Текст книги "Все звезды"

Автор книги: Александр Полюх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Мы с Арни собираемся делать мой новый клип, – добавил в свою очередь Василий, – Если, конечно, руководство нашей фирмы одобрит.

Подружки представились в свою очередь, и мужчины удалились к стойке бара за напитками.

– Странный он какой-то, серенький, невзрачненький, – высказала свое мнение о киношнике Снежана, – Не смотрится он совершенно вместе с Васильком. И потом, когда это наши шефы к себе пришлых пускали? Вешает Вася своему бой-френду лапшу на уши, по-моему.

– Видала я и таких, – махнула узенькой изящной ладошкой Гелика, – Под сереньким костюмчиком голубая начинка. "Натурал" – одним словом, если я не ошибаюсь, так у них таких кличут.

Ей можно было поверить на слово. До "Всех звезд" она проработала несколько лет гримершей в одной из модных балетных трупп.

– Как же тогда быть с брехливыми Васиными обещаниями съемок его клипа? – не прекращала сомневаться странному выбору коллеги поп-звезда из Благодатного, – Что, Василий только вчера попал в нашу фирму? Нет, что-то здесь не так.

– Любовь зла – полюбишь и козла! – не полезла в карман за ответом бывшая гримерша.

Женщины посмотрели друг дружке в глаза и прыснули от смеха.

Этой же ночью, в спальне бывшей кабацкой певички из Благодатного состоялось окончательное примирение поссорившихся любовниц. Действительно, что только в жизни не бывает!

Гелика сидела на широкой двуспальной кровати и что-то делала с зеркальцем, вмонтированным в пластмассовую коробочку из-под фирменной компакт-пудры.

В спальню вошла нагая Снежана, только что побывавшая в душе. Бывшая гримерша оставила в покое зеркальце и искренне восхитилась, широко раскрыв объятья навстречу подружке:

– Какая ты красивая. Снежа!

– Ну да, раскатала губенки, замарашка, – уклонилась от объятий Багрий и повелительно скомандовала, – Шагом марш в душ!

– Ой, сейчас, – встрепенулась Гелика, встала с кровати и протянула партнерше пудреницу с вмонтированным зеркальцем, – Вот это я для нас достала.

– Что это? – спросила Снежана и взяла в руки пластмассовую вещичку.

На поверхности зеркальца был насыпан какой-то белый порошок.

– Кокаин, – сообщила бывшая гримерша, торопливо раздеваясь.

– А это не опасно?

– Что ты! Знаешь, какой улет, если любовью заниматься под ним? Круче, чем от "плана"!

Она чуть было не сказала, что кокаин был ею опробован в компании со злополучной Анжелкой, но вовремя прикусила язычок. Кто старое помянет тому глаз вон!

– Но ты же знаешь, как к этому относятся в нашей фирме, – продолжала сомневаться Снежана, – У нас могут быть крупные неприятности.

– Как говаривал мой родной братец – если очень осторожно, то можно, -рассмеялась Гелика и зло добавила, – Вот и он как-то напоил меня бормотенью, а потом трахнул. Как пишут в дамских романах – своего первого мужчину женщина запоминает навсегда. Не знаю как другие – а я точно своего брательника запомнила!

На некоторое время в спальне благодатненского самородка наступила неловкая пауза. И Снежана решила разрядить ситуацию. Она вернула партнерше пудреницу и спросила игривым тоном:

– Ну, так долго я здесь ждать тебя буду и выслушивать твои душещипательные истории?

– Один момент, леди!

Специалистка по наркотику и инцесту закончила раздеваться и дурашливо засеменила в ванную комнату.

Снежана прилегла на кровать и закрыла глаза. Незаметно для себя, она вдруг провалилась в странное состояния не то сна, не то каких-то тяжелых воспоминаний. Такое и раньше с ней случалось пару раз – непонятные и тоскливые сновидения о никогда не виденных ею людях и событиях, после которых минут десять хотелось, чуть ли не реветь от ужаса и растерянности. Вот и на этот раз ей привиделось такое же непонятное действо.

