Текст книги "Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии)"

Автор книги: Александр Аксенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Александр Иванович Аксенов
Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуази)

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР

Ответственный редактор доктор исторических наук В. И. БУГАНОВ

Москва «Наука» 1988

Рецензенты: доктор исторических наук А. И. Комиссаренко, доктор исторических наук Б. Г. Литвак

Аксенов А. И.

Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии).– М.: Наука, 1988 г.– 189 с.

ISBN 5-02-008426-3

Монография посвящена историко-генеалогическому изучению двух сменяющих друг друга на протяжении XVIII в. групп московского купечества: гостей и гостиной сотни, с одной стороны, 1-й гильдии и именитых граждан, с другой стороны. Выясняются происхождение, судьбы, семейные связи купеческих фамилий, их торгово-промышленная деятельность, степень устойчивости купеческого рода и ее зависимость от различных факторов.

От ответственного редактора

В контексте заметного усиления интереса к прошлому Отечества, научным исследованиям по отечественной истории понятно обращение специалистов к «забытым» или «полузабытым» научным дисциплинам, направлениям. В последние десятилетия в печати появилось немало книг и статей по дипломатике, геральдике, генеалогии, палеографии, сфрагистике, филигранологии, и на прилавках книжных магазинов они не залеживаются. В свое время изучение, к примеру, фамильных связей старинных русских родов – княжеских, боярских или дворянских – считалось «неактуальным», даже чем-то ненужным, архаичным, как и издание, изучение летописей и других старинных памятников письменности, культуры. Сейчас исследования подобного профиля в области источниковедения и родственных, или, как иногда говорят, «дочерних» по отношению к нему, дисциплин ведутся довольно широко. В учреждениях Академии наук СССР, союзных республик существуют специальные подразделения (отделы, секторы), в которых готовятся исследования по специальным историческим дисциплинам. В Москве, Ленинграде, Киеве, Ростове-на-Дону и других научных центрах читаются лекционные курсы, ведутся семинарские занятия. В академиях, университетах и институтах готовятся специалисты по этим направлениям. Институт истории СССР АН СССР и истфак МГУ им. М. В. Ломоносова организуют всесоюзные конференции, на которых с докладами выступают специалисты из многих городов всей страны. Центральные и местные издательства, журналы и различные непереодические сборники публикуют большое число научно-исследовательских и научно-популярных трудов в этой области исторических знаний. В частности, в последнее десятилетие появилось и немало работ по генеалогии; это – труды С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, М. Е. Бычковой, В. Б. Кобрина, А. И. Аксенова и других исследователей, разрабатывающих разные проблемы этой науки. Нужно сказать, что в большинстве подобного рода научных исследований рассматривались проблемы генеалогии применительно к отечественной истории XIV-XVI вв., т. е. эпохи феодальной раздробленности и времени образования и развития единого Российского централизованного государства. В меньшей степени они касались последующих эпох. И это имеет свое объяснение – в традициях генеалогической науки дооктябрьского периода.

Отечественная генеалогия имеет достаточно большой опыт/ Корни, истоки практической генеалогии, т. е. составление родословных росписей, их включение в письменные памятники, уходят в глубокую древность. Подобные росписи нередко можно встретить в русских летописях и других источниках. Эпоха расцвета местничества XVI-XVII вв. оставила большое количество родословных, разрядных книг со сведениями о служилых людях по отечеству – феодалах, родословных росписей и местнических дел. Все эти материалы для дворянства российского – важнейшие свидетельства «благородного» происхождения, что обусловливало их сословные права и привилегии – на землю, крестьян, занятие соответствующих должностей в госаппарате, армии, при великокняжеском, царском или императорском дворе. Недаром сами дворяне и центральная власть придавали им такое значение. Показательно, что, несмотря на отмену местничества (1682 г.) и обнародование Табели о рангах (1722 г.), а оба эти акта выдвигали принцип служебной годности, заслуги вместо принципа «породы», в том же 1722 г. Петр Великий создает специальное учреждение – Герольдмейстерскую контору (позднее ее называли Департаментом герольдии). Она ведала родословными дворян.

