Текст книги "Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии)"

Автор книги: Александр Аксенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Каковы же эти факторы? В третьей главе мы уже касались их при характеристике становления промышленной группы как основной тенденции в развитии высшего московского купечества, указав попутно на ряд взаимосвязей с феодальным сектором и абсолютизмом, обеспечивавшими ее устойчивость. Есть необходимость рассмотреть эти факторы более подробно и вместе более целостно применительно к поставленному вопросу о степени продолжительности и устойчивости первогильдейских московских родов конца XVIII в.

Стабильность дворянского рода, как уже говорилось, определялась владением землей и крестьянами, ее обрабатывавшими, а также многочисленными привилегиями, предоставлявшими дворянам преимущественное положение перед другими сословиями.

Стабильность купеческих родов могла быть обеспечена капиталами, но при преобладании торговых капиталов в феодальном обществе это не могло являться сколько-нибудь серьезной гарантией в силу существования известного принципа: «покупаю и продаю не на свои деньги», исключавшего накопление личных капиталов. Предприимчивый торговец мог иметь за счет займов громадные оборотные средства, но после его смерти оставались одни долги 5*

[Закрыть], что никак не могло способствовать генеалогическому процветанию.

Вкладывание капиталов в промышленность в известной мере компенсировало этот недостаток, но и здесь устойчивость самого «дела» целиком зависела от промышленной политики феодального государства, т. е. от того, в какой мере оно создавало условия для его функционирования. Это, прежде всего, обеспечение в условиях крепостничества необходимой рабочей силой, поддержка ссудами «на обзаведение», освобождение от тягот, которые несло посадское население, и пр. Кроме того, весьма существенное значение имела возможность использования в условиях феодально-крепостнического строя дополнительных источников накопления, каковыми являлись, например, питейные откупа, разнообразные подряды, должности по городской торгово-промышленной службе, ростовщичество, эксплуатация торговых «вотчин» и т. д.

Взаимосвязь между продолжительностью и социальной устойчивостью купеческих фамилий, с одной стороны, и тенденцией к переливу капиталов в промышленное производство – с другой, прослеживается довольно ясно.

При этом наивно было бы, конечно, полагать, что взаимосвязь между социальной стабильностью купеческого рода и занятием его представителей промышленным предпринимательством будет стопроцентной. В человеческой жизни, тем более в жизни целой семьи или рода, действует слишком много различных факторов, случайных и закономерных. Тем убедительнее выглядят факты, вытекающие из сравнения купеческих фамилий, владевших промышленными заведениями, и фамилий, выделявшихся среди московских первогильдейцев и именитых граждан своей генеалогической продолжительностью (3-5 поколений) и социально– экономической устойчивостью (на протяжении 20, 30 и более лет).

Из4 153 изучаемых фамилий, по нашим подсчетам, 59 являлись владельцами различных фабрик и заводов. Группа из числа наиболее продолжительных и стабильных составляет приблизительно 60 фамилий 6*

[Закрыть], т. е. примерно равна первой и, следовательно, сравнима.

Поименное сравнение составов этих двух групп дает совпадение по 37 фамилиям 7*

[Закрыть]. Все остальные фамилии либо, хотя и являлись фабрикантами или заводчиками, были кратковременны, либо были стабильными, но не за счет промышленного предпринимательства. К числу первых относятся, в частности, поздно и временно записавшиеся (во второй половине 80-х-90-х годах) в московское купечество крупные фабриканты-крестьяне, перебравшиеся затем в начале XIX в. к месту своих промышленных предприятий (Г. Александров, А. Жирной, Г. Чориков – для них запись в московское купечество носила, скорее, престижный характер), а также те из них, кто, не выдержав конкуренции, скатился в начале XIX в. в мещане (И. С. Музалев, Курносовы, Заикины, Богомоловы). В числе вторых были именитые граждане Уваровы и Хрящевы, а также первогильдейцы Птицыны, Ратковы, Сырейщиковы и др., державшиеся за счет торговли, питейных откупов или служб 8*

[Закрыть].

Столь высокий процент совпадений не может не свидетельствовать о зависимости стабильности купеческого рода от того, в какую область предпринимательства вложены капиталы. Тем не менее только чуть меньше половины промышленников оказались вне пределов этой зависимости, и естественно попытаться выяснить – почему?

Ответ надо искать прежде всего в характере самих промышленных заведений и в условиях их функционирования, а также во всем объеме деятельности их владельцев. Даже самое общее знакомство с материалами по фабрикам и заводам, принадлежавшим московским первогильдейцам, показывает, что они четко делятся на две группы: те, которые пользовались разного рода привилегиями со стороны государства, и те, которые «помощи от казны не имели».

