Текст книги "Всемирная история в 24 томах. Т.9. Начало Возрождения"

Автор книги: Александр Бадак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)

ОППОЗИЦИОННЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Немецкие князья своей не ограниченной законами деятельностью создавали во всех частях страны состояние политического хаоса. Господствовало кулачное право. А потребности все более увеличивались. Росли расходы на придворную жизнь. Для кулачного права надо было содержать войска. На это требовались деньги.

Эти необходимые средства добывались и крупными, и мелкими князьями при помощи налогов. Тяжесть налогов наваливалась на плечи крестьян.

Но были и другие пути. На всех дорогах в империи – у замков и границ владений, у мостов и переправ – феодалы ставили многочисленные заставы для взимания проездных пошлин. Вымогательства и грабежи князей и рыцарей мешали нормальной торговле. А это в свою очередь вызывало недовольство и оппозиционные настроения в средних слоях городского бюргерства.

Но не только в городах росло недовольство, оно охватывало и немецкое крестьянство. Большое влияние на крестьянское движение в Германии оказало гуситское антифеодальное выступление в Чехии.

Пятый крестовый поход против гуситов в 1431 году окончился крахом. Он был организован германским императором и римским папой. Чешская армия, основную силу которой составляли крестьяне, вышла за пределы Чехии. Она проникла в Баварию, Австрию, Силезию и Венгрию. Эхом прошли выступления крестьян в других частях Германии, особенно в окрестностях рейнских городов. Большую тревогу у феодалов и представителей городской аристократии вызвало крупное восстание крестьян в районе города Вормса. Имеющие власть опасались, что под влиянием чешских событий это местное восстание может Извратиться в общее нападение на всех господ в Германии.

Феодалы других стран и католическое духовенство с тревогой следили за событиями в Германии. На происходившем в Базеле церковном соборе особое внимание обращалось на чрезвычайную опасность, которая грозила в Германии власти князей и самому существованию империи.

Один из участников этого церковного собора, проезжавший через Германию в 1432 году, писал, что на Рейне происходят массовые выступления крестьян не только против клириков, но и против знати и что скоро, по его мнению, все крестьяне в Германии перейдут на сторону чехов. Крестьянское движение приобретало в условиях раздробленной Германии большое политическое значение.

Наиболее прогрессивные представители бюргерства сочувствовали крестьянскому движению. Они видели, что оно подрывает силу князей и всю систему феодальной раздробленности. Все громче раздавались голоса, которые требовали установления государственного единства и признания за Германией подобающего ей места среди других народов.

Отражением настроений этого слоя бюргерства явился политический памфлет «Реформация императора Сигизмунда». В нем выдвигались требования – превратить Германию в централизованное государство, прекратить бесконечные феодальные войны, подчинить местные власти общегосударственным законам, заменить феодальные привилегии системой государственных прав и обязанностей и создать единое судопроизводство, систему единых пошлин и единой монеты.

В этом памфлете говорилось также об улучшении условий ремесла и торговли, об упразднении цеховых стеснений и ликвидации крупных торгово-ростовщических компаний.

По мнению автора памфлета инициатива государственного объединения должна была принадлежать городам. Они объявлялись «хранителями государственного права» в империи. Любопытно было и то, что анонимный автор считал, что преобразования невозможны без активной роли «малых» и «простых» людей. Он требовал отмены крепостного состояния крестьян и упразднения ряда феодальных повинностей.

В конце тридцатых и начале сороковых годов пятнадцатого века юго-западные земли Германии не раз подвергались нашествию наемников французского короля. Арманьяки, как называли этих наемников, пользовались неразберихой, вызванной крестьянским движением. Французский король Карл VII с намерением присоединить к своим владениям юго-западные земли Германии направил туда военные отряды под предводительством дофина Людовика, будущего Людовика XI. Арманьяки разоряли немецкие земли, совершали грабежи, поджоги и убийства.

