Текст книги "Отверженный 追放者 Часть IV (СИ)"

Автор книги: Александр Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Дверь с хлопком отворилась от удара, и я ворвался в комнату. В коридоре лежал ещё один труп, с перерезанным горлом. Асура отступала и защищалась, они не могли знать, с кем придется иметь дело. Брызги крови на обоях, свежие, ещё текут и запах соответствующий. Все это я отметил мимолетом, пролетая в спальню.

Буквально на долю секунды остановился, оценивая ситуацию. Мне этой доли хватило, чтобы увидеть все разом. Множество деталей в один миг, будто я завис во времени, собирая из них единое полотно.

На ковре боком лежал толстый боров. Его штаны были приспущены, оголяя волосатый зад, на животе расплывалось кровавое пятно, а лицо закрыто детской маской свиньи. В двух метрах лежал обагренный танто. Понятно, что он пытался сделать или даже сделал. Но Мико не сдалась, дотянулась до ножа и вскрыла хряка, вырвалась. Жирдяй корчился от боли, но старался хрюкать и смеяться одновременно.

У кровати сломанная деревянная статуэтка. Они били Мико ей. Крови слишком много. Пришло неприятное понимание, – они не просто избивали, они использовали фигурку иначе, извращенно.

На кровати человек в розовой рубашке навалился на Асуру и душил, изредка отвлекаясь на то, чтобы ударить в лицо кулаком. Ремень его брюк тоже расстегнут, обнажив исподнее. Он очень старался, пыхтел над ней, похоже, что он лишь он остался, а она сопротивлялась из последних сил.

Я сам не понял, что дальше произошло, тело среагировало быстрее, чем я сообразил. Молнией я пролетел через комнату, по пути подбирая танто, врезался в мужчину в рубашке, сбросил его с кровати. Накинулся сверху, прижимая к полу, и занес нож, намереваясь вонзить его в горло.

Ягами перехватил мою руку под локоть и с трудом сорвал с жертвы. Пока он меня оттаскивал, я со всей силы врезал ногой уроду в голову. Ублюдок пытался встать, от удара он затылком врезался в батарею и сполз по стене без сознания. Мы с Дате закрутились по комнате, с диким криком я отскочил, с целью закончить начатое. Сейчас я был готов разорвать и Ягами, если он не отступится.

– Стой, аники! Стой! – заорал он, подняв руки. – Он же доказательство, которые мы искали! Он может что-то знать, не убивай его!

Я стоял с ножом на изготовку, глубоко дыша и издавая что-то наподобие рыка.

– Смотри! – Ягами отогнул ворот розовой рубашки, показывая мне рисунок иредзуми на шее. – Он из якудза! Он один из них, понимаешь? Это наш шанс выйти на Каина и отомстить!

Он прав. Черт побери, он прав.

– Весело… – хрюкал жирдяй на полу. – Ох… Весело…

Мой взгляд упал на Мико. Сердце сжалось так плотно, что обратилось в кулак.

Она была без сознания, лежала, свернувшись калачиком. Майка была разорвана и покрыта брызгами крови, лицо, что она зажимала в ладонях, разбито. Трусики спущены и висят на ноге, они тоже в крови. Бедра, ноги и поясница в синяках и красных полосах. А вот и предмет преступления, – окровавленная плеть, которой её стегали, пока она пыталась уползти. Порезы на груди, боках, животе…

– Весело… – продолжал свин. – Ве-се-ло!!!

Я не мог больше смотреть. Изображение поплыло, рябь стала настолько сильной, что я потерял ориентацию, а следом и контроль. Нож прокрутился, пробежал по пальцам, вернулся в ладонь, я бросился на свина и принялся колоть его в грудь, остервенело, злобно и с наслаждением.

– Сдохни, сдохни, сдохни, сдохни, сдохни, сдохни, сдохни!!!

Он резал её.

Он мучил её.

Он издевался над ней.

Он унизил её.

Он осквернил её.

Лезвие продолжало разрывать его плоть, будто я и правда колол свинью. Второй подбородок отделился от глотки, алые фонтанчики вырывались из горла и рта, он превращался в кусок мяса буквально на глазах. В лицо, в лицо, в горло, в грудь, в живот, еще в грудь, по рукоять в глаз, отрезать ему чертов нос, вновь в жирное брюхо!

– Принц, помоги, мать твою! – слышал я где-то далеко.

