом случае смогут открыться наши потенциальные возможности в вокале, композиции, режиссуре.

– Какая ты, Снежка, умная стала! – с завистливым ехидством перебил свою сожительницу Славин, – Прямо спасу с тобой уже сейчас никакого нет. Что же будет, когда ты пройдешь этот самый курс с полным погружением, я только догадываюсь!

– Цыганенок, я тебе обещаю, – ласково-снисходительно улыбнулась провинциалка, волею судеб вытянувшая счастливый лотерейный билет, – Как только я сама твердо устроюсь в Москве, начну деньги зарабатывать – ты переедешь ко мне.

Но Снежана не позвонила ни через две недели, ни гораздо позже. Спустя пару месяцев Славин, увидел на телешоу фирмы "Все звезды" первый клип с участием Багрий. Потом были другие. Виктор не пытался найти в Москве свою бывшую сожительницу, поскольку какое-то внутреннее чувство ему подсказывало, что они; расстались навсегда. К тому же Снежана была полной сиротой, в Благодатном ее больше ничего не держало, за исключением плохонькой квартирки стоимостью не более двух тысяч долларов. Для суперзвезды из столицы, наверное, это были просто смешные деньги. Однако, невостребованная Багрий квартира, как убежище после домашних скандалов с пьяным родителем, значила для Славина-младшего немало. Поэтому он имел еще один довод не искушать судьбу и не утруждать своей особой внимание новоявленной поп-дивы...

Музыкант поставил на кухонный стол пустую чашку из-под кофе и возвратился в комнату. Здесь он вынул из платяного шкафа постельное белье и приготовил себе постель. Уже раздевшись, он поставил рядом с кроватью японскую магнитолу и включил ее. Из "Шарпа" полилась песня Демиса Руссоса "Гуд бай, май лав, гуд бай!" И тут какие-то тиски, все время сжимавшие душу ветерана-афганца, неожиданно исчезли, и он внезапно трезво посмотрел на ситуацию вокруг собственной персоны. Что он, к чертовой матери, дурака валяет?! Ему хорошо оплачиваемое дело предлагают, а он нос воротит, видите ли! В ресторане, по прихоти любого ублюдка с сотней в кармане, он любую похабщину петь может! К тому же, все сейчас в столице переменилось, нет там теперь Шевченков всяких. Закончилось их время!

Виктор в одних трусах решительно направился в миниатюрную прихожую, где стоял телефонный аппарат, снял трубку и начал набирать код Москвы, оптом телефон офиса Пошлецова, позабыв в ожесточении принятого внезапно решения, который теперь час. И когда в телефонной трубке послышался механический голос автоответчика, предлагавшего оставить свое сообщение после длинного сигнала, Виктор поначалу растерялся, но после объявленного сигнала, четко произнес:

– Алло, Леша, это Виктор Славин. Я принимаю твое предложение. Выезжаю сегодня утром, в Москве буду завтра. До встречи.

Положив трубку на рычаг, он с полминуты раздумывал, а затем набрал короткий городской номер.

– Привет, Коля. Славин с тобой говорит. Ну что значит – ни свет, ни заря? Короче, есть возможность заменить меня в нашем кабаке примерно недели на две, а может быть и на два месяца, как получится. Бросай, брат, свои свадьбы... Что, будешь совмещать? Ну, тогда – гитару тебе в руки!

Глава шестая: Алексей

Пошлецов принимал личное участие в качестве ведущего в записи телепрограммы "Интересный человек", что случалось в последнее время достаточно редко. Эту программу делали в его компании, и все первые записи проходили с его участием. Но в этот раз в съемочный павильон телевизионного босса привели отнюдь не ностальгические воспоминания.

Бывший опальный академик Всесвятский был бодр, энергичен и велеречив.

– Права человека – вот тот фундамент, на котором должна зиждется наша конституция, – гнусил он в объектив телекамеры жиденьким тенорком, – Только они выведут нашу страну на столбовую дорогу цивилизованного развития.