И граница этого деления пролегает одновременно между купеческими фамилиями со стабильным и малоустойчивым характером развития.

Большинство из 37 перечисленных фамилий пользовались поддержкой абсолютизма.

Компанейщиками большой Московской суконной мануфактуры (вместе с Г. Сериковым и А. Болотиным) были Докучаевы и Суровщиковы. Компания дважды – в 1720 г. на 3 года и 1744 г. на 10 лет – получала от правительства ссуды в 30 тыс. руб. Кроме того, компанейщики были уволены от служб и постоев, получили на 15 лет право беспошлинной торговли сукном, и им было позволено купить до 2 тыс. душ крепостных с землями. К 1759 г. на мануфактуре работали 2106 человек, из которых 1209 составляли приписные 9*

[Закрыть].

С 1735 г. Докучаевы в компании с Ситниковыми и Кропиными владели фабрикой плащеного золота и серебра в Москве, будучи уволены при заведении от служб и постоев, а в 50-х годах получили разрешение на покупку 150 крепостных 10*

[Закрыть]. В середине 60-х годов их было 97, а после «чумного» 1771 г.– всего 39 11*

[Закрыть].

В 30-х годах «по привилегиям Анны Иоанновны» заводят суконные фабрики Бабкины (совместно с Е. Еремеевым) и Журавлевы, получив освобождение от служб и постоев и субсидии от казны по 10 тыс. руб. на 3 года 12*

[Закрыть].

Им не было дано разрешение на покупку крепостных, и работы на их фабриках производились преимущественно трудом приписных крестьян.

На фабрике Бабкиных было занято 226 душ (в 1778 г., после чумы 1771 г.,– 48), а у Журавлевых – 215 приписных (в 1778 г.– 68) и еще 27 покупных (в 1778 г.– 24) 13*

[Закрыть].

В 1724 г. производство заливных труб содержали Шапошниковы, уволенные указом Мануфактур-коллегии от служб и постоев 14*

[Закрыть].

В 1753 г. основал фабрику беления воска Григорий Манатейщиков, получив увольнение от постоев и разрешение на покупку «деревень до 25 душ» 15*

[Закрыть].

В 1759 г., с освобождением от служб и постоев и разрешением купить «с землями и без земель 300 душ», завел суконную фабрику в Тульском и Алексинском уездах П. Струговщиков, а год спустя его брат Иван купил у симбирского купца И. Твердышева пуговичную фабрику 16*

[Закрыть], на которой в 70-х годах работало 13 крепостных 17*

[Закрыть].

Е. Дудышкин вместе с А. Пичюгиным с 1759 г. имел шелковую фабрику, на которой «постоев ставить не велено» 18*

[Закрыть]. В середине 80-х годов на фабрике работало приписных людей 27 душ мужского и 25 женского пола 19*

[Закрыть]. Впоследствии, однако, число приписных сократилось, а большую часть рабочих составляли «вольные». В 1809 г. на фабрике Дудышкиных работало 18 приписных и 55 вольнонаемных 20*

[Закрыть].

В 1769 г. совладельцем большой Московской суконной мануфактуры вместе с И. Докучаевым, М. Гусятниковым и В. Суровщиковым стал Григорий Лихонин, пользуясь всеми предоставленными этой компании привилегиями 21*

[Закрыть].

Одной из крупнейших суконных фабрик конца XVIII в. была фабрика, принадлежавшая Козновым. Она входила в число «обязанных», т. е. заведенных по указу правительства для поставки сукна в армию, и потому работы на ней осуществлялись трудом 494 человек приписных и купленных 22*

[Закрыть].

Освобождением от служб и постоев пользовалась фабрика плащеного и волоченого золота и серебра Девятовых, купленная в 1763 г. 23*

[Закрыть]В конце XVIII – начале XIX в. ее обслуживало 3 приписных и 29 вольнонаемных рабочих 24*

[Закрыть].

Ефим и Дмитрий Грачевы, записавшиеся в Москву в середине 90-х годов, уже будучи крупными крестьянскими фабрикантами, широко использовали труд крепостных и приписных крестьян. На ивановских предприятиях Д. Грачева к моменту переезда его в Москву работали 63 покупных крестьянина, а в 1801 г. ему было позволено купить еще 300 душ 25*

[Закрыть]. К 1809 г. на ситцевых фабриках Грачевых использовалось уже 369 купленных и крепостных 26*

[Закрыть], да на бумажной фабрике в 1813-1814 гг. наряду с 648 вольными работали 318 купленных 27*

[Закрыть].