В XVIII– начале XIX в. зарождается генеалогия, как научная дисциплина. Тогда же и позднее издаются пособия, справочники по генеалогии (П. В. Долгоруков, А. Б. Лобанов-Ростовский, В. В. Руммель и В. В. Голубцов и др.), теоретические работы (П. В. Хавский, М. С. Гастев, Л. М. Савелов), многочисленные конкретно-генеалогические исследования (Д. Кобеко, Г. А. Власьев, А. В. Экземплярский, Л. М. Савелов, Н. В. Мятлев, А. П. Барсуков и др.). Во многих общеисторических, источниковедческих трудах приемы генеалогии используются очень часто и плодотворно (Н. П. Лихачев, С. Б. Веселовскийй, Л. В. Черепнин, В. Т. Пашуто, В. Л. Янин и др.). То же можно сказать о работах историко-литературного профиля: о Радищеве, Пушкине, Грибоедове, Лермонтове и др.

Дооктябрьская генеалогия по преимуществу изучала происхождение, историю родов российского дворянства. Лишь изредка ее внимание привлекали выходцы из крестьян (напр., Строгановы – «именитые люди», потом – бароны Российской империи) или торгово-ремесленных слоев (основатели, владельцы крупных мануфактур, фабрик и заводов, крупнейшие купеческие фамилии).

В советское время, особенно в последние десятилетия, генеалогия все больше становится важной составной частью многих научно-исторических исследований, входит во взаимосвязанный комплекс специальных исторических дисциплин, данные и методы которых обогащают друг друга. Значительно расширяется «поле генеалогического обозрения» – все большее внимание генеалогии в качестве объектов исследования привлекают, помимо «традиционных» дворян, представители крестьянства, рабочего класса, купечества, буржуазии, интеллигенции. И в этом плане нельзя не приветствовать публикацию книги А. И. Аксенова о генеалогии московского купечества XVIII столетия. Она имеет характерный и важный подзаголовок: «Из истории формирования русской буржуазии». В самом деле, формирование, различные этапы развития класса феодалов стали в той или иной мере предметом генеалогического рассмотрения, изучения в бесчисленных работах по истории экономического и политического развития, социально-классовой структуры и классовой борьбы в феодальной России. О русской буржуазии тоже писали, и немало, но – в общеисторическом плане; генеалогией ее интересовались мало или вовсе обходили ее вниманием. Теперь мы имеем специально-генеалогическое исследование о московском купечестве, занимавшем в русской хозяйственной жизни от Петра I до Екатерины II весьма заметные и прочные позиции.

Автор книги полтора десятилетия занимается изучением проблем генеалогии. Его перу принадлежат обобщающие очерки об этой научной дисциплине, ее развитии в XVIII – начале XX в. Он же опубликовал несколько статей о московском купечестве XVIII в., которые в расширенном, переработанном виде вошли в публикуемую монографию. В ней А. И. Аксенов свою генеалогическую проблему рассматривает в тесной связи с социально– экономической жизнью России, ролью в ней Москвы, как центра развивающегося всероссийского рынка, легкой и обрабатывающей промышленности. И это естественно, поскольку формирующаяся московская буржуазия, как справедливо отмечает автор, контролировала означительную долю торговли и промышленности страны. Со своей, генеалогической «стороны» монография А. И. Аксенова, таким образом, выходит на большую общую проблему истории позднего русского феодализма.

В центре внимания автора – происхождение, последующие исторические судьбы московских купеческих родов – гостей и членов гостиной сотни, купцов первой гильдии, именитых граждан. На примере этих купеческих «гнезд», «отрядов» прослеживается процесс формирования и дальнейшего развития русской буржуазии. В монографии рассмотрение проблемы ограничено хронологически одним столетием, географически – Москвой, и это убедительно обосновано во введении; здесь же отмечены определенные особенности и трудности генеалогического изучения материалов XVIII в. (становление фамильных прозваний, бесфамильные, однофамильные купеческие роды; все эти вопросы связаны со сложной в данном случае проблемой идентификации фамилий). Весьма ценен обзор источников-материалов ревизий, переписных, окладных, метрических, капитальных книг, сказок торговых людей и др.