Но странно вели себя немецкие князья и феодалы. Даже император не принимал никаких мер против действий арманьяков. Наоборот князья сами призывали их в свои земли и помогали им, надеясь таким путем подавить сопротивление крестьян и покончить с нарастанием оппозиций в городах. Внешний враг был им менее страшен.

Энергичный отпор чужеземцы встретили со стороны самого народа. Крестьяне Юго-Западной Германии, бежавшие от захватчиков под защиту городских стен, образовали там отряды для борьбы с врагом. Они обращались ко всему народу с призывом присоединиться к ним в целях общей борьбы. Крестьянские отряды выступали под своим знаменем, на котором рядом с изображением богородицы был нарисован башмак с длинными шнурками. Изображение башмака на знамени являлось символом народных сил, вступающих в борьбу со всеми феодалами и знатными людьми, носившими сапоги.

Под знаменем «Башмака» крестьянские отряды изгнали арманьяков из Эльзаса и Зундгау в 1439 году. Под этим же знаменем велась борьба с французскими наемниками и при последующих их вторжениях.

Около пятидесяти тысяч конных рыцарей и наемников под командованием дофина Людовика вступили в пределы Германии в 1444 году. К арманьякам примкнули большие силы немецких рыцарей. Дофин планировал захватить территории на правом берегу Рейна, плодородные земли и богатые города. Но и на этот раз удача не сопутствовала французам, шварцвальдские крестьяне отбросили захватчиков, которые уже переправились через Вейн, обратно.

Тогда образовалось тайное общество «Башмак» для дальнейшей борьбы с врагами. В Эльзасе под знаменем «Башмака» действовали в эти годы отряды партизан. Они устраивали засады, нападали на отдельные группы арманьяков, отнимали у них лошадей и обозы, сжигали захватчиков в домах, где те укрывались, хватали и бросали их в Рейн.

Народные отряды превратили огромную армию дофина Людовика в разобщенные группы голодных и оборванных бродяг, нарушая связь между отрядами и лишая их снабжения. Партизанам помогало население и это имело огромное значение в борьбе.

Не так однозначно вело себя немецкое бюргерство. Сначала оно занимало чрезвычайно пассивное положение в борьбе с арманьяками. Оно ограничивалось подачей петиций императору о необходимости путем переговоров добиться ухода захватчиков из Германии. Но эти петиции не имели результатов. А зимой 1444—1445 годов движение против арманьяков охватило уже огромный район Юго-Западной Германии. Борьба превратилась в подлинно народную войну. И тогда к сопротивлению присоединились Страсбург и некоторые другие города.

Знамя «Башмака», впервые поднятое во время войны с арманьяками, означало призыв к общей борьбе против князей и княжеской политики. И естественно, это знамя внушало страх господствующим в империи силам.

В 1460 году восстали крестьяне земли Гегау (на юго-западе Германии). Они тоже подняли знамя «Башмака». Восстание не вышло за пределы этого района. Требования восставших были направлены только против введенных недавно новых поборов и повинностей. Но крестьянские волнения вызвали большую тревогу среди феодалов.

В 1493 году был раскрыт новый заговор. Его готовили в союзе крестьяне и горожане. Это произошло в Эльзасе. План участников заговора заключался в том, чтобы захватить город Шлеттштадт, поднять знамя «Башмака», которое, как были уверены заговорщики, привлечет в их ряды массу «простого народа». Этой силы будет достаточно для овладения другими городами и замками в Эльзасе.

После захвата власти члены союза намеревались внести изменения в область судопроизводства, упразднить некоторые из княжеских налогов и поборов, а также ликвидировать ростовщичество.

СВЯЩЕННАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XV ВЕКА

Император из габсбургского дома Фридрих III занимал престол довольно длительное время (1440– 1493). Этот дом был самым могущественным в империи. Он обладал крупными военными силами. При Фридрихе III к наследственным землям Габсбургов были присоединены Нидерланды и графство Бургундия. Это придало дому значительную политическую силу в Европе.

Немецкие князья увидели теперь в Габсбургах тот самый оплот, что мог противостоять нарастающей волне народных движений. Многие из князей соперничали с Габсбургами и боялись их могущества, но поддерживали реакционную политику этого дома, особенно внешнюю, направленную на порабощение соседних народов.