Труд купленных и приписных крестьян использовался также на фабрике сусального золота и серебра Ямщиковых 28*

[Закрыть], заведенной «по привилегиям» 29*

[Закрыть], на парусно-полотняной фабрике Баташевых, действовавшей с 1746 г. 30*

[Закрыть], на суконной фабрике Гребенщикова, которую обслуживали с начала ее заведения в 1760 г. 230 покупных 31*

[Закрыть].

На шелковой фабрике Москвиных в Звенигородском уезде работали в конце века 460 купленных 32*

[Закрыть].

В 1748 г. Шорины купили у С. М. Нестерова суриковую и белильную фабрику с разрешением на приобретение «деревень до 100 душ», хотя на ней уже работало приписных людей 41 человек 33*

[Закрыть]. Но к началу века производство сократилось и на фабрике числилось купленных всего 3 души мужского и 6 женского пола 34*

[Закрыть]. Кроме того, в 1753 г. М. Шорин в компании с петербургскими купцами Ф. Ямщиковым и др. завел в Москве фабрику листового сусального золота, получив монополию на производство, освобождение от служб и податей («кроме окладов по торговому обращению») и разрешение на покупку деревень с землею до 200 душ 35*

[Закрыть]. Сколько было куплено – не известно, но в середине 70-х годов на фабрике работали 46 крепостных 36*

[Закрыть].

Труд крепостных использовался также на крупнейшей перчаточной фабрике в селе Кунаево Алатырского уезда, приобретенной Пивоваровыми в 80-х годах 37*

[Закрыть].

Таким образом, 20 из 37 промышленных и наиболее устойчивых купеческих родов 1-й гильдии самым теснейшим образом в своей деятельности были связаны с абсолютизмом и феодальным сектором, пользуясь привилегиями и ссудами правительства, освобождением от постоев, служб, налогов, получая право на монопольное производство и продажу товаров и использование крепостного принудительного труда.

Мы не упомянули здесь именитых граждан, таких, как Бабушкины, Гусятниковы, Губины, Кирьяковы, Колосовы, Насоновы, Суровщиковы, в деятельности которых эти связи приобрели настолько широкий размах, а поддержка государства была столь могучей, что по характеру своего положения они стояли выше многочисленных представителей иных захудалых дворянских фамилий, владея казенными посессиями, земельными вотчинами с крепостными, труд которых использовался не только на их промышленных предприятиях, но и для «хлебопашества», как это позволяли себе Колосовы 38*

[Закрыть]. Не случайно многие из них в конце концов выбились в дворяне. А пока этого не произошло, владение фабриками и заводами, основанное на принудительном труде крепостных, поддерживаемое государством через ссуды и привилегии 39*

[Закрыть], обеспечивало им прочную социально-экономическую стабильность, а вместе с тем и процветание рода.

Однако хотя указанные выше факторы были и основными гарантами устойчивости купеческих фамилий, но не единственными. Купцы использовали любую возможность для увеличения своих капиталов и, следовательно, для упрочения своего положения. Изучение этих возможностей также вскрывает, что нити их тянутся к внутренним ресурсам функционирования социально-экономической системы феодализма.

Одним из таких источников был питейный откуп и питейный сбор, дававшие широчайшие возможности для финансовых злоупотреблений 40*

[Закрыть]. 24 семьи из 153 изучаемых имели в разное время отношение к питейным откупам 41*

[Закрыть]. Пять из них стали в конце XVIII в. именитыми гражданами. Это Бабушкины, состоявшие в компании питейных откупщиков в 30-х годах; Губины, точнее, сам именитый гражданин Михаил Павлович, состоявший ларечным в 1780 г. в казенной палате на Каменном мосту; Гусятниковы, полвека державшие питейные откупа то в Москве (30-40-е, 50-60-е годы), то в Воронежской губернии (70– 80-е годы); Колосовы, имевшие питейный откуп в Москве в 1787– 1791 гг.; Мещаниновы, державшие питейный откуп в Москве в 50-х годах и в 1787-1795 гг., в Новгороде – в 60-х годах.