Читателю, безусловно, будет интересно и поучительно прочитать главы, посвященные гостям Исаевым, Филатьевым и Панкратьевым; членам гостиной сотни Турчениновым и Носовым, Третьяковым и Еврейновым; первогильдейцам Ситниковым, Емельяновым, Баташевым; именитым гражданам Гусятниковым и Кирьяковым, Бабушкиным и Суровщиковым; многим и многим другим. Проследить историю взлетов и падений этих фамилий, ощутить их величие для своей среды и трагедию крахов, угасания некогда славных во купечестве родов, драму личностей, характеров, стремлений и расчетов. С этими героями книги А. И. Аксенова читатель не раз встречался и встретится на страницах произведений отечественной словесности, на полотнах живописцев – портретистов, жанристов – в центральных и местных галереях и музеях.

Удалась автору последняя глава, повествующая о продолжительности и факторах устойчивости московских купеческих родов и показывающая их общую генеалогическую краткость и неустойчивость; причина тому – не их физиологическая неспособность к самовоспроизводству, а социально-экономические условия. Наибольшей устойчивостью, приспособляемостью отличались, по наблюдениям автора, представители довольно узкого круга купеческих фамилий, сумевшие с наибольшей для себя отдачей использовать возможности, предоставленные феодально-крепостническим, абсолютистским режимом. Но, несмотря на трудные и извилистые пути развития верхушки российского третьего сословия, на все феодальные деформации, оно, это развитие, явилось, как показывается в книге, одним из факторов расширения капиталистического производства в России, усиления предпринимательской инициативы русских торговцев и промышленников, формирования из них русской буржуазии. Проходило все это трудно и противоречиво.

«Мечта о дворянстве – типичное явление для русского купечества», – пишет автор. Идет оно от бесправности купцов, в сравнении с дворянами; деформирующего влияния господствующих феодальных отношений, и, наоборот, сравнительной слаборазвитости капиталистических отношений; и, наконец, – как следствие – от неустойчивого положения купцов-предпринимателей при феодализме. В облике последних причудливо смешаны феодальные и буржуазные черты. Это не могло не наложить на молодую русскую буржуазию характернейшую печать. Да и впоследствии, вплоть до рубежа XIX и XX столетий, современники не раз говорили и писали о слабости и трусливости русской буржуазии, что имело немаловажные последствия в эпоху российских революций начала нынешнего века, когда она показала себя неспособной к серьезному политическому, революционному действию, оказалась в конце концов в лагере контрреволюции, противников пролетариата и беднейшего крестьянства, совершивших социалистическую революцию.

Доктор исторических наук В. И. Буганов

Введение

Настоящая работа посвящена изучению истории московского купечества XVIII в. В истории феодальной России, ее политической и социально-экономической жизни определяющую роль играла Москва. В XVIII в. она была центром складывавшегося всероссийского рынка и основным центром легкой и обрабатывающей промышленности. Поэтому исследование истории московского купечества, контролировавшего существенную часть русской торговли и промышленности, представляет большой интерес возможностью изучения ведущего отряда всего российского купеческого сословия.

К разработке этой проблемы мы попытались подойти с генеалогической стороны, прослеживая происхождение, развитие и судьбы купеческих фамилий. В историографии изучение генеалогии русского, в частности московского, купечества представлено единичными работами 1*

[Закрыть]. Это определялось засильем дворянской генеалогии в дореволюционной России и долгое врем» невнимательным отношением к генеалогии вообще среди советских историков 2*

[Закрыть]. Отрывочные известия об отдельных московских купеческих родах или чаще о деятельности их представителей имеются в работах, посвященных более общим, экономическим и социально-политическим проблемам истории России XVIII в.

Эти обстоятельства ставили прежде всего задачу выработки методических подходов, пользуясь которыми можно было бы не просто дать изложение родословий какого-то ряда фамилий, но представить комплексную генеалогию наиболее значительных московских купеческих родов и решить различные исторические и социологические проблемы, связанные с купечеством этого периода. Вопросы методики, а также обзор и анализ источников, на которых базируется настоящая работа, даны в первой главе книги.

