Текст книги "Юнгаши"

Автор книги: Александр Воронцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Встреча с кораблем

Прошло несколько месяцев. Однажды ясным апрельским днем 1943 года по гранитной набережной Невы от Летнего сада к Литейному мосту шли трое мальчишек во флотской форме. Добротно сшитые, с иголочки, бушлаты и брюки ладно сидели на их стройных фигурах. На бескозырках золотым тиснением играли слова: «Краснознам. Балтийск. флот». Однако концы ленточек не развевались свободно за спиной, а были сложены бантиком на правой стороне околыша. За плечом у каждого висел туго набитый мешок, по-флотски – киса.

Настроение у юных моряков было приподнятое. По всему чувствовалось, что в жизни у них происходит что-то важное. И разговаривали они весело.

– Повезло нам, ребята, – сказал один, высокий и худощавый, по имени Сашок. – С корабля на корабль перебазируемся.

– Прямым курсом, – бойко подхватил другой, круглолицый, полный. – Прощай, «Комсомолец», здравствуй, «Полярная звезда».

– А ты не боишься похудеть, Дима? – подтрунил над ним Сашок. – У подводников служба тяжелая, только поворачивайся.

– На флоте везде надо шевелиться, – сказал Дима. – Зато у подводников паек… – Он блаженно закатил глаза. – Объеденье!

– Ты и на «Комсомольце» не терялся. Наверное, нарочно наряды вне очереди получал, чтобы лишний раз на камбуз прорваться.

– Ну уж, не загибай, Сашок, – возразил Дима, – не так уж много было нарядов. А полнота у меня природная, я даже на береговом блокадном пайке не мог похудеть. Вот и Есипов может подтвердить.

– Шутки шутками, братишки, а подумать есть над чем, – вступил в разговор Марат. – Как бы нам не застрять на этой «Полярной звезде». Название-то громкое, а ведь это всего-навсего плавучая база. И подводниками мы не будем.

– Пока не будем, – заметил Сашок.

– Пока не пока, а имеется, говорят, указание командующего флотом: юнг на подводные лодки не назначать, – уточнил Марат.

– Надводные корабли тоже неплохо сражаются, – сказал Дима. – Читал в газете о катерниках? Героев у них не меньше, чем у подводников.

– А как же насчет пайка? – съязвил Сашок. – Забыл уже?

– Да я пошутил, ребята, – стал оправдываться Дима. – Разве в пайке дело? Главное – в бой попасть.

– А мне хочется повоевать на подводной лодке, – мечтательно произнес Марат.

– Может, и повезет, – успокоил его Дима. – Тебе и в учебе везло, одни пятерки.

– Везло… – Марат вздохнул, вспомнив, как ему давались эти пятерки.

Опытные преподаватели и инструкторы-специалисты учили юнг без скидок на возраст. Чего только не было! Строевая и огневая подготовки. Морская практика. Изучение корабельной техники и оружия. Дежурства и вахты. Хозяйственные работы. Но больше всего было занятий по основной специальности – радиосвязи. Нужно было досконально изучить устройство приемников и передатчиков. Освоить азбуку Морзе, свод сигналов и методику кодирования. Научиться действовать ключом в темноте, принимать радиограммы на слух. И при любых обстоятельствах обеспечивать сохранение военной тайны.

Еще в начале учебы Марату пришлось практически участвовать в оборудовании командного пункта соединения средствами радиосвязи. Опытные радисты из старослужащих запросто ориентировались, какой аппарат где поставить, какие провода куда присоединить. А Марату все время приходилось обращаться за помощью к руководителю работ. Тут он до конца осознал то, о чем говорил ему отец: без настоящего глубокого знания военного дела много не навоюешь.

После того случая и пошли у него пятерки.

Перед Литейным проспектом пришлось задержаться. С моста в сторону Невского проспекта двигалась длинная колонна войск. Прошли солдаты в пешем строю. Потом – орудия на конной тяге, повозки со снарядными ящиками, какие-то машины с накрытыми брезентом кузовами.

– Пополнение Ленинградскому фронту, – со знанием дела сказал Сашок. – Не зря зимой-то блокаду прорвали. Вон какая силища идет.

