Текст книги "Отверженный 追放者 Часть IV (СИ)"

Автор книги: Александр Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

На фото из архивов школы она выглядела счастливой и жизнерадостной девочкой. Я даже нашел её бывшую лучшую подругу. Школа была так себе, но девчонка на снимках никогда не унывала.

Из еды она предпочитала якинику, часто посещала корейские грили, но и от рыбных блюд не отказывалась. А вот стандартных фоток с десертами или салатов я не нашел.

После переезда она часто бывала в парках и гуляла по набережной, но в разных местах. Бывало, арендовала велосипед или каталась на роликах.

Имя её кота, что умер два года назад – Вуси.

Из манги предпочитала «Спокон» про спортивные соревнования, и, как ни странно, «Сёнэн» про пиратов.

Бренды одежды, подружки и друзья, и даже как часто она заказывает доставку еды на дом, – все это есть на том или ином ресурсе, если хорошо поискать.

До брутфорса дело не дошло, я отыскал связку логин-пароль школьного блога, в котором ничего интересного не было. Но пароль, естественно, подошел и к почте. Дальше дело техники, – соцсети, Ichat, аккаунт смартфона… Я выпотрошил цифровую девушку и добрался до сердца.

Итак, почему же она попала в мой список жертв? Причина банальна, – смертельный диагноз.

Сначала я нашел данные о посещении клиники, множественные. А когда прошелся по перепискам в Ichat, быстро нашел, что искал, – диалог со старой подругой, которой Кацури изливала душу. Третья стадия, неоперабельная, осталось полгода-год. Такая молодая, талантливая, красивая и… мертвая.

Мне не было жаль девчонку, дело не в том. Просто сил на то, чтобы со всем покончить, у неё не было. Она умирала внутри, проживая свой последний год зазря, а все что оставалось от Мори Кацури, медленно сгнивало вместе с телом. Доживали лишь: неизбежность, депрессия и страх смерти. Я должен был освободить её душу пока не поздно. Обязан исполнить Правило.

– Ну и где эта коза? – с набитым ртом поинтересовалась Муза. – Фу, ну и мерзость…

Она сидела рядом со мной у прилавка и воровала такояки. Причем каждый раз кривилась, будто я заставлял её дерьмо хлебать. Несмотря на это, она отчего-то лезла за следующей порцией.

– Скоро будет.

– Так до утра сидеть можно, меня от этих осьминожьих кишок уже воротит.

– Так не ешь.

– Ага, конечно… И это…

– Чего?

– Надоело мне дурацкое кимоно. Буду в классике ходить.

На ней появилась длинная белая рубашка на голое тело и галстук, что болтался на груди, помимо длинных чулков ничего больше она одеть не удосужилась. Я привык к тому, что она у меня модница, поэтому даже не стал делать замечания. Рубаха достаточно длинная, чтобы прикрыть её ягодицы, ну и ладно.

Она довольно засунула за щеку очередной шарик, хоть и не прожевала предыдущий. Я вздохнул, отпил из картонного стаканчика чай и с тоской продолжил наблюдение за входом.

И почему у них нет дверей в подъездах? Просто проход на лестницу… Да это даже подъездом не назовешь.

В толпе мелькнул зеленый зонт. Он выделялся на фоне прозрачных куполов, обогнул дорожную стройку, исчез, а потом вновь появился, подпрыгивая на фоне вывесок. Муза подняла голову и жадно втянула носом воздух.

– Чую, чую, я кочую… – заявила она важно. – Певичка рядом.

– Она на скрипке играет, так что фактически не певичка, а музыкант.

– Это я музыкант, а эта… так… – фыркнула Муза.

– Погнали, – сказал я, одним движением снимая со стула пиджак.

Мы пересекли улицу и вошли в здание сразу за зеленым зонтом. Я застыл у почтовых ящиков, слушая легкие шаги, двинулся следом. Фокус подсказывал мне когда действовать, а когда нет. Ещё пауза, на углу, теперь можно.

Я приблизился к её двери за секунду до щелчка от замка.

– Подождем? – спросила Муза.

– Немного, чтобы удостовериться, что нам не помешают, – кивнул я и прикурил.

Я открыл окошко на этаже, и уселся у двери Кацури. Когда дотлеет сигарета, я выброшу её в окно, чтобы не оставлять улик, после этого натяну перчатки, вскрою замок и войду. Я подул на пальцы на всякий случай.

