Текст книги "Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии)"

Автор книги: Александр Аксенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Семейные связи московских купцов-первогильдейцев

В генеалогии изучение семейных связей составляет одну из важнейших сторон исследования. Это вытекает из той роли, которую играют эти связи в развитии конкретных человеческих родов. Брак является не только физиологической основой биологического существования той или иной фамилии, но выполняет также сложную функцию ее (фамилии) экономического сохранения. Вместе с тем, заключаясь в рамках определенной экономической системы и в пределах данного социального слоя (группы), брачный союз отражает их типичные черты, испытывая влияние конкретной исторической обстановки. В экономическом плане, например, семейные отношения буржуазии не только играют регулирующую роль в воспроизводстве населения, но составляют еще и существенную часть всей предпринимательской деятельности, что сказывается прежде всего на самом характере матримониальных связей. Поэтому исследователь, изучая семейные связи какой-либо социальной группы, может полнее представить процесс ее становления и развития.

Здесь предпринята попытка проследить особенности семейнобрачных отношений московских купеческих родов и выяснить степень их влияния на формирование московского первогильдейского купечества конца XVIII в. Следует отметить, что систематические известия о браках купцов содержат только материалы 3-й, 4-й и 5-й ревизий, т. е. возможность исследования по этому вопросу хронологически ограничена второй половиной XVIII в. Из поля зрения выпадает начальный этап для фамилий, причисленных в Москву в первой половине XVIII в., и для коренных московских родов. Несмотря на это, можно считать, что предлагаемая здесь картина семейных связей первогильдейских купцов типична для всего изучаемого периода, поскольку вторая половина XVIII в. являлась наиболее деятельным этапом в их развитии.

Характер и особенности семейно-брачных отношений первогильдейцев определялись целым рядом обстоятельств: количеством членов семьи, происхождением, социальным и материальным положением. Даже простая на первый взгляд зависимость между браками и демографическими показателями рода предстает на практике довольно сложным явлением. Теоретически можно допустить, что чем шире состав представителей фамилии, тем больше число браков. Но это будет справедливо лишь с учетом целого ряда обстоятельств. Ведь каждый член нового поколения только потенциально имеет возможность в будущем вступить в брак. Для реализации этой возможности необходимо, во-первых, чтобы он дожил до брачного возраста, а во-вторых, чтобы имел или сохранил способность быть супругом (супругой) по физиологическим, психологическим или даже материальным причинам. Другая трудность при определении соотношения количества браков и членов семьи (поколения, рода) состоит в том, что один и тот же человек мог вступать в брак несколько раз. Иными словами, рассматриваемая зависимость не может быть прямой, поскольку обусловлена рядом объективных и субъективных явлений. Сколь большое значение имели эти явления для образования брачных связей, хорошо видно на примере «природных» москвичей и фамилий, причисленных в Москву в первой половине XVIII в. 107*

[Закрыть]Если в первом поколении на 76 человек приходилось 69 браков, то во втором и третьем соответственно на 171 и 164 их было 124 и 87. С учетом двойных браков (во втором и третьем поколениях дважды женились 10 и 2 человека) получается, что число детей (по поколениям), не вступивших в брак, составляло соответственно 57 и 79 человек, или 33,3 и 48,2%. Из них в 50 случаях причиной безбрачия была ранняя смерть (в том числе в 7 – от чумы 1771 г.).

