Текст книги "Все звезды"

Автор книги: Александр Полюх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Людочка, – обратился он к личному секретарю, – Закажи, пожалуйста, на завтра три авиабилета до Благодатного, на меня и на моих охранников, туда и обратно, желательно в течение одного дня.

Телемагнат хотел было закончить разговор, но тут он кое-что вспомнил.

– Да, и еще. В этом Благодатном, наверное, может не оказаться собственного аэродрома. Слишком он мелковат, насколько мне известно. В таком случае, билеты закажешь до ближайшего к нему аэропорта.

Глава вторая: Виктор

В славном городе Благодатное было восемь часов вечера. Это означало, что городские учреждения и магазины были уже закрыты, прохожих на улицах сильно поубавилось, а довольно жаркое еще августовское солнце почти спряталось за невысокими городскими строениями. Наступало время вечернего отдыха и развлечений. В этом маленьком провинциальном населенном пункте на юге России они сосредотачивались в двух местах: единственном ресторане под названием "Кристалл" и молодежной дискотеке, проводившейся в здании городского Дворца Культуры.

Ресторан и Дворец Культуры располагались в самом центре города и их разделяла большая площадь, посреди которой, в свою очередь, возвышалось здание бывшего Горкома КПСС, а ныне городской мэрии.

Дворец Культуры был помпезным сооружением с пузатыми псевдоантичными колоннами в одноименном компилятивном стиле, столь любимом сталинскими провинциальными градостроителями. Перед его входом толпилась стайка молодежи, возрастом своим не превышавшей двадцатилетнего рубежа. На серой облупленной стене городского очага культуры висело несколько рекламно-информационных плакатов. Два из них уведомляли о демонстрируемых в кинозале Дворца Культуры импортных кинокартинах – "Эимануэль-16" и "Робокоп-7". Еще один плакат извещал о встрече с избирателями кандидатами в члены Государственной Думы Российской Федерации от ПрогрессивноКонсервативной партии. Здесь же сообщалось, что пришедшие на встречу со славным претендентом в российские законодатели будут одарены на выбор шоколадкой "Сникерс", пачкой американских сигарет турецкого производства или куском импортного туалетного мыла, тоже изготовленного потомками некогда непобедимой Оттоманской Порты. Самый заметный из рекламных щитов, презентовавший молодежную дискотеку, был снабжен свежей наклейкой в виде небольшого постера. В нем сообщалось о появлении на дискотеке большого видеопроекционного устройства, позволявшего демонстрировать прямо в танцзале свежие музыкальные видеоклипы, и особенно всенародно любимые музыкальные видеоклипы телешоу "Все звезды".

Здание ресторана "Кристалл" представляло собой типовое серийное сооружение в стиле, характерном для позднего брежневского периода, именуемого еще малоприятным прозвищем – "3астой". Это было круглое двухэтажное строение из бетона, стекла и металлоконструкций. На первом этаже находились вестибюль, гардероб, туалеты. На втором – ресторанный зал с небольшой эстрадой, буфет, кухня и т.п. Здесь работал Виктор Славин, давний знакомый телемагната Пошлецова и Большого Папы-Ханина. Зарабатывал себе на хлеб ежевечерним, за исключением одного выходного в неделю, пением и игрой на лидер-гитаре в ресторанном ансамбле.

В этот час возле сего заведения общественного питания было безлюдно, только поблескивали в лучах заходящего солнца с десяток припаркованных легковых автомобилей посетителей ресторана. А из его чертогов, как и из Дворца Культуры, рвалась наружу громкая музыка. Но, если в дискотеке властвовал техно-поп, то из кабака доносилась известная в определенных кругах песня – "По тундре".

– По тундре!

– По широкой тундре!