Упершись затылком в холодный металл, я слушал шумы из квартиры. Звукоизоляция в большинстве домов Токио просто отвратительная, так что даже напрягаться не пришлось, – я прикрыл глаза и видел все, что происходит за дверью.

Она прошлепала по ламинату босиком, надела домашние тапочки и переместилась на кухню. То, что это кухня, я определил по звуку льющейся из-под крана воды. Поставила кастрюлю на плиту, щелкнула конфоркой. После шум раздался уже из другой комнаты, заскрипело кресло или диван. Пожалуй, пора – не люблю убивать их после еды, бывают неприятные последствия.

Я убедился, что посторонних звуков нет, мягко вставил отмычку в жерло замка и принялся подбирать пины, надавливая на них на ощупь. Пружинки легко поддавались одна за другой, с каждым тихим щелчком я оказывался на шаг ближе к цели.

Как гром среди ясного неба в квартире раздалась мелодия телефона. Я чуть не отпрянул от неожиданности, пришлось прекратить работу и напряженно слушать приглушенный голос Мори-чан.

– Хай, конечно… Дома, дома… Ты придешь? Как и договаривались… Да, я уже готовлю. Не могу больше одна, давай быстрее, ладно? Хорошо, жду…

– Вот же дрянь… – зашептала мне Муза, а после срыгнула прямо в ухо. – Ужин срывается, мать его.

– Мы можем успеть, – рассудил я.

– Незачем рисковать, спрячь свой юношеский максимализм, мы на работе. Гость может прийти через минуту, или через час. Этого даже я сказать не могу.

Я с сожалением вытащил отмычку и спрятал в карман. Злоба пробирала изнутри неимоверным зудом.

Сорвалась.

Я остался без жертвы.

Опять!

Опять!!!

Внешне абсолютно спокойный, я прошел по коридору и спустился обратно на улицу, но то, что я ощущал невозможно передать словами. Я был готов наброситься на случайного прохожего и позволить Музе вонзить ему в лицо клыки, содрать с него кожу живьем и смеяться до одури, пока кровь с лоскутов заливает лицо.

Я хочу убивать! (Я хочу убиватьубиватьубивать!)

– И я тоже, – добавила Муза устало. – Сил нет терпеть, малыш. Я как свиноматка во время случки, совсем плохо.

Дрогнул телефон в кармане.

– Это жертва. Должна быть жертва! – изнывала Муза в конвульсиях.

– Нет, это… Асура, – покачал я головой, а после поднял глаза на свою спутницу.

Её взгляд мне не понравился.

– Чего она хочет? – протянула она.

– Встретиться. Поговорить, – также медленно ответил я.

Муза неопределенно покачала головой. Она смотрела на меня как на такояки: вроде бы мерзко, но жрать-то хочется.

– Я… не знаю… – неожиданно протянула она.

Её голос, обычно яркий и уверенный, сейчас звучал как-то сонно и неопределенно. Я сделал пару шагов, оставив её за спиной, но прислушиваясь.

– Возможно…. Возможно, нам не следует в таком состоянии…

– Да, пожалуй…– согласился я, тяжело вздыхая. – Ты права, если пойдем, я могу не сдержаться.

– Я изнасилую её и убью, – услышал я серьезный мужской голос за спиной. Перемена была столь разительна, что я невольно вздрогнул и резко обернулся. Аоки смотрел на меня исподлобья, нервно почесывая шею. – И мне наплевать, что ты скажешь. Я хочу её.

– Ты какого хрена вылез? – хлопнул я себя по лбу. – Только тебя урода, мне не хватало!

– Удочка, парень. Удочка, – скромно улыбнулся он. – Пора ловить!

– Во-первых, – тебя не существует, во-вторых…

– Расскажешь, что меня не существует, её грязному трупу! – засмеялся он. – Веди меня к ней, сейчас же!

На мгновение я представил обнаженную Асуру в ванной, и как лезвие опускается от предплечья, рисуя на её руке последнюю татуировку. В животе потянуло желание, я нервно нащупал сигареты и стиснул фильтр зубами. Аоки стал рядом и поднес зажигалку, в её пламени я видел его блестящие злобой глаза.

– Синдзимаэ, – пожелал я ему.

– Ты хочешь этого не меньше моего, иначе я бы не сменил твою спутницу, – произнес он вкрадчиво. – Так чего ты мнешься? Признайся себе, кем стал.