Между тем нарастало народное движение внутри страны. Усложнялась и международная обстановка в Европе в связи с завершением в ряде стран процесса государственной централизации. Это заставило немецких князей искать пути к«имперской реформе».

Именно эти поиски привели к созданию «Швабского союза», крупного политического и военного объединения, которое возникло в конце 80-х годов XV века. Формально «Швабский союз» представлял собою объединение рыцарей и имперских городов Юго-Западной Германии. К этому объединению присоединились крупные князья Гогенцоллеры, Габсбурги, герцог Ульрих Вюртембергский и другие.

На самом же деле союз находился полностью в руках этих князей, которые признали своим руководителем одного из курфюрстов – майнцского епископа Бертольда. Города и рыцари занимали в «Швабском союзе» подчиненное положение.

Союз показал свою силу при расправе над крестьянами Кемптенского монастыря, которые оказали решительное сопротивление новому закрепощению. Впоследствии «Швабский союз» стал главным орудием господствующих сил при подавлении Великой крестьянской войны 1525 года.

К 1500 году возглавляющие союз князья на рейхстагах провели свой проект «имперской реформы».

Главным решением было объявить в империи «земский мир», то есть запрещение внутренних войн. Для этого необходимо было создать общеимперское управление и общеимперский суд для улаживания споров между территориальными князьями.

Новые общеимперские учреждения должны были по мысли авторов обеспечить новое закрепощение крестьян. Кроме того, хотелось закрепить подчиненное положение городов. Реформы были направлены и на то, чтобы возвратить власть империи над соседними народами, которые вступали на путь самостоятельного развития. Имелись в виду прежде всего швейцары и чехи.

«Швабский союз» и должен был явиться реальной силой для проведения этих далеко идущих целей. Ему должны были помогать местные союзы, которые предполагалось создать в остальных частях страны, не нарушая при этом суверенитета территориальных князей.

«Имперская реформа» по сути дела означала не ликвидацию мелкодержавия и политической раздробленности, а, наоборот, их закрепление.

Но даже эти цели оказалось трудно достичь из-за постоянных раздоров между княжескими кликами. Попытка «Швабского союза» и Максимилиана I (1493—1519) реализовать пункт о подчинении Швейцарии окончилась провалом. Затеянная война против Швейцарского союза в 1499 году привела к окончательному разрыву всех связей Швейцарии с империей.

ДВИЖЕНИЕ МИСТИКОВ

В XIV веке оппозиционное движение немецких бюргеров проявилось и в области идеологии – в религиозном движении так называемых мистиков, возглавляемом кельнским теологом мейстером (магистром) Эккартом и его учениками – Иоганном Таулером и Генрихом Сеузе.

В католической церкви господствовала в то время механическая чисто внешняя религиозность. Сам человек, считалось, не играет никакой роли в деле спасения своей души, так как «благодать» сообщается ему в готовом виде духовенством при совершении церковных таинств. Мистики придавали решающее значение внутренним религиозным переживаниям человека. Они стремились подчеркнуть значение и роль самих людей в движении к Богу. В их учении содержались в зародыше идеи будущей Реформации.

Для мистиков было важным освободить сферу деятельности человека от власти католической церкви и это придавало движению некоторые политические тенденции. Но оппозиционное течение мистиков не получило широкого характера. И причиной тому было то, что оно относилось главным образом к области религии, не затрагивая житейских реалий.

Для Германии имело важные последствия изобретение Иоганном Гутенбергом (1400—1468) способа книгопечатания, распространившегося по всем странам Европы. Искусство книгопечатания содействовало развитию в Германии светской образованности, так как первые книги были не только теологического, но и светского характера.

Дешевые и удобные для чтения книги пришли на смену дорогим и редким рукописям. Издавались они в большом количестве, обыкновенно – тысячей экземпляров. Книги стали доступны большому количеству людей.