Главную исследовательскую цель можно сформулировать как изучение на примере отдельных отрядов московского купечества истоков и конкретного хода становления и развития российской буржуазии в XVIII в. Во второй-четвертой главах книги представлены положение и судьбы московских гостей и гостиной сотни в конце XVII-XVIII в., характер происхождения, деятельности и дальнейших судеб московской 1-й гильдии состава конца XVIII в. и московских именитых граждан конца XVIII в. В заключительной главе рассмотрен вопрос об особенностях внутреннего развития купеческих родов, характере и степени их продолжительности и устойчивости. Иными словами, предпринята попытка, сочетая исторический и собственно генеалогическии аспекты, выявить основные черты и закономерности эволюции московского купечества в XVIII в.

В более широком смысле эти задачи примыкают к одной из главных и давно дискутируемых проблем советской историографии-проблеме формирования капиталистических отношений в России. Вопрос о характере становления капитализма в России решался главным образом в плане исследования общих социально-экономических, базисных явлений, функционирования капиталов, торговых и промышленных предприятий. Но именно в процессе дискуссии о генезисе капитализма в России и возник вопрос о необходимости изучения носителей указанных явлений. Поэтому выяснение социального облика московских купцов, степени влияния на их деятельность абсолютизма, крепостничества и нового способа производства – другими словами, частично предпринятое здесь изучение ресурсов (феодальных и капиталистических), обеспечивавших устойчивость купеческого рода, позволит яснее представить характер, социальную функцию московского купечества XVIII в. и, следовательно, в какой-то мере и уровень развития капитализма в России в это время.

1* Наибольшего внимания среди них заслуживает работа Н. П. Чулкова «Московское купечество XVIII и XIX веков (Генеалогические заметки)» (Русский арх. 1907. № 12. С. 489-502); Аксенов А. И. Положение и судьбы гостей в конце XVII-XVIII вв. // Проблемы отечественной истории. М., 1974; Он же. Происхождение, судьбы и семейные связи московских купцов – именитых граждан // Источниковедение отечественной истории, 1984. М., 1986.

2* В последние годы в советской литературе наблюдается активный интерес к генеалогии, а в числе генеалогических сюжетов все чаше встречаются купеческие, крестьянские, рабочие фамилии. В прессе обычным стало обращение к истории рабочих династий, как средству действенного воспитания молодежи (особенно показательно широкое освещение печатью слета рабочих династий 1971 г. в Донецке), что свидетельствует уже о непосредственном вторжении генеалогии в современную жизнь.

Глава первая Методика и источники генеалогического исследования

Методика

Развитие генеалогии с точки зрения постановки и исследования новых проблем вплоть до последнего времени не отличалось большой интенсивностью. Ее задачи ограничивались преимущественно функциями справочного характера и только с конца XIX в. она утверждает за собой право на самостоятельный вывод 1*

[Закрыть]. С одной стороны, это отвечало научному уровню генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины, а с другой – соответствовало возможности ее пообъектного применения.

В период, когда объектом генеалогического исследования были дворянские роды, число которых хотя и велико, но все же физически обозримо, стремление к созданию справочных трудов по генеалогии дворянства и заполнению неизбежных в таких случаях лакун по отдельным родам было естественным. В источниковедческом отношении это было связано с наличием сугубо генеалогических источников, таких, как родословные книги и родословные росписи.

Первое вторжение в генеалогию нетрадиционных проблем было связано с историческим исследованием отдельных родов. В целом это вытекало из того же относительно ограниченного количества генеалогических объектов, когда разработка каждого отдельного из них имела то или иное историческое значение. Выявление же новых проблем зависело от уровня исторической науки. В одних случаях, например у А. П. Барсукова и А. А. Васильчикова, это были вопросы становления и развития отдельных личностей как представителей рода в определенную историческую эпоху; в других, например у С. Б. Веселовского,– вопросы родового землевладения 2*

[Закрыть].