– Я никогда не насиловал жертв, больной ты ублюдок, – сплюнул я.

Он забрался на мусорный бачок с ногами, не жалея мокнущий костюм, и подставил лицо дождю.

– Ты не думал раньше, что в этом мире ты паразит? – сказал он. – Превращаешься в своего врага, поглощаешь его? Не замечал тенденции?

– Я уже это слышал, неинтересно.

– Ну так пора признать очевидное. Ты многого не делал с жертвами раньше. Ты соблюдал Правило, чертил свой знак, был осторожен, – куда это все подевалось? Ты больше не ты, – теперь ты наполовину пришибленный Икари. И желания у тебя соответствующие. Ты не сможешь бороться с ними вечно.

– Как-то справлялся раньше, и сейчас справлюсь, – насупился я.

– Черт, парень, что тебя останавливает⁈ Я чувствую твое внутреннее жжение, желание её полюбить по-настоящему! Ты сможешь почувствовать это, лишь дай мне сделать все по-своему.

Полюбить по-настоящему…

Как я полюбил Тао тогда.

Перед глазами всплыл образ Асуры, изо рта толчками вырывается кровавая масса, глаза угасают, она смотрит на меня так, как раньше не смотрела. И я чувствую… Чувствую любовь…

– Поиграем с ней… – давил Аоки. – Освежуем. Полакомимся. Вся ночь впереди. Сделаем из неё решето, а потом скинем в залив. Никто не узнает, и твое существование вернется в норму, все будет хорошо.

Ну тут он перегнул. Если я позволю подобным желаниям взять верх, я ступлю на скользкую дорожку, с которой уже никак не свернуть. Монстр мутирует в отвратительное нечто без узнаваемых черт и личности. Нет…

– Нет! – заорал я и с размаху зарядил ему в челюсть.

От удара он свалился с мусорки в лужу и сел, недовольно потирая лицо.

– Вот ты как… – сказал он злобно, сплевывая кровь. – Сам меня создал, вызвал, а теперь отказываешься меня признавать⁈ Хорошо! А ты подумал, что произойдет, когда тебя накроют Серые Дни? Что я сделаю с ней? Как я оторвусь?!!!

– Ты мне не нужен, – стараясь сохранять спокойствие, произнес я.

– А Муза нужна? – хихикнул он. – После того как я закончу с Асурой, я отдам бразды ей, и она займется мелким выродком Дате. Ты ведь это и так знаешь. Ты полный псих, парень, конченый псих!

Преследуемый его смехом я вырвался из проулка и смешался с толпой людей. Здесь я не позволю себе лишнего. Я обязан держать себя в руках.

– Если ты её не возьмешь, её возьмет кто-то другой! – кричал безумец мне вслед. – Запомни мои слова!

Я буквально ощущал, как теряю контроль. Голоса в голове смешивались, пение превращалось в заевшую пластинку, лица случайных прохожих казались мне каменными масками древних богов.

Контроль. Мне нужен контроль.

Я нырнул в открытую дверь жилого дома, взбежал по старым ступеням на самый верх. Вход на крышу был свободен. Здесь жильцы обустроили детскую площадку, постелили искусственный газон и поставили игрушечные футбольные ворота. В квартале свободного места не было, вот местные и выживали как могли.

Здесь было тихо и пусто, я был один.

Я сел на самом краю крыши, поджал ноги под себя и положил руки на колени. Надеюсь, медитация сможет утихомирить мой гнев.

Улица внизу двигалась бесконечным количеством зонтов, город мерцал у меня на ладони, омываемый ливнем. Кто ещё, помимо меня, сейчас сидит вот так на крыше и созерцает эту красоту…

Сердечный ритм медленно успокаивал свой бег. Дыхание стало размеренным и спокойным. Я больше не чувствовал холодные прикосновения дождя, только слышал его успокаивающий шум. Все затихло, замерло, зависло. Даже татуировка перестала зудеть.

Я лишь надеюсь, что проснувшись не увижу трупов. Было бы неприятно все пропустить.

Почему? Почему это происходит со мной каждый раз?

Вновь и вновь я мечтаю убить тех, кто мне полезен, с кем я смог наладить контакт и каким-то образом сблизился? Что это за проклятье такое⁈

– Проблема социализации, – ответила Муза, присев рядом. – Это не проклятье, а инстинкт. Такой же, как тот, что побуждает нас убивать. Ты не можешь быть рядом с другими людьми. Для нас это физиологически неудобоваримо.