Социальная природа семейных связей первогильдейского купечества нагляднее всего выявляется при сопоставлении их с происхождением конкретных фамилий и тем местом, которое занимал тот или иной ее представитель в данной среде. В формировании родственных отношений вновь причисленных в Москву купцов наблюдаются две тенденции. С одной стороны, сохранение прошлых связей, а с другой – установление родства с москвичами. Семейные связи с покинутой средой характерны в основном лишь для первого поколения прибывших в московское купечество. Сохранение этих связей особенно заметно у выходцев из крестьян. Если не считать 4 фамилий, в которых нельзя установить браки представителей первого поколения, так как они причислены были еще в первой четверти XVIII в., то из 25 оставшихся 14 вновь прибывших состояли в свойстве с крестьянами. Тестем Григория Алексадрова был помещичий крестьянин Ф. Васильев, Семен Алексеев был женат на дочери конюха графа П. Б., Шереметева, женой Андрея Андреянова (Жирного) была дочь дворцового крестьянина Г. Малышева. В аналогичном родстве с крестьянами состояли В. И. Богомолов, А. И. Бродников, Н. К. Кузин, И. С. Музалев, Никита Павлов, Е. С. Просвирнин, И. И. Солодовщиков, Т. Ф. Столбков, Т. Д., Шевалдышев. На крестьянской вдове был женат С. Ф. Блохин.

Менее ярко выражены семейные связи у иногородцев с купечеством провинциальных городов, из которых они вышли. Из 53 фамилий всего в 9 родах основатели московских династий были женаты на дочерях купцов из этих городов. Женой купца из Калуги В. Б. Бородина была дочь калужского купца И. Т. Каширина, выходец из Касимова С. И. Живов был женат на дочери касимовского купца И. И. Седова. В подобном же родстве состояли:

A. А. Куманин с переяславль-залесским купцом П. Я. Столбовым, Г. В. Лихонин с представителем известного купеческого рода Рязани С. Коломнитиным, И. А. Матюшин с верейским купцом В. Ивановым, С. П. Миляков с серпуховским купцом А. Г. Мазуриным, Я. Ф. Мосягин с торопецким купцом Н. И. Красильниковым, Д. Г. Угрюмов (Угримов) с купцом Юрьева-Польского и Иван– большой , Шелапутин с покровским купцом В. Ф., Шишигиным.

Но матримониальные союзы выходцев из иногороднего купечества более разнообразны по социальному и географическому признакам, чем у крестьян.,Шестеро из них состояли в роДстве с купцами других провинциальных городов 108*

[Закрыть]: переселившийся из Романова И. И. Дехтерев был женат на дочери малоярославецкого купца А. А. Зорина, второй женой бывшего калужанина К. Е. Горбунова была вдова известного елатомского фабриканта B. В. Каржавина, один из братьев Заикиных (купеческая фамилия г. Боровска), Дементий, состоял в свойстве с зарайскими купцами Авериными, бывший зарайский купец А. Г. Иконников взял в жены дочь орловского купца И. М. Гатилина, а представитель другой ветви Иконниковых, Иван Григорьевич, состоял в свойстве с тульскими купцами Коняевыми. И наконец, женой елатомского купца А. Н. Самгина была дочь П. И. Серикова, представителя крупнейшего рода серпуховских мануфактуристов. Еще шестеро иногородцев (В. И. Девятое из Ярославля, Л. А. Девятое из Боровска, Г. А. Заплатин, А. К. Лепехин, А. И. Потепалов, C. А. Шапошников) имели свойственниками крестьян, пятеро (И. П. Кожевников, П. С. Ливонской, Г. И. Лужнов, П. И. Находкин, Н. И. Прокофьев) – разночинцев (ямщика, прислуг в доме, золотых дел мастера, церковнослужителя, сторожа Оружейной палаты). Кроме них, касимовский купец Д. А. Милованов был женат даже на дочери обедневшего касимовского дворянина С. Скорнякова, хлыновский купец П. И. Коробов взял в жены вдову секунд-майора, а курский купец Д. С. Липенской – вдову-поручицу.

Такой же пестротой отличаются семейные связи, заведенные до переселения в Москву и не в московской среде разночинцами. Мы имеем возможность установить браки в первом поколении только для восьми фамилий, причисленных во второй половине XVIII в. Среди них у шестерых (Васильевы, Кольчугины, Курносовы, Лухмановы, Сельские и Дм. Федоров) в качестве свойственников были: обыватель раскольничьей слободы, крестьянин, суздальский купец, «служитель» графа Ф. А. Остермана, боровский и муромский купцы. И лишь один вологодский мещанин И. Г. Шелагин был женат на дочери московского купца Андрея Иванова.