Багрий вдруг представилось, что она находится в однокомнатной квартире, называемой еще "хрущебой", которая ей была почему-то очень знакома. Квартира была более чем скромно обставлена (Господи, и как в таких люди живут). Зато в ней присутствовал роскошный японский "дабл" "Шарп-555". Даже во сне Снежана недоумевала – как она могла считать старенькую японскую магнитолу роскошью?! Она как будто бы раздвоилась и видела себя со стороны. В жилой комнате "хрущобы" вместе с ней находился еще какой-то очень знакомый ей парень, но она не могла вспомнить его имя. Физиономия у нее самой была вся заревана.

– Снежка, – сказал ей парень (это был Славин), – Мы не можем жить с тобой дальше. Я должен от тебя уйти.

– Почему?! – вновь зарыдала Багрий, – Другую себе нашел?!

– Дура! – зло сказал парень, – Я же тебе говорил, мать ультиматум поставила. Или я бросаю тебя, или я навсегда могу забыть свою семью.

– А у нас с тобой, что, не семья?! Я для тебя блядь подзаборная?! завизжала в ответ Снежана, – И это после двух абортов от тебя! Сволочь ты поганая, после этого!

– У моей матери сердце больное! – взорвался в ответ парень, – Уже два инфаркта случилось! И все из-за меня непутевого!

После этого, она вдруг очутилась в "хрущебовской" ванной комнате. Там она начала глотать какие-то таблетки и с ужасом смотрела в зеркале над умывальником на свое залитое следами с размазанной тушью для ресниц лицо. В голове у нее билась тяжелая мысль – "я умру, умру, умру!"

Пришла в себя Снежана от нежных прикосновений. Обнаженная Гелика склонилась над ней и язычком водила по ее соскам. Поп-дива внезапно подхватилась и испуганно сжалась в комочек. Не ожидавшая подобной реакции любовница испуганно отшатнулась.

– Что с тобой, Снежка?!

Секунду-другую Багрий смотрела на партнершу по лесбийским забавам бессмысленными глазами, но потом расслабилась. – Сон мне страшный приснился.

– Что за сон?

– Да чушь какая-то неописуемая, забудем о нем.

– Ой, как ты меня испугала, – погладила по голове интимную подружку Гелика, вновь придвигаясь к ней поближе.

– Только вот вспомнить не могу, хоть убей, – внезапно пожаловалась та, – Кто-то очень знакомый приснился. А вот кто – не знаю.

Глава четвертая: Большой Папа

В квартире депутата Государственной Думы Российской Федерации Ивана Ивановича Перестройкина четвертый час продолжалось незапланированное застолье. Таковым оно получилось благодаря неожиданному визиту в квартиру Ивана Ивановича в депутатском доме одного из его давних друзей – известного продюсера шоу-бизнеса Виталия Ханина. Может быть, стаж знакомства и не исчислялся десятилетиями, но именно по депутатскому ходатайству Перестройкина, Ханин, ставший в последствии Большим Папой, получил поначалу условно-досрочное освобождение из колонии усиленного режима, а вскоре, полную амнистию. Личность и судьба самого Ивана Ивановича Перестройкина, прозябавшего до известных событий конца восьмидесятых годов в качестве редактора на областном телевидении где-то в глухом провинциальном углу, круто изменилась после избрания его в народные депутаты бывшего СССР. Опыт телевизионщика вовремя подсказал ему, что секрет всенародной популярности и некоторого веса у исполнительной власти состоит в непрерывном, по возможности, пребывании перед объективами телекамер. И стал Иван Иванович ярым радетелем интересов народа, которому неважно было, что отстаивать права вкладчиков Сбербанка СССР, после Павловских новаций начала девяностых годов, или пенсионеров постгайдаровской эпохи, месяцами не получавших пенсий. Самое главное – постоянно маячить на экранах телевизоров потенциальных избирателей.

Большой Пала появился в апартаментах профессионального народного трибуна отягощенный обильной выпивкой и отборными деликатесами, всего лишь за час предупредив хозяина о своем визите. Это было в стиле Виталия Ханина – ошеломить нужного ему человека купеческим размахом и щедростью.