(И как она это выговорила? Скороговорка какая-то)

– Но в новом теле… – сказал я, не открывая глаз.

– Да, начало получаться. Но ты лишь спровоцируешь вспышку. Знаешь эти популярные новости, – причиной убийства назван «нервный срыв». Это когда отец троих детей вдруг берет лопату и задается целью выкорчевать сорняки, понимаешь? Когда собутыльник неожиданно решает подровнять другу бороду при помощи разбитой бутылки. Они всегда говорят одно и то же: «нервный срыв стал причиной убийства восьми солдат сослуживцем». Они не понимают природы этих событий, но мы понимаем. Ты не можешь жить среди них, малыш. Только притворяться, делать вид, что ты влился в общество.

– Этот срыв… он неминуем?

– Мне откуда знать? Пока ты держишься, но надолго ли?

Я задумчиво вдыхал мокрый воздух, стараясь не думать о том, что вновь насквозь промок. Нужно купить зонт, и чего раньше этого не сделал⁈

– Почему Асура? – спросил я. – Она не попадает под правило, откуда такое желание?

– Миса-чан. Ты хотел её, но оставил в живых. Твой незакрытый гештальт, который ты проецируешь на Мико. И у этого гештальта появился образ. Неутешный и неудовлетворенный призрак подсознания и подавленных желаний.

– Так ты знала о нём?

– Скорее догадывалась. Он мне не нравится. Как и не нравится идея убийства Асуры, поэтому ты променял меня на спутника, который больше подходит по духу.

– Иди ты, – выдохнул я и открыл глаза. – И что мне с этим делать?

– Может, спросишь у своего нового дружочка-пирожочка? – язвила она.

– Да что ты с этими пирогами опять⁈ – Тряхнул я головой, и достал телефон из кармана, упорно игнорируя дождь, заливающий лицо.

Она звонила опять. Будто желает того, чего желаю я.

– Ты что делаешь? – Встревожилась Муза.

– Закрываю гештальт, – тихо ответил я, собираясь ответить на звонок.

– Не делай этого, малыш, – озабоченно произнесла моя спутница. – Не делай этого, ты совершаешь ошибку. Мы будем жалеть об этом, ты не такой, как… Ты меня неправильно понял!

Муза схватила меня за запястье, снова попытавшись завладеть телом. Я высвободился и вцепился ей в горло, подталкивая к карнизу. Она зависла над пропастью, щеря клыки и сверкая красными глазищами на фоне блеска бесконечных огней города.

– Ты не в себе, – прошипела она. – Взгляни на себя!

– Я предупреждал, – мрачно произнес я, – это мое тело. Не лезь в него без разрешения.

– Положи хренов телефон, пока я тебя наизнанку не вывернула, дебил!

Я засунул телефон в карман брюк и отпустил её, стараясь сохранять спокойствие. Она мгновенно залепила мне по лицу, чуть не опрокинув на спину. Я стиснул зубы, но отвечать не стал, проходили уже.

Муза обошла меня кругом, будто думая, что теперь со мной сотворить, потом пожала плечами и устало махнула рукой.

– Задолбала меня твоя увлеченность пассиями. Как телку не найдешь, так зарезать мечтаешь! Они нужны тебе для удовлетворения естественных потребностей! Возьми себя в руки!

– Мису ты так не защищала, – ответил я, вытирая кровь с губы.

– И была права. Что сделала эта мелкая тварь, когда узнала тебя поближе, напомнить? Пырнула тебя ножом в спину! Что сделала Асура, когда ты раскрылся на её глазах? Трахнула тебя! Это не одно и то же, знаешь ли. Да, она не понимает, с чем столкнулась, но не отрицает насилия в тебе. О, Ангел, ну за что мне все это…

Муза устало потерла глаза и кивнула в сторону лестницы.

– Собирайся, сволочь, идем домой. Ты промок совсем, ещё простуду схватишь, как тогда охотиться будем… Кто-то же должен о тебе заботиться.

– А как же Мори-чан?

– К ней мы ещё вернемся, не торопись. Ты знаешь Правило.

Только его я и знаю.

Глава 8

Идзакая мирно подмигивала мне глазами-лампами, лениво и вальяжно, как пьяный батя ранним утром.