Они схватили меня и оттащили, но не с первого раза. Я все вырывался и вновь кидался на труп, продолжая его резать, словно от этого мне будет легче. Очередная попытка увенчалась успехом. Принц вырвал танто из моей руки, а Дате взял шею в захват. Некоторое время мы так и сидели, тяжело дыша. Ягами ослабил хватку, я кивнул, показывая, что в порядке.

– Боги… – схватился за голову Принц. – Это просто «めちゃくちゃ» какой-то…

– Аники, не смотри на неё, не смотри, понял? Иди умойся. Кэтцу, помоги ему.

Ягами мягко накрыл простыней Асуру, сел с ней рядом, положив руку на голову, а второй рукой принялся набирать номер в телефоне. Принц помог мне подняться и тянул в сторону уборной.

Словно зомби я прошел в туалет, открыл воду и уставился на себя в зеркало. Там не было ни Аоки, ни Музы. Только я. И могу поклясться, глаза Рио Икари горели красным заревом в тот момент.

Это был уже не я.

Это был Они`.

И Фокус подсказал ему, что делать.

Колыбельная для убийцы – часть 2

Кэтсу мягко коснулся моей руки, вырывая из плена раздумий.

– Икари, нужно уходить, – тихо сказал он. – Полиция вот-вот будет здесь. Дате вызвал скорую и позвонил отцу. Ягами-кай тоже едет. Сэру мы затащили в квартиру, надеюсь, он дотянет до приезда врачей.

– Что с заложником? – спросил я, вытирая мокрое лицо полотенцем.

– Нужно его вывести и передать старшим, – донесся голос Ягами из комнаты. – Нельзя, чтобы он попал в руки копов.

– Понял. У меня машина во дворе, можем пока посадить его там, – предложил я, выходя из туалета. – Засунем в багажник, пока якудза не приедут.

– Годится, – согласился Дате.

Он приблизился ко мне и положил руку на плечо, глядя в глаза.

– Ты как, аники… Держишься?

Я кивнул, потупив взгляд.

– Я в норме, в норме…

– Пожалуйста, не унывай, успокойся. Без тебя я не знаю, что делать. Ты мне нужен, – попросил он.

Я сделал вид, что воспринял его слова, как что-то важное.

Мы связали пленнику руки за спиной при помощи провода, больше ничего под руку не попалось. Пока поднимали урода, он пришел в себя, но почти не сопротивлялся, только кряхтел и исторгал проклятья. Мы накинули ему повязку из наволочки на глаза, поставили на ноги и прислонили к горлу нож.

– Только дернись, – предупредил якудзу Принц. – У меня и так руки чешутся, а у моего друга тем более.

Урод только ухмыльнулся.

– Я останусь с Мико, – сказал Дате. – Встречу гостей, кто-то должен. Аники, не волнуйся, все будет нормально, тебе сейчас нельзя на неё смотреть, так что не поднимайся, дождись наших внизу. Быстрее, копы заявятся с минуты на минуту.

Мы с Принцем вытолкали пленника на лестницу и толчками заставили спускаться. Урод, как назло, еле волочил ноги и спотыкался, заставляя нас нервничать. Народ, что пялился на нас за стеклами игрового клуба, нас не беспокоил, как и случайные жильцы, что попадались на пути. Они знали, кто мы и чем занимаемся, и знали, что лучше не преграждать дорогу борёкудан.

Втроем вывалились во дворик под непрекращающийся дождь, я открыл багажник и мы запихали заложника внутрь, что оказалось несложно. Места оказалось много, и ублюдку там даже было привольно. Пока он пытался улечься, я посильнее огрел его крышкой багажника, чтобы не расслаблялся. Кажется, этого хватило, чтобы отправить его в сон.

– Иди к Дате, – приказал я, опираясь на крыло.

– Чего? – удивился Кэтцу.

Я обошел машину и открыл водительскую дверь.

– Иди к Дате, – повторил я стальным голосом.

– Рио…

– Кэтсу, ты не понял? Я должен это сделать. Другого варианта нет.

– Нет, – уперся Принц, – у нас приказ. Братик, я понимаю твои чувства, правда, но…

– Понимаешь? – перебил его я.

Я подошел к нему вплотную, заглядывая в душу, как только я умею. В диких пульсирующих зрачках он видел безумие, а ещё неистовую злобу, что прорывалась через кожу, кричала и выла, упрашивала меня снять поводок.

– Ты видел её… – прошептал я. – Ты видел Асуру там, на кровати.