– Вот бы с ними! – воскликнул Дима. – Сразу на фронт. Автомат в руки – и истребляй фашистскую заразу.

– Будем и мы скоро в строю, – сказал Марат и уточнил: – Во флотском строю. Там тоже истребляют фашистскую заразу.

– В случае чего, в морскую пехоту подадимся, – заметил Сашок.

– Нет, я только на корабле, – отрезал Марат.

Когда мимо проходил взвод автоматчиков, один из бойцов, молодой, занозистый, весело подмигнув юнгам, крикнул:

– Что, морячки, тоже в поход собрались?

– Мы вас с моря поддержим! – крикнул в ответ Сашок и приветливо махнул пехотинцам рукой.

– А куда же ленты с якорями спрятали? – не унимался молодой боец.

Юнги смущенно переглянулись, не зная, что ответить, но другой боец из строя, постарше и посолиднее, цыкнул на молодого:

– Тише ты, видишь – ребятня. Добровольцы, видать, тоже воспитанники вроде нашего сына полка Степки Кострова.

– Ну, ежели добровольцы, тогда другое дело, – утихомирился молодой. – Степка-то наш дело знает, у него уже медаль. – И снова обернулся к юнгам: – Не дрейфь, морячки, нас много!

«Будут и у нас медали, – подумал Марат с гордостью за неизвестного ему Степку Кострова, воевавшего в пехоте. – А может и ордена будут. Впрочем, разве в этом дело?»

Строй автоматчиков уходил по Литейному проспекту. Сойдя с моста, бойцы выровнялись, взяли ногу и затянули песню:

 
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед…
 

Песня гулко разносилась по пустынной улице, билась в потускневшие окна домов. И казалось, ничего, кроме нее, кроме поющих бойцов, здесь сейчас не существует.

Юнги еще несколько минут выжидали на перекрестке, пока пройдет вся колонна. Потом перешли на другую сторону моста и потопали по набережной дальше. К тому месту, где, – как раз напротив Финляндского вокзала – стояла плавучая база подводных лодок «Полярная звезда».

– Марат вступил на набережную Робеспьера! – с шутливым пафосом воскликнул Сашок, хлопнув Марата по плечу. – Ровнее шаг! А что, если и нам песню?.. Давайте о «Варяге»… – И продолжил нараспев: – «Последний парад наступает…»

– Не надо, – остановил его Марат. – Не время сейчас.

– А чем мы хуже матушки-пехоты? – ершился Сашок.

– Не хуже и не лучше. Мы такие же защитники Родины, как они. Как все советские люди, – убежденно сказал Марат. – А песня успеется. Сейчас нам надо подумать, как новому командиру представиться.

– Не беспокойся, представимся по всей форме, – заверил Сашок.

– Верно, чего тут думать? – вставил Дима. – Ты, Марат, у нас старший, вроде командира отделения. Ты и доложишь.

– За всех? – опешил Марат.

– Конечно, за всю команду, как положено по уставу.

– А мы будем стоять рядом, – подхватил Сашок, – и есть начальство глазами.

Марату было не до шуток. Положение старшего льстило и пугало. За себя ответить можно, а за других? Трудновато. Но пришлось согласиться.

– Добро, – сказал он, стараясь подражать корабельному старшине Ситову, у которого проходил практику на «Комсомольце». – Будь по-вашему.

«Полярная звезда» была ошвартована прямо к гранитной набережной Невы. Чем ближе подходили юнги к кораблю, на котором им предстояло служить, тем больше овладевало ими тревожное чувство ожидания.

Не дойдя до сходни, соединявшей борт корабля с берегом, они остановились, любуясь строгими очертаниями корпуса и надстроек, изяществом линий и легкостью конструкций. Гармоничное сочетание мачт и труб, всевозможных устройств, ажурное переплетение снастей захватывали воображение.

– Шикарный корабль! – восхищенно шепнул Дима. – Очень на большую яхту смахивает.

– А это и есть яхта, – шепнул ему в ответ Марат. – Еще в прошлом веке построена, специально для царской семьи. Только хорошо она революции послужила. В семнадцатом году на ней Центробалт помещался.