Из первогильдейцев питейные откупа имели Гребенщиковы в Петербурге в 40-х годах; Девятовы – откуп на питейные сборы в Москве в 1781 г.; Емельяновы – винный откуп в Мирополье в 1779-1784 гг.; Журавлевы – винные откупа в 1775-1784 гг. в Шацке, Кунгуре, Соликамске, Чердыне, Коломне, Муроме, Саратове, Тамбове и Тобольской губернии; Зубковы – откуп на питейные сборы в Москве в 80-х годах; Кондыревы – откупа в московской компании и «порубежных» городах в 1748 г.; Котельниковы– в Саратове в 1775-1779 гг.; Лихонины – в компании московских питейных сборов откупщиков в 1759-1766 гг.; Павловы – там же в 1787-1791 гг.; Пищальниковы были «во услужении» у питейных компанейщиков в 1748 г.; Плотниковы держали откуп на сбор кабацких и конских денег в 1765 г.; Рыбинские были в компании московских питейных откупщиков в 30-х годах; Самгины имели откуп в Касимове в 1748 г. и Вельске в 1763 г.; Скрепковы – в Калуге в 1748 г., Струговщиковы – в Москве и Петербурге в 1772-1779 гг.; Угримовы держали откуп на сбор кабацких и конских денег в Переяславле-Залесском в 1756 г.; Хилковы имели питейные откупа в Москве в 1748 г.; Ямщиковы– в Москве в 1764-1765 гг.

Меньшее значение имели подряды, но это, скорее, связано с недостатком известий об этом в материалах архивов, хотя по фонду Подрядной конторы явствует, что подряды осуществлялись купцами более низких рангов. Тем не менее Гусятниковы, например, не гнушались подряда на поставку французских водки и коньяка в 50-60-х годах, Мещаниновы– на поставку вина в 40-50-х годах, Волоковы – на поставку кож в 1748 г., Заплатины занимались разными подрядами в 1767 г., Плотниковы имели подряд на поставку вина на питейные дворы в 1741 г., Сахаровы занимались поставкой кож в 1748 г., Холщевниковы – поставкой овса, сухарей и другого провианта для нужд армии в 1714 и 1717 гг.

И, наконец, совсем неожиданным источником пополнения купеческих капиталов является сдача в наем торговых «вотчин» в рядах. Мы располагаем здесь интересным материалом из фонда Юстиц-коллегии, содержащего записные кабалы на аренду лавок, палатей, шалашей и погребов в торговых рядах Москвы за 1703, 1732, 1757, 1763 и 1779 гг. Казалось бы, сдача в аренду собственных торговых точек должна быть проявлением застоя в торговле. И действительно это имеет место, например, по отношению к угасающим родам гостей и гостиной сотни. Вдовы и неспособные потомки этих некогда могущественных торговых фамилий с охотой сдавали в наем свои торговые вотчины, находя в этом средство для существования.

Однако удивляет другое. Не менее охотно сдачу в наем осуществляли и крупные купцы, в том числе и первогильдейцы. Причем чем крепче чувствовал себя тот или иной купец, тем шире был размах сдачи. Объяснением этому может служить, видимо, то, что по большей части этим занимались промышленники, отошедшие от торговой деятельности (хотя бы частично) и реализующие теперь некогда приобретенную недвижимость. В их числе мы встречаем Бабушкиных, Гусятниковых, Бабкиных, Долговых, Струговщиковых, Рыбинских, Девятовых, Докучаевых и др. И надо сказать, некоторым из них это приносило существенные доходы.

Например, обер-директор Московского магистрата М. П. Гусятников в 1757 г. сдал в общей сложности 12 лавок сроком от 2 до 3 лет на сумму 227 руб. за год 42*

[Закрыть]. В этом же году В. В. Суровщиков сдал в наем 2 лавки на 5 лет по 250 руб. каждая за год и 1 палатку на 2 года по 50 руб. за год 43*

[Закрыть]. Бабушкины в 1757 г. сдали 19,5 лавки (сдавались не только лавки целиком, но и поллавки и часть лавки), погреб и 2 палатки сроком на 3 и 5 лет за 360 руб. ежегодно 44*

[Закрыть]. В 1763 г. они же отдали в наем 7 лавок на 5 лет на сумму 260 руб. за год 45*

[Закрыть], а в 1779 г.– 3 лавки на 5 лет по 200 руб. погодно 46*

[Закрыть].

Стоимость найма определялась состоянием лавки (каменная, деревянная, с палаткой или погребом, с деревянным или железным запором) и ее местоположением. И если, скажем, А. И. Долгов в 1763 г. сдал 10,25 лавки и 4 палатки за 286 руб. ежегодных, то A. А. Медветков за 1 каменную лавку в Китай-городе, сдаваемую на 2 года, взял 250 руб. ежегодной платы 47*

[Закрыть].