Церковники выражали обоснованную тревогу по поводу этого изобретения. Об этом красноречиво свидетельствуют памфлеты церковников. Дело в том, что духовенству грозила потеря его монопольного положения в деле образования. Опасались даже того, что массовое распространение Библии приведет к ее переводу на немецкий язык и что Библия таким образом попадет в руки простого народа, который может не до конца разобраться и дать свои толкования, отличные от церковных, библейским текстам.

И в те времена новое принималось с трудом.

Само собой разумеется, что развитие гуманистической мысли в Германии затрагивало только незначительный слой образованных горожан. Гуманизм здесь зародился в университетских городах. Правда, сами немецкие университеты оставались твердынями старых схоластических направлений. Однако среди массы студентов выявились уже такие, которых схоластическая наука не удовлетворяла.

Эти новых устремлений студенты жадно слушали молодых профессоров, развивающих в своих лекциях идеи раннего итальянского Возрождения. Представители этого нового движения выражали настроения тех передовых горожан, которые видели причины своего униженного положения в жалком состоянии раздробленной Германии. Немецкие гуманисты высоко ценили культуру итальянского Возрождения. И стремились развить самобытную культуру.

В университетских городах стали появляться ученые и поэты, которые высказывались о богословских вопросах в духе гуманистического учения. О ценностях светского образования, о возможности заниматься богословием с учетом светского образования – по таким вопросам возникали горячие споры.

Это были первые признаки острой борьбы нового со старым, которая разгорелась в Германии в начале следующего века. Если до этого все средневековые направления в положительной науке стремились к подчинению богословию, то гуманисты – как итальянские, так и немецкие – решительно отстаивали самостоятельный и независимый характер опытных наук по отношению к богословию.

Дух того времени хорошо передает сатирическое произведение профессора Базельского университета Себастьяна Бранта (1457—1521) «Корабль глупцов». В этом сочинении автор выступает как сторонник государственного единства Германии, он резко порицает князей за их корыстную политику и предательство ими государственных интересов. В остроумных стихах с интересными иллюстрациями автор высмеивает католическое духовенство и монахов, извращавших, по его мнению, сущность христианской религии.

Под острым пером Бранта оживали рыцари, которые занимались разбоем на большой дороге, знатные господа, что кичились своим благородством.

В ком нет ни чести, ни стыда, И доблестным кого я не считаю, В том благородства никогда, Будь родом князь он,– не признаю!

Так писал Брант. Общедоступная, полная сатиры и обличений книга «Корабль глупцов» стала популярной в широких кругах населения.

Начатки гуманистического образования появились в пятнадцатом веке и в других немецких университетах – в Тюбингенском, Кельнском и Эрфуртском. Главными центрами гуманизма к концу века стали Страсбург и южнонемецкие города. Нюрнберг и Аугсбург.

Стремление к сочетанию научных занятии с поэтическим творчеством было характерно для первых немецких гуманистов. Такое сочетание удавалось лишь немногим, одаренным поэтическим талантом. К примеру, Себастьян Брант, увлекавшийся сочинением стихов по поводу всех событий своего времени, не отличался особым дарованием в области стихосложения. Подлинным лирическим поэтом-гуманистом второй половины пятнадцатого века был Конрад Цельтис.

Конец XV века в целом для Германии был только периодом подготовки возрождения литературы, настоящий расцвет которой должен быть отнесен на первую половину последующего века.

Общая тенденция к отходу от чисто церковных трактовок наметилась и в области изобразительных искусств. Художники все больше стремились к восприятию и изображению реальной окружающей жизни. Наряду с религиозными сюжетами для живописи и гравюры XV века характерно изображение бытовых сцен, нередко отображающих современные для той эпохи конфликты.

Особенно заметен этот поворот к реализму и социальной трактовке в творчестве выдающегося живописца и гравера Мартина Шонгауэра. На его гравюрах изображены фигуры подмастерьев, крестьян, идущих на рынок, и так далее. И в скульптуре этого времени проявилась тенденция к реализму и народным мотивам.