– А что такое Центробалт? – спросил Дима.

О Центробалте Марат знал многое. Когда-то его отец был членом этого революционного органа балтийских моряков, участвовал в свержении Временного правительства. Отец часто вспоминал о событиях того времени, рассказывал Марату о своих встречах с матросом-большевиком Дыбенко, возглавлявшим Центробалт. Красочно описывал он плавания на «Полярной звезде». Поэтому Марат легко ответил на вопрос Димы.

– Центробалт – это Центральный комитет Балтийского флота, штаб революционных моряков Балтики.

– А председателем его был матрос-большевик Дыбенко, один из первых красных адмиралов, – со знанием дела добавил Сашок.

– Вот это да, знаменитый корабль! – не уставал восхищаться Дима.

– Знаменитых кораблей на Балтике много, – сказал Марат. – Краснознаменный крейсер «Аврора», линкор «Октябрьская революция»… Что ж, пошли.

– «Вперед вы, товарищи, все по местам…» – опять начал было напевать Сашок, но встретив осуждающий взгляд Марата, осекся и виновато закончил: – Двинули.

Ребята пошли к сходне.

«Здравствуй, мой корабль!» – подумал Марат, когда они поравнялись с кормой красавицы яхты. Ощущение у него было такое, будто он вступал в новый, неведомый доселе мир, где должна была осуществиться его самая желанная и долгожданная мечта.

Поднимаясь на борт «Полярной звезды», как положено, отдали честь Военно-морскому флагу. Едва сдерживая волнение, Марат по всей форме доложил дежурному о прибытии.

– Новичков у нас принимает старпом, – сказал дежурный, с любопытством разглядывая необычное пополнение, и на всякий случай пояснил: – Старпом – это старший помощник командира корабля.

– Знаем, – за всех ответил Марат.

– Вот к нему и пойдем. Там и замполит сейчас.

Дежурный проверил, на все ли пуговицы застегнута у него шинель, и, придерживая кобуру с пистолетом, направился в носовую часть корабля.

Юнги, теснясь и озираясь, последовали за ним.

С момента вступления на палубу корабля, который становился теперь для них родным домом, ребята притихли, переживая значительность происходящего.

Все здесь было для них ново и необычно.

Миновав длинный коридор носовой надстройки и поднявшись на несколько ступеней вверх по металлическому, отделанному фигурным литьем трапу, они оказались у полированной деревянной двери с табличкой: «Старпом». Дежурный поправил фуражку и негромко постучал.

– Войдите, – послышалось из-за двери.

Дежурный открыл дверь и ввел ребят в просторную светлую каюту, в глубине которой за столом сидел моряк средних лет в форме капитана 3 ранга. Рядом с ним стоял другой, с нашивками старшего политрука на рукавах кителя. Оба они изучали какую-то бумагу, лежавшую на столе. Вошедших встретили вопросительными взглядами.

– Разрешите доложить? – вышел вперед дежурный. – Пополнение привел. – Он кивнул на ребят.

– Кто старший? – спросил старпом.

Марат, поняв, что пора ему действовать, сделал два шага вперед и на одном дыхании выпалил:

– Товарищ капитан 3 ранга, группа выпускников учебного отряда КБФ прибыла в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.

Старпом некоторое время помолчал, поиграл желваками, оглядел ребят с ног до головы.

– Та-ак, – протянул он. – Значит, «для прохождения дальнейшей службы»?

По всему чувствовалось, что он впервые видит таких юнцов во флотской форме.

– Так точно! – подтвердил Марат.

– А предыдущую службу, значит, проходили?.. – Старпом, не закончив вопроса, ожидал ответа.

– В роте юнг Школы связи учебного отряда КБФ, – отчеканил Марат.

– А практиковались на «Комсомольце»? – вставил старший политрук.

– Так точно.

Ответы и тон, какими они произносились, понравились старпому. Он удовлетворенно кивнул и сказал:

– Добро, связисты нам нужны. И прибыли вовремя… успели… А то завтра могли и не застать.