Дальнейшему расширению проблематики в генеалогии способствовало «открытие» громадного количества генеалогических объектов за счет обращения к таким социальным слоям и классам, как купечество и буржуазия, крестьянство и рабочие и т. п. 3*

[Закрыть]То обстоятельство, что исследование отдельного купеческого или крестьянского рода не представляет того исторического значения, какое возможно при обращении к более или менее крупному дворянскому роду, а также повсеместный переход в исторической науке от исследования единичного к исследованию общего выдвигают на первый план генеалогию нового типа, которую условно можно было бы назвать комплексной. Под комплексной генеалогией мы имеем в виду генеалогию, объектом разработки которой является одновременно какое-то значительное количество фамилий, представляющих определенный класс, социальную группу, регион, исторически обусловленные и исторически обоснованные. Соответственно при таком ее характере невозможно уже ограничиться последовательным изложением истории каждого рода. Необходимы подходы, которые позволяли бы, с одной стороны, обработать всю массу генеалогических данных, а с другой – обобщить характерные особенности родословных всех фамилий.

Первая задача начала разрешаться с 50-х годов XX в., когда французским ученым Луи Анри (Henry) был разработан метод «восстановления истории семей» (ВИС), основанный на обработке^ материалов электронно-вычислительными машинами. Подобный метод был применен эстонским исследователем X. Э. Палли при обработке записей церковных метрических книг прихода Рыуге, что позволило судить о численности данного прихода, составе и структуре крестьянских семей и т. п. 4*

[Закрыть]

Получающий все большее распространение и, безусловно, весьма перспективный метод ВИС имеет с точки зрения собственно генеалогической один существенный недостаток. При его применении объектом исследования являются не родословные той или иной фамилии, а конкретные генеалогические данные (рождения, смерти, браки), что приводит к неизбежному переводу аспектов изучения преимущественно в область демографии.

Иные задачи стоят перед исследователем, обращающимся к генеалогии как средству познания политической или социально– экономической истории того или иного сословия или класса. Главная цель состоит в том, чтобы путем сравнительного генеалогического анализа многих родов выявить условия и закономерности формирования и развития определенных социальных групп. Основой изучения является род в целом. Их совокупность ставит генеалога перед необходимостью выработки методических подходов, позволяющих унифицировать истории родов.

В комплексной генеалогии принципиально возможны два пути изучения. Первый состоит в том, чтобы исследовать всю совокупность фамилий определенного региона или класса, применяя современные средства математики. Второй связан с предварительным отбором, ограничением фамилий по каким-либо признакам (социальному, географическому, административному и т. п.).

Метод сплошного исследования позволяет выяснить определенную тенденцию развития в целом, и в этом его большое значение. Вместе с тем применение математических средств, требующих предварительного программирования, связано с довольно узким кругом исследовательских задач, вытекающих главным образом из^количественных показателей.

В данной работе применен второй метод, который условно можно назвать методом отбора, социального расслаивания или дифференциации. Смысл его состоит в том, чтобы, обращаясь к генеалогии данного сословия в пределах данного региона, выявить внутри него исторически ведущие для определенного времени социальные группы и на основе их изучения определить главные тенденции в развитии сословия в целом.

Первым этапом при таком подходе является выбор групп. Объектом данной работы было избрано московское купечество в XVIII в. (На первый взгляд хронологическое ограничение в генеалогии выглядит парадоксально, поскольку каждый род прослеживается вне зависимости от установленных хронологических рамок. Но при всей своей условности такое ограничение оправдано в том отношении, что оно нацеливает прежде всего на фамилии, активно развивавшиеся в XVIII в., исключая из исследования роды, угасшие в начале и зародившиеся в конце столетия.) Совершенно очевидно, что на протяжении XVIII в. оно не было однородным. В одних купеческих родах наблюдался упадок, в других – подъем. Задача состояла в том, чтобы исследовать группы, наиболее ярко характеризующие обе линии – угасания, упадка и подъема – в развитии московского купечества. С этой целью были избраны гости и гостиная сотня, с одной стороны, и 1-я гильдия – с другой. Выбор этот не случаен, он обусловлен исторически. Привилегированная и самая могущественная в XVII в. прослойка гостей и гостиной сотни в 1728 г. лишается своих прав и уступает их новому гильдейскому купечеству, и прежде всего 1-й гильдии. Эта смена отразила глубокие социально-экономические изменения, происшедшие в России в первой четверти XVIII в., и открыла новый этап в формировании русской буржуазии 5*