– Она очень сильная, сильнее нас всех, – ответил он, дрожа от холода.

– Если они это сделали… Если они изнасиловали её, то она не будет с этим жить, настолько она сильная, – сказал я. – Унижение, это единственное, с чем она никогда не смирится. Ты понимаешь это?

Он посмотрел куда-то под ноги и опустил голову.

– Она была моей и только моей, – вырвалось из меня.

– Она и моя сестра тоже…

Аоки вдруг возник из ниоткуда и положил мне руку на плечо.

– У якудза есть татуировка, нож и честь, – сказал он, а я повторял слово в слово. – Без этой троицы жизнь хуже смерти. Не вынуждай меня сражаться с тобой за мою честь. Я убью его в любом случае, не стой на пути.

Кэтсу отступил на шаг, глядя на меня, как побитый щенок. Я развернулся и сел в машину, когда выезжал с парковки, он так и стоял под дождем, глядя вслед красным фонарям.

Пассажирское сиденье занял Ичибан, он курил в закрытое окно, задумчиво глядя на пробегающие вывески за стеклом.

– Ты чего приперся? – сквозь зубы спросил его я.

– В этом деле я тебя не брошу, – ответил он, не поворачиваясь. – Тут я с тобой, аники, больше некому.

– Почему?

– Потому что понимаю…

* * *

Лет 30, коротко стрижен, гладко выбрит. Лицо широкое, покатый лоб, глубоко посажены глаза. Шрам над левой губой, сломанный нос, квадратная челюсть. Типичная бандитская рожа, но с розовой рубашкой на теле.

Он открыл глаза, сначала медленно и лениво моргнул, потом быстрее и быстрее, пока мозг обрабатывал информацию. Осторожно огляделся, втянул голову в плечи, ему это все не нравилось.

Темная комната, похожая на номер дешевого отеля, из окна за его спиной падал свет фонаря, освещая бедную обстановку.

– Где мы? – спросил он сухим, басовитым голосом.

– Конспиративная квартира Ягами-кай, – ответил я из тени. – В самом деле это конспиративный дом, просто словосочетание не звучит. Меня тут держали после резни, которую учинил твой босс.

Он попытался пошевелиться, не вышло. Его тело было примотано толстым скотчем к стулу, руки к подлокотникам, ноги связаны. Пока наша группа жила здесь, со всеми бытовыми проблемами приходилось справляться самим. В кладовке хранилось все для уборки и ремонта, там я и взял изоленту. И ещё много разных полезных вещиц.

Я сидел в кресле, в темном углу, лишь пленник проснулся, как я принялся раскладывать на комоде инструменты из шкафчика. Необходимо все тщательно рассчитать. Тут, как на тренировке, – если прорабатываешь одну группу, то лучше чередовать растяжение и сжатие, чтобы не перегрузить мышцу. Иначе быстро получишь окисление и пойдешь домой. Поэтому тренировку, как и пытки, лучше спланировать заранее.

– Ну… – скривился якудза, наблюдая за моими действиями. – Чего делать будешь?

– Пытать тебя до смерти, – спокойно объяснил я.

– Хе…

– Я сказал что-то смешное?

– Я с 15 лет в клане, видел такое, что тебе и не снилось, мальчик. У тебя руки раньше отсохнут, чем ты меня запытаешь.

– Посмотрим…

– Я ни хрена не скажу, как ни старайся, яцу. Ни чертового слова.

– Начнем с простого, как тебя зовут? – задал я вопрос, не отрываясь от рутины.

– Удзаттэ! – выругался он.

– Я так и думал.

Я поднялся и заклеил ему рот, чтобы не отвлекал от дела.

– Я тебе кое-что расскажу, – произнес я, продолжая приготовления, – а ты послушай. Специальных агентов во многих странах учат поведению в плену, а именно под пытками. На западе практикуют различные методы противостояния боли, с замерами кортизола. В России разведчиков учат блокировать боль, преодолевать инстинкт самосохранения. У них там комплекс психофизических приемов разработан. А вот у нас, в Азии, принято не терпеть, но принимать мучения при помощи медитативных практик. Но знаешь что? Самый крутой и подготовленный агент, в руках умелого мастера, продержится максимум 16 часов. Это рекорд, большинство ломаются раньше. А тебя этому не учили, ты просто громила с улицы. Часов за 6 я могу заставить тебя поверить, что ты кошкодевочка в мини-юбке, и вести себя ты будешь соответственно.