Я толкнул дверь плечом, прошел призраком сквозь тесный дымный сумбур к себе на второй этаж. За мной оставались лужицы и потеки на старом деревянном полу. Сегодня я должен был оставить кровавый след, а не вот это…

Настроение было мерзопакостным, состояние организма немногим лучше. Несмотря на начало лета, дождь был холодным, меня немного знобило, ноги заплетались от усталости.

– Мы должны заниматься совсем не этим, – бурчал я, поднимаясь по лестнице.

– А то я не знаю, – хмыкнула Муза. – Уж точно не бегать под дождем в приливе нервного срыва. Нужно заняться Каином, а не твоими бреднями.

– Это просто мандраж из-за голода, – объяснился я. – Я сорвался оттого, что упустил жертву, а тут позвонила Асура. Будто намеренно меня провоцирует.

Устало я завалился в полумрак офиса, снимая по пути пиджак.

– Икари, ты с кем там разговариваешь? – услышал я голос со стороны дивана.

Ах, этот… Новобранец. Дайчи. Да, так его зовут.

Он расслабленно сидел на софе и попивал что-то из моей кружки, которую Сэра заботливо притащил из сегодня днем из супермаркета. Да, все чашки у нас в офисе одинаково белые, но эта была МОЯ, а это огромная разница.

– Ни с кем, – пробормотал я и кинул мокрый пиджак на кресло. – Тебе послышалось.

– Но я же ясно…

– Тебе послышалось, – более твердо произнес я, заставив мальца заткнуться. – Ты чего здесь забыл в это время?

– Я? А… Мы же с Асурой сходили к этому наркоману, о котором рассказывал Принц. Она отправилась в свою квартиру, а я вот решил сразу с новостями сюда. Пришел, а тут только Кои, который и на ногах еле стоит. Он попросил его подменить, дождаться тебя, сказал, что Дате может и не вернуться до завтра.

– Не понял, зачем он тебя-то попросил остаться?

– Негоже оставлять офис без представителя, так ведь не делается. А он дежурил почти всю ночь, отпросился отдохнуть. Внизу вроде спокойно, поэтому он и оставил меня.

– Сокка…

Я устало размял шею и принялся снимать галстук, а следом и рубашку, оставшись в одних брюках.

– А ты где был? Чего до нитки промок? – пытался наладить разговор парень.

– Не твое дело, Дэйчи.

Скинув рубашку, я снял с магнитной доски нож, поигрывая им в ладони.

– Ты чего…

– Я голоден, – двусмысленно признался я ему.

– Понял, понял…

Я положил нож на столешницу, умыл лицо горячей водой и подошел к мини-холодильнику, заглянул внутрь, – посмотреть, что оставили коллеги по цеху после ужина.

Что ж, не густо. Чашка риса, кусок лососины, ломтик омлета, нори, соусы… Я бросил рыбу на доску и не торопясь принялся отрезать слайс за слайсом. Я чувствовал, как взгляд Дайчи бегает по моей спине, изучая иредзуми.

– Ну и как прошло? – поинтересовался я.

– Ты о чем?

– О наркоше, о чем еще.

– Ах это, да…Он заплатит. Вытащил из заначки последние семь кусков, завтра принесет остальное и пять тысяч сверху.

– Вот как.

– Да, он сначала упирался, даже решил подраться. Но после…

– Ладно, рассказывай, я же вижу, тебе не терпится, – хмыкнул я.

– Мы пришли к его квартире сразу, как солнце зашло, – затараторил пацан. – Он и открывать не хотел, пока Асура его не прикинулась курьером с посылкой. Она будто нутром чуяла, что ему сказать, как развести. Только он дверь приоткрыл, как она ворвалась внутрь и давай его мочить, я просто охренел! Он долго упирался, – ничего не знаю, никому не должен, но она продолжала его прессовать. Тогда он попытался вырваться, поцарапал ей случайно щеку. Вот тогда Мико-чан вышла из себя. Она ему часть уха отрезала, Рио! Просто сидела на нем и снимала верхний пласт раковины, будто яблоко чистила! Кусо! Я никогда такого не видел, меня чуть не вырвало прямо там! Она невероятная, правда⁈

Осторожнее парень. Мне и так не понравилось, что ты напросился к ней в напарники.

– Это ты еще не видел, как я работаю.