Пел в микрофон Виктор Славин, играя одновременно на электрогитаре и привычно разглядывая ресторанный зал. Это был высокий ладный мужчина с черными волосами и коротенькой бородой, в которых густо залегла обильная седина. Вблизи эстрады, где выступал ресторанный ансамбль, картино выплясывало несколько приблатненных типов, заказавших "По тундре". На вид им можно было дать не более сорока лет на брата, из которых немалую каждый из них наверняка провел в местах "не столь отдаленных". Приблатненные веселились сами по себе, не обращая внимания на окружающих. Основная же масса посетителей находилась за своими столиками. Как правило, по два-три человека за каждым. При этом прослеживалась прелюбопытнейшая градация. Компании, в подавляющем большинстве, были или чисто мужскими, или чисто женскими. Несколько позже подавляющая часть этих однополых коллективов объединится. В данный же момент, сообщества сильной половины человечества налегали на горячительное и съестное, а милые дамы, сидя за полупустыми столиками, потягивали легкое винцо, и отчаянно дымя сигаретами, опытным глазом вычисляли по возможности более богатых и щедрых кавалеров.

Ансамбль вышел на коду и стих.

Виктор отключил микрофон и недовольно сказал своим коллегам-оркест

рантам:

– Что-то жмется народишко. Чует мое сердце, мизерный сармак сегодня у нас будет!

Музыкантов в ансамбле, кроме Виктора, было еще трое. Видавшие виды кабацкие лабухи, неоднократно лечившиеся от алкоголизма и венерических заболеваний. Ударник, бас-гитарист и клавишник.

Ударник пожал плечами и дал короткую дробь на рабочем барабане. Клавишник обеими руками, одной на синтезаторе, другой на электропиано, воспроизвел нечто похожее на незабвенного чижика-пыжика, и бесстрастно заметил:

– Еще не вечер.

В этот момент один из приблатненных типов, танцевавших под "По тундре", подошел к эстраде и поманил пальцем Виктора. Тот с готовностью нагнулся со своего возвышения к потенциальному заказчику и спросил:

– Тебе чего, братишка?

– Знаете такую песню "Магадан"? Ее такая белобрысая поет. Худая, но ничего такая.

Клиент находился в довольно приличном подпитии. "Магадан" был изрядным нафталином, как любят выражаться в российском шоу-бизнесе. Но нафталином заслуженным, поскольку в 93-ем году был даже признан лучшей песней водителей личного автотранспорта в Российской Федерации. По-видимому, приблатненный, заказывавший эту песню, именно в этом году "присел" на нары, и теперь, по освобождению на волю, испытывал к ней своеобразные ностальгические чувства.

– Старая вещичка, – с сомнением покачал головой лукавый оркестрант, прощупывая реакцию заказчика, – Пойдет как специальный заказ.

– Братан, очень вас прошу, – заплетающимся языком проговорил приблатненный, – Я два дня назад как с "зоны откинулся"!

– Семьдесят рублей, – незамедлительно откликнулся на зов души бывшего зэка Виктор.

– Идет, братан!

И приблатненный с готовностью полез в карман.

Когда лучшая песня-93 слушателей-водителей личного автотранспорта была в самом разгаре, в ресторанном зале произошло чрезвычайное событие. Там объявился Алексей Пошлецов собственной персоной. Его сопровождали двое крепких молодых людей с неброской внешностью. В руках у телезнаме-нитости находился небольшой кожаный кейс.

Первыми заметили известную на всю страну личность дамы. Точнее, обратили внимание, что в "Кристалл" заплыла, наконец-то, настоящая рыба. Костюм, ботинки, сорочка и галстук от очень дорогих производителей, но самое главное – понятная только кабацким шлюхам уверенная повадка денежного самца. И лишь потом в нем признали бесспорного духовного лидера отечественного телеэфира.

Виктор тоже узнал Пошлецова, как только тот появился в зале и даже пропустил два такта от неожиданности. Между тем, старый знакомый остановился около танцевального пяточка и в упор посмотрел на гитариста. Сопровождавшие его телохранители по профессиональной привычке шарили быстрыми взглядами по сторонам. Алексей что-то коротко спросил у метнувшегося к нему метрдотеля, и тот незамедлительно лично проводил неожиданных посетителей в дальний угол, где оставались незанятыми несколько столиков. Пошлецов сел за один из них, а его спутники устроились за другим, рядом со своим подопечным.