Я осмотрел свой арсенал и потер руки.

– Начнем, пожалуй. Как говорится, – никто не спотыкается, лежа в постели. Так мой сенсей часто повторял…

Я начал с базовой подготовки пленного. Я продолжал рассказывать, что делаю, это было частью психологического давления. Итак, – работа плоскогубцами.

– Сейчас я оторву тебе ноготь, – предупредил я. – Знаю, что это не очень пугает. Но это нужно, чтобы сфокусировать боль на пальце, когда буду вырывать зуб. Видишь ли, если заняться только зубами, то ты быстро потеряешь сознание, а я этого не хочу.

Я зафиксировал дрожащую ладонь, зажал ноготь щипцами и дернул. Нет, не пошло. Ещё разок… Пленный замычал и задергал головой. Уже близко… И одно усилие! Вот! Я медленно стянул ноготь с указательного пальца, он слезал мягко, как носок. Я продемонстрировал рычащему якудза свой трофей и отлепил изоленту с его рта.

– Ублюдок, бу-курро…

Я ловко засунул инструмент в кричащий рот, ухватил за передний резец и начал водить пассатижи в разные стороны, будто гвоздь вытаскивал. Пришлось попотеть, зуб крепко сидел, раздавался характерный хруст, якудза орал от боли и мешал работать, но я не сдавался. Его боль доставляла мне удовольствие, объяснить которое я не способен.

– Аааааарх!!!

Я разжал клешни и достал пальцами длинный, окровавленный зуб, повертел и забросил в угол.

– Шука… – плевался розовыми слюнями бандит.

Дело пошло быстрее, как обычно, – стоит подковырнуть прыщ, как гной сам полезет.

Я размял шею и присел. Ноготь-зуб-ноготь-зуб…

* * *

Один раз он все-таки закатил глаза, но нашатырь был у меня под рукой и я не позволил ублюдку провалиться в блаженное забвение. Мне было важно, чтобы он не пропустил ни секунды мучений, чтобы испытал каждый приступ, каждый сигнал нерва.

Он сидел, опустив голову, его грудь блестела от кровавых слюней, с пальцев стекал густой сок. Я снял ноготь со среднего пальца на левой руке, с отвращением отбросил его и привычно встал, чтобы приступить к зубам, которые хорошенько поредели.

– Стой… – взмолился он. – Стой, пожалуйста, хватит…

Зубов ему ещё хватало, чтобы он мог понятно изъясняться. Пожалуй, стоит оставить как есть.

– Как тебя зовут? – повторил я вопрос.

– Эзуми. Эзуми Кагава, – ответил он тяжело дыша.

– Рано ты сдался, Эзуми. Ещё и часа не прошло, – заявил я, вытирая плоскогубцы ветошью.

– А теб… А тебя как зовут?

– Они называют меня Маленький Они`, – произнес я. – Слышал?

– Красный Они`. Я слышал… Рио Икари, сумасшедший демон Кабуки. Чего ты хочешь?

– Я уже сказал чего хочу.

– Но… ты не спрашиваешь.

– Вопросы не важны.

– Не понимаю…

– Ты поймешь.

– Нет, нет, нет, остановись, пока не поздно! Я… я не с ними… Я не такой, я из клана, из борёкудан!

– Угу, – кивал я, выбирая следующий инструмент. – Ненадолго.

Аоки протянул мне предмет и кивнул, словно старому другу.

Я продемонстрировал пленнику щетку по металлу с щетиной из проволоки. Моя улыбка говорила все за меня.

– Любишь массаж, Эзуми?

Я разрезал его модную рубашку на спине, обнажая иредзуми. Змея, облегающая череп от шеи до поясницы. Красивая картинка. Сейчас станет ещё красивее.

Он жутко закричал, когда я принялся его «мылить». После двух-трех движений кожа сползала полосами, татуировка омывалась тонкими струйками крови.

– Остановись! – в истерике просил он.

– Расскажи мне.

– Что? Я скажу что угодно!

Я остановил руку, давая ему отдышаться.

– Я хочу знать, что произошло в квартире. В подробностях.

– Прошу тебя…

Щетка коснулась обнаженного мяса.

– Хорошо, хорошо, я расскажу! – всхлипнул он.

– Все равно нужно передохнуть.

Я обошел его, подошел к электрическому чайнику на тумбе, включил его и сел напротив пленника. Прикурил и вставил ему сигарету в губы. После чего прикурил и себе, с удовольствием затягиваясь дымом.