Дайчи нервно вздохнул и отхлебнул из МОЕЙ кружки.

– В общем, он как не трепыхался, она его ухо – чик! И освежевала. Угрожала отрезать ещё пару вещей, но он сломался. Нервный вышел у меня вечер, честно тебе скажу. Да ещё этот нарик, мерзкий такой. Как вспомню, дрожь пробирает… Мне кажется, он мне теперь сниться будет, – с этими черными зубами и без уха.

Ну хоть у кого-то вечер удался. Похоже, Мико оторвалась на славу. Мне даже завидно немного стало. Ну как же, – тщедушный и жалкий наркоман, так и просит ножа, буквально умоляет об этом. Какую пустышку я упустил. Может, выведать у Дайчи адрес и отправиться туда прямо сейчас? Закончить страдания бедолаги, да и себя немного утешить. Ну а как же деньги, которые бедняга обещал достать? Все мои проблемы упираются в слишком живое прикрытие. Ну вот, уже начинаю желать каждого встречного. Что дальше, на прохожих гавкать начну?

(Займи руки, не позволяй желаниям заполнить мысли).

Я осторожно вложил слайсы вместе с омлетом в рис, и принялся заворачивать сэндвич в нори. Эта штуковина называется Онигирадзу, мы с Ягами часто брали подобную закуску в придорожных лавках быстрого питания. Рассказ Дэйчи нисколько не убавил моего аппетита, даже наоборот. Однако один момент особенно привлек внимание.

– Ты сказал, у него зубы черные. Опиши вашего наркомана, – попросил я, не отвлекаясь от работы.

– Хм… Морда у него была страшная. Худая, скулы торчат, цвет такой, как бы сказать, – желтовато-бледный.

– Землистый?

– Наверное… Я не знаю, что такое землистый. И глаза будто сонные все время. И ещё эти, язвочки на шее и лице.

– Гнойнички, расчесы?

– Да, вот у тебя лучше получается.

– Интересно.

Финальный пласт нори лег на мягкий рис, соус проник внутрь сэндвича, и шедевр был готов. Я разрезал его пополам, как принято, взял кусок и откусил приличный ломоть. Могло быть и лучше, но и так сойдет. С каких это пор я привередничаю.

– Что интересно? – недоумевал Дайчи.

Я взял тарелку, прошел по офису и сел напротив Дайчи, протянул ему половину Онигирадзу. Нож положил на столик между нами, так, чтобы он видел.

– Дружок Принца, который направил нас за долгом…

– Аки.

– Да, Аки. Он лжет.

– Почему? Парень же сказал, что отдаст деньги.

– Нет, нет. Не в этом дело, – сказал я с набитым ртом. – Дилер заявил, что торгует только таблетками. Он соврал, – легкие наркотики не уродуют человека, никак не влияют на внешность. То, что ты описал, – эффект долгого приема мета, причем самого дрянного качества, кустарного производства.

– Метамфетамин⁈ Ты уверен?

– Нет, конечно. Может, твой клиент просто за собой не следит, я откуда знаю. Да и не факт, что именно мет причина, – это может быть что угодно. Однако слишком много совпадений. «Лед» воспаляет десна, отсюда кариес, гниение костной ткани и потеря зубов. Нарушение выработки коллагена, а также воспалительные процессы в эпидермисе вызвали гнойнички, которые наркоман регулярно расчесывал. Поэтому рожа у него нездорового оттенка, и вся в язвочках. Все симптомы дешевой дури, так сказать, на лицо.

– Так… И что? Что это значит? – напрягся парень и наклонился вперед.

Я вытер губы тыльной стороной ладони и показал ему, что хочу курить. Он протянул мне сигарету и услужливо прикурил.

Выслужиться хочешь. Хорошо, посмотрим на твои старания.

– Не уверен, – ответил я, выдыхая дым. – Ничего хорошего. Если моя догадка верна, то это не мелкий бизнес, а полноценное производство. А значит, объёмы продаж у Аки немалые, и поставщик тоже крупный. Все это дело пахнет гнилью, зря мы ввязываемся. Мне нужно подумать, как обернуть ситуацию в нашу пользу.

– Ладно, я понял, – закивал собеседник.