Значительное место в семейных отношениях «прибылых» первогильдейцев занимали их браки с московскими купеческими эодами. Среди 114 не московских по происхождению фамилий гретья часть (36 фамилий, или 31,6%) в первом (переселявшемся) пколении состояли в свойстве с москвичами. Раскладка этих 56 фамилий по социальным признакам подтверждает зависимость Зраков от происхождения: в 21 случае это были выходцы из ино– 'ороднего купечества, только в 6 – из крестьян, в 8 – из разночинцев (в одном случае – Гребенщиковы – происхождение не устанавливается). Цифры эти свидетельствуют, что, несмотря на сильную социальную разобщенность, выражавшуюся в сословной купеческой замкнутости, наиболее предприимчивым представителям низших сословий удавалось ее преодолеть. Интересно, что сам «прорыв» осуществлялся, как правило, в самых слабых местах, почти на границе между купечеством, крестьянством, разночинной массой. Не случайно среди коренных московских купцов, с кем были заключены брачные союзы выходцами из крестьян, нет ни одного, кто бы пробился в XVIII в. в 1-ю гильдию. А из московских фамилий, в родстве с которыми состояли разночинцы, только две в середине XVIII в. входили в верхушку купеческого общества Москвы: кадашевец С. М. Нестеров, на дочери которого был женат «причисленный за расположением полков» П. А. Андронов, был первогильдейцем в 1748 г. и тяглец Алексеевской слободы П. Земской, выдавший дочь замуж за выходца из посада Суздаля И. А. Кондырева, проходит по 1-й гильдии в 1748-1764 гг. Но их родство было результатом того, что сами «новомосковские» жители к этому времени успели уже занять прочное положение в высшей группе купечества. Все другие свойственники вновь прибывших в Москву крестьян и разночинцев представляли наиболее многочисленную часть, которая ничем не выделялась в среде московских купцов.

Для родоначальников «прибылых» первогильдейских фамилий, заключавших брачные союзы с московскими родами, семейные отношения были фактом большой социальной значимости. Они выполняли одновременно двойную функцию: с одной стороны, являлись в целом ряде случаев мотивом для причисления в Москву, а с другой – служили средством для становления и развития собственной предпринимательской деятельности. А. А. Кизеветтер уже отмечал тот факт, что «родственные связи с освоившимися на посаде жителями притягивали в посад уездных жителей». При этом он особо подчеркивал, что наиболее «часто практиковался путь вступления в посад посредством вступления в посадскую семью через брак с дочерью посадского человека или с посадской вдовой;» 109*

[Закрыть]. Подобные явления имели место и среди «прибылых» купцов 1-й гильдии конца XVIII в. Из 36 вновь прибывших в Москву и заключивших с москвичами брачные союзы в 10 случаях семейные отношения стали основанием или, во всяком случае, имели не последнее значение для зачисления в московское купеческое общество. Не имея прямых известий об этом, мы можем установить эту зависимость, сравнивая даты свадеб с датами прибытия, исходя при этом из предположения, что время первых должно предшествовать или совпадать с датой вторых. В качестве иллюстрации этого приема приведем следующий пример. Выходец из тульского купечества, впоследствии шелковый фабрикант, Анисим Юдин Ваныкин женился на дочери московского купца В. Н. Ерина. Бракосочетание состоялось, вероятно, не позднее 1788 г., так как его старший сын ГаврИла родился в 1789 г. Но именно в марте 1788 г. А. Ю. Ваныкин был зачислен в московское купечество 110*

[Закрыть]. Очевидно, что совпадение это не случайно, а переселение А. Ю. Ваныкина было определено его женитьбой на москвичке. В некоторых случаях браки заключались за несколько лет до зачисления. Например, кашинский купец И. И. Драгутин женился на дочери московского купца Пимена Семенова не позднее 1757 г., а указ о его зачислении последовал 23 октября 1762 г. 111*

[Закрыть]Чаще всего это происходило оттого, что вновь прибывший фактически уже жил в Москве, но не имел еще своего дела и средств, чтобы объявить свой капитал, необходимый для записи 112*

[Закрыть]в посад .