– Эти… ублюдки… – начал говорить он.

– Группа «оку»?

– Хай. Этих уродов нельзя отправлять на дело без присмотра. Они неадекватные, могут запороть дело или вообще напасть на случайного человека. Поэтому Като-сан иногда нанимает нас, для контроля этих животных.

– К этому мы ещё вернемся. Расскажи о том, что произошло.

Он вздохнул, стараясь подобрать слова. Говорил он коротко, бросал фразы, вздыхал и выстреливал опять.

– Поставили задачу, – наказать одну телку. Жестко… Изнасиловать, избить, убить. Я должен был только присмотреть за «оку», вот и все. Из «оку» был Свин и Мать… Не знаю их имен, они так представились. Все пошло через задницу с самого начала… Сперва возник этот паренек со значком клана, который ранил Мать. Я тогда ещё понял, что дело дрянь, что нас под удар поставили.

– Не отвлекайся.

– Да… В общем, Мать погиб ещё у двери в квартиру. Шлюшка та отбивалась как могла, махала ножом, будто сумасшедшая. Она его и добила. Мы со Свином оттеснили её в квартиру, он свалил её на пол, а я принялся бить ногами.

Я кивнул с каменным лицом.

– Что ты хочешь услышать⁈ Не понимаю!

– Подробности. Вы свалили шлюшку, ты потоптал её. Что дальше?

– Ну да. Она все вырывалась, но Свин вырвал у неё нож, а потом взял за голову и давай стучать об пол. Она даже окосела немного, поплыла. Я отошел, чтобы не мешать. Но даже в этом состоянии она пыталась брыкаться, только вяло так, будто неживая. Свин стянул с неё джинсы, потом трусики…

Моя рука мелко задрожала, в глазах все начало двоиться. Аоки был тут как тут, мягко положил ладонь на мой кулак, сдерживая импульс. Теперь он не отходил от меня, все время прижимая к креслу.

– Он так мерзко хрюкал… – скривился Эзуми. – Все хрюкал и хрюкал, когда пытался ей присунуть.

– Он это сделал?

– Что?

– Присунул этой шлюшке?

– Она извивалась как бешеная. Он все бил её в голову, но никак не мог… ну ты знаешь, попасть ей между ног. Это его сильно бесило. Он из этих извращенцев, которые не могут возбудиться без крови, понял? Тогда он бросил мне плетку. Сказал – «Бей эту яриман!».

– И ты бил.

– Ну, там не очень получалось. Он же сверху был. Так что я по лицу ей попал и по сиськам пару раз, так чтобы кровь пошла.

– Статуэтка.

Он промолчал.

– Статуэтка, – повторил я. – Ты её предложил Свину?

– Ну да, – кивнул он, шмыгая носом. – Hy а что, мать его, было делать? Мы возились и возились, она орала и не давалась, Свин все елозил… Он попросил эту статуэтку…

– Он врет, – шепнул Аоки и похлопал меня по плечу. – Иди.

Я показал жестом, что разговоров достаточно. Поднялся с кресла, налил в пиалу с зеленым чаем кипяток, подождал, пока в воздух поднимется пар с приятным запахом. Пригубил напиток и выдохнул.

В голове звучал голос Асуры, я никак не мог его оттуда выкинуть. Она шептала мне из воспоминаний, будто подталкивая к действию.

«Мир – холодный, но ты холоднее.»

Подошел к Эзуро и наклонился, чтобы он мог видеть моё лицо. Он отстранился в панике, не сводя глаз.

– Та телка в квартире… – медленно произнес я.

– Она из клана, я уже понял… – выдохнул он трагично.

– Она моя девушка. Я выясню всю правду о том, что вы с ней делали. Когда ты рассказываешь, мне становится больно, это так стремно, что и не передать. Внутри что-то болит, прикинь? Я буду пытать тебя, пока ты не поймешь эту боль.

В его глазах появилось понимание, потом страх. Животный, чистый, как лицо ангела, прекрасный, неподдельный ужас. Он говорил и говорил, пытался меня переубедить, но я слушал не его.

«Если нет другого света, мотылек летит в огонь, так? Ты важен для меня, Икари…»

Я взял чайник.

«Наше последнее лето.»

Разрезал клейкую ленту на его запястье, освободил ладонь, открыл крышку чайника и засунул его руку по кисть в кипяток. Комната заполнилась его воем, хриплым и безудержным, в воздух поднялся пар с едким запахом вареного мяса.