[Закрыть]. Поэтому изучение этих групп важно и с точки зрения исследования характера этого процесса, и с точки зрения познания внутренних особенностей двух ведущих для разных периодов и сменяющих друг друга социальных групп.

Второй этап характеризуется внутригрупповым пофамильным отбором или расслаиванием. Необходимость этого диктуется непостоянством состава 1-й гильдии (и в меньшей степени гостиной сотни) и задачами исследования. Первое деление на гильдии было проведено в 1720 г. 6*

[Закрыть], но окончательное организационное оформление было осуществлено «Жалованной грамотой городам» 1785 г. 7*

[Закрыть]За этот период численный состав 1-й гильдии сократился более чем в 3 раза. В 1748 г. в Москве среди первогильдейцев насчитывалось 382 фамилии, а по 5-й ревизии 1782 г.– 105. Для изучения той линии купечества, которая характеризуется в XVIII в. подъемом, важно было проследить роды, достигшие к концу XVIII в. своего могущества. Поэтому в качестве генеалогических объектов были взяты фамилии, состоявшие в 1-й гильдии в период 4-й и 5-й ревизии. Обращение к ним оправдано и потому, что с этого времени мы имеем дело с высшей социальной группой купечества, оформленной в правовом отношении (подробнее об этом в главе о 1-й гильдии).

Иначе обстояло дело с гостиной сотней. Если 1-я гильдия интересовала нас с точки зрения формирования и развития, то гостиная сотня – с точки зрения ее судеб. Поэтому объектами исследования здесь были избраны роды, чье прошлое еще связано с былым привилегированным положением, и не принимались в расчет фамилии, прибывшие в гостиную сотню после 1728 г., поскольку они не могут характеризовать особенностей в судьбах старинных родов.

С выбором групп тесно связано установление исходных хронологических дат, необходимое для разработки материала на предварительном этапе генеалогического исследования, т. е. при составлении генеалогических «досье» на каждый род (или поиска сведений о нем) и реконструкции родословных. Для гостиной сотни это конец XVII – начало XVIII в., для 1-й гильдии, как уже было сказано,– конец XVIII в. Восстановление родословий купцов гостиной сотни и 1-й гильдии будет вестись соответственно по методу нисходящей и восходящей линий родства, т. е. в первом случае от предков к потомкам, а во втором – от потомков к предкам. При этом следует оговориться, что исходные даты отнюдь не ограничивают исследование родов за их пределами, но характер его уже будет диаметрально противоположным сказанному. Т. е. в XVII в. поиск сведений по родам будет осуществляться от потомков к предкам, а в XIX в.– от предков к потомкам.

Некоторые сложности при пофамильном отборе возникли в связи с генеалогическими понятиями рода и семьи. Для русской дворянской генеалогии такой вопрос практически не стоял, вероятно, в силу того, что термин «семья», адекватный «фамилии», подчас заменял термин «род». Для такого отождествления можно найти две причины – лингвистическую и генеалогическую. Исторически сложилось так, что род всегда начинался от лица, давшего фамильное прозвание. Поэтому и семья в узком смысле (как группа лиц, объединенных 1-2-й степенью родства) рассматривалась вне отрыва от своих предков, ибо генетическая связь, выраженная формально фамильным прозванием и подтвержденная генеалогическими документами, предоставляла им важное наследственно-социальное право на дворянское достоинство.