Примеров, подобных этим, насчитывается, как было сказано, 10. Три из них относятся к выходцам из крестьян (из 6 фамилий, установивших в первом поколении семейные отношения с москвичами): А. П. Годовиков переехал в Москву в 1762 г., женившись до 1759 г. на дочери купца Мещанской слободы И., Шапошникова; Василий Петров стал москвичом после 2-й ревизии, женившись на дочери тяглеца Барашской слободы Льва Дмитриева; Степан Калинин был причислен к московскому обществу в 1743 г., находясь в браке с дочерью московского купца Ф. Г. Скобеникова. Семь остальных относятся к иногородним купцам. Кроме Ваныкина и Драгутина, для причисления к московскому купечеству Е. Дудышкин использовал брак с дочерью московского шелкового фабриканта Е. С. Зайцева, А. В. Зубков – свойство с московским купцом И. Ф. Уткиным, А. И. Захаров – с С. И. Горским, Д. Ф. Фалеев – с С. П. Васильевым, П. Ф. Драншев – с С. В.,Ширяевым 113*

[Закрыть].

В процентном отношении количество иногородцев, использовавших семейные отношения при зачислении в московское купечество, не столь велико, как, скажем, у крестьян. Среди выходцев из провинциальных купцов их всего 33% (7 из 21), тогда как у крестьянских выходцев – 50% (3 из 6). Это объясняется разницей в условиях перехода в Москву тех и других. Крестьяне, которые в равной мере испытывали трудности причислиться к московскому купечеству и жениться на купеческой дочке, представляли себе поэтому всякую возможность такого брака исключительно как средство самому стать московским купцом. Для провинциальных купцов путь перехода в московское купеческое общество был более доступен по официальным каналам, и потому установление семейных связей с московскими родами каждый из них рассматривал еще и как «случай» подняться выше по сословной купеческой лестнице. Это находит подтверждение и в том факте, что 14 из 21 фамилии иногородцев 114*

[Закрыть], заключивших брачные союзы с москвичами, в первом поколении прибыли в Москву холостыми, рассчитывая на удачный брак и хорошее приданое. Однако если крестьяне испытывали сложности при установлении семейных отношений ввиду межсословных различий, то иногородние купцы сталкивались с проблемой социальной замкнутости на разных уровнях одного сословия. Переселяясь в Москву безвестными провинциальными торговцами, нельзя было всерьез рассчитывать на то, чтобы жениться на дочке какого-либо видного и богатого московского купца. Не случайно из 21 фамилии иногородцев, в первом поколении установившей родственные отношения с москвичами, только у 6 свойственниками были купцы 1-й гильдии. У К. Е. Горбунова тестем был первогильдеец, представитель одной из ветвей довольно крупной в середине XVIII в. фамилии суконных фабрикантов Михаил Еремеев, у Ерофея Дудышкина – содержатель шелковой фабрики Е. С. Зайцев, у Д. Ф. Фалеева – шедший в гору С. П. Васильев, у М. А., Шапошникова – московский 1-й гильдии купец А. И. Шошин. Еще двое, П. П. Жегалкин и И. И. Ливенцов, женились на дочерях таких же, как они, хотя и несколько ранее, «прибылых», но находящихся на подъеме, купцов: И. М. Хилкова и А. И. Потепалова. Среди аналогичной группы разночинцев только П. А. Андронов взял в жены дочь 1-й гильдии купца С. М. Нестерова. Все другие, и из иногородцев и из разночинцев, не говоря уже о крестьянах, переселяясь в Москву, довольствовались браками с малозначительными купеческими семьями 3-й или в лучшем случае 2-й гильдии. Это не значит, что семейные связи с ними ничего не давали вновь прибывшим в московское купечество. Конечно, такие отношения не могли поднять их сразу в высший разряд купеческого общества. Заметим, кстати, что даже из тех, кто сразу по прибытии вступил в родство с первогильдейцами, только Дудышкины и Андроновы были зачислены в 1-ю гильдию. Однако для нйх не удачный брак определил этот взлет, а само именитое родство было обусловлено их предпринимательской деятельностью – братьев Дудышкиных в качестве шелковых фабрикантов 115*