Чтобы составить представление о широте этого явления среди изучаемых родов, просмотрим целиком книгу арендных записей за один, 1779 г. В этом году Сырейщиков сдал лавку на 5 лет по 100 руб. за год 48*

[Закрыть], Волоков-1 лавку на 5 лет по 50 руб. 49*

[Закрыть], И. С. Макаров – 2 лавки на 5 и 3 года по 50 и 80 руб. 50*

[Закрыть], И. С. Пивоваров – лавку и питейный погреб на 4 и 3 года по 45 и 50 руб. 51*

[Закрыть], Г. И. Емельянов – 21 лавку на 3,5 и 7 лет по 995 руб. ежегодно 52*

[Закрыть], Л. Девятое – 4 лавки на 3 года по 895 руб. ежегодно 53*

[Закрыть], В. В. Суровщиков – 3 лавки на 5 лет по 850 руб. ежегодно 54*

[Закрыть], И. Г. Хрящев – 3 лавки на 5 лет по 175 руб. ежегодно 55*

[Закрыть], Я. А. Еврейнов – 5 лавок на 3 и 5 лет по 670 руб. ежегодно 56*

[Закрыть], А. В. Андронов – 2 лавки на 5 лет по 150 руб. ежегодно 57*

[Закрыть], Б. Д. Еврейнов – 2 питейных погреба на 5 лет по 340 руб. ежегодно со всех 58*

[Закрыть], B. И. Докучаев – 7 лавок на 4 года по 472 руб. за год со всех 59*

[Закрыть], А. М. Еврейнов – 4 лавки на 4 и 5 лет по 310 руб. 60*

[Закрыть], А. П. Струговщиков – 2 лавки на 3 и 5 лет по 105 руб. 61*

[Закрыть], Лихонины – 4 лавки на 3 и 5 лет по 240 руб. 62*

[Закрыть], А. В. Лукутин – 1 лавку на 5 лет по 100 руб. 63*

[Закрыть], А. Д. Ситников– 1 лавку на 4 года по 120 руб. 64*

[Закрыть], Котельников – 1 лавку на 5 лет по 200 руб. 65*

[Закрыть], Зубов – 1 лавку на 5 лет по 50 руб. 66*

[Закрыть], А. Г. Осипов – 5 лавок на 3 года по 130 руб. 67*

[Закрыть], C. Г. Бабкин – погребок каменный «с 2 насатками» и 4 лавки на 5 лет по 570 руб. 68*

[Закрыть], А. А. Медветков – 2 лавки на 2 и на 4 года по 255 РУб. 69*

[Закрыть], П. А. Вандышников – 0,5 лавки на 5 лет по 130 руб. 70*

[Закрыть], С. К– Калинин – 1 погреб на 5 лет по 70 руб. 71*

[Закрыть], Ф. И. Иванов – 1 лавку на 5 лет по 50 руб. 72*

[Закрыть], Н. П. Павлов – 4 лавки на 4 и 5 лет по 380 руб. 73*

[Закрыть], Грачевские – 1 погребок на 3 года по 130 руб. 74*

[Закрыть], А. В. Зубков – 1 погребок на 5 лет по 300 руб. 75*

[Закрыть], А. И. Потепалов – 1 погребок на 5 лет по 80 руб. 76*

[Закрыть], П. А. Вандышников – 2 погребка на 5 лет по 262,5 руб. 77*

[Закрыть], П. А. Бабушкин – 1 погребок на 5 лет по 50 руб. 78*

[Закрыть], И. И. Заикин – 1 погребок на 5 лет по 100 руб. 79*

[Закрыть], И. Н. Никифоров – 2 палатки на 4 года по 50 руб. 80*

[Закрыть]

Поразительно, но факт – весь состав купцов, сдавших свои торговые вотчины в наем в 1779 г., целиком совпадает (не хватает 5 имен) с группой из 37 фамилий первогильдейцев и именитых граждан конца XVIII в., чья устойчивость на протяжении наиболее возможной для купеческого рода длительности находилась в прямой связи с абсолютизмом и феодальной системой.

И это совпадение не может свидетельствовать ни о чем другом кроме того, что сдача в аренду торговых мест представляла собой одну из выгоднейших и существеннейших статей купеческого феодального дохода, находившуюся примерно на одном уровне с ростовщичеством.