Ансамбль управился, наконец, с симпатией автомобилистов 1993-го года.

К эстраде подошел метрдотель и обратился и Славину заговорщицким тоном:

– Витек, тебя вон тот человек зовет, поговорить хочет.

И метр кивнул через плечо в сторону заезжей телезнаменитости.

– Ребята, я на минуточку, – сказал Виктор коллегам, освободился от гитары и направился в дальний угол зала. Спиной он чувствовал любопытствующие взгляды музыкантов, метрдотеля, да впрочем, и всех посетителей "Кристалла", кому к этому моменту водка не окончательно затуманила мозги.

Пошлецов встал навстречу Славину широко улыбаясь и с явным желанием обняться, но не найдя ответного порыва со стороны визави, ограничился нарочито бурными приветствиями:

– Рад тебя встретить, дружище! Ты куда, к чертовой матери, запропастился?!

– Привет, – подчеркнуто холодно ответил Виктор, индифферентно пожимая протянутую руку.

– Господи, как же мы долго с тобой не виделись! – не сдавался неожиданный визитер.

– Видно, не было в том нужды, – парировал кабацкий лабух, продолжая всем своим видом демонстрировать прохладное отношение к состоявшейся встрече.

– Что мы стоим? Присаживайся, – предложил нисколько не смущенный подобным приемом опытный телеведущий, – Я украду у тебя пару минут. Не возражаешь?

– Хорошо бы, если ты сумел уложиться в этот срок, – невозмутимо заметил музыкант, – Знаешь, у меня работа стоит.

– Ты думаешь, у меня есть время без серьезных на то причин разъезжать по всяким медвежьим углам? – в голосе знаменитости зазвучала, наконец, досада, хотя на лице сохранилась радушная улыбка, – Я к тебе по делу приехал.

– Это ты хорошо аттестовал Благодатное – медвежий угол, – сказал Виктор, скупо улыбнувшись, и присел за столик друга студенческой юности, Слушаю тебя внимательно.

– Не удивляйся, пожалуйста, – без обиняков объявил владелец преуспевающей телекомпании, – Но я хочу пригласить тебя на работу к себе.

Славин изумленно посмотрел на Пошлецова.

– Интересно будет знать – в качестве кого? Журналистом я так и не стал, да и гитарист из меня посредственный, скажем честно.

– В качестве частного детектива, – фотогенично улыбнулся известный телевизионщик, – Или нечто вроде этого.

– Шутим? – сухо спросил музыкант и посмотрел в сторону эстрады, где уже крутилась парочка потенциальных заказчиков, – Боюсь, мне уже пора идти работать.

– Вить, ну зачем ты так? – сокрушенно покачал головой Алексей, – Мы же с тобой шестнадцать долгих лет не виделись!

Виктор еще раз посмотрел в сторону эстрады. Там лабухи дружно махали руками своему заговорившемуся коллеге. Должно быть, светил очень сладенький заказ.

– Леша, не обижайся, пожалуйста, – поднялся со своего места музыкант и виновато пожал плечами, – мне в самом деле надо идти работать. Видишь, мои товарищи ждут меня не дождутся. Может быть, подождешь пока мы не отыграем свое?

– Ну, да. Если вам башлять будут, то вы и до утра свое не отыграете, недовольно проворчал телемагнат, потом бросил быстрый взгляд в сторону эстрады и злорадно ухмыльнулся, – Впрочем, эту проблему мы сейчас уладим!

Он положил на столик кожаный кейс, который до этого стоял у его ног, и раскрыл его. Славин увидел, что в кейсе лежало, занимая почти все его внутреннее пространство, какое-то непонятное устройство, сверкнувшее никелем и хромом в неярком кабацком освещении.

– Что это? – поинтересовался кабацкий лабух, заинтригованный действиями заезжей знаменитости.

– Специальное радиоэлектронное устройство, подавляющее работу любых аудио – и видеопередающих, записывающих и усиливающих приборов в радиусе до двадцати пяти метров, – пояснил Алексей и щелкнул парой тумблеров на лицевой панели своего устройства, – В связи с большой конфиденциальностыо того, чем мне сейчас приходится заниматься, пришлось им оснаститься. Чтобы не ставить в известность о своих намерениях потенциальных противников. Однако, сдается мне, что и в нашем случае это поможет.