Хм. Мне это не нравилось. Наркотики – дело грязное, как рабочий костюм проститутки. А грязные наркотики и того хуже, даже не хочется придумывать сравнение. Но если распространитель пустил корни на точке, то схема отлажена и приносит доход. За ней стоят большие силы, чем мы предполагали. И эти силы не будут считаться с мелкой бандой, пусть и борёкудан. Им проще откупиться от нас, что они и попытались сделать. Нас слишком мало для открытого противостояния наркомафии, какой бы она не была.

Я задумался и не заметил, как сигарета истлела до фильтра, очнулся лишь когда столбик пепла упал на колено. Нужно отдохнуть.

– Чего домой не идешь? – спросил я у Дайчи, что молча чего−то ждал.

– Да вот, чай допиваю…

Ты его допил полчаса назад. Чего ты хочешь, пообщаться? Друга во мне увидел, недоносок?

– Какую работу поручил тебе Дате?

– Бухгалтерию, – недовольно отозвался он. – Ненавижу цифры.

– Уж лучше ты, чем Принц, тот вообще считать не умеет.

– Да, это точно, только вот… я совсем не хочу быть счетоводом.

– А чего тогда хочешь?

– Зарекомендовать себя. Доказать, что я заслуживаю место в группе.

– Если ты решил подружиться, подумал, что я тебя чему-то научу, то зря. Мне не нужен, падаван, понял?

– Да ты и на джедая не особо тянешь… – послышался смешок. – Извини, я просто…

– Ути бозе мой… – издевалась Муза. – Посмотри на этого малыша, какой милаха. Хочет быть большим гангстером!

– Я просто… – продолжал ныть новичок, – чувствую себя неуверенно, вот и все. Кои убил одного из наемников в Габутай, Принц получил ножом в живот, Акира дрался на турнире против старших соперников, а Сэра прошел через настоящие пытки. О вас с Ягами даже говорить не буду, столько слухов ходит, и боюсь, что половина из них правда. Но я… Я просто хренов Гарри Поттер, понимаешь? Мальчик, который выжил. Я единственный, кто не входил в вашу банду и не терся с вами до того, как это все произошло. И единственный, кто смог пережить резню в бараке. Да и то, только потому, что меня вырубили дубинкой, а когда я очнулся, все было кончено. Ксо… Мне просто повезло. Я должен был там сдохнуть, но не сдох. А теперь просто хочу не опозорить остальных.

– Дайчи?

– Что?

– Мне насрать, – сказал я. – И на твои переживания и на стремления.

– Будь с ним помягче, может, он просто хочет быть твоим милым щеночком, – продолжала потешаться Муза.

– Ладно, – смилостивился я, – расскажи о себе. Ты ведь все-таки теперь мой брат по клану.

– Что именно ты хочешь услышать?

– Откуда ты, как попал в Габутай. Это как в туалете, ты начни, – само пойдет. И ты ешь, ешь, не притронулся даже.

– Ну, я из Канагавы, – начал говорить он, осторожно откусывая суши-сэндвич. – Рос на границе с Саньей, в трущобах. Мать умерла, а отец спился, вот туда и переехали. Он пахал на подработках, все пропивал, винил меня. Потом решил прикончить.

– За что? – поинтересовался я, вытаскивая у него из пачки следующую сигарету.

– Что?

– За что он решил тебя прикончить?

– Мы повздорили. Он решил, что я украл у него вечернюю получку. Начал орать, как обычно, размахивать руками, а я не сдержался и бросил в него стакан.

– А ты украл? Получку?

– Только половину, – повесил он нос. – Но отец не мог об этом знать, он все время пил, не успевал протрезветь, как кошелек опять был пуст, а где потратил он и не помнил никогда.

– Угу. Как он тебя пытался убить? Каким способом? – спросил я, прикуривая.

– Душил, пока я дышать не перестал. А потом, решил, что я умер, и ушел из дома. А я очнулся, сам не знаю как, и сбежал.

– И что дальше?