«Значит, завтра что-то ожидается», – подумал Марат, но спрашивать не стал. Не положено лишние вопросы задавать.

– Они, видать, ребята шустрые, – сказал старший политрук, глядя на юнг с лукавинкой. – В комсомоле состоите?

Было ясно, что это и есть замполит, о котором говорил дежурный.

– Так точно, все трое – комсомольцы, – продолжал чеканить Марат.

– В общественной работе участвовали?

– А как же? – заволновался Сашок. – Вот он, – показал на Марата, – членом бюро был. Дима – в редколлегии стенгазеты. А я в самодеятельности занимался.

– На гитаре играешь, поешь или танцуешь? – Замполит заитересованно посмотрел на него.

– Пою немного, – потупился Сашок. – И танцую… Яблочко… Чечетку могу.

– Тоже пригодится, – одобрил старпом. Он даже вроде повеселел немного и закончил разговор не так официально, как начал: – Ну что, товарищи юнги, с прибытием вас к новому месту службы. Уверен: не подведете. Подробно в курс вас введут непосредственные начальники.

– Есть! – Ребята подтянулись, приободрились, сдержанно заулыбались.

– Вижу, рады прибытию на корабль. Это похвально, так держать. – Старпом тоже улыбнулся и обратился к дежурному: – А теперь проводите новичков к командиру связистов. И проследите, чтобы устроили их по всем правилам, как положено на флоте.

И начались боевые будни

Только ночью Марату стал ясен смысл реплики о завтрашнем дне, случайно брошенной старпомом. Часа через два после отбоя на «Полярной звезде» была сыграна тревога. По корабельной радиотрансляционной сети прозвучала команда: «Корабль к бою и походу приготовить!»

И сразу все пришло в движение, люди быстро заняли места на боевых постах.

Юнг еще накануне распределили по заведованиям. Командир БЧ-4 старший лейтенант Рассадин, познакомившись с ними и поздравив с прибытием, разъяснил:

– К самостоятельному несению вахты вы еще не готовы. Полагается сдать зачет. А пока будете дублерами-учениками у штатных специалистов.

«Опять учениками, опять зачеты сдавать», – с досадой подумал Марат. Однако ничем своего неудовольствия не выдал. За время пребывания в роте юнг он твердо усвоил, что воинская дисциплина – вещь серьезная и необходимая. Распоряжения старших не обсуждаются. Одно из главных правил воинской службы гласит: «Приказ начальника – закон для подчиненного». Приказы должны выполняться без рассуждений. Точно и в установленный срок.

– Есть дублерами! – с готовностью ответили ребята.

А Дима несмело попросил:

– Можно нас в одно отделение…

Он не докончил, заметив, как нахмурилось лицо старшего лейтенанта.

– В одно не получится, – сказал Рассадин. – Будете служить в разных группах, но в одной боевой части. Связистами. Так что… почти вместе. В одной матросской семье. У нас много отличных моряков, есть с кого пример брать. И учтите: корабль наш исторический, задачи выполняем важные. Так что предупреждаю насчет дисциплины, чтобы никаких фокусов.

Тут Марат не выдержал.

– У вас ведь подводники служат. – Сказал и с невинным видом уставился на старшего лейтенанта.

– Конечно, и подводники, – уточнил Рассадин. – То есть, вообще-то, они на подводных лодках воюют. А у нас, на плавучей базе, отдыхают после походов, пополняют запасы, ремонтируют механизмы. Да вы и сами увидите.

Но Марата интересовало другое.

– А если я захочу на подводной лодке служить?

– Захотеть мало. – Рассадин посмотрел на него с нескрываемым любопытством. – Туда не каждого взрослого берут, а вас, юнг, попросту запрещено. Указание такое есть: не моложе восемнадцати. Так что придется подождать, пока подрастете.

«Ну, это мы еще посмотрим, – подумал Марат, но в спор вступать не стал. – Из всякого правила бывают исключения».

При распределении Сашок попал в отделение гидроакустиков. Наверное, учли, что у него музыкальный слух. Дима стал телефонистом, а Марат – радистом.

И вот тревога, аврал, срочный выход в море.