Иное дело купечество. В отличие от дворянства оно было гораздо менее устойчивым в генетическом отношении, не имея столь сильного фактора преемственности, как земельная собственность. Поэтому здесь нередки случаи, когда род обрывается на 2-3-м поколении и фактически мы имеем дело с семьей в узком смысле, а в исследовании профессиональной деятельности – лишь с деятельностью главы этой семьи. Поэтому такие семьи не имеют большого значения с точки зрения разработки проблем наследственности (не столько в биологическом, сколько в социальном понимании). Но сведения о них важны в другом отношении. Во-первых, для характеристики каких-то общих единовременных ситуаций и состояний купечества, а во-вторых, для оценки семейных связей по линии свойства, т. е. брачных отношений, составляющих одну из важнейших сторон генеалогии – генеалогии по горизонтали (другая сторона – генеалогия по вертикали, устанавливающая родство потомков от одного предка). Поэтому при составлении родословий мы имели в виду и семьи, обрывавшиеся на втором поколении.

Все сказанное имеет значение общего принципа при подходе к теме и дает основание для определения круга фамилий. Но вслед за тем, как проведен выбор родов и составлены генеалогические «досье» на каждый из них (о технике их составления будет сказано ниже), встает проблема методики на уровне конкретного исследования. Традиционная генеалогия решает эту задачу методом последовательного прослеживания каждой фамилии. О значимости этого подхода мы уже говорили. Отметим только, что в комплексной генеалогии путь этот вряд ли даст значительный эффект. Многоаспектность, наличие многих особенностей, присущих каждому отдельному роду, не позволит провести сравнительный анализ. Образно говоря, этот метод можно охарактеризовать как ситуацию, когда за деревьями не видно леса. Поэтому задача состоит в том, чтобы определить в генеалогии купечества моменты, отталкиваясь от которых можно было бы выявить общие черты в его развитии. Таких основополагающих моментов два: происхождение и судьбы. Изучение происхождения важно, во– первых, для выяснения характера формирования 1-й гильдии (как складывающегося разряда купечества) и для изучения особенностей социальных перемещений. Кроме того, во-вторых, в купеческих фамилиях, ограниченных, как правило, 3-4 поколениями, фактор происхождения оказывал существенное влияние на различные стороны жизни и на все последующее развитие. Судьбы в некотором отношении есть явление обратное происхождению, и их исследование позволяет выявить то общее, что было характерно для купеческих родов в заключительной фазе их существования, а также особенности социальных перемещений, выраженных в выходе из купечества в другие сословия.

Более конкретная цель связывается уже с конкретной проблематикой. Это находит выражение в поиске зависимостей, связей, характеризующих отдельные стороны в жизни купечества. Так, выявив зависимость между социальным происхождением и составом 1-й гильдии, можно судить о характере ее формирования. Зависимость между социальным происхождением и последующим социальным положением, а также профессиональными занятиями позволяет судить о характере социально-экономического развития. Аналогичны связи между социальным происхождением и браками, между браками и социальным положением. Одна из серьезных проблем, связанных с причинами упадка состава 1-й гильдии Москвы конца XVIII – первых полутора десятилетий XIX в., в значительной мере может быть разрешена путем выяснения соотношения между промышленниками и торговцами или путем сравнения состава промышленных предприятий (по отраслям), принадлежавшим московским купцам, с составом фамилий, пришедших к упадку, и т. д.

Средством практического разрешения всех подобных проблем, поставленных в данной работе, было использование принципа социального расслаивания на внутригрупповом уровне. Например, все первогильдейцы разбивались на отдельные подгруппы по происхождению (из крестьян, из «природных» тяглецов московских слобод, из иногородних купцов и т. д.), и это давало возможность путем простого подсчета представить процесс социального формирования 1-й гильдии в количественном выражении. Фамилии гостиной сотни, пресекшиеся во второй четверти и середине XVIII в., разбивались на подгруппы по причинам пресечения рода (биологические, переход на чиновничью службу и т. д.), и это показывало степень влияния физического исчезновения на общий процесс падения гостиной сотни. Существовавшие до конца XVIII в. фамилии гостиной сотни были разделены на подгруппы по профессиональным занятиям (торговцы, промышленники). Конкретное прослеживание их судеб и сопоставление их экономического положения в 1713-1717 гг. раскрывало влияние политики Петра I в отношении купечества на последующее социальное падение гостиной сотни.