Особо отличается творчество нюрнбергского скульптора Адама Крафта, трактовавшего религиозные сюжеты как массовые народные сцены. Ярким примером является его рельеф «Весовщик», исполненный в 1497 году на стене здания, в котором стояли городские весы в Нюрнберге.

Гораздо в меньшей степени проявились тенденции эпохи Возрождения в архитектуре и деревянной скульптуре. Традиции церковной идеологии в области архитектуры и скульптуры сказались в устойчивости пережитков готического стиля.

Примером этого является начатая в XV веке Бременская ратуша.

«МОЛОТ ВЕДЬМ», «МУРАВЕЙНИК», «БИЧ»

5 декабря 1484 года папа римский Иннокентий VIII опубликовал буллу против ведьм. В этой булле также осуждалось всякое противодействие светских властей миссии инквизиторов в пределах Священной Римской империи.

Поводом к изданию этой буллы послужили жалобы инквизиторов Генриха Инститориса и Якова Шпренгера, которые в разных германских землях встречали явное либо скрытое противодействие своим акциям. Согласно папской булле, отныне никто во всей Империи не смел оспаривать у Инститориса и Шпренгера их права самым жестоким образом преследовать еретиков. Преследование еретиков должно было беспрепятственно осуществляться во всех странах Западной Европы.

За относительно короткий срок по приказу Инститориса и Шпренгера было сожжено 48 ведьм. Магистр Констанцкой епархии Иоанн Гремпер, приданный в помощь инквизиторам в течение одного лишь года сжег в Вормсе 85 человек. Эти три инквизитора хотели придать борьбе с ведьмами на землях Священной Римской империи такой размах, который далеко превосходил бы все, что до этого периода делалось в области преследования еретиков вообще.

Однако кровавая энергия инквизиторов натолкнулась на народное возмущение в целом ряде местностей. В австрийском городе Инсбруке, в момент подготовки торжественного сожжения ведьм, Генрих Инститорис встретил мощное сопротивление горожан, это вынудило его отказаться от практического применения изложенных в папской булле 1484 года «великих истин». Инститорис был выпровожен за пределы города.

Эта неудача вдохновила Инститориса на издание «священной книги», которая со ссылками на Ветхий и Новый Заветы, с доказательствами, почерпнутыми у авторитетов церкви, навечно утвердила бы священное право инквизиции преследовать наиболее опасных еретиков. Вопреки каноническим правилам, Инститорис полагал, что ведьма заслуживает смертной казни даже тогда, когда раскаивается в своем преступлении и не является ни упорствующим, ни закоренелым преступником.

Инститорис привлек к написанию этой книги товарища по инквизиционной деятельности профессора теологии и члена доминиканского ордена Якова Шпренгера. Свою книгу инквизиторы называли «публичным инструментом», который должен был упрочить дело искоренения дьявольских ересей и устранить все препятствия для деятельности инквизиции.

В мае 1487 года была издана книга «Молот ведьм». Во введении к ней было написано: «В наше время, когда вечер мира клонится к полному закату, старое зло, не прекращавшее ни на одну минуту, в силу неиссякаемого вреда своего падения, насылать на мир полную яда заразную чуму, особенно отвратительным образом проявляет себя, так как в своем великом гневе чувствует, что в его распоряжении осталось мало времени».

Самыми опасными еретиками Инститорис и Шпренгер считали ведьм, которые «заключили союз с адом и договор со смертью». Именно против них и был направлен теоретический «молот» инквизиторов.

Авторы «Молота ведьм» писали, что в их книге нет ничего нового, ранее не сказанного великими учителями церкви и авторитетными представителями богословской мысли. «Наша книга одновременно и стара, и нова: она одновременно и коротка, и длинна. Она стара по содержанию и авторитету; она нова по компиляции мыслей и по их расположению; она коротка, потому что произведения многочисленных авторитетов приведены в кратких отрывках; она длинна, потому что тема бесконечно велика и неисчерпаемо применяемое ведьмами зло».