Так или иначе, но к началу четвертого часа, сидевший за обильным трапезным столом с супругами Перестройкиными Большой Папа решил, что пора приступать к тайной цели посещения парламентария. Супруги же, в свою очередь, в этот момент, вяло дискутировали по поводу бессребренической судьбины хозяина квартиры.

– Вот так воюешь за народ, воюешь, – разводил руками Иван Иванович над тарелками с маринованными миногами и осетриной горячего копчения, – А особой-то отдачи лично для себя от этих воин нет.

Он налил себе стопку "Абсолюта" и ловко опрокинул ее в рот, после чего трагически вопросил:

– Где бы денег срубить по-легкому?!

Это было коронным номером бывшего провинциального телевизионщика во время обильных возлияний – жаловаться на хроническую неудачливость на финансовом поприще.

– Ты у нас, Ваня, простофиля, – поддала жару в костер неудовлетворенных желаний нардеповская супруга, изрядных габаритов дама, возрастом далеко за сорок.

– Вот видишь, даже в собственном доме уважения нет, – пожаловался Пе-рестройкин гостю, закусывая водку черной икрой, – Завидую я тебе, Виталик – и деньги у тебя есть, и пилить тебя в собственном доме никто не может, поскольку хватило ума не надевать на себя этот хомут супружеской жизни.

– Иваныч, ты у нас в комитете по средствам массовой информации числишься, если мне не изменяет память? – неожиданно вступил в разговор все больше помалкивающий до этого момента Ханин.

– В подкомитете по электронным средствам, – уточнил парламентарий и обменился с женой быстрыми взглядами.

Но хитрый король отечественного шоу-бизнеса не торопился раскрывать свои карты. Он взял со стола бутылку "Абсолюта" и заявил с непроницаемой физиономией:

– Иваныч, не по христиански поступаешь, сам себе наливаешь, другим не предлагаешь. А Христос завещал – делиться надо!

– Так я свой стресс подавлял оперативно, – ответил ухмыляющийся думец и кивнул на свою стопку, – Если предложишь повторить, ей-богу, не откажусь.

– Петровна, а ты как себе решила? – спросил Большой Папа хозяйку дома, наполняя стопку и парламентария.

– Совсем пьяной буду, – пококетничала женщина, но отказываться не стала, – Ладно уж, плесни и мне за компанию...

– Тебя попробуй, перепей, – покачал головой компетентный в данном вопросе супруг.

После того, как они опорожнили свои стопки, Ханин, закусывая фаршированными оливками, продолжил.

– Есть у меня интерес к одной фирме, "Все звезды" называется. Слыхал, надеюсь?

Пока член подкомитета по электронным средствам массовой информации, наморщив лоб, усиленно копался по закоулкам своей памяти, его опередила супруга.

– По-моему, так называется молодежная музыкальная передача, я их по телевизору несколько раз видела.

– Фирма "Все звезды" делает эту молодежную передачу, – пояснил продюсер.

– Точно, – Согласился Перестройкин, – А представляет собой эта передача сборник музыкальных видеоклипов, вспомнил.

– Да тут и вспоминать особенно нечего – ни одного нормального певца, -коротко прорецензировала "Всех звезд" опьяневшая провинциальная матрона, – Пидор на лидере!

– Имидж у них такой, – недовольно покосился на спутницу жизни думец, вечно она норовила проявить свой посконный провинциальный консерватизм и испортить возможные деловые контакты своего мужа, – Нравится это нашим малолеткам.

– Кому девочки, а кому и мальчики, мы лишь идем вслед за вкусами публики, – подтвердил преуспевающий продюсер и перешел к сути своего дела, – Мне бы надо разузнать состав учредителей этой фирмы.

– А они, скорее всего, не очень хотят его разглашать, – понимающе кивнул Иван Иванович и, немного поразмышляв, предложил свой план действий, – Есть у меня парочка хороших знакомых в Антимонопольном комитете. Думаю, совместно с ними я точно выясню этих интересующих тебя скромняг-учередителей.