Алексей, сидевший напротив академика и делавший заинтересованное умное лицо, брякнул несколько непродуманное замечание:

– Конечно, всем нам известна ваша борьба за права человека в годы большевистской диктатуры. Но сейчас сложилась, к сожалению, такая ситуация с правами человека, что они больше нарушаются нашими согражданами, чем, скажем, государством.

– Ошибаетесь, молодой человек, ошибаетесь! – задорно дернул плешивой головой Всесвятский, – Разве действия вашего любимого государства в Чечне и Таджикистане это не подтверждают?!

Пошлецов знал, что ему надо бы согласится с идейным гуру отечественных демократов-фундаменталистов, но его на мгновение захватил лукавый бес противоречия.

– Да, но в той же Чечне, и до известных событий декабря девяносто четвертого, нарушались элементарные права определенной части населения республики.

– Совершенно с вами согласен, – иронично улыбнулся знаменитый диссе-дент, – Чего только депортация сорок четвертого стоит!

Алексей согласно кивнул. Да действительно, преступления сталинизма ужасны! Под эту лавочку, можно насиловать и убивать, изгонять целые народы с их привычных мест обитания, предварительно ограбив их до нитки. Пошлецов прекрасно был осведомлен, какие финансовые ресурсы были задействованы, чтобы та же война в Чечне показывалась под определенным углом зрения. Естественно, только ради торжества справедливости, демократии и прав человека. Лавры триумфатора в психологической войне против России отдали дотоле малоизвестному министру информации самопровозглашенного исламского государства. Однако, Пошлецов хорошо знал законы современного шоу-бизнеса как бы ты хорошо не пел, если тебя никто не будет раскручивать – тебя никто не услышит! В качестве ширмы использовались вот такие моральные авторитеты, как его сегодняшний гость в телестудии. Бессребреник, да и только. Хотя в определенных кругах ходили упорные слухи, что академиком управляет его властная жена, неутомимо подогревая в нем адскую смесь мании величия морального мессии и жесткого оппонирования самой идеи российского государства, сваливая на него все прегрешения нескольких последних веков. Этакая " строгая госпожа" и ее "покорный раб". Поговаривали, так же, что жена академика частенько позволяет себе рукоприкладство по адресу морального авторитета российской демократии. Пошлецову живо представилась ослепительная картина – госпожа Всесвятская в черном кожаном бикини "строгой госпожи" со стеком в руке и держащая в другой руке поводок к ошейнику "покорного раба" академика Всесвятского, стоящего перед хозяйкой на четвереньках с некий подобием кожаных черных лошадиных шор на голове. Хотя, на самом деле, все было совсем по-другому. Обыкновенные визгливые старческие разборки, с тасканием за остатки волосяной растительности на академической голове, да любовь к одеванию жениных шмоток, в чем не раз и фиксировали морального мессию даже благожелательно настроенные к его особе журналисты. Кстати, сама Всесвятская была не такой же наивной дурочкой в материальных вопросах. Вроде бы, на ее имя был уже куплен вполне приличный коттедж на северо-востоке США, да и открыто несколько счетов на кругленькую сумму в тех же американских банках. Потому как, состояние здоровья скандально знаменитого академика внушало его близким вполне обоснованные опасения, а мадам Всесвятская была очень аккуратной и расчетливой особой и очень не хотела доживать свой век на пенсию вдовы академика в столь нелюбимой и презираемой ею стране.

Но, так или иначе, пошлецовский лукавый бес противоречия был с позором изгнан, и он попытался выйти из конфронтации с гостем в студии.

– Мне кажется, что зачастую мы имеем дело с последствиями непродуманных и зачастую просто преступных решений, – молвил телеведущий, Как нам быть, чтобы такие вещи не повторились вновь?

– Тотальный контроль со стороны общественности, – немедленно заявил академик, – Например, федеральные силы постоянно проводят провокации против суверенной Ичкерии, пытаясь нас втянуть в новую бойню. Средства массовой информации должны постоянно изобличать эти недостойные потуги, выступая в виде всевидящего ока демократии и морального авторитета России в этом регионе.