В считанные секунды Марат добежал до корабельной радиорубки. Здесь его боевой пост. Первый в жизни. Числится он дублером радиста, но, что должен делать, пока представляет смутно. Аппаратура, конечно, знакомая, да обстановка не совсем ясна.

– Садись вот сюда, – указал ему на кресло рядом с собой старший радист Милованов. Они познакомились еще вчера. – Наблюдай за моими действиями.

Внешне Милованов не производит впечатления солидного человека. Мелковат ростом, узковат в плечах. Лицо у него задумчивое, вроде даже рассеянное. Но держится он спокойно, уверенно, не суетится. Словно все, что произойдет, знает заранее. И голос хоть и негромкий, но твердый, какой-то покоряющий.

Марат послушно сел, огляделся.

Радиорубка вроде чудесной лаборатории. Куда ни глянь, всюду блоки аппаратуры, измерительные приборы, сплетения проводов. Многое Марату известно по занятиям в школе связи. Но кое-что он увидел впервые. И это настораживало, заставляло быть предельно внимательным. А вдруг что-нибудь упустишь? Позора не оберешься.

Исподволь Марат приглядывался к старшему радисту. Что у Милованова впечатляло – это руки. Мускулистые, крепкие. Ладони широкие, хваткие. А пальцы гибкие, подвижные. Он почти мгновенно включил аппаратуру и настроился на нужную волну.

Марат не успел и глазом моргнуть, как Милованов доложил на командный пункт:

– Боевой пост номер два к бою и походу готов!

«Просто радиомаг какой-то!» – удивился Марат. Даже инструкторы учебного отряда не смогли бы потягаться с этим корабельным виртуозом радиодела.

Марат тут же решил, что овладеет всеми секретами мастерства Милованова.

Где-то в глубине корабля заработали машины. Корпус его едва заметно содрогнулся и стал чуть-чуть вибрировать.

«По местам стоять, со швартовов сниматься!» – прозвучал в динамике зычный голос старшего помощника командира.

– Сейчас поплывем, – задорно подмигнул Марату Милованов.

– А куда? – не удержался от вопроса Марат.

– Куда? – повторил задумчиво Милованов. – Знамо куда: в боевой поход. Думаю, на запад. Застоялись мы за зиму у невских берегов. Пора и в море. Балтика нас давно ждет.

У Марата тревожно забилось сердце. Вот и наступил этот час. Он идет в боевой поход. Свой, первый. В одном строю с балтийцами. С такими, как Милованов. Видел бы отец. Он даже не знает, не довелось Марату побывать у него. Но как же «Полярная звезда» выйдет в море? Ведь немцы еще под Ленинградом. До Кронштадта и то надо пробиваться с боем.

– А как же блокада? – невольно воскликнул он.

Милованов нахмурился, поиграл желваками.

– Блокада, говоришь? – процедил сквозь зубы, сердито глянув на Марата. – Верно, сидят еще фашистские гады и в Стрельне, и в Петергофе. Окопались, паразиты. Только недолго им тут сидеть осталось. Скоро и от них, и от блокады ничего не останется. Согласен?

– Конечно, – охотно поддержал Марат.

Но как это произойдет, он понятия не имел.

– Ну вот, значит, обстановку понимаешь правильно. – Милованов облегченно вздохнул. – А теперь учти: боевой поход не игрушки, держи ушки на макушке.

– Есть держать ушки на макушке, – повеселел и Марат.

Милованов все больше нравился ему.

Поход длился несколько часов. Под прикрытием темноты «Полярная звезда» миновала устье Невы и вышла к острову Котлин. Но в Кронштадт не зашла. Ее курс лежал к маневренной базе флота на одном из островов Финского залива. Тем же путем следом за своей плавбазой шли и подводные лодки.

В течение всего похода Милованов непрерывно нес вахту. И чем дальше Марат наблюдал за ним, тем загадочнее для него становился этот человек. Действия Милованова были достойны восхищения. Он чувствовал себя в радиорубке как дома, держался по-хозяйски. Точно знал, где какой прибор находится, ловко, без всякого напряжения орудовал многочисленными кнопками и рычажками, переключателями и ручками настройки. Ключом передатчика работал так, что со стороны и заметить было трудно, ведет он передачу или нет. В эфире улавливал каждый звук, безошибочно различал «голоса» свои и чужие, быстро устранял помехи.