– Надеюсь на тебя, – широко улыбнулся в ответ Большой Папа и озабоченно посмотрел на часы, – Ого, как засиделся я у вас долго, пора и честь знать!

– Может быть, посидим еще немного вместе, видак посмотрим, встрепенулась хозяйка квартиры, но тут же досадливо махнула рукой, – Да что это я! Совсем запамятовала, что наш телевизор с твоим приходом почему-то испортился.

– Капризное дитя современной электроники, – отозвался хозяин квартиры, заговорщицки подмигивая своему сверхбдительному гостю. Он от него уже знал настоящую причину странного отказа домашней электроники.

– Тогда выпьем на посошок, – провозгласила слабая женщина и довольно твердой рукой разлила оставшуюся в бутылке шведскую водку, – Не пропадать же добру!

Перестройкин вышел вместе с гостем в прихожую. Там у вешалки стоял кожаный кейс, двойник того, с каким Пошлецов приезжал к Славину и терроризировал ресторанный оркестр.

Ханин взял в левую руку кейс, а правую протянул заангажированному парламентарию.

– Когда ждать от тебя вестей? Надеюсь, в течение недели сумеешь уложиться?

– Обижаешь начальник! Встретимся послезавтра на теннисном корте, уверенно молвил Перестройкин, – Вот только как отразиться подобная спешка на вознаграждении?

– Не боись, накинем за срочность, – довольно улыбнулся заказчик и пожал руку провожающему, – Значит, до послезавтра. Если у тебя будут какие-нибудь непредвиденные осложнения по моему поручению – обязательно дай мне знать!

– Телевидение восстанови, – напомнил член подкомитета по электронным средствам массовой информации собравшемуся собственноручно открывать дверные замки гостю, – Небось, все мои соседи с ума сходят. Небось, уже оборвали телефоны всем техническим службам.

– Обязательно восстановлю! – расцвел хмельной улыбкой Большой Папа, раскрыл кейс и размашисто перещелкнул тумблеры на оказавшемся там антиподслушивающем чудо-устройстве, – Мне не жалко, пользуйтесь!

В назначенное время Ханин и Перестройкин встретились на одном из теннисных кортов спорткомплекса Лужники в очном спортивном состязании. Парламентарий, так сказать, по роду своих занятий хорошо овладевший российским государственным видом спорта, без видимых усилий быстренько взял верх над слабо игравшим шоу-бизнесменом.

– Сразу видать государственного человека! – язвительно заметил обильно взопревший и запыхавшийся Большой Папа, пожав руку спаринг-партнеру и покидая вместе с ним несчастливый для него корт.

– А то, – самодовольно отозвался Перестройкин, – Теперь поехали в сауну?

– Да, там и поговорим.

Наскоро ополоснувшись в душе и переодевшись, продюсер и думец вышли к стоянке легковых автомобилей, расположенной неподалеку от теннисных кортов. Там горделиво алел ярко-красной полировкой спортивный "ламборд-жини-диабло" Ханина.

– Ну что, поехали на моей? – продолжил шоу-бизнесмен, – Или предпочтешь свою "семерочку"?

– Я приехал на метро, – уточнил слуга народа, – Не нужно отрываться от основной массы избирателей!

– Ну, это, где как! – ухмыльнулся Большой Папа, – В Москве, возможно, ты будешь с основной массой избирателей именно на дороге!

– Мой избирательный участок находится в Сибири, – сухо ответил Перестройкин.

Разговаривая, они подошли к чуду итальянской автомобилестроительной мысли, и Большой Папа при помощи дистанционного пульта снял охранную сигнализацию и открыл двери. Парламентарий, с любопытством наблюдая за поднимающимися вверх без участия человека боковыми дверями спортивного суперавтомобиля, не без иронии осведомился у его хозяина:

– И как ты на нем по нашим дорогам ездишь? Ханин устроился за рулем заморского автомобильного дива и самодовольно заявил:

– Как говорят на зоне – понт дороже денег!

Думец, кряхтя, влез в тесный салон спортивной машины.

– Неужели от большого и шикарного лимузина понту выходит поменьше? Не верю – как говорил один великий режиссер.