Подводя некоторые итоги, хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство. Выявление и изучение факторов, влиявших на степень генеалогической продолжительности и социально-экономической устойчивости купеческих первогильдейских именитых граждан родов конца XVIII в. (см. Приложение 1), раскрывает одну очевидную тенденцию – как бы аккумуляцию этих явлений вокруг достаточно узкого круга фамилий, отличавшихся повышенной стабильностью, во главе которых стояли именитые граждане с наиболее древним, по купеческим понятиям, происхождением и наиболее мощным социально-экономическим потенциалом. Чем полнее могли купцы использовать самые различные источники накоплений, предоставляемые феодально-крепостнической системой и абсолютистским государством, тем более разрасталось генеалогическое дерево, подкрепленное устойчивым социальным статусом самого высшего уровня в купеческой иерархии.

1* Небезынтересно сравнить данные о продолжительности купеческих первогильдейских родов конца XVIII в. с аналогичными данными по их предшественникам, т. е. московским купцам, состоявшим в 1-й гильдии в период 2-й и 3-й ревизий (1747-1767 гг.). Мы располагаем материалами по 103 фамилиям. Общее число первогильдейцев в этот период было значительно больше – по окладной книге 1748 г. их было 382, а по окладной книге 1766-1767 гг.– 235 фамилий. Так что в количественном отношении мы не имеем необходимой репрезентативности. Но зато указанные 103 фамилии являлись свойственниками изучаемых первогильдейцев и именитых граждан, т. е. состояли с ними в тех или иных семейно-брачных отношениях, сыграв в их судьбе, тогда еще молодых, вновь прибывших в Москву скромных купцов 2-3-й гильдий, существенную роль, отдавая за них замуж своих дочерей и капиталы в приданое, что заложило основу для их последующего возвышения. В данном случае, однако, интересно другое – поразительное сходство в структуре развития купеческих родов разного времени. Из 103 фамилий 47 функционировали на протяжении одного, 39 – двух, 12 – трех и 5 – четырех поколений. Определенное смещение в сторону уменьшения продолжительности купеческих родов 1-й гильдии середины XVIII в. лишний раз подчеркивает их большую неустойчивость по сравнению с купцами 1-й гильдии конца XVIII в. и подтверждает закономерность происшедшей смены одних первогильдейцев другими.

2* Правда, нужно оговориться, что и в физиологическом воспроизводстве можно наблюдать зависимость от социально-экономического положения. Количественное состояние купеческих семей выше у тех из них, которые находились на подъеме или уже достигли первогильдейского уровня, и резко снижается в семьях, клонившихся в социально-экономическом отношении к упадку.

3* Причем ревизские материалы фиксируют только предшествующее состояние и никак не гарантируют его после этого. Например, Новиковы, в 4-ю ревизию 1782-г. проходят по 1-й гильдии, а по капитальной книге 1788 г. они уже купцы 3-й гильдии.

4* При этом важно подчеркнуть, что факты колебаний состояния социального статуса весьма незначительны и наблюдаются у небольшого числа фамилий, отличающихся относительной продолжительностью родов (3 поколения): кроме названных Булатниковых, это Хилковы, Скрепковы, Самгины, Новиковы, Малюшины, Забелины и Рещиковы. Только прибывший в 1763 г. из калужских купцов 2-й гильдии Клим Ефимов сын Горбунов был в 1766 г. положен по 1-й гильдии, к 1782 г. опустился ступенью ниже, к 1795 г. снова поднялся на первогильдейский уровень, а в 1806 г. вышел вместе с сыном в мещанство. Все эти взлеты и падения вполне объяснимы. Выйдя из Калуги с окладом всего в 2 руб. 40 копеек, он удачно женился на дочери крупного московского фабриканта-компанейщика Михаила Еремеева и вознесся на верхушку купеческой иерархии. Со смертью жены и тестя и потерей поддержки последнего положение К– Горбунова пошатнулось, но он поправил его вторым браком с дочерью крупного елатомского купца В. В. Каржавина. Однако, отдав за двумя своими дочерьми в приданое значительные капиталы, сам отошел от деятельности и помог тем самым укреплению будущего именитого гражданина А. А. Кирьякова и первогильдейца А. М. Шапошникова, женившихся на его дочерях. См.: Материалы… М., 1885. Т. 2. Прил. С. 10; М., 1885. Т. 3. С. 24; М., 1886. Т. 4. С. 20, 38. Наиболее же типичной формулой развития подавляющего большинства первогильдейских родов было более или менее постепенное продвижение на уровень, главным образом, 2-й гильдии, потом быстрый взлет на верхнюю ступеньку и затем такое же быстрое падение. Учитывая, что это подавляющее большинство составляли, так сказать, недолговечные роды, ясно, что этот взлет был результатом деятельности представителей одного поколения, а падение – безынициативности наследников.