– Побирался, но это быстро надоело. Там, где подают, всегда рядом полиция и конкуренция. В итоге, не то что не заработать, так ещё и должен останешься. Пробовал воровать, – на центральном железнодорожном вокзале, но и там не зашло. Меня схватили, провел ночь в отделении, потом отпустили: я наврал им с три короба, прикинувшись деревенщиной. Потом был бесконечный трип, – ночлежки, детские дома, побеги, опять ночлежки… А после я прибился к бару на улице Хакусан, мыл там тарелки, чистил сортиры, полы драил. Владелец был добр ко мне, а через некоторое время стал давать поручения. Подработку. Отнести сверток туда, забрать оттуда, проследить за должником до дома… Я знал, кто дает эту работу, – якудза, а кто ещё, они держат под контролем весь город. Пару раз за мной гнались, когда я нес поставку, каждый раз удавалось улизнуть. Но не в последний. Копы взяли меня тепленьким, когда я отдавал сверток. Я до сих пор не знаю, что в нем было, если честно, но в отделении сказали, что мне светит от 5-ти до 15-ти. Может быть пугали, я проверять не стал. Когда пришел вербовщик и предложил альтернативу тюрьме, я долго не размышлял. Так я и оказался в Габутай, о чем, конечно, горько пожалел.

– Но теперь не жалеешь.

– Нет! Кто знал, что все так обернется. Теперь я сам трясу Идзекаю, а не работаю мальчиком на побегушках! Да и вы ребята, нереально крутые. Особенно Асура…

Мне не понравилось, как он это сказал.

На секунду я ощутил привкус гнили во рту. Странно, когда я ел Онигирадзу, они казались мне нормальными. А теперь запах стухшей рыбы на языке. Я проследил взглядом, как Дайчи кладет финальный кусочек в рот и ощутил позыв тошноты.

Он довольно облизнул губы и нагло улыбнулся мне в лицо.

– Вкусно, – заявил он.

(Она пошла с ним на дело.

Исполняла там чёрт-те что.

Пыталась покрасоваться перед пареньком? Прямо как перед нами в Габутай.

Похоже, нас решили подвинуть. Тебе так не кажется?)

Я сделал глубокий вдох и улыбнулся ему в ответ.

– Вот что я тебе скажу, – ты и правда везучий. Тебя не добил отец, а потом ты как-то пережил резню. Это что-то, да значит. Сэра тебе не рассказывал свою теорию? О том, что все вокруг аниме?

– Нет, вроде.

– Он считает, что каждый из нас по-своему олицетворяет шаблон персонажа. Только он еще не определился с жанром. И каждый, вроде как, крут. Только фаерболами не бросаемся. Вроде как: Ягами – лидер, Кои – сила, Асура – цундере, Акира – самурай, ну и так далее. У каждого свой штамп.

– Ха, вот он псих! Но мне нравится.

– Конечно, всем нравится, когда их сравнивают с героями аниме, так? Получается, что удача – это твоя суперсила, так что ты такой же, как мы. Вот скажи, какая у тебя татуировка?

– Ты чего такой добрый вдруг стал? – спросила Муза подозрительно.

Она тоже ощущала привкус. Нервничала, но не понимала почему. Еще не заметила того, что увидел я. В глаза мне бросились крошки на тарелке. Крупные такие комочки риса, будто ела свинья, а не человек. Как можно так небрежно питаться?

Они не могли не раздражать.

– Карадзиши, – ответил Дайчи. – Моя иредзуми.

– Собака Фо, которая приносит удачу, – усмехнулся я.

– Хай, небесный лев Будды.

– Ты знаешь значение моей тату?

– Хай…

– И что она означает?

– Ты… убийца. Красный цвет обозначает предупреждение, – это цвет крови, которую ты пролил. Ты как ходячий знак «Стоп».

– Именно так. – Я вальяжно откинулся в кресле, выпуская дым в потолок. – И ты подумал, что твоя собака Фо настолько удачливая, что спасет от меня?

– О чем ты, Рио? – нахмурился парень.

– Ты решил, что стал своим, неплохо устроился и можешь гадить там, где ешь… Решил подкатить к моей девчонке?

Он будто кивнул. Кивнул же, да? Точно кивнул, конец тебе, тварь мелкая.

– Я не…

– У каждого свой штамп. Хочешь узнать мой? – Прошептал я ему в лицо.

Дайчи бы попятился если мог, но лишь уперся спиной в спинку дивана. Я моментально оказался над ним и вцепился в горло, и одновременно прижал к подбородку кухонный нож.

– Малыш, я все понимаю, но это как-то слишком человечно, – заявила Муза. – Отпусти его, он и так в штаны навалил. Ты ведь не планируешь его убивать, так? Иначе у нас реальные проблемы.

Я ощутил запах его пота, смешанного с кислятиной дешевого парфюма.

– Да в чем… дело⁈ – недоумевал Дайчи, елозя по дивану и тщетно пытаясь вырваться.