"Представители второй древнейшей профессии в качестве морального авторитета России. Феерично, как говаривала она из героинь Зощенко", хмуро подумал телемагнат, – "Пора сворачивать этот балаган!" Вслух же сказал несколько другое.

– К сожалению, наше время в эфире ограничено, и поэтому – последний вопрос. Кроме политики, вы всемирно признанный авторитет в области науки. Вы рассчитываете, в конце концов, вернуться в академическую науку?

– Рассчитываете избавиться от конкурента? – изволил пошутить моральный и академический авторитет.

– Да где уж! – сконфузился телеведущий.

– Шучу, – успокоил его заполитизированный академик и виновато развел руками, – К сожалению, ситуация в нашей стране такова, что наука стоит далеко не на первом месте!

После окончания записи Пошлецов повез Всесвятского домой на своем "Кадиллаке", собираясь приступить к основной своей цели личного знакомства с одним из самых известных и последовательных оппонентов бывшего КГБ. Академик сидел на переднем сидении, рядом с любезной телезвездой. На заднем сидении лежал знакомый кожаный кейс с радикальным средством от праздного любопытства.

– Акакий Акакиевич, – обратился Алексей к ученому-диссиденту, – В ходе работы над одной из наших будущих передач, всплыло некое загадочное научное учреждение – Институт Биологических Систем.

– При бывшем КГБ, а ныне и при нынешнем ФСБ, – дополнил собеседника академик, – И что конкретно вас в этом весьма специфическом научном заведении интересует?

– Чем оно занимается, это, как вы говорите, специфическое научное заведение?

– Вообще-то это совсекретные данные, – хитро сощурился Всесвятский, И я только краем уха слышал, чем они занимались, скажем, лет пять назад.

– Ну и чем же?

– Создание психотропного оружия, зомбирование исполнителей террористических акций, поддерживание в общественном сознании населения стран-потенциальных противников дезинтеграционных тенденций, – перечислял академик, – Надеюсь, этого списка хватит?

– Невероятно! – потряс головой от восхищения лукавый телемагнат, не теряя, впрочем, контроля за управлением автомобилем, – На сто передач хватит!

И тут же, для более детального выяснения заданной цели, решил прикинуться "валенком".

– А зомбирование – это оживление трупов?

Академик проглотил наживку, но ничего нового это дознавателю не принесло.

– Нет, что вы, имеется в виду особая психотехнология программирования подсознания человека в особый момент совершать нужные действия. Скажем, обыкновенный тележурналист, как вы, после произнесения особого пароля, откладывает в сторону микрофон или телекамеру и всаживает нож в неугодного определенной спецслужбе политического деятеля, у которого он должен был взять обыкновенное интервью.

– Интересно, в настоящее время, они сохранили прежнюю свою специализацию, или перешли, так сказать, на конверсию?

– Кто его знает, во всяком случае, у меня таких сведений нет, – пожал плечами ученый-диссидент, – Однако, как мне представляется, пока существуют государства – подобные академические структуры без работы не останутся.

Высадив Всесвятского у его дома, Алексей отъехал немного в сторону и остановил машину.

Вечерние московские сумерки усиливала низкая облачность, потихоньку начинал накрапывать дождик. Прохожих на улицах заметно поубавилось, проезжавшие мимо автомобили шелестели шинами по мокрому асфальту.

Пошлецов достал с заднего сидения кейс и нейтрализовал антиподслушивающее устройство. Затем он включил автомобильный стереокомплекс и тронул с места "Кадиллак". Все, что ему удалось выяснить у Всесвятского не противоречило информации, которой располагал Большой Папа. Более того, в определенном смысле это помогало более ясно понять, как фирма "Все звезды" добивалась поставленных перед нею целей. Алексею на какое-то мгновение показалось, что он стал героем захватывающего голливудского боевика на тему высоких технологий, настолько необычной казалось то, что знал и рассказал ему Ханин. Но это продлилось недолгое мгновение, потому как, забойный попсовый музон, лившийся из динамиков автомобильной стереосистемы, сменился вскоре бойкой скороговоркой ди-джея.