Инститорису и Шпренгеру казалось их соавторство недостаточной гарантией того, что «Молот ведьм» получит одобрение в христианском мире. Поэтому они обратились за санкцией к наиболее авторитетному тогда в Германии учреждению – к теологическому факультету Кельнского университета. Под маркой этого университета и был опубликован «Молот». Для обоих инквизиторов это было тем важнее, что специальными постановлениями пап Пия II и Сикста IV Кельнскому университету было предоставлено право высшей цензуры.

На долю «Молота ведьм» выпал неимоверный успех – в течение девяти лет книга выдержала 9 изданий. С момента своего появления «Молот ведьм» вызвал бесконечное множество восторженных отзывов. Знаменитый нидерландский юрист XVI века Иодокус Дамгудер в своей популярной «Практике уголовных дел» заявил, что «книга эта имеет для мира силу закона». Творцы баварского Кодекса Максимилиана исходили при составлении отдела наказания еретиков из книги Инститориса и Шпренгера как из незыблемых и прочно установленных предпосылок.

Папы Александр VI, Лев X и Адриан VI неоднократко подчеркивали правильность всех основных положений «Молота ведьм» и выпустили по этому поводу специальные указания.

Успех «Молота ведьм» объяснялся отнюдь не литературными дарованиями или ученостью авторов.

Оригинальность суждений напрочь отсутствует в книге. Само название также оказалось позаимствованным. Еще святого Иеронима в начале V века называли «молотом еретиков». Позднее этот титул носили Бернард из Ко и Гергард Гроот. Написанная в изуверском тоне против евреев книга инквизитора Иоанна из Франкфурта, опубликованная в 1420 году, носила название «Молота иудеев».

Успех этой книги в Германии объяснялся именно ее типичностью, а не оригинальностью. «Молот ведьм» был доступен самому невзыскательному читателю и не мог натолкнуться ни на какие возражения с его стороны. Воспринимаемая так же естественно, как погода, книга стала всенародным достоянием.

В «Молоте ведьм» было сконцентрировано все, что могла дать богословская мысль того времени. Инститорис и Шпренгер использовали цитаты из трудов Аристотеля и Фомы Аквината, папы римского Григория Великого и рабби Моисея, Бонавентуры и Иоанна Златоуста, Оригена и Вильгельма Парижского.

«Молот ведьм» состоит из трех частей. Первая часть – теоретическая. Она заключает 18 головоломных вопросов, на которые даны простые ответы. Например, на вопрос может ли дьявол через инкуб и сук-куб производить людей, после ссылки на Фому Аквината следует положительный ответ.

На вопрос, почему ведовством занимаются преимущественно женщины, следует ответ, что женщина по существу своему склонна к меньшей вере, нежели мужчины. Известно также, что женская похоть не знает границ и что женщина есть «красиво окрашенное естественное зло».

Некоторые вопросы авторы книги решали путем ссылок на собственный опыт и на общеизвестные факты. Например, вопрос о том, могут ли ведьмы превратить людей в животных, получил решение путем рассказа о молодой девушке, которая стала кобылой, но была спасена святым Макарием. Такой же была аргументация и по вопросу об истреблении детей во чреве матери – было приведено свидетельство папского инквизитора из Комо о том, как в его области на ночном собрании ведьм был съеден неродившийся ребенок. По этому поводу в Комо была сожжена 41 ведьма.

Самим инквизиторам колдуньи не страшны, так как они, де, творят правое общественное дело. Попавшая в руки инквизиции колдунья делалась уже как бы застрахованной от вмешательства в ее пользу дьявола. Самое большее, на что могла рассчитывать арестованная ведьма,– самоубийство, внушенное дьяволом. Множество документов этого периода свидетельствуют о частых самоубийствах в тюрьмах инквизиции. Самоубийство осуждалось инквизиторами, так как оно лишало их возможности обнаружить других виновных.

Вторая часть «Молота ведьм» посвящена двум коренным вопросам – кому не приносит вред колдовство и какими средствами можно устранить колдовство?