Я смотрел, как каждая мимическая мышца на лице напряглась, как в крике кривится рот, как лопаются капилляры на глазах, и получал удовольствие от этого зрелища.

Он так и отключился, с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Я даже подумал, что сердце не выдержало болевого шока, проверил пульс. Нет, ублюдок был ещё жив.

Я убрал чайник на столик, красную обожженную руку привязывать не стал, она все равно теперь была лишь мертвым придатком.

Спокойно покурил у окна, глядя на луну, что вынырнула из облаков. Телефон разрывался от звонков, но я его игнорировал. Знал, что они хотят меня остановить, выторговать Эзуро жизнь взамен информации.

Нет, он сделал со мной что-то. Когда образ истерзанной на кровати Асуры появлялся перед глазами, я понимал, что другого пути нет. Моя злость искала выход, и выход сидел без сознания на этом чертовом стуле.

Я сунул ему под нос нашатырный спирт, дождался, пока рожа скривится, и он начнет приходить в себя.

Услышав болезненное кряхтение, затушил бычок ему об грудь, вызывая новую волну криков и извиваний.

– Пора просыпаться, солнышко, – изрек я, показывая щетку. – Эта ночь будет долгой. Самой долгой в твоей жизни.

Он кричал, проклинал меня и умолял остановиться. Но я не внял мольбам. Мольбы – это к Ангелу, а я… Я больше не заключаю сделок.

Колыбельная для убийцы – часть 3

Хорошо, что я не отрезал ему нос, иначе сложно было бы приводить в чувства каждый раз, когда ублюдок отрубается.

– Тебе придется это выпить, – показал я пленнику горсть таблеток.

– Что это? – панически дыша, спросил он.

– Обезболивающие анальгетики, седативные, спазмолитики, сердечно-сосудистые препараты. Это поможет тебе не откинуться раньше времени. Видишь ли, сердце может не выдержать нагрузки.

– Нет, я не буду…

– А тебя кто-то спрашивает? – хмыкнул я и силой запихал лекарства ему пасть. Нажал на кадык, провоцируя глотательное движение. – Вот так, не стоит пренебрегать здоровьем. Ах да, и ещё одна просьба.

– Кхе… фуух… какая?

– Не обосрись.

– Что?

– Не наложи в штаны, говорю! Такое случается иногда. Если обгадишься, мне придется работать в вони, а я этого не люблю. Так что держи очко туже, иначе засуну твой член в чайник, понял?

– Сумимасэн, таному ё! Остановись!

– Нет.

Я взял щетку и вернулся к расчесыванию. Железная щетина мягко ходила по телу, будто губка, оставляя на коже глубокие борозды.

– Ты бил её ногами, – повторял я, усердно натирая его спину, – хлестал её плетью, как собаку…

– Пошел ты! Синдзимаэ! – выл от боли якудза.

– Смотрел, пока жирный извращенец раздевает её…

– Дзаккэнаё!!!!!!

– Ждал, пока он её изнасилует, пытался ему помочь…

– Тикусё, тикусё, тикусё…. Хватит, я больше не могу, хватит!!!

Спина стала ярко-красной, словно ранний рассвет. Я исступленно рвал плоть вдоль и поперек, она легко поддавалась, как холст. Кожа соскабливалась, рвалась и слезала пластами.

Татуировки больше не было видно. Кровь стекала алыми водопадами по широкой спине, образовывая потеки на его брюках, сбегала по ножкам стула на пол, обращаясь в лужицы.

Я остановился, вытирая испарину со лба. Эзуро плакал, повесив голову. И откуда у него силы на слезы⁈

Щетка полетела в угол, я устало расстегнул пуговицы и снял рубашку, чтобы не мешалась. Она была покрыта грязью и кровавыми разводами, лишь я избавился от одежды, сразу стало легче. Воспользовавшись паузой, я осмотрел порез на боку, про который успел забыть. К черту, потом займусь, времени на самолечение нет.

– Готов продолжать? – спросил я, занимая свое место, напротив пленника. – Больше не будешь юлить?

– Я расскажу, все расскажу, только остановись… – гундосил он, глядя на меня красными от боли глазами.

– Статуэтка, – бесстрастно произнес я.

– Да… Это я. Это была моя идея.