Телемагнат захлопнул крышку кейса, и Виктор вдруг почувствовал, что в зале ресторации что-то произошло. Через несколько мгновений он понял вдруг перестала работать звукоусиливающая аппаратура ансамбля. Его озадаченные коллеги растерянно засуетились возле непонятно почему онемевших "аппаратов".

– Фантастика прямо какая-то, – весело заявил Славин и возвратился на прежнее место, – Давай, побыстрее выкладывай, что у тебя там для меня припасено, а то моих ребят "кондратий" хватит!

– Мне поручение серьезное дело, – приступил, наконец, к объяснениям причин своего благодатненского вояжа Пошлецов, – Нужно будет провести журналистское расследование и вывести на чистую воду одну очень известную телекомпанию. Это очень необычное поручение и для его успешного выполнения требуется твоя помощь.

– Именно моя? – поразился провинциальный кабацкий лабух, – Хотелось бы узнать – почему?

– Полгода назад ты приезжал в Москву для прослушивания в телешоу "Все звезды". Так?

– Девять месяцев назад, – поправил друга студенческой юности Виктор.

– Совершенно верно, извини, – кивнул непрошеный работодатель, – Если я не ошибаюсь, с тобой была некая Снежана Багрий. Она теперь в обойме "Всех звезд".

– Бывшая солистка в нашем ресторанном ансамбле, – добавил Славин, Теперь мне приходится за нее отдуваться.

– Вот как, – покачал головой телемагнат, – Не знал. Надеюсь, ты со своими коллегами не завидуете землячке?

– И, все-таки, почему я? – проигнорировал проблему зависти кабацкий лабух, – Может быть, из-за того, что я когда-то спал с новоявленной суперзвездой? Так это в прошлом.

– Именно из-за ваших с ней интимных отношений, – подтвердил Пошлецов, – И тебе придется попытаться восстановить ваши прежние отношения.

– Да она меня уже давно забыла, наверное. Вон за все девять месяцев ни одной весточки о себе не прислала, – недовольно пробурчал экс-любовник теперешней знаменитости, – И, знаешь, у меня нет потребности, чтоб кто-нибудь указывал, с кем мне трахаться!

– Пятьсот долларов за попытку возобновить ваши прежние отношения, объявил свою цену столп отечественной телеиндустрии, – Или тысячу "бакс" за успешную попытку стать счастливым избранником поп-дивы. Плюс транспортные и гостиничные расходы.

– Ну, а дальше что?

– По мере развития событий будут другие задания. Гарантирую возрастающее вознаграждение.

– Хм, – задумался музыкант, – Так эта телекомпания, против которой ты ведешь расследование – "Все звезды"?

– Да.

– Более подробно рассказать мне о сути расследования или характере нехороших поступков твоих конкурентов, надеюсь, можно?

– Нет.

– Что ты говоришь?! – насмешливо изумился Виктор, – То есть, ты предлагаешь мне игру в темную?

– Повторяю, по мере развития хода расследования, ты обязательно будешь посвящаться во все детали дела, – вновь пообещал столичный гость.

– Сейчас, по ряду обстоятельств, это нецелесообразно. Тем более, ты даже еще не дал своего согласия.

– Шикарно, сначала дай свое согласие, потом тебе расскажут суть деда! – удивленно поцокал языком музыкант, – Давай-ка, поговорим об этом подробнее после работы, когда мы закончим играть.

– К сожалению, мне уже пора обратно, – телемагнат бросил взгляд на свои шикарные швейцарские часы, – Пока доеду обратно до вашего областного центра, а последний самолет на Москву вылетает через два с половиной часа.

После чего, Пошлецов с улыбкой посмотрел на ресторанную эстраду. Там запаниковавшие музыканты сняли кожух с одного из усилителей и начали безуспешно в нем копаться, не забывая ожесточенно переругиваться между собой.