Третья часть – юридическая. В ее 35 вопросах рассматривалось, как следует начинать процесс против ведьм, как его вести и как закончить. В этой части разрешались побочные юридические казусы и устанавливалось, что позорное пятно ереси так велико, что к разбору этого преступления допускаются даже крепостные для свидетельства против своих господ, а также преступники и люди, лишенные прав.

«Молот ведьм», в первую очередь, был адресован светским властям. Инститорис и Шпренгер подчеркивали, что европейские правители не должны стоять в стороне в вопросе об искоренении ведомства. Еретички и грешницы являются, де, одновременно преступницами и зловредительницами.

Эти положения Инститориса и Шпренгера получили полное одобрение Латеранского собора 1514 года. Собор постановил, что ведовство является смешанным преступлением, и оно должно подлежать наказанию как с канонической точки зрения, так и со светской.

Это решение имело огромное значение. Уже в конце XV века в ряде западноевропейских государств инквизиция потеряла свои позиции. Светское законодательство получило от него в наследство преследование ведовства. Следуя ему, законодательство тех стран, где была уничтожена инквизиция, сурово карало всякое проявление колдовства, считая его исключительным видом преступления и применяя к «колдунам» методы инквизиционного судопроизводства.

Возражения некоторых юристов о невозможности для светского суда руководиться в своей практике «невидимыми преступлениями», каковыми являлись ночные полеты ведьм, оспаривались церковью на том основании, что уже давно доказана специфичность ведовских преступлений, которые, де, требуют совершенно иного к себе подхода.

Из других произведений, которые предшествовали печально знаменитому «Молоту ведьм» следует отметить также знаменитое сочинение «Муравейник» известного доминиканца и инквизитора Иоанна Нидера, венского профессора теологии, впоследствии приора доминиканских монастырей Нюрнберга и Базеля.

«Муравейник» был опубликован в 1441 году и в короткие сроки переиздавался семь раз. В нем подробно сообщалось о похождениях дьявола и утвердительно решался вопрос, может ли родиться ребенок от сношения дьявола с человеком. По мнению Нидера, забеременевшая от дьявола девушка часто не теряет девственности. Однако «подобная беременность зачастую – одна лишь видимость: разрешение от бремени кончается ветром».

Причину этого Нидер видел в «муравьиных яйцах», которые дьявол заставлял проникать в женское тело. В качестве доказательства автор «Муравейника» приводил следующий факт. Когда он был еще студентом Кельнского университета, одна 16-летняя девушка проглотила муху, залетевшую ей в рот. Муха, де, оказалась дьявольского происхождения, и девушка с тех пор сделалась одержимой.

Нидер знал также одну «святую женщину», которую изнасиловал дьявол, причем оплодотворил ее настоящим мужским семенем в таком количестве, которым «могла обладать разве тысяча мужчин».

В 1453 году большую популярность в Священной Римской империи завоевало обширное сочинение инквизитора Северной Франции Николая Жакье. Это сочинение было посвящено доказательству реальности колдовского могущества.

По словам Жакье, в колдовских сектах участвовали не только женщины, но и мужчины. Даже духовные лица и монахи зачастую не могут, де, устоять, против заманчивых предложений демонов, которые дают им возможность насылать на людей болезни, сумасшествия и смерть. Находящиеся под покровительством демонов могут портить плоды, жатву и супружескую жизнь.

Жакье писал: «На собраниях, которые чаще всего происходят по четвергам, оплевывается крест, остии подвергаются издевательству, происходят кровосмесительство и интимная связь со злыми духами».

Утверждение некоторых свидетелей шабаша о том, что они, де, на собраниях видели ведьм, но не демонов, Жакье толковал в том смысле, что демоны умеют «одним показываться, а для других быть невидимыми». В заключении своей книги Жакье требовал, чтобы никакое раскаяние не спасло одержимых, а тем более союзников дьявола, от возмездия – они, безусловно, должны передаваться в руки светским властям.

Сочинение Николая Жакье «Бич» сразу же было воспринято как руководство к действию не только инквизиторами Германии, но и других земель.