5* Примечательны в этом плане данные немногочисленных дел разбора по наследству и духовных завещаний некоторых московских первогильдейцев, являвшихся не только торговцами, но и промышленниками. Из дела Юстиц– коллегии, проведенного в 1755 г. по указу Сената о наследстве крупного шелкового мануфактуриста А. Еврейнова и характерно озаглавленного «О дозволении в продаже на оплату оставших после шелковой мануфактуры содержателя Андрея Еврейнова долгов жене ево вдове Дарье Ивановой дочери з детьми… дому, фабрики и лавок…», явствует, что означенный купец остался должен 13 лицам в общей сложности 24 310 руб., «кроме купцам в Голландию и Гамбург точно показать невозможно», на покрытие каковой суммы и разрешалось «продать из оставшего имения лавки и поллавки, харчевни и шалаши в разных рядах* (ЦГАДА. Ф. 282. On. 1. Ч. 3. Д. 7859. Л. 5-5об.).

По духовному завещанию 1773 г. 1-й гильдии купца И. И. Раткова жена его и сын, кроме тщательно перечисленной домашней утвари, должны были получить: первая – 1 тыс. руб., а второй – остальные деньги, но только «что останутся по расчету с кредиторами» (Там же. Ч. 1. Д. 1544. Л. 1-3). Еще более показательна духовная 1775 г. 1-й гильдии московского купца М. С. Беляева, который завещал сыну нанимаемые им у И. Докучаева палатку и лавку, а также «что имеется на мне по векселям долгу». Из оставшихся после отдачи долгов на погребение причиталось 200 руб., жене – 400 руб., сыну – 400 руб. и «учить доброму жительству», «а более у меня денег и нажитку ни вотчин ни лавок не имеется» (Там же. Д. 1545. Л. 20-21). Вдова же 2-й гильдии купца Я– И. Малыгина, Авдотья Васильевна, завещала в 1772 г. своему племяннику 200 руб. и двум родственникам по 50 руб. «из оставшегося двора и экипажа для того, что я при себе наличных денег не имею» (Там же. Д. 1542. Л. 6-7).

6* Мы говорим «приблизительно», потому что есть, как было показано, определенный разнобой в количественных показателях по генеалогической длительности родов и времени пребывания их на верху купеческой иерархии. Например, сюда был включен ряд фамилий (Дудышкины, Ситниковы, Лихонины, Козновы, Кропины, Уваровы, Хрящевы, Грачевы и др.), длительность которых ограничивалась двумя поколениями, но зато деятельность обоих этих поколений осуществлялась на протяжении нескольких десятков лет на самом высоком социальном и экономическом уровне.

7* Это Бабушкины, Бабкины, Баташевы, Веневцовы, Волоковы, Грачевы, Губины, Гусятниковы, Девятовы, Докучаевы, Дудышкины, – Евреиновы, Емельяновы, Журавлевы, Калинины, Кирьяковы, Козновы, Колосовы, Котельниковы, Кропины, Лихонины, Лукутины, Манатейщиковы, Мещаниновы, Москвины, Насоновы, Перегудовы, Пивоваровы, Рыбинские, Сахаровы, Ситниковы, Скрепковы, Струговщиковы, Суровщиковы, Хилковы, Шапошников, Шорины.

8* А. Я. Уваров поднялся, например, за счет торга в питейных погребах (Материалы… Т. 2. Прил. С. 96), И. Г. Хрящев использовал должность бургомистра Московского магистрата (ЦГАДА. Ф. 291. On. 1. Ч. 4. Д. 16013, 16132), П. А. Сырейщиков был в гильдии помощником старосты (Материалы… М., 1887. Т. 4. Прил. 1. С. 2). Все они вели активную торговлю в московских торговых рядах.

9* ЦГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/30. Л. 25 об,-26.

10* Там же. Л. 113 об.

11* Слесарчук Г. И. Ведомости к московским атласам как источник по истории промышленности Москвы конца XVIII в. //Города феодальной России: Сб. памяти Н. В. Устюгова. М., 1966. С. 504.

12* ЦГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/30. Л. 2боб.-28.

13* Ведомость о предприятиях легкой промышленности, 1778 г.//Хрестоматия по истории СССР, XVIII в. / Составители М. Т. Белявский и Н. И. Павленко. М., 1963. С. 306.

14* ЦГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/25. Л. 5об.; Любомиров П. Г. Очерки истории русской промышленности, XVII, XVIII и начало XIX в. М., 1947. С. 544.

15* ЦГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/15, С. 2; Д. 5276/30. Л. 105об.

16* Там же. Д. 5276/30. Л. 37 об, 117 об.

17* Рубан В. Г. Описание столичного города Москвы. СПб., 1782. С. 145.

18* ЦГАДА: Ф. 397. On. 1. Д. 5276/4. Л. 39.

19* Слесарчук Г. И. Указ. соч. С. 501.

20* ЦГИА СССР. Ф. 17. On. 1. Д. 44. Л. 14.

21* ЦГАДА. Ф. 19. Д. 40. Л. 110.

22* ЦГИА СССР. Ф. 17. On. 1. Д. 44. Л. 7 об.

23* ЦГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/4. Л. 4 об.

24* ЦГИА СССР. Ф. 16. On. 1. Д. 1. Л. Зоб.

25* ЦГАДА. Ф. 277. Оп. 16. Д. 4. Л. 24 об.

26* ЦГИА СССР. Ф. 17. On. 1. Д. 44. Л. 78.

27* Ведомость о мануфактурах в России за 1813 и 1814 гг. СПб, 1816. С. 226.

28* ЦГИА СССР. Ф. 16. On. 1. Д. 1. Л. 4; Ф. 17. On. 1. Д. 44. Л. 98.

29* ЦГАДА. Ф. 277. Оп. 2. Д. 1868. Л. Юоб.

30* Там же. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/30. Л. 11об.

31* Ведомость о предприятиях легкой промышленности, 1778. С. 308.

32* ЦГИА СССР. Ф. 16. On. 1. Д. 1. Л. 3.

33* ЦГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/30. Л. 97об.-98.

34* ЦГИА СССР. Ф. 16. On. 1. Д. 10. Л. 204.

35* ЦГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 5276/30. Л. 114об.-115.

36* Рубан В. Г. Указ. соч. С. 145.

37* Слесарчук Г. И. Указ. соч. С. 504.

38* ЦГИА СССР. Ф. 16. On. 1. Д. 10. Л. 299об.-300.

39* Мы не останавливались здесь на конкретных фактах, поскольку они с исчерпывающей полнотой представлены в главе об именитых гражданах.

40* Павленко Н. И. О некоторых сторонах первоначального накопления в России // Ист. зап. 1954. Т. 54.

41* Известия об этом хранятся: Арх. ЛОИИ. Ф. 36 (Воронцовых). On. 1. Д. 450, 556, 560, 570 и др.; ГПБ. Эрмитажное собрание. 116 в.; ЦГАДА. Ф. 19. Д. 212.

42* ЦГАДА. Ф. 282. On. 1. Ч. 1. Д. 1007.

43* Там же. Л. 158-159.

44* Там же. Л. 32, 105, 130, 147, 227, 234.

45* Там же. Д. 1013.

46* Там же. Д. 1027. Л. 181, 207.

47* Там же. Д. 1007; Д. 1027. Л. 97.

48* Там же. Д. 1027. Л. 238-239.

49* Там же. Л. 233.

50* Там же. Л. 198, 232.

51* Там же. Л. 197, 228-229.

52* Там же. Л. 59, 64-65, 69, 75, 95– 96, 121, 208, 218, 223, 225-226.

53* Там же. Л. 159, 183, 187, 224-225.

54* Там же. Л. 68, 220-221.

55* Там же. Л. 166, 179-180, 216.

56* Там же. Л. 175, 184, 202, 210.

57* Там же. Л. 123, 194.

58* Там же. Л. 185, 186.

59* Там же. Л. 56-57, 70, 119, 172-173.

60* Там же. Л. 142, 158.

61* Там же. Л. 9-10, 51-52, 139, 145.

62* Там же. Л. 138.

63* Там же. Л. 137.

64* Там же. Л. 136.

65* Там же. Л. 133.

66* Там же. Л. 124.

67* Там же. Л. 122.

68* Там же. Л. 100, 118.

69* Там же. Л. 43-44, 97.

70* Там же. Л. 88-89.

71* Там же. Л. 18.

72* Там же. Л. 8-9.

73* Там же. Л. 5, 19.

74* Там же. Л. 14.

75* Там же. Л. 86.

76* Там же. Л. 81.

77* Там же. Л. 40, 57-58.

78* Там же. Л. 48.

79* Там же. Л. 41.

80* Там же. Л. 28.