– Жду твоего ответа в течение трех дней, – Алексей протянул собеседнику свою визитную карточку, – Здесь все мои координаты.

Потом он раскрыл кейс и снова щелкнул тумблерами на своем чудо-устройстве. Тут же ресторанный зал наполнили чудовищные звуки внезапно заработавшей на полную мощность звукоусилительной аппаратуры ансамбля.

Телемагнат пожал на прощание руку несколько растерянному от неожиданного и весьма необычного предложения другу студенческой юности, взял кейс и сказал:

– Надеюсь, до свидания.

Славин молча смотрел вслед спускающемуся по лестнице на первый этаж Пошлецову и его охранникам, не замечая недовольства партнеров по музыкальному бизнесу, уже успевших прийти в рабочее настроение после скоротечной и удивительной поломки аппаратуры.

– Витек! – не выдержав, гаркнул в микрофон на весь ресторанный зал бас-гитарист, – Проснись, солнышко!

Посетители ресторана дружно рассмеялись и с завистью посмотрели на бредущего к своему рабочему месту музыканта. К их удивлению, он почему-то выглядел очень озадаченным и даже несколько озабоченным и невеселым. Странный этот Славин, все-таки! Ведь это же надо – сам Пошлецов приезжал с ним о чем-то толковать, а он нос повесил, как будто ему "счетчик" на бабки "включили"!

Виктор поднял голову и осмотрелся. Десятки глаз смотрели на него с нескрываемой завистью. Разговоров теперь на весь год хватит!

После окончания трудового вечера на ресторанной эстраде, Славин собрался было идти к себе домой. Он через служебный ход прошел на автомобильную стоянку перед зданием ресторана, собираясь попросить кого-нибудь подбросить его к дому, но остановился там в нерешительности. Было одиннадцать вечера, из "Кристалла" выползали последние посетители, а на автостоянке оставалась единственная машина – белые "Жигули" клавишника. В этот момент около этого автомобиля собралась практически вся музыкальная обслуга "Кристалла" – за исключением Славина.

– О, вот и он, – сказал клавишник, увидев недоучившегося журналиста.

– Ну, что, может быть передумал?

– Витек, бросай смуры, и поехали с нами! – позвал Виктора басист, Что у тебя дети маленькие дома плачут?!

Коллеги Славина были приглашены на какую-то ночную попойку и в силу непобедимой кабацкой любви к "халяве" не могли себе в этом отказать. Только он твердо объявил, что пойдет к себе домой.

– Нет, ребята, не передумал, – решительно ответил экс-любовник поп-знаменитости и украдкой вздохнул. Его дом находился в прямо противоположном направлении от цели поездки напарников по ансамблю, а они уже опаздывали.

Сидевший на заднем сидении ударник, недолюбливавший гитариста из-за бывшей солистки ансамбля, а ныне столичной поп-звезды, предпочетшей в свое время Славина, не преминул громко съехидничать:

– Вы че, пацаны! Он же теперь исключительно с большими людьми с телевидения бухает!

Белые "Жигули" выехали на дорогу и вскоре исчезли из виду. В небе сияла полная луна и ярко мерцали мохнатые звезды. Неподалеку от ресторана, в белом сиянии прожекторной подсветки, гордо плыло в ночи здание городской мэрии, увенчанное трехцветным государственным стягом. На душе у Виктора было по-настоящему муторно. Внезапный визит Пошлецова вдребезги разбил его хрупкое душевное равновесие, державшееся в основном на тупом однообразии провинциального бытия и из вечера в вечер незамысловатом добывании хлеба насущного, перемежаемого спонтанными или заранее запланированными пьянками. Неожиданно в голову Славина пришла парадоксальная мысль, что все его наезды в первопрестольную столицу ничем хорошим для него не заканчивались. Так было с его поступлением на журфак МГУ, так же вновь выходило с поездкой на прослушивание в телешоу "Все звезды". Что за конспирацию развел Пошлецов и почему у него подсознательное ощущение, что ничем хорошим его сотрудничество с надежей всей демократически настроенной телевизионной общественности России не закончится? В конце концов, в том, что случилось с ними тогда, виноваты были только они сами! В его памяти отчетливо ожила забытая картинка шестнадцатилетней давности.