Вскоре "ламборджини" подкатил к большому одноэтажному дому, расположенному подле "Экспоцентра" на Краснопресненской набережной. Здесь, по соседству с крупным торговым центром "Садко-Аркада", находилась привилегированная сауна, работавшая по клубному принципу. Автостоянка, принадлежавшая сему банному заведению, по великолепию и разнообразию марок транспортных средств, находившихся на ней, могла конкурировать с филиалом какого-нибудь международного автосалона средней руки.

Парламентарий и продюсер выбрались из автомобиля и прошли внутрь дома – клубную сауну. Это было модное ныне на Западе сооружение на основе готовых строительных конструкций из пластика, собиравшееся чуть ли не в ручную, как детский "конструктор". Начиналось привилегированное заведение уютным холлом, обставленным стильно итальянской мебелью и репродукциями картин кисти известных мастеров на стенах. Сюжетами для картин служили все те же темы купания и банно-прачечных услуг. В глубине холла, перед дверью, ведущей во внутренние покои заведения, за столом с включенной настольной лампой, сидел широкоплечий молодой человек в клубном пиджаке. Единственное окно в холле было оборудование тонированными стеклами, и поэтому в помещении царил приятный полумрак.

– Добрый день, Виталий Семенович! – вежливо поприветствовал уважаемого члена клуба молодой человек, вставая со своего рабочего места, после чего отдельно обратился к его спутнику, – Здравствуйте, надеюсь, вам понравится у нас.

– Привет, Игорек, – ответил Большой Папа и коротко порекомендовал Перестройкина, – Мой гость.

Служащий сауны достал из ящика своего стола ключ и передал его продюсеру.

– Ваш любимый тринадцатый номер. В холодильнике пиво, минералка и ваши любимые закуски.

– А как культурно-массовая часть? – шутливо поинтересовался шоу-бизнесмен, – Не подкачает?

– Все как вы заказывали, – улыбнулся молодой человек, – Вика и Лариса уже звонили мне сюда по мобильнику из своего автомобиля. Минут через двадцать пять они здесь будут.

Ханин и Перестройкин через дверь, услужливо открытую им служителем в клубном пиджаке, попали в длинный коридор с многочисленными дверями по обе стороны. На полу коридора была постелена ковровая дорожка, стены обшиты полированными деревянными панелями, а освещением служили утопленные в панелях настенные светильники, способствующие более приватной и интимной атмосфере.

– Интересно, узнал меня этот Игорек? – задумчиво молвил парламентарий, внезапно озаботившийся о своем общественном имидже, направляясь, между тем, со своим спутником к нужной двери, – Лишние разговоры мне ни к чему, пусть даже мой избирательный участок и в Сибири находится!

– Думаю, что нет, – засмеялся Большой Папа, просовывая ключ в замочную скважину, – Насколько мне известно, из телевизионных передач он предпочитает преимущественно спортивные программы, и уж никак не "Парламентский вестник"!

Любимый номер воротилы российского шоу-бизнеса представлял собой многокомнатное помещение. Сразу за дверью – прихожая со встроенными шкафами для одежды и обуви, с аппаратом для сушки волос, и зеркалами на дверцах встроенных шкафов. Прихожая переходила в маленький коридорчик с тремя дверями. За первой дверью находилась уютная комната отдыха с двумя широкими диван-кроватями, широкоэкранным японским телевизором, стереокомплексом с миниатюрными высококачественными звуковыми колонками, укрепленными прямо на стенах, и широким низким столиком между изголовий диван-кроватей. За второй дверью располагалась просторная трапезная-кухня оснащенная холодильником, небольшой двухкомфорочной электроплиткой, мойкой и даже микроволновой печью. Посередине громоздился массивный деревянный стол со скамьями по бокам в стиле а-ля рюс. За третьей дверью была самая большая комната, которая делилась, в свою очередь, на собственно парную с небольшим предбанником-душем и маленьким бассейном-джакузи.

Избранник народа, бывший здесь впервые, придирчиво исследовал занимаемый ими номер клубной сауны, особенно комнату отдыха и трапезную-кухню.