Далеко за полночь, когда была пройдена большая и самая опасная половина пути, Милованов обратился к юнге:

– Хочешь попробовать?

«Решил испытать», – вспыхнул Марат, но вида не подал.

– Хочу, – не раздумывая согласился он.

– Держи. – Милованов передал Марату наушники и выключил всю аппаратуру.

«Точно, испытывает», – подумал Марат. И хотя произошло все неожиданно, это не смутило его. Заученным движением он накинул на голову наушники, включил питание. Затем, вслушиваясь в эфир, повел настройку.

Сначала в наушниках слышался лишь треск и какой-то космический шелест. Но вскоре Марат уловил отчетливое звучание морзянки. Из чередования точек и тире складывались буквы. Из букв – слова. Он подвинул к себе журнал приема радиограмм и стал машинально записывать.

– Наши позывные. – Марат показал Милованову сделанную запись.

Милованов насторожился, придвинулся к юнге и тоже стал прислушиваться к мерному попискиванию приемника.

– Давай действуй, – кивнул одобрительно.

Марат положил руку на ключ, выстучал ответ: «Вас понял. Прием». И повторил свои позывные.

Вахту нести непрерывно!

Радиограмма была короткой. В ней командиру «Полярной звезды» предписывалось при следовании от острова Котлин на запад несколько изменить курс, чтобы обойти минную банку, только что выставленную самолетами противника. Были даны и координаты.

– Все, – облегченно вздохнул Марат, закончив прием и показывая запись Милованову.

Он чувствовал себя так, будто забрался на крутую гору, на самую ее вершину. И хотя находился в тесном, плотно закупоренном корабельном помещении, словно увидел панораму темных вод Финского залива, по которым, скрываясь от глаз вражеских наблюдателей, пробирался караван советских кораблей.

– Отлично, юнга, – похвалил Милованов, проверив текст радиограммы. – Теперь бегом на мостик, доложи это командиру.

Он многозначительно поднял большой палец вверх, что одновременно означало и одобрение, и направление, куда юнге следовало двигаться.

– Есть! – Марат бережно принял из рук Милованова журнал радиограмм и кинулся к выходу.

До ходового мостика, где располагался командный пункт и откуда осуществлялось управление кораблем, было рукой подать. Марат еще накануне до наступления темноты запомнил трап, по которому можно было попасть туда. Он опрометью взбежал по металлическим ступенькам и рывком открыл дверь. Его обдало ветряной прохладой и свежим запахом моря.

На мостике, слабо освещенном замаскированными огнями, маячило несколько человеческих фигур.

Загадочно поблескивали циферблаты знакомых и незнакомых Марату приборов. Обстановка здесь чем-то напоминала ту, которую он видел на военном транспорте в тот вечер, когда его вытащили из воды и доставили к капитану.

– В чем дело? – На стук двери обернулся невысокого роста моряк в плотно застегнутой шинели и надвинутой на лоб фуражке.

По голосу Марат узнал старпома.

– Срочная радиограмма, – доложил Марат, протягивая журнал.

– Давайте. – Старпом взял журнал и, наклонившись к одному из светящихся приборов, стал всматриваться в текст.

– Что там, Петр Ильич? – нетерпеливо спросил другой моряк, повыше ростом, но поуже в плечах, стоявший перед ветровым стеклом. – Какие новости? Что там, в этой радиограмме?

«Командир корабля, – догадался Марат и невольно подтянулся, хотя и так уже был в напряжении. Про себя не без удивления отметил: – А о радиограмме уже знает. Наверное, Милованов доложил по телефону».

– Все верно, товарищ командир. – В голосе старпома звучала тревога. – Сообщение из штаба. Немцы на пути у нас мины выставили. И координаты указаны.

– А, черт! – выругался командир и подошел к старпому. – Покажите-ка. Скоро светать начнет, и лишние зигзаги нам ни к чему.