[Закрыть]и П. А. Андронова как винного торговца в питейных погребах 116*

[Закрыть]. Вот почему браки .«прибылых» с рядовыми московскими купцами не приводили к головокружительной карьере, но являлись прочным основанием для того, чтобы, развернув скромное вначале дело, подняться в купеческую верхушку.

До сих пор мы говорили преимущественно о брачных связях первого поколения «прибылых» первогильдейцев. Между тем родственные отношения не только оказывали влияние на особенности формирования, связанные с происхождением, но отражали также характерные черты развития всех купеческих фамилий 1-й гильдии конца XVIII в. Не ставя перед собой задачу подробно и в полном объеме осветить становление семейных связей среди них, мы обратимся к наиболее общим закономерностям, и прежде всего к проблеме соответствия брачных союзов положению купеческих родов, семей и отдельных их членов.

Первогильдейское купечество, хотя и занимало высшее положение в купеческом сословии, не было однородной массой. Непрерывное развитие приводило к упадку одни фамилии и к возвышению другие. Даже и среди этого разряда купечества были выдающиеся члены, но были и рядовые. Семейные связи чутко отражали процесс расслоения, в результате чего складывались группы первогильдейцев определенного уровня. Характерно, что самые значительные из них формировались вокруг не только экономически наиболее сильных, но и наиболее «старых» среди московских первогильдейцев конца XVIII в.– «природных» и тех, что прибыли в Москву еще в первой четверти XVIII в. Особенно примечателен тот факт, что связаны семейными узами оказывались прежде всего промышленные фамилии. В родственных отношениях состояли такие виднейшие московские роды и владельцы различных фабрик, как Журавлевы, Струговщиковы, Шорины, Емельяновы, Рыбинские, Бабкины, Ситниковы, Шапошниковы (см. схему 1). В кругу их свойственников находился целый ряд московских первогильдейцев конца XVIII в.: Ратковы, Андроновы, Драгутины, Забелины, Малюшины, Медветковы, Пивоваровы и др. Не случайно также, что эта группа тесно примыкала по семейным каналам к высшему разряду московского купечества конца XVIII в.– именитым гражданам Бабушкиным, Долговым, Колосовым, Гусятниковым, Суровщиковым и т. д. (о них см. четвертую главу). В родстве с ними через Колосовых состояли крупные суконные и шелковые фабриканты Баташевы и Москвины (Осип Яковлевич Москвин был женат на дочери Ивана Кирилловича Баташева, Татьяне) 117*

[Закрыть].

Вторая крупная группировка, связанная родственными отношениями, была представлена, пожалуй, самыми значительными из «прибылых» московских промышленников. Сюда входили ситцевые фабриканты Грачевы и Солодовщиковы, шелковые – Блохины, владельцы красочной фабрики и фабрики сусального золота Ямщиковы, торговцы сальным и свечным товаром Шевалдышевы (см. схему 2). Кроме них, можно еще отметить свойство сургучных и кожевенных «заводчиков» Хилковых и Котельниковых (Екатерининская слобода), а также Жегалкиных (см. схему 3).