– Раньше ты меня откровенным дерьмецом пользовал, выходит, однако, укоризненно заявил он Большому Папе, уже раздевавшемуся перед встроенным шкафом, – Что это сегодня ты решил расщедриться? Может быть, мое задание для тебя слишком большое значение имеет?

– Так последний раз мы с тобой были вместе в сауне полгода назад, парировал тот, снимая штаны, – Эта как четыре месяца назад открылась, а я в нее два месяца назад записался.

– Растешь, – завистливо вздохнул неимущий думец и тоже принялся разоблачаться, уныло размышляя, когда наступит тот момент, что он может приходить в подобные заведения в роли полноправного члена клуба, а не прихлебателя-гостя.

Раздевшись донага и уже собравшись направиться в парную, Ханин вновь открыл дверцу встроенного шкафа и пробурчал себе под нос:

– Эх, склероз проклятый, чуть не призабыл. Он достал оттуда принесенный с собой кожаный кейс и раскрыл его. Там находилось все тот же устройство по борьбе с чужими длинными ушами.

– Значит аппаратурка у нас сегодня будет заместо мебели? меланхолично предположил Перестройкин, наблюдая как бдительный шоу-бизнесмен щелкнул нужными тумблерами, закрыл кейс и водворил его на прежнее место во встроенный шкафчик.

– А что прикажешь делать – издержки научно-технического прогресса, будь он неладен!

Вдоволь попотев в парной и поплескавшись в бассейне, продюсер и думец обосновались в трапезной-кухне за большим деревянным столом, переходя тем самым, к следующему приятному номеру их банно-развлекательной программы.

Большой Папа извлекал из холодильника бутылки, большие и маленькие банки из стекла, пластика и жести, перечисляя при этом названия напитков и яств:

– Бутылочное датское пиво "Тюборг", угорь копченный, икра черная отечественная, маринованные мидии импортные...

– Ты что, улитками кормить меня вздумал?! – возмущенно перебил хлебосольного продюсера законодатель, – Может еще, лягушек консервированных предложишь?

– Лох ты сибирский, валенок, – невозмутимо парировал воротила отечественного шоу-бизнеса, – Ты попробуй сначала, потом выводы будешь на весь мир оглашать. Далее, пиво эльзасское "Кроненбург"...

– Какое говоришь пиво? – вновь перебил собутыльника любознательный парламентарий, – Что-то я не слыхал о такой стране.

– Эльзас – область во Франции, – пояснил Ханин, окинул довольным взором ломившийся от угощения стол и сладострастно причмокнул, – Приступим, что ли, помолясь.

После первых бутылочек пива, опустевших в минование ока у хорошо пропотевших парильщиков, Большой Папа, как бы невзначай, спросил:

– Ну, как там наши "Все звезды" себя чувствуют?

Перестройкин оставил в покое банку с немецким крестьянским паштетом, способным храниться месяцами без холодильника и абсолютно не терять при этом своих потребительских и вкусовых качеств, и хитро улыбнулся.

– Да, брат, задачку ты передо мной поставил. Пока мы с моими корешами из Антимонопольного комитета получили нужную информацию, так с нас семь потов сошло. Ей-богу, можно подумать, что это не частная фирма в области шоу-бизнеса, а какой-то НИИ сверхсекретный!

Большой Папа спокойно жевал вяленого рыбца и молча слушал своего информатора.

– Так вот, сейчас самое интересное, слушай и удивляйся. Состав учредителей закрытого акционерного общества "Все звезды" – Пятое управление ФСБ, Федеральное агентство правительственной связи и информатики (ФАПСИ), Институт Биологических Систем при ФСБ, Военно-космические силы России. Каков букетик, впечатляет? Повторяю – это учредители фирмы по выпуску развлекательной продукции!

– Пятое управление ФСБ – бывшее идеологическое в КГБ СССР? – спокойно уточнил шоу-бизнесмен, открывая бутылочку "Кроненбурга".

– Да, оно, – подтвердил член подкомиссии по электронным средствам массовой информации, – Идеологическое подразделение бывшего КГБ, созданное, в том числе, и для борьбы с диссидентским движением.