В большой так называемой "зажиточной" советской квартире середины восьмидесятых годов находились трое молодых людей. Югославская мебель, гэдээровские обои, на полу чистошерстяной ковер ручной работы поверх дубового паркета. Стены были щедро увешены большими и маленькими фирменными плакатами-постерами на музыкальную тематику. Вот Мик Джаггер что-то истошно орал в микрофон, рядом необычайно популярная в свое время в Союзе диско-группа "Воnу М" в каких-то маскарадных космических скафандрах приготовилась к полету на Венеру. Левее от "хулигана" Джаггера, была изображена спиной к потенциальным зрителям обнаженная красотка с парашютом за спиной – рекламный постер сольного альбома Роджера Уотерса, тогда еще бас-гитариста "Pink Floyd". Но самым главным украшением этой комнаты была импортная радиоаппаратура, в избытке представленная ведущими мировыми производителями. Катушечный магнитофон "Аkai-260", кассетная магнитофонная дека "Аkai-6000", стоваттный усилитель звука "Techniks" вертушка "Диал" фирмы "Grundig", большие звуковые колонки "Рiоnееr" и еще многое другое. У окна этой чудо-комнаты стоял небольшой стол, за которым и сидели наши три молодых человека. Это были Пошлецов, Славин и самый старший из них Xанин-Барыга. На столе перед юношами красовались три бутылки молдавского ароматизированного вина "Лидия", три хрустальных стакана, несколько шоколадных конфет "Мишка на севере" и пачка американских сигарет "Winston", щедрый жест Барыги. Они курили, выпивали и увлеченно беседовали.

– Господи, да что у нас путное может появиться! – презрительно сказал Ханин, – Помните, несколько лет назад на Новый год по телику показывали более-менее путевый мюзикл "Тридцать первое июня"? Так это было в первый и последний раз!

– Говорят, что-то кто-то из артистов, сыгравших в этом фильме, на Запад сбежал, – заметил Пошлецов, взял бутылку и принялся разливать по стаканам вино, – Ты знаешь, Виталик, мы тут с Витьком художественной самодеятельностью решили заняться.

– Вам видно мало прошлогодней истории, когда разогнали ваш факультетский ансамбль, – не покидал Барыгу критиканский настрой, – Тоже мне, "Лед Зеппелин" на стихи Есенина удумали играть!

– Да нет, Виталь, – вмешался Славин, – Это мы в приватном порядке. Сочинили рок-оперу "Владимир Ильич – суперстар". Текст – Алексея Пошлецова и Виктора Славина, заглавные партии – Виктора Славина, задний вокал Славина и Пошлецова, а музыку позаимствовали у рок-оперы "Изус Крайст суперстар".

– Чего, чего?! – изумился Ханин, – Ну вы, мужики, даете!

– Зимний взят, Зимний взят, красные заняли Петроград! – пропел на известный мотив вступления в знаменитой рок-опере Славин.

– Или, помнишь? – подергал за рукав хозяина комнаты будущий телемагнат, – Маст дай, маст лай, Изус, маст дай! Так у нас Ленин Троцкому поет – отдай, отдай партбилет!

Барыга слушал своих гостей, удивленно покачивая головой, а потом ух-мылънулся и в свою очередь огорошил собутыльников неожиданным заявлением:

– А я знаю, как записать на пленку ваш шедевр.

– В каком смысле? – недоуменно воззрился на него Славин, – У тебя что, есть звукозаписывающая студия? Оркестр ты тоже сможешь записать, которого, кстати, у нас нет?

– Эх ты, суперзвезда Октября! – будущий продюсер всероссийских хитов поднялся из-за стола и прошел к одному из своих "аппаратов", – Отстаешь от научно-технического прогресса. Вот эта штука называется эквалайзер. Используя его немалые возможности, я могу совершенно спокойно убрать при перезаписи оригинальные вокальные партии и оставить только оркестровый аккомпанемент.