Во всех других случаях (их насчитывается восемь) семейные отношения между первогильдейскими родами конца XVIII в. ограничивались парными связями (исключением были Потепаловы, Ливенцовы, Лахтины) (см. схему 4). Характерно, что они были образованы исключительно «прибылыми». При этом нужно отметить, что в отличие от браков первого поколения во втором и третьем поколениях происхождение уже не имело существенного значения. Выходец из разночинцев Б. Д. Еврейнов женился на дочери бывшего крестьянина В. Петрова, сын прибывшего из зарайских купцов И. Г. Иконникова Дмитрий был женат на дочери записавшегося в московское купечество «из крестьянских детей» А. П. Годовикова Елизавете, дочь бывшего торопецкого купца Е. Д. Дудышкина Марья вышла замуж за сына бывшего крестьянина Н. С. Калинина, природный кадашевец П. А. Сырейщиков был женат на Марье Дмитриевне Перегудовой, представительнице рода, вышедшего в Москву в начале XVIII в. из монастырских крестьян 118*

[Закрыть]. Для иногородних купцов перестало иметь значение из какого города они переселились. Выходцы из суздальских купцов Лихонины породнились с коренными москвичами Докучаевыми. Точно так же установилось свойство между бывшими серпуховскими купцами Манатейщиковыми и калужанами Горбуновыми, между торопецкими купцами Мосягиными и серпуховчанами Солодовниковыми , 119*

[Закрыть]. Зато важным фактором при заключении брачных союзов в перечисленных случаях стала предпринимательская деятельность. Вместе с Ильей Докучаевым в 1769 г. в компании московской суконной мануфактуры состоял Григорий Лихонин 120*

[Закрыть], а их дети, Евграф Ильич Докучаев и Екатерина Григорьевна Лихонина, поженились 121*

[Закрыть]. Показательно родство шелковых и суконных фабрикантов Дудышкиных и Калининых. Торговцами серебряными вещами были Потепаловы и Лахтины 122*

[Закрыть]. Благодаря второму браку с дочерью владельца полотняной фабрики Я. Ф– Мосягина Анной выбился в 1-ю гильдию С. И. Солодовников, и, напротив, благодаря браку с дочерью А. П. Годовикова Елизаветой смог завести суконную и ситцевую фабрики Д. И. Иконников.

Схема 1

Схема 2

Схема 3

Схема 4

В целом 41 первогильдейский род из 130 состоял в семейных отношениях между собой (о 7 из 137 фамилий известий о свойственниках не имеется).

Родственные связи 89 остальных фамилий тянутся либо к купцам 2-й, реже 3-й гильдии, либо к первогильдейцам более раннего времени. Не ставя задачу подробного их изучения, мы хотели бы в общих чертах наметить проблему соотношения этих связей и характера развития рассматриваемых родов. Разумеется, более серьезное разрешение этой проблемы потребовало бы конкретного исследования на фактическом материале степени влияния брачных союзов на состояние и положение тех или иных лиц. В нашем распоряжении такого материала нет, и некоторым выходом из этого положения может служить лишь общий статистический обзор семейных связей, если прибегнуть к определенным логическим допущениям. Известно, что при заключении брака в купеческих семьях за невестой полагалось приданое. Размеры его не были строго фиксированными, но очевидно, что богатый купец мог дать за дочерью больше, чем бедный. Причем многое, вероятно, зависело от того, в каком деле могли быть использованы деньги приданого. Так или иначе, но сам факт, что невеста приносила в дом жениха какую-то сумму, имел для новой семьи, а часто и для всей фамилии жениха громадное значение как одно из средств первоначального накопления. Поэтому установив, что брак по мужской линии предшествовал зачислению в 1-ю гильдию, внешне отражавшему подъем предпринимательской деятельности, можно сделать предположение, что именно «женитьба с приданым» являлась для купца основанием либо для развертывания, либо для расширения «дела›. Если подойти таким образом к исследуемым родам, то окажется, что из 89 фамилий в 84 могла присутствовать подобная зависимость. Конечно, было бы опрометчиво думать, что в каждом сходном случае есть взаимообусловленность карьеры купца его браком. Существовал целый ряд причин, способствовавших или препятствовавших успешному развитию предпринимательской деятельности: личные способности, рыночная конъюнктура, политическая и экономическая атмосфера внутри страны. Но тот факт, что в подавляющем большинстве родов этому процессу предшествовал брак, свидетельствует об исходности брачного союза в деле превращения купца в первогильдейца.