– Понятно, – кивнул головой Ханин-Барыга и предложил своему собутыльнику, – Иваныч, попробуй "Кроненбург". Лучше пивка под вяленую рыбку во всем мире не сыщешь!

– Но сколько сил ушло на твое задание, – откликнулся продажный слуганарода, – Ой-ей!

Продюсер молча встал из-за стола, ополоснул руки под мойкой и вышел из трапезной.

Перестройкин положил в рот большой кусок вяленого рыбца и начал открывать бутылочку эльзасского пива, бормоча себе под нос с набитым ароматным рыбцом ртом:

– Нукося, нукося, что это за лучшее в мире под рыбку. Сейчас прочувствуем разницу!

Ханин вернулся на свое место с большим и толстым портмоне в руках, собираясь рассчитаться за проделанную для него работу.

– Надеюсь, этого хватит? – продюсер отсчитал пару десятков стодолларовых купюр и положил их перед своим информатором, – Неплохой заработок за два дня.

– Корешей из Антимонопольного комитета, наверное, забыл? – осведомился законодатель и взял еще кусок рыбы, – Ах, этот рыбец, морская сказка!

Большой Папа кивнул и добавил Десяток бумажек с большим портретом президента Франклина.

– А за срочность? – напомнил думец.

На большой деревянный стол в стиле а-ля рюс легли еще с десяток стодолларовых ассигнаций.

– Что взамен сложностей с конспирацией? – не мог угомониться Иван Иваныч, решивший ковать железо, пока оно горячо, – Все-таки организации в учредителях этой фирмы числятся!

– Наше радушие и гостеприимство! – засмеялся шоу-бизнесмен и закрыл бумажник, – Сейчас девочки подойдут, получишь полную релаксацию после своих сложностей.

– Виталь, давай водочки закажем, – внезапно продолжил разгулявшийся думец.

– Ох, эти русские! – шутливо взялся за голову Ханин, – В парной водку жрут и баб трахают!

– Совсем ты обасурманился, – печально вздохнул народный заступник, – И молодежь нашу музыкой басурманской портишь. Вот уйду от тебя и организую комитет за спасение национальной культуры!

Вскоре, немного разомлевший от пара и обильного угощения Перестройкин, отправился немного передохнуть в комнату отдыха, а Большой Папа отключил антиподслушивающее устройство и снял трубку телефонного аппарата, висевшего на стене в прихожей-раздевалке.

– Игорек, девочки уже приехали?

– Уже ждут, Виталий Семенович, – послышался в трубке голос широкоплечего молодого человека в клубном пиджаке, – Может быть, послать их к вам в номер?

– Конечно, пора им за работу приниматься. Кстати, снабди их парой бутылочек водки.

– Какой именно?

– "Абсолют" или "Стерлинг" есть?

– "Абсолют".

– Две бутылки, – Ханин повесил трубку и, глядя на себя в зеркале на дверце встроенного шкафа, попробовал втянуть свой большой живот и выпятить салистую грудь. Однако зеркало честно информировало шоу-бизнесмена о небольшом эффекте этих незамысловатых ухищрений. Большой Папа разочарованно махнул рукой и расслабился.

Дремавшему на одной из диван-кроватей Ивану Ивановичу Перестройкину снился кошмарный сон на темы не так давно прошедшего времени. Будто сидит он в единственном съемочном павильоне его родного областного телера-диокомитета и ведет штатную передачу " Народный Контроль на службе ускорения".

– Несун – главный враг повышения эффективности и отдачи производства, – вещал в телекамеру будущий народный трибун, – Ведь представьте себе, дорогие товарищи, если один возьмет немного, второй, третий, четвертый и так далее.

Иван Иванович бросил беглый взгляд на листок бумаги, лежавший перед ним на столе, за которым он отрабатывал свой хлеб перед старенькой громоздкой телекамерой, и продолжал хорошо поставленным голосом:

– По некоторым данным из компетентных источников, только на предприятиях пищевой промышленности расхищается не менее четверти от общего объема валовой продукции.

Перестройкин сделал эффектную паузу и поднял вверх указательный палец.