– Вот, послушайте. – Старпом вслух прочитал текст радиограммы и передал журнал командиру. – Придется обходить.

Глянув еще раз в текст, командир вернулся на свое место, громко скомандовал:

– Сигнальщик, усилить наблюдение!

– Есть усилить наблюдение, – послышалось в ответ.

– Рулевой, на румбе?

– На румбе двести шестьдесят! – отозвался рулевой.

– Курс двести семьдесят два!

– Есть двести семьдесят два.

– Передать на все корабли: курс двести семьдесят два!

– Есть!

Команды следовали одна за другой. Марат, ожидавший когда ему разрешат вернуться в радиорубку, почувствовал, как палуба у него под ногами покатилась вправо. Только теперь он начал понимать все значение радиограммы, которую сам принял и доставил на мостик. Его глаза уже привыкли к полутьме на мостике, и он разглядел лица находившихся здесь людей.

Впервые, пожалуй, за все время своих многотрудных странствий Марат ощутил причастность к тому большому делу, к которому так упорно стремился. Ему нравилось здесь, на мостике боевого корабля, нравились люди, его окружавшие. Особенно командир, который спокойно и уверенно вел корабль по невидимому в ночи и очень опасному пути. Даже сообщение о вражеских минах, казалось, не потревожило спокойствия этого скупого на слова человека.

Окончив отдавать распоряжения, командир обернулся к Марату и сухо бросил:

– Можете идти. Радиовахту нести непрерывно. – Потом, окинув взглядом малорослую фигуру Марата, спросил: – Новенький? Что-то я вас не припоминаю.

– Так точно, только вчера прибыл, – выпалил Марат.

– Это юнга, товарищ командир, – уточнил старпом.

– Юнга? – командир удивленно повернулся к нему.

– Да. Я еще не успел доложить вам. Трое их прибыло вчера, прямо из роты юнг учебного отряда.

– Слыхал о такой. – Командир подошел поближе, – И ничего ребята?

– Вроде ничего. – Старпом ободряюще кивнул Марату. – Впрочем, поживем – увидим.

Марат открыто смотрел на командира. Ему хотелось о многом сказать этому суровому, овеянному морскими ветрами человеку. И о том, как пробирался из далекой Башкирии в осажденный Ленинград. Как, преодолев сопротивление отца, добился зачисления на флот, стал юнгой. Заверить, что не подведет и до конца выполнит данную самому себе клятву. А еще хотелось поделиться сокровенной мечтой – стать подводником. Командир такого корабля, как база подводных лодок, наверняка смог бы помочь в этом.

Но не до разговоров сейчас было, и Марат молчал, застыв в ожидании.

Командир, видимо, понял его состояние. Расписавшись, он подал журнал юнге и как бы мимоходом спросил:

– Сами принимали?

– Так точно, сам.

– Добро, идите, коротко бросил командир и повторил: – И помните: радиовахту нести непрерывно.

– Есть радиовахту нести непрерывно, – отчеканил Марат, приложив ладонь к виску.

Одним движением он повернулся кругом и вышел с мостика. Закрыв за собой дверь, глубоко вздохнул. По трапу спустился почти не касаясь ногами ступеней, лишь скользя руками по поручням. И при этом сумел удержать под мышкой журнал.

В радиорубку влетел пулей и с ходу доложил Милованову:

– Товарищ старшина первой статьи, ваше приказание выполнено!

Милованов на секунду оторвался от пульта, глянул на Марата.

– Молодец, юнга! Что сказал командир?

– Приказано радиовахту нести непрерывно.

Про себя Марат добавил: «До полной победы». И только теперь почувствовал беспокойное и радостное волнение.

Милованов кивнул на кресло:

– Что ж, садись, будем выполнять приказ.

Марат уселся в кресло, надел наушники.

Корабль чуть покачивался на ходу. Марат представил, как далеко за кормой остался берег, родной город. Когда он теперь вернется туда? И как там отец, мать? Они, конечно, поймут и простят его. А он сделает все, чтобы выполнить свой долг.

Одиссея Марата продолжалась. Впереди было море, тревожное и еще неведомое ему. Балтика властно звала юнгу.