– Итак, мои дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что в эфире радиостанция "Все звезды", начавшая выходить по вашим многочисленным просьбам в эфэм-диапазоне со вчерашнего дня. Что же поделаешь, если наши фаны не представляют себе жизни без нашей музыки?! А жизнь в автомобильных пробках скучна, уныла и бесцельна без песен наших звезд, пусть даже и без сопровождения наших великолепных видеоклипов!

Телемагнат включил дворники лобового стекла и озабоченно нахмурился. Прогрессируют ребятки, прогрессируют.

Придя следующим утром после записи интервью с академиком Всесвятским в свой кабинет в "Останкино", Пошлецов увидел, что красная лампочка на панели автоответчика прерывисто мигала – значит, кто-то оставил ночью сообщение. Он включил воспроизведение в автоответчике и, не торопясь, устроился за рабочим столом. Послышавшийся из динамика автоответчика голос заставил его на несколько секунд замереть.

– Алло, Алексей, это Виктор Славин. Я принимаю твое предложение, выезжаю сегодня утром, в Москве буду завтра. До встречи.

Хозяин ведущей российской телекомпании довольно прищелкнул палками левой руки, а правой ухватился за телефонную трубку.

– Савельева? Таня, выясни, когда приходит поезд из такого города Благодатного. Да, на Курский вокзал. И еще, ты уже собрала материал на Снежану Багрий? Хорошо, выясни по поезду и ко мне.

Получасом позже, выслушав доклад Савельевой, касавшийся подробностей интимной жизни бывшей певицы благодатненского казака, Алексей удрученно заявил:

– Ох, эти последовательницы Сафо! Извращенки мерзкие! Это так все наши планы могут пойти к черту!

– Постсовковая сексуальная революция, – бесстрастно заметила Таня, Женщина приехала из удушающей провинциальной атмосферы, подавляющей любые отклонения от общепринятого шаблона, и неожиданно обрела свое настоящее сексуальное "я".

Ответственная за конкурентов была с максимальной тщательностью намакияжена, причесана и "прикинута". Что, впрочем, лишь отчасти компенсировало ее маловыразительные внешние данные.

Шеф с подозрением взглянул на свою великовозрастную незамужнюю сотрудницу и подумал, что с умными бабами всегда так – никогда не знаешь точно, когда они говорят всерьез, а когда иронизируют или проявляют свое специфическое женское чувство юмора.

– Ну, может быть это у нее временно, – неуверенно молвил любимец женской половины национальной телеаудитории, – Может быть, она и с мужчинами может... Ведь бывает эта, как ее, бисексуальность.

– По-моему, здесь более уместна консультация сексопатолога, – сдержано сказала старая дева, немного порозовев при рассуждениях хозяина кабинета, Да и что вас так обеспокоила ее сексуальная ориентация, вы же не женится на ней собрались?

– Ладно, Таня, можешь быть свободна, – сказал Пошлецов, чувствуя все более возраставший дискомфорт по мере продолжения дискуссии по поводу сексуальных проблем Багрий. "Не хватало еще мне проговорится о причинах столь пристального внимания к этой певичке!" – сердито подумал он.

Оставшись в кабинете один, Алексей угрюмо ухмыльнулся своим мыслям.

Сексопатолог! Что его подчиненная знала о превратностях успешной и стремительной карьеры, которая, как правило, связанна с сексуальной жизнью гораздо глубже, чем было принято об этом думать таким вот залежалым невестам, как Савельева. Хотя... Пошлецов еще раз ухмыльнулся. На Танечку Савельеву никто не вел никакого досье, а ведь она тоже каким-то образом решала собственные сексуальные проблемы. Ишь, как складно рассуждала о постсовковой сексуально революции!