– А ведь это плановый конечный показатель "Продовольственной программы", товарищи!

Депутата Госдумы возвратил из объятий Морфея мелодичный перезвон. Он открыл глаза и увидел, что прямо перед ним стояла незнакомая девица с бутылкой шведской водки в одной руке и бутылкой высококачественной французской минеральной воды "Перье" в другой. Именно эти сосуды издавали волнующий хрустальный звук, подействовавший на старого работника идеологического фронта подобно звуку походной трубы на старого боевого коня. Девица, в свою очередь, была отменно длиннонога, пышногруда и облачена в коротенькую тонкую кожаную курточку на голое тело, выразительно обтягивавшую ее рельефные прелести.

– Извините, вы ко мне? – задал совершенно дурацкий вопрос еще не вполне вернувшийся из кошмарного сна о временах тотального идейного противостояния бывший телевизионщик.

– Ага, папик, к тебе! – откровенно захихикала жрица продажной любви, поставила на широкий столик между диван-кроватями бутылки и потянула вниз замок-молнию своей кургузой кожаной курточки.

– Гы-ы, – страстно прорычал Иван Иванович Перестройкин, потрясенный открывшемся его очам зрелищу, и страстно простер ручонки к своей неожиданной гостье, – Поди, сюда, зайчик!

Несколькими часами спустя после банно-развлекательных процедур в обществе народного трибуна и жриц продажной любви, Большой Папа приехал в свою московскую городскую квартиру. Он попробовал проанализировать факты, сообщенные ему Перестройкиным. Самое гадкое во всей этой истории было то, что сведения, сообщенные ему думцем, абсолютно совпадали с информацией, которой владел Ханин.

Пятое управление Комитета Государственной Безопасности СССР. Роскошный интерьер продюсерской гостиной незаметно превратился перед мысленным взором ее хозяина в убогое замкнутое пространство одной из камер следственного изолятора "Матросская Тишина".

Громко лязгнул отпираемый замок дверей камеры, и из распахнувшейся бронированной двери донесся голос-надзирателя.

– Ханин, на допрос.

Будущий столп российского шоу-бизнеса вышел в тюремный коридор, заложил по инструкции руки за спину и двинулся в сопровождении конвоира в специальное тюремное помещение, предназначенное для проведения допросов. Там его подстерегал небольшой сюрприз. Вместо ожидаемого им следователя, ведущего его дело, за металлическим столом, посреди помещения, на привинченном к полу табурете сидел какой-то незнакомый Ханину мужчина в сером костюме.

– Проходите, Ханин, не стесняйтесь, – пригласил он подследственного и указал ему на привинченный к полу табурет с другой стороны металлического стола.

Барыга последовал приглашению и, устроившись напротив незнакомца в сером костюме, разглядывал того с угрюмым любопытством.

– Меня зовут Шевченко Юрий Леонидович, – представился мужчина, – Я из комитета госбезопасности.

– Надеюсь, мне представляться не надо? – саркастически осведомился Ханин-Барыга, – Вы уже посмотрели мое дело?

Кэгэбэшник пропустил мимо ушей провокационный вопрос подследственного и обаятельно улыбнулся.

– Вас не удивляет мой визит к вам?

Виталий равнодушно пожал плечами и промолчал. "Удивляет, не удивляет какая разница!" – зло подумал он, – "А вот то, что от твоего появления здесь мне ничего хорошего не будет – это точно!" Пауза затягивалась.

Лицо сотрудника Пятого управления КГБ покинул искусственный налет доброжелательности, и он веско заметил:

– Вижу, Ханин, вы еще та штучка. Ладно, и не таким орлам рога обламывали!

Нежданный визитер вновь выдержал хватающую за сердце паузу и продолжил официальным тоном.

– Хотя вы проходите по делу о спекуляции радиоаппаратурой и иностранными грамзаписями, в вашем деле открылись новые обстоятельства. Так вот, этими обстоятельствами поручено заниматься именно мне. Поэтому повторяю, может быть, у вас есть, что мне сообщить о других ваших деяниях, так сказать, в добровольном порядке?