– Ого! Это прямо целая революция в подпольной звукозаписи! – первым понял суть открывающихся возможностей Пошлецов, – Так выпьем же за начало проекта "Владимир Ильич Ленин – суперстар"!..

Виктор очнулся от воспоминаний у памятника Ленину, расположенного на площади перед зданием благодатненской мэрии. Когда-то при постройке нового здания горкома КПСС, перед партийным офисом поставили всенепременный в те времена памятник гениальному Вождю и Учителю. В постперестроечные времена опального уже гения местные демократы назойливо предлагали с почетного места убрать. Однако впоследствии возобладала конформистская точка зрения, и этот, с позволения сказать, памятник местной архитектуры решили сохранить.

Кабацкий музыкант посмотрел на темный бронзовый истукан (подсветку все-таки убрали, не смотря на плюрализм политических взглядов!) и усмехнулся своим воспоминаниям. Суперзвезда в отставке!

Когда Славин подошел к пузатым колоннам Дворца Культуры, там, под аккомпанемент забористой мелодии известной поп-группы "Любе", назревал нешуточный конфликт. Трое подростков лет шестнадцати окружили своего сверстника из какой-то враждебной группировки и выталкивали его подальше от входа в дискотеку, намериваясь в темном месте свести с ним какие-то старые счеты.

– Ты шо сюда заявился, а? Козлиный твой рот! – сыпались как из рога изобилия нелицеприятные вопросы и эпитеты в адрес намечаемой жертвы, – Мы же вас предупреждали, волков?!

– Да шо вы, мужики, шо? – тоскливо зыркал по сторонам влекомый недругами подросток, – Я просто мимо проходил.

– Заблудился, вафел! – засмеялся самый агрессивный забияка и, коротко размахнувшись, ударил своего противника в ухо.

От удара тот упал на четвереньки. Ободренная первым успехом троица ринулась добивать свою жертву ногами.

– Эй, вы! – крикнул зарвавшимся хулиганам Славин, – А ну, прекращай драку!

Подростки на секунду повернули головы в сторону неожиданно объявившегося защитника.

– Папаша, заткнись! – посоветовал музыканту драчун, первым пустивший в ход кулаки, – Здоровее будешь!

Воспользовавшись представившейся заминкой, избиваемый подросток попытался скрыться в темноте. Внимание хулиганов вновь переключилось на пытающуюся ускользнуть жертву, но неожиданный заступник вновь повелительно бросил им:

– Стоять, салабоны, я сказал!

В ответ, ободренная легким началом троица, немедленно развернулась и двинулась по, музыканта. Избиваемый подросток, не дожидаясь исхода новой разборки и не пытаясь помочь своему великодушному защитнику, поспешил малодушно унести ноги.

– Так шо ты к нам имеешь, старпер? – глумливо поинтересовался один из малолетних хулиганов, пытаясь зайти Виктору за спину. Подростки норовили взять его в плотное кольцо.

– Давно сыкуны в чужих руках не обсерались? – холодно ответил вопросом на вопрос Славин, держа в поле зрения всех надвигающихся на него противников.

– Ах, ты, пидор! – хором заорала троица и вне себя бросилась на Виктора.

Однако тут же они пожалели о столь необдуманном поступке. Кабацкий лабух неплохо владел приемами рукопашного боя, и для начала не стал слишком сурово наказывать малолетних "бакланов". Он ловко выскользнул из готового сомкнуться окружения, молниеносно присел на корточки и несколько раз крутнулся вокруг собственной оси, выставляя попеременно вытянутые параллельно земле ноги. Подростки как подкошенные грянули спинами на асфальт всеми своими акселератскими килограммами. Но это их лишь раззадорило. Виктору пришлось применить более серьезные меры воздействия, вновь разбросав их по сторонам.

Второй раз подростки полежали на асфальте гораздо дольше. Но все же двое из них во второй раз стали на ноги и попытались продолжить попытки напасть на незваного защитника, и тут же опять оказались в горизонтальном положении.