– Какая идея…

– Свин не мог ей всунуть. Все ерзал и психовал. А статуэтка попалась мне на глаза. Гладкая, деревянная. Я взял её и протянул ему.

– Что ты сказал? Слово в слово.

– Я… Я сказал… Всунь этой шлюхе эту штуку… Всунь ей по самый корень, чтобы из горла вылезло…

– Он и всунул.

– Да. Он ей там все порвал. До дна достал.

– До дна, говоришь…

Мир рвался на лоскуты, как спина Эцуро. Мимо прошла Муза, она держалась за голову, будто была ранена. На секунду остановилась и посмотрела на меня с жалостью и осуждением. Ты переходишь черту, – говорили её глаза. Пытая его, ты пытаешь и себя тоже.

– Она кричала. Очень сильно кричала, громко так… протяжно, – говорил якудза. – Рычала словно зверь.

– Дальше, – тряхнул я головой.

– Свин возбудился. Достал из неё статуэтку, хотел всунуть. Но она каким-то чудом вырвалась, поползла по ковру, оставляя след из крови. Он смеялся.

– А ты?

– Я бил её.

– Плетью?

– Да.

– Куда?

– …

– Куда, ублюдок?

– По заднице. По бедрам, пояснице, спине… Мы увлеклись, а она воспользовалась моментом. Дотянулась до ножа. Свин навалился на неё, прижал к полу, но она воткнула танто ему в живот. Он свалился с неё, но смеяться не перестал. Тогда я пнул её под ребра, а потом наступил на руку, чтобы бросила нож… Я схватил её… Потащил к кровати.

– О чем ты думал в тот момент? – спросил Аоки моим голосом.

– Я не знаю… Я не определился… Ни о чем!

– Хватит, ты опять врешь, полагая, что это спасет тебя от боли, – произнес Ичибан. – Продолжим.

– Нет, нет, нет, нет, нет, нет!!! Подожди, я не вру, я рассказываю все как есть, всевсевсевсе….

Я вскочил со стула, завис над инструментами, тяжело дыша. Кривые ножницы по металлу. Сойдет.

Острые лезвия сомкнулись на фаланге его мизинца, прижали кожу, заставляя палец немного опухнуть.

– Ты хоть представляешь, какого это, всю жизнь быть одному? – спросил я, и не дожидаясь ответа, нажал на ручки.

Ножи с хрустом сомкнулись, отделяя изуродованный палец от кисти. С мерзким звуком он шлепнулся на пол, под аккомпанемент криков Эзуро.

– И когда мне начало нравится чье-то присутствие…

Обрубок безымянного последовал за своим собратом.

– Ты решил растоптать это…

Теперь средний. Чистый срез не получился, он повис на перебитом суставе. Пришлось резать повторно. Эцуро вновь заплакал, как чертова девочка.

– Смешать с дерьмом… Втоптать в грязь… Обесчестить… Забрать это у меня!!!

Он выл и выл, не успевая реагировать на сигналы мозга. Я остервенело резал пальцы не останавливаясь.

Печатать он точно не сможет.

Когда закончил, у Эзуро не было пальцев. Вообще. Ни на руках, ни на ногах. На хрен они ему нужны, он все равно нежилец.

Он был в предобморочном состоянии, психологически сломлен, шокирован, опустошен. Но ещё жив.

И мне нужно было, чтобы так и оставалось. Он терял кровь, много. Весь ей был залит. Поэтому я разжег горелку.

– Что… что ты делаешь? – заскулил он.

– Вот, зажми это…

Я сунул ему в рот деревянную рукоятку от молотка в челюсть, заставил прикусить оставшимися зубами.

– Это чтобы ты язык себе не откусил, – объяснил я. – Он нам ещё пригодится.

Я начал со спины. Прошелся пламенем по свежим ранам, несильно, только чтобы немного подкоптить, до корочки. Вонь стояла нестерпимая, но я жарил Эцуро, как цыпленка на гриле. Огонь обнимал свежие раны, ласкал их и заставлял пузыриться, а кровь запекалась на глазах.

После обработал тем же способом обрубки на руках и ногах. Каким-то чудом якудза не отрубился, я не знаю. Видимо, работали таблетки. Ему же хуже.

– Теперь ты не сдохнешь быстро, – удовлетворенно осмотрел я результаты работы. – С порезами нужно осторожнее, да?

Я вытащил у него изо рта рукоятку, насадил на неё железный боёк и показал молоток ему.

– Так что… обойдемся без острых предметов.

С размаху я врезал по колену, ломая чашечку. Потом по кисти, отбивая как котлету. И второе колено, куда же без него. Молоток взлетал и опускался, словно противовес нефтяной скважины…

* * *

Перестарался немного. Эзуро вновь покинул чат.

Я влил ему в рот воды, чтобы привести в сознание, но он очень долго не желал просыпаться. Возвращение давалось ему все сложнее. Он все глубже проваливался под невидимый лед, оставался на той стороне границы.

Ничего, осталось недолго.

– Хватит притворяться, урод, – прошептал я ему. – Я готов слушать следующую порцию колыбельной.

– Не могу….

– Не можешь? Хочешь, чтобы я тебе язык отрезал? Давай, иди сюда…

– Нет, нет, пожалуйста… я скажу, все скажу…

– Ты потащил её на кровать! О чем ты думал?

– Что хочу её трахнуть! Я думал, что хочу её! Доволен⁈ Что никто не узнает, если я воспользуюсь моментом. Что все спихну на Свина, ведь так и должно было быть.

– Что ты сделал?

– Я забросил её на кровать, сел сверху… Начал бить…

– Зачем?

– Она сопротивлялась. Только она утихла, и я спустил штаны, как она опять начинала бороться. Тогда я выдавил ей глаз.

– Ты… сделал… что? – переспросил я, хоть и слышал, что он сказал.

– Пальцем. Не знаю, как глубоко, но она заорала как сумасшедшая, а потом отключилась.

– И тогда ты…

– Нет… Я достал, уже хотел, но все было в крови. Я замешкался, а она начала царапаться вслепую. Я решил её немного придушить, отступать было некуда. И тогда появились вы. Я не успел её изнасиловать, я клянусь! Я не успел, нет, не успел, я клянусь богами, всем чем хочешь клянусь, я не сделал этого… – заливался он слезами. – Я не… не…. я не вру…

– Я знаю, что не врешь, – сказал я. – Но знаешь что? Если ты думал, что я остановлюсь, ты ошибся.

– Постой, я все скажу, все что попросишь…– умолял он, содрогаясь в конвульсиях.

– Ты из Като-кай?

– Нет, конечно, нет. Из Такари-кай. Мой оябун Саруко Такари-сан. Мы выполняем поручения для Аракато.

– Такари… Я слышал это имя. Зачем вам работать на Като-кай?

– Мы маленькая семья с небольшим влиянием. Каин щедро платит за услуги.

Я приблизился к пленнику, достал его смартфон из брюк. Поднял отрезанный палец и приложил к экрану, снимая блокировку. Включил камеру, сел в кресло.

– Рассказывай, – откинулся я в кресле. – Все по порядку. А я послушаю.

– Что тебя интересует? – поднял он глаза.

– Каин, – произнес я из темноты. – Только он.

И Эзуро рассказал. Все как на духу, ведь у него не было иного выбора.

Как у нас под боком целая семья продалась человеку в маске.

Он говорил про то, как они нарушали устав клана по его приказу. Про то, как убивали других якудза. Как отмывали деньги Кайне. И про то, что семья была замешана в нападении на Габутай.

После он в подробностях выложил о том, чем заправляет его семья, слабые стороны в обороне, как и где проводит время оябун. Количество бойцов, их адреса, имена любовниц, пристрастия, все… Он рассказал все, что мог.

– Я… больше ничего не знаю… – признался он.

Я кивнул и остановил запись. То, что произойдет дальше, не для камеры.

– Ты закончил?

– Да…– выдохнул он.

– А я нет.

Я поднялся и взял танто.

– За что…. – в истерике забился он. – Я все выдал!!!

– Все просто. Она была яркой, будто пылающая звезда. А ты посмел потушить это пламя. Посмел поссать в священный огонь. Никто не смеет плевать в душу психопату, дружок. Это очень тупой ход.

– Не делай этого, – тихо сказала Муза из темноты. – Не нарушай Правило.

– Он должен сдохнуть, – подбодрил Ичибан. – Иного пути нет.

(Послушай Музу, не делай глупостей. Сам же говоришь, что она всегда права).

Я приблизился к пленнику и поднес нож к мягкому животу, покрытому татуировками.

– Сейчас ты умрешь, Эзуро. А после умрет твоя семья. Я позабочусь, чтобы каждый из членов Такари-кай сдох, слышишь?

– Я из клана, они тебе этого не простят, – прошепелявил он, захлебываясь кровью.