– Пацаны, – подал голос третий драчун, благоразумно вышедший из боевых действий после второй атаки, – Это же Витька-музыкант из "Кристалла". Он в Афгане в спецназе служил.

Поверженные хулиганы совершенно упали духом.

– Все? – задал риторический вопрос бывший спецназовец, – Или продолжим?

Подростки предпочли первое предложение. Помогая друг другу, они поднялись на ноги и молча удалились с несчастливого для них поля битвы.

Славин посмотрел по сторонам. К его удивлению, зрителей его подвигов не наблюдалось совершенно.

– Аплодисменты мне не нужны, – немного разочарованно пробормотал себе под нос кабацкий лабух, – Тоже мне, достижение, нащелкать по носу парочке малолетних "бакланов"!

Но его настроение совершенно переменилось. Если до этого он стремился домой, то сейчас ему захотелось побыть на людях. Из-за толстых облупленных стен Дворца Культуры вновь донесся мощный аккорд очередного танцевального "боевичка",

– Не вспомнить ли мне молодость и не сходить ли на дискотеку? – задал в полголоса самому себе бывший студент журфака вопрос, – На пьянку к коллегам идти гораздо дольше!

Он купил в вестибюле Дворца Культуры входной билет и вскоре оказался в танцзале молодежной дискотеки. Здесь вовсю бушевала музыка, исторгаемая добрым десятком звуковых колонок, укрепленных на стенах чуть ли не под потолком. В танцзале царил полумрак, прорезаемый вспышками мощной светомузыкальной установки. В одном конце помещения, на высокой импровизированной баррикаде из звуковоспроизводящей, звукоусиливающей и светотехнической аппаратуры засел ди-джей, профессионально развеселый тип лет двадцати с лишним. В другом конце разместилась стойка небольшого бара, торговавшего пивом, болгарским вермутом, армянским коньяком, а также отечественной водкой-с амоделом из-под прилавка. Посередине "отвязывались", в меру индивидуальных хореографических возможностей несколько группок молодежи в возрастном интервале от четырнадцати до двадцати лет. Наиболее зажиточные кавалеры угощали своих дам у стойки бара.

Славин, который по-прежнему не терял надежд хоть как-то развеять свое угнетенное состояние, подошел к бару и сел на высокий табурет перед стойкой. Он уже понял, что молодежные танцульки вряд ли ему помогут, и решил все-таки идти домой. Но перед уходом Виктор решил применить еще одно испытанное средство.

– Что будем заказывать? – обратился к великовозрастному посетителю бармен, глядя на него с некоторым любопытством.

– Пиво есть?

– Конечно, – отозвался бармен, корпусный лысоватый мужик лет тридцати, – Баночное – "Хейнекен", бутылочное – отечественное. Что вы предпочитаете?

– Давай "Хейнекен", – заказал музыкант и взглянул налево от себя. Там появилась ярко накрашенная деваха в коротенькой юбочке в обтяжку, в которой все же угадывалось ее неполные шестнадцать лет. Она немедленно одарила одинокого мужчину тягучим многообещающим взором и томно попросила:

– Мужчина, у вас закурить не найдется?

– Не курю, – сухо ответил Виктор и отвернулся. Еще одно испытанное средство имело тенденцию тоже оказаться бесполезным. Он с трудом представлял себя в постели с этой сморкачкой.

Бармен поставил перед Славиным банку с пивом и чистый стакан, оценивающе посмотрел на соседку клиента и весело поинтересовался:

– Решил отдохнуть от жены?

Великовозрастный посетитель вскрыл банку и налил пиво в стакан.

– Нет у меня жены. А у тебя есть, что мне предложить на этот счет?

Деваха в мини-юбке услышала ответ потенциального кавалера и сделала вторую попытку к нему подъехать,

– Мужчина, угостите пивом!

Музыкант скосил глаза на настойчивую шлюху и резонно заметил:

– Спаиванием малолетних не занимаюсь.

Деваха усохла. Бармен, в свою очередь, скорбно покачал головой и сокрушенно развел руками:

– Других не держим-с. Все-таки, здесь молодежная дискотека. Тебе бы надо было в "Кристалл" зайти.